Текст книги "Стоматолог для оборотня (СИ)"

Автор книги: Риска Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

6.4

Я с удовольствием грызла чипсы со вкусом «Лук и сметана», параллельно стуча пальцами по клавиатуре. Кнопочки отзывались доверчивым чпок-чпок-чпок-чпок, вызывая во мне почти священный трепет. Неужели я шагнула на новую ступень, поднимаясь по лестнице к своей мечте? Писала я с вдохновением, на эмоциональном, так сказать, надрыве. Получалось неплохо. Из-под моей легкой руки уже вышло вполне сносное «Введение» с подробным описанием целей и задач для работы. Немного посмеялась, написав в графе «материалы исследования» – «оборотни, в большом количестве, а так же их зубы». Полюбовалась на собственную шутку и уже хотела стереть, как кто-то деликатно покашлял у меня за спиной. Я обернулась и увидела невозмутимого Джареда. Или Кадмуса? Или Его Императорское Величество? Запутавшись в именах таинственного мужчины, я пришла только к одному выводу – он не дает мне спокойно поработать!

– Я вижу, к нормальному питанию тебя приучить сложно… – сказал он, с ироничной улыбкой глядя на меня и на полупустой пакетик из под чипсов на моем столе рядом с ноутом.

– Я занята. – мрачно ответила я, показывая на экран компьютера. Я еще была полна энтузиазма и работоспособности.

Но Императора драконов, похоже, это не волновало.

– Варрийское вино… Получилось его вывести? – зачем-то спросил Джаред, а я отчего-то смутилась. Глянула на выглядывающий из-под распахнутого халата кусок платья. Пятно там заметно угадывалось.

Мужчина, проследив за моим взглядом, покачал головой.

– Так и думал. Пойдем. Тебе необходимо купить новое.

– Спасибо, но я об этом позабочусь сама. – никогда не любила всех этих няш-мяш со стороны мужиков. Лучше бы зубной нитью пользовались, чтобы изо рта не воняло при разговоре, честное слово.

Я невольно принюхалась к стоящему напротив меня мужчине. Очень странный запах. Он напоминал мне о море и раскаленных на солнце скалах. Есть такой чай – пуэр. Вот если бы вкус можно было бы перевести в запах, то он отражал бы именно то, что я чувствовала.

– Вкусно? – неожиданно спросил Джаред.

– Что?

– Ты принюхивалась к моему запаху. Вот и спрашиваю.

Нет, это уже переходит все границы! Он оставит меня сегодня в покое или нет!? Стараясь изо всех не показывать свои эмоции, я занервничала и по привычке застучала челюстью на подставке. Несчастный прошлый случай не пошел впрок, выбросить я ее так и не решилась.

– Принюхивалась? Кажется, дымом пахнет! Может, сходите проверите, а? А я пока тут работу свою попишу…

Джаред сделал шаг ко мне. Я сделала шаг назад и уперлась пятой точкой о край стола.

– Я пришлю вам новое платье с посыльным. – сказал он, прежде чем по своему обыкновению раствориться в воздухе.

7.1

Едва только большинство членов Высшего Совета разошлись по домам, обсуждая «новость с Варрийским», Таррен и ведьма Клариса остались в комнате одни. Слуги суетились, убирая со столов остатки трапезы, старые же знакомые сидели на невысоком диванчике и пили из фарфоровых чашек чай.

– Таррен, не нужно отчаиваться! – начала первой разговор Клариса, зорко посматривая на своего подопечного. Альфа Восточной стаи выглядел уставшим. Его светлые волосы выбились из хвоста и теперь спадали длинными прядями на лицо, закрывая потухший фиалковый взгляд.

– Я не отчаиваюсь, ведьма… Просто… Просто, я подумал, что возможно то, что сказал наш председатель Дартаниссаниэль – правда. Я упустил свой шанс… Я просто родился таким. Мне не досталось любви и истинной пары.

– Чушь, Таррен! Глупости! To, что этот драконишка пролил на Анну Варрийское вино, еще ничего не значит! У людей выбор происходит немного иначе, чем у всех нас… Ей плевать на все пророчества! Все, что тебе нужно – это чтобы она полюбила. Ее сердце откликнется на твой призыв непременно…

Таррен горько усмехнулся. На его лбу пролегла едва заметная морщинка.

– Варрийское вино судьбоносно.

– А истинная связь!? Таррен, пойми! Мы никогда не знаем как распорядится судьба. Но если Анна здесь и если у меня получилось перенастроить твое сердце к ней, то это тоже не случайно. Борись! Не опускай руки!

– Что мне еще остается? Ладно, Клариса. Я, пожалуй, пойду к ней… – Таррен попрощался со старой ведьмой и, проводив ее к выходу из своего особняка, сам направился наверх.

Ведьма же, едва за ней закрылась дверь, поспешила на один из перекрестков города оборотней. Оттуда она могла без труда построить телепорт. Можно было, конечно же, переместиться и от дома альфы, но для этого требовалось больше энергии.

Проходя по темным улицам и возмущаясь полному отсутствию света, Клариса размышляла обо всем произошедшем и тяжко вздыхала. Ей казалось, что она все время поступала правильно, честно, по совести… Но сейчас в ее душу закрались сомнения. Остановившись на мгновение у небольшого дома, с горящими окнами, ведьма решила перевести дух от быстрой ходьбы. Все-таки, годы брали свое. Но стоило ей лишь сделать вдох, как она услышала утробное, холодящее душу, рычание за спиной. Обернувшись, она встретилась глазами с налитым кровью взглядом дикого зверя.

– Что… Что ты такое?! – только и успела произнести старушка, прежде чем зверь кинулся на нее.

Но он не собирался лишать ее жизни. Толкнув лапами, он повалил ее на землю. Склонился к самому морщинистому лицу, жадно вдыхая запах. Нет. Он не хотел ее убивать. Но в нем была ненависть. И именно ее чувствовала Клариса. Она заполняла все вокруг, словно вода из прорвавшейся дамбы.

7.2

Только я присела за написание диссертации вновь, с наслаждением застучав по клавишам, как в комнату вломился Таррен дер Алист. Слегка грустноватый и растрепанный, но в целом, такой же как всегда. Вздохнув, я оторвалась от своей работы.

– Что!? – я злобно уставилась на мужчину, прервавшего мое занятие. Наверное, разъяренная гарпия в сравнении со мной была бы просто милашкой и пусечкой сейчас.

– Свидание! Я хочу его получить! Если помнишь наш уговор, конечно же. – Таррен ответил на мое раздражение наглостью. Сел на диванчик, закинул нога на ногу. Расслабился. Смотрит, прожигает взглядом, который от фиалкового загорается периодически янтарно-желтым.

– Прямо сейчас? – рука невольно потянулась к челюсти ка подставке, но, глянув на ехидного оборотня, я решила пока повременить с вредной привычкой. Мало ли, опять оживет…

– Прямо сейчас, Анна. Пошли. – оборотень протянул мне руку.

Я, подумав, поднялась из-за стола. Из-под распахнутого халата выглянул испачканный край платья. Оборотень тоже его заметил и нахмурился.

– Ничего не взяла из одежды?

Я покачала головой.

– Забыла, представляешь… Думала только о книжках.

Таррен покачал головой.

– Растяпа. Пойдем, я дам тебе что-нибудь… Завтра отправимся за покупками!

И этот туда же!

– Да не надо… – попыталась протестовать я, но Таррен и слушать ничего не хотел, хватая меня за руку, и словно на буксире таща за собой сначала из комнаты, а потом по коридору.

Втащили меня в итоге в небольшую комнатушку в постельных персиковых и лиловых тонах. В углу неприметная кроватка, заправленная покрывалом с кистями. У стен – многочисленные шкафы и полки.

– Комната моей покойной матушки… – признался Таррен, распахивая один из шкафов и деловито копаясь в нем. – У нее была комплекция вроде твоей. Думаю, что что-нибудь да подойдет.

Я с интересом посмотрела на мужчину. Я как-то раньше не представляла, что у Таррена могли быть родители. Интересно, какой была его мама? Не знаю зачем, но я задала этот вопрос вслух.

– Какой? Очень храброй. Она никогда ничего и никого не боялась. Мой отец тоже был Альфой этой стаи, а она была его Луной. Настоящей. Она была довольно смешлива и умна. Отец ее боготворил. Все надеялась погулять на моей свадьбе… жалко не дожила. В разборках между стаями они оба погибли.

Я невольно подошла ближе и положила мужчине руку на плечо. От него вкусно пахло. Какими-то дикими ягодами и лесом, хвоей.

– Таррен. Сейчас уже все позади. – я погладила его по плечу, в надежде успокоить, но лишь распалила мужчину. Он обернулся, прижав мою руку к плечу.

– Не убирай. Прошу. – он даже зажмурился, стараясь почувствовать мою руку каждой клеточкой души.

Я фыркнула. Терпеть не могла подобных соплей. Но, кажется, мужчине сейчас это было нужно.

– Да чего уж мелочиться! Давай обниму! – я деловито обхватила оборотня руками, прижимая к себе. Всегда так делала с братом, когда тот рассказывал мне о чем-то грустном. Это плохо, когда нет никого родного рядом…

7.3

Я почувствовала, что оборотень тоже обнял меня, уткнулся носом мне в макушку.

– Анна… – прошептал он. – Спасибо!

Мы так постояли некоторое время, а затем Таррен с горькой усмешкой отстранился.

– Я так жалок, что ты испытываешь ко мне жалость?

Я не знала, что ответить, но альфа лишь махнул рукой, вновь закопавшись в шкафу с одеждой.

– Ммм…. Может быть, это? – Таррен вытащил из шкафа нечто.

Я даже прищурилась, стараясь получше разглядеть вещь. Что это? Плащ-палатка? Шторы? Скатерть с рюшами?

– Это любимое платье матушки! – торжественно сообщил Таррен, а я даже как-то растерялась. И обидеть не хочется вроде….

– Ээээ… Думаю, цвет мне не очень пойдет! – соврала я.

Таррен вздохнул.

– Ладно. А это?

Оборотень явил на свет новый "шедевр". Цвета новорожденного цыпленка и такое же пушистое. Платье-карандаш! Из пуха! Блин, еще и бисером расшитое.

– Думаю, мне не идет форма…

Альфа начинал раздражаться. Шмотки были явно не его тематикой.

– Это?

– Чернильная клякса с воланами.

– Это?

– Новогодний костюм божьей коровки.

– Ну а это?

– Чехол для кресла.

– Это!?

– Комбинезон для пуделя.

– О небеса, Аня, ну а это!?!

– Ох… Лучше я сама. Позволишь?

Таррен посторонился, пропуская меня к шкафу. Там действительно не было ни одного нормального платья. Видимо, матушка Таррена была натурой крайне эксцентричной, поэтому в своем гардеробе вещей консервативных, офисных и строгих просто не держала. Выбрав среди разношерстной пестрятины длинное черное платье я поймала неодобрительный взгляд альфы.

– Это ее траурное платье.

Я махнула рукой.

– Мне подойдет! Как раз то, что нужно.

Втиснувшись в траур, я мельком глянула на себя в зеркало. Черный мне шел. И хотя я не была похожа на праздничный торт или пироженку с вишенками и взбитым кремом, смотрелось это весьма сносно.

– Ну? – поинтересовалась я мнением Таррена.

Он даже замер, затаив дыхание. Затем улыбнулся.

– Очень красиво! – выдохнул он, а я осталась довольна.

– Так куда мы идем?

– Думаю, что в оперу.

– В оперу? Разве оборотни умеют петь? – удивилась я.

– Очень даже. Сегодня в нашем театре идет "Лунная песнь одинокого волка".

О да! Сюжет, наверное, потрясающий… Но вслух я это не сказала. Слегка улыбнулась и подала руку мужчине, согласная провести с ним этот вечер. Ага! Лишь бы диссертацию дал закончить!

7.4

Сказать, что я любила оперу – ничего не сказать! Оперу я обожала. Обожала в том смысле, что больше нигде так посмеяться от души я не могла. Эта беда началась еще со школы. Затронула она не только оперу, но еще и балет, а так же классическую музыку. Впервые со мной случился истерический приступ хохота на «вечерах органной музыки». Не подумайте ничего плохого – орган – это прекрасно. Я туда и пошла только потому, что очень любила именно этот инструмент. Но то ли тогда настроение было не то, то ли я была слишком молода, но одно дело слушать музыку в наушниках, другое – вживую. Нужен настрой. Тогда настрой у меня был «то, что надо для того чтобы поржать с подругой». Ушли мы тогда в слезах истерики, не сумев досидеть и полчаса. И ладно бы на этом все закончилось. Нет, меня все равно неумолимо тянуло к классике! К прекрасному! Но стоило мне лишь ступить в помпезный зал, как я вспоминала тот наш с подругой вечер на прослушивании органа, и истерика смеха начиналась по новой. Это повторилось уже в институтские годы с балетом. Затем с оперой. Помнится, тогда у меня пытались наклевываться какие-то отношения с парнем с параллельного курса… На почве разногласий в искусстве мы и разошлись.

И вот теперь, спустя столько лет, меня вели в оперу. Да не просто в оперу, а в оперу оборотней! Я уже предвкушала. Во-первых, смех расслабляет. Во-вторых, прекрасный способ отделаться от Таррена. Посмотрит, какая дикарка рядом с ним – интеллигентом сидит, ну и разочаруется…

Здание оперы располагалось почти в самом центре города. Это было монументальное строение, с колоннами и барельефами. Однако наверху, на самой крыше был устроен забавный памятник. Точь-в-точь наши кони в Москве на Ипподроме, только здесь – улитки.

Я невольно расплылась в широкой улыбке.

– Эммм…. Таррен. А что это там? – я показала рукой на шедевр монументального искусства.

– Ооо! – Таррен проникся моей любознательностью. – Это же Швуппс!

– Швуппс?

– Да! Знаменитый наш скульптор! Жил пару столетий назад. Мало кто мог так натурально изобразить ездовых улиток! Пойдем, скоро начнется! – Таррен, взяв меня за руку, потянул внутрь здания.

Внутри все тоже соответствовало образу оперы. Внизу гардеробная, куда разряженные в меха и украшения, дамы и господа из Тарренской стаи сдавали свою одежду. Одна из "прекрасных дам" завистливо на нас покосилась. Я уже мысленно делала ставки на то "Подойдет или не подойдет? А если подойдет, то какую гадость скажет?"

Подошла. Эдакая крокодилица на копытах в платье из синдрома красной шапочки.

– Таррен, милый, кто это с тобой? – промурлыкала девушка. Блондинка, кстати.

– Здравствуй, Лулу… – неохотно ответил Таррен. – Моя истинная пара.

На лице у девушки появилась ядовитая усмешка.

– Очередная? Ты знаешь, если ничего не выйдет и в этот раз, может, подумаешь о политическом браке, а?

Эта комедия мне быстро надоела.

– Какой политический брак, дорогая? Вы морально неуравновешенная личность. Это я Вам как врач говорю. На таких женятся, чтобы потом незаметно сплавить в монастырь. И да… Зубы у Вас кривоваты. Приходите ко мне, подправлю прикус.

А что? Вот терпеть не могу таких наездов. Даже если у нас с Тарреном ничего нет, в обиду себя давать не собираюсь.

– Что-что у меня кривоватое?

– Улыбка, милая! Уууу…Тут еще и кариес. Думаю, что Вас проще усыпить, чем вылечить! Что ж, раз Вы безнадежны, то, думаю, нас больше ничего здесь не задерживает. Таррен, дорогой, пошли скорей! Сейчас все самое смешное…то есть, интересное пропустим! – я клещом вцепилась в руку Альфы и потащила его ко входу в зрительный зал.

Мужчина даже упираться не стал, лишь отчего-то разулыбался, словно выиграл заветный билетик в лотерею.

– Ты чего!? – шикнула я на него.

– Ничего… Просто… Не думал, что ты такая ревнивая! Моя истинная пара!

– Я?! Чушь! – ответила я. – Это был блеф, понимаешь?

– Да? – мужчина заломил насмешливо бровь. – Тогда почему ты до сих пор меня держишь за руку?

8.1

Мечтая о том, как от души похохочу в опере, я сильно погорячилась. Ооочень сильно. Потому что Таррен нас привел в ложу, где вскоре помимо нас появилась та самая блондинка с манией величия. А так же ее спутник – довольно напыщенный прыщавый молодой человек, который уже с деловитым видом доставал бинокль на позолоченной ручке. Однако, он отвлекся от своего занятия, увидев нас.

– О, Таррен! Таррен дер Алист, как я рад, что Вы сегодня тоже решили посетить эту премьеру! – кинулся он жать руку альфе, а затем, переключившись на меня, облобызал мне ладонь. Я сдержалась, чтобы не поморщиться.

– И Вам добрый вечер! – улыбнулась я.

– Таррен, твоя спутница будет в восторге! Лулу давно упрашивала меня посетить именно "Одинокого волка". Говорят, что у нее лучшие рейтинги во всех кланах!

– Не сомневаюсь… – Таррен посмотрел на меня лукавым взглядом. О да! Он еще не знает о моем отношении к прекрасному.

Блондинка, в отличие от своего спутника, на этот раз оставалась молчалива, лишь буравила меня маленькими пуговками злобных глаз. Такие у плюшевых игрушек делают. Ну, у мягких гоблинов там всяких…

Тем временем в зале постепенно стал угасать свет. Таррен протянул мне бинокль, но я отказалась. Все, что нужно, я и так увижу и, мало того, услышу. Главное не заржать как конь, когда певцы голосить начнут, забираясь на немыслимые ноты. Особенно перед этой курицей с прыщом. Только не перед ними! Я же серьезная женщина в конце концов! Врач. Стоматолог! Но едва лишь свет погас окончательно, оставив одну освещенную сцену, я поняла – дело труба. Необходимо или сразу куда-нибудь сматываться или выжидать удобный момент. Но долго в этой пыточной камере я точно не протяну. Это я понимала совершенно четко.

– Эммм… Таррен, дорогой… Мне что-то не хорошо. Может, я пойду? – сделала я тонкий намек, но мужчина оказался упрям.

– Я чувствую твое состояние здоровья. Я же истинный. Все в порядке… Смотри спектакль.

Вот же ж! Когда-то читала в словаре синонимы к слову "упрямый". Очень одно мне понравилось – "меднолобый". Вот это сейчас про оборотня, что сидел рядом со мной.

Тем временем на сцену уже выплывала прима оперного пения, в темно-бордовом платье с длинным шлейфом. Сама она была необъятных форм, а на голове у нее были вавилоны, с башенками. Прима улыбнулась кривозубой улыбкой и вдохнула. При этом вдохе грудь ее, и так необъятных размеров, начала раздуваться как воздушный шар. Медленно, но эффектно. И пока она надувалась, я уже начинала нервно барабанить пальцами по подлокотникам кресла и старательно пытаться спрятать улыбку. Сейчас лопнет! Нет, нет, вот сейчас! Ну, ну, ну! Но певица лопаться не собиралась. Вместо этого она издала звук.

– Мимамомуууууууууууууууууууу! – разнеслось по залу. Публика зааплодировала, пустив слезу. Я согнулась в три погибели, стараясь, что никто не увидит в темноте моих манипуляций. Изо всех сил я старательно зажимала себе рот рукой, надеясь, что это спасет меня от позора.

8.2

Напрасно надеялась! Ибо прима вскоре выдавила из себя очередную порцию звуков. Как раз в этот момент оркестр решил грянуть понажористей, то есть, посильнее, бряцнув бубнами, трубами и всем тем, чем вообще можно было создать какофонию звуков, приводящую лично меня в ужас, а всех остальных в зале – в экстаз.

– Меееееееееееертв! О небесаааа! Он мееееертв! – заголосила прима, а я, тихо хрюкнув, медленно, но верно начала съезжать под кресло.

– И вооооот! Он лежииииит, распластавшись на поооооле….

Лучше бы он распластался где-нибудь в другом месте, честное слово! Потому что на поле, а, верее, на полу, была готова распластаться сейчас я.

– Бездыханное теееееелоооо! – тем временем продолжала прима.

– Как жаль, как жаль! Как жаль, как жаль! Как жаааааааль! – вторил ей хор мальчиков-зайчиков на подпевках.

– Как жаааааааааааааааааааааааааааааа-а-а-а-а-а-а-а-аааааль! – выдавила из себя последнюю ноту певица, чтобы в следующей момент поклониться, сорвав бурю оваций и медленно, подобно медузе-пережорке, уплыть со сцены. Я к тому времени все еще находилась в кресле, закрывая лицо рукой и периодически всхлипывая.

– Дорогая, ты у меня такая чувствительная… Не думал, что тебе так понравится начало! – Таррен положил руку на мое плечо.

Я в очередной раз всхлипнула.

– Не могу сдержать слез… – выпалила на одном вдохе, снова прячась в собственных ладонях рук и всхлипывая. – Потрясающе! – добавила я.

Таррен не мог со мной не согласиться.

Тем временем на сцену выползал тот самый, который якобы мертв.

– Нееееет! Я еще жиииивоооой! – басом затянул мужчина, медленно переползая к центру сцены.

Я издала новый всхлип и временно сумела взять себя в руки, уговорив собственное сознание, что смеяться, когда другому человеку плохо – не хорошо.

– Уж чеееееерви грызут мою печееееень! – вновь забасил недобитый романтик.

– Грызут, грызут! Грызут, грызут! – вступили тоненькими голосами мальчики.

– Догрыыыыыызли! – вновь забасил страдалец, для меня же это явилось последней каплей. Не выдержав мучений и зажав рот рукой, я подорвалась с места и, довольно грубо отпихнув сначала Таррена, а потом Прыща, вылетела из ложи в коридор. Там, на красной дорожке, наверное, очень дорогой, я смогла насмеяться вдоволь, разразившись хохотом, словно лопнувшая бутылка с шампанским.

Отсмеявшись, почувствовала как кто-то рывком утянул меня за угол. С удивлением посмотрела на того, кто с улыбкой прикладывал палец к моим губам, призывая к тишине.

– Джаред?! – только и сумела вымолвить я.

8.3

Джаред зажал мне ладонью рот.

– Анна! Анна, где ты? – услышала я, как Таррен меня зовет, видимо, выбежав за мной из зала.

Дракон, молча, показал в сторону оборотня рукой и вопросительно уставился на меня, словно спрашивая, хочу я вернуться или нет.

Я, вспомнив все муки от оперы и присутствия там стервозной Лулу или Лили, как ее там, лишь отрицательно покачала головой.

Джаред усмехнулся и, отпустив меня, начал творить какую-то магию. С его рук полетели искры, окутывая нас сверкающим коконом. Я все еще слышала голос Альфы, когда мужчина, резко потянув меня за руку, словно сделал шаг в пустоту. И я за ним.

Пространство вокруг нас завертелось, закружилось, словно цветной калейдоскоп, а затем заново собралось, заставляя меня затаить дыхание от увиденного.

Горы! Огромные, скалистые и поросшие лесом и мелким кустарником. Они высились над морем суровыми стражами, словно обнимая его своими каменными объятиями. Не веря в происходящее, я даже поглубже вдохнула воздух. Можжевельник! Ветер пах им! Он приносил запах с росших здесь деревьев. Правда, они были не совсем обычного цвета. Не зеленые, а лиловые, но факта их поистине чудесного хвойного аромата это не меняло.

– Красота! – только и смогла вымолвить я.

– Вот вещь, в хаосе возникающая, прежде неба и земли родившаяся! О беззвучная! О лишенная формы! Однако стоит она и не изменяется. Повсюду действует и не имеет преград. Ее можно считать матерью Поднебесной! Я не знаю ее имени. Обозначая иероглифом, назову ее Дао. – процитировал Лао Цзы Джаред. Он стоял рядом со мной, в своих неизменных темных одеждах и так же как и я с восхищением взирал на горы.

– Ты имеешь ввиду, что здесь Дао? – полюбопытствовала я, присаживаясь на самый край утеса над морем, смешно свесив ноги вниз и глядя вдаль. Огромное пространство воды разбивало свои волны о скалы… Где-то вдали носились чайки.

– Нет, Аня. Дао вездесуще. Оно есть повсюду. Но в таких местах чувствуется оно лучше. – Джаред тоже сел рядом со мной. – Видишь там вдали виднеется нечто темное?

Я пригляделась и увидела какое-то пятнышко на горизонте.

– Вижу.

– Это остров Драконов. Мой дом. Моя Империя.

Я хмыкнула, подумав, что царство мужчины можно разглядеть лишь под лупой.

– Не маловато земли для огромных ящеров?

Джаред мягко засмеялся. Голос у него был бархатный, приятный.

– To, что ты видишь – это крайний мыс. За ним огромная территория, богатая золотом и самоцветами, наполненная фонтанами магии…. Любимая мною земля. Она покрыта смыслом и тайнами, которые можно постигать всю жизнь.