Текст книги "По волнам памяти (СИ)"
Автор книги: Риона Рей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
– Буля, а соседей нельзя попросить помочь?
Катерина Павловна задумалась, потом покачала головой:
– Да тут и некого вроде. Над нами Петрович. Он постарше меня будет, не работник. Жену схоронил и зашибает. Рядом с ним Максимовна, ровесница мне. Ещё пустая квартира, продают, да никак не могут – никто не хочет под самой крышей жить. Напротив нас Витя с Таней. Они чуток помоложе меня, но у обоих и давление и сердце пошаливает. Внизу только Маринка молодая – с двумя маленькими детьми, муж ушёл от ней, а остальные почти все старики – как дом построили, так и живём.
– А рядом квартира?
– А вот этого не знаю. Максимовна заходила, говорила, что какого-то парня видела, но я его не знаю. Может, недавно вселился,
– Значит к нему и зайду! – решила Оля. – Заодно и познакомимся.
Откладывать визит она не стала: сразу же вышла на лестничную площадку и решительно нажала на кнопку звонка. Она слышала, как дребезжит звонок за дверью, но других звуков не уловила и вернулась к бабушке:
– Нет там никого. Или ошиблась твоя Максимовна, или на работе сосед. Позже загляну.
Вечером она повторила попытку. На лестнице витал лёгкий запах гари, но когда дверь распахнулась, из квартиры потянуло палёным со страшной силой.
На пороге стоял темноволосый кареглазый парень в джинсах и с голым торсом. Босиком. На Олю он глядел так угрюмо, что ей захотелось немедленно сказать, что она ошиблась дверью и сбежать. Она даже шагнула назад, но при этом охватила взглядом всю фигуру соседа: живот в кубиках, мускулистые руки – как раз то, что надо, чтобы двигать тяжести!
Она решительно сказала:
– Добрый вечер. Меня зовут Ольга, я ваша соседка вот из этой квартиры, – она повела подбородком, указывая на бабушкину дверь. – Я хотела попросить о помощи: хочу обои переклеить, а двигать мебель мне не по силам.
Парень неожиданно смутился: опустил глаза, переступил с ноги на ногу и только тогда снова взглянул на неё:
– А я Саша. Прямо сейчас надо? Один момент, только форточку открою, чтобы проветрить. Там… чуток подгорело у меня.
Оля подумала, что подгорело, судя по запаху, явно не «чуток», скорее всего одни угольки остались, но ответила дипломатично:
– Бывает. Нет, сейчас не надо, я ещё даже обои не купила. Как всё приготовлю, обращусь к вам, хорошо? Спасибо за отзывчивость.
Глава 3
Вернувшись домой, она рассказала бабушке про соседа.
– Может, тоже поступать приехал и снимает, может родители отселили, – предположила Екатерина Павловна. – Нет привычки готовить, так и прозевал. Ничего, научится, с голоду не помрёт. Ну, хорошо, что согласился помочь. Симпатичный хоть?
Оля фыркнула:
– Ты никак меня взамуж решила спихнуть? Не-е-е-е, так не пойдёт! Во-первых, мне ещё диплом получить надо, во вторых, я тебе помогаю и сбегать не планирую, а в третьих, если и решусь за кого выйти, это будет парень с головой и руками, а не мамина корзиночка, что себе пожрать не может приготовить.
– Так сразу и замуж, – проворчала бабушка, – тебе ещё нагуляться надо, а пока в городе никого не знаешь, хоть какой знакомый: можно и в кино сходить, и на танцульки, или ещё куда. Помощь помощью, да не будешь же ты постоянно со мной сидеть!
Оля только плечами пожала. Коли решилась взяться за ремонт, не до гулянок. Хоть и похвалилась бабушке тем, что сможет всё сделать сама, но при ремонтах с родителями она была только на подхвате и вовсе не была уверена, что сразу всё получится, намереваясь учиться в процессе. Да и соседа не представляла рядом с собой даже просто в качестве спутника: несуразный, растерянный, неухоженный. Так-то он не просто симпатичный, а, пожалуй, даже красивый, но неприспособленность к самостоятельной жизни очень сильно роняла его в Олиных глазах.
– Ладно, бабуля, давай в интернете сначала обои посмотрим, чтобы я поняла, какие тебе нравятся, а какие – не очень.
Они посидели у ноутбука, пересмотрели кучу разных узоров, а потом Оля поехала в магазин стройтоваров, чувствуя себя при этом ужасно взрослой.
Она долго кружила по залу с обоями, выбрала несколько, сфотографировала и отправила Екатерине Павловне. Через несколько минут бабушка ответила, что ей больше по вкусу, и Оля начала оформлять покупку. Перестраховалась: взяла лишний рулон: теперь и испортить пару-тройку кусков не страшно. Упаковка в несколько рулонов метровой длины оказалась неожиданно для неё не только неудобной, но и очень тяжёлой. Она еле дотащила всё до автобусной остановки. Хорошо хоть, что освободив себе обе руки, поехала с рюкзачком, а не с сумкой.
В автобусе свободных мест не было, она почти всю дорогу стояла и с ужасом думала, как будет добираться до дома. Бабушкин дом стоял в глубине квартала, что ей очень нравилось: вокруг зелень, а шума транспорта почти не слышно, но зато и расстояние от остановки до квартиры было гораздо дальше, чем от магазина до остановки.
Выйдя из автобуса, она положила обои на скамейку: все руки оттянули! Немного потрясла уставшими руками, решительно подняла обои и направилась в проезд, ведущий вглубь квартала. Примерно на полпути располагалась детская площадка в окружении скамеек с бдящими мамами и бабушками, где можно ещё немного посидеть: перевести дух и дать отдых рукам.
Но не успела она пройти и сотни метров, как её догнал сосед:
– Оля? Давай помогу.
Она даже сообразить ничего не успела: Саша легко забрал рулоны из её рук и пошёл вперёд. На этот раз он был в футболке, которая свободно висела на фигуре, скрывая мышцы, но Оля невольно отметила ширину плеч.
Он шёл свободным широким шагом так свободно, будто вообще ничего не нёс. Оля еле за ним успевала, хотя шла быстрыми шагами, а иногда даже пробежками. Вот ведь какой длинноногий!
Когда они поднялись на свой этаж, она не смогла удержаться:
– Ну ты даёшь! С таким грузом и так помчался, что я налегке еле догнала. И даже не запыхался!
Парень неожиданно смутился:
–. Ну да, ты маленькая, а у меня шаг широкий. Извини, я не хотел тебя так загнать. А насчёт «таскать», так я на стройке работаю. После тех нагрузок, это вообще не вес. Сегодня, значит, клеить будем? Клей есть?
– Да. Клей и кисть я купила, – кивнула Оля.
– Мне только перекусить надо. Я по-быстрому сварганю что-нибудь, проглочу – и приду.
Оля почти не колебалась. Человек согласился помочь, неужели она для него еды не найдет?
– Приходи прямо сейчас! Я сейчас бабушку кормить буду, все вместе и поужинаем.
На ужин были макароны с подливой и котлеты. Оля поставила еду разогреваться и предупредила Екатерину Павловну, что сейчас придёт гость.
– На кухоньке втроем тесно будет, в большой комнате накрывай, – распорядилась бабушка.
Оля только успела постелить на стол красивую клеёнку, изображающую белое кружево, и поставить тарелки, как раздался звонок. Она встретила гостя, провела его в комнату, представила бабушке и сразу же утащила на кухню: привлекла к накрыванию стола.
Саша сначала смутился, но, занятый делом, почувствовал себя свободнее. Сели за стол. Пока Оля раскладывала по тарелкам, Екатерина Павловна сказала:
– Не видела тебя раньше. Недавно въехал?
– Месяца два с небольшим, – охотно ответил Саша. – Я и не рассчитывал, если честно. Это же надо ходить, требовать, а я… стесняюсь, что ли. Не умею. Несколько лет после детдома в общаге жил. Спасибо, ребята в моей бригаде пробивные – помогли, я бы сам не смог.
Оля ужасно смутилась. Если парень детдомовский, конечно, ему в самостоятельной жизни сложно. А она-то его маменькиным сыночком считала! Но отношение её к соседу ещё больше ухудшилось. С детдомовскими она дела не имела, но что-то читала о том, что они с трудом адаптируются в обществе, ни к чему толком не приспособлены, привыкли жить на всём готовом. Угораздило же нарваться!
– А работаешь где? – продолжала допытываться Екатерина Павловна.
– Ну, в бригаде же. Строители мы. Я на побегушках начинал: принеси, подай, подержи, а сейчас уже вроде как специалист.
– А что именно делаете?
– Мы всё можем – от фундамента до крыши, – гордо сказал Саша. – Но больше за отделочные работы берёмся. Я и сантехнику научился, и электрику, и ламинат… Вот кафель и паркет не делал пока. Паркет мало кто сейчас просит, а кафель – просто пока опыта нет.
– Ничего себе! – Оля поражённо смотрела на нового знакомого. – А я считала, что у строителей специализация…
– В больших фирмах – да, а у нас небольшая бригада, и надо чтобы каждый мог заменить каждого. Мало ли что понадобится! – он обвёл глазами комнату:
– Это здесь клеить?
– Да, – кивнула Оля. – я по времени не очень представляю… Мы с мамой делали обычно совсем по чуть-чуть, потому что хлопот по хозяйству всегда хватает. Но здесь стены ровные, мне кажется, это быстро должно быть. Недели за две можно управиться?
– Да что здесь делать две недели! Сегодня стены подготовим, а завтра можно будет клеить.
– А чего их подготавливать? – удивилась Екатерина Павловна. – Ровненькие, жирных пятен нет, только вылиняло и потёрлось, положить слой сверху – и всё. Нормально поклеиться должно.
– Ну, это несерьёзно! Старые обои надо снять.
– Упс! – испуганно сказала Оля. – Да я тут неделю обдирать буду и не обдеру.
– Да ладно – неделю! Сегодня и закончим. Я сейчас всё принесу, что надо.
Саша сорвался с места, убежал к себе.
Оля с бабушкой переглянулись. Екатерина Павловна беспомощно пожала плечами:
– Ну не знаю. Он мастер, ему виднее… Я пойду, лягу.
Оля в полной растерянности начала убирать со стола. К тому, что ремонт разрастётся, она не была готова, да и неловко, что посторонний человек будет тут работать. Мастер… Мастеру за работу надо платить!
Когда Саша появился с опрыскивателем в руках и рулоном чёрных пакетов под мышкой, она, немного запинаясь, сказала, что вовсе не хотела так его напрягать и она не в состоянии заплатить за работу.
– Какие деньги? – удивился Саша. – Я так, по-соседски… Ну что, давай вещи разгружать? Сколько у вас книг! Неужели ты все прочла?
Он смотрел на Олю с таким неприкрытым уважением, что она смутилась:
– Нет, что ты! Я к бабушке раньше приезжала только на каникулы, поэтому читала совсем немного. Мы с родителями ещё и по городу ездили. Ну, всякие выставки, магазины…
Она смешалась. Торопливо добавила:
– Ты извини, что я сказала, о родителях. Я не хвастаюсь, просто… ну, я всю жизнь с ними, как о них не говорить?
– А я своих совсем не помню, – легко ответил сосед. – Так, наверное, даже лучше. Если они меня бросили и не искали, значит, не нужен был. Значит, и мне они не нужны, правильно?
– Как это бросили?
– Меня на вокзале нашли, совсем мелкого. Говорят, был испуган очень и ничего, кроме имени, не сказал. Да и само имя не сразу, сначала неделю вообще молчал. Ну, дело прошлое. Начинаем с книг?
– Нет, эти полки тут всегда стояли и всегда будут стоять, их трогать не надо.
– То есть делать только три стены? Ага, ну давай тогда вещи выгружай. Вот, я мешки принёс. Мы шкаф и диван здесь оставим, будем двигать. А тумбу из-под телевизора можно пока ко мне унести, чтобы под ногами не путалась. А книги, наверное, стоит закрыть – хоть простынями, чтобы не пылились, ну и диван тоже…
Саша распоряжался уверенно, в четыре руки всё делалось легко. Сосед предложил часть вещей перенести в его квартиру.
Увидев, как он живёт, Оля ужаснулась. Единственная комната выглядела запущенной и нежилой. В углу неровной кучей были сложены мешки со строительными смесями, на полу возле дивана, с лоснящимся боком, косо накрытым стареньким флисовым покрывалом, валялись блестящие пакеты из-под чипсов, фантики, и две грязные щербатые кружки. Одежда лежала грудой на большой картонной коробке, кое-что висело на гвоздях, вбитых в стену. Лишь стеллаж с разложенными инструментами являл собой островок порядка и аккуратности.
Оля покосилась на Сашу, стараясь не показать, насколько она шокирована.
К её удивлению, парень смутился, даже покраснел:
– Не пугайся. Я же недавно въехал. Тут всё ремонтировать надо, поэтому мебель покупать не хочу. Что было, тем и пользуюсь, ну и материалы потихоньку прикупаю.
– А пол подмести религия не позволяет?
– Ну… это… всё равно же, как в сарае. Подметаю иногда, – Саша тяжело вздохнул.
Только тут Оля снова вспомнила, что он детдомовский.
– Извини, – виновато попросила она. – Я не сообразила, что ты здесь недавно. Сам по себе переезд – это как стихийное бедствие, а если ещё нужно вкладываться в ремонт, да в вещи… Одному, наверное, сложно накопить?
– Мне не хватает, – с безнадёжностью в голосе, сознался сосед. – Не думай, я хорошо получаю, а вот отложить ничего не выходит. Последние дни до зарплаты впроголодь сижу. В этом месяце квартиру оплатить не смог. Сначала я посуду купил, кастрюли всякие… Только сжёг уже половину.
Он выглядел таким сокрушённым, что Оле и жалко его стало, и смешно.
– Не расстраивайся, что-нибудь придумаем. Я тоже невеликий финансист, но попробовать разгрести твои проблемы можно.
Вещей оказалось достаточно для того, чтобы провозиться с ними допоздна, но всё же комнату полностью освободили. Оля даже не ожидала, что всё можно разгрести так быстро. Зато на следующий день, оглядывая разорённую комнату, она вспоминала вчерашний вечер с каким-то странным чувством.
Что за наваждение на неё напало? Она же хотела только немного освежить комнату. Зачем же согласилась на этот катаклизм? Кому доверилась? Безалаберному грязнуле! И вдобавок сама пообещала ему помочь в разгребании его проблем! Зачем? Кто за язык тянул?
Екатерине Павловне Оля не стала рассказывать о квартире соседа: чтобы не расстраивать. Половину дня ходила в глубокой задумчивости, пытаясь изобрести приемлемый способ откатить всё назад: не надо ей ни таких хлопот с ремонтом, ни, тем более, мороки с соседом. Если парень дожил до такого возраста и не научился самым элементарным вещам, значит, уже безнадёжен. Ему хоть что сделай, а прекратишь помогать – и всё вернётся на круги своя.
Ничего не придумывалось. Оля, в полном отчаянии даже рассмотрела вариант, что она прямо скажет Саше, что не доверяет его мастерству и не готова к долгому ремонту. А вдруг тогда он психанёт и скажет самой перетаскивать обратно от него все вещи? Ну, мешки – куда ни шло, а тяжеленную тумбу она точно с места не сдвинет. Да и вообще, сама эту кашу заварила – самой и расхлёбывать. Взялась – надо делать.
Таким образом, ближе к середине дня направление мыслей Оли сменилось на противоположное. Надо не затягивать всё, а сделать скорее. Она подключила к антенне телевизор, накануне перенесённый в бабушкину комнату, нашла фильм, чтобы Екатерина Павловна не скучала, а сама принялась за дело: завесила простынями и пододеяльниками книжные полки и принялась обдирать обои.
Без проблем сняла со стены два больших куска – сверху и почти до низу. Это порадовало: не так уж и сложно. Правда полуметровая часть полос внизу отдиралась с трудом, по маленькому кусочку, даже после того, как Оля их смочила, но в целом начало вышло бодрое, и она решила, что до вечера управится. Рано обрадовалась! Всё остальное было приклеено, казалось, намертво и отдиралось буквально по сантиметру. Непривычная работа шла туго, это приводило в отчаяние. За несколько часов она ободрала лишь короткую стену – и то не полностью. С ненавистью оглядев ничтожные плоды своих усилий, Оля собрала и вынесла мусор, подмела, протёрла пол и отправилась готовить ужин.
Только включила плиту – раздался звонок: пришёл Саша. Он был в блёклой майке, спортивных штанах с отвисшими коленями и держал стремянку и пластмассовую канистру.
Его сияющий вид и радостная улыбка просто бесили! Подавив вспышку злости, Оля сухо проинформировала:
– Я с ужином припозднилась, только через полчаса будет готов.
– Ага, – согласился он. – Я пока поработаю, ладно?
– Хорошо.
Оля вернулась на кухню и принялась грызть себя за неприветливость: человек безвозмездно помогает, а она ещё куксится, поговорить нормально не может.
– О, да ты молодец, без дела не сидела, – уважительно сказал Саша, заглядывая на кухню. – Я водичку в ванной наберу?
– Да, конечно.
Она торопливо дочистила картошку, нарезала её на четвертинки и поставила вариться. Выложила куриную грудку на сковородку, почистила и нарубила чеснок, сделала смесь мёда, уксуса и сои, перевернула грудку и начала мыть овощи на салат. Картошка ещё не закипела. Как долго!
Из комнаты доносилось равномерное шкрябанье. Эх, надо было сказать, чтобы подождал до ужина. Сейчас опять в комнате станет пыльно и грязно, а на крохотной кухоньке втроём не сесть. Придётся бабушке ужинать в комнате. Это плохо, ей двигаться надо.
Оля вылила подготовленную смесь на сковородку и высыпала туда чеснок. Острый запах уксуса ударил в лицо, она поморщилась и начала делать салат, всё время поглядывая на плиту. Картошка, наконец, закипела. Оля посолила и уменьшила огонь, перевернула грудку. Затем торопливо закончила резать салат, выключила огонь под сковородой, заправила салат и потыкала ножом картошку. Ещё сыровата…
Она вышла в коридор и растерянно остановилась на пороге комнаты.
– Как? Как ты это делаешь? Я полдня возилась, а ты раз-два – и всё! Не только та стена, над которой она мучилась несколько часов, была очищена полностью, но и другая, длинная стена, серела штукатуркой без следа бумаги. Третья стена ещё была в обоях – вся мокрая, местами даже блестящая.
Саша сгребал обрывки в мешок, но на её слова поднял голову и улыбнулся:
– Ну я же почти профи!
– Здорово! Это сегодня, получается, можно будет начать клеить?
– Ещё десять минут – и можно будет подметать, – пообещал Саша, подходя к ней. Обернулся к стене, протянул руку: – Гляди, она неровная вся, а вот тут трещина.
Оля скользнула взглядом: стена как стена. А вот на смуглом гладком плече прилип кусочек обоев… нет, даже не обоев, а старой пожелтевшей газеты. И ей ужасно хотелось стряхнуть этот клочок и прикоснуться к коже, ощутить её гладкость и тепло.
– Я думаю, лучше сначала немного выровнять…
Она, подняла руку, на миг и застыла в нерешительности, а потом смахнула бумажку. Кожа оказалась горячее, чем она ожидала, и Оля отдёрнула руку, словно обожглась. Что она вообще делает?
Саша замолк, словно споткнувшись на середине фразы, и она торопливо пояснила:
– Бумажка… прилипла…
– Да, я понял. Спасибо, – он повернулся к ней, но с растерянным видом смотрел куда-то в сторону, потом поскрёб щёку и спохватился:
– Смесь у меня есть, можно и сделать всё сегодня. Только… это поздновато может получиться, часов в десять-одиннадцать.
– Да нет, это нормально, – смущённо пробормотала Оля и сбежала на кухню.
Пока она раскладывала ужин по тарелкам, Саша уже ободрал третью стену и поливал стены какой-то розовой жидкостью:
– Чтобы штукатурка держалась лучше, – пояснил он. Как раз подсохнет, пока едим.
Поел он прямо в комнате, сидя на ступеньке стремянки, после чего попросил:
– Как вкусно! Ты потрясающе готовишь! Уберёшь здесь, пока я смесь сделаю?
Немного ошеломлённая скоростью, с которой всё происходило, Оля молча кивнула.
Она ещё не успела всё сгрести в мешки, а он уже начал выравнивать стену. Оля немного поглядела, восхищаясь выверенностью скупых движений, и стала подметать.
– Мусор не трогай, мокрая бумага тяжёлая. Сам вынесу, – сказал он, не оборачиваясь.
– Хорошо. Тогда я пойду пока уберусь на кухне?
Она помыла посуду, заварила чай и снова вернулась в комнату.
– Саша, чаю налить? Ой! Ничего себе!
Одна короткая стена уже была идеально ровной, и Саша уже передвинул шкаф и приступил к следующей стене.
Парень повернулся к ней и подмигнул:
– Давай потом чай. Мне ещё раз смесь делать, а после десяти шуметь нельзя. Лучше не затягивать, чтобы сегодня и закончить.
– Мне прямо неудобно, что тебя так загрузила, – сказала Оля, не сводя глаз с Сашиной спины. Как красиво он двигается! Ей хотелось подойти, положить руки на его плечи, чтобы снова почувствовать горячую бархатистую кожу. Она даже представила, как это будет, и как он снова замрёт – и вдруг поймала себя на этих мыслях. Вся кровь бросилась в лицо. Оля торопливо ушла на кухню и, стоя у окна, прижала ладони к щекам. Никогда у неё не было таких мыслей. Что с ней происходит?
Глава 4
В комнате заработал мотор, видно Саша опять делал смесь. Этот звук выдернул Олю из оцепенения. Она поставила на огонь картошку, морковку и яйца, а потом сделала чай для бабушки.
Екатерина Павловна лежала и смотрела кинофильм.
– Удобно как, – сказала она. – Может, лучше телевизор здесь и оставить?
– Ну нет, – возразила Оля, взглянув на телевизор, который временно перекочевал в бабушкину комнату. – Ты тогда вообще ходить перестанешь, а тебе надо. Не рассчитывай, я и еду тебе приношу только потому, что ремонт. Потом будем на кухне есть.
– Какой мальчик хороший, – похвалила бабушка. – Добросовестный, работящий. И симпатичный.
– Я салат делаю на завтра, – быстро сказала Оля, чувствуя, что вновь краснеет. – Чтобы на работу ему с собой…
– Да разве салат – еда для мужика?
Оля смутилась:
– Ну, я не придумала ничего другого, чтобы не разогревать. Не знаю, есть у них там какая-нибудь микроволновка или плита. Ну а бутерброды сам себе нарубит.
Когда Саша закончил работу, Оля зазвала его на кухню и вручила контейнер с салатом:
– Это завтра на обед. А ужинать приходи к нам.
– Да ещё не просохнет, – возразил Саша, невольно оглянувшись в сторону комнаты.
– А я тебя не работать зову, а ужинать, – строго заявила Оля и, смягчившись, добавила: – сейчас ты и так устаёшь, не до готовки, а потом научу. Специально подберу что-нибудь быстрое, чтобы не горело.
В субботу Саша работал и пришёл только в пятом часу.
– Ты обедал?
Он помотал головой:
– Есть хочу, как крокодил!
– Иди руки мой, – Оля разогрела суп и сделала зелёный салат к котлетам. – Успеем хоть половину оклеить?
– Легко! – пообещал Саша, принимаясь за еду. – Особенно, если поможешь.
Конечно помогу! – радостно согласилась она.
Смотреть на соседа за работой ей нравилось, но просто так пялиться неудобно, а так – вроде и повод есть. Можно вовсе глаз не сводить. Работать на подхвате было совсем несложно: большую часть времени она просто стояла, любуясь ловкими быстрыми движениями Саши и игрой мускулов под кожей. Иногда приходилось что-то подать, подержать, принести. Изредка их пальцы соприкасались – у Оли каждый раз замирало сердце, только было досадно, что Саша эти случайные прикосновения вовсе не замечает.
К ужину обои были наклеены.
– Я и не ожидала, что всё можно сделать так быстро! – вслух удивилась она, подавляя некоторое разочарование.
Саша только улыбнулся:
– Будем мебель расставлять?
– Лучше завтра, – быстро возразила Оля. – Сейчас уже поздновато.
Ещё и девяти не было, и она с тревогой ожидала возражений, но сосед покладисто кивнул:
– Хорошо, завтра.
Вечером, уже лёжа в постели, Оля попыталась проанализировать происходящее: ну да, влюбилась. Саша красивый, ловкий, добрый – чего бы и не влюбиться. Само состояние влюблённости ей нравилось. Мир стал ярче и сиял волшебным светом, Оля чувствовала себя окрылённой и казалось, что может преодолеть любые трудности.
Вот только сам Саша её чувств не разделяет, что, в общем, понятно и естественно. Вряд ли такой красивый парень может заинтересоваться серой мышкой. По доброте своей и помогает. Может ещё и по общей неприспособленности к жизни: хочется общаться, а особо не с кем, кроме как на работе. А неприспособлен он настолько, что от такого партнёра одни проблемы, так что может и к лучшему, что ничего в результате не получится.
Оля вспомнила прикосновение к его плечу, это ощущение яркое и жгучее, как удар молнии. Как Саша замер! Она сначала полагала, что и он испытал нечто подобное, и только сейчас поняла, что вовсе нет: просто смутился, не зная, как отстраниться от настырной девицы, чтобы не обидеть. Стыдуха-то какая!
Оля печально приняла данность и мудро решила, что свои чувства больше ничем не проявит, чтобы не пугать парня, которому они совершенно не нужны. Зато можно будет продолжить такое волнующее общение…
На следующий день с утра расставили мебель, перенесли из Сашиной квартиры мешки с вещами, и Оля с сожалением сказала:
– А разложу я сама. Вечером приглашаю на торжественный ужин в честь окончания ремонта.
После ухода соседа она включила быструю музыку и торопливо стала всё раскладывать по местам. Скорее, скорее! Надо успеть приготовить что-нибудь особенное!
Время текло слишком быстро. Последние два мешка она разбирать не стала: завтра. Поставила в шкаф, закрыла дверки – пока и так сойдёт. Бегом на кухню.
Она потушила кислую капусту с фасолью, испекла свой самый быстрый торт, сделала салат с ананасом – всё это по отдельности она готовила и раньше, а вот одновременно впервые. Успела! Пока она накрывала стол в комнате, торт даже успел постоять и пропитаться, а только Оля убрала его в холодильник, как раздался звонок: Саша вернулся. Она провела его в комнату и только сейчас оглядела её всю сразу.
Вроде бы и не изменилось ничего, кроме обоев, мебель стояла, как прежде, всё делалось у неё на глазах и даже немного с её помощью, но Оля глядела – и не узнавала:
– Как красиво получилось! Сашка, ты волшебник!
– Ну что ты, – смутился он.
– Бабушка! Иди ужинать с нами! – позвала Оля. – Гляди, Саша сотворил чудо.
– Бабушка вышла, покачала головой, поохала:
– Настоящий мастер – золотые руки.
Приступили к ужину – и настало время восторгаться Саше. Очень вкусно! Я такого никогда даже не пробовал. Что, и торт сама? А так можно? Как?
Оля довольно усмехалась:
– Это несложно. Ну, теперь моя очередь помогать. Давай завтра вместе готовить ужин? Какие у тебя есть продукты?
Саша густо покраснел:
– Нет ничего. Завтра зарплата будет.
– Ага, ну ладно, – сразу изменила планы Оля. – Если хочешь, завтра я тебя встречу с работы. Вместе сходим в магазин и посмотрим, что лучше купить.
Так и договорились.
Екатерина Павловна была в полном восторге, Оля так и не поняла – от собственно ремонта или от соседа. Оля смущалась, но была рада, что с бабушкой можно поговорить о Саше.
– А как он на тебя смотрит! Ты ему нравишься.
– Ну конечно нравлюсь! – всплеснула руками Оля. – Парень всю жизнь ел только казённое, да собственную горелую стряпню. Ещё бы не понравилось!
Екатерина Павловна только покачала головой и усмехнулась, а потом подсказала:
– В магазине смотри, на что он тратить готов. Наверняка на каие-то вкусняхи деньги уходят. Не знаю уж, мясные деликатесы берёт или на кондитерское налегает, но ты ему деньги тратить не давай. Пусть лучше счёт откроет, но без карты, чтобы налички много не держал, пока не научится покупать с умом.
В магазине Оля сразу поняла, почему Саше не хватает денег: он рвался складывать в корзину дорогие полуфабрикаты и готов был скупить половину кондитерского отдела.
– Ну нет, так дело не пойдёт! Пачку пельменей возьмём и десяток чебуреков – чтобы был запас на крайний случай, если совсем оголодаешь и сил на готовку не останется, а покупать будем простые продукты.
Всю неделю Оля каждый вечер сначала готовила ужин себе и бабушке, а потом приходила к соседу и готовила там. Он отнёсся к учёбе добросовестно: купил блокнот и записывал всё, что Оля объясняла. Ей было приятно, что Саша постарался навести порядок, хотя она вынуждена была признать, что он всё же был прав: с обшарпанными обоями и жалким подобием мебели, его квартира всё равно представляла собой унылое зрелище.
С каждым днём Олю всё больше накрывало разочарование. Она втайне надеялась, что совместные занятия как-то сблизят их, но ничего подобного не случилось. Казалось, напротив, что общение стало принуждённо-натянутым, поэтому, когда спустя полторы недели сосед попросил временно прервать занятия, чтобы он мог самостоятельно повторить пройденное, Оля почувствовала облегчение, смешанное с досадой.
Екатерина Павловна не могла не заметить, что знакомство сошло на нет, и Оля ждала вопросов, с тоской думая о предстоящем объяснении, но бабушка оказалась достаточно тактичной и ничего не спросила.
Оля умела быть объективной и честно себе призналась, что она Саше не пара: пусть даже у него маловато житейского опыта, но он самостоятельный человек, замечательный работник, получающий, зарплату куда выше средней по региону – она сама видела. А она – зелёная девчонка, только что поступившая в институт, до собственного дохода и самостоятельности – как до Луны, ещё учиться и учиться. Он уже сталкивался с жизненными сложностями и преодолел их, а она – балованная мамина дочка, не знавшая никаких проблем. И в конце концов он просто очень красив, а у Оли внешность так себе, средненькая. Конечно, Саша легко найдёт себе более подходящую девушку!
Соседа она не видела и всё больше терзалась этими мыслями. За всё время лишь раз столкнулась с ним на лестничной площадке, когда выходила в магазин, а он с какими-то мужиками поднимался вверх по лестнице. Они посторонились, чтобы пропустить, Саша поздоровался, и она, опустив взгляд к замызганным ступеням, тихо пробормотала ответное приветствие. Щёки и уши разгорались, она чувствовала жар и ускорила шаг, умирая от неловкости.
Как только угораздило влюбиться, ведь никакого повода Саша не подавал!
До этого Оля влюблялась лишь раз, в девятом классе, когда к ним пришёл новенький мальчик. Это был очень красивый мальчик с голубыми глазами и пшеничными волнистыми волосами, ужасно похожий на Сергея Есенина. И имя у него было красивое, можно сказать, княжеское – Владислав, Влад. Его посадили за вторую парту у окна, и Оля, сидевшая сзади и у стены, могла беспрепятственно смотреть на него в течение уроков. Задумчивый взгляд, устремлённый в окно, изящные музыкальные пальцы, аккуратный костюм (он единственный в классе носил галстук-бабочку) – всё так выгодно отличало новенького от остальных мальчишек, что Оля была совершенно покорена.
Знакомство она не форсировала, здраво рассудив, что, раз они вместе учатся, то рано или поздно оно всё равно произойдёт. Пока же ей было достаточно сладкого замирания в груди и неопределённо-возвышенных мечтаний. Глядя на золото берёз и багрянец клёна за окном, она представляла, как Влад будет смотреть ей в глаза и проникновенно читать стихи…
Учителя новенького особо не трогали – давали время на адаптацию. Лишь два раза его вызвали к доске – и это было душераздирающее зрелище. Владислав ужасно стеснялся, глядел под ноги и бормотал что-то совершенно нечленораздельное. Один раз ему поставили тройку, другой – влепили пару, и Оля кипела от вопиющей несправедливости: как можно вызывать к доске человека, который ещё не успел войти в коллектив? Ясно же, что ему не до учёбы! На волне сочувствия её сердечная склонность лишь укрепилась.
Оля ни с кем не делилась чувствами, но бдительные одноклассницы заметили её томные взгляды и верно их истолковали, а кто-то даже постарался донести до сведения новенького, что Олька Малинина в него втюрилась. На большой перемене Владислав в сиянии собственной неотразимости подошёл к ней и, глядя со спокойной уверенностью альфа-самца, изрёк:
