Текст книги "Шоколадное дельце"
Автор книги: Рина Аньярская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
День третий, 16 июня
Бобби яростно хлестал лошадь, прорываясь сквозь густые заросли Эшерского леса к полянке. Ехать по проторённой дорожке не позволяло его ущемлённое самолюбие. Внезапно всадника осенила совершенно новая мысль, и он круто изменил свой маршрут: если до этого момента целью бешеной скачки была привычная постель, в которую можно было зарыться с головой, то теперь разгневанный страж решил во что бы то ни стало напиться в стельку. А выходило это у него, надо признать, плохо: здоровенный, крепкий мужчина практически не пьянел.
Но Бобби всё равно отправился в ближайший кабак.
Лошадь шла ровной рысью – хлестать её более не было необходимости. Казалось, что изменение маршрута вмиг переломило и настроение путника. Конечно, ведь в пропахшем кислым вином заведении не придётся никому объяснять, почему на твоём лице поселилась хмурая тень.
Бобу Таккеру впервые в жизни отказала женщина. «Старею», – подумал мужчина, ещё раз вспомнив, как синеглазая красавица отрицательно покачала головой. А ведь он предлагал ей не просто свою любовь, а всего себя!
…Воскресное утро началось с настойчивых визитов Красных стражей в Виндзор.
Едва жители городка проснулись, по улочкам, направляясь к королевскому дворцу, стремглав пронёсся всадник в алом плаще на каурой лошади. Шустрый Бобби, выпросив у своего командира Амори разрешение посетить Виндзор, мчался к покоям наследной принцессы. Правда, целью его визита была вовсе не Ирена…
Едва узнав о том, что синеглазая Мери вернулась из Шотландии, страстно влюблённый страж решил, не медля ни минуты, объясниться с нею.
Наследница уже ускакала верхом, поэтому на гарцующего под окнами рыцаря обратила внимание только Эйда.
– Её Высочество уже уехала на прогулку, сэр Роберт! – выйдя на балкон, молвила молодая женщина.
– Милая Эйда, позвольте мне подняться, моё дело не терпит отлагательства!
Брюнетка повела бровями, но противиться не стала. Велев стражу направиться к заднему крыльцу, она спустилась по лестнице, чтобы встретить его.
– Эйда, золотая моя, – ослепительно улыбаясь, проговорил Бобби, – мне нужно встретиться с твоей компаньонкой, пригласи её в сад или куда позволено выходить камеристкам принцессы?
– Хорошо, сэр Роберт, ожидайте на террасе у лебединого пруда, – ответила мисс Браун и направилась назад, на второй этаж.
Несколько минут томительного ожидания превратились для влюблённого рыцаря в вечность.
Наконец появилась Синеглазка: кроткая, воздушная, стройная, с передником на платье и чуть прикрытыми от смущения глазами.
– Вы желали видеть меня, сэр Роберт? – делая книксен, спросила девушка.
– Мери… Я безумно рад, что ты согласилась выйти… Я, увы, не так красноречив, как другие, и даже не знаю, как тебе сказать всё то, что должен сказать…
– Сэр Роберт, если у Вас ко мне личная беседа, то я, наверное, зря пришла. Я не веду таких разговоров с мужчинами.
– Погоди, Мери! – порывисто взяв девушку за руку, воскликнул страж.
Но камеристка принцессы мягко отстранилась, вынимая свою ладонь из цепких пальцев мужчины. Бобби догадался, что девушка прекрасно понимает цель его визита.
– Я влюбился в тебя ещё в апреле, как мальчишка… У меня духу не хватало сказать, а потом ты уехала…
– Простите меня, сэр Роберт, я должна вернуться к своим обязанностям.
– Ты не оставляешь мне даже надежды?! Ведь я к тебе с серьёзным предложением! Ты не подумай чего дурного, я жениться хочу.
На миг Мери опешила, но, быстро собравшись с мыслями, довольно прохладно ответила:
– Простите, сэр… Я не могу ответить взаимностью на Ваши чувства, поймите меня правильно. И поэтому я не вижу смысла продолжать терзать друг друга разговорами. Отпустите меня и идите с миром.
Бобби скривил лицо в просительную мину. Мери лишь отрицательно покачала головой, снова сделала учтивый книксен и ушла прочь.
Расстроенный страж взобрался на лошадь, хлестнул её по крутым бокам и помчался прочь.
Едва фигура Бобби Таккера скрылась за поворотом на Лондон, по Виндзорской дороге поднял пыль другой рыцарь Красного ордена. Встретив играющую с Бураном принцессу на правом берегу реки, Питер Гаабс приветствовал её, вскинув высоко над головой руку с красной шляпой.
– Питер, рада видеть! Я, кстати, сегодня после обеда собираюсь к вам, – останавливая возле стража коня, произнесла Ирена.
– Это прекрасно! Мы уже соскучились.
– Ты меня искал или по делу приехал?
– Совмещаю приятное с полезным, – улыбнулся страж. – Решил наведаться к родне в Итон, и вот встретил тебя.
– Не знала, что у тебя в Итоне родственники.
– С некоторых пор. Там учатся мои кузены-разгильдяи, – ослепительно улыбнулся шатен. – Скажи, а Мери ещё не вернулась из Шотландии?
– На днях вернулась, – кивнула Ирена. – Хочешь встречи?
– Даже не знаю, нужно ли тревожить её.
– Давай попробуем расставить все точки над «i» сразу, не ходя вокруг да около. И тогда всем станет проще жить.
– А как это возможно?
– Поехали в Виндзор, – кивнула принцесса.
Хитрая Ирена, и не подозревающая, что настроение её златовласой служанки уже напрочь испорчено визитом ослепительного сэра Роберта Таккера, решила устроить Мери ещё одно свидание.
Оставив Питера в голубой гостиной и выгнав куда подальше назойливых фрейлин, принцесса вызвала колокольчиком Мери и попросила её принести горячий шоколад. Но когда камеристка переступила порог с подносом в руках, наследницы там не оказалось. Питер стоял, держа в руке шляпу с пером, возле огромного полотна портьеры и рассматривал витиеватый рисунок.
– Ваш шоколад, сэр Питер…
Страж обернулся, видя, как аккуратно ставит серебряный поднос на столик златовласая красавица.
– Спасибо, Мери. Вы очень быстро приготовили его.
– Я не готовлю шоколад, сэр, – с мягкой улыбкой ответила девушка. – Это дело рук нашего кулинара.
– Но всё равно, спасибо за заботу.
– А где же миледи? Ведь шоколад нужно пить, пока он горячий…
– Её срочно вызвали, она сказала, что скоро вернётся, – наврал заученный текст Питер, и кончики его ушей покраснели. – Я могу Вас попросить не покидать меня до прихода принцессы?
Мери смутилась.
– Хорошо… – пожав плечами, ответила девушка. – Может быть, Вам что-то сыграть?
– Буду несказанно рад!
Синеглазка села за рояль и открыла крышку. Зазвучала красивая мелодия, Питер подошёл ближе, словно заворожённый, ловя каждый звук. Когда девушка закончила композицию, и взгляд её синих глаз поднялся на Гаабса, рыцарь склонил голову в знак признательности и произнёс:
– Очень красиво. Где Вы учились этому?
– Меня обучали вместе с Её Высочеством. Я сирота, и всегда была при ней, – ответила девушка и вышла из-за инструмента.
– Значит, Ваши родители служили королеве и погибли в тот день вместе с ней, – сокрушённо отметил страж.
– Да, тогда удалось спастись лишь моей старшей сестре, которая сейчас живёт в Шотландии. Она накануне трагедии была туда отправлена, чтобы служить одной из дочерей короля…
– Вы, надо полагать, редко видитесь?
– Очень редко. С тех пор, как миледи перестала каждое лето ездить к братьям…
– А у меня нет братьев, – грустно констатировал Питер. – И сестёр нет. Все умерли в детстве… Я один остался.
– Это плохо…
– Да, грустно, – кивнул золотистой шевелюрой юноша. – Но я стараюсь не думать о грустном.
– Вы большой молодец, сэр Питер.
– Мария… – вмиг изменившимся тоном произнёс страж, и девушка от его голоса вздрогнула. – Я, может быть, скажу большую глупость, но мне нужно знать Ваше мнение….
– Я Вас слушаю, сэр…
– Может ли человек, совсем не зная другого человека, стать для него необходимым, как воздух? Стать смыслом его жизни?
Карие глаза юноши, обращённые на лицо девицы, ожидали ответа. Мери покачала головой:
– Я не знаю, сэр Питер…
– И я не знаю, как это возможно… – Гаабс вздохнул. – Но иногда такое случается. И единственным способом спасти того, кто задыхается без воздуха, я вижу брак…
Девушка встрепенулась, не ожидая такого поворота событий.
– Я понимаю, что Вы совсем меня не знаете, мисс Бенсон… Лишь видели несколько раз… – на миг прикрыл ресницы рыцарь. – И понимаю, что просить Вас стать моей женой – это значит нелепо смотреться в Ваших глазах. Но я готов просить Вашей руки у Вас и Вашей госпожи. Только… не смею и надеяться на скорый ответ, поскольку знаю о Вашем добром нраве и понимаю, что такой ангельски чистой девушке, как Вы, необходимо время, чтобы понять, желает ли она стать женой простого смертного…
– Что Вы такое говорите, сэр Питер?.. – широко распахнула глазки от изумления юная камеристка принцессы.
– Я прошу Вас позволить мне хоть изредка навещать Вас, Мария… Чтобы со временем Вы смогли уже дать мне ответ: желанен ли я или моё общество Вам противно.
Мери в замешательстве опустилась на стул. Питер порывисто приложил руку к сердцу:
– Простите, если я обидел Вас…
– Что Вы, сэр, о какой обиде может идти речь? – подняв на юношу синие, словно озёра, глаза, ответила камеристка. – Простая девица может только мечтать о подобном предложении из уст истинного рыцаря. К тому же фаворита принцессы… Обычно, как Вы понимаете, прислуге предлагают совсем иное…
– Вы ангел, Мария. И я готов убить любого, кто осмелится осквернить Вас хотя бы прикосновением, – поведя головой, ответил страж, и девушка поняла, что в словах его нет и доли фальши.
– Я безмерно благодарна Вам, сэр Питер, – поднимаясь на ноги и делая книксен, ответила камеристка, – и за Вашу заботу обо мне, и за Ваше отношение. Но Вы правы – я не могу ничего ответить прямо сейчас. Я действительно не знаю Вас. И не хочу становиться обузой для Вас в дальнейшем, пользуясь сегодняшними Вашими чувствами, в случае, если Ваше мнение позже переменится…
– Моё решение вряд ли когда-то изменится, Мария… – не отрывая взгляда от лица любимой, прошептал Гаабс. – Вы нужны мне, как воздух. И я буду безмерно счастлив, если Вы позволите мне хоть изредка видеть Вас лично, а не только мельком при моих встречах с наследной принцессой Англии.
– Хорошо, сэр Питер, – прикрыла реснички Синеглазка. – Я всё понимаю. Поймите и Вы меня – мне сложно верить в то, что происходит, сложно осознать, что это наяву. Мне нужно время, чтобы понять себя, узнать Вас. Так же и Вам нужно время, чтобы Ваши желания остыли, и тогда Вы уже с трезвым умом выберете себе невесту при дворе, не тревожа покоя маленькой бесправной камеристки.
– Я не буду тревожить Вас, Мария… Позвольте откланяться, признавшись, что Её Высочество оставила нас наедине именно потому, что ей хорошо известны желания моего сердца.
Питер сделал галантный поклон и вышел прочь, оставив бедную девушку в замешательстве. Два рыцаря Красного ордена – такие разные и такие удивительные – стали сегодня незваными гостями её маленького мирка. Каждый прикоснулся к сущности Синеглазки: один – настойчиво и страстно, другой – нежно и душевно. Оба взволновали девичье сердце и оба оставили неизгладимый след в памяти.
Что с этим делать, Мери пока не знала. Но понимала одно – ей нужно свыкнуться с мыслью, что она стала предметом обожания сразу двух Красных стражей.
– Ты помнишь про бал в воскресенье? – поинтересовался отец у дочери, приподняв тёмные с проседью брови.
– Да, папа… – ответила Ирена, слегка насупившись. – Я помню…
– Сейчас у нас очень сложные отношения с Францией. И этот бал – необходимость. Я должен собрать всех пэров, способных иметь армию. И в связи с этим у меня будет к тебе просьба.
– Я слушаю, – покорно склонила голову принцесса.
– Мне хотелось бы пригласить на бал и барона Эшера, поскольку его отряд уже неоднократно проявил себя… И пора другим аристократам, имеющим наёмников, познакомиться с ним.
– Слухи о Красном Джоне расползлись по всей стране…
– Слухи – это одно. И совсем другое дело – реальное знакомство. Я не хочу, чтобы в случае объявления войны у наших йоменов возникали вопросы, кто эти люди, почему они одеты не по-гвардейски и отчего у них такое странное вооружение.
Ирена улыбнулась, понимая, что луки, которыми пользуются стражи, хоть уже практически вышли из военного обихода с приходом огнестрельного оружия, но по сей день внушают страх многим.
– Я поняла, пап…
Король поднялся с кресла и прошёл до письменного стола. Взяв с него листок, он вернулся к дочери со словами:
– Но поскольку барон Эшер никак не желает обзавестись особняком и покинуть свой лес, то и передать ему приглашение на бал с лакеем я не могу.
Ричард IV остановился перед принцессой, и девушка поняла, что его густые усы, которые с минуты на минуту ожидали цирюльника, скрывают добрую улыбку.
– Отлично, я как раз сегодня собиралась поехать в Эшер! Передам приглашение сэру Джонатану лично.
Ирена взяла бумагу и засунула её за манжет камзола. В дверь постучали. Форс доложил о приходе парикмахера. Поцеловав отца в небритую щёку, принцесса покинула его покои.
Решивший напиться в стельку Бобби снова оказался в проигрыше. Уже третья бутылка вина стояла перед ним на столе опорожнённая, а в голове даже не шумело. И Таккер, раздосадованный собственной стойкостью, стрелял глазами по трактиру, ища, к чему бы прицепиться. Он был готов драться хоть с дюжиной прихвостней Маркизы Прилондонских краёв (несмотря на то, что их осталось одиннадцать человек), хоть с шайкой бандитов Принца. Алый плащ с эмблемой Тюдоров, предусмотрительно убранный, лежал в сумке на седле, чтобы не привлекать внимание к ордену своего обладателя. Бобби знал, что за драку в форменной одежде Красный Джон его по головке не погладит.
Но единственным обстоятельством, на котором останавливался глаз, оказалась мелкая потасовка в противоположном от Таккера углу. Бобби прищурился, сжав кулаки, готовый вступиться за того, кто был в меньшинстве, – просто из чувства солидарности. Уже поднимаясь с лавки, Красный страж узнал в отбивающемся подручными предметами мужчине Джима Токкинса. Впрочем, это обстоятельство ничуть не смутило намерений неудачливого влюблённого. В конце концов, разбойника оправдала сама наследная принцесса, а её действия не обсуждаются.
Видя, что трое пьяных детин откровенно теснят к углу низкорослого испанца, Бобби поспешил к нему на помощь, обнажив шпагу. Джим, не пытаясь в потасовке разглядывать лицо подоспевшего на выручку, не признал в нём одного из рыцарей Красного ордена, поэтому принял помощь незнакомца с благодарностью.
Вдвоём они быстро расправились с пьяными вымогателями. Как выяснилось, троим мужланам не понравилась испанская физиономия Преподобного и они потребовали с него некую мзду за право остаться в кабачке, что бывшему атаману, разумеется, не пришлось по душе.
Впрочем, не оправдывая Токкинса, нужно заметить, что он в этот день искал неприятностей не меньше разгневанного Таккера. И причины у него на то были, а имя им – гордыня любимой леди, не желающей его замечать.
Уже через пару минут потерпевшие поражение крестьяне тихо сидели в углу и допивали дешёвое горькое пиво, а Боб и Джим откупорили очередную бутылочку красного вина – за личное знакомство.
– Ты чего это в мещанском платье и без шпаги? – уточнил рыцарь.
– Маскировка, – ответил Джим, опорожнив свою кружку.
Таккер внимательно всмотрелся в лицо испанца и заметил на его обычно бледных щеках странный румянец.
– Уж не лихорадит ли тебя, дружище? – настолько сердобольно осведомился страж, что, услышь его сейчас Мери, она бы вмиг пересмотрела своё отношение к мужчине.
– Не знаю. Я не болел никогда. Но в последние два дня чувствую себя, действительно, неважно… – ответил Токкинс, потерев свой красивый высокий лоб белой тонкой рукой. – Наверное, просто устал.
Бобби с жалостью посмотрел на собеседника.
– А обитаешь ты где? Давай я тебя провожу.
– В гостинице, тут неподалёку, комнатушку снимаю. Но, честно говоря, этот крысятник мне порядком надоел: у хозяев нет никаких представлений о чистоте хотя бы на кухне!
– Это нормально для местных гостиниц… – ответил страж и вдруг добавил: – Поехали со мной.
– Куда?
– Не важно. На месте поймёшь, – уклончиво ответил Бобби.
Джим усмехнулся. Он вовсе не любил сюрпризы и предпочитал просчитывать все вероятности на своём пути.
– Скажи мне, Боб, почему ты за меня вступился? То, что я не англичанин, у меня на лице написано. А если тебе лица не видно было, то о южных корнях по цвету волос нетрудно догадаться.
– Да какая разница! – развёл руками Таккер. – Ничего противозаконного ты тут не делал, а эти трое прицепились… Я, по-твоему, должен был смотреть, как они тебя кулачищами дубасят? Тебя – дворянина?!
Джим снова усмехнулся. Прячься – не прячься, а свою родословную, как и гордую осанку, он не мог перечеркнуть.
– Да и после того, как Ирена лично тебя оправдала, я не могу считать, что ты опасен.
Испанец удивлёнными глазами вытаращился на Красного стража, которому помогли наконец захмелеть хорошая драка и приятное расслабление после неё.
– Ты что – один из «них»?
– Из кого? – не понял намёка Таккер.
– Из рыцарей ордена, созданного для принцессы Уэльской, – тихо добавил Токкинс, опустив голову.
– Ну? – промычал в ответ Бобби. – Да, я рыцарь Красного ордена – что это меняет? Надеюсь, это не испортит твоего отношения ко мне, и ты не пойдёшь выблёвывать то вино, которым я тебя угощал?
Черты Джима заметно исказились – его аристократическое происхождение и хорошее воспитание, как ни крути, не позволяли ему так выражаться. Мужчина крепко задумался.
– Я не перестаю вам удивляться… – проговорил Токкинс после небольшой паузы. – И понимаю, как был неправ раньше… Ещё раз спасибо тебе за помощь, Боб. Хотя не буду отрицать, что эта заварушка была мне в какой-то мере желанна… Только я не подумал, что драки на кулаках – это отнюдь не фехтование. И когда понял, что эти трое идиотов могут отправить меня к праотцам, вот тогда струхнул… Зря не переоделся и шпагу в гостинице оставил. Рано мне ещё туда… Рано, – Преподобный поднял взгляд к небу.
– Что же у тебя случилось, если ты сам на рожон полез? – разливая остатки из бутылки по кружкам, спросил Бобби, обратив на испанца свои светлые глаза.
– Конечно, всё из-за дамы, – отмахнулся Джим и взял вино. – В очередной раз пытался объясниться с возлюбленной, и в очередной раз она просто подняла меня на смех.
Рука Бобби, нёсшая кружку ко рту, замерла на полпути, он внимал каждому слову этого красивого испанца, который оказался в ситуации, похожей на его историю с Мери.
– Не нужны ей мои чувства, – уставившись в одну точку на столешнице, угрюмо проговорил Джим. – Не нуж-ны… Не нужны мои цветы и подарки… Ей этого добра и без меня хватает.
– Красивая? – вставил вопрос Таккер.
Токкинс кивнул.
– А я надеюсь, как дурак, на что-то… Хотя сам не понимаю, на что…
И Джим залпом опорожнил кружку. Бобби смотрел на него с нескрываемым сожалением, и ему уже меньше было жаль самого себя.
Оба мужчины, отвергнутые и ищущие приключений, понимали друг друга как нельзя лучше.
После обеда Ирена снова была в седле, чтобы отправиться в Эшерский лес. Преодолев расстояние между дворцом и лагерем стражей мелкой рысью, принцесса въехала на полянку, когда солнце стало намекать на приближающийся вечер.
Бобби в лагере ещё не было. Амори хмурился, недовольный тем, что его «шпион» куда-то запропастился. Вернувшийся Питер возился на летней кухне, помогая Дядюшке.
Поприветствовав друзей, принцесса сразу решила передать приглашение Райту.
– Где Джон? У меня к нему бумага от короля, – спросила девушка.
Джером и Робин при этом вопросе вздрогнули и переглянулись – уж не стало ли известно Его Величеству обо всём?
– Он у себя, – осторожно ответил Винтер. – Мне кажется, отдыхает.
– Я его не потревожу, – уверила принцесса. – Только, пожалуйста, разбудите его сами, если он вдруг спит.
Робин кивнул и исчез в ДЛД. Спустя пару мгновений его белокурая голова появилась в проёме дверей, и он кивнул Ирене, чтобы та зашла в дом. Войдя в комнату первого звена и оставшись наедине с Красным Джоном, девушка чуть заметно улыбнулась.
– Здравствуй, Ирен! Извини, был занят, не смог тебя встретить, – оправдался Райт, делая шаг навстречу принцессе. За его спиной на столе, действительно, находились ворох бумаг и большая шкатулка для писем.
– Здравствуй. Дежавю такое, верно?
Джон вопросительно вскинул брови. Девушка вынула из-за манжета сложенную уголком бумагу и протянула мужчине. Он недоверчиво покосился на неё:
– Действительно, дежавю…
– Но сегодня это не патент барона, конечно.
– Слава Богу…
– Но кое-что, от чего тебе нельзя отказываться.
Красный Джон протянул руку, взял листок, быстро пробежался по бумаге глазами и поднял взгляд на наследницу:
– Война?
– Ещё нет, – ответила Ирена, не дрогнув. – Но скоро начнётся, если нам ничего не удастся сделать.
– Откуда ждать опасности?
Наследница вздохнула и прошлась по комнате:
– С Испанией мы уже дружны, спасибо Бекингемскому… И это несмотря на то, что руки инфанты Марии Анны наш Чарльз Стюарт не получит[6]6
Исторически эта помолвка, действительно, была расторгнута к 1623 году.
[Закрыть]… Мы же планировали заручиться их поддержкой через Шотландию.
– Почему ж у вас всё только бракосочетаниями решается?.. – пробормотал Райт, опустив взор.
– Не только, как видишь, – через плечо взглянула на любимого принцесса.
– А тебя им не отдадут? – вскинул на неё взгляд из-под густых бровей Красный страж.
Голос предательски дрогнул. «Сейчас подумает, что я лезу не в своё дело…» – решил Райт.
– Не за кого, – отрицательно качнула головой Ирена и повернулась к мужчине. – Принц Карлос сговорен, а младшего инфанта, Фердинанда, готовят к сану кардинала.
– А французы?
Наследница странно улыбнулась:
– Ты так жаждешь, чтобы у меня появился муж с континента?
Джон звучно выдохнул, опёрся сзади на подоконник руками и, застыв в полусогнутой позе, ответил:
– Конечно, нет. Англии нужна своя королева, а не чужой король.
– Я не пойду за принца Гастона даже ради предотвращения войны. Даже если он откажется от брака со своей невестой. Это исключено. Крёстный мне уже объяснил, что брак с представителем французской католической династии невозможен. Тем самым успокоил меня.
– Что ж… тогда остаётся готовиться к войне, – тряхнул волосами новоиспечённый герцог.
– Ты будешь на этом балу, Джон?
– Разумеется, – глядя в бездонные глаза принцессы Уэльской, ответил её верный страж. – И у меня на то по меньшей мере три причины, об одной из которых я тебе сказать пока не могу.
Ирена прекрасно поняла, что именно имел в виду её рыцарь, но решила, что любимому вовсе не стоит знать о нестойкости их общего друга, уже раскрывшего тайну рождения Красного Джона наследнице.
Принцесса и герцог поспешили вернуться на полянку, чтобы не заставлять остальных стражей томиться в догадках о предмете их разговора. Девушка не проговорила со своими друзьями и получаса, как треск ветвей и цокот копыт дал знать о том, что через лес ломятся два всадника. Это насторожило караульных: ведь в лагере недоставало только Бобби…
Две лошадиные морды высунулись из кустов. Следом за Таккером на пегом коне ехал сильно обмякший Токкинс, которого стражи мгновенно узнали. Бывший атаман разбойников уже почти валился из седла – лихорадка усиливалась.
То, что от обоих разило, словно из винного погреба, ничуть не удивило никого, но факт совместного появления «красного» и пусть бывшего, но всё-таки «чёрного» вызвал недоумение у всех. Не удивились только Джон, который после своего внезапного возвышения в титул герцога уже ничему в мире удивляться не мог, и Джером, смекнувший, почему и для чего Бобби приволок испанца в лагерь, несмотря на то, что как минимум трое стражей ещё несколько месяцев назад грозились прирезать Преподобного при первой возможности.
– Ты что, Боб… спятил? – указывая на незваного гостя в полуобморочном состоянии, спросил Тед.
Таккер же, слезая с лошади, тихо бросил в ответ:
– Я не мог его там оставить.
Остин Вендер уверенными шагами приблизился к белокурому другу. Снимая с лошади почти безжизненное тело Токкинса, оба стража, не сговариваясь, потащили его в отдельно стоящий шалашик из еловых веток, где обычно собирались на совет командиры звеньев, а дежурившие ночью рыцари могли укрыться от дождя. После того как Джон стал бароном Эшером, никто из бандитов не пытался даже сунуться в лес, понимая, чем такая вылазка закончится, но охрану границ стражи решили оставить.
В шалаше была установлена лежанка из свежего сена, покрытая овчиной и застланная тканью. И этот шалаш оказался как нельзя кстати для свалившегося с ног испанца, сражённого болезнью и физической, и духовной.
Бобби и Джером уложили Джима на импровизированную постель. Остин Вендер сделал жест рукой, чтобы Таккер молчал, а сам вышел. Вернулся он через полминуты с мокрым компрессом и плошкой, полной родниковой воды, которые валлийцу выдал Джереми Хердер – молчаливый юный врачеватель, помощник Льюиса Ворчливого. Он же посоветовал, как унять горячку испанца. Уложив тряпицу на лоб больного, Остин Вендер сел на маленький стул без спинки.
Таккер, сильно пригнувшись, остался стоять рядом.
– Я не мог его оставить в таком состоянии. Парень явно заливал раны… но у него это плохо получалось.
– Он пьян и болен, – констатировал поэт.
– Больше болен, чем пьян. Я пьянее.
– Хорошо, хоть осознаёшь. Амори голову с тебя снимет – ты же дежурил сегодня.
– Я за свои промахи отвечу. Только завтра… Устал.
Джером вскинул взгляд на друга:
– Ты всё правильно сделал, Боб. Спасибо.
Таккер кивнул и направился к выходу, но его задержала реплика Остина Вендера:
– Скажи Джону, что за Преподобного я ручаюсь. Я останусь здесь и не отойду от него ни на шаг, пока он не поправится. Извинись перед Ирен… Я не смогу её проводить.
– Хорошо.
– Он был моим другом и учителем, – добавил валлиец. – Я не оставлю его в беде.
– Ты тоже всё правильно делаешь, Джей… Я пошёл.
Тряхнув светлыми патлами, страж исчез из елового шалаша, оставив давних друзей одних. Джером тяжело вздохнул и, глядя на красивый тонкий профиль испанца, задумался о своём: «Просто тело губит душу… Ты был прав, Преподобный…»
