Текст книги "На живца"

Автор книги: Роберт Б. Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12

Я уже возвращался, держась поближе к больнице и сливаясь с кустами, когда у дома появилась Катарина. Возможно, ее имя не совпадает ни с одним из указанных в паспортах, но легче всего мне было запомнить именно Катарину, и я стал ее так называть. Мне было проще думать о ней, как о человеке с именем.

На Катарине был белый плащ, стянутый поясом, а в руках она держала прозрачный зонтик, который благодаря низко опущенным полям защищал от дождя ее голову и плечи. Из-под плаща виднелись черные брюки и черные туфли. Я попытался угадать цвет нижнего белья. Может, алый? Она вошла в квартиру и больше не появлялась. К ней никто не приходил. Я простоял под дождем еще три часа. Ноги у меня промокли, да и стоять на одном месте было весьма неудобно. Я отправился назад в «Брутон».

Вечером я наговорил со Сюзан на шестьдесят три доллара. В стоимость первого доллара вошло сообщение, что Генри связался с Хоуком, который тотчас же вылетел в Лондон. Остальные шестьдесят два доллара ушли на то, чтобы выяснить, кто по кому больше скучает и что мы будем делать, когда Сюз приедет сюда. Она также спросила, не пытался ли сегодня кто-нибудь пришить меня. Я уверил ее, что таковых попыток не предпринималось, при этом Сюзан сказала, что верит в мою честность. Я же счел наилучшим вариантом не упоминать о своих ранах.

Я повесил трубку в самых паршивых чувствах, которые когда-либо испытывал. Разговор по телефону за пять тысяч миль напоминал муки Тантала. Лучше было и не начинать. Как мне кажется, телефонные компании нас обманывают. Уверяют, что большие расстояния – пустяк для тех, кто сейчас не вместе. Эти люди звонят друг другу и чувствуют себя прекрасно. А я – нет. Я испытывал чувство полной опустошенности.

Я попросил принести в номер пиво и сэндвичи. Сев на стул у окна с видом на вентиляционную шахту, принялся читать «Возрождение через принуждение», ел сэндвичи, запивал их пивом. Все это продолжалось в течение четырех часов. Потом я лег в кровать и уснул.

Наутро Хоук не объявился. Катарина целый день не выходила из дома, может, примеряла белье, опрыскивала себя дезодорантами или занималась еще чем-нибудь. А я снова торчал под дождем, нарядившись в плащ и ирландскую шляпу, и слушал, как хлюпают мои ботинки. Ни один террорист даже носа не высунул. Ни одна душа, которую можно было бы заподозрить в сокрытии даже перочинного ножа, не вошла и не покинула здания. Дождь лил сильный и нескончаемый. Никто не хотел покидать своего убежища. Улица, где жила Катарина, была тихая, и в ее дом вообще никто не заходил. С того места, где я стоял, мне были видны кнопки звонков у входа. К ней никто не звонил. Чтобы убить время, я высчитывал, когда же приедет Хоук. Ожидать его сегодня вряд ли стоит. Он должен прилететь завтра. Я без конца прибавлял и отнимал шесть часов разницы во времени, пока у меня не заболела голова, после чего стал думать о других вещах.

Забавная девушка, моя подружка Катарина. Все-то у нее черно-белое, оттененное стальным блеском. Все начищено и надушено, выстроено в абсолютной симметрии, а комод полон белья, подходящего для стриптиза. Чертовски сексуальна, но подавляет это в себе силой воли. Может, стоит купить по дороге в «Брутон» книгу Крафта-Эйбинга? Потом можно позвонить Сюзан и попросить объяснить мне этот факт. Пока торчал на посту, съел батончик «Марс», пакетик хрустящего картофеля и яблоко. Пообедал. Я не думаю, чтобы Джеймс Бонд так питался. Он всегда ел салат из крабов и пил розовое шампанское. Я покинул вахту, когда приблизилось время ужина, и отправился назад в гостиницу, где повторил программу предыдущего дня. Хорошо же я развлекаюсь в Лондоне. Лег спать, еще и десяти не пробило.

Утром я сопровождал Катарину в читальный зал Британского музея. Она заняла столик и стала читать. Я же кругами ходил по нижнему фойе и обозревал зал с огромным куполом. Что-то величественно-царственное было во всем этом. Британский музей не обманывал ничьих ожиданий. В отличие от других мест. Таймс-сквер, например. Или Пикадилли, в некотором смысле. Когда я впервые увидел Стоунхендж, он был именно таким, каким я себе его представлял. Британский музей поражал ничуть не меньше. Я отчетливо представлял, как Карл Маркс пишет здесь свой «Коммунистический манифест», склонившись над одним из столов и произнося полушепотом слова под огромным куполом. В полдень она покинула читальный отдел и отправилась перекусить в маленький кафетерий, который располагался внизу за мемориальным залом. Когда она устроилась за столиком, я пошел позвонить в отель.

– Да, сэр, для вас есть сообщение, – сказал мне клерк. – Мистер Ищейкинг ждет вас у билетной стойки компании «Пан-Ам» в аэропорту Хитроу.

В голосе портье не было ничего бестактного, и если имя показалось ему странным, то он ничем не выдал своего удивления.

– Благодарю вас, – ответил я.

Итак, пора оставить Катарину и встретиться с Хоуком. Я взял такси на Грейт-Рассел-стрит и покатил в аэропорт. Выследить Хоука было довольно просто, если знать, кого нужно искать. Я увидел его сразу. Он сидел, откинувшись на спинку кресла и водрузив ноги на чемодан. Белая шляпа из соломки с широкими полями и сиреневой лентой низко посажена на глаза. Темно-синий костюм-тройка в тончайшую светло-серую полоску, белая рубашка с сиреневым шелковым галстуком, украшенным огромным узлом в четыре пальца шириной и изящной булавкой. Из нагрудного кармана выглядывают кончики такого же сиреневого платка. В его начищенные высокие черные ботинки можно смотреться. Чемодан, на который они были водружены, должно быть, стоит полтысячи, не меньше. Хоук любил покрасоваться.

Наклонившись к нему, я произнес:

– Простите, мистер Ищейка, я видел все фильмы с вашим участием и просил бы вас составить мне компанию и съесть арбуз.

Хоук даже не пошевелился. Его голос донесся из-под шляпы:

– Можешь называть меня Хозяин, малыш.

Кресло рядом было свободно. Я присел.

– Извини, Хоук, – начал я. – Но такой прикид может осложнить твое пребывание здесь.

– Что ты понимаешь, я купил его, когда последний раз был в Лондоне. На Бонд-стрит. Мастер подогнал все по моей фигуре.

Он снял шляпу и положил ее на колени. Его голова была обрита наголо, и черная кожа отражала блики ламп, освещающих аэропорт. На удивление, ему шло абсолютно все. Кожа его лица была гладкая и тугая. Скулы высокие и жесткие.

– У тебя есть оружие? – задал я вопрос.

Он мотнул головой.

– Не хотел возни с таможней. Ты же знаешь, у меня нет лицензии.

– Хорошо. Я могу подарить тебе одну штучку. Как насчет спортивного кольта?

Хоук взглянул на меня.

– Зачем тебе такое барахло? Хочешь покрасоваться?

– Нет, одолжил у одного чудака.

Хоук дернул плечом.

– Лучше это, чем ничего. Подождем лучших времен, пока не добудем что-нибудь стоящее. Чем ты сейчас занят?

Я сообщил ему, что выслеживаю крупную дичь.

– По две с половиной тысячи за голову, – повторил он мои слова. – Какова моя доля?

– Тебя в расчет не брали, ты – сверх положенного. Я буду платить тебе по сто пятьдесят долларов в день и счет перешлю Диксону.

Хоук кивнул.

– О'кей.

Я выдал ему сразу пятьсот фунтов.

– Сними номер в «Брутоне». Делай вид, что не знаешь меня. Террористы пытаются сесть мне на хвост. Если они увидят нас вместе, сразу вычислят и тебя. – Я назвал номер своей комнаты. – Можешь позвонить мне, как только устроишься, и мы встретимся.

– А ты уверен, что тебя не зацепили тебя по дороге сюда и не засекли нас вместе?

Я бросил на него сердитый взгляд.

– Издеваешься, – огрызнулся я.

– Ах да, ты же непревзойденный мистер Скромник!

– Хвоста за мной не было. Эти люди опасны, но они любители, – объяснил я.

– А мы с тобой нет, – хмыкнул Хоук. – Определенно нет.

Через час я уже сидел в своем номере в «Брутоне» в ожидании звонка Хоука. Когда он позвонил, я взял один из своих трофеев, который мне остался после первых гостей, и отправился к Хоуку. Его номер располагался четырьмя этажами ниже моего, но для начала я несколько раз поднялся и спустился на лифте, чтобы наверняка убедиться, что слежки нет.

Хоук сидел в одном нижнем белье, его одежда была аккуратно развешена, сам же он потягивал шампанское из высокого бокала в форме тюльпана. На нем красовались трусы нежно-сиреневого шелка. Я вытащил из-за пояса пистолет и положил на стол.

– Вижу, ты уже познакомился с обслуживающим персоналом, – кивнул я в сторону шампанского.

– А то как же. Там в раковине в ванной есть пиво.

Хоук поправил висящие на вешалке жемчужно-серые слаксы и с трогательной аккуратностью выровнял на них складочки. Я прошел в ванную. Хоук заполнил раковину льдом и поставил туда охлаждаться шесть бутылок пива «Амстель» и бутылку шампанского «Тайттингер». Одну бутылку я открыл прямо в ванной, использовав специальную открывалку у двери, и присоединился к Хоуку. Хоук снял кольт с предохранителя и проверил его действие. Покачал головой.

– Значит, вот какими игрушками балуются эти мальчишки?

– Не всегда, – бросил я. – Видимо, смогли достать только это.

Хоук понимающе кивнул и отхлебнул шампанского. Он собрал кольт.

– Лучше, чем вопли о помощи, – констатировал он. Я наслаждался пивом. О! «Амстель». Его больше не закупают у нас. Идиоты.

Хоук сказал:

– Ну, приятель, пока я балдею от этого чудесного нектара, может, ты мне объяснишь, почему я торчу тут?

Я объяснил. Начав с первой встречи с Хью Диксоном на террасе его дома в Вестоне, я закончил описанием того утра, когда, оторвавшись от Катарины, я занимался разглядыванием ее трусиков и мучительно размышлял по поводу учения Савонаролы.

– Черт, французские бикини, – промолвил Хоук. – А как она выглядит?

– Она в твоем вкусе, Хоук. Но, к сожалению, мы собираемся следить за ней, а не спать в ее постели.

– Одно другому не мешает.

– Мы припугнем ее этим, когда нам понадобится информация, – предположил я.

Хоук налил еще немного шампанского.

– Есть хочешь?

Я утвердительно кивнул, с трудом вспомнив, когда ел последний раз.

– Я попрошу, чтобы нам принесли сюда чего-нибудь, – сказал Хоук. – Как насчет коктейля из креветок?

Он даже не потрудился просмотреть меню ресторана, которое лежало на комоде.

Я еще раз кивнул. Хоук сделал заказ. Первая бутылка шампанского иссякла, Хоук откупорил вторую. Не было ни малейшего признака того, что он уже что-то выпил. Вообще-то, за все время нашего знакомства с Хоуком он ни разу не показывал своих эмоций. Он смеялся легко и весело и никогда не выходил из себя. Все, что было у него внутри, там и оставалось. А может, это внутрь ничего не просачивалось. Хоук тверд и непробиваем, как обсидиановая скала. Возможно, это и есть его настоящее внутреннее состояние. Он пригубил шампанское.

– Хочешь, чтобы я прикрывал твой зад, пока ты будешь выслеживать этих ненормальных?

– Да.

– А что будем делать с ними, когда накроем?

– Это уже зависит от них.

– То есть мы можем просто убрать их, если они будут нам мешать?

– Если придется, то...

– Почему бы не пойти путем попроще и не убрать их сразу?

Я отрицательно покачал головой.

Хоук засмеялся.

– Слушай, старик, ты, как всегда, идешь более сложным путем.

Я пожал плечами и открыл следующую бутылку «Амстеля». В это время появился официант, доставивший из ресторана креветочный коктейль, и я предусмотрительно решил побыть в ванной, пока он не покинет номер. Когда дверь за ним закрылась, Хоук крикнул из комнаты:

– Эй, Спенсер, за все уплачено, можешь выходить.

– Мы не знаем, может, у них кто в обслуге работает, – сказал я.

На сервировочном столике стояли десять порций креветочного коктейля, каждая на отдельной тарелочке, обложенная льдом и с двумя вилками в придачу. Хоук уже ел креветки.

– Неплохо, – пробормотал он сквозь салат. – О'кей. Я согласен поработать для тебя. Тем более что ты, кажется, обещал сто с половиной в день. А?

Я опять кивнул.

– Итак, с чего начнем?

– Для начала съедим весь салат, выпьем пиво и вино и отправимся спать. Завтра утром я хотел бы понаблюдать за Катариной. Я позвоню тебе перед уходом, чтобы ты меня прикрыл.

– Договорились. А потом?

– Потом посмотрим на то, что случится.

– Что мне делать, если я обнаружу за тобой хвост?

– Просто не упускай из виду. Проследи, чтобы меня не подстрелили, как в тире.

– Уж я постараюсь, шеф. – Хоук улыбнулся, показав безукоризненно белые зубы, выгодно оттеняющие его черное лицо. – Все что смогу, если, конечно, эта леди не сразит меня своими французскими бикини.

– В ответ ты можешь ей подарить парочку своих трусов, – засмеялся я.

Глава 13

Мы действовали по разработанному мною плану почти неделю. Никто не пытался покуситься на мою жизнь. Никаких признаков. Хоук шествовал следом за мной в своем костюме стоимостью в пять тысяч долларов, зарабатывая при этом полторы сотни в день. Мы не приметили ничего интересного. Нам не попался ни один человек, который бы подходил к моей картотеке. Мы несли дежурства у подъезда Катарины, сопровождали ее в Британский музей и в лавку зеленщика.

– Ты напугал их, – сделал вывод Хоук, когда мы сидели за обедом в его комнате. – Они послали против тебя своих лучших людей, а ты заглотил их с кишками. Они напуганы. И залегли на дно.

– Да. Даже не ведут за мной слежку. А если и ведут, то весьма искусно, так как ни один из нас этого не заметил.

– М-да, – только и произнес Хоук.

– Да. Должно быть, мы их накололи. Думаешь, Кэти заметила меня?

Хоук неопределенно мотнул головой.

– Значит, они не знают, слежу я за ними или нет.

– Может, время от времени наведываются в отель и узнают, здесь ли ты.

– Да, это они могут, – предположил я. – Поэтому не лезут на рожон, пока я здесь.

– А может, у них ничего нет против тебя, чтобы трепыхаться, – размышлял Хоук.

– Скорее, у них все не так уж хорошо организовано и им нечего противопоставить, так что не имеет никакого значения, здесь я или собираюсь сматываться.

– Может, и так.

– Должно быть так. Меня уже тошнит от пустого хождения вокруг да около. Давай-ка надавим на нашу подружку Кэти.

– Это я сделаю с удовольствием.

– Я не то имел в виду, Хоук. Надо дать ей возможность обнаружить меня. Если она испугается, то начнет метаться. Задергавшись, она побежит к своим, и мы ее проследим.

– Когда она побежит, я пойду за ней, – продолжил Хоук. – Она решит, что оторвалась от тебя.

– Да. Только помни, эти ребята не обязательно англичане. Если она дернется с места, то может направиться в другую страну. И тебе лучше быть наготове.

– Я всегда готов, ты же меня знаешь. Мой дом всегда со мной.

– Я о другом, – пояснил я. – Когда будешь ходить за ней, постарайся не наряжаться в свой нежно-розовый комбинезон. Иногда такие вещи очень бросаются в глаза. Я знаю твою теорию о незаметности слежки, но...

– Ты когда-нибудь слышал, чтобы я дал кому-нибудь сорваться с крючка или подставился во время слежки?

– Это только совет. В конце концов, я ведь твой работодатель.

– О босс, вы так добры к бедному Хоуку, что дали ему кусок хлеба.

– Отчего бы тебе не оставить эту дурацкую манеру разговора. Ты такой же ниггер, как я балерина.

Хоук сделал глоток и поставил шампанское на стол. Отрезал маленький кусочек шотландского копченого лосося и медленно съел. Еще один глоток шампанского.

– Бедный грязный негр, – медленно произнес он, – пытается затесаться в компанию настоящих белых.

– Знаешь, скажу тебе честно, ты был одним из первых, кто сломил круговую расистскую поруку в Бостоне.

– Человек ничтожен, если он ничего не делает для своих.

– Черт возьми, Хоук, кто же эти «твои»?

– Это те хорошие люди, независимо от расы, происхождения, цвета кожи, у которых есть деньги и которые готовы поделиться ими со мной.

– Ты когда-нибудь задумываешься над тем, что ты черный, Хоук?

Он рассматривал меня не меньше десяти секунд.

– Мы во многом схожи. Спенсер. Может, ты более совестливый, но в целом мы одинаковы. За исключением одного. Ты никогда не был в шкуре черного человека. А я это хорошо знаю, тебе такое и не придумать.

– Так, значит, думаешь, Хоук. Ну и как?

– Раньше думал, когда обстоятельства вынуждали. А сейчас отпала нужда. Я больше не грязная черная свинья, как и ты уже не янки. Пью вино, имею каких угодно женщин, получаю деньги, и никто не пинает меня. Я веду свою игру. А в такие игры лучше меня никто не играет. – Бокал с шампанским снова поплыл к его губам. Движения были четки и уверены и в то же время изящны. Он сидел без рубашки, и верхний свет выгодно оттенял рельефы его мускулов и играл бликами на черной коже. Хоук поставил бокал с шампанским на стол, отрезал еще кусочек лосося, но рука замерла на полпути ко рту. Он посмотрел на меня, и на лице его появилась виноватая невеселая улыбка. – Возможно, кроме тебя, старик, – закончил он свою тираду.

– Да, – согласился я. – Только игры у нас разные.

Хоук покачал головой.

– Игры те же. Правила разные.

– Может быть, – поддержал я эту мысль. – Хотя я сомневаюсь, что у тебя есть какие-то правила.

– Тебе лучше знать. Просто у меня их меньше, чем у тебя. Я не такой мягкосердечный. Но раз уж пообещал что-то сделать, так уж точно сделаю. Договор был. Ты меня нанял, и я остаюсь в деле. Свой хлеб я отработаю.

– Я помню, ты не выполнил свое обещание, данное Кингу Пауэрсу.

– Это совсем другое, – ответил Хоук. – Кинг Пауэрс – просто вонючая клизма. У него нет правил. Его можно не считать. Я же имел в виду тебя или Генри Чимоли. На мои слова можешь положиться.

– Хорошо. Так и сделаю, – пообещал я Хоуку. – А кто еще? – Хоук уже выпил достаточно «Тайттингера», а я – не меньше «Амстеля».

– Что, кто еще?

– Кто еще может доверять тебе?

– Квирк, – ответил Хоук.

– Детектив лейтенант Мартин Квирк?

– Да. А что?

– Да он же мечтает засадить тебя за решетку.

– Не сомневаюсь, – подтвердил Хоук. – Но он знает, как поступает человек. Он умеет обращаться с людьми.

– В этом ты прав. Еще кто-нибудь?

– Достаточно. Ты, Генри, Квирк. Это больше, чем нужно.

– Не думаю, что от Генри тебе следует ожидать неприятностей, – сказал я. – Но Квирк или я однажды можем подстрелить тебя.

Хоук доел своего лосося и снова одарил меня широкой улыбкой.

– Если получится, старина. Если получится.

Хоук отодвинул тарелку и встал.

– Хочу кое-что показать тебе, – сказал он.

Я потягивал пиво, а он подошел к шкафу и вынул оттуда что-то среднее между рюкзаком и привычными ремнями кобуры. Он просунул руки в петли сооружения и отступил от шкафа.

– Ну как?

Такая портупея годилась для обреза. Ремни плотно охватывали плечи, а обрез мог свободно висеть вдоль позвоночника.

– Смотри, – сказал Хоук. Он набросил пиджак прямо на голое тело. Пиджак полностью скрыл оружие. Даже если присматриваться, то вряд ли можно было заметить выпуклость. Правой рукой Хоук скользнул под пиджак и, сделав легкое вращательное движение корпусом, мгновенно выхватил обрез. – Ты так сможешь? – спросил он.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался я. Хоук протянул обрез. Двустволка «итака-12». Приклад и оба ствола подпилены. Теперь вся штуковина была не более восемнадцати дюймов в длину.

– Это уж наверняка сделает дырку больше, чем кольт, – высказал я свое мнение.

– И никаких проблем. Просто пойти, купить двустволку и подрезать ее. Если придется отправиться в какую-нибудь другую страну, ее можно просто выкинуть, а на месте купить новую. Чтобы придать этой милашке новый облик, мне потребуется не больше часа. У тебя есть пилка по металлу? – Я кивнул. – И маленькие тисочки. Это все что нужно.

– Неплохо, – похвалил я его изделие. – Что ты собираешься делать дальше? Модернизируешь ракету «Атлас», засунешь ее в носок и будешь ходить кругами вокруг Катарины?

– Огневая мощь еще никому не мешала, – хмыкнул Хоук.

На следующее утро я встал рано и нанес очередной визит Кэти, пока она ходила в прачечную-автомат. Я старался быть аккуратным, но прозрачно намекнул ей, что в ее отсутствие в квартире кто-то побывал. На этот раз я ничего не искал. Старался показать, что квартиру посещали. Все мероприятие заняло минуть пять. Когда она вернулась, я уже стоял у соседнего подъезда, надев очки от солнца. Когда Кэти поравнялась со мной, я отвернулся, чтобы не дать ей опознать меня прямо на улице. Я стремился к тому, чтобы она попалась на мой крючок, но переигрывать не хотелось.

Когда-то я был знаком с одним парнем по имени Шелли Вальден, еще в бытность мою полицейским. Преступники мгновенно вычисляли его. Я не мог понять, почему он все время прокалывается. Он никогда не лез на глаза, был незаметен. Сейчас я старался вести слежку так, как это делал Шелли.

Если она и приметила меня, проходя мимо, то не подала виду. Я знал, что Хоук где-то рядом с ней, хотя и не видел его. Когда она вошла в подъезд, я неспешно перешел улицу, привалился к столбу плечом, достал газету и стал читать. Я работал в стиле Шелли. Или как в старых фильмах Богарта, где герой отодвигает занавеску и видит сыщика, стоящего у столба и читающего газету. Я прикинул, что она уже должна увидеть или уловить следы чужого присутствия в своей квартире. Должна же она задергаться. Я бы на ее месте так и поступил.

Минуты через две после возвращения домой она уже смотрела в окно. Я украдкой подглядывал из-за своей газеты, и на какую-то секунду наши глаза встретились. Я снова уткнулся в газету. Она удостоверилась в моем присутствии. Наверняка узнала меня. День был солнечный, и я не надел свою шикарную ирландскую шляпу. Спутать меня с кем-то еще было весьма трудно.

У нее имелись все основания, чтобы занервничать, ведь она попалась на крючок. У нее в комоде хранились фальшивые паспорта и краденое оружие. Этого достаточно, чтобы шантажировать ее. Но мне были нужны все члены группировки. Она являлась ниточкой того шарика, который я хотел заполучить. Если оторвать ниточку, потеряешь шарик. Она была моей единственной путеводной звездой.

Что ей следовало делать в таком положении, так это сидеть тихо, как мышка, но она этого не знала. Она или призовет на помощь своих снайперов, или побежит. Катарина сидела у себя в квартире, периодически выглядывая из окна, проверяя, здесь ли я. Так прошло почти четыре часа, а потом она сорвалась. Хоук был прав: террористы, вероятно, опасались меня. Или я уже всех убрал. Может, все снайперы этой организации были убраны с дороги, за исключением того, которому удалось удрать. Мой противник – не КГБ. Возможности «Свободы» ограничены.

Она выскочила из квартиры где-то около двух. На ней были светло-коричневая рубашка-сафари и брюки в тон, в руках та же сумка, которую она брала в зоопарк. Катарина поступила достаточно разумно, не обратив на меня никакого внимания, когда миновала достопримечательный столб и направилась по Гудж-стрит в сторону Блумсбери. Следующие полчаса наши с Кэти перемещения напоминали охоту гончих за зайцем: мы перебегали с одной стороны улицы на другую, я шел за ней шаг в шаг, а Хоук следовал за мной. Перед каждым поворотом я ясно представлял образ Шелли Вальдена. Когда сомневался, то задавал себе вопрос: «А как поступил бы Шелли?» Куда бы она ни рванула, я неотступно следовал за ней. Но только один раз за все время я приметил Хоука. Он был одет в джинсы «Ливайз» и вельветовый пиджак, весьма неброский, и шел по другой стороне улицы мне навстречу.

Я дал ей оторваться на станции метро «Рассел-сквер». Правда, в поезд мы сели одновременно, но в последнюю минуту она выскочила, а я не стал прыгать на ходу или рвать стоп-кран. Когда она выходила из метро, я заметил Хоука, который шел сзади, держа руки в карманах. Едва заметный бугорок на спине напомнил мне о его изобретении. Он улыбнулся, когда поезд нырнул в тоннель.