Текст книги "Ришелье"

Автор книги: Роберт Кнехт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Ларошельцы не могли рассчитывать самостоятельно, без помощи извне, снять блокаду. Они уповали главным образом на Англию, одновременно также ожидали помощи от собратьев по вере из Южной Франции. И сентября 1627 года на протестантской ассамблее в Узе Роан был утвержден в должности первосвященника всех протестантских церквей и было решено заключить союз с Англией. Однако многие гугенотские города отказались поддержать его мятеж. Это привело к затруднениям для Роана в сборе денег, необходимых для армии. Он довольно успешно сражался против Конде и Монморанси, командовавших войсками короля на юге, но постепенно оказался в безвыходном положении в Севеннах. Таким образом, он был не в состоянии прийти на помощь Ла-Рошели. Поддержка со стороны англичан осталась единственной надеждой ларошельцев. Но отправленный им на помощь английский флот под командованием графа Денби не предпринял серьезной попытки прорвать блокаду, организованную французским королем.

10 февраля 1628 года Людовик XIII возвратился в Париж, возложив руководство военными операциями на Ришелье в качестве своего генерал-лейтенанта. Той же ночью он написал ему: «Вы всегда можете быть уверены в моей любви и в том, что я сдержу свое обещание относительно вас до самой смерти! Сейчас мне очень не хватает вас». С помощью отца Жозефа кардинал всецело посвятил себя порученному делу. Он опасался, что аристократы, командовавшие полками, не станут выполнять распоряжений священнослужителя, но те слишком завидовали друг другу, чтобы мешать ему. Таким образом, он не встретил серьезного сопротивления, когда начал активную подготовку к штурму крепости. Все это время он сообщал королю обо всем происходящем, включая неудачную попытку штурма 11 марта. К середине апреля Людовик возвратился в лагерь, разбитый возле городских стен, и Ришелье вновь стал его главным советником. Проведя инспекцию армии и дока, Людовик написал письмо матери, в котором высказал уверенность в кардинале. «Вы занимаете все его мысли, – писала Мария Ришелье, – он говорит, что без вас все обернулось бы плохо!».

Однако к середине августа Людовику стало ясно, что осада продлится еще достаточно долго. Расходы на содержание огромной армии и на постоянный ремонт дока стремительно росли. Король был чрезвычайно обеспокоен событиями в Италии. Поэтому миротворческие настроения охватили и ларошельцев, но их новый мэр Жан Гитон был исполнен решимости сражаться. Он будто бы вонзил кинжал в стол, воскликнув: «Так я прикончу первого, кто заговорит о сдаче».

Однако мнения ларошельцев на этот счет не совпадали, и Ришелье делал все возможное, чтобы усилить их разногласия посредством пропаганды. Правительственный памфлет, каким-то образом попавший в город, осуждал необузданную тиранию избранных, приносящих бедствия ларошельцам. Они захватили все имеющиеся запасы зерна, хотя бедняки умирают от голода и при известных обстоятельствах сумеют получить все от договора с королем.

23 августа Бекингем бил убит в Портсмуте, в то время как шла подготовка к другой экспедиции в помощь Ла-Рошели. Несмотря на гибель командующего 7 сентября, экспедиция вышла в море под началом графа Линдсея. Она прибыла к Ла-Рошели в конце месяца, но не сумела прорвать королевскую блокаду, вследствие чего стало ясно, что Карлу I не удастся выполнить своего обещания помочь ларошельцам. 26 октября крепость решила сдаться на милость короля. Мнения советников разделились: одни были сторонниками сурового наказания мятежников, другие желали, чтобы наказание понесли лишь предводители. Ришелье высказался за то, чтобы проявить милосердие. Ларошельцы, доказывал он, никогда не отрекались от своей верности в отношении короля. Милосердие принесет ему славу, облегчит капитуляцию гугенотов в центре страны и предвосхитит любое действие англичан с целью вернут свой престиж, предложив себя в качестве посредников противоборствующих сторон. В конце концов король одобрил именно эту линию поведения. Ларошельцам были сохранены жизнь, имущество и вера, но отнюдь не укрепления и привилегии. У них не было иного выбора, кроме капитуляции. В связи с этим к Людовику направили делегацию. На следующий день его армия вступила в город, получив строжайшие указания не обижать жителей. Во второй половине дня Ришелье и папский нунций вслед за войсками въехали в город. Гитон в сопровождении алебардщиков вышел навстречу, но Ришелье отослал их с глаз долой, сказав Гитону, что тот не является больше мэром, и запретил городским магистратам собираться вместе до тех пор, пока не будут восстановлены гражданский и уголовный суды.

31 октября сотни телег, груженных продовольствием, стада крупного рогатого скота и отары овец были доставлены в Ла-Рошель, чтобы накормить голодающее население. Саперы королевской армии приступили к погребению трупов, лежащих на улицах и в домах. В День Всех Святых Ришелье отслужил торжественную мессу в церкви Св. Маргариты. Во второй половине дня Людовик XIII в доспехах, покрытых алым плащом, въехал в город со своими войсками. Двумя днями позже он принял участие в религиозной процессии. Окна, выходившие на улицу по которой двигалась процессия, были полны людей, страстно желавших увидеть короля. Некогда устрашенные им, они смотрели на него теперь, как на ангела, который избавил их от смерти. 18 ноября, определив свои правила для городской администрации, Людовик покинул Ла-Рошель. Четыре полка были оставлены для надзора за уничтожением городских укреплений.

В некотором смысле корона обошлась с ларошельцами милостиво, но они лишились всего того, что придавало им совершенно исключительную степень независимости среди прочих французских городов. Управление крепостью было передано королевским чиновникам, а их доходы присвоены короной. Законная власть, которой официально обладал городской муниципалитет, была передана гражданскому и уголовному судьям, действовавшим под началом местного сенешаля [62]62
  Сенешаль – (франц. senechal) – во франкском государстве (5–8 вв.) – королевский дворецкий, главный управляющий королевским дворцом. С нач. 13 в. сенешаль – глава административно-судебного округа на Юге и Западе Франции. В Южной Франции название «сенешаль» сохранилось вплоть до 1789 г.


[Закрыть]. Утрата Ла-Рошелью привилегий, которыми она обладала еще с XIV века, оставила ее беззащитной перед суровостью королевской налоговой политики. Она должна была теперь уплачивать пошлины на импорт и экспорт товаров, в то время как ее доходы от перевозки грузов на кораблях попадали к Ришелье, поскольку он являлся Grand maitre et surintendant general de la navigation. Отныне ларошельцы должны были выплачивать ежегодную субсидию, для того чтобы освободиться от тальи [63]63
  Талья – (taille) – основной прямой налог в феодальной Франции, ложившийся главным образом на крестьянство. Стал постоянным с 1439 г. Отменен во время Великой французской революции.


[Закрыть]. В 1638 году были введены или увеличены различные пошлины на товары от вин до мыла с целью «покрыть военные издержки». Корона получила также непосредственный доступ к соляным месторождениям близ Ла-Рошели, с которых извлекала высокие пошлины.

Что касается религии, то ларошельцы должны были согласиться с возрождением католичества. Корона разработала положения о реорганизации церковных округов, поддержке священнослужителей и патронаже католической церкви над больницами. Протестантская церковь в центре города превратилась в католическую, хотя гугенотам и пообещали новый храм, в том месте, которое укажет король. Были предприняты шаги, чтобы получить от Рима разрешение учредить епископство в Ла-Рошели. Между 1628 и 1637 годами в городе обосновалось большое число религиозных орденов. Это совпало с резким ростом численности католического населения. Большую роль сыграло здесь постановление, запрещавшее гугенотам селиться в городе, если они не жили там до 1629 года. Для католиков таких запретов не существовало. Таким образом, к середине 1630-х годов численность католического населения составила 10 000, а гугенотского – только 8 000. К 1.676 году баланс сложился не в пользу гугенотов: католиков было уже 23 000, гугенотов – 5 000. И все же последние продолжали занимать господствующее положение в торговой и морской жизни Ла-Рошели вплоть до отмены Нантского эдикта в 1685 году.

Падение Ла-Рошели в 1628 году почти неизбежно вело к капитуляции гугенотов в центральных районах страны. Правда, это произошло не сразу, так как королевская армия отправилась в Италию. Продолжить сопротивление Роана побуждали обещания помощи со стороны Англии, которые, впрочем, так и остались обещаниями. В результате Ришелье вернул армию в Лангедок. В мае 1629 года после десятидневной осады был безжалостно разграблен город Прива.

Кардинал выказал беспокойство по поводу резни, учиненной без его ведома, но утешил себя мыслью, что теперь можно ждать от других городов покорности и отказа бороться. Это в самом деле и произошло, и 28 июня Людовик XIII издал эдикт Але. Хотя его часто именуют «мир», на самом деле это был акт прощения и помилования. Он продублировал Нанский эдикт, но лишь в его основной части. Дополнительные статьи, гарантировавшие гугенотам политические и военные права, были аннулированы. Все их укрепления и крепости подлежали уничтожению. После возвращения короля на север Франции Ришелье остался в Лангедоке и лично проверил факт разрушения стен в двадцати городах. Когда депутация из Монтобана попросила Ришелье отменить решение о разрушении их крепостных сооружений, он пригрозил осадить город. Члены делегации незамедлительно подчинились. Но даже после этого Ришелье взял в заложники аристократов из Монтобана, прежде чем сменил гнев на милость. Затем в окружении войск он вступил в город и после торжественного Те Deum в соборе св. Жака наблюдал за разрушением стен Монтобана.

Гугеноты не являлись больше политической силой, но продолжали оставаться важным религиозным меньшинством. Теоретически государство признавало их право отправлять богослужение по протестантскому обряду, но период с 1629 по 1685 год ознаменовался настоящей нетерпимостью в отношении гугенотов. В мае 1634 года Королевский совет, воспользовавшись одной из статей Нантского эдикта, запретил всякое протестантское богослужение в поместьях Ришелье. Годом позже новый декрет, принятый по наущению Ришелье, остановил деятельность всех протестантских проповедников в церковных землях В январе 1642 года Королевский совет приказал гугенотам Витре отказаться от своей церкви, потому что она находилась слишком близко от католическо го костела. Иногда пасторам запрещали читать про поведи там, где они не проживали. Официальные преследования гугенотов были поддержаны Compagnie du Saint-Sacrement – тайным обществом светских и духовных лиц, посвятивших себя славе Божией. Одним из его первоочередных дел было обратить еретиков, другим – воспрепятствовать им получать какую-либо профессию или заниматься торговлей. И все же, несмотря на все преследования, общая численность гугенотов между 1630 и 1656 годами не уменьшилась, напротив, даже возросла. Таким образом, «мир» в Але не покончил с ними он всего лишь уничтожил так называемую гугенотскую республику. После 1628 года Ла-Рошель превратилась в обычный морской порт и город на юго-западе Франции. В какой-то степени Ришелье нанес существенный удар по политическому и экономическому единству Франции. Однако религиозную проблему, ведущую свой счет с XVI века, ему разрешить не удалось.

Ришелье был озабочен религиозным расколом во Франции вплоть до конца своей жизни. В 1640 году Мазарини обнаружил, что кардинал в минуты отдыха имел обыкновение кое-что записывать относительно важных дел. Это свидетельство было подтверждено посмертной публикацией в 1651 году «Тгаite qui contient la methode la plus facile et la plus assuree pour convertir ceux qui se sont separes de l’Eglise» (трактат, содержащий простейшие и надежнейшие методы обращения людей, оставивших церковь). В этой работе Ришелье остановился на основных догматах католической веры и попытался перетянуть кальвинистов, указав на различия их и лютеранских доктрин, а также собственные противоречия. В течение долгого времени кардинал желал организовать основательные дискуссии между теологами с обеих сторон, будучи уверен в том, что истина восторжествует и приведет гугенотов обратно в лоно католичества. Но его намерение не нашло поддержки в Риме, который не верил в успех обсуждений такого рода с еретиками. Ришелье все же продолжал надеяться. В сентябре 1641 года папский нунций Гримальди докладывал, что «лишь только мир был заключен, Его Высокопреосвященством всецело завладела мысль обратить французских еретиков в католическую веру и потому он нынче пытается ускорить процесс, желая, чтобы это произошло не только силой страха, но силой убеждения и благодаря священнослужителям, следуя за которыми, люди с легкостью обратятся к истинной вере».

Но мир с Габсбургами при жизни Ришелье не был заключен, потому-то он и не мог начать решительное наступление, которое привело бы к религиозному единству.

Глава 6
Внешняя политика Ришелье
(1624–1635)

Внешнеполитические дела занимали немалое место в карьере Ришелье как государственного деятеля. Одной из его целей, как отмечено в «Политическом завещании», было стремление возвысить репутацию короля среди иностранных держав до надлежащего уровня. Далее в той же работе Ришелье подчеркивал необходимость непрерывной дипломатической активности. «Абсолютно необходимо, – писал он, – для блага государства неустанно, явно или тайно вести переговоры всегда и везде, даже там, где результаты не слишком обнадеживают».

Стремление Ришелье осуществлять внешнюю политику неизбежно обусловливалось положением дел внутри Франции: финансовые средства, которыми располагало правительство, не давали возможности проявлять инициативу одновременно во многих местах, особенно если это было сопряжено с необходимостью военной поддержки. Долгое время действия за границей сдерживались в связи с гугенотским мятежом в Ла-Рошели. После его подавления у кардинала были развязаны руки в отношениях с иностранными державами. Радость по поводу наконец-то обретенной свободы была отражена в памятной записке королю от января 1629 года: «Теперь, когда Ла-Рошель пала, – писал он, – король может стать самым могущественным монархом на свете, если пожелает того…». Однако на этом этапе Ришелье был более озабочен тем, чтобы сдерживать активность испанцев в Италии, нежели беспокоиться по поводу усиления власти императора в Германии. «Наша единственная, непременная задача, – писал Ришелье, – ограничить рост могущества Испании». В то же самое время он был убежден в необходимости проведения масштабной внешней политики: «Франция должна позаботиться об укреплении своего внутриполитического положения и о проникновении во все сопредельные страны, с тем чтобы защитить их от испанского диктата, когда тому представится случай… Мы должны подумать об укреплении обороны Меца и о том, чтобы добраться до Страсбурга для обретения выхода в пределы Германии. Но, – продолжал он, – этого можно будет достичь лишь в течение долгого времени, проявляя величайшую сдержанность и действуя осмотрительно и тайно».

В общих чертах, в антигабсбургской внешней политике Ришелье не было ничего нового: ее истоки следует искать по меньшей мере в 1521 году, когда французский король Франциск I объявил войну императору Карлу V, бывшему тогда государем Нидерландов, Франш-Конте, Священной Римской империи, Испании, отдельных земель Италии и Нового Света. Еще никогда, со времен Древнего Рима, не существовало гегемонии, подобно этой, и Франция почувствовала себя униженной. Конфликт царствующих домов Валуа и Габсбургов вылился в вооруженную борьбу, главным образом на территории Италии, и практически не прерывался до 1559 года, когда взаимное истощение сил и обоюдное желание начать борьбу с ересью привели обе стороны за стол переговоров. На протяжении второй половины XVI века Франция была слишком увлечена своими гражданскими войнами, чтобы возобновить борьбу с Габсбургами. К тому времени Карл V отрекся от престола и разделил свою империю на две части: Священная Римская империя перешла по наследству его брату Фердинанду I, а все прочее – его сыну Филиппу II. Таким образом, ко времени прихода Ришелье к власти существовали две ветки Габсбургской династии: одна – в Вене во главе с Фердинандом II; другая – в Мадриде во главе с Филиппом IV. У них было немало общих интересов, среди которых особенно выделялась защита католической веры от протестантизма. Однако было бы ошибкой полагать, что они всегда желали помогать друг другу.

Международные отношения в начале XVII века во многом были предопределены событиями предшествовавшего столетия. Среди них особенно важными явились протестантская Реформация и Нидерландское восстание. Реформация разрушила единство христианского мира. В то время некоторые страны, такие как Англия и Швеция, официально стали протестантскими державами, другие – Франция, Испания и Священная Римская империя остались верны католичеству. Этот выбор, однако, редко решался мирным путем. Во Франции лишь значительное меньшинство королевских подданных, как мы уже видели, признало кальвинизм в качестве своей религии, отказ короны проявить терпимость по отношению к ним явился одной из причин так называемых религиозных войн, буквально раздиравших нацию с 1562 по 1598 годы. В империи ситуация осложнялась политической раздробленностью страны. Хотя император формально являлся главой правительства, реальной властью обладали около пятидесяти духовных лиц и тридцати светских князей. Наиболее значительными из них были семеро электоров (избирателей императора. – Ред.): герцог Саксонский, маркграф Бранденбургский, король Богемии, граф Пфальца и архиепископы Майнца, Трира и Кельна. За ними следовали наследственные князья, вольные имперские Города и множество более мелких владетелей. Многие из них стали протестантами, в то время как прочие остались католиками. Согласно Аугсбургскому миру (1555 г.) [64]64
  Аугсбургский мир (1555 г.) – Аугсбургский религиозный мир был заключен на рейхстаге 25 сентября 1555 г. между протестантскими князьями Германии и императором Карлом V. Он завершил ряд войн между ними и предоставил князьям право выбора того или иного вероисповедания и определения религии своих подданных по принципу «сujus regio, ejus religio» – «чья власть, того и вера».


[Закрыть], каждый князь получил право обратить подданных в свою веру.

Восстание в Нидерландах, начавшееся в 1566 году, явилось попыткой сбросить испанское иго, которое они испытывали из-за династических всплесков. Первоначально борьба носила по преимуществу политический характер, но с ее развитием обрела ярко выраженный религиозный аспект. Кальвинизм оказался тесно связан с делом голландской независимости. В 1579 году семь северных провинций отошли от Испании, создав Объединенные Провинции, одну из немногих республик, существовавших в Европе XVI века. Другие провинции остались под испанским владычеством. Восстание не осталось в рамках двустороннего конфликта; голландцев поддерживали другие страны, главным образом, Англия и Франция. Разумеется, Испания была разгневана иностранным вмешательством в то, что она рассматривала как свои внутренние дела. Ее ответом Англии стала печально знаменитая Армада 1588 года, а Франции – поддержка Католической лиги против гугенотов, возглавляемых Генрихом Наваррским. Частью цены, которую последний наряду с переходом в католичество был принужден заплатить за обладание французским королевском, явилась война с Испанией, завершившаяся Вервенским миром в 1598 году. Помощь, оказанную Испанией лиге, во Франции долго помнили и часто приводили в пример как стремление разделить и ослабить французов. Нидерландское восстание потребовало от Испании огромных военных усилий, которые самым тяжким образом отразились на ее ресурсах. Переброска армий из Испании и Италии в Нидерланды была далеко не простым делом. Так как морской маршрут через Бискайский залив и канал был слишком опасен, испанские войска добирались до Нидерландов сухим путем из Генуи, используя множество дорог, известных как «Испанский Путь». Он проходил через Савойю, Франш-Конте, Лотарингию и? Люксембург. Очевидно, для французского правительства весьма соблазнительной перспективой было блокирование «Испанского Пути», ибо его страшно раздражало присутствие Габсбургов в окружающих землях. Так, например, благодаря Лионскому договору, в 1601 году Генрих IV установил контроль над частью Савойи, вынудив испанцев вести свои армии несколько восточнее. Ломбардию и Тироль связывала долина Вальтелины, чрезвычайно важная для Испании, после того как в апреле 1621 года истек срок 12-летнего перемирия (заключенного в 1609 году), положившего конец Нидерландскому восстанию.

Ришелье достиг полной власти лишь через несколько лет после начала Тридцатилетней войны. Она началась восстанием в Богемии. В 1617 году эрцгерцог Фердинанд Габсбург стал королем этой страны. Будучи твердолобым католиком, он все же был признан богемскими протестантами при условии, что будет соблюдать слово государя, гарантировавшее им веротерпимость. Вскоре он нарушил его. В марте 1619 года умер король Матяш, его место занял Фердинанд. Это открыло дорогу восстанию в Богемии. Низложив Фердинанда, восставшие предложили трон Фридриху V курфюрсту (князю-электору) Пфальцскому, который был кальвинистом. Такое развитие событий привело к вовлечению Испании, которая должна была вскоре возобновить войну с голландцами. В качестве меры предосторожности Спинола, командующий испанской армией во Франции, вторгся на территорию Пфальца, в то время как Фердинанд в Богемии обеспечил себе возвращение, одержав победу при Белой горе (1620 г.). Фридрих V отправился в изгнание в Гаагу. Он был лишен императором своих прав и в 1623 году его титул и земли были переданы Максимилиану Баварскому, вождю Католической лиги. Последний, разумеется, вознегодовал по поводу оккупации войсками Спинолы Пфальца, и его вмешательство не позволило генералу начать мощное наступление на Объединенные Провинции в 1621 году. Это позволило голландцам в 1624 году начать переговоры с Англией и Францией о заключении Компьенского договора. Годом позже испанцы начали свое генеральное наступление против голландцев, увенчавшееся захватом Спинолой Бреды, событием, которое обессмертил Веласкес в одной из своих самых знаменитых картин [65]65
  имеется в виду его картина «Сдача Бреды» (около 1634– 35 гг.). «… но доверие к нему Ришелье превращало того в подлинного главу миссии». (См. подробнее об отце Жозефе: Ивонин Ю. Е, Ивонина Л. И. Серый кардинал // Новая и новейшая история, № 4–5, 1994.)


[Закрыть]. Отчаянно нуждаясь в поддержке извне, голландцы обратились за ней к датскому королю Кристиану IV. В декабре 1625 года в Гааге была создана коалиция, которая намеревалась с трех сторон напасть на Габсбургов. Но Кристиану оказалось достаточно сложно организовать своих союзников. В августе 1626 года его армия была разгромлена имперским полководцем Тилли при Луттере. К концу 1627 года Кристиан был вынужден отступить в пределы своего королевства. Тем временем Фердинанд окончательно покорил Богемию, тогда как его генерал Валленштейн опустошил Мекленбург, распространив власть Габсбургов до южного побережья Балтики. Это дало Испании возможность подорвать голландскую экономику, но вызвало враждебное отношение со стороны Швеции. Тридцатилетняя война распространилась и дальше, подобно масляному пятну на карте Европы. Сначала Франция пыталась избежать прямого участия в войне, но, учитывая ее традиционную враждебность по отношению к Габсбургам, стало ясно, что это лишь дело времени, когда она также будет втянута в конфликт.

Историки, по традиции, считают, что с момента включения в состав Королевского совета в апреле 1624 года Ришелье внес коренные перемены во внешнюю политику Франции. В действительности же его первые шаги на дипломатическом поприще были робкими, а успехи – весьма ограниченными. Он не мог позволить себе отважиться на рискованные действия до тех пор, пока не завоевал полного доверия Людовика XIII и не пополнил королевскую казну. Какое-то время Ришелье должен был соблюдать осторожность. Первое, что он предпринял, – постарался обеспечить как можно более длительный период внешнего мира, в котором он нуждался, для того чтобы подчинить Ла-Рошель, а попросту продолжил ту политику, которой придерживался его предшественник ла Вьевиль. Особенно привлекали его внимание два события: брак английского принца с французской принцессой и Вальтелинский вопрос.

Ла Вьевиль начал переговоры относительно бракосочетания принца Уэльского с сестрой Людовика XIII Генриеттой Марией. Политически этот брак был задуман с целью предотвратить союз Англии и Испании, о котором много говорили в последние годы. Он мог также воспрепятствовать какому бы то ни было отношению англичан с гугенотами. Святоши одобрили брак, полагая, что он посодействует улучшению религиозного статуса английских католиков. До того как переговоры были завершены, умер английский король Яков I и таким образом Генриетта Мария вышла замуж за нового короля Карла I, которого в качестве доверенного лица на брачной церемонии 11 мая 1625 года представлял его фаворит Бекингем. Герцог воспользовался представившимся случаем, чтобы предложить Людовику XIII заключить тайный союз против Испании. Но такой поворот показался Ришелье преждевременным. Его сдержанность не понравилась Бекингему, который, эпатируя французов, принялся ухаживать за молодой королевой Анной Австрийской.

Вальтелинский кризис

Первой важной международной проблемой, с которой столкнулся Ришелье, став первым министром, были проблема Вельтелины. В 1620 году Испания, воспользовавшись восстанием, поднятым католическим населением против господства протестантов, гризонов или Серой лиги, воздвигла цепь фортов по всей долине. Но Вальтелина также использовалась Францией в качестве военного коридора, по которому можно было добраться до Венеции – ее единственного надежного союзника в Италии. В 1622 году Франция, Савойя и Венеция договорились изгнать испанцев из Вальтелины силой оружия, в то время как Испания приводила в порядок свои форты, намереваясь укомплектовать их папскими войсками. Папа Григорий V дал согласие на просьбу испанцев, а Людовика XIII убедили оставить все в прежнем положении. Именно такую обстановку застал Ришелье, придя к власти.

Первым шагом кардинала относительно Вальтелины была попытка заручиться поддержкой нового папы Урбана VIII. Однако же, несмотря на свое благосклонное, в общем, отношение к Франции, он не был расположен отдать форты в Вальтелине, не получив за них никакой компенсации. Это заставило Ришелье использовать силу. В ноябре 1624 году франко-швейцарская армия изгнала папские гарнизоны. Урбан направил в Париж легата с требованием не передавать католическое население Вальтелины под тираническую власть гризонов. Но легат вернулся с пустыми руками, после того как Ришелье отказался сделать что-либо предосудительное для прав гризонов. В марте 1625 года Франция и Савойя предприняли совместное наступление на Геную, намереваясь воспрепятствовать торговле испанцев в Вальтелине. Это побудило Мадрид вторгнуться во Францию сразу с трех направлений. Но испанский первый министр – граф и герцог Оливарес не хотел начинать войну, которая могла подорвать позиции внутри страны и разорить казну. Поэтому он медлил, несмотря на победу Спинолы под Бредой, усилившую давление на него сторонников войны.

К весне 1626 года Ришелье с беспокойством наблюдал за мирным урегулированием в Италии. В течение зимы ему пришлось столкнуться одновременно с гугенотским восстанием и возможностью войны с Испанией. Состояние французской королевской казны не позволяло идти на риск, начав войну с Испанией. С другой стороны, кардинал испытал на себе критику со стороны церковников за свою антипапскую политику в Вальтелине. В результате он отступил со своей чересчур уязвимой позиции: начал мирные переговоры с гугенотами (5 февраля) и дал указания дю Фаржи, французскому послу в Мадриде, найти возможность урегулирования Вальтелинского спора. Результатом явился Монзонский договор (5 марта), по которому Испания признавала суверенитет гризонов над католическим населением долины, при условии, что Франция выведет оттуда свои войска. Известия о договоре вызвали негодование во Франции и за ее пределами. Союзники Франции (Венеция, Савойя и Нидерланды) почувствовали себя брошенными. Ришелье дезавуировал дю Фаржи, говоря, что тот превысил свои полномочия, но как только шум утих, ратифицировал договор. За этим последовало некоторое улучшение франко-испанских отношений, которое позволило кардиналу сосредоточить усилия на войне против Ла-Рошели.

Улучшение отношений между Францией и Испанией повлекло соответственно ухудшение их между Францией и Англией. Это произошло почти сразу, как только Генриетта Мария вышла замуж за Карла I. Когда Бассомпьер посетил Лондон, намереваясь уладить споры между двумя странами, Карл I спросил его, не приехал ли тот объявить войну. Бекингем, который по личным причинам недолюбливал Францию, также стремился помешать намерению Ришелье превратить Францию в мощную морскую державу. Тем временем и герцог и его хозяин поддались настоятельным уговорам Субиза, бежавшего в Англию, прийти на помощь его осажденным в Ла-Рошели единоверцам. Обеспокоенный таким развитием событий, Ришелье предпринял шаги для защиты атлантического побережья Франции от нападения англичан и предотвращения возможного сближения Англии и Испании. В июле 1626 года дю Фаржи предложил Оливаресу заключить франко-испанский союз. Это привело в восторг служителей церкви, желавших, чтобы французская политика базировалась на «естественном» союзе двух великих католических держав. Однако в Мадриде недоверие в отношении Франции зашло слишком далеко. Инфанта выразила общее мнение, напомнив Оливаресу афоризм Филиппа II о постоянстве в непримиримости между Испанией и Францией. И все же согласие было на руку в тот момент обоим премьер-министрам, поэтому 20 марта 1627 года был подписан франко-испанский союз, направленный против Англии. Тремя месяцами позже началась злополучная экспедиция Бекингема на остров Ре. В соответствии с договором Испания послала свой флот в помощь Франции для отражения английского нападения, но он прибыл уже после того, как Бекингем потерпел поражение.

Мантуанская война

В самом конце 1627 года, когда Ришелье все еще воевал с ларошельцами, в Италии произошло событие, которое способно было подорвать франко-испанский союз. 26 декабря умер герцог Винченцо II Мантуанский, последний представитель мужской линии дома Гонзаго, оставив достаточно спорное наследство. Оно заключало в себе не только герцогство Мантуанское, но и маркизат Монферрат. Оба владения являлись имперскими фьефами, но если в маркизате наследником могла быть особа женского пола, то герцогство мог наследовать лишь мужчина. Стратегически герцогство занимало очень важное положение: оно граничило с землями Милана, наследным герцогом которого был испанский король, тогда как Монферрат со своей крепостью в Казале контролировал верховья реки По. Завладеть им страстно желал Карл Эммануил Савойский. Незадолго до смерти Винченцо назначил своим наследником двоюродного брата Карла, герцога Неверского, принадлежавшего к французской ветви дома Гонзаго. Ожидая прибытия Карла, его сын, герцог Рефлуа, уже находившийся в Мантуе, начал действовать от его имени. Он поспешно женился на племяннице Винченцо Марии. Никто не пытался получить разрешения у императора. Мадрид также не был извещен об этом браке. Прибыв в Мантую в январе 1628 года, Невер направил посла в Вену, чтобы уладить дело с императором. Права Невера на Мантую были достаточно обоснованны, но Испания крайне раздраженно среагировала на опрометчивое его поведение. Ее заботила возможная угроза Милану, проистекавшая от союза Невера, Людовика XIII и Карла Эммануила. Но миланская армия под командованием Гонзало де Кордоба была малочисленной и нуждалась в деньгах. Более того, король Испании, будучи герцогом Миланским, по закону должен был действовать, лишь имея предписание императора, а Фердинанд в тот момент не был готов к войне. Поэтому Гонзало мог выступать только от имени короля Испании. В мае 1628 года он осадил Казаль, но его сил оказалось недостаточно, и войска все еще находились в лагере у стен крепости. Теперь Ришелье мог уделять больше внимания Италии. Он убеждал его величество не рисковать честью, оставив без поддержки своего союзника, герцога Неверского. Действуя без промедления, сказал он, Людовик сможет снять осаду Казаля и восстановить мир в Италии уже в мае 1629 года. Он сможет навести порядок в Лангедоке в июле и с триумфом возвратиться в Париж в августе.