Текст книги "Команда начинается с вратаря"

Автор книги: Ринат Дасаев

Соавторы: Александр Львов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– И вот еще что: если уж доверили тебе место в воротах, то, будь любезен, держись за него и постарайся никому не уступать.

На матче с «Локомотивом» трибуны стадиона в Черкизове, где чуть меньше года назад произошло мое первое свидание со «Спартаком», были битком забиты болельщиками. Я знал, что среди них находится Олег Михайлович с Игорем. А в Астрахани, у телевизионного экрана, за меня наверняка будут переживать отец, мать, брат, Геральд Иванович, ребята.

Чем больше я думал об этом, тем сильнее нарастало во мне волнение, тем больше охватывала тревога. Даже в Ворошиловграде, казалось, я чувствовал большую уверенность, чем перед этой, уже второй по счету, игрой в основном составе. Однако старался не показывать своего состояния и, как мог, успокаивал себя.

Перед самым выходом на разминку ко мне подошел Прохоров. И, сделав вид, что не замечает моего бледного лица, посоветовал:

– Повнимательней следи за Петраковым и Газзаевым. В «Локомотиве» это самые опасные футболисты. Особенно за Газзаевым, когда тот с мячом вблизи штрафной. Хитрющий он, дьявол. Обвести любого может, пробить неожиданно. Так что будь начеку.

Не зря Александр меня предупреждал. И то, насколько он прав оказался, я понял уже в первом тайме, когда, на мгновение опередив меня и Самохина, Газзаев головой подрезал мяч в пустые ворота. Быть бы тому в сетке, не окажись на его пути Букиевского. Да и во второй половине матча настырный одиннадцатый номер «Локомотива» изрядно потрепал нервы нашей обороне. А опекавший его Хидиятуллин с трудом находил моменты, чтобы перевести дух.

Досталось и мне: дважды я накрывал мяч в ногах успевавшего все-таки проскочить Газзаева. И столько же раз отражал его резкие удары. А один раз на помощь пришла штанга.

Нетрудно догадаться, каким нелегким был этот матч, время которого быстро пролетело для не затихавших ни на минуту болельщиков и так медленно тянулось для меня. Лишь немного придя в себя под струей холодного душа, я неожиданно вспомнил обо всем, что несколько часов назад волновало меня, – о родных, болевших за меня в далекой Астрахани, о Геральде Ивановиче, наверняка до мелочей разбиравшем мою игру, о ребятах, с которыми еще в прошлом году выступал в «Волгаре»...

Я не подвел их. Теперь я знал это точно. И почувствовал сразу же, едва переступил порог раздевалки, где первым поздравил меня Саша Прохоров. Дружески хлопали по плечу, говорили всякие приятные слова какие-то люди, которых я никогда прежде не видел, обнимали ребята. Затем подошел Константин Иванович.

– Ну, что ж, – крепко сжав мою руку, улыбнулся он, – будем считать, что и сегодня проверку ты выдержал. А сыграл-то ведь по-другому, чем с «Зарей», – четче, уверенней.

И, уже обращаясь ко всем, не скрывая удовольствия, громко произнес:

– Хорошая победа, друзья. Хорошая и важная. Поздравляю!

Но самой большой радостью для меня, конечно же, была наша победа над соперником, достаточно решительным и грозным. На сей раз в ударе был дуэт Ярцев – Гаврилов. Первый заставил защитника «Локомотива» Камзулина нарушить правила в собственной штрафной, а второй, четко реализовав пенальти, наказал соперника за несдержанность.

Да, тот победный гол забил Юра Гаврилов, как бы заново продолжая открывать для себя большой футбол. В отличие от нас, он начинал в нем вторую жизнь, которую надеялся прожить более счастливо, чем первую. Дело в том, что до прихода в «Спартак» Юрий провел несколько сезонов в московском «Динамо», куда был приглашен из команды «Искра», выступавшей в первенстве Москвы. В ней он играл в свое время с уже прошедшими школу высшей лиги Николаем Шаровым, Анатолием Хорлиным, Виктором Коноваловым.

Наверное, поэтому в динамовском дубле он был заметным игроком – достаточно забивал, да и пасом своим, тогда уже приметным, выделялся. Однако тренеры почему-то особых надежд с Гавриловым не связывали и ставили его в основной состав лишь от случая к случаю. И хотя Юрий был даже награжден бронзовой медалью, когда динамовцы завоевали третье место, положением своим в команде он по-прежнему оставался недоволен. Ему хотелось играть чаще, больше, с тем чтобы заставить изменить к себе отношение и доказать, что в футболе он способен на большее.

Вот почему в этой довольно сложной и неопределенной для него ситуации (в сезоне-77 Юрий был серьезно травмирован) Гаврилов без колебаний принял предложение Константина Ивановича перейти в «Спартак». И решил начать все сначала.

В «Спартаке» он завоевал разного, включая золотые, достоинства награды чемпионатов СССР. В «Спартаке» забил свой сотый гол, войдя в столь желанный для многих Клуб Григория Федотова. В «Спартаке» был назван лучшим бомбардиром сорок шестого первенства страны. В «Спартаке» добился права быть приглашенным в сборную...

И всего этого Юрий достиг за несколько сезонов, один из которых был проведен им и командой в первой лиге, чья школа, как выяснилось, оказалась чрезвычайно полезной.

Почему же, пребывая в «Динамо» на вторых ролях, Гаврилов стал лидером в «Спартаке»?

На мой взгляд, произошло это потому, что Юрий нашел свою команду, чей игровой стиль, партнеры оказались близкими ему. В «Спартаке» он обрел то, чего ему так недоставало в «Динамо», – внимание, дружеское расположение, тренерское доверие. Ощутив все это, Юрий заиграл. И еще как!

...1979 год. Лето. Спартакиада народов СССР. Труднейший и принципиальный полуфинальный матч со сборной Украины. Мы (команда Москвы) уже ведем в счете. Но преимущество минимальное, и противник готов вот-вот забрать инициативу в свои руки.

Нужен гол. Нужен, как воздух!

Соперники идут на очередной штурм: Буряк отдает пас Блохину. Тот, падая, теряет мяч, который тут же подхватывает Маховиков. Несколько передач – и теперь уже мяч у Гаврилова, мгновенно оказавшегося в плотном кольце защитников. Казалось, выхода нет. И здесь неожиданно для всех Юрий резко разворачивается спиной к воротам соперников и, уловив рывок Черенкова в штрафную, идеально точно делает ему красивейшую передачу. Ну, а Федор не оплошал – поставил точку в этой короткой и блестящей по исполнению комбинации.

В этом же сезоне мы в Москве встречались с одним из главных конкурентов в борьбе за «золото», донецким «Шахтером». Труднейший был матч. Стоял холодный, с сильными, пронизывающими ветрами и мокрым снегом сентябрь.

Гаврилов же, казалось, ничего этого не замечал. Действовал в привычной манере – широко, размашисто, смело идя вперед, толково организовывал атаки. А к середине первого тайма сам завершил одну из них, открыв наконец счет: Шавло хитро подал угловой, и Юрий оказался тут как тут. Два следующих мяча он уже помог забить Сидорову.

Можно долго вспоминать и рассказывать о восхитительных пасах и голах Гаврилова. Но не хотел бы, чтобы в моем рассказе Гаврилов выглядел идеальным героем. К числу таковых Юрий не принадлежит. Недостатки в его игре были и есть. Что, однако, характерно для него: неуверен в себе он бывает тогда, когда недостаточно физически готов. В такие моменты пропадает плавность движений, он становится медлительным, а обычно выверенные передачи и неожиданные удары легко перехватываются строгими опекунами и бдительными вратарями.

Пример тому – матчи испанского чемпионата мира, встречи «Спартака» с «Реалом» в Мадриде, в Кубке чемпионов или не столь давняя игра с «Андерлехтом» на Кубок УЕФА. В них он промахивался из самых выгодных положений и даже с одиннадцатиметровой отметки.

Спады эти Юрий переносил мужественно, стараясь сохранять самообладание. И стоило Гаврилову в этой ситуации провести один-единственный матч в свойственном ему стиле, как, словно по мановению волшебной палочки, к нему возвращались привычная легкость, уверенность – все то, что совсем недавно казалось безнадежно потерянным...

Победа над «Локомотивом» не стала, как казалось на первых порах, поворотом в судьбе «Спартака». Кривая наших выступлений, словно на графике температуры больного, то подскакивала вверх, то резко падала вниз. Так, ведя в счете и владея инициативой, мы крупно проиграли в Баку. Потом, в отличном стиле победив «Арарат», тут же в Ленинграде обидно уступили «Зениту»...

Однако чувствовалось: наша игра приобретает четкие очертания, становится все более уверенной. И вот двадцать третьего сентября в Москве, на «Локомотиве», состоялся матч, который считают главной заявкой на будущее восхождение «Спартака».

До сих пор храню уже начавший желтеть номер еженедельника «Футбол-хоккей» с обзором текущих событий первенства, сделанным Львом Ивановичем Филатовым. Начинался он несколько необычно – с выдержек из репортажей о встрече, взятых из других газет:

«Известия»: «Великолепный футбольный спектакль... »

«Труд»: «Был аншлаг, и зрители увидели настоящий футбол...»

«Советский спорт»: «Давно мы уже не видели столь яркой игры».

«Вечерняя Москва»: «Москвичи стали свидетелями азартного футбола. Участники встречи презрели осторожный, выжидательный вариант игры...»

Мы переиграли не просто лидера, а, как выяснилось позднее, будущего чемпиона, переиграли команду, располагавшую такими футбольными талантами, как Давид Гогия, Тенгиз Сулаквелидзе, Манучар Мачаидзе, Виталий Дараселия, Реваз Челебадзе, Давид Кипиани, Владимир Гуцаев, Рамаз Шенгелия. Команду, ставшую впоследствии обладательницей одного из самых престижных трофеев европейского футбола – Кубка обладателей кубков.

Вновь беру в руки номер «Футбола-хоккея» с обзором Л. Филатова и нахожу в нем место, которое подтверждает то, о чем я думаю сейчас, возвращаясь памятью к самым главным событиям в жизни команды сезона семьдесят восьмого года.

«...«Спартак» нашел такую игру недавно, но побеждал соперников, которые не были способны ответить ему тем же, а на этот раз держал генеральную проверку. И выдержал».

– Вы сыграли сегодня по-чемпионски, – широко улыбаясь, сказал в раздевалке Константин Иванович Бесков. И, заметив смущенное удивление на наших лицах, добавил: – Да-да, именно по-чемпионски. И говорю это вам потому, что настало время думать о будущей победе в первенстве.

...Сезон возвращения в высшую лигу «Спартак» завершил пятым. Мы подошли к подножию вершины, полные сил, готовые к ее штурму. Это подтверждали показатели сезона-78: только в восьми из тридцати матчей мы покинули поле, не сумев забить гола, а всего провели в ворота соперников сорок два мяча (второй показатель первенства). Причем девятнадцать из них пришлось на долю Жоры Ярцева, признанного в тот год лучшим снайпером чемпионата.

Кроме того, «Спартак» вновь получил представительство в сборной, куда были приглашены Гаврилов, Хидиятуллин и Ярцев. Ярцеву тогда исполнилось тридцать лет – возраст, который почему-то в нашем футболе принято считать критическим. Придя в «Спартак», Жора Ярцев словно задался целью заставить всех относиться к футболисту не по паспорту, а по его игре. И, к чести своей, блестяще добился ее.

Тренеры, прослышавшие о решении Бескова взять в команду двадцатидевятилетнего невысокого, с маловпечатляющими со стороны физическими данными форварда костромичей, не скрывали на сей счет удивления. Они достаточно знали Ярцева по выступлениям в дубле ЦСКА, смоленской «Искре», «Гомсельмаше», где, по их мнению, тот был мало приметен.

У Константина Ивановича существовали свои соображения. Наблюдая за ним на первом зимнем турнире спартаковских клубов, он уловил способность юркого, подвижного нападающего костромского «Спартака», невзирая на жесткую опеку защитников, продираться сквозь их плотный строй и находить мгновения для решающего удара. Способности Ярцева, скрытые для остальных, совершенно очевидными оказались для Константина Ивановича. Теперь нужно было подобрать в напарники к острому форварду партнера, способного с полуслова понимать его многочисленные маневры. Им стал Гаврилов.

Все это происходило до моего прихода в «Спартак». И о том, как создавался тандем Гаврилов – Ярцев, я узнал позднее. Но, играя с ними вместе не один месяц, не переставал удивляться его сыгранности, умению предвидеть на поле каждый следующий ход друг друга.

«Стенка» в исполнении этого дуэта часто оказывалась настоящим откровением для самой бдительной и искушенной обороны. Начинал обычно комбинацию Юрий. Он принимал мяч где-то в центре или ближе к своим воротам, а затем, внешне неторопливо, продвигался с ним вперед. Ярцев же в это время челноком уже курсировал вблизи штрафной соперников, выбирая момент для своего коронного рывка. Наконец, сблизившись с Гавриловым, он получал от него мяч, в касание возвращал его партнеру и, освобождаясь от внимательно следивших за всем этим защитников, выскакивал за их спины, куда тут же следовала выверенная до сантиметра передача Гаврилова. И наносил короткий кинжальный удар...

Как тут не вспомнить семь голов Ярцева, забитых им в августе семьдесят восьмого в двух матчах с «Пахтакором» (три) и «Кайратом» (четыре), с восторгом занесенных дотошным футбольным статистиком Константином Сергеевичем Есениным в книгу подвигов бомбардиров.

Ярцев жил на поле голом и шел к нему в игре сквозь любые трудности, не останавливаясь ни перед чем, не щадя себя. Может быть, поэтому и сошел с большой футбольной сцены, на которой так поздно появился, не доиграв еще минимум два-три сезона.

Да, голов Жора назабивал немало: эффектных и рядовых. Но один бы я все-таки выделил как самый важный, без которого, убежден, не видать бы нам в семьдесят девятом году «золота». Я имею в виду забитый им гол в матче в Киеве, во втором круге, когда к финишу первенства мы шли с местными динамовцами, что называется, голова в голову.

Стоял конец сентября – время, когда в чемпионате уже четко вырисовываются профили вероятных призеров, когда на смену весенне-летнему азарту и напору на первый план выходит мастерство, когда все уже решает игра.

В Москве начинало холодать. Осень все чаще и чаще напоминала и футболистам, и болельщикам о себе холодными дождями и ветрами, заставляющими ежиться на поле и на трибунах. А Киев встретил нас приветливым «бабьим летом», с мягким теплым солнцем и нежным убаюкивающим вечером.

Однако на красоты природы внимания мы не обращали – не до того было. Каждый понимал ответственность момента – проигрыш наш ли, соперника резко снижает шансы на победу в первенстве, на которую и те и другие уже всерьез нацелились. А рвались мы к ней с тем же настроением, как и два года назад, когда спешили возвратиться в высшую лигу.

Уступили нам киевляне в той встрече в семьдесят девятом прежде всего психологически. Сначала недооценили нас и вышли на игру чуть расслабленными. А потом, поняв, что дело может принять нежелательный оборот, стали проявлять ненужную раздражительность, спешку, за что и поплатились.

На десятой минуте Витя Самохин не в первый уже раз отправился в рейд к воротам киевлян. Завершил комбинацию точным ударом Гаврилов. Гол этот мгновенно вывел динамовцев из состояния благодушия. Широко развернутым строем пошли вперед Хапсалис, Колотов, Буряк, Бережной. Последний за минуту до перерыва проскочил-таки в нашу штрафную. Но я уже был готов к встрече с ним и успел парировать его хлесткий удар.

– Не вздумайте успокаиваться, – убеждали в перерыве внешне спокойные, но, судя по голосу, взволнованные не меньше нас Бесков и Старостин. – Продолжать атаковать и атаковать. Только этим можно заставить их сбавить напор, начать ошибаться. И запомните: нужен еще гол. Очень нужен...

Мы и сами понимали, что преимущество наше весьма зыбкое, и, как могли, гнали из головы мысль о победе с минимальным счетом. Оборона киевлян стала более крепкой, даже на выпады наших защитников, прежде застававших ее врасплох, обороняющиеся откликались мгновенно и четко. Пути к воротам хозяев были перекрыты. К нашим же они рвались отчаянно и решительно.

И вот за девять минут до конца, когда, казалось, через мгновение-другое усилия динамовцев принесут им желанный гол, сказал свое слово Ярцев. За мгновение до этого Таран упустил стопроцентную возможность сравнять счет. И пока в сердцах киевляне в центре поля поучали промахнувшегося мимо цели молодого нападающего, наши разыграли двухходовку: Жора, в своем стиле влетев с мячом в штрафную, нанес удар, не оставивший ни Роменскому, ни, следовательно, и его команде надежд на победу в чемпионате страны.

– Сегодня вечером, – сказал, поздравляя нас с успехом, сияющий Николай Петрович, – вы открыли себе дорогу к золотым медалям...

Должен добавить к сказанному нашим начальником команды, что в том успехе большая заслуга принадлежала Ярцеву.

Вот такой замечательный форвард был у «Спартака» в период его становления и восхождения на вершину. Форвард, про которого Константин Иванович как-то с сожалением сказал: «Такие в футболе появляются, увы, не часто».

Мог ли Ярцев поиграть в «Спартаке» подольше?

Вопрос этот мне задают до сих пор. Особенно после матчей, в которых наши нападающие теряют прицел и после которых болельщиков, сразу же впадающих в меланхолию, охватывают ностальгические воспоминания.

Ответить на него трудно. В следующем сезоне, принесшем нам «серебро», Жора уже забил гораздо меньше, чем в двух предыдущих. Тому были объяснения – травмы заставляли выходить его на поле гораздо реже.

Защитники не любят форвардов, умеющих забивать. И с ними не церемонятся. Ярцева били в игре нещадно. Я не переставал удивляться, как после очередного безжалостного сноса ему, не обладающему особой силой, удавалось не только подниматься и продолжать игру, но и забивать. Не понимал еще тогда психологии человека, за спиной которого невидимые ходики отсчитывают безжалостно уходящее для него в большом футболе время. Мысль о жестокости времени нервировала его, мешала, требовала дополнительных сил. Да и «опекуны» делали все, чтобы лишить его привычной выдержки, которая, как известно, для снайпера чрезвычайно важна. В состоянии взвинченности, постоянного напряжения (к тому же досаждала боль недолеченных травм) Ярцев промахивался в ситуациях, в которых обычно был безупречен. А поскольку репутация бомбардира обязывает ко многому, спрос с него был особый. Это обижало Георгия, считавшего, что люди, критикующие его, чересчур категоричны. И по окончании сезона-80, мучась сомнениями и переживая, он подал заявление с просьбой отпустить его из команды.

После победного матча в Киеве мы вышли в лидеры. И оставались ими вплоть до последней, решающей встречи в Ростове, с воспоминания о которой я и начал эту главу.

Последний финишный рывок, отделявший от становившейся все реальней и реальней мечты, стал проверкой крепости и надежности нашей обороны. В решающий момент наш защитный рубеж стал труднопреодолимым для соперника. Причем тренеры ставили теперь перед игроками обороны задачу не только разрушения чужих атак, но и организации и завершения собственных.

И партнеры по обороне успешно справлялись с ней, что подтверждают цифры – 18 из 66 голов (почти одну треть) провели они в ворота противников. Согласитесь, что вклад в общее дело атаки достаточно заметный.

Пять мячей в «золотом» сезоне пришлись на долю Александра Мирзояна, для которого «Спартак», как и для всех остальных, стал не только родным домом, но и командой, давшей возможность по-новому раскрыть себя в футболе.

До прихода к нам Саша успел поиграть и в родном Баку, и в Ереване, где отнюдь не пребывал на вторых ролях.

Потом футбольные пути-дороги привели Александра в московское «Торпедо», где почему-то с непонятной поспешностью отказались от его услуг. И вот тут-то «добро» на приход Мирзояна в «Спартак» дал Константин Иванович. И вновь, в который раз уже, недоумевали те, кто оценивал футболиста сквозь призму его паспортных данных. Но наш тренер опять не ошибся.

В напарники по обороне мы получили на редкость спокойного и рассудительного человека, что всем сразу понравилось. Со временем, когда все эти качества были проверены игрой, Мирзояну стали без колебаний доверять бить пенальти. И он обычно «щелкал» одиннадцатиметровые, как орехи.

Но однажды дрогнул и не забил – очень нужный, важный гол в финале Кубка страны.

Мы видели, что соперник по финалу – ростовские армейцы – уступает нам и в мастерстве, и в классе. Но отнюдь этим не обольщались. Играли зло, старательно, в своем ключе. Уже в первом тайме было достаточно моментов для того, чтобы заставить ростовчан начать с центра, но ни одного мы не реализовали. И наконец, получили явную возможность открыть счет – на 35-й минуте за снос Гаврилова в ворота армейцев был назначен одиннадцатиметровый.

То, что бить его должен «штатный» пенальтист Мирзоян, сомнений ни у кого не вызвало. Но по тому, как Саша непривычно медленно направился к мячу, как необычно долго устанавливал его, как затянул перед ударом паузу, было видно: с ним происходит что-то неладное. Я отвернулся в ожидании того, что произойдет. Когда же мгновение спустя трибуны охнули, я понял: предчувствия оказались не напрасными. Отчаянно бросившемуся за мячом вратарю Радаеву помогла штанга, отразившая мощнейший, но не точный удар Александра.

...Кубок мы упустили. Самый опасный форвард СКА Андреев, получив мяч от шустрого Заварова, найдя брешь в частоколе ног игроков, оказавшихся в моей штрафной, точно пробил.

Конечно, виноваты в потере Кубка были мы все, но кое у кого сложилось мнение, что больше остальных повинен в этом Мирзоян. Забей он пенальти – и круг почета с призом по дорожке Лужников совершал бы «Спартак», а не ростовчане.

Я уже давно заметил, что существует категория футбольных «знатоков», всегда упорно обвиняющих в поражениях отдельных футболистов, считая только их ошибки главными, единственно повлиявшими на неудачу команды.

В книге Валентина Козьмича Иванова «Центральный круг» я прочитал о том, как он не забил в чемпионате 1964 года пенальти в ворота киевского вратаря Банникова. В последовавшей после этого переигровке «Торпедо» уступило золотые медали тбилисскому «Динамо». И нашлись люди, которые поспешили назвать главным виновником случившегося капитана москвичей. При этом никто из них не пожелал вспомнить, сколько мячей забил Иванов в том сезоне и сколько раз помогал это делать товарищам, выводя их к чужим воротам точными передачами. Не задумался о том, почему не сумела команда исправить ошибку своего капитана.

В финале недавнего первенства Европы вратарь испанской сборной Арконада, неудачно приняв мяч, пробитый французом Платини, пропустил со штрафного нелепый гол, во многом предопределивший весь ход последующих событий матча. Но когда прозвучал финальный свисток и буквально обезумевшие от счастья хозяева бросились поздравлять друг друга, испанцы, все как один, направились к своему голкиперу и по-дружески, успокаивая, обняли и поблагодарили его.

Да, именно поблагодарили – за мужество и стойкость в предыдущей встрече, где Арконада в серии послематчевых пенальти своей уверенностью заставил дрогнуть до этого казавшихся невозмутимыми датчан. Николай Николаевич Озеров, комментировавший европейский полуфинал в Лионе, позднее рассказывал, что после его окончания в пресс-центре на экранах мониторов еще долго, пока он шел в раздевалку, показывали крупным планом гордое улыбающееся лицо вратаря испанцев, ставшего подлинным героем того захватывающего вечера. Об этом не забыли два дня спустя на поле «Парк де Пренс» его партнеры. Они нашли в себе силы и мужество не поддаться мгновенным эмоциям, остаться джентльменами по отношению к допустившему, казалось бы, роковую ошибку товарищу.

В футболе ведь не бывает так, чтобы кто-то один принес победу команде или стал единственным виновником ее поражения. И даже если детально разобрать отдельный успех или неудачу, то все равно, даже при кажущейся явной заслуге или вине кого-то из игроков в отдельности, за игру отвечает весь коллектив. В этом я твердо уверен. Вот почему, видя, как переживает Саша свою оплошность, мы старались вывести его из этого угнетенного состояния. И кто знает, глядишь, все бы и обошлось. Но после случившегося Мирзоян все реже стал появляться в основном составе и все чаще в дублирующем.

В следующем сезоне мы провели вместе всего два матча. Затем, пройдя годичную стажировку в помощниках Константина Ивановича, Александр поступил в Высшую школу тренеров.

По-разному складывается тренерская судьба ее выпускников. Но, я думаю, у Мирзояна она должна быть удачной, поскольку за годы, проведенные в футболе, он сумел приобрести не только уважение и доброе имя, но и терпение, мужественность, рассудительность – качества, крайне необходимые в его будущей профессии. Во всяком случае в чемпионском сезоне «Спартака» он все эти качества проявил.

В тот год в обороне нашей собрались интересные ребята.

Казалось, не знавший усталости Букиевский и в атаку подключался вовремя, и назад не забывал возвращаться. Особенно был ценен Володя исключительной дисциплинированностью, неукоснительным следованием тренерской установке. Хотя и горячился моментами сверх меры, что ему нередко очень мешало.

Высокий, статный Самохин мог в случае надобности прикрыть в обороне любую брешь, сыграть на любом месте.

А Саша Сорокин, про которого Юра Гаврилов иногда шутя говорил, что его можно снимать на обложку журнала «Здоровье», многого в игре добивался за счет великолепной силы и потрясающей выносливости.

Каждый из них был разным и по игровой манере, и по характеру, непохожим на других. Как, впрочем, и их футбольные судьбы.

Букиевский держался в команде, что называется, до последнего патрона – пока в ней не появился более молодой и перспективный конкурент. И ушел с достоинством, отдав клубу, воспитавшему его, все.

Самохин же с Сорокиным в разное время оказались в ЦСКА. Выглядели они там не хуже других. Но не более. И, на мой взгляд, менее интересно, чем в «Спартаке». Не та у них была уже игра, не тот настрой. А может быть, настроение и определило игру. Или наоборот? Судить не берусь.

Сорокин, правда, делал попытки что-то изменить, предпринять, заиграть по-прежнему. После демобилизации его пригласило столичное «Торпедо». Но там он, увы, ничего не показал. И перешел в клуб второй лиги – «Красную Пресню», где время от времени появлялись по разным причинам освобожденные из «Спартака» ребята.

У Виктора судьба сложилась вроде бы удачней. Он остался в ЦСКА, занял стабильное место в составе клуба. Но все годы вместе с командой, терявшей себя буквально на глазах, не играл, а лишь участвовал в первенстве.

А вот оказавшиеся волею обстоятельств в смоленской «Искре» и ростовском СКА Сергей Шавло и Евгений Сидоров сумели все-таки найти в себе силы для возвращения в «Спартак». Здесь стоит заметить, что двери в команду для тех, кто покидает ее на время не по своей воле, открыты всегда. Но далеко не всем удается в другом клубе сохранить игру на прежнем – спартаковском – уровне.

Так, к примеру, было с Сашей Сорокиным, Сашей Калашниковым, уже упомянутыми Самохиным, Глушковым, Хидиятуллиным...

Если сказать, что Сергей Шавло футболист с характером, то, значит, по-моему, не сказать ничего. Нет, конечно же, не только за счет самолюбия и стойкости завоевал он право называться классным мастером. Его и игровым талантом природа не обделила. Но именно самолюбие и стойкость помогают ему беречь этот самый талант. Не растрачивать его по пустякам.

В «Спартак» Сергей шел, как и я, трудными дорогами второй лиги. Начинал дома – в небольшом украинском городке Никополе. Потом в Риге, учась в институте физкультуры. И вскоре оказался в местной «Даугаве». А там уже, согласно неписаному футбольному закону «будешь играть – заметят», был найден спартаковскими тренерами.

Наиболее ценное качество Шавло – умение дорожить мячом, не расставаться с ним, все не обдумав и взвесив. На что уходят у него считанные секунды. Не отдаст он его за бесценок на поле никогда.

Осенью восемьдесят третьего смоленская «Искра», за которую выступали Шавло и Саша Калашников, встречалась в Москве с «Локомотивом». Посмотреть матч, а заодно и то, как выглядят оба они, пришел и Константин Иванович.

Я той встречи не видел. Но рассказывали, что Серега бился в ней отчаянно, так, словно это была последняя в его жизни игра. И под занавес, когда, казалось, «Искре» уже ничего «не светит», каким-то невероятной силы ударом, в который, видимо, вложил всю страсть и желание показать себя прежним Шавло, забил немыслимый гол, спасший команду от поражения.

Сергей вновь появился в «Спартаке», а спустя два сезона, почти в тридцатилетнем возрасте, когда многие уже заканчивают играть, был приглашен в сборную.

Женя Сидоров – человек и футболист совсем иного склада. По характеру он гораздо мягче. Да и по игровой манере Серегу мало напоминает. Это душа-парень, добряк, которого просто нельзя не любить. Определение «спартаковский футболист» подходит к нему почти идеально. На поле он весь в движении, поиске неожиданного хода, момента для удара. Думаю, что и в ростовском СКА – коллективе непростом, требовательном – Женька не потерялся потому, что природное футбольное чутье помогло ему и здесь определить четко свои возможности, «найтись» в чужой игре.

Но в отличие от Шавло период реакклиматизации в «Спартаке» проходил у него сложнее. Не во всех по возвращении матчах был он одинаково интересен, не всегда так, как бы хотелось, точен. Например, в восемьдесят четвертом во втором круге во встрече с торпедовцами в Москве такие моменты упустил, что приходится только удивляться. Да еще и пенальти не забил Сарычеву, хотя мы все-таки четыре ноль и выиграли.

А вот «Зениту» в тот же год в Лужниках «положил» настоящий гол-красавец: получил от Гаврилова мяч на линии штрафной, сбросил его себе мягко под удар и «щелкнул» в касание, как в хоккее. Бирюков, а он в тот год лучшим вратарем был назван, и глазом моргнуть не успел.

По натуре своей «Сидор» застенчивый, стеснительный даже. И может, именно поэтому на поле не всегда уверен в себе, моментами не доверяет своему игровому чутью. Ну, а если Женя «в порядке», удовольствие от его игры получают все. И конечно же, он сам.

В тот победный наш сезон-79 Сергей и Женя играли здорово. Шавло в сборную страны впервые попал. А Сидоров на Спартакиаде народов СССР в команде Москвы прямо-таки чудеса творил.

И в «Спартаке» на них никто не обижался. Десяток голов они вдвоем забили. Вроде бы и не так много, но все очень важные. Да и другим помогали то же самое делать. А какие два мяча провел Женя той осенью в ворота «Шахтера», который, как и мы с киевлянами, всерьез примеривался к золотым медалям. Улучил мгновение и головой (это при его-то небольшом росте) нанес неотразимые удары, перехитрив донецких защитников и их вратаря Дегтярева, которого «на мякине не проведешь» !