Текст книги "Выше только небо"
Автор книги: Риз Боуэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– О нет, что вы, – рассмеялся доктор Голдсмит. – Какой из меня кулинар. Максимум, на что я способен, – сварить яйцо. У меня есть уборщица, она приходит раз в неделю, а все остальное время я тут один. Пирожные – это подарок пациентки. Я оперировал ей катаракту, а она в благодарность угостила меня пирожными. Они с мужем держат пекарню. Удачное совпадение, верно? Как раз к вашему визиту.
Доктор говорил на правильном английском, характерном для представителей высшего класса, в котором чувствовался лишь легкий намек на иностранный акцент.
Джози и Лотти поблагодарили хозяина и взяли по одному пирожному.
– У вас такой хороший английский, – сказала Джози. – Вы, наверное, давно живете в Англии?
Доктор улыбнулся.
– С 1919 года. Я оказался здесь в конце прошлой войны. Был военнопленным, а потом решил не возвращаться в Германию.
– Так, значит, вы были на фронте?
– Да. Я учился на последнем курсе медицинского университета в Тюбингене, когда меня призвали. Армия, никуда не денешься: все студенты-медики обязаны служить в полевых госпиталях. Не могу описать, какой ужас там творился. Мне до сих пор снятся кошмары. Разодранные в клочья люди умирали в крови и грязи, повиснув на ограждении из колючей проволоки. По обе стороны окопов горы трупов. Сущий ад. Бессмысленная война, которой руководила кучка стариков, не умеющих ничего другого, кроме как крушить врага лобовой атакой да пускать в ход кавалерию. Но когда я попал в плен, в лагере ко мне относились с уважением. И я понял, что хочу остаться в стране, где не молятся богу войны. После освобождения закончил учебу в ординатуре больницы Святого Фомы, получил диплом и с тех пор живу и работаю в Англии.
– Но как вы оказались в этой глуши? – спросила Джози, глядя на расстилающуюся за окном унылую равнину.
Доктор Голдсмит вздохнул.
– Я был хирургом в Бирмингеме, специализировался по глазным болезням. Мне нравилась моя работа, и я был доволен жизнью. Но вдруг все переменилось: люди стали относиться ко мне с подозрением. Соседи отворачивались от меня на улице или переходили на другую сторону. Ходили слухи, что меня собираются отправить в лагерь для интернированных как возможного немецкого агента, хоть я и говорил им, что еврей. Поэтому я решил уехать подальше от города и залечь на дно. Кроме того, мне нравится уединенная красота этих мест. Я пишу стихи, за то время, что живу в Англии, опубликовал две книги, а теперь подумываю взяться за роман. По-моему, деревня – идеальное место для творчества. – Доктор посмотрел на Лотти, уплетающую бисквит, и улыбнулся. – Нравится пирожное? Не стесняйся, бери еще.
Лотти кивнула с набитым ртом.
– Спасибо. Очень вкусно.
– Ты, должно быть, скучаешь по дому? И по домашней кухне.
Девочка снова улыбнулась.
– Я скучаю по маминым knodel. А еще spaetzle и leberkase[9].
– О, spaetzle! – доктор закатил глаза. – Ich hatte fast vergessen[10]. – Он незаметно перешел на немецкий, но тут же спохватился: – Простите, нехорошо говорить на языке, который не все присутствующие понимают. Думаю, воспоминание о национальной кухне заставило нас обоих увлечься.
– У вас в Германии остались родные? – спросила Джози.
– Да, но, боюсь, их постигла судьба многих немецких евреев. Мой отец держал ювелирный магазин. Когда начались погромы, в магазин вломилась толпа, все разбили и разграбили. Это было последнее, что я слышал от отца два года назад. С тех пор вестей не было.
– Вы не женаты? – спросила Джози и тут же смутилась. – Простите, мне не следовало задавать столь личный вопрос.
Доктор пожал плечами.
– Когда я учился в университете в Германии, у меня была девушка. Но после войны я узнал, что она вышла замуж за другого – за парня, который остался дома, потому что у его отца были нужные связи. А тут, в Англии… поначалу я был слишком занят учебой и карьерой. Затем я хотел найти добропорядочную еврейскую девушку, чтобы порадовать родителей. Однако в Англии не так-то просто найти добропорядочную еврейскую девушку. А потом… потом стало слишком поздно заводить семью. Я привык находиться в собственной компании, и одиночество меня не тяготит. – Доктор Голдсмит отставил свою чашку. – А ваш муж, миссис Бэнкс, служит в армии?
– Да, в армии, – сказала Джози. – Где именно – не знаю. Где-то на континенте. Солдатам запрещено разглашать подробности, все письма проходят цензуру.
– Вы, должно быть, сильно скучаете?
Джози решила, что и ей не стоит вдаваться в подробности своего отношения к мужу.
– Сейчас всем непросто, – уклончиво ответила она. – Каждому из нас приходится жертвовать чем-то ради победы.
– Вы храбрая женщина, миссис Бэнкс, – сказал доктор. Он повернулся к Лотти и стал расспрашивать девочку о ее семье.
– Можете говорить по-немецки, – сказала Джози. – Я не возражаю. А пока вы болтаете, стащу еще один бисквит.
Все трое рассмеялись. Приятно было находиться среди дружелюбно настроенных людей, сидеть на мягком диване в теплой комнате и легко смеяться над разными милыми шутками. Джози поняла, что доктор Голдсмит относится к ней как к равной, в отличие от англичан из высших слоев общества, которые могут быть вежливы с человеком ее положения, но в их вежливости всегда есть оттенок снисходительности.
Глава 14
На обратном пути, сидя в автомобиле доктора, Джози вдруг со всей ясностью поняла, как давно в ее жизни не было близких людей, с кем можно было бы просто поговорить по душам. Работая в «Медном чайнике», она наслаждалась обществом мадам Ольги и подружилась со многими постоянными покупателями. Поначалу, когда они с мужем только переехали в Бетнал-грин, Джози познакомилась с соседкой – пожилая женщина делилась с ней своими кулинарными секретами и вскоре стала кем-то вроде доброй наставницы для неопытной девушки. Но соседка умерла, а у остальных женщин с их улицы были большие семьи и дети. Джози чувствовала себя чужой среди них.
Доктор Голдсмит высадил их в начале тропинки, ведущей к дому Бэджеров.
– Спасибо, что поехали со мной, – поблагодарила Лотти, когда доктор уехал.
– Это тебе спасибо за приглашение, – сказала Джози. – Нечасто меня зовут на чай в шикарные особняки.
– Вы считаете, у доктора Голдсмита шикарный дом?
– Лотти, дорогая, скоро ты поймешь, что общество в Англии разделено на классы. Если ты говоришь на кокни и вырос в лондонских трущобах, ты никогда не сможешь общаться с людьми, которые живут в красивых особняках и отдают детей в дорогие частные школы. О нет, конечно, при встрече с тобой они будут вести себя вежливо, но ни за что на свете не пригласят в гости.
Девочка выслушала Джози и серьезно кивнула.
– Понимаю. Думаю, в Германии то же самое, во всяком случае, если речь идет о евреях. Есть немало людей, которые не хотели бы видеть моего отца у себя дома, хотя папа известный человек, всеми уважаемый университетский профессор. По-моему, это ужасно глупо.
– Ужасно глупо, – согласилась Джози. Она огляделась по сторонам: ранние зимние сумерки быстро сгущались, превращаясь в непроглядную тьму, а из-за светомаскировки огни на улице не горели. По спине пробежал неприятный холодок: никогда прежде ей не случалось бывать в таких глухих местах – кругом ни души и нет привычного городского шума. – Пойдем, – сказала Джози, – я провожу тебя до коттеджа.
– В этом нет необходимости, – ответила Лотти, – тут совсем рядом, я не боюсь.
– И все же, мне не нравится, что ты будешь одна бродить в темноте. – Она обняла девочку за плечи.
– А как же вы? – Лотти вскинула на нее глаза. – Вам потом придется идти одной. Как вы найдете дорогу?
– Ничего. Смотри, какая луна на небе. Мне хватит света, чтобы добраться до дома.
Они шли по тропинке, стараясь не наступать в глубокую колею, оставленную колесами телег, и время от времени спотыкаясь на кочках. Когда до коттеджа оставалось несколько шагов, входная дверь распахнулась, луч света упал на дорогу, а еще через мгновение на пороге появился мистер Бэджер.
– Вот и ты, наконец-то! – Альф расплылся в улыбке. – Жена уже начала волноваться – темнеет, а тебя все нет и нет. Я хотел отправляться на поиски. Давай, заходи. Хорошо провела время?
– Да, спасибо, мистер Бэджер, – сказала Лотти. – Миссис Бэнкс, и вам еще раз спасибо. До свидания.
– О, миссис Бэнкс, я и не заметил вас впотьмах, – воскликнул хозяин. – Заглянете к нам на чашку чая?
– Нет, благодарю. Мне нужно вернуться домой, пока совсем не стемнело. А то, пожалуй, заблужусь в полях.
– Не беда, я одолжу вам фонарь. Вернете в следующий раз. А пока заходите, жена не простит, если я отпущу вас просто так. Она наверняка хочет узнать, как вы устроились в особняке.
На такое приглашение Джози не могла не откликнуться. Она вошла и окунулась в тепло кухни, наполненной запахом свежего хлеба и жареного лука.
– Смотрите-ка, кого я нашел у нас на крыльце, – со смехом произнес Альф. Нэн оторвалась от плиты и обернулась к дверям.
– Ах, да ведь это наша гостья из Лондона. – Она всплеснула руками. – Мы думали о вас. На самом деле, мы беспокоились. Я даже сказала Альфу: вот бы ты пристроил еще одну комнату, чтобы мы могли забрать бедняжку к себе. Не по душе мне, что вы застряли у этой женщины, – Нэн грустно улыбнулась. – Как оно там?
– Ну, на самом деле, не так и плохо, – сказала Джози. – Конечно, теплым прием не назовешь – если вы понимаете, о чем я. Однако и от меня есть польза. Кажется, мисс Харкорт воспринимает меня, как еще одну служанку.
– Да уж, с нее станется. Я всегда говорила, – Нэн Бэджер перевела взгляд на мужа, – эта мисс Харкорт настоящая гордячка. Сроду такая была. Никогда не хотела общаться с простыми людьми вроде нас, ни единого слова приветливого от нее не услышишь. Только не пойму, чем она так кичится? Тем, что унаследовала от отца особняк? Или тем, что за всю жизнь ни единого дня не работала?
– Ну же, Нэн, будет болтать. Лучше предложи миссис Бэнкс чашку чая и угости своими имбирными пряниками.
– О нет, я не хочу утруждать вас, – поспешно сказала Джози. – Нас хорошо накормили в доме доктора.
– Доктор тоже странный, правда? – подхватила миссис Бэджер, наливая чай. – Переехать из города в такую глушь. Живет в полном одиночестве. Не женат. Говорят, у него приятные манеры, но с деревенскими не общается.
– Возможно, потому что мистер Голдсмит еврей? – подала голос Лотти, заставив взрослых разом обернуться к ней. – Нам нелегко, когда люди принимают нас за немцев. Они не понимают, что в Германии евреи считаются врагами, которых следует уничтожить. Я замечаю, как в школе девочки косятся на меня. Думаю, с доктором происходит примерно то же.
– Лотти, дорогая, скажи, если тебя обижают в школе, – нахмурился Альф. – Я приду и объясню им, что к чему. Хорошо?
На лице Лотти появилась тревога.
– Нет, пожалуйста, не надо. Тогда они возненавидят меня еще больше.
– А как дела у младших девочек? Где они? – спросила Джози.
– Играют наверху, – сказала Нэн. – Они прекрасно умеют развлекаться самостоятельно. Дороти может часами возиться с моей коробкой для пуговиц. Малышка создает семьи из пуговиц, пуговичные школы и даже больницы. Поразительное воображение у этой девчушки. И с Шейлой они чудесно ладят, та заботится о Дороти прямо как маленькая мама. Думаю, им обеим это идет на пользу – отвлекает от мыслей о том, что и кого они оставили в Лондоне. – Нэн подошла к дверям и позвала: – Шейла, Дороти, спускайтесь! Поздоровайтесь с нашей гостьей.
– О, не стоит отвлекать их, – запротестовала Джози, – пусть играют.
Но девочки уже прибежали на кухню.
– Пора ужинать? – спросила Шейла.
– Нет, пока рано. Но миссис Бэнкс зашла к нам на чай и спрашивает, как вы поживаете.
Девочки робко кивнули Джози.
– Во что вы играли? – спросила она.
– Дороти – заколдованная принцесса в замке, а я – злая ведьма, – сообщила Шейла.
– И она превратила моих маму и папу в камень, – добавила малышка. – Но скоро явится принц и спасет меня. Он знает заклинание, которое расколдует родителей.
Джози улыбнулась.
– Похоже, вы отлично устроились у миссис Бэджер.
Обе девочки снова кивнули.
– Тетя Нэн очень вкусно готовит, – сказала Шейла. – Сегодня она испекла чудесные имбирные пряники.
– Я как раз угощаю ими миссис Бэнкс, – сказала Нэн. – Теперь дайте ей спокойно попить чаю, возвращайтесь наверх. Позову, когда ужин будет готов. Договорились?
– Хорошо. – Дороти ухватила Шейлу за палец. – Идем, злая ведьма!
Пока дети поднимались по лестнице, Нэн смотрела им вслед, затем повернулась к Джози.
– Я поручила девочкам прибирать в комнате и кормить кур. Так они быстрее освоятся и почувствуют себя своими.
Джози допила чай и поднялась из-за стола.
– Большое спасибо за угощение. Теперь мне действительно пора. Но я как-нибудь обязательно навещу вас, хочется побыть подольше и обо всем поболтать.
– О, в любое время, дорогая. Здесь вам всегда рады, – защебетала миссис Бэджер.
Альф тоже поднялся, надел пальто и взял с подоконника фонарь.
– Я спущусь с миссис Бэнкс до главной дороги и отдам ей фонарь, чтобы она не заплутала в темноте.
– Верно-верно, – поддержала Нэн мужа. – Ну, до свидания, дорогая. Берегите себя. Ждем вас в гости.
Джози вышла следом за Альфом на крыльцо и вдохнула морозный ночной воздух. Высоко в небе стояла луна, в ее свете были отчетливо видны темные силуэты кустов и деревьев. Стекло фонаря прикрывал лист черной бумаги, как того требовали правила светомаскировки, поэтому он освещал лишь небольшой участок тропинки. Джози старалась держаться как можно ближе к своему провожатому. Пройдя несколько шагов, она набралась смелости и спросила:
– Мистер Бэджер…
– Пожалуйста, зовите меня Альф. Мы тут не особенно придерживаемся формальностей.
– Хорошо. Альф, скажите, какие овощи можно сажать в это время года? Когда рука заживет, я хотела бы попробовать вырастить что-нибудь. Мне кажется, глупо покупать картофель и лук, когда возле дома мисс Харкорт столько пустующих грядок.
– Глупее не придумаешь! Я всегда это говорил. Когда придете к нам в следующий раз, я дам вам лук-севок и семенной картофель.
– Большое спасибо, – обрадовалась Джози.
– А когда потеплеет, соорудим курятник на заднем дворе, и вы сможете завести цыплят. Иметь свое хозяйство – по теперешним временам единственный выход. Не знаю, как бы мы выживали, не будь у нас несушек, свиней и огорода.
– Вы очень добры, – сказала Джози.
– Всегда рад помочь. Покажите старухе, сколько она потеряла за эти годы.
Они вышли на дорогу. Альф передал фонарь Джози. Она светила на тропинку, пока мистер Бэджер не дошел до дома, а затем двинулась в свою сторону. Деревня лежала погруженная в тишину и темноту, только по отблескам луны в окнах коттеджей можно было понять, что кругом живут люди. Джози шагала в приподнятом настроении, с удовольствием вспоминая приятно проведенный вечер в компании милых людей и вкусное угощение. И строила радужные планы на будущее – она станет выращивать овощи и разведет кур. Но в следующий миг радость угасла, реальность накрыла Джози, словно окатила холодной волной: мисс Харкорт ненавидит непрошеную гостью и мечтает, как бы поскорее избавиться от нее.
Ну что же, значит, Джози переедет в другое место и начнет все сначала.
Глава 15
Наступило воскресенье. С тех пор как церковные колокола в стране замолчали, этот день ничем не отличался от всех остальных. Кэтлин сетовала, что не может поехать в церковь, потому что автобусы больше не ходят.
– А почему бы вам не пойти в местную церковь? – спросила Джози.
Кэтлин уставилась на нее так, словно ей предложили станцевать голой на снегу или принять участие в сатанинском обряде.
– Потому что там собираются язычники. У них нет истинной веры.
– Но разве это не христианская церковь? – удивилась Джози. – Англикане и католики молятся одному и тому же Богу.
Ирландка отчаянно замотала головой:
– Возможно, они и называют свою веру христианской, но я сомневаюсь, что единый истинный католический Бог слышит их молитвы.
Джози подобное утверждение показалось странным, однако было понятно – когда дело касается религии, достучаться до Кэтлин невозможно. Интересно, мисс Харкорт собирается на службу? Возможно, хозяйка ждет, что Джози будет сопровождать ее? Она осторожно проскользнула в гостиную, где пожилая женщина доедала свой завтрак – ей приходилось довольствоваться овсянкой и тостами, поскольку яиц в деревенской лавке не было уже несколько дней.
– Извините, я хотела узнать – вы идете сегодня в церковь? – спросила Джози.
– Нет, – отрезала мисс Харкорт. – Мы с Богом поссорились давным-давно. Он подвел меня, и я не вижу необходимости поклоняться Ему. – Она смерила Джози долгим взглядом. – Но вы, если хотите, можете сходить. Насколько помню, служба начинается в десять утра.
– Да я и сама не большой любитель церковных церемоний, – призналась Джози. – Однако мне кажется, сейчас важна любая помощь от Бога, на какую мы только можем рассчитывать.
– Надо же, какая трогательная наивность, – улыбка тронула губы мисс Харкорт. – Во что бы то ни стало держитесь своей веры и своей надежды. Мою веру и мою надежду я потеряла много лет назад.
Покидая гостиную, Джози твердо решила, что пойдет на службу. Она помнила то чувство покоя и умиротворения, которое охватило ее в монастырской часовне. И сейчас она как никогда нуждалась и в том и в другом. Кроме того, это хорошая возможность познакомиться с деревенскими жителями. Она надела пальто, обмотала голову шарфом, натянула подаренные Майком галоши и отправилась в путь. День выдался холодным и пасмурным, небо заволокло низкими тучами, которые грозили то ли пролиться дождем, то ли просыпаться снегом. Дул сильный ветер, так что Джози приходилось сгибаться под его порывами и прикрывать лицо краем шарфа. Она совсем запыхалась, пока добралась до места, а войдя в церковный зал, увидела, что он полон. Никто не обратил на нее внимания. Джози пробралась на заднюю скамью. Не успела она сесть, как певчие поднялись на хоры, и месса началась. Прозвучал первый гимн: «О, Боже, наша помощь в прошедшие века»[11]. Пожилой викарий произнес проповедь о том, как важно быть светом в темные времена и что любовь Божия может пробиться сквозь любой самый непроглядный мрак. Викарий оказался неплохим оратором, слова его звучали убедительно, и к концу проповеди Джози почувствовала себя гораздо лучше. Были произнесены молитвы за тех, кто сражается на земле, на море и в воздухе, а затем прозвучал финальный гимн: «Сражайся добрым подвигом»[12].
Народ повалил к выходу. Теперь многие заметили появление новой прихожанки у них в церкви, некоторые поглядывали в ее сторону, но никто не подошел и не заговорил. Люди приветствовали своих знакомых и оживленно болтали. Джози попыталась потихоньку выскользнуть из зала, когда ее приметила миссис Финч.
– О, здравствуйте! Миссис Бэнкс, не так ли? – воскликнула женщина. – Как вы себя чувствуете? Выглядите намного лучше, чем в прошлую нашу встречу.
– Добрый день. Да, я определенно иду на поправку, – согласилась Джози.
Роуз Финч удовлетворенно кивнула.
– Определенно. А то вид у вас был бледный. Я так и сказала моему Тому: «Думаю, бедняжка недолго задержится на этом свете». Но сейчас – совершенно другое дело! Не хотите присоединиться к нашему кружку на будущей неделе?
– Да, вполне возможно, – ответила Джози. – Благодарю.
– А как вы поладили… с этими, в доме?
– Стараюсь найти общий язык, – дипломатично ответила Джози.
– Не самое гостеприимное место в мире, – Роуз Финч многозначительно подмигнула своей собеседнице.
– Пожалуй, – согласилась Джози. – Но я рада, что в данный момент у меня есть крыша над головой. Не представляю, что бы я делала, откажись мисс Харкорт принять меня.
– Ну, старая ведьма обязана принять эвакуированных, – возразила Роуз. – Вон, фермер из Холбича взял двоих мальчиков. А мы – одного. Правда, паренек недолго жил у нас, вскоре вернулся в Лондон к родителям. Или посмотрите на Альфа Бэджера – у них единственная свободная спальня, а они приютили трех маленьких девочек. И только старуха, у которой в особняке полно места, ни разу не предложила помощь. Тем не менее мне не следует говорить о ней плохо. У мисс Харкорт могут быть на то свои причины. Итак, если вы придете к нам в четверг, я прихвачу для вас горшочек сливок. И, может, пару яиц.
– О, это было бы чудесно, спасибо. – Джози почувствовала, что на глазах у нее наворачиваются слезы – забота Роуз Финч тронула до глубины души.
Когда они вышли на церковный двор, оказалось, что обещавшие пролиться дождем тучи разразились потоками воды. Миссис Финч торопливо повязала голову шалью.
– Не удивлюсь, – проворчала она, – если позже повалит снег. Ненавижу снегопад. В такую ужасную погоду идти в хлев кормить скотину! А ведь мы с Томом уже в годах. Надеялись, что со временем Джонни возьмет на себя заботы о ферме, но…
– Его призвали в армию? – спросила Джози.
– Нет, – вздохнула Роуз. – Погиб в Дюнкерке. Нам сказали, сын утонул, пытаясь доплыть до одной из спасательных шлюпок. Наш Джонни был таким хорошим мальчиком.
Джози поплотнее обмоталась шарфом и пожалела, что не прихватила зонт, который видела на стойке в холле. Она распрощалась с миссис Финч и отправилась домой. К счастью, ветер дул с моря, подталкивая ее в спину и помогая идти по вязкой жиже. Приближаясь к особняку, Джози заметила у ворот мужчину в форме Королевских ВВС. В первый момент ее сердце дрогнуло – Майк! Однако присмотревшись, она поняла, что незнакомец гораздо моложе и на нем не летная, а обычная армейская фуражка. Рядом стоял прислоненный к ограде велосипед.
– Здравствуйте. Решили передохнуть? – спросила Джози.
– Да нет. У проклятого велосипеда спустило колесо. А мне нужно вернуться на базу. Но самое скверное – велосипед не мой, одолжил у приятеля. Он убьет меня, когда узнает, что случилось. Хотя моей вины тут нет. Я съехал на обочину, чтобы пропустить грузовик, и – хлоп! – напоролся на гвоздь. – Судя по произношению, молодой человек принадлежал к образованному сословию, хотя всячески старался говорить как можно проще.
– Далеко до базы? – спросила Джози.
– Около полумили, – сказал незнакомец. – Пока ехал на велосипеде, казалось недалеко. Но теперь уже так не кажется.
– Однако вы выбрали не самый удачный день для прогулок, – Джози сочувственно улыбнулась.
– Нет-нет, это была не прогулка. Я ехал из церкви. На базе есть часовня, но она рассчитана на христиан разных конфессий, поэтому безликая и унылая. А я скучаю по церкви, к которой привык. В детстве я был певчим в церковном хоре. Мой отец викарий.
– И вам захотелось на какое-то время почувствовать себя как дома?
Молодой человек молча кивнул.
– Сколько вам лет? – спросила Джози.
– Девятнадцать. Я собирался поступать в университет, но подумал, что должен внести свою лепту в общее дело. Мне показалось неправильным изучать классические языки и литературу, когда другие парни проливают кровь на войне.
Джози бросила взгляд на особняк, возвышающийся в конце подъездной аллеи.
– Послушайте, хотите зайти к нам на чашку чая? – предложила она. – Передохнете немного и согреетесь, прежде топать пешком на базу.
– Спасибо. Не откажусь. Это ваш дом?
– Я здесь живу, временно. Меня эвакуировали из Лондона. Думаю, хозяйка не будет возражать, если я проведу вас на кухню. Там уютно и тепло от печки.
– Прекрасно! – улыбнулся молодой человек.
– Как вас зовут? – спросила Джози.
– Чарли. Чарли Вентворт.
– А я – миссис Бэнкс. Берите ваш велосипед, поставите его возле крыльца. Там на него не будет лить дождь.
Чарли послушно следовал за Джози. Она обошла дом и открыла заднюю дверь. Кэтлин возилась возле плиты.
– А, вернулись, – сказала ирландка, не отрываясь от работы. – Полагаю, теперь вы стали святой и доброй.
– Служба была хорошая, – согласилась Джози. – И я спасла молодого человека. У его велосипеда спустило колесо, а сам он промок до нитки. Думаю, мы могли бы угостить нашего гостя чаем.
– Думаете? – Кэтлин обернулась и уставилась на пришельца.
– Садитесь, Чарли, – сказала Джози. Она налила воду в медный чайник и поставила на огонь, а затем насыпала заварку в глиняный чайник. – Итак, вам приходится летать на этих жутких самолетах?
– О нет, конечно нет, – быстро произнес Чарли. – Я – механик. Моя задача обслуживать самолеты – проверять, все ли в порядке, заправлять горючим и готовить к следующему вылету. – Он сделал паузу. – На самом деле, я хотел быть пилотом. Потому и пошел в ВВС. Но провалил экзамен по математике. Еще со школы не дружил с этой наукой.
– По крайней мере, на земле вы в большей безопасности, – заметила Джози.
– Полагаю, вы правы.
Чайник закипел. Джози заварила чай. Чарли сидел, поглядывая по сторонам.
– Тут почти как у мамы на кухне, – улыбнулся он. – В холодную погоду мы всегда ели на кухне. Вы не поверите, какие сквозняки гуляют в приходском доме.
– Могу только догадываться, – сказала Джози и добавила, обращаясь к Кэтлин: – Отец Чарли – викарий. А сам Чарли сегодня приехал в церковь на велосипеде.
– Да уж лучше, чем шляться по барам, – буркнула служанка, – хотя разница невелика.
– Кэтлин из Ирландии, – пояснила Джози. – Она считает, что все мы, англикане, обречены на вечное проклятие.
– Так и есть, – подтвердила Кэтлин. – Вы же не признаете папу и истинную церковь.
– Мы все дети Божии, – сказал Чарли. – Разве не так? Даже иудеи и буддисты. Бог всех любит.
– Ну, если Бог любит иудеев, Он нашел забавный способ показать им Свою любовь, – проворчала Кэтлин.
– Думаю, нам никогда не удастся до конца понять происходящее, – сказал Чарли. – Я и сам собирался стать служителем церкви, но теперь не уверен. – Молодой человек с удовольствием прихлебывал горячий чай, обхватив чашку обеими ладонями. – У нас дома такой же сервиз. Скоро мама и сестры будут готовиться к воскресному обеду. У меня три младшие сестры.
– А где находится ваш дом? – спросила Джози.
– В Девоне. Совсем не похоже на местные равнины. У нас холмы перетекают один в другой, а в долинах разбросаны деревни. Быстрые ручьи и каменные мостики. И пустоши Дартмура. Некоторые холмы довольно высоки. Мама написала, что у них тоже выпал снег. – Молодой человек осушил чашку. – Спасибо. Больше не смею обременять вас своим присутствием. Но вы не представляете, как я вам благодарен. Просто побыть в нормальной обстановке – уже счастье. Знаете, когда постоянно находишься в мужской компании, живешь в казарме, в вечном ожидании возвращающихся самолетов, считая заходящие на посадку машины, – кажется, ты попал в какой-то другой мир.
– Мне трудно даже представить, – сказала Джози. – Но, знаете, почему бы вам снова не заглянуть к нам на чашку чая в будущее воскресенье?
– Вы серьезно? – обрадовался Чарли. – А можно я приведу друзей? У нас есть парочка ребят, которые приехали издалека. Я хотел бы показать им, как выглядит настоящая английская кухня.
– Конечно. Надеюсь, Кэтлин не станет возражать?
– Это не от меня зависит, – нахмурилась Кэтлин. – Нужно спросить позволения у хозяйки.
– Кэтлин, они ведь просто посидят на кухне. Мы не побеспокоим мисс Харкорт. Но если хотите, я спрошу.
– То-то, – ирландка сердито сверкнула на Джози глазами.
– Я провожу Чарли, – сказала она, открывая заднюю дверь.
– Рад был познакомиться, мэм, – молодой человек надел фуражку и слегка поклонился Кэтлин.
Ирландка не ответила.
– Иногда она бывает немного сварливой, – заметила Джози, когда они спустились с крыльца. – Сердится на меня, а почему – не пойму. Хотя я готова помогать с работой по дому, да и моя продовольственная книжка оказалась не лишней.
– Некоторые люди рождаются ворчунами, – улыбнулся Чарли.
Их взгляды встретились, оба рассмеялись.
– Скажите, Чарли, – начала Джози, стараясь говорить непринужденно, – вы знакомы с командиром эскадрильи Джонсоном?
– Лично – нет, но я знаю, о ком вы говорите. Старшие офицеры редко водят дружбу с простыми механиками, вроде меня. Я вижу, как он забирается в самолет и как вылезает. Вот, пожалуй, и все.
– Значит, с ним все в порядке? Он жив.
– О да. В полном порядке.
«В полном порядке», – бормотала Джози, будто пробуя на вкус каждое слово. Она стояла у ворот, глядя вслед молодому человеку, который катил по дороге свой велосипед.
Глава 16
Когда Чарли скрылся из вида, Джози подумала, что, следует, пожалуй, рассказать мисс Харкорт о сегодняшнем госте, прежде чем это сделает Кэтлин, наверняка приукрасив свой рассказ изрядной долей вымысла. Она пересекла холл и осторожно приоткрыла дверь в гостиную. Хозяйка сидела на своем привычном месте – в кресле перед камином, на коленях у нее лежал раскрытый альбом с феррографиями. Услышав, как скрипнула дверь, она обернулась.
– Уже вернулись из церкви? – спросила мисс Харкорт.
– Да. – Джози взяла за правило не добавлять «мэм», как это делала Кэтлин в разговоре с хозяйкой, чтобы у мисс Харкорт не складывалось впечатления, будто она имеет дело с прислугой. – Мне понравилась служба. Проповедь викария звучала утешительно.
– Очень хорошо, – сказала мисс Харкорт и решительно захлопнула лежащий на коленях альбом.
– Оживляете старые воспоминания? – спросила Джози.
– Глупое занятие, не так ли?
– Ничуть. Полагаю, нам следует держаться за хорошие воспоминания, поскольку сейчас у нас нет возможности возлагать надежды на будущее. И рассчитывать на улучшение в данный момент тоже не приходится. И тем не менее жизнь продолжается.
– Жизнь продолжается, – медленно повторила мисс Харкорт. – Итак, что за деликатес готовит нам Кэтлин к воскресному обеду? Ростбиф с йоркширским пудингом и салатом?
– Как насчет копченой трески под белым соусом? – Джози не могла сдержать улыбку. – Не знаю, кому в наши дни достается говядина, но у мясника ее больше невозможно купить.
– Вероятно, идет в войска, – пожала плечами мисс Харкорт. – Импорт говядины из Аргентины прекратился, как и баранины из Австралии и Новой Зеландии. Поэтому нам остается рассчитывать лишь на продукцию английских фермеров, а ее недостаточно, чтобы прокормить страну. – Закончив свой монолог, хозяйка заметила, что Джози продолжает стоять в дверях и, похоже, не намерена уходить. – Вы что-то хотели?
– Да. Подумала, вам следует знать. Возвращаясь из церкви, я увидела летчика, точнее, механика с авиабазы. Парень стоял у наших ворот под проливным дождем. Бедолага, ему не повезло: у велосипеда спустило колесо. Я пригласила молодого человека на кухню и угостила чаем. Надеюсь, вы не против?
– Восхищаюсь вашим милосердием, но не стоит превращать подобные визиты в правило. Я против того, чтобы расходовать наш и без того скудный запас продуктов на летчиков и механиков.
– Это была всего лишь чашка чая, – Джози старалась сохранять спокойствие. – К тому же мой чайный паек в полном вашем распоряжении.
– Есть еще одна вещь, которую следует учитывать, – продолжила мисс Харкорт, – ваша репутация. Если увидят, что вы водите в дом военных, люди начнут болтать. Деревенские обожают сплетни, и они могут быть ужасно злы на язык. В конце концов, вы ведь замужняя женщина.
