Текст книги "Горящий Лабиринт"

Автор книги: Рик Риордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

7

Оптом семье

Покупай пиццу, а не

Осколочные гранаты

Трудно ли отыскать сатира в магазине военных товаров?

Как выяснилось, весьма непросто.

Магазин «Военное безумие Макро» был огромен: один за другим в бесконечность тянулись ряды стеллажей, заставленных товарами, от которых отказались бы любые уважающие себя войска. У входа стоял гигантский ящик с ярко-фиолетовой вывеской «ПРОБКОВЫЕ ШЛЕМЫ! КУПИ ТРИ – ПОЛУЧИ ОДИН В ПОДАРОК!». Возле одного из рядов высилось занятное сооружение из баллонов с пропаном – елка, украшенная гирляндами из шлангов для паяльных ламп. Над ней висел плакат с надписью «ПРАЗДНИК ВСЕГДА С ТОБОЙ!». На четверть мили вдаль уходили два ряда стеллажей, забитых камуфляжной одеждой всевозможных расцветок: коричневой – для пустынной местности, зеленой – для леса, серой – для зимы, а также ярко-розовой – на тот случай, если вашему спецотряду нужно будет проникнуть на день рождения маленькой принцессы.

Над каждым проходом висели указатели: «ХОККЕЙНЫЙ РАЙ», «ЧЕКИ ДЛЯ ГРАНАТ», «СПАЛЬНЫЕ МЕШКИ», «МЕШКИ ДЛЯ ТРУПОВ», «КЕРОСИНОВЫЕ ЛАМПЫ», «ПАЛАТКИ», «ДЛИННЫЕ ОСТРЫЕ ПАЛКИ». В дальнем конце магазина, до которого было не меньше полдня пути, был развернут огромный желтый плакат с надписью «ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ!!!».

Я посмотрел на Гроувера – в резком свете люминесцентных ламп он казался еще бледнее.

– Начнем с походного снаряжения? – предложил я.

Он бросил взгляд на витрину с острыми кольями радужной расцветки, и уголки его рта поползли вниз:

– Насколько я знаю, страсть тренера Хеджа – пистолеты и ружья.

И мы устремились к земле обетованной под названием «ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ».

Освещение в магазине было слишком ярким, и мне это не нравилось. Не нравилась мне и музыка, грохочущая из динамиков, и кондиционеры, из-за которых в магазине было холодно, как в морге.

Немногочисленные консультанты не обращали на нас внимания. Один молодой человек наклеивал стикеры с пометкой «Скидка 50 %» на биотуалеты фирмы «Порта-Пук™»[20]20
  Вероятно, ироничный намек на фирму «Porta-Pro», которая занимается поставкой биотуалетов.


[Закрыть]. Другой работник, уставившись в пустоту, стоял столбом возле кассы. Может, от скуки он впал в нирвану. Все сотрудники были одеты в желтые жилетки, а на спине у них красовался логотип «Макро»: улыбающийся римский центурион, показывающий знак «о’кей».

И логотип этот мне тоже не нравился.

В передней части магазина на возвышении стояла будка управляющего, похожая на пост тюремного часового. Там, за плексигласовым стеклом, сидел человек, по размерам и силе не уступающий быку. Лысая голова его сверкала, вены на шее вздулись, а рубашка едва не лопалась на мускулистых руках. Мужчина сдвинул косматые белые брови, из-за чего казалось, будто он чем-то встревожен. Он проводил нас взглядом и улыбнулся, отчего у меня по коже побежали мурашки.

– Нам лучше уйти, – шепнул я Гроуверу.

Он посмотрел на управляющего:

– Здесь нет монстров – я бы их точно почуял. Этот мужик человек.

Слабое утешение. Многие из тех, кого я терпеть не мог, были людьми. И несмотря на это, я пошел дальше за Гроувером.

Он оказался прав: Глисона Хеджа мы нашли в отделе с огнестрельным оружием. Насвистывая, он набивал тележку оптическими прицелами, ершиками для чистки ствола и прочей ерундой.

Стало ясно, почему Гроувер зовет его тренером. Хедж был в ярко-синих спортивных шортах из полиэстера, выставлявших напоказ его мохнатые козлиные ноги, красной бейсболке, надетой между небольших рожек, и белой рубашке-поло. На шее у него висел свисток, словно в любой момент его могли позвать судьей на футбольный матч.

Судя по его высушенному солнцем лицу, он был старше Гроувера, но угадать возраст сатира – задачка не из простых. Они взрослеют в два раза медленнее людей. Я знал, что Гроуверу около тридцати земных лет, но по меркам сатиров ему всего шестнадцать. Значит, тренеру могло быть от сорока до ста человеческих лет.

– Глисон! – позвал Гроувер.

Тренер обернулся и расплылся в улыбке. В его тележке также оказались колчаны, ящики с боеприпасами и упакованными в пластик связками гранат с наклейкой «РАЗВЛЕЧЕНИЕ ДЛЯ ВСЕЙ СЕМЬИ!!!».

– Привет, Ундервуд! – воскликнул он. – Ты как раз вовремя! Помоги-ка мне погрузить пару наземных мин.

Гроувер вздрогнул:

– Наземных мин?

– Да это просто пустые корпусы, – сказал Глисон, указывая на жестянки, по виду напоминающие фляги, – но думаю, мы можем начинить их взрывчаткой и вернуть в рабочее состояние! Тебе какие больше нравятся: модели времен Второй мировой или войны во Вьетнаме?

– Э-э… – Гроувер схватил меня и толкнул вперед. – Глисон, это Аполлон.

Глисон нахмурился:

– Аполлон… в смысле настоящий Аполлон? – Он смерил меня взглядом. – Всё даже хуже, чем я думал. Парень, тебе нужно пресс подкачать.

– Спасибо, – вздохнул я. – Какая свежая мысль.

– Я бы мог привести тебя в форму, – задумчиво проговорил он. – Но сначала помогите мне определиться. Осколочные мины натяжного действия? Противопехотные мины «Клеймор»? Что думаете?

– Я думал, ты пошел за припасами для лагеря.

Глисон удивленно изогнул бровь:

– Это и есть припасы для лагеря. Если мне с женой и ребенком придется жить чуть ли не на улице, ютиться в этой Цистерне, я хочу быть уверен, что вооружен до зубов и окружен минами нажимного действия! Мне надо семью защищать!

– Но… – Я посмотрел на Гроувера, который покачал головой, словно говоря: «Даже не пытайся».

Тут, дорогой читатель, ты, возможно, удивился: «Аполлон, почему ты против? Глисон Хедж прав! Зачем возиться с мечами и луками, если можно убивать чудовищ с помощью наземных мин и пулеметов?»

Увы, когда нужно противостоять древним силам, современное оружие действует в лучшем случае ненадежно. Когда происходит нечто сверхъестественное, механизмы современных человеческих пистолетов и бомб дают сбой. Взрывчатка может оказаться действенной, а может и вовсе бесполезной, обычные боеприпасы, скорее всего, только разозлят монстров еще больше. Кое-кто из героев, правда, пользуется огнестрельным оружием – вот только снаряды для него должны быть изготовлены из магического металла: небесной бронзы, имперского золота, стигийской стали и так далее.

К несчастью, такие материалы довольно редки. Магические пули вещь капризная. Один выстрел – и они самоуничтожаются, а вот меч, выкованный из волшебного металла, прослужит тысячи лет. Так что атаковать горгону или гидру беспорядочными пулеметными очередями просто-напросто непрактично.

– Думаю, ты уже набрал достаточно всяких припасов, – сказал я. – Да и Мелли волнуется. Тебя не было целый день.

– Да я же совсем недолго! – возразил Хедж. – Постой-ка. А который час?

– Уже стемнело, – ответил Гроувер.

Тренер Хедж удивленно заморгал:

– Серьезно?! Твою же шайбу! Наверное, я слишком долго выбирал гранаты. Что ж, ладно. Думаю…

– Прошу прощения… – раздался голос у меня за спиной.

Кто-то тоненько взвизгнул – может, это был Гроувер. Или я – кто теперь разберет? Обернувшись, я увидел, что к нам незаметно подкрался лысый верзила из будки управляющего. Даже не знаю, как ему это удалось – ведь в нем было метра два роста и весил он, наверное, за сто тридцать килограммов. С ним были два работника зала, которые равнодушно смотрели в пустоту, зажав в руках этикет-пистолеты.

Менеджер улыбнулся, подняв косматые брови и обнажив зубы, переливающиеся всеми цветами мрамора для могильных плит.

– Извините за беспокойство, – сказал он. – К нам не часто заходят знаменитости, так что я… я должен удостовериться. Вы ведь Аполлон? То есть… тот самый Аполлон?

Похоже, он спал и видел, как бы встретиться со мной. Я взглянул на своих друзей-сатиров. Глисон кивнул. Гроувер отрицательно замотал головой.

– А если бы я и впрямь оказался Аполлоном?

– О, тогда все покупки за наш счет! – воскликнул менеджер. – И мы бы расстелили красную ковровую дорожку!

Это было подло. Я всегда питал слабость к красным дорожкам.

– В таком случае – да, – подтвердил я. – Я Аполлон.

Менеджер взвизгнул – примерно так же завизжал Эриманфский вепрь, когда я всадил стрелу ему в крестец.

– Так и знал! Я ваш большой поклонник! Меня зовут Макро. Добро пожаловать в мой магазин! – Он взглянул на своих работников: – Принесите красный ковер, чтобы мы закатали в него Аполлона. Но сначала обеспечим быструю и безболезненную смерть сатирам. Какая честь!

Работники подняли этикет-пистолеты, чтобы пометить нас как товары для распродажи.

– Стойте! – завопил я.

Работники замешкались. Они были совсем близко, и я заметил, что они похожи: одинаковые сальные темные космы, одинаковые стеклянные глаза, одинаковые неестественные позы. Может, это были близнецы, а может – у меня промелькнула жуткая мысль, – они просто сошли с одного конвейера.

– Я… хм… э-э… – сказал я, блистая красноречием даже перед лицом смерти. – А если я не Аполлон?

Улыбка Макро слегка потускнела:

– Что ж, тогда придется убить тебя за то, что ты меня разочаровал.

– Ладно, я Аполлон, – согласился я. – Но нельзя же убивать своих покупателей. Владельцы военных магазинов так не поступают!

За моей спиной Гроувер боролся с тренером Хеджем, который отчаянно пытался голыми руками вскрыть семейную упаковку гранат, склоняя на все лады защитную упаковку.

Макро прижал к груди мясистые руки:

– Я знаю, это ужасно грубо. Примите мои извинения, Владыка Аполлон!

– Значит… ты нас не убьешь?

– Как я уже сказал, я не убью вас. У императора на вас свои планы. Вы нужны ему живым!

– Планы, – повторил я.

Терпеть не могу планов. Они напоминают мне о всяких неприятных вещах вроде жутко опасных атак и тех собраний, которые Зевс проводил раз в столетие, чтобы наметить наши цели на будущее. И еще об Афине.

– Н-но друзья мои, – забормотал я. – Вы не можете убить сатиров. Ведь бога такого статуса, как я, просто нельзя закатывать в красный ковер без свиты!

Макро посмотрел на сатиров, которые все еще вырывали друг у друга запакованные гранаты.

– Хм, – сказал менеджер. – Простите, Владыка Аполлон, но, видите ли, это, вероятно, мой единственный шанс вернуть себе расположение императора. И я уверен, что сатиры ему не нужны.

– Хочешь сказать… что ты впал в немилость?

Макро вздохнул. И начал закатывать рукава, словно готовясь к трудной и неприятной работе – например, убийству сатиров.

– Боюсь, что так. Сам я точно не просил, чтобы меня изгоняли в Палм-Спрингс! Увы, принцепс очень серьезно относится к службе безопасности. Мои войска слишком часто выходили из строя, и он отправил нас сюда. А вместо нас теперь эти жуткие стриксы, наемники и ушастые. Представляете?

Я не то что не представлял – я вообще не понимал, о чем он говорит. Ушастые?!

Я снова взглянул на двух работников: они по-прежнему стояли на месте, подняв этикет-пистолеты, глазели в пустоту, а лица их оставались такими же бесстрастными.

– Они автоматоны! – догадался я. – Это бывшие императорские воины?

– К несчастью, да, – ответил Макро. – Но они полностью боеспособны. Когда я доставлю вас императору, он наверняка поймет это и простит меня.

Он успел закатать рукава до локтей, и я увидел старые белые шрамы, словно его руки много лет назад расцарапала несчастная жертва…

Я вспомнил сон об императорском дворце, претора, преклонившего колено перед новым императором.

Слишком поздно я вспомнил имя этого претора:

– Невий Суторий Макрон[21]21
  Макро – римская форма имени Макрон.


[Закрыть].

Макрон улыбнулся своим роботам:

– Ушам своим не верю: Аполлон меня помнит! Какая честь!

Но роботы не выразили никакого восторга.

– Ты убил императора Тиберия, – сказал я. – Задушил подушкой.

Мои слова, похоже, смутили Макрона:

– Ну, он был уже практически мертв. Я просто ускорил дело.

– И ты сделал это для… – ледяное буррито, слепленное из ужаса, упало мне в желудок, – нового императора. Neos Helios. Так это он.

Макрон горячо закивал:

– Именно! Несравненный Гай Юлий Цезарь Август Германик! – Он развел руки в стороны, словно ожидая аплодисментов.

Сатиры прекратили драку. Хедж все еще жевал пачку с гранатами, но даже сатиру такой толстый пластик оказался не по зубам.

Гроувер попятился, преградив работникам магазина путь тележкой:

– Г-гай кто? – Он взглянул на меня: – Аполлон, что это значит?

Я нервно сглотнул:

– Это значит пора бежать. Сейчас же!

8

Взорвали кой-чего

Как, ничего не осталось?

Мы нашли что взорвать

Уж что-что, а делать ноги сатиры обычно мастера.

Только вот Глисон Хедж не был обычным сатиром. Он выхватил из тележки ершик для оружия и с воплем «СДОХНИ!» бросился на тяжеловеса-менеджера.

От неожиданности замерли все – даже автоматоны, – что, скорее всего, и спасло жизнь Хеджу. Я схватил сатира за шиворот и потащил его назад в тот самый момент, когда работники магазина открыли огонь и над нашими головами засвистели ярко-оранжевые ценники со скидками.

Пока я волок Хеджа вдоль стеллажей, он умудрился яростным пинком швырнуть тележку прямо под ноги врагам. И тут же стикер этикет-пистолета задел мою руку: было больно, будто меня ударила разъяренная титанида.

– Осторожно! – заорал Макрон своим слугам. – Мне нужен целый Аполлон, а не пятьдесят процентов от него!

Глисон уцепился за полку, схватил выставленный на ней образец макроновского самовоспламеняющегося «коктейля Молотова™» («КУПИ ОДИН – ПОЛУЧИ ДВА В ПОДАРОК!») и с боевым кличем «Подавитесь!» бросил его в наших преследователей.

Макрон взвизгнул, когда «коктейль Молотова» упал прямо в кучу коробок с боеприпасами, высыпавшихся из тележки Хеджа, и – реклама не обманула – тут же загорелся.

– Наверх – и дёру!

Хедж схватил меня за талию, закинул к себе на плечо, как мешок с футбольными мячами, и, с ловкостью горного козла перепрыгивая с полки на полку, взобрался на самый верх стеллажа, а затем перескочил на другой ряд – и в ту же минуту позади нас взорвались ящики с патронами.

Мы приземлились на кучу свернутых спальных мешков.

– Шевелись! – крикнул Хедж, как будто я бы сам не догадался.

Я ковылял за ним, в ушах звенело. В секции, из которой мы выбрались, раздавались грохот и вопли, словно Макрону пришлось бежать по раскаленной сковородке, усыпанной кукурузными зернами.

Гроувер куда-то запропастился.

Добежав до конца ряда, мы напоролись на очередного консультанта с этикет-пистолетом.

– Ки-я! – Хедж ударил его ногой.

Боковой удар ногой вообще штука трудная. Даже Арес, бывало, падал и ломал копчик, когда, тренируясь, выполнял его у себя в додзё[22]22
  Додзё – зал для занятий боевыми искусствами.


[Закрыть] (зацените видео «Арес-лузер»: в прошлом году этот ролик стал вирусным на Олимпе – и нет, выложил его в Сеть вовсе не я).

К моему удивлению, тренер Хедж исполнил прием мастерски. Он ударил продавца копытом по лицу и начисто снес ему голову. Безголовый автоматон рухнул на колени и упал навзничь, в шее у него искрились провода.

– Ого! – восхитился Глисон, разглядывая копыто. – Похоже, воск для копыт «Железный козел» и правда работает!

Взглянув на обезглавленного консультанта, я вспомнил о блеммиях из Индианаполиса, которые теряли головы с завидным постоянством, но времени углубляться в воспоминания об ужасах прошлого не было – нужно было разбираться с ужасами настоящего.

Позади нас раздался голос Макрона:

– Ну, что вы теперь натворили?

Менеджер, с ног до головы перемазанный копотью, стоял в дальнем конце ряда, на его желтой жилетке было столько дырок, что она напоминала дымящийся кусок швейцарского сыра. Но похоже – такой уж я везучий, – он не пострадал. За его спиной виднелся еще один консультант, не обращающий никакого внимания на то, что его железная голова горит.

– Аполлон, – недовольно проговорил Макрон, – нет смысла драться с моими автоматонами. Это же военный магазин-склад. У меня в подсобке еще пятьдесят таких же.

Я посмотрел на Хеджа:

– Давай-ка выбираться отсюда.

– Ага. – Хедж схватил с ближайшей полки крокетный молоток. – Пятьдесят – это даже для меня многовато.

Обогнув отдел с палатками, мы принялись петлять по «Хоккейному раю», пытаясь добраться до выхода. Где-то за стеллажами Макрон кричал:

– Взять их! Не желаю, чтобы меня снова заставили покончить с собой!

– Снова? – пробормотал Хедж, ныряя под руку манекена-хоккеиста.

– Он служил императору, – тяжело дыша и едва поспевая за ним, объяснил я. – Были старыми друзьями. Но – ффух! – император ему не доверял. Приказал арестовать его – ффух! – и казнить.

Мы остановились в конце ряда. Глисон заглянул за угол, высматривая противников.

– И что, поэтому Макрон покончил с собой? – спросил Хедж. – Вот болван! Зачем же он снова служит этому императору, если тот велел его убить?

Я вытер пот, заливающий мне глаза. Серьезно, почему тела смертных так сильно потеют?

– Думаю, император вернул его к жизни, дал ему второй шанс. У римлян странные представления о преданности.

Хедж крякнул:

– Кстати, о преданности: а где Гроувер?

– Если он не идиот, то на полпути к Цистерне.

– Не, – нахмурился Хедж. – Не верю, что он бы так поступил. Что ж… – Он указал вперед, где за стеклянными раздвижными дверями виднелась автостоянка. Желтый «Пинто» тренера стоял в соблазнительной близости – полагаю, слова «желтый», «Пинто» и «соблазнительный» впервые оказались в одном предложении. – Готов?

Мы бросились к дверям.

Но двери не поддались. Я врезался в стекло и тут же отскочил. Глисон попытался разбить дверь крокетным молотком, испробовал пару ударов Чака Норриса, но даже намазанные «Железным козлом» копыта не оставили на стекле ни царапины.

– Вот это да! – раздался позади голос Макрона.

Я обернулся, стараясь не заскулить. Управляющий стоял в двадцати футах от нас под подвешенной к потолку надувной лодкой, на носу у которой красовалась надпись «ОКУНИСЬ В СКИДКИ!». Я начинал понимать, почему император приказал взять Макрона под стражу и казнить. Несмотря на внушительные размеры, у него был настоящий талант незаметно подкрадываться к людям.

– Это стекло выдержит даже взрыв бомбы, – сказал Макрон. – Продается у нас в отделе совершенствования противорадиационных укрытий – только вряд ли вам это поможет.

Из-за стеллажей появились консультанты в желтых жилетках и направились к нам: десяток одинаковых автоматонов, некоторые из них были замотаны в пузырчатую пленку, будто только что выбрались из подсобки. Они подошли ближе и встали неровным полукругом за спиной Макрона.

Я натянул лук и выстрелил в Макрона, но у меня так сильно дрожали руки, что стрела пролетела мимо цели и со звучным «хлоп!» угодила прямо в лоб завернутому в пленку автоматону. Робот, похоже, этого даже не заметил.

– Хмм, – скривился Макрон. – А ты и правда смертный. Видно, правильно говорят: «Не встречайся с богами. Тебя ждет разочарование». Надеюсь, того, что от тебя осталось, хватит волшебной подруге императора для работы.

– Т-того, что от м-меня осталось? – запинаясь, переспросил я. – В-волшебной п-подруге?

Я ожидал от Глисона Хеджа чего-нибудь хитроумного и героического. Наверняка в карманах его шорт припрятана мини-базука. Или, может, свисток у него волшебный. Но при взгляде на Хеджа стало ясно, что он растерян и подавлен не меньше моего. Но так нечестно! Быть растерянным и подавленным – моя прерогатива.

Макрон хрустнул костяшками:

– Обидно конечно. Моя преданность куда больше, чем ее, но жаловаться мне не стоит. Когда я приведу вас к императору, меня ждет награда! Моим автоматонам дадут второй шанс, они станут личными стражниками императора! А что потом, мне неинтересно. Пусть чародейка забирает тебя в Лабиринт и колдует!

– К-колдует?

Хедж поднял крокетный молоток.

– Уложу скольких смогу, – прошептал он мне. – Найди другой выход.

Я оценил его порыв. К несчастью, я сомневался, что сатир сможет выиграть для меня много времени. К тому же мне совсем не хотелось возвращаться к той доброй, страдающей от недосыпа облачной нимфе Мелли с новостями о том, что ее мужа убили завернутые в пузырчатую пленку роботы. Ох, из меня так и лезла эта чуткость смертного!

– Кто эта чародейка? – спросил я. – И что… что она собирается со мной сделать?

Губы Макрона растянулись в холодной фальшивой улыбке. Я и сам в былые времена частенько так улыбался, когда жители какого-нибудь греческого города молили меня о спасении от чумы, а мне приходилось сообщать им: «Ой, простите, я наслал на вас чуму, потому что вы мне не нравитесь. Хорошего дня!»

– Скоро узнаешь, – пообещал Макрон. – Когда она сказала, что ты сам придешь к нам в ловушку, я не поверил – но вот ты здесь. Она предвидела, что тебе не справиться с Горящим Лабиринтом. Ну что ж. Группа «Военного безумия», убейте сатиров и задержите бывшего бога!

Автоматоны двинулись вперед.

В тот же миг я заметил красновато-зеленовато-коричневое пятно под потолком – тень, похожая на сатира, спрыгнула с ближайшего стеллажа, зацепилась за светильник и влетела прямо в надувную лодку, подвешенную над головой Макрона.

Не успел я крикнуть «Гроувер Ундервуд!», как лодка обрушилась на головы Макрона и его слуг, окунув их в скидки по-настоящему. Гроувер выскочил из лодки с веслом в руках и завопил:

– Быстрее!

Поднятая им суматоха дала нам пару мгновений, но двери были заперты и бежать можно было лишь в глубь магазина.

– Отлично сработано! – хлопнул Хедж Гроувера по спине, когда мы неслись по отделу с камуфляжной одеждой. – Я знал, что ты нас не бросишь!

– Да, вот только тут вообще ничего природного нет, – пожаловался Гроувер. – Ни растений. Ни земли. Ни естественного света. Как нам сражаться в таких условиях?!

– Пушки! – предложил Хедж.

– В том отделе пожар, – сказал Гроувер, – скажите спасибо «коктейлю Молотова» и коробкам с боеприпасами.

– Проклятье! – выругался тренер.

Когда на пути нам попался стенд с товарами для боевых искусств, глаза Хеджа загорелись. Он быстро сменил крокетный молоток на нунчаки:

– Другое дело! Ребята, вы что хотите: сюрикэны или кусаригама?

– Я хочу смотаться отсюда! – ответил Гроувер, потрясая веслом. – Тренер, хватит планировать атаку! Ведь у вас семья!

– Думаешь, я не знаю?! – зарычал тренер. – Мы пытались жить мирной жизнью у Маклинов в Лос-Анджелесе. И посмотри, что из этого вышло.

Я понял, что уехать из Лос-Анджелеса их заставили серьезные обстоятельства, и не зря Хедж говорит об этом с такой горечью, но пока мы бежали от врагов по военному магазину, задавать вопросы было не с руки.

– Давайте поищем другой выход, – предложил я. – Поспорим об оружии ниндзя на бегу.

Такой компромисс, похоже, устроил их обоих.

Мы промчались мимо надувных бассейнов (они-то как затесались среди военных товаров?), завернули за угол и увидели впереди – в дальнем углу магазина – двустворчатые двери с надписью «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА».

Гроувер и Хедж припустили вперед, а я бежал следом, задыхаясь и едва за ними поспевая. Где-то рядом загремел голос Макрона:

– Тебе не уйти, Аполлон! Я уже позвонил Коню. Он с минуты на минуту будет здесь!

Коню?!

Почему это слово отозвалось в моем теле жутким си-мажорным аккордом? Я пытался найти ответ в своих смутных воспоминаниях, но ничего не вышло.

Первое, о чем я подумал: может быть, «Конь» – это такой псевдоним? Вдруг императору служит какой-нибудь злой борец в черном атласном плаще, блестящих шортах из спандекса и шлеме в виде конской головы?

Затем я подумал: а почему это Макрон может позвонить и вызвать подкрепление, а я не могу? Средства коммуникации, которыми пользуются полубоги, уже который месяц глушили магией. Телефоны ломались от короткого замыкания. Компьютеры плавились. Почта Ириды и волшебные свитки не работали. Однако нашим врагам ничего не стоило кинуть друг другу эсэмэску вроде «Аполлон у меня. Ты где? Помоги его прихлопнуть!».

Это было несправедливо.

А справедливо было бы вернуть мне силу бессмертного, чтобы я разорвал наших врагов на мелкие кусочки.

Добравшись до двери с табличной «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА», мы бросились внутрь и оказались в подсобке, соединенной с погрузочной площадкой. Комната была заполнена автоматонами в пузырчатой пленке, которые стояли молча и неподвижно, как толпа, собравшаяся на новоселье Гестии. (Она, конечно, богиня домашнего очага, но организовывать вечеринки совсем не умеет.)

Глисон и Гроувер, не обращая внимания на роботов, кинулись к рулонной двери, закрывающей выход на площадку, и потянули ее вверх.

– Заперто. – Хедж вдарил по двери нунчаками.

Я выглянул в зал через крохотное пластиковое окошко на дверях служебного входа. Макрон и его слуги мчались к нам.

– Бежим или остаемся тут? – спросил я. – Нас сейчас снова загонят в угол.

– Аполлон, твой ход! – гаркнул Хедж.

– Ты о чем?

– Какие козыри у тебя в рукаве? Я бросил «коктейль Молотова». Гроувер свалил на них лодку. Теперь твоя очередь. Может, божественный огонь? Было бы очень кстати.

– Нет у меня в рукаве никакого божественного огня!

– Остаемся, – решил Гроувер и бросил мне весло. – Аполлон, запри двери.

– Но…

– Просто не впускай сюда Макрона!

Гроувер, видимо, взял у Мэг пару уроков уверенности в себе. Я тут же подчинился.

– Тренер, – продолжал Гроувер, – сможешь сыграть открывающую песнь для двери на площадку?

Хедж крякнул:

– Сто лет такого не играл, но попробую. А ты что будешь делать?

Гроувер посмотрел на выключенных автоматонов:

– Кое-что, чему научился у своей подруги Аннабет. За дело!

Я подставил весло под ручки дверей, а затем подтащил ко входу шест для тетербола[23]23
  Тетербол – игра, в которой участники бьют по мячу, привязанному к шесту веревкой, и стараются как можно сильнее закрутить веревку вокруг шеста.


[Закрыть] и подпер им двери. Хедж схватился за свисток и начал насвистывать «Артиста эстрады» Скотта Джоплина[24]24
  Скотт Джоплин – афроамериканский пианист, композитор, автор рэгтаймов, самый известный из которых – «Артист эстрады» (англ. The Entertainer).


[Закрыть]. Вот уж не думал, что свисток может быть музыкальным инструментом. И выступление тренера Хеджа меня в этом тоже не убедило.

Тем временем Гроувер сорвал пленку с ближайшего автоматона. Он стукнул костяшками по лбу робота, и раздался глухой звон.

– Отлично, небесная бронза, – заключил Гроувер. – Должно сработать!

– Что ты задумал? – спросил я. – Перековать их на оружие?

– Нет, включить их и заставить выполнять наши приказы.

– Они не станут помогать нам! Они же собственность Макрона!

Кстати, о преторе: Макрон как раз пытался выломать дверь, так что весло и шест для тетербола грохотали на всю подсобку.

– Брось, Аполлон! Прекрати усложнять мне жизнь!

Гроувер освободил от пузырчатой пленки второго автоматона.

– Во время битвы за Манхэттен, – сказал сатир, – когда мы сражались с Кроносом, Аннабет рассказала нам, как можно обойти программы автоматонов.

– Это касается только памятников на Манхэттене! – возразил я. – Каждый мало-мальский бог это знает! Думаешь, эти истуканы станут тебе служить, услышав последовательность команд «Дедал двадцать три»?!

Вдруг словно в одной из жутких серий «Доктора Кто» завернутые в пленку автоматоны встали по стойке «смирно» и повернули лица ко мне.

– Есть! – радостно воскликнул Гроувер.

А вот мне было не до веселья. Я только что активировал кучу железных продавцов, которые должны были броситься на меня, а не выполнять мои приказы. Я понятия не имел, откуда Аннабет узнала, что команды Дедала подействуют на любого автоматона. Впрочем, после ее реконструкции у меня во дворце на Олимпе теперь прекрасная акустика и система «звук вокруг» в ванной, так что не стоит удивляться ее сообразительности.

Тренер Хедж продолжал свистеть рэгтайм Скотта Джоплина. Но дверь не реагировала. Макрон и его роботы так напирали на мою самодельную баррикаду, что шест для тетербола едва не выскакивал у меня из рук.

– Аполлон, скажи что-нибудь автоматонам! – велел Гроувер. – Теперь они ждут твоих приказов. Скажи: «Выполнять план «Фермопилы»!»

Не люблю, когда мне напоминают о Фермопилах. Много смелых прекрасных спартанцев пало в той битве, защищая Грецию от персов. Но я сделал, как было велено:

– Выполнять план «Фермопилы»!

В это мгновение весло и шест для тетербола отлетели в сторону, а меня швырнуло прямо в толпу новых металлических друзей.

Макрон с двенадцатью слугами ворвались в комнату. Он встал передо мной, с каждой стороны его прикрывали шесть роботов.

– Это еще что такое?! Аполлон, ты не можешь активировать моих автоматонов. Ты за них не заплатил! Группа «Военного безумия», хватайте Аполлона! Разорвите сатиров! И заткните этого мерзкого свистуна!

От мгновенной смерти нас спасло два обстоятельства. Первое: Макрон допустил ошибку, когда дал автоматонам столько приказов сразу. Любой маэстро подтвердит: дирижеру нельзя одновременно велеть скрипкам ускорить темп, литаврам ударять не так громко, а духовым играть крещендо. Иначе выйдет настоящая симфоническая катастрофа. Бедные солдаты Макрона должны были сами решить, с чего им начать: хватать меня, разорвать сатиров или заткнуть «свистуна». (Я бы на их месте с удовольствием разобрался со свистуном.)

Каково было второе обстоятельство? Вместо того чтобы слушаться приказов Макрона, наши новые друзья-консультанты приступили к выполнению плана «Фермопилы». Они пошли вперед, взялись за руки, окружив Макрона и его слуг, которые неловко пытались обойти своих собратьев-роботов и в замешательстве натыкались друг на друга. (Эта сцена вновь напомнила мне новоселье у Гестии.)

– Прекратите! – верещал Макрон. – Приказываю вам прекратить!

Но он сделал только хуже. Автоматоны, слушающиеся Макрона, замерли, и Дедаловы ребята быстро взяли отряд Макрона в плотное кольцо.

– Да не вы! – крикнул Макрон слугам. – Вы-то не останавливайтесь! В бой!

Но это ему не особенно помогло.

Дедаловы ребята окружили своих собратьев и сжали их в крепком объятии. Несмотря на внушительные размеры и силу, Макрон оказался зажат в середине, и ему оставалось лишь без толку извиваться и толкаться.

– Нет! Не могу… – Он выплюнул кусок пузырчатой пленки. – На помощь! Нельзя, чтобы Конь видел меня в таком положении!

Внутри у Дедаловых ребят что-то загудело, будто мотор дал сбой. Из щелей между их шеями и телами появился дым.

Как и всякий разумный человек, увидев, что роботы задымились, я отступил назад:

– Гроувер, а в чем суть плана «Фермопилы»?

Сатир судорожно сглотнул:

– Ну, они должны оставаться на позиции, чтобы мы успели отступить.

– Чего же они тогда дымятся? – спросил я. – И почему начали светиться красным?

– О нет, – Гроувер закусил нижнюю губу. – Они, наверное, перепутали план «Фермопилы» с планом «Питерсберг».

– А это значит…

– Возможно, они хотят пожертвовать собой, устроив мощнейший взрыв.

– Тренер! – завопил я. – Свисти громче!

Я бросился к двери, подцепил ее пальцами снизу и потянул вверх изо всех своих жалких человеческих сил. Начал неистово насвистывать вместе с Хеджем. И даже принялся отбивать чечетку – ведь всем известно, что она усиливает действие музыкальных заклинаний.

Позади нас Макрон визжал:

– Горячо! Горячо!

Одежда на мне стала неприятно теплой, как бывает, когда сидишь слишком близко к костру. После встречи с огненной стеной в Лабиринте мне совсем не хотелось попасть в крепкие объятия автоматонов или пасть жертвой взрыва в этой комнатушке.

– Тяни! – вопил я. – Свисти!

Гроувер присоединился к нашему отчаянному свисту в стиле Джоплина. Наконец дверь поддалась и, возмущенно заскрипев, поднялась на несколько дюймов над полом.