Текст книги "Клятва рыцаря"
Автор книги: Рикарда Джордан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Глава 3
Дитрих официально и со всеми почестями принял Роланда Орнемюнде в большом зале. Он подождал, пока тот подойдет к его креслу на возвышении и станет, словно проситель перед судом, но поднялся, чтобы по-родственному заключить его в объятья, до того, как рыцарь, скрипя зубами, решил опуститься на колено.
– Как я рад снова видеть вас в полном здравии, дядя! – искренне поприветствовал он Роланда. – Хоть и по поводу несколько странного дела…
– Несколько странного дела? – Роланд Орнемюнде выпрямился во весь рост и теперь возвышался над Дитрихом.
Тот нанес ему ответный удар, снова заняв свое место на возвышении. Роланд был сильно раздражен, и неудивительно, ведь на протяжении многих месяцев это место занимал он.
Герлин, которая сидела в стороне, стараясь остаться неприметной – присутствие женщин при таких обстоятельствах не приветствовалось, – снова почувствовала, как кто-то дернул ее за платье.
– Госпожа Герлин… – это опять был маленький конюх. – Лоисл, что давеча тут был… послал меня, чтоб я вам сказал… Энтот рыцарь и сжег его хибару…
Герлин так и подумала. Однако сейчас она прислушивалась к тому, как Роланд Орнемюнде с жаром рассказывал, насколько епископ был возмущен, когда обнаружил на своей земле новопоселенцев.
– Значит, епископ сам собирается заселять эти земли? – спросил Флорис.
Дитрих улыбнулся.
– И епископ лично застал на этом месте поселенцев? – спросил он. – В таком случае он наверняка планировал основать там монастырь и прибыл, чтобы освятить землю. Очень предусмотрительно с его стороны, хоть и несколько необычно – в основном церкви и монастыри освящают уже после их постройки. Но если все же будет строиться новый монастырь, то, несомненно, под покровительством архиепископа Майнца, ведь это он и мой феодал, и господина Отто.
– Епископ Отто ІІ не считает себя вассалом епископа Конрада! – резко заявил Роланд.
Дитрих пожал плечами:
– Да? Ну, это им стоит выяснить между собой. Однако основание монастыря – это Божья воля, и я охотно предоставлю для этого свою землю. Да и новопоселенцы обрадуются, их деревня будет разрастаться и процветать рядом с таким духовным центром…
– Это не ваша земля! – воскликнул Роланд. – И ни о каком монастыре речь не идет. Все дело в том, что вы нарушили границы! И нарушили, чтобы нажиться, потому что эти крестьяне наверняка будут платить оброк вам, а не епископу.
Дитрих обратил взор к небу.
– Господин Роланд, вы знаете не хуже меня, что пройдут годы, прежде чем эти крестьяне смогут выплатить хоть какой-либо оброк! Особенно если епископ еще несколько раз прикажет сжечь их поселение. Он действительно отдал такой приказ или это своеволие нескольких рыцарей? Вы должны были видеть пожарище, дорога из Бамберга проходит как раз через эту поляну.
Герлин между тем размышляла, знает ли епископ вообще что-либо о вторжении Роланда на земли Лауэнштайна, не говоря уже о его нападении на поселение. Она быстро прикинула в уме расстояние до Бамберга – съездить туда и обратно в течение одного дня было невозможно, а ведь надо было еще принять такое важное решение! Поведение Роланда граничило с объявлением войны. Все это было совсем не похоже на завистливого, падкого на вино и нерешительного епископа.
– Епископ знает все, что ему нужно знать! – уклончиво ответил Роланд. – Он доверяет мне… Я… – Похоже, рыцарь не придумал, что еще сказать, и стал нервно теребить свою тяжелую перчатку.
Теперь Герлин задумалась над тем, с каким поручением епископ Отто ІІ на самом деле отправил Роланда в Лауэнштайн. Похоже, это была какая-то жалоба, которая, несомненно, выглядела мелочью в сравнении с происшествием с поселенцами, на чей след напал постылый родственник Дитриха.
Юный граф нахмурился.
– Господин Отто уполномочил вас вести от его имени переговоры, избивая крестьян? И бросить вызов мирным соседям? – невозмутимо спросил он. – Я в это не верю. Нет, господин Роланд, лучше снова наденьте свою перчатку, иначе ее растопчут повара и пажи, которые будут вносить блюда. Я ведь не стану ее поднимать, поскольку не имею никаких враждебных намерений по отношению к епископу. Так что присаживайтесь и поужинайте с нами. Возможно, вы хотите, чтобы мы предложили госпоже Лютгарт присоединиться к нам? Вам наверняка есть что рассказать друг другу!
– Только после того, как дело прояснится! – упрямо произнес Роланд.
Дитрих поднял руки.
– Тогда вам придется попоститься некоторое время. Потому что я лично собираюсь обговорить этот вопрос с епископом. Завтра мы отправимся в Бамберг – моя супруга, мой сын и я. Мирно и по-дружески мы отпразднуем праздник Пасхи с господином Отто. Вы наверняка поедете вперед, чтобы сообщить о нашем приезде. Если вы не хотите ужинать с нами, тогда до встречи через несколько дней.
Юный граф попрощался с рыцарем взмахом руки. Роланд явно был ошеломлен.
А вот на лице Соломона из Кронаха снова появилась одобрительная, благосклонная улыбка.
– На всякий случай отправьте нескольких рыцарей к поселенцам! – дал поручение Дитрих Флорису после окончания ужина.
Герлин отказалась от развлечений, в этот вечер ни у одного рыцаря из Лауэнштайна не было желания слушать пение трубадуров. Вместо этого они, горячо споря, обсуждали возможность начала войны с епископом. Часть рыцарей придерживалась мнения, что следует сразу же высечь бесстыдного господина Роланда, другие считали разумным решение Дитриха, поскольку дело касалось священнослужителя. Между дворянами ссоры вспыхивают легко, однако в споры с церковью никто не желал вступать.
– Ваше предложение самому прояснить ситуацию чрезвычайно мудрое! – высказался и господин Соломон. Главные советники Дитриха последовали за юным графом и Герлин в их покои и сейчас обговаривали случившееся в узком кругу. Герлин велела принести кувшин лучшего вина и наполнила кубки мужчин. – Это выбило почву из-под ног господина Роланда! Но зачем торопиться попасть в Бамберг к Пасхе? В этом году Пасха ранняя, поездка будет чрезвычайно утомительной. Особенно для госпожи Герлин и вашего сына. Дороги еще непроходимы после дождей, и стоит ожидать заморозков. Праздник Пятидесятницы был бы более подходящей датой, хоть и это еще рано. Отправьте епископу любезное письмо и сообщите, что приедете в середине лета. Если он станет интересоваться причиной, вы всегда можете сослаться на нездоровье сына или на важные дела, вынуждающие отложить поездку.
Дитрих покачал головой. Он сделал первый глоток вина за весь вечер, во время ужина он был слишком взволнован и напряжен и не смог ни есть, ни пить.
– Я не могу так поступить, господин Соломон. Поселенцы ждут решения. Они уже расчистили место, и оно зарастет снова, если ничего не делать. И кто знает, что еще придет в голову епископу и господину Роланду, если мы будем откладывать решение проблемы. Возможно, они сами отправят туда поселенцев, и тогда действительно назреет конфликт. К тому же наши крестьяне не станут с этим мириться, и начнется смертоубийство.
– А если сначала отправить гонца? – спросил Флорис. Похоже, и ему не нравилась идея с поездкой.
Герлин также была не в восторге от плана мужа. Она много путешествовала и знала, как трудна дорога через густой лес даже при прекрасной погоде и в теплое время года. Сейчас, весной, дороги были размыты, ручьи и речки вышли из берегов, даже по улицам трудно было проехать. Грабители изголодались за зиму, и состояние дорог давало им преимущество – если повозка завязнет в грязи, отбиться от грабителей и спастись бегством будет невозможно. Скользкая и топкая почва в лесу затрудняла движение вооруженных рыцарей, которые должны были охранять группу. Кто хотел избежать таких злоключений, старался не пускаться в дальние поездки до праздника Пятидесятницы.
– Если отправить гонца, это может послужить ложным сигналом, – размышлял Соломон. – Это были бы еще одни переговоры, а вот приезд господина Дитриха с семейством будет выглядеть как неофициальный визит, во время которого словно между прочим разрешится незначительное недоразумение, возникшее между соседями. Разумеется, произойдет обмен подарками, госпожа Герлин по-матерински встанет на защиту поселенцев. В конце концов епископу не останется ничего другого, кроме как признать право поселенцев на этот участок. Если не произойдет ничего непредвиденного, вам, господин Дитрих, придется выделить деньги на небольшой монастырь.
Флорис ухмыльнулся.
– Ваш женский монастырь, госпожа Герлин! – поддразнил он ее.
Герлин вздохнула. Все это и без монастыря потребует огромных трат. Нанося такие визиты, гости обычно привозили щедрые подарки. Ее планы поднакопить денег – ведь когда-то Дитмару также придется проходить посвящение в рыцари, а она надеялась еще на рождение других детей – разрушились и в этом году.
В дверь робко постучали. Перед Герлин уже в третий раз за этот день стоял маленький конюх Ханзи.
– Госпожа Герлин, там к вам оруженосец. Говорит, что он ваш брат, но он прибыл-то с тем господином из… из… черти откуда…
Герлин улыбнулась мальчику.
– Я рада, что ты не доверяешь всем подряд, Ханзи. Но господин Рюдигер и правда мой брат. Приведи его сюда, а затем возьми себе на кухне медовый пряник, и большой пряник – пусть повар не поскупится! Скажи ему, что это приказ госпожи.
Маленький конюх просиял – возможно, за всю свою жизнь он еще ни разу не пробовал медового пряника.
Уже через несколько мгновений Рюдигер появился в комнате. Он не взял с собой факел, хотя в коридорах крепости было темно. Наверняка он постарался незаметно ускользнуть от своего господина. Герлин обняла его, да и Дитрих поприветствовал его с большей сердечностью, чем можно было ожидать ввиду его отъезда с Роландом.
По всей видимости, месяцы странствий пошли оруженосцу на пользу. Рюдигер стал выше и сильнее. Похоже, господин Роланд был достойным оружейным мастером – ни один из оруженосцев Лауэнштайна не был так раскормлен и не имел таких мощных мускулов. Флорис не преминул отметить это, и Рюдигер залился краской – от радости, но, возможно, немного еще и от стыда. Ведь он все-таки занимался шпионской деятельностью и как раз собирался предать своего рыцаря. Господин Соломон, который заметил, что его мучают сомнения, приветливо обратился к юноше и наполнил для него кубок вином. После происшествия на показательном поединке он проникся уважением к Рюдигеру.
– Когда-нибудь, – заметил он как-то Герлин, – господину Дитриху следует позволить ему включить в свой герб изображение копья святого Георгия.
Рюдигер пил жадными глотками. Он явно чувствовал себя неуютно, хотя господин Роланд и не мог запретить ему видеться с сестрой.
Герлин решила сразу же перейти к делу.
– Что же на самом деле привело их сюда, твоего безупречного рыцаря и его друзей? – спросила она. – Дело с поселенцами – это ведь всего лишь отговорка!
Рюдигер кивнул.
– Однако очень желанная отговорка! – заверил он всех присутствующих. – Нас сюда действительно отправил епископ, но он ничего не знал о поселенцах в Франконском лесу. С недавнего времени жители Зонненберга и Прессига стали постоянно жаловаться на нападения – и епископ считает… точнее, господин Роланд убедил его, что налетчики обосновались на вашей земле.
– Действительно на нашей земле? – с усмешкой спросил Флорис.
– Что за нападения? – поинтересовался Дитрих.
Рюдигер потер нос, и Герлин улыбнулась. Несмотря на то, что ее брат выглядел таким взрослым и мужественным, в этот момент у него снова проскользнул излюбленный в детстве, такой знакомый жест.
– Странные, – сказал Рюдигер. – Нападают на деревни, маленькие поселения, где и брать-то нечего. И налетчики прибывают верхом, они якобы носят шлемы и, по крайней мере, у них есть легкое вооружение и они сражаются мечами. Господин Роланд полагает, что это рыцари-разбойники.
Флорис нахмурился.
– Известно ли что-нибудь о логовах рыцарей-разбойников в Франконском лесу, господин Соломон?
Многие странствующие торговцы из еврейской общины Кронаха в основном становились жертвами разбойников благородного происхождения. Соломон покачал головой.
– Я не слышал о таких, а если дорога в Бамберг действительно привлекает грабителей, то скоро все прояснится.
– Но ведь рыцари-разбойники не станут нападать на деревни! – размышлял Дитрих. – Что же становится их добычей?
Рюдигер пожал плечами.
– Мало что. Однако они избивают всех, насилуют женщин, даже разгоняют скот. Животные позже возвращаются, за исключением нескольких быков и свиней, которые попали на ужин грабителям после нападения. Крестьяне находят кости, остатки мяса и давно погасший огонь в лесу, когда они снова решаются туда пойти. Все указывает на то, что налетчики двигаются в сторону Лауэнштайна. Во всяком случае, епископ отправил нас, чтобы мы сообщили господину Дитриху об этих происшествиях и обязали его справиться с рыцарями-разбойниками или другими грабителями на своей земле.
Дитрих кивнул.
– Мы охотно это сделаем, однако к нам не поступали сообщения о каких-либо нападениях. Эти парни, кем бы они ни были, бесчинствуют не во владениях Лауэнштайна.
– Это становится еще более подозрительным в глазах епископа, – заявил Рюдигер.
Герлин закатила глаза.
– Но это же глупость! К чему нам посылать грабителей и убийц в земли епископа Бамберга? Единственное рыцарское поместье, которое приходит мне на ум, принадлежит Лорану из Нойенвальде – и он ведь не станет на старости лет рыцарем-разбойником!
Лоран из Нойенвальде владел небольшим участком земли, полученным от отца Дитриха. Его сыновья были оруженосцами в Лауэнштайне, семья была небогатой, однако все ее члены были надежными и порядочными людьми.
– Такими делами занимаются, когда хотят разжечь вражду! – заявил Флорис и опустошил свой кубок с вином, чтобы снова наполнить его. – Кто-то приказывает своим рыцарям грабить и насильничать на земле противника – но, разумеется, без использования опознавательных знаков на шлемах и без знамен. Если от хозяина земли поступают жалобы, он делает вид, что ничего не знает, и отрицает все до тех пор, пока тот не придет в ярость и не нападет сам. Так и разгорается вражда, и уж лучше, чтобы король или архиепископ, или кто-то другой попытался прекратить эти распри.
Дитрих выпрямился и бросил взгляд на своего друга и наставника.
– Это ведь не по-рыцарски! – рассерженно воскликнул он.
Герлин потерла лоб.
– Никто этого не отрицает, – вздохнула она. – Это всем известная тактика. Но только мы никогда ее не применяли, мы ни с кем не хотим враждовать. Но кто…
– Можно нападать и на собственные деревни, – сказал Флорис. – А затем переложить вину на другого… Это подло, господин Дитрих, я знаю. Однако реальность – это ведь не роман о рыцарях Круглого стола.
Перед глазами Герлин появился образ маленького толстого епископа Бамберга.
– Я не верю, что господин Отто способен на подобные вещи! – решительно сказала она.
– Но это не относится к господину Роланду! – Соломон вздохнул. – Боюсь, что теперь мне придется признать, что вы правы во всех отношениях, господин Дитрих. Вам следует отправиться в Бамберг как можно скорей и при любой погоде. Нужно разоблачить этого рыцаря, и тогда он прекратит устраивать провокации, направленные против Лауэнштайна. И это надо сделать до того, как епископ действительно возненавидит вас. Поэтому собирайтесь в дорогу.
Глава 4
Уже неделю спустя Герлин и Дитрих отправились в путь в сопровождении шести хорошо вооруженных рыцарей под предводительством Флориса де Трилльона. Вначале речь шла о десяти рыцарях, однако Дитрих не желал оставлять крепость незащищенной. Также мнения разделились и относительно того, стоит Флорису ехать или взять на себя командование защитниками крепости. В конце концов эту честь оказали Адальберту, чем господин Леон остался крайне недоволен. Герлин успокоила рыцаря, попросив его о личной охране во время поездки, и теперь он неустанно следовал за ее лошадью, не отставая ни на шаг.
– Если бы я только знала, что его намерения действительно добрые! – вздохнула Герлин. – Но я ничего не могу поделать, хотя он мне так же неприятен, как и госпожа Лютгарт. Ведь раньше он и Роланд были неразлучны. Кто знает, почему он не отправился вместе с ним. Я охотно отпустила бы его.
Однако другие рыцари были, несомненно, людьми верными – половина из них сопровождала Герлин в поездке в Лауэнштайн, а остальные были юными рыцарями, которые вместе с Дитрихом прошли ритуал опоясывания мечом. Им не терпелось отправиться в путь и даже встретиться с грабителями. Похоже, Флорис не слишком переживал по этому поводу, в противном случае он не взял бы юношей в эту поездку.
Дорога в Бамберг оказалась именно такой тяжелой, какой ее и представляла Герлин. Подарки для епископа занимали много места, и их пришлось погрузить на отдельную повозку. Господин Соломон посоветовал также взять дополнительную крытую повозку для маленького Дитмара, чтобы ему не пришлось ночевать в палатке. На самом деле путешественники должны были проезжать мимо поместий и крепостей, в которых могли найти приют, но в это время года в пути могло случиться много непредсказуемого. Уже в первую ночь обитателям Лауэнштайна пришлось устроиться на ночлег во Франконском лесу, поскольку дорога сильно заросла кустарником. Недовольным рыцарям – на самом деле расчистка пути не входила в их обязанности, и они так же неумело обращались с топором, как их боевые кони тянули деревья, – понадобился почти весь следующий день, чтобы повозки смогли преодолеть всего одну милю по густому лесу. В довершение всего к вечеру начался дождь. Герлин промокла и впала в отчаяние, но в конце концов они добрались до крепости Нойенвальде.
На самом деле это было местом их первой ночевки. Небольшая крепость – поместье с невысокой башней – стояла на живописном холме посреди леса. Рыцари-разбойники вполне могли устроить здесь логово, но ее обитатели совсем не собирались нападать на путешественников, хотя и взимали дорожный сбор со странствующих торговцев. Конечно, с жителей Лауэнштайна эту пошлину брать не стали, хотя Герлин охотно заплатила бы ее: вблизи крепости дороги были расширены и как следует расчищены. Если бы не было дождя, то можно было бы здесь не останавливаться, но все дороги превратились в грязевые реки. Герлин не хотела даже думать, что их ожидает на следующий день.
К счастью, хозяйка крепости сначала приготовила гостям ванну, а господин Лоран пригласил их к праздничному столу. Герлин поблагодарила небеса за то, что в этой маленькой крепости, похоже, необязательно было приглашать женщин в главное здание. Пока Дитрих и Флорис мерзли в большом зале и согревались вином, она скромно, однако в спокойствии и уюте поужинала с госпожой Линде в ее покоях. Дитмар лежал в колыбели Нойенвальдеров и сосал молоко с медом. После того как хозяйка крепости вдоволь налюбовалась на маленького жителя Лауэнштайна, она рассказала о визите господина Роланда за несколько дней до этого. Она все еще была сердита на него.
– Мой супруг очень терпеливый человек, – рассказывала она, – однако еще немного, и он бросил бы этому господину в лицо перчатку! Он безо всяких на то причин обвинил нас в разбойничестве! А затем отправился к нашим крестьянам и заявил, что они прячут у себя воров и разбойников! Но ведь ничего подобного не происходило уже больше года, с того времени, как господин Дитрих велел повесить Курта Поджигателя! Да он и не смел здесь появляться, наши дороги безопасны, иначе мы не брали бы пошлину за пользование ими. Мой Лоран – рыцарь без страха и упрека! Он никогда никого не обманывает, не берет с проезжающих мимо евреев денег больше, чем с простых христиан!
Одеяния госпожи Линде и обстановка ее покоев с подушками из броката и дорогими драпировками позволяли предположить, что иудейские торговцы ценили благодушие господина Лорана и осыпали его щедрыми подарками.
Герлин заверила госпожу Линде в том, что в Лауэнштайне нисколько не сомневаются в добропорядочности хозяев Нойенвальде. Недоразумение с епископом вскоре разрешится – путешественники надеялись добраться до Бамберга за два-три дня.
Разумеется, это было самообманом. На следующий день дождь не прекратился, и первый отрезок пути был «адски трудным», как заметил Дитрих, на что Герлин сказала:
– Скорее наоборот – в аду все же не мокро и не грязно, а жарко и сухо.
Около полудня Герлин уже желала попасть в царство Аида. Лошади едва тянули повозку, время от времени всадникам приходилось спешиваться и толкать ее. Герлин присоединялась к ним, хотя Дитрих и Флорис просили ее оставаться в повозке.
– Чтобы лошадям было еще тяжелей? – раздраженно отвечала Герлин. – Нет, нет, я не хочу путешествовать с удобствами, я хочу поскорее добраться до Бамберга. И мы никогда туда не доедем, если каждый не будет делать то, что следует.
То и дело мрачные рыцари изумленно поглядывали на свою госпожу, которая часами вышагивала по болоту. Герлин совсем испортила платье, которое стало таким тяжелым, что она с трудом переставляла ноги. К тому же дорога пошла в гору. Мужчины надеялись добраться к вечеру до более широкой дороги, по которой будет легче передвигаться. Когда они уже почти взобрались наверх, повозка с подарками с грохотом наехала на толстый сук, и ось сломалась.
Герлин хотелось расплакаться, однако это, конечно, делу не помогло бы. Рыцари и оруженосцы наконец поставили палатки, а конюхи пытались устранить неполадки. К счастью, они знали свое дело – в поездку отправили лучших возничих и конюхов крепости. Дитрих беседовал со своими людьми, а Флорис отвел Герлин в ее палатку.
– Я очень сожалею, что не могу предложить вам достойные вас покои, – официальным тоном сказал он.
Герлин закатила глаза:
– Ах, оставьте это, Флорис, я слишком устала, чтобы любезно вам ответить и поблагодарить за вашу предусмотрительность, а потом еще и отпустить парочку острот. Эта постель – самое лучшее, на что я сегодня могу рассчитывать, и меня мало заботит, подобающе она выглядит или нет. Самое главное, что здесь сухо и…
Она закусила губу. Ведь она только что чуть не призналась, что ей спокойно, когда Флорис рядом и приветливо общается с ней. В последние месяцы ей так не хватало этого! А сейчас… Герлин не осмеливалась поднять на него глаза. С одной стороны, она боялась, что больше не увидит в них таких знакомых нежности и восхищения – ведь в этот день она явно не блистала, как при дворе, не была той красавицей, какой он ее знал; с другой стороны, она опасалась как раз снова увидеть это и потерять контроль над собой. Больше всего ей хотелось прильнуть к плечу Флориса и расплакаться – от усталости, или из-за того, что им приходится скрывать свою запретную любовь, или из-за чего-то еще. Герлин с трудом сдерживалась, однако снаружи караул нес Леон из Гингста, который вполне мог быть шпионом Роланда. И подумать страшно, что произойдет, если ей припишут интрижку с первым рыцарем ее супруга! Похоже, у Флориса мелькнула та же мысль: и он избегал взгляда Герлин.
Вскоре после этого молодая женщина решилась разыскать Дитриха, который до темноты помогал ремонтировать повозку. Теперь он дрожал всем телом, и Герлин тщетно пыталась согреть его. Это была еще одна причина для беспокойства. В этот момент Герлин вспомнила, как тяжело он болел прошлой зимой. И не важно, что она чувствовала к Флорису, – по-другому, однако не менее нежно она любила своего юного супруга и не хотела его потерять.
Маленький Дитмар не намок. Он был тепло укутан, и навес над его повозкой почти не пропускал дождевую воду. Ребенок, как и всегда, пребывал в хорошем настроении. Герлин часто думала, что он унаследовал дружелюбную натуру своего отца, во всяком случае, он постоянно веселил свою мать, что-то радостно лепеча на каждой кочке.
А на следующий день таких кочек оказалось очень много. Хоть теперь дорога стала более проходимой, ее состояние также оставляло желать лучшего. Если в лесу тропы при мокрой погоде превращались в грязевые потоки, то здесь дождь размывал дорогу. Он оставлял после себя крупные камни, которые не всегда удавалось объехать, и кое-как отремонтированную повозку следовало поднимать, чтобы ось снова не сломалась. Опять-таки тяжелая работа не для угрюмых рыцарей, которые обычно упражнялись только в боевых искусствах и, конечно же, неумело справлялись с такими заданиями.
Вечером путешественники добрались до деревни и переночевали в крестьянском доме, борясь с клопами и блохами. Только четвертую ночь они провели в чистом гостевом домике монастыря.
Когда на следующее утро они отправились в путь, дождь, к счастью, прекратился, лес вокруг поселений поредел. Герлин с облегчением вздохнула. И в этот момент из зарослей выскочили несколько мужчин и кинулись к дороге. Другие же спрыгивали с ветвей расположенных вблизи деревьев и издавали при этом дикие крики. Грабители! Они наверняка были хорошо вооружены или совсем отчаялись, поскольку обычно на так хорошо охраняемую группу путешественников не нападали. Эффект неожиданности дал грабителям лишь небольшое преимущество. Рыцари уже через несколько мгновений окружили повозки и запряженных в них лошадей и храбро защищали их. Герлин также быстро опомнилась. Интуитивно она направила свою кобылу между бандитами и повозкой с ребенком. Герлин готова была защищать Дитмара всеми подручными средствами – при необходимости и маленьким столовым ножом, который она всегда носила на поясе.
Пока Герлин напряженно следила за ходом битвы, она поняла, насколько Флорис был прав, настаивая на том, чтобы Дитрих продолжал упражняться в боевых искусствах и после посвящения в рыцари. В таких ситуациях никого не интересовало, рыцарь перед ним или оруженосец, грабители нападали на любого мужчину. Герлин беспомощно наблюдала, как один из рыцарей упал с лошади, но сразу же ему на помощь пришел другой. Одним точным ударом он отсек грабителю голову, как раз когда тот хотел ускользнуть с захваченной лошадью.
Через какое-то время Герлин поняла, что опасность не настолько велика, как она предполагала сначала. Грабители не слишком умело сражались, да и оружие у них было не очень подходящим. У некоторых были плотничьи топоры, другие размахивали мотыгами и серпами, и это оружие не могло противостоять мечам рыцарей. Да и выглядели они не как настоящие бандиты, награбившие много золота и другого добра. На мужчинах были поношенные крестьянские рубахи из выцветшего льна.
Флорис и Дитрих приказали рыцарям остановиться, когда стало ясно, что защита превращается в уничтожение противника. Трое грабителей были убиты, несколько ускользнуло, и рыцари согнали остальных дрожащих от страха налетчиков в небольшую кучку перед Дитрихом. Когда Флорис подошел к мужчинам, некоторые из них упали на колени, другие не стали просить о пощаде – они были уверены, что их сразу же повесят.
Дитрих оставил свою лошадь возле коня Флориса и растерянно взирал на испуганных крестьян.
– Насколько глупыми нужно быть, чтобы напасть на группу вооруженных рыцарей с мотыгами и серпами! – воскликнул он.
Один из мужчин – он до этого момента обреченно ждал приговора – поднял на него глаза. Он не был похож на грабителя с большой дороги, не выглядел бесшабашным. Его волосы были подстрижены до ушей, и вид у него был как у обычного деревенского жителя.
– Простите, господин, я лучше умру, но не потерплю, чтобы меня называли глупым! – заявил он.
Герлин едва не рассмеялась, но ее растрогало то, что этот пожилой мужчина держался с таким достоинством.
– Совершать нападения нас вынуждает не отвага, а отчаяние. Пару недель назад на нашу деревню напали несколько вооруженных всадников и все сожгли дотла. Они разграбили наши запасы, разогнали скот и вытоптали наши посевы. Наши дома разрушены, а наших жен обесчестили. Теперь мы должны смотреть на то, как они умирают от голода? Мы не хотели вас убивать, мы подумали… Если бы вы спаслись бегством, мы могли бы забрать себе то, что находится в вашей повозке.
Дитрих потер лоб. Как крестьяне могли прийти к мысли, что группа вооруженных рыцарей будет спасаться бегством при нападении? Однако он решил не обвинять еще раз мужчину в глупости. Вместо этого он спросил у него:
– Что по этому поводу говорит ваш господин? Это ведь епископ Бамберга?
Мужчина кивнул и произнес с горечью:
– Он не особенно заботится о нас. Он отправил к нам нескольких рыцарей, чтобы они нас допросили… но большая часть мужчин во время нападения была в лесу – мы добываем уголь, понимаете ли… А женщины – одни с криками разбежались в разные стороны, лишь завидев всадников. Много они им не могли рассказать. И от рассказов желудок не станет полным.
Герлин тем временем спешилась, проверила, все ли в порядке с ребенком – тот безмятежно спал, – и достала несколько золотых монет и серебряных приборов, которые можно было легко продать. Подарки для епископа – наверное, вряд ли можно было найти кого-либо из живущих на землях господина Отто, кто нуждался бы в них больше. Она сложила ценности в мешок, подошла к Дитриху и прошептала ему что-то на ухо.
Флорис предугадал намерения Герлин.
– Сначала нам стоит осмотреть деревню, прежде чем раздавать пожертвования. Я хочу знать, правду ли они нам рассказали и стоит ли отпускать их, вместо того чтобы повесить, – мрачно произнес он.
Крестьяне снова затряслись от страха.
Герлин улыбнулась. Флорис де Трилльон уж точно не стал бы никого вешать, равно как и другие рыцари. Хоть люди благородного происхождения и могли без колебаний разрубить кого-то на куски в битве, однако исполнять роль палача они не брались.
Пожилой крестьянин с почтением склонился перед рыцарем.
– Добро пожаловать в наше поселение! – спокойно произнес он.
Невзирая на это, Флорис построил отряд в боевой порядок и велел рыцарям приготовиться к возможным засадам. К счастью, эти предосторожности оказались напрасными. Крестьяне повели путешественников по проторенным дорогам к скоплению домиков на холме. Расположение было типичным для деревни угольщиков – когда-то несколько человек переселились в лес, расчистили участок и забрали своих жен. Через несколько лет поселение Лоисла будет выглядеть точно так же, крестьянам только нужно будет выкорчевать больше деревьев, чтобы заниматься земледелием, эти же люди делали древесный уголь и продавали его. Нападение рыцарей в этом отношении нанесло им большой урон. Весь уголь, добытый за зиму и весну, который мужчины хотели сбыть к Пасхе, сгорел. Даже дома, вернее лачуги, были в значительной степени разрушены, и только в некоторых из них можно было жить. Теперь запуганные люди ютились под временными деревянными навесами. Женщины и дети, завидев рыцарей, приготовились спасаться бегством – и Герлин выехала вперед, чтобы успокоить их.
