Текст книги "По волнам памяти (СИ)"

Автор книги: Риона Рей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Саша достал и раздал кружки. Людмила Эдуардовна тоже попробовала торт и продолжила:

– Я на сына нарадоваться не могла! Он стал таким деликатным, заботливым… Очень переживал о моём состоянии. Когда оказалось, что опухоль была доброкачественной, мы оба были так рады!

– Ты наверное думала, что надо было меня раньше по башке стукнуть, – рассмеялся Саша.

– Было такое… – смутилась: Людмила Эдуардовна. – Но теперь, когда с тобой всё выяснилось, теперь у меня целых два вопроса: куда делся Илья и почему ты, дорогая, не смогла найти мужа?

Она повернулась к Оле.

– Я не искала, – пробормотала она. – Я его похоронила. Ну, то есть, вероятно Илью.

Людмила Эдуардовна вздрогнула и уронила кружку. Она упала на стол и раскололась, чай растёкся по столешнице.

– Господи… Как?

Саша торопливо схватил полотенце и начал вытирать стол. Оля прижала ладони к щекам и с ужасом пробормотала:

– Соболезную… – неловко пробормотала Оля. Надо было как-то подготовить несчастную женщину, а не так сразу. Не сообразила, как лучше сказать!

– Как? – глухо повторила Людмила Эдуардовна.

– Это было в тот день, когда Саша уехал. Мне сообщали, что муж разбился. Ну… машина моя, документы Саши при нём были, фото соответствует – никому и в голову пришло, что это мог оказаться не он. Одежду я не видела. Мне сказали в морге, чтобы принесла другую – я и принесла. Лицо… ну, он был похож. Вот только Саша уехал с длинными волосами. Но я, когда увидела стрижку, ничего такого не подумала: перед отъездом был разговор, что в парикмахерскую пора…

Людмила Эдуардовна встала и отошла к окну.

Оля с Сашей переглянулись. Он встал, шагнул к матери, обнял за плечи. Так они простояли несколько минут. Оля отметила, что платок она доставать не стала. Жаль, лучше бы поплакала!

Но когда Людмила Эдуардовна обернулась, рот её был скорбно сжат, но, глаза оказались сухи. Она покачала головой и обратила взгляд на сына:

– Я не понимаю, как вы могли поменяться местами?

Глава 10

– Я тоже не могу этого понять, – подхватила Оля. – Неужели ты совсем ничего не помнишь?

Саша смутился:

– Ну почему? Я раньше не мог вспомнить, а сегодня получилось – как-то всё сразу всплыло. Всё началось тогда, когда ты сказала о беременности, и я решил, что должен непременно найти родных – не для себя, а чтобы ребёнок знал что-то о своих предках.

– Ты говорил, – кивнула Оля.

– Да. Ты тогда ещё сказала, что это не очень хорошая идея. Мне не хотелось спорить, да и аргументов никаких не было, просто чувство, что это важно. Но поиски я не прекратил…

* * *

В тот тёплый июньский день Саша вышел из дома в смятении. Оле, наверное, было бы неприятно узнать, что он не просто искал родню, а уже нашёл. Не сам, конечно.

В бумагах детского дома не осталось никаких следов. Маленького Сашу нашли на вокзальной платформе. Одежда выглядела добротной, хотя была очень грязной. Возраст определили как три с половиной года – на глазок. Ребёнок в таком возрасте уже должен разговаривать, но он не говорил – возможно, из-за стресса. Воспитатель ему рассказывала, что он был очень дерганным и всего пугался. Вопросы понимал, кивал или мотал головой, но рта не раскрывал больше месяца, после того, как оказался в детдоме.

Фамилию ему дали в честь сотрудника милиции, который обратил внимание на мальчишку, сидящего на скамье с потерянным видом, а имя он выбрал сам: мальчику называли разные имена, но он только головой качал и ли вообще не обращал внимания, а на имя Саша среагировал: на глаза навернулись слёзы и губы задрожали, он кивнул.

Сам он ничего этого не помнил, хотя, кажется, по возрасту мог уже запомнить какие-то моменты прежней жизни.

Когда он рассказал об этом в бригаде, Лёшка-бригадир, сказал:

– Мы тут не спецы, тебе бы к психологу. Я читал, что память может блокировать неприятные воспоминания, но если специалист хороший, то вытащить сумеет.

Саше узнать о семье хотелось, а неприятных воспоминаний – нет. Да и кто даст гарантии, что в них будет что-то ценное, что поможет найти родню?

Набравшись нахальства, он обратился к одному из бывших клиентов. Анатолий Николаевич несколько месяцев назад купил квартиру в старом фонде, и Саша менял ему проводку с установкой дополнительных розеток и разводкой для потолочных светильников. Полицейский китель с майорскими погонами он углядел случайно и почему-то удивился: добродушный дядечка был, как Саше казалось, совсем не похож на мента. Он даже что-то сказал об этом, и они обменялись несколькими фразами. Вроде бы клиент как раз в розыске и работал. Саша сам разговор запомнил плохо: это была просто болтовня в процессе работы. Кто же знал, что понадобится помощь этого человека!

Конечно, Анатолий Николаевич мог отказать в просьбе, но не отказал. Записал дату, и сказал, что попробует пробить по своим каналам. Саша надеялся, что он так и сделает. А то ведь мог пообешать, чтобы отделаться от назойливого просителя, а через пару недель позвонить и сказать, что ничего узнать не удалось. И всё! Разве проверишь?

Саша настроился на долгое ожидание, но Анатолий Николаевич позвонил на четвёртый день:

– На работе? Ну ладно, заезжай вечерком, поговорим.

С пустыми руками ехать неудобно. Коньяк купить? Но сам Саша за рулём и в рот не берёт. Выйдет по-дурацки, если Анатолий Николаевич решит распить бутылку за разговором, и вынужден будет пить один. Торт или конфеты? Тоже глупо: не к девушке же едет. Фруктов взять? Ну так не в больницу идёт…

Что он узнает во время визита?

Это мучило его больше всего. Если бы Анатолий Николаевич нашёл его родителей, он мог просто продиктовать координаты по телефону, ведь верно? Неужели они все погибли? Или полицейский хочет ему рассказать что-то такое, что не стоит говорить по телефону?

К вечеру Саша совершенно извёлся, зато сложности с выбором презента отошли на второй план. Первым по дороге на глаза попался кондитерский магазин – ну так тому и быть.

К его облегчению, хозяин, принимая коробку с тортом, обрадовался:

– Вот спасибо! Мне все коньяк тянут или вино, а я не любитель, печень пошаливает. Чай будешь или кофе?

– Кофе! Дома сейчас нельзя: жене от одного запаха плохо. А я люблю кофе, она и приучила.

Ему не терпелось спросить о том, что удалось узнать, но сумел сдержаться и терпеливо ожидал, когда Анатолий Николаевич сам начнёт разговор.

Наконец, кофе был сварен, торт разрезан. Саше кусок в горло не лез.

– В общем, вот что получилось. Твой отец ударился в бега. Мы его искали, чтобы посадить. Ну и порасспрашивать, чтобы не его одного. Нашли, но поздно: он уже ничего никому рассказать не мог. Кто его убил, конкуренты или так называемые друзья, узнать не получилось. Там финансово-бандитские разборки были, не суть, тебе в это вникать не надо. А суть в том, что сбежал он почему-то не один, а с тобой. Мать тебя искала, так что думаю, будет рада, что нашёлся. Брат ещё есть. Ты ведь на колёсах, верно? Тут ехать всего ничего, километров семьдесят. Хрен его знает, чего не нашли сразу. Может потому, что, хоть и рядом, а уже не то что район соседний, а и область другая, может потому, что имя другое. Сашей отца твоего звали, а ты – Алексей. Ну и вроде по возрасту имя должен был знать. А может даже имя и адрес – уже в садик начал ходить, там такие вещи заставляют намертво заучивать. Честно говоря, может и не особо искали, тогда обстановка горячая была. Ну вот. Я написал тебе адрес и телефоны, а дальше сам смотри, что делать будешь.

Саше считал, что он готов к любой информации, но оказалось, что это не так. Горло сжало спазмом, глаза жгло. Значит, родители не отказывались от него! Мать искала, да и отец, значит, любил и не хотел разлучаться, раз в бега прихватил с собой.

Справившись с первым ошеломлением, он взглянул на хозяина, который с аппетитом уплетал торт и, сглотнув комок в горле, тихо сказал:

– Спасибо!

На бумаге было всего несколько строчек, но они скакали перед глазами и не сразу удалось прочесть имена

Кузнецовы – самая банальная фамилия. Людмила Эдуардовна и Илья Александрович. Один адрес – значит, живут вместе. Номера квартиры нет, выходит, свой дом. И телефоны!

– Будешь сейчас звонить?

Саша помотал головой:

– Надо сначала привыкнуть к мысли, что… что они есть и что меня не выкинули за ненадобностью, а просто потеряли.

– Тоже верно. Ты пей, остынет же.

Он поднял чашечку, с наслаждением вдохнул аромат и глотнул терпкий горьковатый напиток. Какой необыкновенно вкусный кофе сварил Анатолий Николаевич! Вдруг ужасно захотелось есть. Саша с жадностью накинулся на торт.

– Эх, надо было тебя ужином покормить. Не сообразил.

– Не надо! Домой сейчас, там и поем.

– Ну ладно.

– Спасибо громадное! Не представляете, как я вам благодарен!

Хотелось немедленно поехать по найденному адресу и посмотреть на родню, но Саша справился с нелепым порывом. Далеко не факт, что даже просидев весь день у калитки дома, он их увидит. Уже не говоря о том, что, может, они лишь зарегистрированы по этому адресу, а жить могут в другом месте. Дом может оказаться не шикарным особняком, а гнилой избушкой.

Саша несколько дней ходил в нерешительности. Мать его искала, но потом, видно, смирилась с потерей и перестала искать. Стоит ли смущать её душевное спокойствие, вторгаясь в спокойную налаженную жизнь?

Хотел было посоветоваться с Олей – но не решился. Она не считала поиск родственников важным и нужным, да и вообще, его родня – ему и решать.

Саша долго рассматривал бумагу с именами и координатами родных, словно надеялся найти там что-то новое, что поможет ему понять, как действовать. Плохо, что Анатолий Николаевич не догадался написать даты рождения. Хотя бы представлять возраст матери! Может, ей чуть за сорок, и никакие потрясения не страшны, а может, если он поздний ребёнок, и за шестьдесят – тогда надо быть осторожнее. А брат? Старший он или младший? Хотя, если и младше, то ненамного.

Несколько раз Саша повторил имена вслух. Людмила Эдуардовна – имя звучало вычурно и официально. Илья Александрович – мягче, уютнее. Саша почти уверился, что брат младше и решил, что сначала надо поговорить с ним и уже у него спросить о матери. И сразу стало легче.

По дороге с работы он свернул в тихую улочку, остановил машину и набрал номер брата.

– Слушаю?

Саша глубоко вздохнул, и сумел сказать почти спокойно:

– Добрый вечер, Илья. Ты, наверное, знаешь, что у тебя был брат?

После небольшой паузы голос, в котором явственно слышалось недоумение, ответил:

– Ну, допустим, знаю. И что? Кто это говорит?

– Это… я, Алексей. Я твой брат, – Саша даже запнулся, так странно было называть себя непривычным чужим именем. Рос в детском доме, а сейчас попробовал найти родных и… вот, нашёл…

Молчание длилось так долго, что Саша не выдержал:

– Алло! Илья?

– Я здесь, слушаю, – голос звучал хрипло. – Ты… это… Блин, неожиданно как! Даже не знаю, что сказать…

– Ты… не рад?

– Я? Рад, конечно. Но знаешь… обалдел. Нам надо встретиться!

Саша с облегчением перевёл дух. Только сейчас он понял, как боялся что услышит, что Илья знать не знает и знать не хочет никаких братьев.

– Да, конечно. И живу недалеко, в Александровке. Я на колёсах, могу приехать. Только сейчас работаю. Вот разве что в субботу… Ты как, свободен?

– В субботу? Дай подумать… Ага, свободен, да. Давай тогда в пятницу созвонимся и уточним, что и как.

– Послезавтра, значит? Хорошо. Слушай, скажи про маму. Я ничего о ней не знаю. Какая она? Сколько лет ей, как здоровье? Хотелось ей позвонить, но не решился: вдруг у неё сердце слабое или ещё что, а тут такое потрясение.

– Да, – отрывисто сказал Илья. – Слабое. Это ты прямо молодец, что сообразил сначала мне позвонить. У мамы всё плохо, готовится к операции. Не надо её сейчас беспокоить.

– Что за операция? – встревожился Саша.

– Опухоль. Встретимся – всё расскажу.

Илья сбросил вызов. Саша, оглушённый диагнозом, некоторое время бездумно смотрел на дисплей мобильника и только когда тот потемнел и погас, тронул машину с места и поехал домой.

Он ругал себя. Ведь мог найти родных раньше, а теперь вот… Кто знает, насколько серьёзна опухоль, какая стадия, насколько она угрожает жизни?

По пути он опять решил всё рассказать жене, но уже подъехав к дому, снова передумал. Не нужно сейчас грузить Олю своими проблемами. Ей и так нелегко приходится. Вот когда маме сделают операцию и будет уже какая-то ясность… А может, лучше и вовсе после родов, чтобы не напрягать.

Саша решил, что в пятницу свяжется с братом вечером, часов в восемь. В душе он надеялся, что Илья позвонит первым. Очень хотелось, чтобы брат тоже проявил заинтересованность во встрече.

Хотя уже после трёх часов он стал нервничать: у Ильи, наверняка хватает забот с матерью. Надо самому инициативничать!

Но всё же Илья позвонил – в самом начале шестого.

– Привет, это я. Узнал? Как договариваемся на завтра?

– Я приеду. К вам домой, как понимаю, пока нельзя. Куда? В кафе какое-нибудь?

– Давай в кафе, – согласился Илья. – У нас их до фига. Вот, на Садовой уютная кафешка есть. Ты во сколько выезжаешь?

– Часов в десять.

– Во! Позвони, как будешь подъезжать, я туда подойду.

Было так странно сознавать, что уже завтра он увидится с братом. Подумать только, у него в самом деле будет брат! Да что там, уже есть!

Был порыв надеть костюм, или хотя бы рубашку с галстуком, но, поразмыслив, Саша решил, что не стоит выряжаться. Поедет в джинсах, как обычно. Он натянул обычную футболку, а сверху – тонкий свитер. Волосы разлохматились. Саша сначала зачесал их на сторону, потом – назад, чтоб не лезли в глаза. Может, резинкой перехватить?

Оля как-то почувствовала, что для него сегодня особенный день. Она так странно на него смотрела. Или просто из-за того, что оброс?

– Может, подстричься лучше? – спросил он.

Саша ожидал увидеть улыбку, но Оля согласилась как-то уныло и отвела взгляд. На миг встревожился, потом вспомнил: перепады настроения, гормоны.

Он простился, коротко поцеловал жену в щёку и вышел из квартиры.

Собрался он быстрее, чем рассчитывал, время было – самое начало десятого. С погодой повезло: тепло, солнечно – и он порадовался тому, что можно будет не только сидеть в кафе, но и пройтись вместе по парку или скверу. А если повезёт, в кафе будут столики на улице.

Выдёргивать брата из дома на час раньше договорённого – не слишком хорошая идея. Саша, не раздумывая, свернул к парикмахерской. Это девушкам часто нравятся лохматые мужчина, а парни обычно относятся к длинным волосам настороженно, а Саша, чего скрывать, хотел произвести на брата приятное впечатление.

После стрижки он минут пять стоял у зеркала, с сомнением рассматривая свой новый облик. Положился на вкус парикмахера – и теперь не мог понять, нравится ему стрижка или нет. Ну, теперь жалеть поздно: волосы короткие и ничего не изменить!

Ехал по навигатору. Когда подъезжал, набрал номер Ильи:

– Полчаса до места.

– Ага, иду.

Саша хотел, интереса ради, посмотреть на дом матери, но тот оказался не очень близко, а опаздывать ко времени, которое он сам и назначил, не хотелось. Нужная улочка оказалась тоже на окраине, но от дома не близко.

Ещё подъезжая, Саша увидел, что столики на улице есть. За одним сидел парень в джинсах и свитере – и всё. То ли кормили здесь не очень, то ли время было неудачным. Он остановил машину у края тротуара и вышел. Парень оглянулся на звук, встал и шагнул навстречу. Саша остановился. Меньше всего он ожидал увидеть своё же лицо!

– Илья?

– Ну, здравствуй!

Они шагнули друг к другу, неловко, словно по принуждению, обнялись, и снова отступили, вглядываясь друг в друга, словно выискивая отличия. Одеты, в общем, одинаково: джинсы и тонкий свитер. У Ильи волосы подлиннее и причёска выглядит получше, с лёгкой досадой отметил Саша и сказал.

– Не ожидал, что мы близнецы.

– Ну, я знал, но всё равно… странно, – он неловко пожал плечами и улыбнулся. – Слушай, ты извини, но я подумал, нам лучше на природу выбраться. Тем более, что ты на колёсах. Ну и купил пиццы и… всякое.

Саше хотелось расспросить Илью обо всё прямо сейчас, не отвлекаясь на дорогу, но раз брат уже закупился, то отказывать вроде и неудобно.

– Можно и на природу. Давай в машину!

– Ага, ну ты пиццу возьми, а то мне с сумкой неудобно.

Сумка на ремне, которую он подхватил со стула и впрямь выглядела тяжёлой. Саша с сомнением поглядел на три коробки пиццы и отнёс их в машину:

– Ты набрал как на бригаду! Куда столько?

– Да брось, Лёшка. Нам есть о чём поговорить, а на свежем воздухе и аппетит здоровый! Не пропадёт!

– Давай я тебе половину оплачу?

– Да брось! – ухмыльнулся брат. – Ты же, считай, у меня в гостях.

– Ну разве что… Куда едем?

– Да можно не заморачиваться: выехать на шоссе, а там выбрать лесополосу поприличней на вид.

– Можно. Знаешь, мне как-то неловко, что ты меня Лёшкой назвал. Меня в детдоме Сашей звали и по документам я тоже Александр. Лёшкой моего бригадира зовут.

Илья удивился:

– Странно! Ты же большой уже был! Ну, говорил, имя своё знал. Мне кажется, я даже помню тебя, смутно правда. Но чёрт его знает, может это потому, что на фотках видел много раз.

– Мне сказали, я вообще не говорил, – Саша пожал плечами. – Только кивал или головой мотал. Ну вот, на Сашу и кивнул.

– Странно… – повторил Илья. – Может, испугался чего… Есть вероятность, что отца у тебя на глазах убили. О, я понял! Отец был с кем-то, кто называл его по имени, потому ты имя и запомнил.

– Может и так. А фоток с собой нет?

– Вот альбом я не взял, не сообразил. Ну, потом.

– Потом… – эхом отозвался Саша. – Ты лучше про маму расскажи. Как она?

Глава 11

На лице брата на миг мелькнуло обиженное выражение, но он с готовностью сказал:

– Ну как… Плохо! Готовится к операции, да только опухоль большая уже.

– Опухоль чего?

Илья замялся и неуверенно сказал:

– Н-не знаю. Она не говорит. Наверное, по-женски, ведь иначе сказала бы, верно?

– Наверное. Тебе виднее, я же её не знаю, – пробормотал Саша, съезжая на просёлок.

Мать, которую он не помнит, которую искал и о которой втайне мечтал, умирает. Илья не сказал этого, но, похоже, был уверен. У Саши язык не повернулся бы сказать такое вслух. Может и брат не хочет об этом говорить и даже думать.

– Я должен её увидеть до операции, – решительно сказал Саша. – Она искала пропавшего сына, значит, будет рада моему появлению, а радость увеличивает волю к жизни. Не стоит затягивать.

Он остановил машину и огляделся:

– Как место? Пойдёт?

Вдоль дороги тянулись вверх ровные белые стволы, но чуть дальше виднелись верхушки сосен: похоже, местность поднималась вверх.

– Шикарно! – согласился Илья. – Здесь подлесок густой, надо до сосен дойти, там должно быть посуше.

– У меня в багажнике непромокаемый плед лежит.

Братья направились в лес.

Действовали дружно: Саша расстелил плед, Илья поставил коробки с пиццей и начал вытаскивать снедь из рюкзака. Откупорил коньяк, разлил по пластмассовым стаканам:

– Ну, за встречу!

Саша символически смочил губы и отставил стаканчик в сторону, подцепил кусочек пиццы.

Илья глотнул, как воду, как сразу осушив полстакана, и только тогда заметил, что стакан брата полон:

– А ты чего?

– Я же за рулём! – удивился Саша. – Ну, рассказывай. Чем мама занимается, чем сам?

– Да особо не о чем. У мамы сеть парикмахерских салонов и фотоателье. Я – студент. Ну, знаешь, «живут студенты весело от сессии до сессии, а сессия всего два раза в год».

– Здорово. Я тоже хочу учиться – в строительном. Но не знаю, получится или нет. У меня семья, зарабатывать надо, вот и работаю. Строительство, ремонт, отделка – всё такое.

– Ну ни хрена себе! Рано тебя охомутали. Пузом припёрла?

– С чего это вдруг? По любви, – он подавил неприятное чувство и спросил: – А почему отца убили? Убийц не нашли?

– Да кто там разберёт! – махнул рукой Илья. – Времена такие были. Не нашли кто, а может и не искали. Расскажешь о семье? Жена-то что сказала, когда узнала, что родню нашёл? Обрадовалась?

Саша смутился:

– Я вообще никому не сказал пока. Сначала увидеться хотел. Кто знал, что за родня? Может вы меня видеть не захотели бы, так чего буду людей дёргать зря? А уж жене – ни полслова. Не нужно ей нервничать попусту, беременная она у меня.

Илья нервно облизал губы и снова взял стакан:

– Вот оно что! Понятно.

Теперь он тянул коньяк медленно, сквозь зубы.

Саша потянулся за упаковкой нарезанного сыра, открыл и поставил около брата:

– Ты хоть закусывай, захмелеешь. Нож есть?

Илья закашлялся, словно поперхнулся, но справился раньше, чем Саша поднялся постучать по спине:

– Зачем нож?

– Колбасу нарезать. У меня в машине есть, но сразу не сообразил, а бежать влом

– Не подумал.

– Ну и ладно, так обойдёмся.

Саша вытряхнул из стопочки стаканчиков один, налил себе сока и с удовольствием глотнул. Пицца оказалась вкусной даже в холодном виде, но такой острой! Илья встал, шагнул в сторону, предупредил:

– Отлить отойду.

– Давай! – благодушно кивнул Саша, доставая кусок другой пиццы. Вкуснотища! Хорошо, что Илья догадался купить и вытащил его на природу. Разговор, конечно, натянутый получается, неловкий, но оно и понятно. Кровь одна, а по факту – чужие люди. Ну, не важно. Получится друг к другу притереться или нет, но всё же здорово, что удалось найти общий язык. И сам уже, выходит, не без роду-племени, родня есть, как у всех. Вот только мама… Надо завтра же связаться с ней. Хотя… какого чёрта. Лучше прямо сегодня!

Если мать умирает, пусть хотя бы с пониманием того, что второй сын выжил и у него всё хорошо. Дурак он был, что не пробовал найти семью раньше. Надо прямо сейчас сказать об этом Илье – и вместе поехать к ней.

Саша услышал шаги за спиной, но обернуться не успел. Страшный удар по голове погрузил его в темноту.

* * *

Илья отшвырнул дубину в сторону. Руки тряслись, в горле стоял кислый комок. Шагнул ближе к брату, присмотрелся – вроде не дышит. Прикасаться было страшно и противно, но надо было убедиться, что он мёртв.

Тоже мне, явился наследничек, как почуял, что мать скоро помрёт! Это повезло, что он никому не сказал о встрече…

Он склонился над телом, собираясь проверить пульс, но тут почуял солоновато-сладкий запах крови и рванулся в сторону. Содержимое желудка просилось наружу.

Когда рвотные спазмы прекратились, Илья огляделся. Тело брата оставалось в том же положении – ну, всё. Можно не проверять. Подошёл, стараясь не дышать, вытащил из кармпна ключи от машины. Отпечатки можно не убирать – у близнецов они одинаковы. Хотя… второй стакан надо унести.

Жаль, что сок разлился – во рту был мерзкий кислый вкус. Чтобы избавиться от него, Илья сначала ополоснул рот коньяком, а остаток осушил в два глотка. Стало легче.

Засунул в рюкзак бутылку и колбасу с сыром – чего добру пропадать? Закинул рюкзак на плечо и торопливо спустился к машине. Ну и рухлядь! Даже не автомат. Но Илья, разумеется, справится с допотопным управлением, он всегда со всем справлялся.

Он завёл мотор и помчался навстречу судьбе…

* * *

– Думаю он сел за руль и погнал. Стакан коньяка – в принципе не очень много, но и немало, – сказал Саша. – Ну и подействовать может по-разному. Тут уж как повезёт, рулетка.

– Если он считал, что убил тебя, то плюс к этому ещё на нервах был, – Людмила Эдуардовна покачала головой и снова повернулась к Оле:

– Илья перед уходом очень сильно меня обидел, но мне всё равно больно. Он неглупый мальчик… был. И такой… тонко чувствующий, романтичный… В школе стихи писал… Я надеялась, что он поймёт, что свернул не туда и найдёт силы взяться за ум. Наверное, мать не может не надеяться. Я рассчитывала ещё, что может в армию пойдёт – и там ему мозги на место поставят, да только его не взяли. Сказал, что по состоянию здоровья, но ничем таким он не болел. Думаю, что просто купил справку. Спрашивать я не стала – и так отношения были – хуже некуда. Он не хотел, не мог понять, что катится по наклонной, а то, что я отобрала машину и ограничила его в деньгах, воспринял просто как скаредность. Так и сказал, что я жадная и всё равно в могилу с собой не унесу, всё достанется ему.

– А тут оказалось, что придётся делиться, вот и не вынесла душа поэта, – хмыкнул Саша.

Слушая Сашин рассказ, Оля представляла всё так живо, словно стала свидетельницей произошедших событий.

– Какой ужас! – вырвалось у неё.

Оля чувствовала себя ужасно виноватой. Если бы тогда она поддержала Сашу в поиске родных, он бы рассказал ей, что едет на встречу. Может быть, они бы даже вместе поехали, и тогда Илья не рискнул бы напасть на брата.

Людмила Эдуардовна замерла, понурившись, затем с горечью сказала:

– Страшно так говорить, но может и лучше, что Илья разбился. Ну, нашли бы его, посадили – он бы озлобился только. Жалко мне его. Не того, каким он стал, а того мальчишку, которого я помню. Как? Как я просмотрела?

– Время было тяжёлое, – рассудительно сказала Оля. – Мама мне рассказывала. Я уверена, что вы сделали всё, что могли в тех обстоятельствах. В конце концов, своего ума в чужую голову не вложишь.

Людмила Эдуардовна кивала, но не похоже было, чтобы Олины слова её хоть как-то утешали.

– Я помню встречу с братом. – сказал Саша вдруг. – Не могу сказать, что он мне понравился или не понравился. Мне было странно и неловко смотреть на человека, так похожего на меня. Он был такой… суетливый.

– Это как?

Саша растерялся:

– Не знаю… Просто так показалось. Оглядывался, руками что-то делал всё время. Говорил, словно принуждённо. Он сказал, что мама умирает, и я подумал, что из-за этого и нервничает и, возможно, оттого, что тоже неловко, как и мне. Я и сам расстроился, поэтому особо и внимания не обратил. Но в конечном счёте мне как раз фото и помогли вспомнить и… понять. Мама говорила, что вдова, но на фотографиях нигде не было отца – и я спросил о нём. Интересно же, как он выглядел!

– Я вообще детский альбом, где Алёша и Илья были вдвоём, убрала подальше. Слишком больно было смотреть и понимать, что не уберегла своего мальчика. И фото их отца тоже там были. Остальные я выкинула – все, кроме тех, где он был с детьми. Мы уже не жили вместе и собирались разводиться. Муж причинил мне много боли, я не хотела хранить память о нём. А Саша, только открыл альбом, увидел фото вместе с братом – и замер. У него и взгляд остановился, остекленел, словно вглубь себя ушёл. Я даже испугалась. А он и говорит: «Я с ним встречался. С Ильёй». У меня прямо сердце оборвалось. Сначала – словно не поняла, боялась поверить. Говорю: «Алёша, ты ли это?» А он так посмотрел… странно: «Я Саша, рос в детдоме, – лоб наморщил, хмурый такой, а потом вскочил, – Хочу один побыть!» – и в свою комнату ушёл.

– Я тогда и вспомнил… Мне было тяжело всё это принять. Просто мир перевернулся.

– А я про Илюшку подумала. Решила, что они встретились и повздорили. Это так на него похоже: напакостить и удрать. А как представила, что Саша переживает!.. Я себе места найти не могла, всё из рук валилось.

– Да ничего особенного. Сначала отдельные картины вспомнились и мне хотелось их… в порядок как-то привести, что ли. А после всё сразу на место встало, даже как-то странно, что можно было этого не знать. И так спокойно стало, что я – это я, и Ольку вспомнил. Думаю, как же она, беременная, извелась, что я пропал. А потом как даты сопоставил!..

– Да уж! Из комнаты вылетел, как ужаленный, – улыбнулась Людмила Эдуардовна. – «Мне, говорит, к жене надо! Она уже родила!» Куда его в таком состоянии отпускать! Я и поехала с ним.

– Ага, велела мне торт и цветы купить. Я-то сам ничего не соображал.

В комнате захныкал ребёнок, почти сразу присоединился второй – и Оля вскочила:

– Извините…

Все пошли за ней. Саша спросил:

– Что помочь? Ты командуй.

– Подгузники менять надо. У обоих, – сказала Оля и принялась за дело. – Ты смотри, потом сам будешь.

– Им кушать пора, да?

– Рано. Разве что водичку можно дать.

– Ты ремонт делала? – заметил Саша.

– Да, залили. Голову поддерживай только, – Оля впихнула младенца в руки мужа и начала переодевать второго. – Твоя бригада помогла.

Саша держал малыша неловко, на вытянутых руках и рассматривал его с немного испуганным видом. Оля отвернулась, пряча улыбку, переодела второго сына и вручила его Людмиле Эдуардовне.

– Блин, надо же Лёше позвонить! – спохватился он. – Хорошо, что у меня все номера в блокноте записаны! Ключи от моей квартиры у тебя где?

– Ой! Я продала квартиру. – испуганно сказала Оля. – Илья разбил дорогущую машину, и надо было оплатить ремонт. Ещё похороны… у меня и денег почти не осталось. Мне Ксанка, Лёшина жена, помогла собрать приданое мальчишкам, но всё равно пришлось кое-что докупать. И подгузники летят только так. А блокнот вон там лежит, в комоде верхний ящик.

Саша дёрнулся было к комоду, но понял, что с ребёнком на руках блокнот достать не получится и замер:

– Родители хоть помогают?

Оля помотала головой:

– У папы был инсульт. Мама уволилась, чтобы за ним ухаживать и только-только вышла на работу.

– Какой ужас, деточка! – воскликнула Людмила Эдуардовна. – Сколько всего свалилось! Как же ты справилась?

Оля пожала плечами:

– Думала о детях. Как я могла не справиться?

– Ну да, логично, – согласилась свекровь. – В общем, я подумала и решила так. Стоимость квартиры я, конечно, возмещу. Вы пока и здесь прекрасно можете разместиться, но сможете и расшириться, если будет такое желание.

– Лучше машину купить, – возразила Оля. – Саше по работе нужно. Ой! А после такой травмы можно работать?

Людмила Эдуардовна махнула рукой, словно отметая вопрос:

– Машина и так есть. Вопрос вот в чём. Я живу одна в большом доме. Быть может, вам будет удобнее перебраться ко мне? С ответом не тороплю: подумайте, обсудите. Ну а я мешать не буду, поеду домой. – Она мимолетно прикоснулась губами к щёчке внука и аккуратно передала его матери. – Созвонимся.

После её ухода Оля и Саша смущённо переглянулись.

– Я должен был быть рядом с тобой. Прости, что так вышло. Я люблю тебя. Ты такая крутая, со всем справилась!

Оля подошла к нему, прижалась лбом к крепкому плечу:

– Я тоже тебя люблю. Я справилась, да, но если бы ты знал,

как мне тебя не хватало!