Текст книги "Жизнь, любовь и прочая магия (СИ)"

Автор книги: Рина Михеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Кричер намусорил? – тихо переспросила Гермиона.

– Да, Кричер! Кричер плохой эльф, плохо служил хозяину, не уберёг хозяина, – домовик вновь погружался в скорбь, но вдруг, словно вспомнив о чём-то, громко заявил: – А теперь ещё и намусорил!

– Ты самый лучший эльф в мире, Кричер, – с чувством откликнулась его собеседница. – И самый умный! – она схватила диск с фильмом.

Всё ясно: домовик хотел привлечь внимание к определённому диску, и он это сделал, затолкав в щель комочек из скрученной полоски пергамента. Гермиона прочла название, рассмотрела жуткую обложку, подошла к Драко и Луне, молча показала им диск.

У обоих тут же загорелись глаза.

– Да-да, – забормотал младший Малфой. – Вот… это как раз недавно… больше всего просмотров у Поттера, вот…

Луна кивала и указывала куда-то тонким пальчиком.

Северусу и Люциусу тоже повезло: в книге обнаружилась закладка. Правда, она была зачарована так, чтобы её мог видеть только владелец, но чары оказались не слишком сложными, хотя и не сказать чтобы совсем уж простыми, а главное – они были довольно-таки оригинальными и очень стойкими.

Похоже, закладка являлась результатом одного из опытов Поттера по созданию пока простеньких, но всё же – артефактов. Снять чары удалось за три минуты. Учитывая мастерство и опыт зрелых магов и неопытность Поттера, он заслуживал высшего балла за своё экспериментальное творение.

Видимо, и Люциус подумал об этом, пробормотав:

– Определённо – «выше ожидаемого»…

Снейп скривился.

– Если учесть, как мало от него можно ожидать, то… пожалуй.

– Северус! – Гермиона с такой горькой укоризной посмотрела на мужа, что он даже несколько смутился, но тут же взял себя в руки:

– Поттер ещё не умер, слава Мерлину, чтобы говорить о нём только хорошее.

– Да… – пробормотала миссис Снейп. – На доброе слово от тебя Гарри может рассчитывать только посмертно…

– Так постараемся же, чтобы профессору не пришлось наступать себе на горло, оно у него и так прокушенное! – провозгласил Рон.

Снейп наградил его молниеносным, как бросок кобры, свирепым взглядом и снова уткнулся в книгу.

– Именно этим мы и занимаемся, мистер Уизли, – протянул Люциус, уступая фолиант профессору.

– Может быть, уже пора поделиться успехами? – Рон повертел в руках выхваченный у Гермионы диск.

– Ну что там у тебя, хор… Драко? Я же вижу: морда довольная, значит, отрыл что-то! Давай уже – делись, это ж не деньги!

– Морда – это у кого-то другого, у того, кто до сих пор не научился вести себя в приличном…

– Ладно-ладно! – Рон поднял руки ладонями вперёд. – Хоть рыло! Только хватит уже тянуть!

– Я не знаю, почему Гермиона носится именно с этим диском, хотя их в коробке, похоже, не одна сотня… – начал младший Малфой, по-прежнему глядя в экран.

– Их там три сотни, – нетерпеливо перебил Рон. – И она правильно носится, я знаю – почему, а тебе не обязательно. Не тормози уже!

Драко, в отличие от Рона, пропустивший сцену с домовиком и мусором, хмыкнул, но продолжил:

– Поттер читал об этом фильме, ходил по всем связанным с ним ссылкам и многократно открывал написанный по нему фанфик. Между прочим, не только по нему – это кроссовер с книгами, – Драко снова хмыкнул, – Роулинг. Называется сие творение «Кошмар Тёмного Лорда». И если бы этот кошмар был напечатан на бумаге, то Поттер зачитал бы его до дыр!

– А у Волдеморта действительно были проблемы со сном? – спросила Луна.

Драко и Люциус дружно задумались, и даже Снейп вынырнул из фолианта.

– Вообще-то он последний год будто и вовсе не спал… – задумчиво проговорил Драко. – Замучил всех ужасно… Собрания устраивал по ночам и… всякое… – Драко словно заледенел лицом.

– Ах, бедняжки, – криво ухмыльнулся Рон. – Тяжелы Пожирательские будни! Ни днём, ни ночью не отдохнуть от пыток и…

– Прекрати, Рон! – окрик Гермионы отрезвил Уизли, вспомнившего о пережитых ужасах и потерях, и он увидел, как до синевы побледнел и без того белокожий Драко, как закаменел Люциус.

Да, определённо, им было что вспомнить…

– Вы напрасно полагаете, мистер Уизли, – очень серьёзно, без тени иронии заговорил Люциус, – что мы получали от происходящего в те страшные дни удовольствие. Это было ужасное время. Ужасное для всех. Я не снимаю с себя вины, но сейчас нам следовало бы подумать о том, что происходит сегодня. А обсудить прошлое и выслушать то, что вы обо мне думаете, я могу и в другое время.

– Простите, сэр, – искренне сказал Рон, сам не веря в то, что говорит это. – Прошлое в прошлом. Просто вспомнилось… ну, вы понимаете…

– Понимаю, – с достоинством согласился Люциус. – Так вот… если проанализировать то, что нам известно о… распорядке дня Риддла в последний год его жизни, а никто лучше нас – меня и Нарциссы – об этом не осведомлён, то получается, что Риддл действительно всячески избегал сна… Можно было бы подумать, что он страдал какой-то тяжёлой формой бессонницы…

– Но принимаемые им в больших количествах бодрящие зелья это опровергают, – закончил за Малфоя Снейп. – Я варил для него модифицированные составы, а он требовал всё более сильных и в то же время – зелья, купирующие побочные эффекты. Зелье ясного сознания поглощалось галлонами!

Рон виновато вздохнул и потупился. Досталось, конечно, профессору в тот, последний, год, что и говорить…

– А почему вы спрашиваете, дорогая? – обратился лорд Малфой к невестке.

– В этом фанфике, который читал Гарри, как раз и написано об этом. Риддл боялся спать, потому что его преследовал… демон кошмаров или… кто-то в этом роде. Насколько я понимаю, фильм, который обнаружила Гермиона, как раз о нём. А что в книге?

– Закладка отмечала место, где рассказывается о демонах сновидений и способах защиты от них или временного изгнания, – задумчиво отозвался Малфой.

– Временного? – переспросила Гермиона.

– А вы хотели бы изгнать их навечно? – Люциус снисходительно, но как-то совсем не обидно улыбнулся, словно ребёнку. – Демоны существуют, пока существует зло. Но их возможности вмешиваться в жизнь людей ограничены, потому они порой используют души величайших грешников и злодеев, давая им некое подобие псевдо-жизни и власть творить зло и после смерти тела.

– Такие полу-демоны полу-люди могут быть особенно опасны, так как их почти ничто не сдерживает, и они могут терзать и убивать даже невинных, как, собственно, и поступали во время земной жизни. Иногда их удаётся изгнать в ад на какой-то срок, а иногда – даже вовсе уничтожить. Но демоны снов снова находят подходящую чёрную душу и… всё начинается сначала. Так что рано или поздно они всегда возвращаются, профессор Грейнджер…

ГЛАВА 4. Как всё начиналось

Неужели прошёл всего месяц? Гарри казалось, что с тех пор как он посмотрел тот фильм, миновала целая вечность… Вечность, наполненная мраком и страхом. Расслабился после напряжённых занятий, называется…

{1 октября. До Хэллоуина 30 дней}

Хотелось отдохнуть в тишине, покое и уюте старого дома, чья угрюмость и враждебность почти развеялась под натиском ожившего Кричера и вообще – новой мирной жизни. За окнами барабанил дождь, шелестел в разноцветной осенней листве, выходить из дому было лень. Кричер наготовил всяких вкусностей – ему всё хотелось, чтобы хозяин поправился, всё казалось, что Гарри плохо ест, и он старался вовсю, даже в Сеть научился выходить, чтобы изучать мировые кулинарные традиции!

Так что вечером, в первый день октября Гарри с ногами забрался в кресло, придвинув поднос с эльфийскими шедеврами, которые было жалко есть, а хотелось запечатлеть для иллюстрирования подарочного издания о вкусной и здоровой пище, и включил ужастик.

Говорят, что люди, прошедшие через войну, не любят смотреть ужасы. Но тут всё чисто индивидуально: и люди, и фильмы бывают разными. Гермиона как-то рассказывала, что психологи считают жанр ужасов полезным – не всем и не всегда, разумеется, но многим подобные творения помогают бороться со страхами и глубоко упрятанными в подсознание фобиями.

Недаром дети всего мира с большим удовольствием рассказывают друг другу и обожают слушать «страшилки». Так они готовятся к непростой взрослой жизни и учатся держать страх в узде, хотя смотреть «ужасы» детям всё же не рекомендуется!

Вооружённый этими знаниями, Гарри очень даже неплохо скоротал вечерок за просмотром одного из признанных шедевров жанра. Правда, он предпочёл бы, чтобы в фильме было меньше крови и разного рода кровавых деталей. Но сюжет захватил и увлёк, заставил бояться вместе с персонажами и сопереживать им. Финальная победа главной героини очень порадовала.

Потом, правда, главный злыдень вновь появился, намекая, что это ещё не конец, но Гарри предпочёл списать это появление на желание создателей фильма оставить зрителей в напряжении и, возможно, в ожидании продолжения. И умиротворённый отправился спать…

Гарри мгновенно провалился в сон, а когда открыл глаза… ничего не увидел. Вокруг плескалась абсолютная непроглядная тьма, густая, душащая. И ещё было стойкое ощущение того, что в окружающем пространстве, кроме этой густой тьмы, больше ничего нет. Гарри находился в пустоте, заполненной мраком.

Он мог шевелиться, поднимать руки, поворачивать голову и переступать ногами, он не был связан, на него никто не нападал и подозрения в слепоте, как ни странно, не посещали, но в окружающем мраке рос страх, вызревал, как отравленный плод, набухал, как гигантская волна – вот-вот обрушится и захлестнёт с головой.

Гарри старался взять себя в руки: надо глубоко дышать, надо собраться, надо понять, что происходит. Он удерживал это цунами страха силой воли, зная, что сдаваться нельзя, но физически ощущал, как утекает в необъятную пустоту его сопротивление. «Это сон, – вдруг подумал он. Вдруг, потому что в первый момент ему это и в голову не пришло! Наверняка сон. Надо проснуться».

Гарри хотел ущипнуть себя, но из темноты донёсся какой-то звук, и он снова замер, вслушиваясь. Даже если это действительно сон, в чём Гарри пока что вовсе не был уверен – слишком уж реалистично и ярко воспринималось происходящее, – то сон явно не простой… Звук приближался, отдалялся, доносился то с одной, то с другой стороны.

Наконец Гарри понял, на что это похоже: на скребыхание огромных когтей, на скрип и скрежет, какой они могли бы издать, если… к примеру, лениво водить ими по металлической трубе… Почему по трубе? – тут же мысленно возмутился Гарри, недовольный собственной впечатлительностью. Подумаешь! – какой-то дурацкий фильм. Да, звук похож, но… Да никаких «но»! Просто нужно проснуться, вот и всё!

И в тот раз Гарри это действительно удалось. Мягкий свет осеннего утра заливал спальню, встревоженный Кричер стоял рядом с кроватью.

– Хозяину приснился плохой сон, – не спросил, а утвердил он.

Гарри ещё удивился тогда, как Кричер узнал. Ведь он не кричал во сне. Но думать об этом было некогда, да и не хотелось. Почему-то Гарри был уверен, что с Волдемортом это не связано, а всё остальное казалось незначительной ерундой.

Но на следующую ночь жуткий сон повторился. И на этот раз всё было хуже. Тьма вокруг него больше не была пустой, она смотрела на Гарри, она наблюдала за ним, видела его насквозь, препарировала разум и душу, как равнодушный студент – лягушку.

Вновь раздался знакомый скрежет, и Гарри вздрогнул всем телом, почти подпрыгнул на месте, но не закричал и не попытался убежать. Он всё ещё боролся – изо всех сил боролся со страхом, интуитивно понимая, как это важно, чувствуя, что стоит только поддаться и… он провалится в пучину бесконечного ужаса.

Нужно понять, нужно разобраться, что и почему с ним происходит, но прямо спросить об этом у того, кто наблюдал за ним из тьмы, кто сам и был этой тьмой, Гарри пока не мог и не хотел. Им владело предчувствие, что стоит только заговорить с этим незримым и неосязаемым врагом, как его связь с ним упрочится, станет неразрывной.

Собрав волю в кулак, Гарри вытолкнул себя из жуткого сна. На этот раз он проснулся не утром, а глухой ночью, поспать удалось не более часа. Гарри встал и больше уже не ложился. Кричер хлопотал вокруг него, бросая тревожные взгляды, и просил не прогонять его, когда Гарри пытался отправить преданного домовика спать. Он устроился в углу и так и просидел до утра, глядя на хозяина больными несчастными глазами.

– Ну что с тобой такое, Кричер? – пытался увещевать его Гарри. – Со мной всё в порядке. Это просто… плохой сон.

– Не просто сон… – горестно качал головой старый эльф, – не просто… Хозяин в опасности…

– О какой опасности ты говоришь?

– Кричер не знает… Кричер чувствует… Зло, темнота, злоба… Он пришёл за хозяином, хочет забрать хозяина…

– Кто – он, Кричер? Волдеморт?

– Нет! Это хуже… Риддл умер! Он горит в аду! А тот, кто пришёл за хозяином… он вышел из ада, да! Он – зло! Кричер не знает, кто он, но это не Риддл, нет! Проклятый Риддл умер и не вернётся. Злой, злой, ужасный, с когтями, пришёл за хозяином, преследует его… А Кричер ничего, совсем ничего не может сделать! – и старый домовик начал биться головой о стену, чего уже очень давно не делал.

– Я запрещаю тебе причинять себе боль, Кричер! Прекрати немедленно!

– Кричер не будет, – покорно отозвался эльф, глядя на Гарри с отчаянием и тоской. – Только пусть хозяин не бросает Кричера!

Даже спустя месяц сплошного кошмара, чувствуя себя лишь пустой оболочкой, отупевшей от бессонницы и бесплодных попыток найти выход, Гарри не мог спокойно вспоминать ту душераздирающую сцену, а в ушах всё ещё стоял, стоило только вспомнить о домовике, тот жалобный вопль. Кричера было жалко до слёз…

А тогда Гарри попросил домовика не расстраиваться и сохранять спокойствие, потому что таким – спокойным и сильным – он нужен ему, Гарри, – нужна его поддержка и помощь. Это был единственно верный способ удержать домовика от погружения в безысходную тоску, и он сработал.

Кричер неотлучно находился рядом с Гарри – каждую минуту, что его любимый хозяин проводил дома, и тут же будил, стоило только сну Гарри стать беспокойным. Но беспокойным он становился каждый раз, стоило только заснуть…

Гарри понял, с кем имеет дело, на третью ночь. Нет, его мучитель всё ещё не торопился показывать себя, но в непроглядной тьме, в которую он заключал Гарри, помимо скрежета когтей, вдруг зазвучал тоненький детский голосок – невыразимо печальный, обречённый, медленно напевавший: «Раз, два, Фредди в гости жди. Три, четыре, двери затвори…»

ГЛАВА 5. На лекции

{4 октября. До Хэллоуина 27 дней}

«Раз, два, Фредди в гости жди. Три, четыре, двери затвори…»

Странно, но именно этот голосок пробил броню, которую Гарри старательно ковал, стараясь не поддаваться кошмару. Он заледенил душу и словно сжал сердце теми самыми когтями, что скрежетали во тьме, приближаясь так медленно, почти лениво…

Гарри ощутил власть страха, непреодолимую лавину ужаса, погребающую под собой даже самых смелых. Вокруг стало чуточку светлее, и в сером тумане прямо перед ним появилась жуткая изломанная фигура. В тот раз Гарри не успел её разглядеть – его разбудил верный Кричер.

После двух бессонных ночей (в первую всё же удалось поспать, ведь кошмар пригрезился уже утром) Гарри предсказуемо задремал на занятиях. Он давно подозревал профессора Дримса в родственных связях с достопамятным профессором Бинсом. Может, они астральные двойники?

Так или иначе, но сходство между ними, а главное – между их стилем преподавания, было очевидно. И даже предмет схожий: там история магии, здесь – история артефактологии!

В общем, отличались они только тремя буквами в фамилии и тем, что Дримс бдительно отслеживал задремавших студентов, чтобы жестоко отомстить им на экзаменах и зачётах. Ну и ещё тем, что он был живым – пока. Хотя Гарри почти не сомневался, что Дримс пойдёт по стопам Бинса и продолжит мучить студентов и после своей кончины.

Слушатели Академии на лекциях профессора Дримса засыпали с завидной регулярностью, но Гарри до сих пор ни разу не отличился подобным образом, и преподаватель даже зауважал его. Поговаривали, что тем, кто не попадётся Дримсу дремлющим, он ставит зачёт чуть ли не автоматом. Если так, то Гарри свой шанс упустил…

Он очень старался не закрывать глаз, он незаметно щипал себя то за руку, то за ногу, но это помогало лишь на несколько секунд. Монотонный голос профессора и его привычка прохаживаться перед аудиторией, покачиваясь в такт своим словам… это было слишком.

– История создания этого артефакта темна и запутанна, его первое появление датируется примерно… Раз, два, Фредди в гости жди…

Гарри вяло удивился тому, что голос профессора изменился, смысл произнесённого доходил до него с запозданием.

– Три, четыре… – прошипел Дримс.

Прошипел?! Гарри распахнул неумолимо закрывающиеся глаза. Профессор смотрел прямо на него, и на лице Дримса расплывалась самая омерзительная ухмылка, какую Гарри когда-либо видел.

– Спите на занятиях, мистер Поттер? – зловеще протянул преподаватель.

– Простите, профессор, – пробормотал Гарри, которому казалось, что сон и реальность наплывают друг на друга, наслаиваются так, что не разделить.

– Подобное пренебрежение совершенно непростительно, мистер Поттер, – теперь Дримс говорил так же, как и всегда.

И Гарри уверился, что задремал лишь на секунду, а бдительный Дримс его тут же «спалил», но, может, оно и к лучшему – зато разбудил!

– Прощу, – буднично ответил профессор и резко повернулся спиной, – когда получу своё, Гар-ри-и… – прошипело белое, чудовищно омерзительное лицо, обнаружившееся у него на затылке.

Гарри вздрогнул и отшатнулся, а лже-профессор мгновенно переместился прямо к нему – спиной вперёд, так что знакомое до боли лицо Волдеморта, которое во время оно скрывал под тюрбаном Квирелл, оказалось совсем близко. Безгубый рот растянулся в ухмылке, из плеч вытянулись чешуйчатые щупальца и неспешно потянулись к Поттеру. Но он лишь тряхнул головой, шумно сглотнул и сказал уверенно:

– Я сплю. Это всего лишь сон. Квирелл давно мёртв. И Риддл – тоже.

– Ты уверен?.. – прошипело лицо, злобно сверкая красными глазами.

– Уверен. Абсолютно, – спокойно ответил Гарри.

– Зато я жив! – лже-профессор развернулся, и теперь уже сквозь лицо Дримса нарочито медленно проступила тошнотворная образина Фредди Крюгера.

Его правая рука поднялась, и из пальцев вытянулись бритвенно острые когти – такие же длинные, как в фильме, но, в отличие от него, это была не перчатка, – они действительно вырастали прямо из пальцев; другая рука монстра заканчивалась клешнёй; а из плеч по-прежнему спускались толстые щупальца, они непрерывно извивались, будто жили какой-то своей жизнью.

– Я-а-а… жи-ив! – торжествующе провозгласило чудовище. – Я вечен!

– Ничего подобного, – не согласился Гарри. – Ты – сон. И ты мёртв. Я не боюсь тебя. И ты ничего не сможешь мне сделать. Я. Тебя. Не. Боюсь.

Монстр покачнулся и воззрился на Гарри чуть ли не с ужасом.

– Сейчас я проснусь, – уверенно сказал Гарри.

И он действительно проснулся, успев услышать напоследок:

– В каждом есть страх, Га-ар-ри… И я найду твой страх…

Гарри открыл глаза. Все лица в аудитории были обращены к нему.

– Многообещающее заявление, мистер Поттер, – несколько обескураженно и в то же время обиженно протянул профессор. – Я польщён тем, что вы приняли такое решение, хотя могли бы мирно почивать до конца лекции. По крайней мере, в последнем случае вы не прервали бы меня самым возмутительным образом!

«Значит, я говорил во сне», – холодея, думал Гарри под аккомпанемент смешков и хихиканья сокурсников.

– Простите, сэр, – покаянно сказал Поттер, вставая.

Профессор пристально посмотрел на него.

– Вы что-то неважно выглядите сегодня, мистер Поттер. Вы хорошо себя чувствуете?

– Вообще-то… честно говоря, не очень, профессор.

– В таком случае, вам лучше немедленно обратиться к колдомедику.

– Пожалуйста, позвольте мне остаться, профессор, – тихо сказал Гарри.

– Ну хорошо, – Дримс раздражённо махнул рукой. – Так. На чём я остановился? Мистера Поттера, конечно, спрашивать об этом бесполезно. Мисс Грациани, прошу вас.

Названная студентка, красотка и хохотушка, только что веселившаяся больше всех, медленно поднялась, растерянно оглядываясь по сторонам, наткнулась на Поттера, наградила его уничижительным взглядом и заблеяла:

– Вы… говорили… говорили, профессор, о… о том, что… о том, когда…

– С вами всё ясно, мисс Грациани, – устало вздохнул профессор, обведя аудиторию укоризненным взглядом. – И не только с вами… – бормотнул он себе под нос, прежде чем продолжить.

Гарри стало стыдно из-за того что он сравнивал Дримса с Бинсом. На самом деле профессор знал невероятно много, и даже коллеги за глаза называли его ходячей энциклопедией. Он в любой момент мог рассказать о любом более или менее известном артефакте всё, что о нём вообще было известно, перечислив не только его свойства, но и владельцев или места хранения.

«Наверняка существуют какие-нибудь артефакты, которые могут помочь контролировать сон, – подумал Гарри, глядя на профессора с новым интересом и надеждой. – И Дримс знает об этом лучше всех».

Студенты избегали задавать вопросы профессору, так как его ответ обычно длился не менее получаса, а в редких случаях, если тема попадалась благодатная, мог доходить и до двух часов! За это время несчастный успевал получить количество информации, в десятки раз превышающее желаемый объём, и столько же раз пожалеть, что связался с Дримсом.

Причём, в отличие от лекций, задремать не было никакой возможности. Правда, некоторые решались на этот отчаянный шаг в преддверии зачётов или экзаменов. Такая индивидуальная лекция на заказ смягчала профессора, вселяя в него наивную, но неистребимую веру, что его предмет интересен кому-то, кроме него самого.

Лекция завершилась, и аудитория стремительно опустела. Лишь профессор перебирал какие-то бумаги. Гарри помедлил на пороге и вернулся, подошёл к преподавательскому столу, мучительно пытаясь придумать, как сформулировать вопрос. Какой или какие именно артефакты его интересуют? Возможно, следовало получше всё обдумать и уж тогда обращаться к Дримсу. Пока Гарри колебался, профессор поднял голову.

– Вы что-то хотели, мистер Поттер?

– Да… я… хотел спросить…

Преподаватель вздохнул.

– Если вы опасаетесь, что я буду «валить» вас на зачёте, то можете не беспокоиться, – сухо сказал Дримс. – Я действительно более… внимательно подхожу к проверке знаний тех студентов, которые регулярно используют занятия для отдыха от тяжких студенческих будней. Если сон на моих лекциях не войдёт у вас в традицию, мистер Поттер, вам нечего волноваться.

– Ещё раз простите, профессор… – сейчас, вблизи, Гарри вдруг увидел, что Дримс вовсе не стар, ему, наверное, нет и пятидесяти, а все видят в нём какого-то замшелого старого зануду. – Мне действительно нужна ваша помощь, профессор, – решился Гарри. – Это не из-за зачёта. Я хотел спросить…

– Да? – Дримс поднял на Гарри серые глаза, прежде выглядевшие бесцветными и тусклыми, но стоило профессору поверить, что студента и вправду интересует что-то помимо оценок и зачётов, в них вспыхнули искры, оживляя обычно слишком строгое и замкнутое лицо.

– Так что именно вас интересует? Артефакты из категории накапливающих магическую энергию, о которых я рассказывал сегодня, или что-то другое… Поттер, да что с вами такое?!

Ещё на последних словах, произнесённых Гарри, за спиной профессора мгновенно соткалась из воздуха знакомая перекошенная фигура, обезображенное лицо искривила кровожадная ухмылка, Крюгер неторопливо выпустил когти, – в отличие от кино-героя, у этого, настоящего Крюгера, они могли втягиваться и появляться вновь. Щупальца, выраставшие из плеч, с каким-то омерзительным сладострастием огладили фигуру ни о чём не подозревающего профессора.

Словно художник, примеривающийся к чистому холсту, монстр с нарочитой задумчивостью водил когтями перед лицом Дримса, нацеливаясь то в глаз, то в ухо, поднёс жуткую острую клешню к его горлу, замер в сомнении и… вопросительно-оживлённо подмигнул Гарри, как бы желая узнать его мнение: с чего лучше начать?

Глаза Гарри расширились от ужаса, на лбу выступила испарина, он отрицательно замотал головой – нет, нет, нет… не трогай его! Крюгер чуть-чуть отстранился от профессора, который не видел монстра, а видел лишь совершенно непонятную неадекватную реакцию Поттера на закономерный вопрос – что же именно его интересует.

– Да что с вами такое?! – воскликнул уже не на шутку встревоженный Дримс.

– Извините, профессор… – с трудом выдавил Гарри, глядя на издевательскую ухмылку Крюгера, поигрывающего когтями в опасной близости от лица профессора. Намёк был вполне прозрачен, и Гарри понял его мгновенно и однозначно.

Существовала вероятность, что это пустая угроза, но проверять, так ли это, Гарри не хотел. Ни за что. Нельзя впутывать в свои проблемы Дримса.

– Я только хотел узнать, что вы говорили о Кристалле Поглощения… Я и правда плохо чувствую себя сегодня, потому и…

– Я вижу, – обеспокоенно отозвался Дримс. – Давайте-ка я провожу вас к дежурному колдомедику, мистер Поттер. У нас работают отличные специалисты.

– Не сомневаюсь, профессор. Спасибо, сэр. Но мне лучше вернуться домой, у меня есть знакомый специалист, который полностью в курсе моих… проблем.

– Если это как-то связано со Второй Магической Войной в Британии, то, возможно, я могу чем-то помочь, может быть, дать совет или консультацию. Возможности артефактов часто недооценивают, и совершенно напрасно!

– Спасибо, профессор. Я обязательно обращусь к вам, если будет нужно… – Гарри стиснул край стола, наблюдая, как невидимое для профессора щупальце шарит по его груди. – Но пока ничего не нужно, правда. Я только хотел узнать, что пропустил сегодня, ведь этого нет в учебнике.

– Да, мистер Поттер, – с законной гордостью отозвался профессор, – не вижу смысла в пересказе того, что содержится в общедоступном учебнике. Мне думается, студенты Академии и сами в состоянии прочесть то, что там написано. Потому повальный сон на моих лекциях кажется мне весьма… недальновидным и даже… необъяснимым, – Дримс подошёл к одному из стоящих у стены шкафов и начал перебирать корешки книг, продолжая говорить:

– Конечно, есть списки рекомендованной литературы, но далеко не все внимательно её читают, а кроме того – и в ней вы не найдёте многого из того, что я безуспешно пытаюсь донести до студентов.

Дримс выбрал одни из томов и подошёл к Гарри, протягивая его. Крюгер продолжал неотступно следовать за ним, отвратительно кривляясь.

– Возможно, вам придётся пропустить занятия, но, если чтение вам не противопоказано, то в этой книге вы найдёте всё, что пропустили сегодня и намного больше. Очень ценное издание.

– Благодарю, профессор. Я обязательно прочту.

Гарри уже развернулся, чтобы уйти, но вдруг передумал.

– Я хотел вам сказать, профессор…

– Да, я слушаю, – Дримс устремил на Гарри взгляд серых, всегда немного печальных глаз, в то время как Крюгер за его плечом оскалился и нацелился клешнёй на его ухо, давая понять, что отрежет его, стоит Поттеру сказать что-то не то.

– Мне кажется, всё дело в вашей манере читать лекции. Вы говорите так… монотонно и при этом покачиваетесь в такт своим словам, что… это невольно навевает сон. Особенно, конечно, на тех, кто не выспался, но… в общем… – окончательно смешался Гарри и в который уже раз за сегодня промямлил: – Простите, профессор.

Но Дримс этого, кажется, даже не услышал.

– Вот как? – удивился он. – Я никогда не думал об этом… в таком ключе. Я всегда полагал, что имеет значение лишь само содержание лекций… Что ж, благодарю вас, мистер Поттер. Вероятно, вы правы… Жаль, что никто не сказал мне об этом раньше.

Гарри выскочил из аудитории как ошпаренный, с пламенеющими щеками и колотящимся сердцем. Крюгер отступил от профессора, когда убедился, что Гарри не собирается обсуждать тему кошмаров. Интуиция подсказывала, что это не обман. По крайней мере, пока Крюгер не разделается с самим Гарри, а Гарри очень надеялся, что этого не произойдёт никогда, он не тронет профессора Дримса.

И понимание этого принесло Поттеру ни с чем не сравнимое облегчение. Он не заметил, каким торжеством пылал взгляд монстра, и тем более не слышал, как, прежде чем исчезнуть, Крюгер прошипел:

– Я почти нашёл, Гарри… Твой самый большой страх… Страх есть у все-е-х-х…

ГЛАВА 6. Расследование

{31 октября. До Хэллоуина 7 часов}

Вероятно, поклонники поттерианы дорого бы дали, чтобы увидеть, как Северус Снейп и Люциус Малфой смотрят «Кошмар на улице Вязов», а потом дружно читают кроссовер «Кошмар Тёмного Лорда». Сами же Снейп и Малфой тоже не поскупились бы, лишь бы им никогда не пришлось этого делать. Но, увы, не повезло обеим сторонам.

Драко, Гермиона, Луна и Рон тоже смотрели и читали, разумеется. Но это уже было не столь впечатляющее зрелище. Фолиант из собрания Блэков миссис Снейп и Драко изучали, прижавшись друг к другу так тесно, что Снейп никак не мог сосредоточиться на кровавом творении русского магла со странным именем Евгений.

Лишь Луна была способна не только сама сохранять спокойствие, но умиротворяюще влиять даже на Снейпа. Обменявшись взглядами с невозмутимой миссис Малфой, профессор обнаруживал, что багровая пелена ревности уже не застит ему белый свет, а так же и то, что обе стороны – и Гермиона, и Драко – вообще не замечают друг друга, а если и замечают, то воспринимают исключительно как досадную помеху на пути к знаниям.

Выдохнув, Северус снова погружался в череду ужасов, со смаком описанных автором, и раз-другой даже мстительная ухмылка слегка искривила его губы. Всепрощение никогда не входило в список его добродетелей…

– Хотел бы я знать, откуда они всё это берут… – проворчал Рон. – Не Скитер же этому фикрайтеру о Волдеморте насвистела? Или…

– Этому – уж точно не Скитер, – отозвался Драко. – Он вообще русский.

– Может, врёт? – подозрительно прищурился Рон.

– Тебе нельзя идти в аврорат, Уизли. Ты ещё только учишься, а твоя паранойя уже сделала карьеру! Что ж дальше-то будет… Русский он, русский! Это мы, благодаря магическому переводу, можем на любом языке читать, а маглы до этого ещё не дошли. Пробуют авто-перевод, получается отвратительно, с трудом можно понять, о чём речь. А этот… Ев-ге-ний… ну и имена у них! – пишет только на русском языке.

– Тогда откуда он узнал? – не отставал Рон.

– Когда дело касается маглов, я уже вообще ничему не удивляюсь, – философски заметил Драко. – К астралу подключился, наверное… Откуда они всё узнают? Кстати, у него есть ещё один фанф, о-очень длинный. И пишет он в нём о так называемых Зачарованных.

– Это семья потомственных охотников на тёмных тварей? – приподнял бровь Люциус.

– Именно. Вот как маглы про них пронюхали?! Про них целый сериал наснимали! Переврали, конечно, всё, что только можно… но тем не менее.