Текст книги "Дневники полукровки (ЛП)"

Автор книги: Рик Риордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Я сглотнул.

– Ага, магический огонь. Кто бы к нему не прикоснулся, он сгорит. Его нельзя потушить ни с помощью воды, ни огнетушителя, или еще чего-нибудь. Но, если у нас получится создать достаточно, чтобы использовать огонь на левкротах…

– Они сгорят, – Талия посмотрела на старика. – Пожалуйста, скажите мне, что у этих монстров нет иммунитета к огню.

Хэл нахмурил брови и напечатал: «Вряд ли, но греческий огонь превратит эту комнату в ад. Затем огонь распространиться по дому в считанные секунды».

Я взглянул на пустую клетку. Согласно часам Хэла, у нас оставался примерно час до заката. Когда поднимутся прутья и монстры нападут,

у  нас, возможно, будет шанс на спасение, если мы сможем удивить их с помощью взрыва, затем каким-то образом проскочить мимо них (не будучи съеденными или сгоревшими заживо) и достигнуть открывающейся панели на задней стене. Слишком много «если».

Мой разум перебрал с десяток различных стратегий, но я постоянно ловил себя на том, что думаю о словах Хэла и о самопожертвовании. Я не мог отделаться от ощущения, что не все выберутся отсюда живыми.

– Давайте создадим Греческий огонь, – предложил я. – Об остальном подумаем позже.

Талия и Хэл помогли мне собрать нужные ингредиенты. Мы включили его плиту и начали готовить чрезвычайно опасную смесь. Время шло слишком быстро. В коридоре слышался рев левкрот и их щелкающие челюсти.

Шторы на окне перекрывали нам доступ к свету, но глядя на часы Хэла, я понимал, что времени у нас почти не осталось.

Мое лицо покрылось бисеринками пота, пока я смешивал ингредиенты. Каждый раз, закрывая глаза, я вспоминал слова Хэла, написанные на экране его компьютера, словно они были выжжены в моей голове: «Я вижу самопожертвование в твоем будущем. Выбор и…Предательство».

Что это означало? Я был уверен, что он что-то недосказал. Лишь одно было ясно: мое будущее здорово его испугало.

Я попытался сосредоточиться на деле. На самом деле я понятия не имел, что делал, но у меня не было выбора. Возможно, Гермес присматривал за мной, подсказывая мне некоторые алхимические секреты производства. Ну, или я просто везунчик. В конечном итоге, я держал в руках кастрюлю с клейкой черной гадостью, которую вылил

в  старую баночку из-под желе и накрыл крышкой.

– Держи, – я передал баночку Талии. – Можешь ли ты зарядить это? Стекло должно удерживать банку от взрыва до тех пор, пока мы ее не разобьем.

Талия явно была не в восторге.

– Я попробую. Мне нужно обнажить несколько электропроводок в стене. И, чтобы призвать молнию, мне потребуется несколько минут концентрации. Вам, ребята, лучше отойти, на случай если, ну знаете, я взорвусь или еще что-нибудь…

Она схватила отвертку с кухонного стола Хэла, залезла под компьютерный стол, и начала возиться с розеткой.

Хэл взял свой кожаный зеленый дневник и жестом приказал мне следовать за ним. Мы подошли к шкафу. Хэл достал ручку из кармана и начал перелистывать страницы. Почерк у него был убористый и аккуратный. Наконец, он нашел пустую страницу и что-то на ней написал. Затем он протянул дневник мне. Там было написано: «Лука, я хочу, чтобы ты принял этот дневник. В нем все мои предсказания, заметки о будущем и мысли о том, что у меня пошло не так. Думаю, он может тебе помочь».

Я отрицательно покачал головой.

– Хэл, он ведь ваш. Храните его.

Он отобрал у меня книгу и написал: «У тебя значительное будущее. Твой выбор изменит мир. Ты можешь учиться на моих ошибках. Продолжай вести дневник вместо меня. Возможно, он поможет тебе принять решение».

– Какое решение? – спросил я. – Что вас так сильно испугало в том, что вы увидели?

Его ручка повисла над страницей на протяжении долгого времени. Наконец он написал: «Думаю, что теперь я понимаю, почему меня прокляли. Аполлон был прав. Некоторые тайны должны оставаться тайными».

– Хэл, ваш отец придурок. Вы не заслужили…

«Просто пообещай мне, что продолжишь вести этот дневник, – написал он. – Если бы я начал записывать свои мысли раньше, то я мог бы избежать некоторых глупых ошибок. И еще кое-что…»

Он положил ручку в дневник и отстегнул кинжал из небесной бронзы со своего пояса. Затем он протянул его мне.

– Я не могу его принять, – сказал я. – В смысле, это очень любезно, но я предпочитаю мечи. И, кроме того, вы идете с нами. Вам пригодиться оружие.

Он покачал головой и сунул кинжал мне в руки. Старик снова начал что-то писать: «Этот кинжал – это подарок девочки, которую я спас. Она пообещала, что кинжал всегда защитит своего владельца».

Он прерывисто вдохнул. Должно быть, Хэл знал, какая горькая ирония была в этом обещании, учитывая его проклятие. Старик продолжил: «Этот кинжал не сравнится с мечом по силе или досягаемости. Но он может быть отличным оружием в правильных руках. Я бы чувствовал себя лучше, зная, что он у тебя».

Его глаза встретились с моими и я, наконец, понял, что он задумал.

– Не надо, – попросил я. – Мы все сможем выбраться отсюда. Хэл поджал губы и написал: «Мы оба прекрасно знаем, что это не

так. Я могу общаться с левкротами. Я – логичный выбор приманки. Вы с Талией подождете в шкафу. Я заманю монстров в ванную. Я выиграю вам несколько секунд, чтобы вы добрались до панели в стене, прежде чем я подорву здесь все. Это единственный способ выиграть вам время».

– Нет, – сказал я.

Но выражение его лица было мрачным и решительным. Он больше не был похож на трусливого старика. Хэл выглядел как полубог, готовый идти в бой.

Я не мог поверить, что он пожертвует собой ради двоих детей, которых едва знает, особенно после того, как он страдал в течение многих лет. И все же, мне не нужны были ни ручка, ни бумага, чтобы понять, о чем он думает. Это был его шанс на искупление. Он поступит как герой и его проклятие исчезнет, как и предвидел Аполлон.

Он написал что-то и протянул мне дневник, где было написано лишь одно слово: «Пообещай».

Я сделал глубокий вдох и закрыл дневник.

– Хорошо. Я обещаю.

Внезапно гром сотряс особняк. Мы оба подпрыгнули. За компьютерным столом послышалось: «Ба-бах!».

От компьютера поднимался белый дым, а запах стоял такой, будто кто-то недавно палил шины.

Талия сидела улыбаясь. Стена позади нее покрылась пузырями и почернела. Розетка была полностью раздроблена, а в своих руках Талия держала все ту же банку из-под желе, которая теперь светилась зеленым цветом.

– Кто тут заказывал магическую бомбу? – спросила она. Именно тогда на часах появилось это кошмарное число: 19:03.

Прутья в клетке начали подниматься, на задней стене медленно открывалась панель.

Наше время истекло.

Старик протянул руки к Талии.

– Талия, – сказал я. – Отдай Хэлу Греческий огонь. Она переводила взгляд то на меня, то на Хэла.

– Но…

– Ему придется, – мой голос хрипел как никогда. – Он собирается помочь нам сбежать.

Когда до нее дошел смысл моих слов, она побледнела.

– Нет, Лука …

Прутья были уже на полпути к потолку. Панель продолжала медленно открываться. Красное копыто пробивало себе путь через щель. Послышался рык и лязг челюстей, доносящийся из воронки.

– У нас нет времени! – предупредил я. – Давай же!

Талия передала Хэлу банку с Греческим огнем. Старик смело улыбнулся ей и кивнул в мою сторону. Я вспомнил последние слова, которые он написал: «Пообещай».

Я сунул дневник и кинжал в свой рюкзак. Тогда я затащил Талию в шкаф.

Минуту спустя, мы услышали, как монстры ворвались в комнату. Все три чудища шипели и рычали. Они топтались по мебели, желая получить свой обед.

– Я здесь! – послышался голос Хэла. Должно быть, это один из монстров говорил за него, но его слова звучали так смело и уверенно.

– Они в ловушке в ванной! Действуйте же, вы, уродливые дворняги!

Странно было слышать, как левкрота оскорбляет самого себя, но уловка, кажется, сработала. Существа поскакали в ванную комнату.

Я схватил Талию за руку.

– Сейчас!

Мы вырвались из шкафа и бросились к клетке. Внутри, панель была почти закрыта. Один левкрота заметил нас, зарычал от неожиданности и вроде бы последовал за нами. У меня не хватало смелости обернуться и посмотреть. Мы ввалились в клетку. Я бросился к панели, удерживая ее с помощью своей клюшки для гольфа.

– Лезь! Лезь! Лезь! – завопил я, и Талия проскочила внутрь воронки, как раз тогда, когда под прессом металлической панели начала ломаться моя клюшка.

Из ванной донеслись слова:

– Знаете что это такое, вы, адские отродья Тартара? Это ваша последняя еда!

Тогда на меня навалился левкрота. Я кричал и извивался, его челюсти сомкнулись там, где несколько секунд назад было мое лицо. Мне еще как-то удалось ударить его по морде, но с таким же

успехом можно было бить мешок с мокрым цементом.

Внезапно кто-то схватил меня за руку. Талия потянула меня в воронку. Панель закрылась, окончательно доломав мою клюшку.

Через металлический трубопровод мы вылезли в другую спальню и споткнулись у двери.

Я расслышал, как Хэлсин Грин закричал: «За Аполлона!» и весь дом содрогнулся от мощного взрыва.

Мы ворвались в прихожую, которая уже была в огне. Ковер дымился, пока огонь бродил по обоям. Дверь в спальню Хэла была вырвана с петель, и оттуда лилось пламя, словно лавина, испаряя все на своем пути.

Мы добрались до лестницы. Дым был настолько густым, что я почти ничего не видел. Мы все время спотыкались и кашляли, жар бил по глазам и легким. Мы оказались в самом низу лестницы, и я уж было подумал, что сейчас мы добежим до двери, когда левкрота набросился на меня и сбил на спину.

Это, должно быть, был тот, который следовал за нами. Я полагаю, что он был достаточно далеко от взрыва, поэтому и выжил, и каким-то образом выбрался из спальни. После пережитого опыта, вид у него был не очень довольный. Его рыжий мех весь почернел, острые уши пылали огнем, а один красный сияющий глаз полностью опух.

– Лука! – закричала Талия.

Она схватила свое копье, которое целый день провалялось на полу, и ударила им левкроту прямо в ребра. Монстра это не ранило, а только разозлило.

Чудище лязгнуло своими подковообразными челюстями в ее сторону, при этом прижимая меня копытом к земле. Я не мог двигаться, зная, что своим копытом левкрота может запросто пробить мне грудную клетку, лишь слегка надавливая.

Мои глаза заслезились от дыма. Дышать было почти невозможно. Я видел, как Талия снова пытается проткнуть монстра, и мои глаза пленил сияющий металл на ее руке – серебряный браслет.

Меня, наконец, осенило, и я вспомнил историю козы Амалфеи, которая привела нас сюда. Талии было суждено найти сокровище. Оно принадлежит дитю Зевса.

– Талия! – я ахнул. – Щит, как он назывался?

– Какой щит? – закричала она.

– Щит Зевса, – внезапно я вспомнил. – Эгида! Талия, на браслет наложено секретное слово.

Это была отчаянная догадка. Слава богу… или слепой удаче, но Талия поняла меня. Она ударила по браслету и закричала: «Эгида!».

Внезапно браслет превратился в сплющенный широкий бронзовый диск – щит с изобилием замысловатых узоров по краям. В центре, вдавленное в металл, словно посмертная маска, находилось лицо настолько отвратительное, что будь бы у меня возможность, я бы побежал от него прочь. Я ответ взгляд в сторону, но изображение на щите навсегда запечатлилось у меня в голове: змеи вместо волос, светящиеся глаза и клыкастый рот.

Талия сунула щит прямо под нос левкроте. Монстр завизжал, словно щенок, и отпрыгнул в сторону, освобождая меня от веса своего копыта. Сквозь дым я увидел, как левкрота врезался в ближайшие шторы, которые тут же превратились в блестящие черные языки и схватили монстра. От него пошел пар. Чудище кричало: «Помогите!» различными голосами, наверно имитируя крики своих бывших жертв, пока, наконец, не распалось на темные слизистые складки.

Я  бы так и лежал там ошеломленный и испуганный до тех пор, пока огненный потолок не рухнул бы на меня, если бы Талия не схватила меня за руку и не закричала: «Скорей!».

Мы кинулись к входной двери. Я задумывался, как мы ее откроем, когда огненная лавина, захлестнув лестницу и добравшись вниз, подплыла к нам. Здание взорвалось.

Я   не помнил, как мы оттуда выбрались. Я мог только предполагать, что ударная волна взорвала входную дверь и вытолкнула нас наружу.

Следующее, что я помнил, это как я лежал на кольцевой, кашляя и задыхаясь, пока столб огня бушевал в вечернем небе. Мое горло горело. У меня было такое чувство, что в глаза мне брызнули кислоту.

Я  взглянул на Талию, и понял, что вместо нее пялюсь на бронзовое лицо Медузы. Я заорал. После всего случившегося у меня еще хватило сил подняться и побежать, куда глаза глядят. Я бежал до тех пор, пока не оказался возле статуи генерала Роберта Э. Ли. Я спрятался за ним и съежился от страха.

Ага, знаю. Сейчас это звучит смешно. Но это чудо, что у меня не случился сердечный приступ или меня не сбила машина. Наконец Талия догнала меня. Копье снова превратилось во что-то вроде газового баллончика, а щит – в браслет.

Вместе мы молча стояли и смотрели на горящий особняк. Кирпичи рухнули. Черные шторы сгорали в языках красного пламени. Крыша рухнула, и дым вырвался в небо.

Талия всхлипнула. Слеза потекла, оставляя мокрую светлую дорожку на ее испачканном сажей лице.

– Он пожертвовал собой, – вымолвила она. – Почему он спас нас?

Я обнял свой рюкзак. Я почувствовал лежащие внутри дневник и кинжал – единственное напоминание о Хэлсине Грине.

В груди все сжалось, словно левкрота все еще прижимал меня к полу своим копытом. Я критиковал Хэла за его трусость, а он, в конечном итоге, оказался храбрее меня. Боги прокляли его. Большую часть своей жизни он провел в этом особняке с левкротами. Он легко мог оставить нас умирать в лапах монстров, как оставлял других полукровок. Но он решил погибнуть героем.

Я чувствовал себя виноватым из-за того, что не спас его. Хотел бы

я   пообщаться с ним подольше. Что же такое он увидел в моем будущем, что так его испугало?

Он предупредил, что из-за моего выбора измениться мир. Звучало не очень привлекательно.

Затем мое внимание привлек гул серен.

Будучи беглыми и несовершеннолетними, мы с Талией научились не доверять полиции и никому из властей. Смертные могли опросить нас, возможно, посадить в детскую тюрьму или отдать в приемные семьи. Этого мы допустить не могли.

– Идем, – сказал я Талии.

Мы бежали по улицам Ричмонда, пока не забрели в маленький парк. Мы вычистились в общественных туалетах, как могли. Затем «залегли на дно» до наступления темноты.

О произошедшем я с Талией не говорил. Мы просто бродили в тумане через кварталы и промышленные районы. У нас не было ни плана, ни сияющей козы, за которой мы могли бы пойти следом. Мы жутко устали, но никто из нас не хотел спать или хотя бы немного передохнуть. Я хотел уйти от того пылающего особняка как можно дальше.

Это был не первый раз, когда мы едва не погибли, но мы никогда еще не выживали за счет жизни другого полубога. Я никак не мог унять горе.

Хэлсин Грин просил меня пообещать, что я продолжу писать в этом дневнике.

«Обещаю, Хэл, – подумал я. – Я буду учиться на твоих ошибках. И если боги когда-нибудь обидят меня, я буду им противостоять».

Ладно, это было похоже на бред сумасшедшего. Но я чувствовал обиду и злость. Плевать я хотел, если это делает Олимпийцев несчастными. Пусть спустятся и скажут мне это в лицо.

Мы остановились возле старого склада, чтобы немного передохнуть. В тусклом свете луны, я мог разглядеть название, написанное на стене краснокирпичного здания: «Ричмондский металлургический завод». Большинство окон были выбиты.

Талия вздрогнула.

– Мы можем вернуться в наш старый лагерь, – предложила она.

– На реке Джеймс. У нас сохранилась там куча запасов.

Я  безучастно кивнул. Дорога туда займет не менее трех дней, но это было лучше, чем ничего.

Я   поделился своим куриным сэндвичем с Талией. Мы ели молча. На вкус пища была, словно картон. Я только проглотил последний кусок, когда услышал слабый скрежет металла из соседнего переулка.

У меня покалывало в ушах. Мы были не одни.

– Здесь кто-то есть, – прохрипел я. – Не обычный смертный. Талия напряглась.

– Откуда ты знаешь?

У меня не было ответа на этот вопрос. Я встал, и вытащил из рюкзака кинжал Хэла, в основном, из-за свечения небесной бронзы. Талия достала свое копье и Эгиду. В этот раз я знал, что мне не стоит смотреть на лицо Медузы, но из-за самого ее присутствия по моей коже пробежали мурашки. Я понятия не имел, был ли это настоящий щит, или просто копия для героев… но, в любом случае, он излучал мощь. Теперь я понимал, почему Амалфея хотела, чтобы щит был у Талии.

Мы проползли вдоль стены склада и свернули в темный переулок. Он заканчивался тупиком, где находился погрузочный док, заваленный различными кусками ржавого металла.

Я   указал на площадку. Талия нахмурилась.

– Ты уверен? – спросила она.

Я  кивнул.

– Что-то там, внизу. Я чувствую. И тут раздался громкий лязг.

На пристани подрагивалась листовая сталь. Что-то… кто-то… прятался под ней.

Мы поползли прямо к погрузочной площадке, пока не оказались стоящими над грудой металла. Талия приготовила копье. Жестом я попросил ее подождать, затем потянулся за куском металла и одними губами произнес: «Один… два… три!».

И  как только я поднял лист металла, что-то врезалось прямо в меня

– размытый образ светлых волос и рубашки из фланелевой ткани. Мне в лицо полетел молоток.

Все могло закончиться для меня неблагополучно. К счастью, мои рефлексы были хорошо отработаны за все эти годы сражений.

Крикнув: «Эй!» и уклонившись от молотка, я схватил за запястье маленькую девочку. Ее молоток заскользил по тротуару.

Девчушка отбивалась изо всех сил. Ей было не больше семи лет.

– Больше никаких монстров! – кричала она и пинала меня по ногам. – Уходи прочь!

– Все хорошо! – я пытался удержать ее, но это было все равно, что пытаться удержать разбушевавшуюся дикую кошку. Талия выглядела слишком ошеломленной, чтобы сдвинуться с места. Ее копье и щит все еще были наготове.

– Талия, – позвал я. – Убери свой щит! Ты пугаешь ее! Талия «ожила», дотронулась до щита, и он снова превратился в

обычный браслет. Затем она отбросила копье в сторону.

– Эй, малышка, – произнесла она, таким нежным голосом, которого мне никогда не доводилось слышать от нее. – Все хорошо. Мы тебя не обидим. Меня зовут Талия. Это Лука.

– Монстры! – завопила она.

– Мы не монстры, – заверил я. Бедняжка больше не отбивалась, но она дрожала, словно лист на ветру. Она боялась нас. – Но мы знаем о монстрах, мы тоже с ними сражаемся.

Я все еще держал ее, но теперь больше для утешения, чем для усмирения. В конце концов, она прекратила пинать меня ногами. Она дрожала от холода. Я чувствовал ее выпирающие ребра под фланелевой рубашкой. Тогда я задумался, сколько же времени она провела без еды? Она была даже младше, чем я, когда я сбежал из дому.

Несмотря на страх, она посмотрела на меня своими большими глазами. Они были поразительно серыми, красивыми и понимающими.

В том, что она полукровка, я не сомневался. У меня было чувство, что она обладает великой силой, ну или будет обладать, если выживет.

– Вы такие же, как и я? – спросила она все еще с подозрением. Однако в ее голосе проскальзывала обнадеживающая нотка.

– Да, – подтвердил я. – Мы ээ… – я был не уверен, понимала ли она, кто мы такие. Ну, или слышала ли когда-нибудь слово «полукровка». Мне не хотелось еще больше испугать ее. – Ну, это сложно объяснить… мы – монстроборцы. Где твоя семья?

Ее лицо озарил гнев, а подбородок задрожал.

– Моя семья ненавидит меня. Я им не нужна. Я убежала.

У меня просто сердце разрывалось на куски. Столько боли, такой знакомой боли, было в ее голосе. Я посмотрел на Талию, и мы молча согласились друг с другом. Мы позаботимся об этой девчушке. После того, что случилось с Хэлсином Грином… ну, это вроде как судьба. Мы видели, как этот полубог пожертвовал собой ради нас. Теперь мы обнаружили эту маленькую девочку. Это словно второй шанс.

Талия опустилась на колени рядом со мной. Она положила руки на плечи девочки.

– Как тебя зовут, малыш?

– Аннабет.

Я не мог не улыбнуться. Я никогда раньше не слышал такого имени, но оно было очень милым, и казалось, соответствовало ей.

– Хорошее имя, – сказал я. – Вот что я тебе скажу, Аннабет. Ты довольно-таки боевая. Нам бы пригодился боец вроде тебя.

Ее глаза расширились.

– Правда?

– О, да, – серьезно ответил я. Затем мне в голову пришла мысль.

Я  потянулся за кинжалом Хэла и вытащил его из пояса. Хэлсин сказал, что этот кинжал защищает своего владельца. Он получил его от девочки, которую спас. Теперь судьба предоставила нам шанс спасти другую маленькую девочку. – Что скажешь, о настоящем оружии, убивающем монстров? Это небесная бронза. Работает куда лучше, чем молоток.

Аннабет взяла кинжал и трепетно изучала его. Я знаю … ей максимум лет семь. Чем я вообще думал, предлагая ей оружие? Но она полубог. Мы должны уметь защищать себя. Геракл был еще младенцем, когда задушил двух змей в своей колыбели. К девяти годам, я сражался за свою жизнь уже сотни раз. Аннабет могла использовать оружие.

– Ножи предназначены только для самых смелых и самых быстрых бойцов, – сказал я ей. Я запнулся, вспомнив о Хэле и его самопожертвовании. – Этот кинжал не сравнится с мечом по силе или досягаемости. Но его легко спрятать, или найти им слабое место в броне противника. Его может использовать только умный воин, а у меня такое чувство, что ты довольно-таки умная.

Аннабет лучезарно улыбнулась, и тогда мне показалось, что все мои проблемы исчезли. Я почувствовал, что наконец-то сделал что-то правильно. В тот момент я поклялся сам себе, что никогда и никому не позволю ей навредить.

– Я умная! – подтвердила она.

Талия рассмеялась и взъерошила ее волосы. Вот так вот у нас появился новый спутник.

– Нам лучше выбираться отсюда, Аннабет, – сказала Талия. – У нас есть безопасный домик на реке Джеймс. Мы подыщем тебе какую-нибудь одежду и накормим.

На секунду, улыбка Аннабет дрогнула.

– Вы… вы не отведете меня обратно к семье? Обещаете?

Я  проглотил комок, застрявший в горле. Аннабет была еще так юна, а уже выучила горький урок, который познали и мы с Талией: наши родители отказались от нас. Боги, суровые и жестокие, тоже оставили нас в стороне. Знаете, кто есть у полукровок? Только полукровки.

Я  положил руку на плечо Аннабет.

– Теперь ты часть нашей семьи. И обещаю тебе, что не откажусь от тебя, как это сделали твои близкие. Идет?

– Идет! – радостно сказала она, сжимая свой новый кинжал. Талия подняла копье и улыбнулась, смотря на меня с одобрением.

– А теперь, нам пора идти. Мы не можем оставаться здесь надолго.

* * *

Так, вот он я. Стою на страже, пишу в дневнике Хэлсина Грина, теперь уже, в моем дневнике.

Наш лагерь располагается в лесах к югу от Ричмонда. Завтра мы двинемся к реке Джеймс и пополним наши запасы. А после… не знаю.

Я  продолжаю думать о предсказаниях Хэла. Зловещее чувство давит мне на грудь. В моем будущем есть что-то темное. Возможно, не в ближайшем будущем, но я чувствую это, как грозу на горизонте, нагнетающую воздух. Я просто надеюсь, что у меня достаточно сил, чтобы заботится о своих друзьях.

Глядя на спящих у огня Талию и Аннабет, я удивляюсь, насколько мирные у них лица. Если я собираюсь быть за «отца» в этой компании, то я должен быть достоин их доверия. Всем нам не повезло с отцами. Я должен быть лучше этого. Может мне всего четырнадцать, но это не оправдание. Я должен держать мою семью вместе.

Я  смотрю на север и представляю, сколько времени потребуется, чтобы добраться отсюда до дома моей матери в Уэстпорте, штат Коннектикут. Мне интересно, чем она сейчас занимается. Она была в таком плохом состоянии, когда я ушел …

Но я не чувствую себя виноватым за то, что оставил ее. Так было нужно. Если я когда-нибудь встречу своего отца, мы это обсудим.

Сейчас, я просто должен бороться за свое выживание день изо дня.

Я  буду писать в этом дневнике, пока у меня есть возможность. Тем не менее, я сомневаюсь, что кто-нибудь его прочитает.

Талия просыпается. Ее очередь стоять на страже. Ой, у меня разболелась рука. Я никогда столько не писал. Пойду-ка я лучше посплю, надеясь, что мне ничего не присниться.

Лука Кастеллан. Это все на сегодня.