Текст книги "Дэнни - чемпион мира"

Автор книги: Роальд Даль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

До свидания, мистер Хейзл

Большой серебристый сверкающий «роллс-ройс» вынырнул из-за поворота дороги и притормозил около нашей станции. За рулём я разглядел необъятную, розовую от пива физиономию мистера Виктора Хейзла, уставившегося на фазанов. Я видел, как у него отвисла челюсть, глаза выкатились из орбит, а лицо побагровело.

Дверца машины открылась, и он ступил на дорогу. На нём были жёлто-коричневые брюки для верховой езды и высокие начищенные сапоги. На толстой шее болтался жёлтый шёлковый шарф в красный горошек, а на голове лежало что-то напоминающее котелок. Большая охота должна была вот-вот начаться, и мистер Хейзл ехал навстречу гостям.

Дверь «роллс-ройса» он оставил открытой и пошёл на нас, словно разъярённый бык. Мой отец, доктор Спенсер и я стояли рядом, поджидая его. Он принялся кричать на нас, как только поставил ногу на землю. И кричал ещё долго после этого. Думаю, вам хотелось бы знать, что именно он кричал, но повторить это я не могу. Из его рта вылетали слова, которых я никогда раньше не слышал и, надеюсь, не услышу. На губах появилась пена и потекла по подбородку.

Я бросил взгляд на отца. Он стоял совершенно неподвижно и терпеливо ждал, когда Виктор Хейзл иссякнет. Щёки у отца снова порозовели, и я заметил: в его глазах искрилась улыбка.

Доктор Спенсер тоже казался совершенно спокойным. Он смотрел на мистера Хейзла так, как смотрят на слизняка, свернувшегося на листе салата.

Что касается меня, то я страшно нервничал.

– Это не вашифазаны, – сказал наконец мой отец. – Это мои фазаны.

– Твои? – завопил мистер Хейзл. – Парень, я здесь единственный человек в округе, у кого могут быть фазаны.

– Они на моей земле, – тихо возразил отец. – Они прилетели на мою землю. До тех пор пока они снова куда-нибудь не улетят, они принадлежат мне. Разве ты не знаешь законов, старый бабуин?!

При этих словах доктор Спенсер хихикнул. Лицо мистера Хейзла из багрового превратилось в фиолетовое. Он с яростью уставился на моего отца. Затем на фазанов, рассевшихся по всей станции.

– Что такое с ними? Что ты с ними сделал?

В этот момент, величественно нажимая на педали своего чёрного велосипеда, появилась рука закона в лице сержанта Эноха Сэмувейза, одетого в синюю униформу с блестящими серебряными пуговицами. Для меня всегда оставалось загадкой способность сержанта с любого расстояния учуять непорядок. Будь то мальчишки, подравшиеся на мостовой, или двое автолюбителей, споривших по поводу разбитого бампера, сержант Сэмувейз был тут как тут.

Мы смотрели, как он подходит, и лёгкое смятение охватило всю компанию. Думаю, так происходит, когда король или президент входят в комнату, полную болтающих людей. Все мгновенно перестают разговаривать и стоят очень тихо – в знак уважения к могущественным или важным персонам.

Сержант Сэмувейз слез с велосипеда и стал осторожно прокладывать себе путь сквозь стаю фазанов, устроившихся на земле. На лице его не было ни гнева, ни тени удивления, вообще никаких чувств. Оно было спокойным и бесстрастным, каким и должно быть лицо блюстителя порядка.

Добрые полминуты его глаза медленно скользили по территории заправочной станции, разглядывая рассевшихся на земле фазанов. Все мы, включая мистера Хейзла, замерли, ожидая приговора.

– Вот так-так, – проговорил наконец сержант Сэмувейз, раздувая щёки и не обращаясь ни к кому в частности. – Могу я спросить, что здесь происходит?

– Я скажу вам, что происходит! – закричал мистер Хейзл, надвигаясь на полицейского. – Это мои фазаны, а этот жулик, – он ткнул пальцем в моего отца, – переманил их из моего леса на свою паршивую станцию.

– Переманил? – спросил сержант Сэмувейз, глядя то на мистера Хейзла, то на нас. – Вы сказали, переманил?

– Конечно, он переманил их!

– Ну-ну, весьма интересное обвинение. Весьма, – сказал сержант, осторожно прислоняя велосипед к одной из бензоколонок. – Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь переманивал фазанов из лесов за шесть миль отсюда. Или вы думаете, это похищение?

– Не спрашивайте меня, что я думаю. Я не знаю, какон это сделал, – завопил мистер Хейзл, – но он сделал! И вот все мои самые отменные птицы сидят здесь, на этой занюханной станции, вместо того чтобы находиться в моём лесу! – Слова текли изо рта мистера Хейзла, как горячая лава из жерла вулкана.

– Прав ли я в своём предположении, что сегодня тот самый день, назначенный вами для Большой охоты, мистер Хейзл?

– В том-то всё и дело! – закричал тот, постукивая сержанта указательным пальцем по груди, словно печатал на машинке. – И если мои птицы прямо сейчас не вернутся в мой лес, некоторые очень важные особы сильно рассердятся. И кстати, один из моих гостей – я хочу, сержант, чтобы вы это знали, – ваш начальник, главный констебль графства. Так что на вашем месте я бы незамедлительно предпринял определённые шаги, если не хотите потерять сержантские нашивки.

Сержант Сэмувейз не любил людей, которые тычут его пальцем в грудь, особенно если это мистер Хейзл, и он немедленно это продемонстрировал: сержант так сильно закусил нижнюю губу, что его усы ожили и подпрыгнули, словно какое-нибудь маленькое ощетинившееся животное.

– Одну минуту, – сказал он. – Одну минуту, пожалуйста. Правильно ли я понял вас? Вы обвиняете этого джентльмена в краже?

– Конечно! Я знаю, это его рук дело.

– А у вас есть доказательства, подтверждающие это обвинение?

– Вы что, ослепли? Посмотрите вокруг! – заорал мистер Хейзл.

Теперь выступил вперёд мой отец:

– Вы точно знаете, как эти фазаны здесь оказались? – мягко спросил он.

– Конечно, я не знаю, как они здесь оказались! – проревел мистер Хейзл.

– Тогда я вам скажу, – продолжал отец. – Всё очень просто. Фазаны знали, что, если они сегодня останутся в вашем лесу, за ними будут охотиться люди с ружьями. Вот и перелетели сюда, чтобы переждать, пока закончится охота.

– Чушь! – прорычал мистер Хейзл.

– Совсем не чушь, – сказал отец. – Фазаны – весьма мудрые птицы, не правда ли, доктор?

– Эти птицы обладают потрясающими мыслительными способностями, – подтвердил доктор Спенсер. – Они точно знают, что произойдёт.

– Несомненно, быть застреленными главным констеблем графства – большая честь. И ещё большая честь быть съеденными лордом Тистлтвейтом. Но я не думаю, что фазаны разбираются в вопросах чести.

– Вы негодяи, вы оба! – заорал мистер Хейзл.

– Успокойтесь, – сказал сержант Сэмувейз. – Оскорбления ни к чему хорошему не приведут. Джентльмены, у меня есть к вам предложение. Почему бы вам не собраться с силами и не вернуть этих птиц к дороге, ведущей во владения мистера Хейзла. Что вы думаете, мистер Хейзл?

– Думаю, это будет правильно. Приступайте.

– А что скажешь ты, Уильям? – спросил сержант моего отца. – Ты согласен?

– По-моему, это блестящая идея, – ответил отец, бросая на сержанта один из своих лукавых взглядов. – Буду рад помочь, и Дэнни тоже.

Я не мог взять в толк, что происходит, потому что, если отец смотрел на кого-нибудь таким вот взглядом, значит, должно произойти нечто забавное. Я заметил, что в обычно суровых глазах сержанта Сэмувейза заплясали искорки.

– Вперёд, ребята! – воскликнул он. – Давайте отправим этих ленивых птиц на дорогу!

С этими словами он начал обходить станцию, махать на фазанов руками и кричать:

– Кыш! Кыш! Кыш! Уходите отсюда! Прочь! Прочь!

Мы с отцом присоединились к этому довольно нелепому занятию, и вскоре второй раз за это утро тучи фазанов поднялись в воздух, размахивая своими огромными крыльями. Только тогда я осознал: чтобы перебраться к дороге, птицам необходимо пролететь над сверкающим «роллс-ройсом» мистера Хейзла – его машина с открытой дверцей как раз стояла на их пути. Большинство птиц было ещё слишком одурманено снотворным, чтобы преодолеть это препятствие, и поэтому они тут же падали на верх большой серебряной машины. Фазаны усаживались на крышу, на капот, скользили и падали, стараясь удержаться на гладкой поверхности. Я слышал, как они скребут по металлу своими коготками, сдирая краску и оставляя грязь, собранную на земле.

– Уберите их! – заорал мистер Хейзл. – Уберите!

– Не переживайте, мистер Хейзл, – прокричал в ответ сержант Сэмувейз. – Мы их всех соберём! Эй, ребята, гоните их к дороге!

Менее чем через минуту машина была буквально облеплена птицами, скребущими, царапающими, сдирающими блестящую серебряную краску. Более того: не меньше дюжины птиц через открытую дверцу забралось в салон и расположилось на водительском сиденье. Не знаю, направил ли их туда сержант Сэмувейз или нет, но это произошло так быстро, что мистер Хейзл ничего не заметил.

– Уберите этих птиц от моей машины! – надрывался мистер Хейзл. – Вы что, не видите, они царапают краску!

– Царапают краску? – удивился сержант Сэмувейз. – Где?

Он перестал гонять фазанов, посмотрел на мистера Хейзла и печально покачал головой.

– Мы сделали всё, что могли, чтобы отогнать их к дороге. Видно, они нас не поняли.

– Моя машина! – вопил мистер Хейзл. – Убери их от машины!

– А, ваша машина, – протянул сержант. – Я понимаю, что вы имеете в виду, сэр. Мерзкие грязные птицы эти фазаны! Почему бы вам не сесть за руль и не уехать побыстрее? Тогда они оставят машину в покое.

Мистер Хейзл, который, кажется, только и искал предлог, чтобы убраться из этого сумасшедшего дома, рванулся к открытой дверце и шлёпнулся на переднее сиденье.

Сержант Сэмувейз захлопнул за ним дверцу, и неожиданно из салона донёсся адский шум. Не меньше дюжины фазанов с пронзительным криком взлетели с сиденья и стали кружить над головой мистера Хейзла.

– Езжайте, мистер Хейзл! – крикнул ему сержант Сэмувейз в окно строгим полицейским голосом. – Гоните, гоните! Не обращайте внимания на птиц. Жмите на газ!

Выбора у мистера Хейзла не было. Он завёл машину, и огромный «роллс-ройс» исчез в облаке фазанов, разлетающихся во все стороны.

Потом случилось нечто совершенно удивительное. Фазаны, свалившиеся с капота машины, остались в воздухе. Они не падали вниз, как мы ожидали, а летели и летели – над нашим фургоном, над заправочной станцией, над полем за нашим фургоном, над соседним с ним полем, над вершиной холма, а потом скрылись из вида.

– Бог мой! – воскликнул доктор Спенсер. – Вы только посмотрите! Они пришли в себя! Снотворное больше не действует.

Оставшиеся фазаны начали просыпаться. Они вытягивали свои длинные ноги, встряхивали перья и быстро вертели головами. Две-три птицы начали носиться по подъездному пути, и вскоре уже все фазаны замелькали у нас перед глазами. Сержант Сэмувейз хлопнул в ладоши, целая стая птиц взметнулась в воздух, пролетела над заправочной станцией и скрылась. Не осталось ни одного фазана. Но что интересно, ни одна из птиц не полетела в сторону леса мистера Хейзла. Все они скрылись точно в противоположном направлении.

Сюрприз доктора Спенсера

На обочине главной дороги вытянулось в ряд не меньше двадцати автомобилей, припаркованных близко друг к другу. Неподалёку стояли группы людей, они смеялись и обсуждали удивительное происшествие, очевидцами которого только что стали.

– Ну всё, расходитесь! – крикнул сержант Сэмувейз, направляясь к ним. – Садитесь в машины! Вы блокируете дорогу.

Не было случая, чтобы кто-нибудь не подчинился сержанту Сэмувейзу. И вскоре люди начали расходиться по своим машинам. Через минуту на дороге уже никого не осталось. Только мы: доктор Спенсер, сержант, отец и я.

– Ну, Уилли, – сказал сержант Сэмувейз, подходя к нам, – такого я не видел за всю свою жизнь.

– Красивое зрелище, – согласился доктор Спенсер. – Очень красивое. А тебе разве не понравилось, Дэнни?

– Очень понравилось, – ответил я.

– Жаль, мы их потеряли, – сказал отец. – У меня чуть сердце не остановилось, когда они вырвались из коляски. Я сразу понял тогда, чем всё закончится.

– Но кто, во имя всех святых, поймал их? – спросил сержант Сэмувейз. – Это ты сделал, Уилли? Ну же, парень, скажи мне.

Отец изложил ему всё как было. Коротко, без деталей и подробностей. И всё же история получилась что надо. По ходу рассказа сержант постоянно восклицал: «Чёрт подери! Не верю ушам своим!» А когда отец закончил повествование, сержант уставил свой длинный полицейский палец прямо мне в лицо и прокричал:

– Клянусь, никогда бы не подумал, что какой-нибудь малец вроде тебя может придумать такое! Поздравляю, молодой человек!

– Он далеко пойдёт, юный Дэнни. Вот увидите. Однажды он станет великим изобретателем! – сказал доктор Спенсер.

Услышать такие слова от двоих мужчин, которыми после отца я восторгался больше всего на свете, было очень приятно. Я покраснел от удовольствия. Пока я стоял и подбирал слова, чтобы выразить свою благодарность, женский голос позади меня воскликнул:

– Слава богу, что всё кончилось!

Конечно же, это была миссис Клипстоун. Она осторожно спускалась по ступенькам фургона, держа на руках Кристофера.

– В жизни такого не видела!

Маленькая белая шляпка всё ещё торчала у неё на голове, на руках были белые перчатки.

– Что это за сборище? – сказала она, направляясь к нам. – Что это за сборище затейников и шалопаев! Доброе утро, Энох!

– Доброе утро, миссис Клипстоун! – сказал сержант Сэмувейз.

– Как малыш? – спросил мой отец.

– Спасибо, Уильям, ему лучше. Хотя, боюсь, без последствий это не останется.

– Всё будет в порядке, – успокоил её доктор Спенсер. – Дети – они стойкие.

– Мне всё равно, стойкие они или нет! – заявила миссис Клипстоун. – А как бы вам понравилось, если бы вас взяли на прогулку прекрасным осенним днём… И вы бы сидели на чудесном мягком матраце… И вдруг он оживает и вас начинает раскачивать на нём… Как на морских волнах… А потом сотни птичьих клювов впиваются в вас и того и гляди растерзают…

Доктор склонил голову на одну сторону, на другую и улыбнулся миссис Клипстоун.

– Вы считаете, что это смешно? – закричала она. – Хорошо, доктор Спенсер, вы дождётесь. Как-нибудь я подложу вам под матрац несколько змей или крокодила. Посмотрим, как вам это понравится!

Сержант Сэмувейз выкатил из-за бензоколонки свой велосипед.

– Ну, леди и джентльмены, я должен покинуть вас, вдруг кто-нибудь ещё попал в беду.

– Энох, прости, что доставили тебе столько хлопот, – сказал мой отец. – И огромное спасибо за помощь.

– Да я бы всю жизнь жалел, если бы пропустил такое! Но я правда расстроился, что эти прекрасные птички просочились у нас между пальцев. Нет блюда вкуснее, чем жареный фазан!

– А уж викарий-то расстроится ещё больше, чем вы, – заявила миссис Клипстоун. – Он целое утро толковал о том, что будет есть на ужин жареного фазана!

– Придётся ему смириться, – сказал доктор Спенсер.

– Он никогда с этим не смирится, в чём весь позор, – возразила миссис Клипстоун. – Потому, что теперь я приготовлю ему на ужин ужасное замороженное филе трески, а он её терпеть не может.

– Неужели вы всех фазанов положили в коляску? – спросил её отец. – Я хочу сказать, вы могли бы оставить дюжину для себя с викарием.

– Знаю, знаю, – сокрушённо сказала миссис Клипстоун. – Но я так волновалась, что придётся ехать по деревне с Кристофером, сидящим на ста двадцати птицах, что просто забыла отложить что-нибудь для себя. А теперь вот, пожалуйста, не осталось ни одной! Пропал у викария ужин!

Доктор подошёл к миссис Клипстоун и взял её под руку:

– Пойдёмте со мной, я хочу кое-что вам показать.

Он повёл её в нашу мастерскую с широко открытыми дверями.

Мы остались ждать на месте.

– Бог мой! Идите сюда, вы только взгляните на это! – крикнула нам миссис Клипстоун из мастерской. – Уильям! Энох! Дэнни!

Мы поспешили на зов и вошли в мастерскую.

Зрелище было потрясающее.

На скамье среди гаечных ключей и маслянистых тряпок лежало шесть великолепных фазанов, три самца и три самочки.

– Пожалуйста, леди и джентльмены, – сказал доктор, поводя рукой. Его морщинистое лицо светилось от удовольствия. – Как вам?

Мы потеряли дар речи.

– Две для вас, Грейс. Поднимите настроение викарию, – продолжал доктор Спенсер. – Две для Эноха за его утренние труды. И две для Уильяма и Дэнни, которые заслужили их больше всех.

– А как же вы, доктор? – спросил мой отец. – При таком раскладе ничего не останется для вас.

– У моей жены дел хватает, нечего ей весь день ощипывать фазанов, – сказал доктор Спенсер. – Да и вообще, кто их добыл? Ты и Дэнни.

– Но как у вас это получилось? Когда вы их стащили? – удивился отец.

– Я их не стащил. Это результат моей интуиции.

– Интуиции?

– Всё предельно просто, – ответил доктор. – Я подумал, что некоторые фазаны наверняка съели больше одной изюмины, другие вообще могли заглотить десяток. В таком случае у них случится передозировка снотворного и они уже никогда не проснутся.

– Ага! – воскликнули мы. – Конечно! Конечно!

– Пока вы загоняли птиц на «роллс-ройс» старины Хейзла, я проскользнул сюда и заглянул в коляску. И вот – пожалуйста.

– Невероятно! – воскликнул сержант Сэмувейз. – Потрясающе!

– Они были особенно жадными, – пояснил доктор. – Жадность их и погубила.

– Великолепно! – сказал мой отец. – Хорошо сработано, сэр.

– О, вы такой милый! – воскликнула миссис Клипстоун, целуя доктора в щёку.

– Пойдёмте, – сказал ей доктор. – Я подвезу вас до дома. Эту жуткую детскую коляску лучше оставить здесь. А ваших птиц, Энох, мы забросим к вам домой. Нельзя же, чтобы страж закона разъезжал по деревне со связкой фазанов на руле.

– Очень вам признателен, доктор, – сказал сержант Сэмувейз.

Мы с отцом загрузили четырёх фазанов в багажник докторской машины. Миссис Клипстоун с ребёнком устроилась на переднем сиденье, а доктор сел за руль.

– Не грусти, Уильям, – отъезжая, сказал он моему отцу. – Всё равно эта была настоящая победа.

Сержант Сэмувейз сел на велосипед, помахал нам на прощание и поехал в сторону деревни. Он медленно крутил педали, и в его посадке чувствовалось некая торжественность: голова высоко поднята, спина прямая. Как будто он ехал на чистокровном жеребце, а не на старом чёрном велосипеде.

Мой отец

Вот всё и закончилось. Мы с отцом остались одни у нашей мастерской и неожиданно почувствовали, как тихо было вокруг.

– Ну, Дэнни, – сказал отец, и глаза его засветились. – Вот и всё.

– Было весело, папа.

– Да, весело, – согласился он.

– Мне в самом деле понравилось.

– Мне тоже, Дэнни.

Отец положил мне руку на плечо, и мы медленно пошли к фургону.

– Может, закроем станцию и возьмём выходной? – предложил он.

– Хочешь сказать, не будем вообще открываться?

– А зачем? В конце концов, сегодня суббота, не так ли?

– Но мы всегда работаем по субботам. И по воскресеньям тоже.

– А почему бы нам не сделать исключение? Могли бы заняться чем-нибудь интересным.

Я ждал, гадая, что последует дальше.

Когда мы подошли к фургону, отец поднялся по ступенькам и уселся на пороге, свесив ноги. Я пристроился рядом.

Очень уютное местечко, этот настил у фургона. У людей, которые живут в домах, есть крыльцо у входа или терраса с большим креслом, но я ни за что бы с ними не поменялся.

– Я знаю одно местечко примерно в трёх милях отсюда, – сказал мой отец, – за Кобблер-Хилл, на другой стороне, там, где есть небольшая лиственная рощица. А через неё протекает ручей.

– Ручей? – переспросил я.

Отец кивнул и снова бросил на меня озорной взгляд.

– Ручей, полный форели.

– О, и мы можем туда пойти?

– А почему бы и нет? Попробуем ловить форель тем способом, о котором нам рассказал доктор Спенсер.

– Ты меня научишь? – спросил я.

– Угу, что касается форели, тут я не мастак. Меня больше интересуют фазаны. Но поучиться всегда можно.

– И мы можем пойти прямо сейчас? – спросил я.

– Вообще-то я подумывал сначала заглянуть в деревню и купить электроплиту, – сказал отец. – Ты, надеюсь, не забыл об этом?

– Но, папа, мы хотели купить её, когда думали, что у нас будет много фазанов. Что же мы теперь будем жарить?

– У нас есть два фазана, те, что дал доктор. Но если нам улыбнётся удача, через некоторое время у нас их будет целая куча. В любом случае пришло время купить плиту, на ней мы сможем пожарить свинину, бараньи рёбра или говядину, вместо того чтобы всё время есть разогретые консервы. Ты ведь не против?

– Конечно, нет, – сказал я. – Папа, а ты сможешь приготовить своё самое любимое блюдо?

– А что это?

– Бифштекс, запечённый в тесте.

– Конечно! – воскликнул он. – Это первое, что я сделаю, когда у нас появится электрическая плита. Я приготовлю его на огромной сковородке, как моя мама, с йоркширским пудингом, с поджаристой корочкой, большими пузырчатыми горами и сосисками между ними!

– Папа, нам могут поставить плиту сегодня? Её сразу привезут?

– Возможно. Посмотрим, Дэнни.

– Может, мы сейчас же сделаем заказ по телефону?

– Нет, мы должны лично пойти к мистеру Уилеру и тщательно осмотреть все модели.

– Хорошо, но давай пойдём сейчас.

Эта идея с плитой мне очень понравилась. Хотелось как можно скорее попробовать бифштекс, жареную свинину и другие вкусные блюда.

Отец встал.

– Когда мы решим всё с плитой, то пойдём к ручью, попробуем поймать большую радужную форель. Возьмём с собой бутерброды и перекусим у ручья. Чудесный нам денёк предстоит.

Несколько минут спустя мы шли хорошо знакомой дорогой в деревню, чтобы купить плиту. Железная ступня моего отца цокала по твёрдой поверхности и большие чёрные грозовые облака медленно надвигались на долину.

– Папа?

– Да, мой милый.

– Когда мы с тобой приготовим фазана на нашей новой плите, как ты думаешь, мы можем пригласить доктора Спенсера и миссис Спенсер к нам на ужин?

– Боже мой, какая замечательная идея! – воскликнул отец. – Именно так. Мы устроим ужин в их честь.

– Вот только… Поместимся ли мы все в нашем фургоне?

– Думаю, места хватит.

– Но у нас только два стула.

– Это не проблема, Дэнни. Мы с тобой сядем на ящики.

– Но у нас нет скатерти, папа.

Отец помолчал, а потом произнёс:

– Вот скатерть нам действительно необходима. Без этого мы не можем пригласить на ужин доктора Спенсера и его жену. Придумал! Мы постелим одну из наших простыней. Скатерть и есть что-то вроде простыни для стола.

– А как насчёт ножей и вилок? – спросил я.

– А сколько их у нас?

– Два ножа и две вилки, да и те погнутые.

– Мы купим пару ножей и вилок, – сказал на это отец. – И дадим их нашим гостям, а сами будем есть старыми.

– Хорошо! – обрадовался я. – Очень хорошо.

Я взял отца за руку. Он стиснул мои пальцы своими длинными пальцами, и так, решив все вопросы, мы шли в деревню, чтобы придирчиво осмотреть все плиты и поговорить о них с мистером Уилером.

А потом?

А потом мы вернёмся домой и сделаем несколько бутербродов на обед.

А потом?

А потом, с бутербродами в кармане, отправимся в Кобблер-Хилл, в маленькую лиственную рощицу, по которой протекает ручей.

А потом?

Может быть, мы поймаем радужную форель.

А потом?

А потом будет что-то ещё.

А потом?

Потом опять будет что-то ещё!

Потому, что я хочу сказать вам… Потому, что я хочу вам сказать: мой отец, без сомнения, самый замечательный, самый удивительный отец на свете.