Текст книги "Стороны света"

Автор книги: Рина Когтева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

На земле посреди палатки лежало странное существо. Он походило на огромную собаку, и издалека Канцлер даже решил, что, как он и думал, это морской волк – крайне уродливое и неприятное, но все же совершенно обыкновенное существо. Но то, что он увидел, когда присмотрелся получше, на морского волка не походило совершенно. Тело существа было покрыто черной матовой чешуей, у него было четыре лапы, каждая из которых оканчивалась пятью когда-то должно быть острыми и длинными, но теперь обломанными когтями, в верхних лапах было по лишнему суставу, так что они казались принадлежащими насекомому, длинный хвост покрыт роговыми наростами, которые складывались в пластины, на короткой шее росла черная жесткая шерсть. Там, где должна была бы быть морда, было лицо, почти человеческое, со светлой кожей в черных пятнах. Остекленевшие темные глаза без зрачков смотрели в пустоту, прямой ровный нос с глубоко вырезанными ноздрями, почти лишенный губ рот с виднеющимися внутри острыми как иглы зубами.

– Где вы это нашли? – обратился Канцлер к третьему человеку, имя которого он так и не удосужился узнать.

– Оно напало на наш отряд у одной из деревень. Убило двоих прежде, чем мы добрались до него.

– Просто напало и все? – уточнил Канцлер.

– Да…

– Как называлась эта деревня?

– Я… Я не знаю…

– Покажите на карте.

Канцлер дал знак Капитану, тот крикнул что-то одному из солдат. Через несколько минут принесли карту. Канцлер развернул ее и выжидательно посмотрел на безымянного человека. Тот начал водить по карте пальцем и, наконец, указал на одну из точек. Канцлер прищурился. Миркрид – «темнота» по-северному. Канцлер снова посмотрел на странное существо. Отвратительное – да, но не сказать, чтобы пугающее. Канцлер перевел взгляд на остальных – они явно придерживались другой точки зрения, лейтенант даже сложил пальцами оберегающий знак. Миркрид…

Все знали, что в пещерах за деревней Миркрид живут странные звери, у них человеческие лица и волчьи голоса, в холодные ночи, когда старшая из лун умирает и на землю опускается темнота, они выходят из своих нор и громко воют, чтобы луна вернулась, потому что только в ее свете они могут видеть, а когда ее нет – они слепы как кроты. Без ее света они впадают в ярость, и если в такую ночь человек попадется зверям, то они разорвут его на части и съедят даже кости. Перед новолуньем зверям оставляли мертвую корову, козу или свинью, чтобы они могли выместить свою ярость на мертвой туше и не приходили к деревням. Видимо, сейчас перед Канцлером лежал зверь из Миркрид: то ли человек, то ли волк.

Проблема была в том, что звери из Миркрид были детской сказкой. Да, действительно, за деревней были подземные пещеры, в которые каждые лет десять спускался какой-нибудь смельчак, чтобы добраться до центра земли, а на самом деле, чтобы погибнуть и никогда не вернуться обратно. Действительно, каждое новолунье зверям оставляли жертву, но уже давно не корову или свинью – самим пригодится – а какое-нибудь мелкое животное вроде курицы или кролика. Туши находили обглоданными или растерзанными, но это делали не мифические звери, а обыкновенные обитатели лесов. Ночами в новолунье действительно был слышен вой, но это был вой ветра, и он был слышен и днем, а в безветренную погоду звери из Миркрид, вероятно, предпочитали не появляться. Зверей из Миркрид не существовало, они оставались живыми только в головах старух, которые рассказывали детям страшные сказки.

И, тем не менее, один такой зверь сейчас лежал перед Канцлером.

– Оно напало ночью, – произнес Канцлер.

– Откуда вы знаете? – удивился лейтенант.

Канцлер насмешливо посмотрел на него, но улыбка медленно сползла с его лица, когда он вспомнил, что не видел старшей луны прошлой ночью, только бледный ореол младшей светил до того, как облака затянули темное небо. Зверь из Миркрид вышел выместить свою ярость на тех, кто украл у него луну.

– Оно было одно?

– Вроде бы да…

– Могут быть и другие.

– И что нам с этим делать? – спросил лейтенант.

Канцлер наклонился ближе и взглянул в мертвые глаза существа. Говорили, что глаза зверей из Миркрид сделаны из черных агатов. Проверять почему-то не хотелось.

– То же, что вы делаете в последнее время – сожгите его. Лучше прямо сейчас.

Канцлер поднялся и вышел из палатки. Капитан последовал за ним. Они отошли в сторону, наблюдая за тем, как лейтенант отдает указание развести костер на поляне за лагерем.

– Ну и как все это выглядело? – спросил Канцлер.

– Они приехали с огромными от ужаса глазами и привезли это существо, солдаты глазели на него битый час прежде, чем я уговорил лейтенанта отнести его в палатку. Говорят, что это тварь, которую наслали вольты в качестве мести, и что через несколько дней их будут полчища.

Канцлер усмехнулся.

– А они не пробовали вспомнить, сколько лет назад на Севере видели вольта? Кстати, никто уже не помнит, как они выглядят. Кто знает, может это и есть самый настоящий вольт…

Капитан пожал плечами.

– Что это такое на самом деле?

– Зверь из сказки, которым пугают детей. Ничего необычного, кроме того, что он оказался живым, а не сказочным.

Они замолчали. Костер уже развели, и яркое пламя поднималось на метр от земли. После короткой перепалки несколько солдат вынесли зверя из палатки и понесли его к костру, раскачали тушу как мешок и кинули в огонь, раздался треск, в воздух взметнулись снопы искр. Солдаты сгрудились вокруг огня, привлекаемые одновременно любопытством и страхом. Парадоксальная, но на удивление действенная смесь чувств, отметил про себя Эльте.

– Как интересно, – прошептал Канцлер, – теперь у нас есть не только рассвирепевший бог Огня, но и оживший сказочный зверь…

Ладно. Не бывает ничего необъяснимого, на глухом Севере и не такое происходило. В конце концов, боги если и имеют какое-то отношение к этой твари, то разве что смотрели не в ту сторону, когда она появлялась на свет.

Раздался рев, пламя взметнулось вверх огромным столбом, солдаты бросились врассыпную. На что-то похоже, апатично подумал Канцлер, вдруг почувствовавший, насколько он вымотан после своей утренней поездки. Капитан резко схватил Канцлера за плечо, но вдруг какая-то сила отбросила его в сторону. Канцлер удивленно смотрел на лежавшего на земле Капитана, когда краем глаза заметил шар, вылетевший из огня. Шар завис в воздухе в нескольких метрах от Канцлера, а потом начал раскрываться как цветок, нижние лепестки стали длиннее, сложились в лестницу, по этой лестнице начал спускаться человек с желтыми глазами, закутанный в алые языки пламени.

Багал.

Солдаты попадали на колени, чертя в воздухе перед собой ритуальные знаки. Канцлер пошатнулся, но сумел сохранить равновесие, он почтенно опустил голову. Пламя угрожающе треснуло. Эльте опустился на колени, но все же как-то чересчур медленно, почти брезгливо рассматривая грязь. Огненный хлыст вырвался из пламени, окружавшего бога, и хлестнул Канцлера по лицу, заставив его поднять голову.

– Что ты бросил в мой огонь?

От ослепительного света у Канцлера заслезились глаза, он почувствовал мокрые дорожки на щеках. Надо бы почувствовать страх, ведь перед ним стоит сам бог Огня, но Эльте ничего не чувствовал – только накатившую смертельную усталость. Если Багалу так угодно, то пусть испепелит его на месте и покончит разом со всем. Канцлер вдруг понял, что даже желает этого.

– Повелитель, это тварь из сказок Севера, а Севером правишь ты. Мы принесли ее тебе в жертву.

Багал рыкнул, и в воздух взметнулись искры.

– Ты не смеешь решать, северная падаль, что достойно стать жертвой огню, а что нет!

И с чего он так вышел из себя? Подумаешь, труп уродливой собаки…

– Ты всесилен, – ответил Канцлер, и готов был поклясться, что на лице Багала отразилось замешательство.

Интересно, кто-нибудь когда-нибудь видел бога в замешательстве? Если нет, то Эльте мог собой гордиться – ему удалось сделать нечто действительно удивительное. Лазарю понравится.

– Не все можно кидать в огонь, – провозгласил Багал, и его голос стал невероятно громким, он уже обращался не к Канцлеру, а к солдатам, в которых нашел благодарных слушателей, – огонь чист, огонь всемогущ, огнь вечен. Я чист, я всемогущ, я вечен! Я Багал, бог Огня! Мне вы молитесь! Мне вы слагаете песни! Мне вы приносите жертвы! И это я спасу ваши души от огня после смерти!

Можно подумать, что после смерти будет огонь, апатично подумал Канцлер, можно подумать, что после смерти будет хоть что-нибудь, кроме самой смерти. Хотя нет, наверное, для грешников есть достойное наказание – следующая жизни.

Солдаты начали читать молитвы. Сначала нестройно, а потом их голоса слились в хор. Багал широко развел руки, языки его пламени играли всеми цветами огня: от ослепительного алого до почти черного.

– Я Багал! Я ваш великий бог!

Пламя за его спиной взметнулось и стало колыхаться, представляя прекрасную декорацию к этому театральному представлению.

И тут произошло нечто совершенно невероятное. Из огня появилась черная тень и метнулась к Багалу. Канцлер успел заметить только слишком длинные передние лапы, наверное, длинные из-за того, что в них было по дополнительному суставу…

Тень вскочила на спину Багала и вцепилась острыми как иглы клыками ему в шею. Бог Огня закружился на месте, пытаясь скинуть зверя, но хватка была крепкой. Взмывали в небо исполинские языки пламени, Багал полностью исчез в огне, но черная тень не отпускала его. Багал бесновался, огненные кнуты били тварь, но тварь не отступала – она мотала головой из стороны в сторону, от Багала отлетали куски, не плоти – огня. Все происходило в полнейшей тишине. Солдаты замерли, с ужасом наблюдая за тем, как их бог принимает бой. Багал закружился как волчок, зверь, уже полностью взобравшийся ему на плечи, вдруг поднял свое человеческое лицо, и языки пламени вокруг него расступились, зверь посмотрел темными неестественными глазами на небо и издал протяжный жуткий вой. Канцлер поднял голову. Облака расступились. На тусклом небе стал виден тонкий серп старшей луны. Вой зверя оборвался, он соскочил с Багала и растворился в воздухе. Бог Огня несколько секунд стоял на месте, потом резким движением завернулся в огненный плащ и исчез.

Остались только лагерь, испуганные люди и тлеющие угли на том месте, где всего несколько мгновений назад полыхал костер.

Эльте поднес руку к лицу и дотронулся кончиками пальцев до того места, по которому ударил огненный кнут Багала. Кожа под пальцами горела.

– С вами все в порядке, Канцлер? – откуда-то сбоку появился Капитан.

Канцлер посмотрел на него и кивнул, лицо Капитана было испачкано сажей, одежда была в грязи.

– Зверь из Миркрид покусал бога Огня… – прошептал Канцлер.

Но Капитан его услышал.

– И что мы будем делать дальше?

Канцлер обвел взглядом лагерь: солдаты поднимались с земли и отряхивали одежду, два или три человека получили незначительные ожоги. Самым разумным было бы уехать обратно в штаб, собрать более подробные отчеты с остальных отрядов, направить Лазарю письмо о том, что все закончилось удачно, и вернуться в Горд. Но Канцлер понимал, что происходящее определенно имеет некий смысл: вернуться сейчас означало спрятать голову в песок. Сегодня зверь из Миркрид, завтра морской спрут, послезавтра воскреснет последний конунг… Что-то начало происходить, и нужно было разобраться с этим здесь и сейчас, а не откладывать на потом. Канцлер закусил губу, еще несколько секунд подумал и ответил:

– Вызови еще тридцать человек, они нас догонят по дороге в Миркрид. Мы едем смотреть на пещеры, из которых появляются эти звери.

На лице Капитана на мгновенье отразилось недоумение, но он поймал холодный взгляд Канцлера и промолчал.

Через несколько часов они выехали в Миркрид. Капитан настаивал, чтобы они выехали на следующий день и прибыли в Миркрид хотя бы до полудня, а не в сумерках, но Канцлер категорически отверг это предложение. Ему хотелось покончить со всем этим как можно быстрее – день или ночь, его совершенно не волновало. Он не собирался сидеть и ждать, когда на свет божий появится очередная сказочная химера, которая разорвет на куски его людей. Спалим эти проклятые пещеры ко всем чертям, если понадобится, подумал он и злорадно отметил про себя, что это ой как не понравится Багалу. Не поддается Север твоим огненным зубам, Багал, ты думал, что будешь воевать с вольтами, но не тут-то было – против тебя встали легенды Севера, и будь ты проклят, если понимаешь, что происходит. Канцлер ехидно улыбнулся и сделал знак Огненного бога в воздухе.

Дорога прошла спокойно, через несколько часов их догнали тридцать человек из другого отряда. В Миркрид они, как и предсказывал Капитан, прибыли уже в сумерках.

Казалось, от карательной операции деревня не пострадала вообще. Они въехали в нее в полумраке, и тени всадников, которые отбрасывал мутный свет, льющийся из окон, скользили по побеленным стенам хижин. Стук подкованных лошадиных копыт гулко звучал в вечерней тишине. Доехав до деревенской площади, они увидели остатки костра и обугленный столб. Жертвы были, но их было мало. Канцлер прищурился, но так и не смог разглядеть человеческих останков у столба. Наверное, уже похоронили. Они остановились. Лейтенант, который напросился с ними, несмотря на возражения Канцлера, вопросительно посмотрел на Эльте.

Канцлер спешился и, ведя лошадь под уздцы, неторопливо направился к ближайшей хижине. Он постучал. Внутри послышался шум, но дверь не открывали. Канцлер постучал снова. На этот раз внутри наступила тишина, а потом дверь медленно приоткрыли. Канцлер быстрым движением натянул шарф на нижнюю половину лица. Дверь открыла молодая женщина, ее глаза испуганно сверкали в темноте.

– Мне нужен деревенский староста и знахарь. Где они?

Женщина дрожащей рукой неопределенно указала куда-то влево. Неужели она думает, что Канцлер Эльте будет ходить по домам как последний голодранец? Канцлер сделал знак Капитану, тот распахнул дверь и выволок женщину на улицу.

– Позови их, – приказал Канцлер. – Мы будем ждать. Скажи, что к ним приехали от Императора Лазаруса.

То ли имя Лазаря после недавних событий приобрело такое магическое значение, то ли это был просто страх, но женщина припустилась в сторону одной из хижин, сверкая в полутьме голыми пятками. Канцлер криво улыбнулся.

Через четверть часа появился деревенский староста – седой мужчина со шрамом на лбу. Прихрамывая, он направился к Канцлеру, по какой-то причине безошибочно определив его среди солдат как главного. Еще не дойдя нескольких шагов, мужчина низко поклонился и произнес:

– Мы рады приветствовать вас в Миркрид, господин.

– Где знахарь? – спросил Канцлер.

– Она живет на окраине деревни, мы послали за ней, она стара и медленно ходит… Из вас кто-то болен, господин?

Канцлер покачал головой.

– Мы можем поговорить не на улице? – спросил он.

Старик поклонился еще ниже.

– Я могу пригласить вас в мой дом.

– Пошли, – Канцлер кивнул Капитану.

Хижина старосты оказалась в нескольких шагах от главной площади, и когда он вошли внутрь, Канцлер подумал, что годы идут, а жизнь на Севере замерла навечно. Внутри было зажжено штук десять свечей – целое состояние по деревенским меркам – посреди комнаты стоял простой деревянный стол и несколько стульев, у стены сушились сети, которые, видимо, затащили внутрь, ожидая дождя, там же стояло несколько грубо окованных сундуков. Бедность и неприхотливость. Самое удивительное, подумал Канцлер, что им этого достаточно.

– Я могу предложить вам что-нибудь, господин? – спросил староста.

Канцлер отрицательно покачал головой, потом вспомнил, что не ел сегодня, но решил, что это неважно.

– Как вас зовут? – спросил он, и сам удивился своему вопросу, потому что обычно Канцлера не волновали имена тех, с кем он имел дело.

– Мое имя Ламар, господин.

Странно…

– Я Эльте, – снова к своему удивлению представился Канцлер. – У вас восточное имя. Почему?

Староста поклонился.

– Когда-то я был моряком на Востоке, я служил на торговом корабле, который ходил через северные моря, мы потерпели крушение, меня вынесло на берег, и я решил здесь остаться.

Канцлер пробуравил взглядом Ламара, но нашел в нем только спокойное подчинение.

– Вы слышали сказку про зверей из Миркрид? – спросил Канцлер.

– Да, господин. Это старое предание. Мы посмеиваемся над ним как над стариковской шуткой, но продолжаем оставлять зверям небольшие жертвы, когда старая луна умирает.

– Она умерла вчера, – ответил Канцлер. – Вы оставляли жертву?

– Да, господин.

– И что? Ее приняли?

– Нет, господин. Но так бывало и раньше, да и ветер дул лютый, звери просто разбежались от непогоды и не стали трогать наше подношение.

Канцлер вскинул брови, но не ответил. В дверь постучали.

– Это Гресс, наша знахарка, – Ламар встал, поклонился и пошел открывать дверь.

Гресс… «Трава»… Вот кто нужен Канцлеру, а не этот восточный моряк, которого когда-то прибило к землям Севера.

Вошла старуха: сгорбленная спина, покрытое морщинами лицо, но на этом лице удивительно ярко горели синие глаза, которые, несмотря на возраст, не потеряли своего цвета. Канцлер смутно припоминал, что во времена его юности из окрестных деревень ездили в Миркрид, чтобы лечить свои хвори. Возможно даже, что ездили вот к этой самой Гресс. Старуха тяжело опустилась на стул, Канцлер машинально поправил шарф на лице.

– Прошлой ночью на моих солдат напал зверь из Миркрид. Они убили его, мы решили сжечь его, но в огне зверь ожил и сбежал, – Канцлер решил умолчать об эпизоде с Багалом, не стоит подрывать авторитет вновь обретенного бога. – Что вы можете сказать об этом?

Ламар покачал головой.

– Это невозможно. Должно быть, господин, вы приняли морского волка за зверя из Миркрид.

– А вы что скажете? – Канцлер посмотрел на Гресс.

Та подняла глаза, их взгляды встретились, и Канцлеру показалось, что его ударило током, таким пронизывающим оказался этот взгляд. Несколько секунд они смотрели друг на друга, изучая и угадывая, что скрывается за взглядом другого.

– Все возможно, – наконец, ответила старуха.

– Что говорят старые легенды? – спросил Канцлер.

– Старые легенды говорят, что звери нападают на людей, когда умирает старая луна, и они по ней тоскуют.

Эльте фыркнул.

– Мы все здесь знаем, что это сказка, которую рассказывают детям на ночь. Никаких зверей из Миркрид не существует. Это легенда.

Гресс хитро улыбнулась.

– Но вот легенда пришла на ваш порог, господин из Горда, вы принесли своего бога и заставили при помощи огня поклоняться ему, а потом удивляетесь, почему старый Север восстает против вас.

Все она знает, понял Эльте, но не скажет ни слова, потому что Эльте для нее чужак – враг, которые сжег тотемы вольтов.

– Не говорите глупостей, – ответил он. – Вольты в последний раз появлялись так давно, что никто этого не помнит.

Старуха продолжала улыбаться.

– Я уже ответила вам, господин, это ожила земля Севера.

– Я могу заставить вас говорить, – заметил Канцлер и кивнул в сторону Капитана.

Гресс повернулась и некоторое время пристально на него смотрела.

– Нет, – она покачала головой, – вы не сможете.

– Гресс, расскажи им, – попытался убедить ее староста.

Старуха только хитро улыбнулась.

– Они приходят с огнем и смертью, а потом хотят узнать, что происходит. Они не получат такого удовольствия.

И боль тоже будет бессмысленна, подумал Канцлер. В некотором роде такие люди вызывали у него восхищение, они готовы были до конца стоять за свою идею. Но идеи – всего лишь мысли, а люди сделаны из плоти и крови.

– Хорошо, – Канцлер улыбнулся, хотя его улыбка была скрыта шарфом, и никто ее не увидел.

Он вышел из хижины и громко приказал.

– Вывести всех на площадь! Разжечь костер!

Собственной боли боятся гораздо меньше, чем боли тех, за кого сражаются.

Площадь медленно начала наполняться обескураженными людьми, уже готовящимися уснуть и решившими, что огненный кошмар для них закончился.

– Веди старуху, – кивнул Канцлер Капитану.

Силу применять не пришлось, Гресс вышла сама. Она остановилась рядом с Канцлером. Тот кивнул ей на уже разгоревшийся костер.

– Хотите меня сжечь? Что ж, жгите, – спокойно ответила знахарка.

– А кто сказал, что мы собираемся жечь именно вас? – Канцлер осторожно, почти нежно взял старуху за руку и повел ее сквозь толпу.

Он следил за ее глазами, которые скользили по лицам. Всегда есть кто-то, кто дорог больше, чем остальные, всегда есть кто-то, чья боль будет невыносимой….

– Вот, – чуть слышно произнес Капитан и показал на молодого человека в толпе.

Канцлер повернулся к старухе. На мгновенье в ее глазах мелькнула ярость. Хорошо…

– Его! – Канцлер указал на юношу, тут же появились солдаты, схватили его и потащили к костру.

Канцлер молчал. Лицо Гресс исказилось. Сын, внук или просто любимый ученик? Когда юноша замер у самого края пламени, Канцлер поднял руку в останавливающем жесте, повернулся к старухе и вопросительно посмотрел на нее.

– Хорошо, – одними губами прошептала Гресс, – я все расскажу.

– Пока не отпускать! – приказал Канцлер.

Они вернулись к хижине, у порога которой стоял бледный Ламар.

– Гресс передумала и решила все рассказать, – беспечно заявил ему Канцлер.

Ламар только поклонился. Они сели за стол и вернулись к тому, с чего начали, только на этот раз в комнате было еще светлее – костер на площади отбрасывал яркие блики. Канцлеру это понравилось – прекрасное напоминание того, что пламя ждет свои жертвы.

– Итак, почему ожили звери из Миркрид?

Гресс опустила глаза, они перестали быть ярко-синими и стали обыкновенными тусклыми старческими глазами.

– Звери из Миркрид выйдут из своих пещер тогда, когда им прикажет сделать это великий конунг Севера, – медленно отвела Гресс.

Господи, какая глупость…

– То есть на Севере в кой-то веки завелся конунг? – насмешливо спросил Канцлер. – Вы шутите что ли?

Да, на Севере были когда-то конунги, местные правители, последний из них, если Канцлеру не изменяла память, был убит лет шестьсот назад в войне с Западом, в результате которой Север и стал частью Империи. С тех пор ни одного конунга на Севере никто не видел, а на Западе появился титул Наместника Северных побережий.

– Великий конунг был унесен с поля брани, где пал, и был похоронен в гробнице внутри пещер Миркрид. Звери служили ему в его послесмертии и подчинялись его приказам. Как только он отдаст приказ, они выйдут из-под земли и будут воевать за Север.

Так, так, так, круг участников расширяется.

– Вы говорите, что могила конунга находится в пещерах Миркрид?

Гресс кивнула.

– А кто-нибудь видел эту могилу?

– Нет. Ее охраняют звери.

– Что ж, в таком случае вы не против, если мы проведаем этого самого конунга и потребуем у него объяснений относительно того, почему его так называемые звери убивают солдат Императора Лазаруса?

Как только Канцлер произнес эти слова, то сам понял, насколько нелепо они звучат. Он обвел взглядом присутствующих: Гресс сидела, уставившись в пол, на лице старосты Ламара застыло замешательство, Капитан, несмотря на всю свою невозмутимость, казался напряженным.

– Вы нас проведете, Гресс, – улыбнулся Канцлер.

Он повернулся к Капитану.

– Ну? И чего вы ждете? Прикажите не отпускать того парня, пока мы не вернемся. Если мы не вернемся через два дня, то пусть убьют его. И пусть подойдут к процессу… творчески.

Капитан молча кивнул и отправился давать указания.

– Вы даже не представляете, куда вы идете, – тихо сказала Гресс.

– А разве не очевидно? – ответил Канцлер. – Я иду в пещеру, чтобы разобраться с проблемой, с которой меня послали разобраться, а именно с тем, что на Севере не признают веру бога Огня.

И если не разобраться с псиной, которая этого самого бога Огня покусала, то ни Северу, ни Западу мало не покажется. Прилюдных унижений Багал не терпит.

Канцлер вышел, нашел свою лошадь и вскочил в седло. Рядом уже был Капитан, посадивший перед собой Гресс.

Говорят, что когда люди слишком долго общаются, то перенимают черты друг друга. В этом случае своеобразный треугольник, состоящий из Императора Лазаря, Канцлера Эльте и Капитана Вильрена, можно было считать образцовым доказательством этого. Канцлер служил Императору в том или ином качестве уже четырнадцать лет, Капитан служил Канцлеру лет двенадцать. За это время Эльте перенял у Императора дурную манеру раздражаться по любому поводу и периодически выкидывать номера вроде сегодняшнего «поедем ночью в пещеру», Император под влиянием Канцлера начал время от времени задумываться о том, сколько стоят его капризы, и вставлять ради красного словца знаменитое «черт знает что» и даже «господи, какая пошлость». При этом сам Эльте научился у Капитана отвечать многозначительным молчанием на вопросы, которые ему не нравились, чем доводил Лазаря до бешенства, а Капитан пристрастился делать ту самую кислую мину неодобрения, о которой ходили легенды в Канцелярии.

Именно такое выражение лица сейчас и было у Капитана. Канцлер даже решил, что слегка перегнул палку и что действительно более разумным было бы дождаться утра, но вынужден был признаться себе, что не способен добровольно продлить свое пребывание на Севере еще хотя бы на день. Черт знает что, подумал Канцлер, в конце концов, нужно раз и навсегда разобраться с этим: если он привезет с собой с Севера «хвост» в виде абсурдных слухов, то Лазарь его явно за это по голове не погладит.

– Поехали! – приказал Канцлер и пропустил вперед Капитана и Гресс.

Быстро ехать в темноте не получалось, лошади беспокойно ржали и то и дело норовили уйти куда-то в сторону. Когда до пещер оставалась всего пара сотен метров, лошади начали вставать на дыбы, пришлось спешиться и оставить их в лесу. Зажгли факелы и пошли пешком, несколько минут среди деревьев, а потом они вышли на широкую поляну, в конце которой виднелся огромный темный провал пещеры. Канцлер поднял голову и посмотрел на небо: серп старшей луны был отчетливо виден среди звезд, по всем законам жанра звери должны были быть спокойны. Гресс медленно шла впереди, Капитан осторожно поддерживал ее за локоть, в любой момент готовый к тому, что старая женщина потеряет равновесие на неровной дороге. Канцлер догнал их и молча пошел рядом. Капитан подозвал двух солдат, и они стали сопровождать Канцлера с двух сторон. Эльте раздражительно принял этот импровизированный караул. Перед входом в пещеру Гресс остановилась.

– Вы когда-нибудь были там? – спросил Канцлер.

Та отрицательно покачала головой.

– Но вы знаете, что там внутри?

Гресс кивнула. Странно, что я никогда не слышал про конунга раньше, подумал Канцлер. Хотя, возможно, что эта история не из тех, которые рассказывают вслух, а та часть легенд, которые хранят знахари.

Гресс взяла у Капитана факел и шагнула внутрь. Из пещеры дохнуло сыростью. Канцлер посмотрел под ноги: земля, кое-где следы от кострищ и даже мусор. Похоже, что пещера стала уютным убежищем для деревенской молодежи, несмотря на свою зловещую репутацию.

– Непохоже, чтобы этого места боялись, – заметил Канцлер.

– Ни к чему бояться тем, кто пришел безоружным, – ответила Гресс.

– Да вы прямо ходячий сборник пафосных выражений, – фыркнул в ответ Канцлер.

Когда они прошли внутрь пещеры, стало видно, что в ее дальнем конце есть небольшой проход, ведущий в еще более непроглядную темноту. Чем ближе они подходили к этому проходу, тем меньше следов присутствия людей Канцлер замечал, пару раз им попадались обглоданные кости животных, один раз даже старый череп коровы с неплохо сохранившимися рогами. Гресс уверенно вошла в проход, остальные последовали за ней. Как только они оказались внутри узкого коридора, Канцлеру тут же стало тяжело дышать: воздух был невероятно влажным, появился какой-то омерзительный запах, даже хуже того, который издавали в летний полдень отбросы Горда… На каменных стенах были видны подтеки воды. Море, хоть и было отсюда в нескольких километрах, все же показывало свою силу даже внутри земли. Некоторое время они шли по узкому коридору, потом вышли в большую пещеру, с потолка которой свисали огромные сталактиты, кое-где уже вросшие в пол и превратившиеся в колонны. Канцлер поднял голову, но в рассеянном свете факелов так и не смог разглядеть потолок. Гресс остановилась.

– Отсюда несколько выходов. Пошлите своих людей найти их, и я смогу понять, какой из них нам нужен.

Капитан отдал приказ. Солдаты разбрелись по пещере, весело переговариваясь, как будто бы собирались искать не могилу древнего правителя, а просто отправились на прогулку. Вот раздался первый крик – один из выходов найден, потом еще два. Три выхода из пещеры. Гресс неторопливо направилась к первому. Она подошла к неровному пролому и начала ощупывать скалу вокруг него, ощупывала долго, осторожно, но, видимо, так ничего и не нашла и перешла к следующему. Там она повторила всю процедуру, но снова, очевидно, потерпела неудачу. У третьего выхода она наткнулась на что-то почти сразу.

– Вот, – прошептала Гресс.

Канцлер поднес факел и увидел выгравированную на камне руну.

– Что она обозначает? – спросил он, ему доводилось видеть руны, но такую – никогда.

– Это знак конунга.

Канцлер присмотрелся. Руна как руна, ничего особенного. Во времена, когда Север был независимым, у него был свой язык и свое письмо, но когда пришел Запад, стали говорить на языке центральных районов, и руны и северный язык забыли, оставив им лишь старые песни и манускрипты. Эта руна была витиеватой и как будто бы состояла из нескольких более простых, которые Канцлер знал на вид.

– Идем, – приказал Канцлер.

Он вошел внутрь первым, но не нашел никаких различий с первым коридором. Они шли вперед, пока коридор не разделился на два, Гресс снова ощупала скалу вокруг и нашла на одном из коридоров знак конунга. Следующий коридор разделился уже на три ветви, и снова все повторилось. Через какое-то время Канцлер сбился со счета, сколько раз и куда они сворачивали: коридоры то и дело раздваивались, а то и растраивались, несколько раз им снова попадались большие пещеры, в одной из них им пришлось задержаться дольше, потому что не сразу удалось найти все выходы. Неизменным оставалось одно – все проходы вели вниз, в глубину скалы. В какой-то момент Канцлер подумал о том, сколько тонн камня сейчас над ними, и у него закружилась голова. Они потеряли шестерых человек – те то ли отбились, потерявшись в бесконечной череде коридоров, то ли повернули назад, решив не продолжать это безумное путешествие в глубину земли. Один раз им пришлось переходить через подземную реку с бурлящей ледяной водой. Канцлер наклонился и попробовал воду на вкус – она была соленой, а значит, они шли в сторону моря. Интересно, подумал он, были эти пещеры творением природы или они были созданы специально для того, чтобы стать последним дворцом мертвого конунга Севера? А кстати, были ли у этих конунгов дворцы? Канцлер никогда ни о чем таком не слышал, на Севере не осталось никаких развалин крепостей или замков, так что можно было предположить, что конунги жили в таких же деревянных домах, как и сегодняшние рыбаки, с той только разницей, что эти дома наверняка были гораздо больше. В духоте подземелья Канцлеру вдруг показалось странным, что на Севере, так богатом камнем, никто из этого самого камня не строил. Как будто бы специально ждали, когда придут люди Запада и спалят их деревянные дворцы дотла. Гресс снова остановилась на развилке, нашла руну и пошла в один из коридоров. Канцлер, который на время ее поисков прислонился к стене, повернул голову и вдруг увидел знак на скале прямо на уровне своих глаз.