Текст книги "Отель «На неведомых дорогах» – 2"

Автор книги: Рита Харьковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава пятая

Кирилл надеялся, что глаза привыкнут к темноте, и он сможет понять, где очутился и куда теперь двигаться. Но его надежды были напрасны. На ум пришло сравнение: «хоть глаз выколи», и он сразу понял, что имел в виду произносивший это словосочетание.

Впрочем, долго стоять в темноте с девушкой на руках, которая к тому же вновь начала шевелиться и подавать признаки жизни, Кириллу не пришлось. Он услышал, как кто-то тихо спускается по ступеням вслед за ним.

Этот кто-то нес в руке зажженную свечу, пламени которой вполне хватило, чтобы осветить немного пространства в центре, оставив вязкий мрак по углам.

Кирилл увидел у одной из стен накрытую звериными шкурами скамью и осторожно положил девушку. Осмотрелся.

Комната, как комната. Если не брать во внимание леденящий холод и стол, больше напоминающий алтарь, накрытый гобеленом с вытканной пентаграммой.

Глаза понемногу привыкали к полумраку, что дало возможность увидеть стоящие стопками старинные книги по обе стороны алтаря и чей-то череп, с воткнутым в глазницу гусиным пером.

– Что это за комната, – Кирилл никак не мог отвести взгляд от алтаря и не знал, кто стоит у него за спиной.

– Комната, как комната, – Кирилл охнул, увидев как из-за спины к алтарю подошел его давний знакомец, Манфред, поднес принесенную свечу к канделябрам, стоявшим на столе, после чего стало намного светлее.

– А что вот это?! – Кирилл ткнул пальцем в алтарь, – для чего?! Вот очнётся девчонка, испугается досметри!

– Не испугается, – Манфред обошел Кирилла и начал зажигать факелы на стенах, – ну вот. Теперь совсем хорошо, – обернулся, – здравствуй, давний друг!

Кирилл подумал, что не такие уж они и друзья, разве что хорошие знакомые, да и знакомству этому от силы месяц с небольшим, но заострять внимание на словах Манфреда не стал. Его больше волновали совсем другие вопросы:

– Почему ты решил, что девушку не испугает вот этот интерьер, – Кирилл обвёл рукой вокруг, – и как ты вообще здесь оказался?!

– Королева порождение Нави! – Манфред начал отвечать на вопрос, поняв, что именно заботит Кирилла в первую очередь, – она, как и вся нечисть, есть потомок Первородного, того, кто в ваших краях именуется Чернобогом.

– Так! – прервал речь Манфреда Кирилл, – что значит – потомок Чернобога?! И почему ты назвал девушку нечистью?!

– Разве твой хозяин, Велес, ничего не объяснил? – удивился Манфред.

– Никакой он мне не хозяин! – возмутился Кирилл.

– Но ведь ты теперь на службе у Велеса? – уточнил Манфред, – значит, он и есть твой работодатель, хозяин, так сказать. Впрочем, у нас еще будет время обо всем поговорить и восполнить пробелы в твоих познаниях.

– Это еще почему? – Кирилл запутывался в рассуждениях Манфреда все больше и больше.

– Да потому что я приставлен в личную охрану и тебе и Королеве! – Манфред посмотрел на лавку у стены, где лежала девушка, – но это все потом. Взгляни! По-моему, она приходит в себя!

Девушка резко села. Провела взглядом по комнате, не задерживаясь ни на одном предмете обстановки, посмотрела на Манфреда, словно на пустое место, и наконец, увидела Кирилла:

– Я помню тебя. Только не знаю откуда. Кто ты?

– Я Кирилл, – на большее у мужчины слов не хватило.

– Где мы?! Как я сюда попала?! И где мои горничные?! Немедленно позовите их сюда! – раздавала приказы и сыпала вопросами Королева.

– Мы здесь, Королева, – две девушки мелко перебирая ножками, неслись вниз по лестнице, – и с радостью выполним любой ваш приказ!

– Кто вы такие?! – стало понятно, что Королева надеялась увидеть кого-то другого, – где мои русалки?!

– Мы – зелигены! Девы леса, – переглянулись девушки, – Ундина отказалась предоставить русалок для вас.

– Хорошо! – кивнула Королева, – с этим я разберусь попозже! А сейчас расчешите мои волосы! Иначе – быть пурге и метели!

Королева завела кисти рук за затылок, словно хотела приподнять тяжелые пряди. Короткие и негустые волосы не задержались на запястьях, соскользнув так быстро, что девушка испугано охнула:

– Что это?! Немедленно подайте зеркало!

Пара старичков торопилась выполнить приказ как можно быстрее. Они топали обутыми в валеночки ногами вниз по лестнице, неся в руках овальное зеркало. Старички остановились в паре метров от Королевы, словно не решаясь подойти.

Но девушка не ждала, когда поднесут зеркало к ней поближе. Она вскочила на ноги и одним прыжком оказалась перед серебрящимся в лучах свечей необходимым ей предметом.

– Кто это?! – Королева ткнула пальцем в отражение, – что это?! Чьё это тело?! Почему я в нём?!

– Так получилось, – пробормотал Кирилл, – это для вашей же безопасности.

Девушка упала на скамью и горько разрыдалась.

Вокруг неё толпились присутствующие в подвале, но только одна старушка отважилась подойти поближе. Она гладила Королеву по коротким жиденьким волосам и шептала:

– Ну – ну. Не надо так отчаиваться. Все исправится и наладится. Все будет хорошо.

– А ты еще кто такая, – всхлипнула Королева.

– Мы – вихты. Домовые по-вашему, – с радостью объяснила старушка, – я и мой старик. Присматриваем за вот этим домом.

– Странно, – пробормотала девушка, – а наш Дормидонт и слышать не хочет о том, чтобы взять кого-то в пару.

– Так один и мается? – покачала головой вихта, – ну это ничего, мы его быстро засватаем!

Кирилл вздохнул с облегчением, увидев, как улыбнулась Королева, представив засватанного Дормидонта.

***

Королева спала на своём ложе. Не таком широком, как в чертоге на Севере, не таком удобном, как в номере отеля, но все же вполне пригодном для отдыха. Хотя, вполне возможно, что это треволнения сегодняшнего дня утомили девушку настолько, что она забылась тяжелым сном, прерываемым то вздохами, то испуганными вскриками.

– Поднимемся в общую комнату и перекусим? – осведомился Манфред, – Карл большой мастер шнапс гнать, а лучше Клары окорок вепря не запечет никто во всей Тироли!

– Карл и Клара это местные домовые, что ли? – уточнил Кирилл и добавил, – Карл у Клары украл кораллы, – смутился, заметив укоризненный взгляд Манфреда, – да пошути я! Пошутил! Скороговорка такая есть у славян!

– Не вздумай больше так шутить, – нахмурился Манфред, – самое оскорбительно для вихт – это попытка заподозрить их в воровстве!

– Не стану, – вздохнул Кирилл, – но и наверх не пойду. Не хочу оставлять её одну, – кивок в сторону Королевы.

– И то верно, – вздохнул Манфред, – но подкрепиться нам не помешает, – встал из кресла, стоявшего в глубине комнаты, – пойду-ка попрошу Клару наметать чего-то на тарелки.

Впрочем, куда-то идти не пришлось, потому как вниз по лестнице спускалась разрумянившаяся Клара, державшая в руках две тарелки с ароматным еще дымящимся мясом. Следом за женой поторапливался Карл с бутылкой шнапса в одной руке и синими гранёными стаканами в другой.

– И где же мы будем есть? – Кирилл растерянно оглянулся в поисках стола, который он мог не увидеть в суматохе. Но кроме алтаря в комнате ничего не было. Перспектива обеда в обществе черепа с пером в глазнице Кирилла явно не устраивала.

– Да вот здесь! – Карл щелкнул пальцами и межу креслами, в которых сидели мужчины, словно из-под земли возник небольшой столик. Как раз достаточный для того, чтобы поместились тарелки, бутылка со шнапсом и стаканы.

– Вы ешьте, – мелко кивала Клара,– а столик сам потом уберётся.

– Прям столик-самоубиранка, – усмехнулся Кирилл, вспомнив о сказочной скатерти-самобранке.

Вихты с недоумением смотрели на него.

– Непереводимый славянский фольклор, – усмехнулся Манфред, сглотнув слюну, набежавшую при виде мяса.

– Понятно, – кивнул Карл, который так ничего и не понял, – вы ужинайте, а нам пора, – и заспешил к лестнице.

– Я тоже хочу есть, – Королева открыла глаза и уставилась на мужчин, готовых приступить к трапезе.

– Сейчас я водички ледяной со снегом принесу, – засуетилась Клара.

– Нет! – помотала головой девушка, – я хочу то же, что у них! – и ткнула пальцем в тарелку Кирилла.

– Да как же так?! – охнула Клара, – ведь вы Королева снегов и метелей!

– Ну да, – кивнул Кирилл, – только не забывайте, что сейчас Королева в теле жительницы Яви. И вкусовые пристрастия у неё изменяются, – достал охотничий нож, который прихватил еще дома, отрезал тонкий пласт мяса, положил на хлеб и протянул девушке, – попробуй. Только не торопись. За то время, пока ты была в коме, желудок отвык от пищи.

Девушка впилась зубами в этот импровизированный бутерброд и зажмурилась от удовольствия.

Глава шестая

Едва Велес, Лихо Одноглазое и Дормидонт успели с удобством расположиться за круглым столиком под фикусом в углу фойе, едва успели налить по стаканчику медовухи и положить на тарелку вяленой медвежатины, как дверь отеля распахнулась.

– Кого там несёт?! – недовольно обернулся к входу Велес, – не дадут спокойно почаёвничать!

Управляющий немедленно подскочил с места и рванул за стойку ресепшена.

Кто бы ни прибыл в отель, какое бы не подходящее время не было для визита, Олег Львович, с неизменной улыбкой и весёлым блеском в глазу, должен встретить гостя и обозначить радость всеми доступными ему способами.

Конечно, Дормидонт тоже должен был встречать новых постояльцев. Подхватить багаж, коль скоро таковой будет, провести к номеру по бесконечным путаным коридорам, пожелать «чувствовать себя как дома». Но домовой, услышав окрик Велеса: «Сиди! Посмотрим, кого там принесло?!», – остался за столом. Разве что слегка обернулся в сторону двери, в которую никто не торопился входить.

Ожидание затянулось на несколько томительных минут. Велес, скрипнув зубами, совсем уж было собрался захлопнуть дверь перед носом неторопливых гостей, и даже поднял руку, дабы одним жестом призвать порыв ветра, как на полянке перед отелем, словно из-под земли появилась женщина.

Она устремилась к входу, слегка припадая на левую ногу, опираясь при ходьбе на вычурную резную трость из черного дерева.

– Ягиня! Гнев Первородных мне в печенку! – чертыхнулся Велес, – только Бабы Яги нам тут и не хватало!

Но управляющий, выскочив из-за стойки, уже поспешал навстречу гостье, уже склонился над морщинистой рукой, обтянутой пергаментной веснушчатой кожей, милостиво протянутой ему, дабы изобразить лобызание.

– Я рад видеть вас, богиня, в отеле «На неведомых дорогах»! – Ягиня не заметила, как скривился рот Олега Львовича, когда он склонился над её рукой. Словно от отвращения перед необходимой процедурой. Как ткнул он быстро в старушечью руку подбородком, изображая поцелуй. Но лицо управляющего вновь сияло лучезарной улыбкой, едва он распрямился.

– Багаж прими! – велела Ягиня, – и для свиты моей номера обеспечь! – женщина оглянулась по сторонам, удивлённо вскинула брови, словно только сейчас заметила Велеса.

– И ты тут, бог Нави?! – голос Ягини был насмешлив, но при этом сохранял некий оттенок почтительности, – а мы уж было решили, что наслаждаешься телом своей молодой жены в палатах белокаменных!

– Не добрался еще до палат! – проворчал Велес, – да и не думаю, что женушка моя так уж заскучала без ласки супружеской!

– Вот что вы за народ такой, мужики? – Ягиня укоризненно покачала головой, – оступилась молодка однажды, так что её за это теперь всю жизнь долбить?!

– Ты иди себе! – Велес нахмурился, подобрал подходяще слово, – в номер! А то не посмотрю на договор между мирами и вышвырну тебя одним махом!

– Да я-то пойду, – Ягиня отступила на шаг назад, – а ты не буянь, а поспеши к жене! – пробурчала, уже развернувшись и собравшись уходить, – пока она тебя еще ждёт.

– Подождёт! Не развалится! – рявкнул бог Нави в спину уходящей Ягине. Взглянул на Дормидонта, переминающегося на стуле, но не смеющего встать без разрешения:

– Иди уже. Все равно чаепитие испорчено!

– Прошу пройти в номера, гости дорогие! – Дормидонт схватил со стойки приготовленные управляющим ключи, – поспешайте, не отставайте! Коридоры у нас сами знаете какие! – протянул руку Ягине, – позвольте ваш багаж, богиня!

– Веди, – проворчала Баба Яга, – без тебя моя свита с багажом управится!

***

Расселение новых постояльцев отеля отняло немало времени. Потому как в свите Ягини была нежить всевозможная. Обоих полов и разных рангов.

Лешие бережно поддерживали под локоток мавок, водяные – русалок. И те и другие презрительно сжимали рты, глядя на семенящих по бокам кикимор и мелких бесов. Несколько вурдалаков окружили богиню, собираясь впиться зубами в каждого, кто осмелится к ней приблизиться. Сразу за Дормидонтом неслышно шли два оборотня-вовкулака, отделяя остальных от домового, который и сам мог при случае «учудить» что-то направленное во вред их обожаемой богине. Воинственные вилы, девы-амазонки, замыкали шествие, обеспечивая безопасность тылов.

На первый взгляд, такая многочисленная свита вовсе не была нужна в отеле. Но Ягине предстояла немалая работа, а потому, лишние глаза и уши не помешают.

Богиня вошла в номер первой. Презрительно взмахнула рукой, давая понять приближенным, что в их обществе и услугах пока не нуждается, ткнула пальцем в угол, показывая, где поставить её объёмистые баулы, набитые нарядами, и тростью захлопнула дверь, отрезая себя от назойливой свиты. Где и как разместит Дормидонт прибывшую с нею нечисть, богиню волновало меньше всего.

Ягиня усмехнулась, обошла еще раз свои апартаменты, задёрнула плотные шторы на окнах, так, чтобы не проник ни луч Солнца, ни взгляд кого-то не в меру любопытного.

– Ты уже здесь? – спросила Ягиня.

– Здесь, – из морока, клубящегося в углу, на середину комнаты вышел молодой мужчина.

Богиня смотрела на юношу взглядом полным обожания:

– Не возникло трудностей с проникновением? Никто не знает о том, что в отеле еще один постоялец?

– Да вы, матушка, такой переполох подняли со своей свитой, – улыбнулся в ответ мужчина, – что можно было с десяток постояльцев протащить, и никто ничего бы не заметил.

– Хорошо, – довольно кивнула Ягиня, – пока тебе, Кощеюшка, лучше не объявлять о прибытии. Будешь обретаться здесь, а дальше – посмотрим.

***

О том, что Кощей Бессмертный сын той, кого жители Яви прозвали Бабой Ягой, знали все. И люди, и нечисть. А вот кто же был отцом Кощея – для всех оставалось тайной, покрытой мраком.

Говаривали всякое. Отцовство приписывали всем богам мужского пола по очереди. В отцы Кощея прочили и Трояна, и Подага, и Яровита. Кое-кто осмеливался предположить, что понесла молодая Ягиня от самого Первородного Чернобога. А иногда, говаривали, слащаво улыбаясь и подмигивая, что не обошлось тут без Сварога, уставшего от пресных ласк верной Леды. Единственным, кого не обозначили возможным папашей, был Велес. Все знали о том, как не любит бог Нави подругу собственной жены. Правда, дружба Мары и Ягини началась намного позже рождения Кощея. Но кто станет размышлять о подобных мелочах?

***

– В чем будет заключаться моя работа, матушка, – Кощей, живущий постоянно на собственном острове, примчал на зов Ягини, едва заслышав его. Поговорить о том, чем вызван столь поспешный призыв, было некогда, а потому только сейчас мужчина озаботился тем, чтобы узнать подробности.

– Есть для тебя работёнка, – усмехнулась Ягиня, усаживаясь на диванчик у стены и приглашая сына занять место напротив, – сегодня Велес отправляется к жене. И пока он будет нежиться в объятиях Мары, – при упоминании о Маре, исполняющей супружеские обязанности, и Велесе, тающем в жарких объятиях жены, Кощей поморщился. Впрочем, Ягиня не обратила на это внимания. Или сделала вид, что не заметила, а продолжила:

– И до прибытия Мары в отель, а вернётся она, как только представится возможность, ты должен отправиться в Явь и познакомиться, а еще лучше – подружиться с одним смертным!

– На кой мне это? – поморщился Кощей, – смертные глупы, и от них всегда воняет!

– Потерпишь! – нахмурилась Ягиня, – не исключено, что именно этому смертному предстоит выполнить то, что нам не под силу!

– Что такого может сделать человечишко? – взвыл Кощей, – такого, что не под силу даже нам, богам?!

– Да я и сама толком не знаю, – пожала плечами Ягиня, – только получила весточку от Мары, что нужда в этом смертном возникнуть может. И что делу не повредит, а всячески поспособствует, если ты, сын мой, с ним подружишься!

– Хорошо, – кивнул Кощей, – Мара умна. И знает что делать.

При упоминании проницательности Мары, пришла очередь поморщиться Ягине. Уж очень не по нраву пришлось богине упоминание об уме другой женщины. Пусть даже подруги.

– Где мне отыскать этого смертного? – спросил Кощей, решив немедленно приступить к выполнению указаний матери и Мары.

Ягиня пересказала сыну ориентиры полицейского участка, где нёс службу должник богини инспектор, достала из недр баула что-то завёрнутое в тонкую ткань:

– Вот, смотри, как он выглядит!

Ягиня поставила на стол обычное чайное блюдце с сине-золотистой каймой. Но едва богиня пустила по кругу золотое крохотное яблочко, как в середине блюдца, на самом донышке, начала формироваться картинка, становившаяся все отчетливей и ярче с каждой минутой.

– Угрюмый он какой-то, – Кощей рассматривал инспектора, – да и тощий! Пожалуй, даже худее чем я.

– Тощий не тощий, какая разница! Нам его не варить, – хихикнула Ягиня, – а то, что угрюмый, так есть причина. Он сам тебе расскажет! Уж я-то знаю, как мой сыночек умеет в душу залезать да языки развязывать, – добавила, – поторопись!

– Хорошо, – кивнул Кошей, – если Мара объявится до моего возвращения, передай, что я соскучился.

– А как же, – усмехнулась Ягиня, глядя вслед вылетевшему в окно черному ворону, – всенепременно передам. Если не забуду.

***

Огромную свиту в отель Ягиня притащила за собой не просто так.

Если с «самозванкой» все стало понятно почти сразу, то вот где Велес спрятал Королеву, не появилось ни малейшей догадки.

Ягиня не стала рассказывать сыну о том, что она уже успела повидаться с подругой и вдоволь наговориться, обсуждая сложившуюся ситуацию и строя планы по её разрешению. Кощей мог не оценить подобного поступка матери и даже обидеться, а это сейчас было ни к чему.

Именно Мара подсказала, что будет намного лучше, если в отель приедет не только богиня, но и нежить рангом пониже. Потому как слуги вполне могут выболтать таким же слугам, как и они, тайны своих хозяев. Но будут держать рот на замке, начни задавать вопросы богиня.

Горничные-русалки отеля вздохнули с облегчением, обозрев немалый штат Ягини. Уж они-то знали капризный и вздорный нрав богини не понаслышке. Её трость отходила не одну спину нерадивой горничной, а клочья вырванных волос несчастных русалок летали по всему номеру.

Русалки удивились, узнав, что Ягиня затребовала себе в услужение горничных, обычно приставленных к Королеве. Обменялись сплетнями с мавками из свиты богини, словно случайно встреченными в бесконечных коридорах отеля.

Так Ягиня узнала, что четыре русалки-горничные, у которых она намеревалась вызнать все подробности, посулив местечко в особо комфортном пруду недалеко от границы с Правью, пропали неведомо куда в один день с Королевой.

Понимая, что покинуть пределы Нави нечисть надолго не может, Ягиня сделала единственно возможный вывод: русалки сопровождают «самозванку»! И сейчас находятся на Севере. На самой окраине Нави!

Ну что же. Ягине есть к кому обратиться! Многие на Севере будут рады услужить и ей, и Маре! Нужно только обставить все грамотно. Так, чтобы Велес ни в коем случае не догадался о том, кто стоит за этими кознями.

А пока, нужно продолжать жить в отеле, ждать возвращения Мары, и надеяться на то, что Кощей их не подведёт.

Ягиня вынула блюдечко, придала ускорение золотому яблочку и уставилась на открывшуюся перед нею картинку.

Инспектора богиня не увидела. Зато улицезрела сына!

Её мальчик! Её сынок! Лежал абсолютно голый в постели с какой-то смертной и одаривал её плотскими ласками!

«Этого просто не может быть! – неистовствовала богиня, – я закрыла глаза на его связь с Марой и на то, чем эта связь закончилась! Я терплю рядом с собой эту сучку-Мару! И делаю это только потому, что сама заинтересована в осуществлении её планов! Но вот это! Смердящая человечка и мой сын! Нет! Это невозможно!» – Ягиня смахнула в баул и блюдечко, и яблочко, даже не озаботившись заворачиванием каждого в ткань, и выскочила из номера.

Глава седьмая

Даже на самый крайний Север рано или поздно, но все же приходит весна, а за нею и лето. И пусть все так же лежит снег на поверхности земли. И пусть все так же проплывают где-то вдали неторопливые айсберги. И пусть закованы в ледяную кромку полыньи. Но солнце пригревает все сильнее, и если закрыть глаза, абстрагироваться от окружающей белизны и синевы, можно представить, что находишься где-то на лесной опушке. Тем более, что со всех сторон слышится многоголосый птичий крик и щебет.

Короткое лето не должно пройти впустую! За несколько месяцев, отведённых под весну, лето и осень, нужно успеть вырастить птенцов, научить их летать и плавать. Потому как за эти же месяцы успеют подрасти детёныши песцов и волков. И горе неразумной птице-мамаше, задержавшейся в лазурном небе со своим кавалером и не успевшей вовремя сделать кладку! Её потомство обречено стать пропитанием для пушистых хищников!

Все реже наведывается к ледяному чертогу вестник-альбатрос. Где-то там, на одном из утёсов, сидит в гнезде его пара. Будущему отцу необходимо обеспечить ей и пропитание и защиту.

А потому, все обязанности по охране Севера, наблюдению за необозримым пространством, были возложены на белого медведя, чья пара родила потомка еще в начале зимы, а теперь ежедневно приводила малыша к замку Королевы, где всё так же обретались Снежана и русалки.

Девушки пообвыклись в непривычном для них климате. Да и солнце, поднимающееся каждый день все выше над кромкой горизонта, прогревало воздух все сильнее. Иногда, перед тем, как отправиться с медведем на утёсы, к полыньям, или вовсе на берег океана, Снежана видела, как русалки, разгоряченные вознёй с медвежонком, сбрасывают на снег варежки и шапочки, как подставляют солнечным лучам бледные личики, словно надеясь, что дневное светило оставит на щеках хоть какое-то подобие румянца. Впрочем, надежды эти были напрасны. Потому как, скажите на милость, где и когда кто-то видел румяную русалку?

Наскоро перекусив рыбой и ламинарией, в изобилии поставляемых к столу моржами и тюленями, поиграв немного с медвежонком, русалки начинали заниматься обустройством чертога. Это потом, когда вновь придёт зима, замок Королевы замрёт статично в первозданном виде, сохраняемый лютыми морозами. А сейчас за всем нужен глаз да глаз! Потому как еще вчера казавшаяся нерушимой стена начала оплывать под яркими солнечными лучами. Нет, стена, конечно, не рухнет! Она сложена из достаточно толстых блоков пакового синего льда, но рисковать, а тем более оставить чертог в неприглядном виде, никому и в голову не пришло.

Русалки нагружали снегом салазки, сделанные из куска обшивки затонувшего невесть когда корабля, приведённого неразумным мореходом в эти неласковые воды и раздавленного в одну ночь сдвинувшимися айсбергами, впрягали в салазки медвежонка, который весело тащил эту поклажу к замку.

Мать-медведица наблюдала за работой своего отпрыска и русалок издалека. Ну а что? И девушкам помощь и для сыночка зарядка! У неё самой были другие цели и обязанности. Пока медведь и Снежана осматривают дальние пределы, нужно наблюдать за безопасностью русалок и сохранностью чертога! Конечно, уже давно никто не пытался забраться так далеко на Север. Нет ни глупых ездоков, ищущих неведомо чего, пытающихся попасть незнамо куда на странных повозках, запряженных зверями, напоминающими арктических волков, ни кораблей, плывущих в поисках собственной смерти во льдах этого сурового к пришлым и незваным гостям моря.

Но у каждого в этом мире свои обязанности! И её задача охранять и замок и вон тех девчонок, которые ловко лепят из снега заплатки на стены чертога. Потом, когда у русалок окончательно замёрзнут руки, нужно позволить им немного выщипать шерсть и пух на брюхе. Они на палочках создают такие забавные «шкурки» для своих мягких и голых, как у тюленей тел. Вот и пусть выщипывают пух. Сами говорили, что самые лучшие одёжки получаются из медвежьего пуха. А самые лучшие обувки – из медвежьей же шерсти! Так что – обоюдная выгода! И девчонкам шерсть и пух, да и руки согреются, и ей, медведице, прохладнее. Потому как совсем уж упрела в плотном меху под лучами солнца, греющего все сильнее с каждым днём.

Ну а у той, что волею Велеса и судьбы была обречена исполнять обязанности Королевы, были свои труды и заботы.

Едва наступало утро, Снежана, оседлав белого медведя, отправлялась осматривать свои владения. Потому как никому не интересно, хотела ты или нет становиться «самозванкой», но каждый ждёт и совета Королевы, и её мудрого разрешения споров, да и защиты, коль скоро таковая понадобится. Как правило, споры и войны местного значения касались дележа охотничьих угодий и реже, недоразумений между кланами и стаями.

Волки превышали квоту на отлов оленей, истребляли самок и детёнышей, объясняя это необходимостью кормить свои семьи. Только угроза изгнания за предел Севера, вынудила волков подчиниться и принести клятву следовать закону, установленному Королевой. Впрочем, такую клятву волки давали каждую весну. А как только в их логовах начинали скулить и попискивать детёныши, забывали обо всем. Вмешательство Королевы в подобной ситуации было необходимо, ибо только её удавалось держать в узде злых и голодных хищников, обремененных к тому же заботой о подрастающем поколении.

Песцы и лисы находили новые гнездовья чаек и начинали их разорять, мотивируя свои действия тем, что им, так же как и волкам, нечего есть. Вода размыла кромку льда у берега, косяки ставриды и горбуши ушли на нерест, а потому кроме чаячьих яиц и птенцов бедным пушистым хитрунам питаться нечем!

Медведь, и Снежана, неслись к берегу океана. Могучий хищник, сильнее и страшнее которого нет никого на Севере, бросался в воду. Нырял, не думая о том, каково будет девушке, сидящей на нем, ухватившейся руками за жесткую шерсть?

Впрочем, испугалась Снежана, поняв, что задумал медведь, только один раз. Самый первый. Потом ей доставляло ни с чем несравнимое удовольствие плавать в холодной воде, нырять на глубину, искать косяки рыб и гнать их к берегу, заставляя выбрасываться на ледяную кромку, где голодные лисы и песцы тотчас приступали к обильной трапезе.

Снежана не могла нарадоваться универсальному телу, доставшемуся ей от Королевы. Ничто не могло причинить ей дискомфорт, доставить неудобство, ни ледяная вода, ни ветер. Белоснежные волосы развивались за спиной. Платье из снежных бусин, нанизанных на струйку замёрзшей воды, весело звенело, когда девушка, запрокинув голову и заливисто хохоча от восторга, неслась по бескрайним просторам Севера.

Тело Королевы не нуждалось в пище! Стакан холодной воды со льдом или горсть снега – вот и все! Снежана думала, что будь у жительниц Яви возможность соблюдать подобную «диету», они были бы все как одна такими же стройными и гибкими. Но девушка тотчас одёргивала саму себя. Ни к чему всем подряд быть такими же прекрасными, как она! Или не она? Или Королева? Ведь пройдёт еще немного времени, и ей, Снежане, нужно вернуться с отель. Отдать и это великолепное тело, и чувство власти над необъятным простором Севера и его обитателями той, кому это всё принадлежит по праву.

А что будет потом?

Впрочем, «потом» наступит еще не скоро! И у Снежаны будет время обо всем поразмыслить.

Иногда, дорога к месту, где было необходимо присутствие Королевы, занимала несколько часов. Какое-то время уходило на разрешение споров и проблем. Обратный путь был не менее долог. В чертог, который Снежана уже называла своим, медведь и девушка возвращались, когда на небе высыпали звёзды, и сияла огромная луна. Но продолжительность светового дня все увеличивалась, на сон оставалось времени все меньше и меньше. Потому как с рассветом к замку подойдёт медведь, своим рыком призовёт Снежану к началу нового дня и выполнению обязанностей Королевы.

Русалки иногда засыпали, не дождавшись возвращения Снежаны, но чаще встречали её у порога. Они оглушали девушку вопросами, выпытывая каждую подробность проведенного ею дня. Рассказывали о том, чем занимались сами. Иногда, замечали, что Снежана крепко спит, убаюканная их голосами.

– И зачем она взяла нас с собой, – пожимала плечами Розочка.

– И правда, – соглашалась Раечка, – у неё свои дела. Пропадает целыми днями, а мы тут скучай в одиночестве.

– Да, – кивала Риточка, – в самом тихом омуте веселее, что вот здесь, в этом чертоге.

– Не говорите глупости! – прикрикнула на подруг Римма, – а представьте себе, что возвращается она в чертог – а тут никого! Не забывайте, что в теле Королевы обычная жительница Яви!

– Ты права, – кивали русалки, – об этом мы как-то и не подумали.

– Нужно думать, – уже спокойнее ответила Римма, – давайте-ка спать ложиться. Нам завтра снова с медвежонком играть, да снежками сены укреплять, а ей мчать на этом безжалостном медведе к краю предела.

– А почему ты назвала медведя безжалостным? – переспросила шепотом Розочка.

– Да потому что не думает он о том, что девочке может быть трудно! – пробурчала Римма.

– Может, он не знает, что она не совсем Королева? – Раечка выглянула из-под одеяла.

– Знает, – Римма легла в постель и, как подруги, натянула одеяло до подбородка, – слишком уж относится к ней потребительски и пренебрежительно. С Королевой медведь себе такого бы не позволил, – русалка надела вязаную шапочку. Ночи холодные, можно и голову простудить.

Снежана улыбалась сквозь сон, слушая перешептывания русалок.

Конечно, то, что в чертоге кто-то ждёт её возвращения – здорово! Не будь с нею русалок, возможно, чувствовала бы себя заброшенной и одинокой.

Вот только насчёт медведя они не правы! Снежана уже давно познакомилась с этим зверем поближе и узнала о нем много интересного.

«Может, рассказать русалкам о том, кто такой этот мишка? – думала девушка, – хотя, наверное, не нужно. Пройдут отведенные на пребывание на Севере девять месяцев, и они все вместе вернутся в отель. Уже даже меньше девяти», – Снежана плотно закрыла глаза и уснула.

Ей снились бескрайние просторы Севера и тот, самый первый, день, когда по дороге к дальним утёсам медведь решил передохнуть…

***

Снежана сидела на плоском камне, выброшенном волнами океана на берег и смотрела вдаль, ожидая пока медведь выберется на сушу.

Они отправились в путь, едва солнце наполовину показалось над кромкой горизонта. Девушка еще раз порадовалась тому, что ей совершенно не нужно ни приводить себя в порядок по утрам, ни готовить завтрак. Стакан ледяной воды, поданный заспанной и позёвывающей Раечкой – вот все чем довольствуется тело Королевы! Хотя, иногда Снежане так хотелось отхлебнуть горячего чаю и впиться зубами в хрустящий круасан.