Текст книги "Лазурная глубина (СИ)"
Автор книги: Рина Зелиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
– Так сделайте переливание. В чем проблема? – удивился Рамиль.
– В этом-то и проблема. У нас просто нет крови его группы.
– Как нет? – Марисса вскочила.
– А что вы хотите? У нас районная государственная больница. Лекарств не хватает. А про донорскую кровь и речи не идет.
– Какую группу надо? – быстро сообразил Рам.
– Четвертую. Отрицательную. Очень редкая.
– У меня четвертая отрицательная, – обрадовалась Мари: ей просто не верилось, что все так просто.
Мужчины с одинаковым сомнением посмотрели на нее.
– А ты уверена, что в тебе есть положенные всем нормальным людям пять литров крови? – озвучил их колебания Рамиль.
Марисса злобно на него зарычала.
– На СПИД, гепатит, вирусные инфекции давно проверялись? – сразу деловито осведомился врач, памятуя об угрозе для своей жизни.
– Да вы не переживайте, – успокоила его девушка. – Я его жена. Так что этим добром я с ним уже успела поделиться.
Пищали приборы. Люди в белых халатах толпились вокруг неподвижного тела человека, в котором, как оказалось, сосредоточился весь ее мир. Кровь из ее вены капля за каплей перетекала к нему.
– Только живи. Ты только живи, – шептала девушка.
На нее навалилась смертельная усталость. Веки стали такими тяжелыми, что глаза стало уже трудно держать открытыми. Звуки доносились так глухо, как будто, уши заткнули ватой. Все плыло, и она сама куда-то плыла, мерно покачиваясь на волнах, устремляясь в покой и забвение.
Глава 7
Марисса открыла глаза и обвела взглядом палату. «Да, тут тебе не Русланова клиника», – подумалось ей. Убогая обстановка одноместной палаты состояла из собственно железной совдеповской койки, тумбочки, небольшого столика у окна с двумя стульями, которые, похоже, перекочевали сюда из школы. Остро пахло хлоркой. Да еще стойка с капельницей дополняла нехитрый дизайн ее пристанища. Она остановила свой взгляд на Алане, который задремал в небольшом дерматиновом кресле у двери. Это самое кресло для посетителей, по всей вероятности, и присваивало палате статус VIP.
– Лан, – тихо позвала она.
Мари чувствовала такую слабость, что, кажется, даже голосовые связки отказывались ей служить. Но Никольский ее услышал. Он тут же проснулся и посмотрел на девушку.
– Как Рен? – первый вопрос, который пришел на ум.
– Жив. Пока жив. Состояние критическое. Следующие сутки все решат.
Алан выглядел измученным и не выспавшимся. На лбу обозначились морщинки. Глаза покраснели. Вид у него, обычно такого элегантного и подтянутого, сейчас был помятый и растрепанный. Он рассматривал девушку обеспокоенным внимательным взглядом.
– Я хочу к нему, – тут же безаппеляционным тоном объявила Марисса, не дожидаясь заключения сего осмотра.
Она догадывалась, что и сама выглядела ни лучшим образом, если довериться собственным ощущениям. К немощности присовокуплялась еще противная ноющая боль во всем теле. Болело все: перегруженные мышцы, голова, синяки и ссадины после падений и ползаний в лесу.
– С ума сошла. Сама чуть ласты не склеила. Ты почему доброму доктору не сказала, что у тебя порок сердца?
– Потому что Рен тогда уж точно бы умер. Это просто пролапс. Ничего страшного. Он никогда меня не беспокоил, и тогда я совершенно про это не думала.
– А должна была. Если бы ты там загнулась, то Рен сам из нас бы всю кровь выкачал. За то, что тебе позволили геройствовать, – с упреком в голосе отчитывал ее мужчина.
Марисса прикрыла глаза. Говорить было трудно. Каждое слово отбирало те небольшие крохи сил, которые еще оставались в ее истерзанном теле.
– Не гони волну, Лан. Я жива. А тебя и Руслана рядом не было. Рамиль и этот старый врач тоже ничего не знали. К тому же, чтобы начать всех строить, Рену самому сначала выкарабкаться предстоит.
Глаза слипались. Руки и ноги казались настолько тяжелыми, что было невозможно ими пошевелить. А тело было настолько слабо и безвольно, что девушка ощущала себя разбитой куклой, не подлежащей починке. "Но это не важно. Главное Тиграшик жив. Он выберется. Он – боец по жизни. У него обязательно получиться", – Мари позволила захватить себя чарам Морфея. Но тут из сладкой неги сна ее выдернул Руслан, заскочивший в палату и с ходу принявшийся на нее орать.
– Ты чем думала, когда на донорство соглашалась? У тебя чуть сердце не встало. Хорошо, я вовремя подоспел. Тебя бы выпороть, да жаль, и так еле дышишь.
– Уйди, противный. Развелось вас тут, садюг, – прошептала Марисса, зевнув.
Мужчины теперь уже вдвоем сверлили ее пристальными грозными взглядами.
– Ребятки, свалите, а? Вы меня утомили, – жалобно попросила она.
– Ладно, отдыхай. Потом поговорим, – проворчал сердитый Руслан.
– Укольчики свои прихватить не забудь в качестве аргументов, доктор Менгеле, – пробормотала ему вслед засыпающая девушка.
Руслан воспользовался ее предложением. Вечером того же дня в палату зашла медсестра с очередной капельницей, которую он тут же закрепил в стойке с ехидным выражением физиономии и смешинками в глазах. У Мариссы не то, чтобы увернуться от болезненных уколов, возмущаться сил не было. Тело дружить с мозгом все еще не хотело. К ее конечностям, словно, привязали по стопудовой гире, а на шее болтался якорь Титаника.
Однако, капельницы и те несколько уколов, которые не без удовольствия вкатил ей доктор Рус, оказали благоприятное воздействие на ее ослабленный организм. Спустя два дня, проснувшись в полдень, Мари смогла подняться на кровати. Нужно было срочно доковылять до туалета, который, по всей видимости, находился где-то в конце коридора. А для этого предстояло выбраться из уже порядком опостылевшей палаты.
Сделав несколько неуверенных шагов, Мари упала на колени и застонала от боли. Давали о себе знать еще не зажившие ушибы и ссадины. Сделав над собой коллосальное усилие, она смогла снова подняться и выпала в коридор прямо на мордоворота, стоявшего у дверей. По другую сторону дверного проема обитал еще один здоровенный мужик, похожий на первого, как брат близнец. "Охрану Лан мне подсуропил", – догадалась девушка.
– Так, малыши. Раз вы тут все равно без дела ошиваетесь, транспортируйте-ка меня до сортира, – быстро сообразила, как распорядиться своими секьюрити Мари.
Охранник, на которого она упала и на котором продолжала все еще висеть, поднял ее как пушинку и доставил в обозначенное место. Пока девушка стояла перед умывальником, ее посетила еще одна мысль, показавшаяся ей очень умной и своевременной. Она выползла из туалета и скомандовала:
– А теперь в реанимацию к Ринару.
Мужчины переглянулись, но так как насчет передвижений девушки они никаких инструкций не получали, то выполнили требуемое. Медсестра в коридоре сладко дремала, облокотившись на стол, недалеко от двери палаты Рена. Марисса приложила палец к губам, но ее телохранители и так двигались совершенно бесшумно, что было даже как-то противоестественно, учитывая их нехилые габариты. Охранник поставил Мари на ноги возле двери реанимационной палаты.
– Не шуршать, – на всякий случай предупредила их Марисса и скрылась внутри помещения.
Сердце зашлось, пронзенное острой болью. Рен, такой мужественный, такой сильный, нерушимый, как скала, лежал на больничной койке такой слабый, беспомощный, беззащитный, опутанный проводами и трубками. И только слабое дыхание показывало, что он все еще жив.
Вокруг него пищали и гудели различные медицинские приборы, стояла капельница. Тело мужчины было облеплено пластырями, закрепляющими датчики и иглы. Марисса рухнула на колени на пол рядом с ним и взяла в свои маленькие ладошки его большую крепкую ладонь. Ощутив слабое биение его пульса, она улыбнулась: "Он жив. Он со мной". Слезы стекали крупными каплями по ее щекам и капали с подбородка на руку мужчины.
– Рен, Ренчик. Ты только не вздумай умирать. Ты просто не имеешь право бросать меня. Ведь знаешь, как говорят? Мы в ответственности за тех, кого приручили, – нашептывала девушка. – Ты не оставишь меня, правда? Ты поправишься, непременно поправишься. Ты так нужен мне. Ренчик, родной мой. Любимый.
Она судорожно всхлипнула и шмыгнула носом. Вдруг почувствовала на себе неподвижный пристальный взгляд и подняла голову. Ринар смотрел на нее из-под полуприкрытых век, и выражение его глаз определить было невозможно.
– Мне обязательно нужно было словить маслину в пузо, чтобы ты так надо мной ворковать начала? – тихим хриплым голосом, в котором, однако, отчетливо слышалась доля сарказма, осведомился он.
Мари встрепенулась, вытирая кулачками соленую влагу с лица.
– А ты, значит, специально трупом прикидывался? Чтобы подслушивать, да?
Губы Ринара изобразили подобие насмешливой улыбки, а Мари опять шмыгнула носом.
– Раз уж ты жив, то сделай милость, забудь все, что я сейчас тут наговорила. И вообще, особо не на что не рассчитывай, – ворчливо запыхтела она, смутившись.
Пальцы мужчины с удивительной для тяжело раненного силой сжали ее хрупкие пальчики. Он продолжал улыбаться и не сводил с нее острого, проникающего в душу взгляда.
– Как скажешь, Котена, – к саркастическому тону прибавились издевательские нотки.
В палату зашел Руслан и застыл удивленно на пороге.
– Так, я что-то не понял. Тебе кто сюда звал? – гневно начал он свою обвинительную речь. – У тебя своя койка-место в этом сарае имеется. Вот там я и хотел бы тебя видеть.
– Меня не зовут. Я сама прихожу, – кинула ему в ответ Мари свою излюбленную фразу. – А на твои пожелания мне фиолетово. Я как кошка, которая гуляет сама по себе. Дикий зверь из дикого леса.
– Так, дикий зверь. Брысь под лавку, а то сейчас домяукаешься у меня. Я тебе столько уколов организую, что месяц потом на животе спать будешь, – разъярился Рус.
– Ренчик, поправляйся быстрее, – запричитала Марисса. – А то этот доктор Менгеле меня тут до смерти заколет. И заступиться за меня, бедную некому.
Руслан зарычал, а девушка поспешила убраться восвояси, решив более не нарываться. А то вдруг осуществит свою угрозу? В больнице врач – и царь, и Бог, а она еще слишком слаба, чтобы избежать сей неприятной процедуры.
Глава 8
Когда Ринар достаточно окреп, для того, чтобы выдержать транспортировку, Руслан распорядился перевезти его, Мариссу, Рамиля и Тимура в свою клинику. Мари часто тайком пробиралась в палату Ринара и подолгу сидела рядом с ним на кровати, читая ему книги, выморщенные из личной библиотеки главврача. Рен тихонько посмеивался, когда Мари нравоучительным тоном читала ему Собор Парижской Богоматери, вставляя комментарии, в которых сравнивала его с бездушным красавцем Фебом. Руслан каждый раз, заставая их вместе, ругался, угрожая Мариссе иголками, клизмами и даже гипсом во все тело, утверждая, что Рену нужно больше отдыхать, а она вместо трогательной заботы выносит мозг и без того покалеченному мужу. Ринар еще больше веселился, слушая их постоянные перепалки, в которых Мари обзывала Руслана доктором Менгеле, а тот в свою очередь, не оставаясь в долгу, гнал ее под лавку и требовал не мяукать, когда люди разговаривают. В конце концов, Рен прогонял их обоих из комнаты, жалуясь на то, что у него от смеха живот болеть начинает.
Тогда Мари направлялась в палату к Рамилю и Тимуру, которые от вынужденного безделья и скуки были только рады навещающей их девушке. Кондор, оценив упорство, проявленное при спасении жизни его лучшего друга, больше не нападал на нее и даже стал проявлять дружеское расположение. Марисса же, выбрав себе новую жертву для перебранок в лице Руслана, тоже не пыталась пикироваться с Тимуром, решив, что на их двоих ее не хватит. Мари раздобыла игровую приставку, и они целыми днями соревновались в скорости нажатия кнопок на джойстиках.
Когда наступил день переезда, Марисса долго стояла у больничного окна и смотрела на гуляющих во дворе "ходячих" пациентов. Сердце тревожно сжималось в груди, и она никак не могла дать этому объяснение. На первый взгляд все было хорошо: Ринар быстро поправлялся. Сказывалось его природное здоровье и, по выражению Руса, невероятные физиологические способности. Руслан говорил, что одно только то, что им удалось доставить его живым до больницы – факт на грани фантастики. Но в жизни всегда остается место для чудес. Все же, он считает, что Рену не стоит рассчитывать на еще один подобный подарок судьбы. Марисса и сама это отлично понимала.
Алан упорно молчал в ответ на все ее расспросы и, похоже, даже избегал встречаться с ней. Вот это сильно настораживало девушку. Никольский так и не дал ей вразумительных объяснений о том, что же все-таки происходит. Хотя бы о том, кто и зачем пытался их убить. Рена она расспрашивать не решалась, опасаясь навредить его здоровью. Ее терзала навязчивая мысль: что же все-таки затеяли эти два брата-акробата, любители балансировать под куполом цирка без страховки.
Марисса сначала бесилась, но потом, убедившись, что ее раздражение мало кого волнует, а все ее домогательства и попытки прояснить ситуацию пролетают мимо публики, решила выжидать.
В клинике Руслана ей и Рену выделили отдельные одиночные палаты одну напортив другой. У каждой из дверей стояла охрана из двоих вооруженных до зубов человек на каждый вход. Вскоре Кондор с Рамилем умудрились улизнуть из больницы, утверждая, что они чувствуют себя прекрасно, а на самом деле не выдержав дотошной заботы об их здоровье. Марисса была просто счастлива, что Ринар находиться так близко от нее, неспособный никуда сбежать и находящийся всегда в ее распоряжении. Она со сладкой улыбкой заходила к нему в палату и укладывалась рядом, обвив рукой его тело. Ей нравилось так лежать, ощущая его тепло, тихо, молча. Его пальцы гладили ее затылок, перебирали шелковистые пряди длинных волос, ласкали плечи, спину, стискивали ягодицы. Было так хорошо и спокойно.
Мари думала в эти минуты, что отдала бы все золото мира, чтобы провести с ним вот так всю жизнь в тишине и покое. И сожалела о том, что Ринар, по всей вероятности, не разделяет ее чувств. Для него это лишь вынужденная передышка перед тем, как ввязаться в очередную авантюру. "Он никогда не успокоиться", – грустно вздыхала девушка. – "Ему обязательно нужно за что-то и с кем-то бороться, доказывая свое превосходство, власть, силу. Ему просто необходима опасность и адреналин". Ей это было не нужно, но она так хотела быть с ним рядом.
– Рен, – Мари провела ладошкой чуть повыше бинтов, – обещай, что не дашь себя убить. Пожалуйста, просто обещай.
– Вот так просто? – Ринар улыбнулся. – А я думал, ты меня так сильно ненавидишь, что была бы только рада моей смерти. И больше убегать ни от кого не придется.
Мари надула губы и грозно посмотрела на мужа. Она понимала, что Рен специально ее дразнит.
– Если ты меня будешь обижать, то я все равно от тебя сбегу. И это, – она подняла руку, на которой поблескивало обручальное кольцо, – не поможет. Не надейся. Но я буду знать, что ты где-то есть. Живой и здоровый. Пусть даже не со мной.
– Котен, – он еще крепче прижал ее к своему телу, – про "не со мной" лучше забудь. Никуда ты от меня не денешься.
Марисса рассмеялась.
– Это ты от меня никуда не денешься. Видишь, я тебя даже с того света за шкварник вытянула, – она приникла к его губам, нежно лаская их языком.
Ринар, запустив пальцы в ее волосы, перехватил инициативу, жадно впиваясь в ее рот своими губами.
– Марусик, – он прервал поцелуй, тяжело дыша, как после длительного бега, – мне живот прострелили. А то, что ниже – у меня в рабочем состоянии.
– А тебе нельзя, – радостно заметила Мари, ехидно ухмыляясь, – Рус сказал: не напрягаться.
– А кто говорил, что напрягаться буду я?
Уголки губ Рена подрагивали. Он изо всех сил старался не рассмеяться над наивностью девушки. Марисса закусила губу, поняв, на что он намекает и то, что подразнить его не удастся. Она попыталась было удрать, но Рен держал ее крепко одной рукой за талию, другой чуть приподнявшись, уже стаскивал нее трусики.
– Ну, Рен, а если кто войдет?
– И что? Я не могу свою жену иметь в своей палате?
– Ты? Я думала, это я буду сверху.
На этот раз Ринар не выдержал и расхохотался.
– Ладно, валяй.
Марисса с загадочной улыбкой уселась на мужчину чуть пониже бедер, легкими поцелуями прикасаясь к его груди, шее, лицу. Мужчина попытался углубить поцелуй, захватывая ее губы, но Мари отстранилась от него. Сладко улыбаясь, она распахнула халатик, под которым ничего не было, и принялась ласкать свою грудь. При этом она продвинулась чуть выше и, сделав упор на колени, стала ерзать промежностью по его окаменевшему мужскому органу, рвущемуся наружу из-под резинки спортивных штанов.
Ринар переместил взгляд с упругих холмиков, увенчанных торчащими твердыми от возбуждения вершинками, ниже к гладкому без единого волоска паху девушки и глухо зарычал.
– Котенка, не стыдно над раненным мужем издеваться?
– Не-а, – бодро отозвалась Мари, сладострастно облизнув губы.
Рен нежно погладил ее по спине и вдруг, резко схватив за шею, прижал голову Мариссы к своему плечу. Тихо прошептал ей на ухо:
– Сейчас доиграешься, сладкая.
Мари сдавленно захихикала. А Рен опять зарычал.
– Рен, ладно, пусти. Я больше не буду.
Получив свободу, она накрыла его губы своими, проникнув язычком в глубину его рта. Они уже оба дрожали, не в силах сдерживать кипящее в крови возбуждение. Девушка, завладев предметом своей страсти, со стоном наслаждения медленно опускалась на него. Мужчина вторил ей эхом. Они так сильно изголодались друг по другу, что были не в силах сдерживать эмоции, наплевав на все вокруг. Рен, обхватив бедра Мариссы, задавал ритм ее движениям, сдерживая ее порывистость, стараясь продлить удовольствие. Мощная волна страсти подхватила их, и на ее гребне они достигли экстаза. Волна отхлынула, оставив их, обессилевших и задыхающихся, на измятом пляже простыней.
Утром в палату зашел Руслан. Мари спала на груди Рена, закинув на него руку и ногу. Покрывало едва прикрывало ее попку.
– Рен, да вы вообще обнаглели, – наконец, разродился бранью пришедший в себя Руслан, – здесь больница, а не дом свиданий.
– Рус, ты когда постареть успел? – поддел его Ринар, поправляя одеяло на девушке. – Ворчишь, как дряхлый дед.
– Если еще раз скажешь "брысь под лавку", я тебя укушу, – воинственно пообещала проснувшаяся Марисса, воспользовавшись поддержкой мужа.
Руслан только обреченно махнул рукой и вернулся к двери.
– Через пять минут вернусь: чтобы тебя здесь не было, – бросил он через плечо Мари.
Глава 9
На следующий день, когда Ринар пригласил Мари по телефону к себе в палату, она обнаружила там целое собрание. «Могла бы и догадаться», – вздохнула девушка, – «что он не обниматься меня позвал. Уж как-то больно официально. Как же, как же – дело прежде всего». Алан, Алекс и Ден сидели за столом, занятые ворохом бумаг.
– Мари, садись, – Рен отодвинул перед ней стул.
Марисса села и настороженно переводила взгляд с одного мужчины на другого, пытаясь понять, что они все же затеяли.
– Подписывай, – Ден пододвинул к ней кипу листов.
– Что это? – Мари замялась.
– Марисса, просто подпиши и все. Без вопросов. Так надо, – с интонацией, не допускающей развитие дискуссии на эту тему, давил на нее Рен.
– Мари, не бойся, это не смертный приговор, – доброжелательно улыбаясь, шутливым тоном подбодрил ее Лан.
– Марусик, – Ринар настаивал, – я тебе потом все объясню. Обещаю. Сейчас нет времени. Подпиши.
"И в самом деле? Чем мне это все грозит?" – подумала девушка. – "Денег своих у меня все равно нет. Жизнь и так постоянно висит на волоске. Терять, собственно говоря, нечего".
Она трогательно вздохнула и принялась выполнять требуемое. Покончив с документами, мужчины выдворили ее из палаты, посоветовав отдохнуть. Совещание у Ринара затянулось до позднего вечера. К уже имеющейся компании присоединились Кондор, Тушкан и Рамиль.
Марисса же не знала, чем заняться от скуки. В голове стучала не дающая ей покоя мысль: "И все-таки тебя используют, как последнюю лярву". Чтобы избавиться от охватившего ее тягостного ощущения, она послала охранника за бутылкой вина, шоколадом и сигаретами, придумав, в конце концов, как скоротать время.
– Ты чего здесь устроила, засранка? – грозно загремел на нее Руслан, заглянувший в палату.
Там стоял дым коромыслом, а на кровати в позе йога сидела захмелевшая ухмыляющаяся девушка.
– Рус, не шуми, – несчастным голосочком захныкала Мари, решив подавить на жалость. – Рен меня выставил из своих апартаментов за ненадобностью. Никому я не нужна. Никто меня не любит, никто не уважает, пойду я на болото, наемся жабонят... – пропела пьяненько она.
– Ладно, не плачь, горемычная, – сдался Руслан, умиленный таким ребячеством, – пойдем ко мне в ординаторскую. А то заливать в одну харю...
– Знаю, знаю. Первый признак алкоголизма, – оживилась девушка и бодренько поспешила за своим другом-врачом.
За ними прицепом последовали бодигарды Мари.
Когда из палаты Рена все разошлись, он схватил телефон и набрал Мариссу. Она не отвечала. Не сбрасывая вызов, Рен вышел в коридор. Охранников его жены не было нигде видно. Из приоткрытой двери одиноко и жалобно пищал ее позабытый мобильный.
– Ну и где все? – строго спросил он телохранителей, дежуривших у его дверей.
– Она с главврачом куда-то ушла, а ребята – за ними, как положено, – отрапортовал один из них.
Ринар направился на поиски исчезнувшей из-под носа девушки. На этаже было тихо. В выходные дни большинство больных разъезжались по домам. В клинике оставались только тяжелые, которым было необходимо постоянное наблюдение медперсонала с предписанием строго постельного режима.
Время было позднее, и все пациенты давно спали. Рен быстро нашел пропажу: Мари сидела в кабинете Руслана и заливисто смеялась над его шутками. Тот увлечено о чем-то повествовал, прерывая свой рассказ взрывами хохота. Перед ними стояла практически опустевшая бутылка текилы, в пепельнице дымились сигары. Оба были уже сильно пьяны и не замечали облокотившегося о косяк Ринара.
– Примете меня в свою компанию? – прервал он их беседу.
– Давай, присоединяйся, – милостиво разрешил Руслан, – только пить тебе еще рано. Хотя, ладно. Возьми пиво в холодильнике. Только без фанатизма.
– Ты когда меня выпустишь? – деловито осведомился Рен, подсевший с банкой пива к ним за стол.
– В понедельник обследование проведу. Если осложнений не обнаружу – катись отсюда на все четыре стороны. А то эти ваши качки у дверей весь персонал напрягают, и вопросы лишние у пациентов, опять же. Да и шуму от вас, – заворчал доктор.
– Ясненько. Ты чего тут Марусику за сказки рассказывал?
– Да я про интернатуру. Помнишь, как вы с Ланом ко мне пришли обсудить вопрос насчет того, чтобы здание выкупить под свою клинику. Надели белые халаты, чтобы походить, посмотреть все. А Алана одна симпотная больная за врача приняла и стала клинья к нему подбивать. Он тогда молодец, не растерялся. Предложил пройти в кабинет для осмотра...
Дальше последовало красочное описание интимных забав Никольского, так эффектно преподнесенное, что Мари с Реном переглянулись. Поняв, что Ринар думает о том же, о чем и она, Марисса звонко рассмеялась.
У Руса зазвонил мобильный.
– Ладно, Рен, Мари. Меня жена дома заждалась. Уже наезжать начинает. Я поехал. А вы тут дальше без меня развлекайтесь.
– Рус, дай ключи от процедурной, а то мы тут своими развлечениями тебе всех клиентов на уши поставим.
Руслан расхохотался и протянул ключ.
– Этажом выше. Знаешь. Только смотри, сильно не напрягайся.
– Ждите нас рядом с палатами, – приказал Ринар охране и повел Мариссу на следующий этаж.
Они зашли в процедурную. Мари огляделась: обычная обстановка. Ширма, кушетка, шкафчики, стол, за который тут же уселся Ринар и со своей самой обалденной улыбкой смотрел на нее.
– Ну, что, больная? С чего начнем? Пожалуй, с осмотра? – предложил он игру.
– А почему это я – больная? – тут же решила поменять правила в свою пользу девушка.
– Опять со старшими споришь? Вот от этого и будем лечить. Раздевайся.
Поняв, что шансов перетянуть одеяло на себя у нее нет, Мари послушно стряхнула с ног шлепанцы и стянула цветастый сарафан в стиле кантри через голову, оставшись в одних лишь маленьких трусиках.
– Дальше, – Рен не сводил с нее глаз, в которых уже полыхало пламя страсти.
Марисса медленно стянула трусики и выпрямилась перед ним полностью обнаженная, сцепив руки за спиной. Какое-то время он рассматривал тело девушки, застывшее перед ним мраморной статуей с нежной гладкой, как у ребенка кожей. Высокие крепкие грудки с затвердевшими розовыми сосками так и манили прикоснуться к ним. Длинные стройные ножки с маленькими аккуратными ступнями, хрупкие плечики, тонкая талия и округлые бедра, плавные линии которых придавали женственность ее худенькой фигурке.
Мужчина встал и подошел к ней, провел пальцами по шее, ключице, легко коснулся грудей, обвел впадинку пупка, скользнул по бедрам и сзади по попке, привлекая ее к своему телу. Мари застонала, обвив руками его шею, и погрузилась в волшебство поцелуя. Рен тоже издал глухой стон и крепко стиснул ее ягодицы, с силой прижимая бедра девушки к себе.
Когда жадных горячих поцелуев стало недостаточно, Мари торопливо сняла футболку с Ринара, обнажая его тренированное тело, и на мгновение замерла, задержав взгляд на свежих шрамах.
– Уже все нормально. Не дергайся, – Рен подхватил ее на руки и понес на кушетку.
– Сегодня попробуем что-нибудь новенькое, – пообещал он, – но позже...
Он сел и прислонился спиной к стене, расположив Мари сверху. Покрыл поцелуями все ее тело, нежно прикасаясь языком к розовым кончикам груди. Его руки тем временем исследовали плавный изгиб бедер, шелковистую поверхность плоского живота. Она чуть приподнялась на коленях, давая ему возможность расстегнуть джинсы, а затем снова ловя его губы. Ринар прижал жену к себе и покрывал ее шею и плечи жаркими поцелуями. Руками он мял груди девушки, страстно сжимая их и пощипывая твёрдые соски пaльцaми. Низ ее живота потяжелел и заныл, в сосках возникло покалывание.
Рен скользнул ладонью между ног Мариссы.
– Ты уже вся мокренькая, – довольно заметил он.
Марисса вздрогнула. Из коридора донеслись какие-то странные звуки, похожие на хлопки.
– Что это? – она замерла.
Лицо Ринара мгновенно превратилось в ледяную маску, а глаза в узкие хищные щелочки.
– Одевайся, быстро, – он столкнул девушку с себя резким движением и стал натягивать футболку.
Марисса последовала его примеру, поспешно напяливая сарафан и трусики, всовывая ноги в шлепки. Ринар подошел к одному из шкафчиков и, быстро осмотрев его содержимое, вынул скальпель, сталь которого опасно блеснула в свете люминицентной лампы. Он схватил Мари за руку и толкнул за шкаф.
– Стой тут и не шевелись. Ни звука, – он отдавал команды четко, сухо, таким тоном, что не возникало даже мысли не послушаться.
