Текст книги "Гнездо разврата"

Автор книги: Ричард Скотт Пратер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Половина книг здесь принадлежит Зое, – пояснила она, – журналы и письма на нижней полке – тоже ее.

Мы просмотрели книги, перелистывая все страницы, будто надеясь найти в них разгадку случившемуся, но тщетно. Я взял с нижней полки стопку журналов. Выпавшую при этом связку писем я временно отложил в сторону.

– Это ее журналы, Шерри?

– Да.

Два из них были научно-фантастические, с живописными устрашающими обложками. Остальные – современное дешевое чтиво. Шерри вышла на минутку и тут же вернулась с парой апельсиновых коктейлей. Я пригубил один из них. На вкус он по-прежнему напоминал чистейший апельсиновый сок.

– Ты хоть добавила капельку джина?

– Да еще какую капельку!

Я попытался представить, как сок будет сочетаться с бурбоном. Пожалуй, неплохо. Я все еще сидел на полу, а Шерри стояла рядом. Усмехнувшись, я поднял один из фантастических журналов, на обложке которого восьминогое чудовище гналось по холмам и долинам за полуголой грудастой красоткой.

– Красивая жизнь у художников. Если бы я умел рисовать, ты согласилась бы мне позировать?

Поджав губы, она взглянула на обложку:

– В таком виде?

– А почему бы нет?

Поколебавшись немного, она пожала плечами, колыхнув волшебной грудью под свитером.

– Почему бы нет? – повторила она, стрельнув глазами и приподняв уголки губ в улыбке.

Я прочистил горло, обдумывая, как продолжить разговор. Она указала на картинку:

– Кажется, его зовут Кадл.

– Действительно, настоящий гад.

Она весело рассмеялась.

– Да нет, его имя Кадл. – Она произнесла его имя по буквам. – Вот этот, на паучьих ногах. Они живут на Марсе или еще где-то.

– Понятно. – Я сделал крупный глоток и заметил, что Шерри последовала моему примеру.

Мы перелистали журналы, но безрезультатно. Я взялся за связку писем.

– Что это, Шерри?

– Письма Зои, но я не притрагивалась к ним. Даже не вспоминала о них с тех пор... с тех пор, как это произошло.

Я осмотрел самое верхнее. В верхнем левом углу был указан местный адрес Оскара.

– Пожалуй, надо с ними разобраться, – решил я.

Писем было около дюжины, и мы начали перечитывать их, прихлебывая из бокалов. Это были письма Оскара к Зое, но в них не было ничего необычного. Отдельные пассажи были довольно откровенны, но не более того: ни клятв, ни страстных заверений в вечной любви. Своллоу предавался воспоминаниям о совместных поездках или о планах предстоящих увеселений. Осторожный паренек, этот Оскар. Правда, все письма были подписаны: «С любовью, Оскар». Но я не был уверен, что суд придаст этому серьезное значение.

Наконец с письмами было покончено, мы снова связали их и вернули на прежнее место. Никакой полезной информации я в них не обнаружил. Потом обшарили письменный стол Зои и нашли только толстую сброшюрованную пачку машинописных страниц в зеленой бумажной обложке, на которой было написано: «Девушка из джунглей».

– Это сценарий? – спросил я у Шерри.

Она взяла его и пролистала.

– Да, это сценарий.

– Зачем он понадобился Зое?

Она пожала плечами.

– Не знаю. Иногда она брала работу на дом.

– Я не очень в этом разбираюсь, но над чем она могла здесь работать? Насколько я понимаю, съемки фильма идут уже пару недель или больше, и работа над сценарием давно завершена.

– Возможно, она хотела его изучить, ведь она сама немного писала. Я не знаю. – Шерри снова пожала плечами. Я уже готов был спросить у нее, что означает это постоянное пожимание плечами, когда она добавила: – Шелл, кто бы здесь ни побывал, он искал не сценарий. Сценарий пачками валяется всюду на киностудии.

– Да, но мы так и не знаем, что следует искать. А что, если ему нужна была ты?

Она рассмеялась и отошла от меня. Мы еще двадцать минут обыскивали дом, а потом пошли на кухню, и Шерри налила нам еще по бокалу.

Я подвел итог: ничего не известно, кроме того, что преступник что-то искал. И, может быть, нашел.

На дне бутылки оставалось совсем немного джина, и Шерри разлила остатки в два бокала.

– Больше выпить нечего, – весело заявила она, забавно скривив губы при этом.

– Да и хватит уже, – заметил я.

Как-то незаметно мы снова оказались в спальне. Я уселся в неудобное кресло, а Шерри опять распласталась напротив меня на постели.

– Шелл, – медленно заговорила она, не глядя на меня, – как ты думаешь, ничего не произойдет этой ночью? Не может преступник вернуться? Со мной ничего подобного никогда не случалось.

Странно, но я об этом как-то не подумал. Мы все время либо были заняты поисками неизвестно чего, либо болтали. Но несомненно, эта мысль рано или поздно пришла бы мне в голову.

– Не знаю, – ответил я. – Все возможно. – И, поразмыслив, добавил: – Да, да, конечно. Послушай, Шерри, как насчет того, чтобы я остался на ночь? Я мог бы спать на диване. Или на лужайке...

Она взглянула на меня в упор и, как ни странно, отнюдь не испуганно.

– Мне будет намного спокойнее, – сказала она, слегка приподняв уголки нежного рта. Затем губы раздвинулись, и она улыбнулась: – Ты ведь не против, Шелл?

Я сделал большой глоток из своего бокала.

– Нет, нет, конечно нет.

Она последовала моему примеру и поставила бокал на пол. Потом вытянула ноги, зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони, и, как-то нарочито заложив руки за голову, потянулась.

А я сидел как завороженный, уставившись на нее, и вспоминал все с самого начала. Старый, неуклюжий Шелл Скотт, клинический случай эмоционального срыва. Если все пойдет в таком темпе, мое место в психушке. Нервы натянуты, как струны. Еще одно обострение – и назад дороги не будет. Я просто развалюсь на части от нервного истощения. Хорошо еще, что я почти допил джин; сейчас мне и капля спиртного не полезла бы в горло.

Шерри вздохнула, и я за ней следом. Она встала.

– Тогда решено? – спросила она тихо.

Я кивнул. Она подошла к дверце стенного шкафа, перед которым я сидел, открыла его, достала с верхней полки простыни и одеяла, отнесла в гостиную, и я видел, как она бросила все это на диван. Вернувшись в спальню, она спросила:

– Хочешь спать?

Я давно уже не чувствовал себя таким бодрым, поэтому прохрипел:

– Не очень.

– Тогда поговори со мной, прежде чем мы ляжем спать. – Засмеявшись, она уточнила: – Я хочу сказать, прежде чем мы пожелаем друг другу спокойной ночи. Может быть, нам удастся забыть все наши беды.

– С удовольствием. – Я осушил свой бокал и поставил его на пол. – Если смогу. Я уже говорил, что мне трудно сосредоточиться.

Остановившись передо мной, она долго смотрела на меня. Затем, взяв меня за руку, подняла из кресла.

– Отвернись.

Я не понял, куда она клонит, но повиновался, а она, слегка подталкивая, заставляла меня двигаться к постели задом, пока я не коснулся ее икрами ног и не обнаружил себя сидящим на ее краю.

– Сиди здесь, Шелл, и не вздумай обернуться. Я попытаюсь помочь тебе сосредоточиться.

Кажется, я догадался, к чему она клонит, и по спине у меня пробежал холодок.

– Ну хорошо, – сказал я. – Согласен.

Она направилась к шкафу, который был у меня за спиной, открыла дверцу и еще раз предупредила:

– Только не оборачивайся, Шелл! Обещаешь?

– Конечно. – Черт побери, да я бы пообещал даже спрыгнуть с пятого этажа! Я слышал какую-то возню, шуршание одежды и все-таки не обернулся, что свидетельствует о моей необычайной силе воли. Наконец она тихо пробормотала:

– Старый, толстый, бесформенный банный халат – так, кажется, ты сказал? Попробую найти что-нибудь в этом роде.

Я бы вполне удовлетворился, если бы она вообще ничего не нашла. Но тут она наконец воскликнула:

– Да вот же он! Боже, какое старье! – Снова минутная возня, а затем: – Ну вот. Теперь все в порядке.

Я принял ее слова за сигнал, позволяющий обернуться. Во всяком случае, я мог так их истолковать. Я увидел направляющуюся ко мне Шерри в толстом синем махровом халате, который она придерживала руками на талии. Несмотря на толстую ткань, я видел, как под халатом колышется ее грудь, и понял, что он надет на голое тело. У меня пересохло во рту и язык сделался шершавым, как махровая ткань халата.

Она остановилась чуть поодаль от меня.

– Я угадала твое желание, Шелл?

Шерри непринужденно улыбалась, и если она была так же взволнована, как я, то это не было заметно. Похоже, она все держала под контролем, включая меня.

– Ты попала в точку, Шерри, но вряд ли я смогу сосредоточиться.

Она расхохоталась, откинув голову назад, стоя по-прежнему чуть поодаль и слегка придерживая халат, теперь уже одной рукой. Халат распахнулся, и ее роскошная грудь выскользнула наружу. Шерри победоносно взглянула на меня.

– Честно говоря, я так и думала. Ты доволен?

– Тебе нужен мой ответ? – Продолжая сидеть на краю постели, я протянул к ней руки. – Иди сюда, Шерри.

Помедлив, она тихо сказала:

– Я не хочу, чтобы ты уходил сегодня, Шелл. – И, взглянув мельком на свою руку, придерживавшую халат, добавила почти веселым тоном: – Смешно, правда? Я так и не смогла найти пояс.

Она бросилась ко мне. Халат распахнулся, обнажив сначала одну изящную ногу, а потом и другую. Под халатом действительно ничего не было. Она продолжала улыбаться, стиснув губы, и казалась мне необычайно возбужденной и страстной.

Я крепко сжал ее протянутые ко мне руки, а затем мои руки оказались под халатом и заскользили по бархатной коже бедер.

Она дразняще отстранилась от меня, тихо и счастливо засмеявшись. Я тоже был счастлив. Игра шла в открытую, и мы оба знали это.

– Подожди минутку, – сказала она и, передернув плечами, сбросила халат на пол, потом снова повела плечами, видимо желая окончательно меня доконать.

И ей это удалось. Никогда в жизни я не испытывал ничего подобного. Я заключил ее в жаркие объятия, и она не противилась моим ласкам.

Я чуть не лопнул от возбуждения.

Мальчишкой я забавлялся, добывая огонь трением, но это было давно, а сейчас я ощущал себя в джунглях, в окружении дикарей, привязанным к столбу, и пламя вокруг меня поднималось все выше и выше.

Шерри стиснула мое лицо ладонями, склонившись ко мне, а я, обхватив ее шею рукой, нежно притянул ее к себе и почувствовал, как постель осела под нашей тяжестью. Я повернулся к ней, найдя губами ее губы, удивительно нежные, и теплые, и податливые. Наши уста сомкнулись, а тела сплелись в безумной страсти. Слегка откинув голову и глядя на меня из-под опущенных век, она прошептала:

– Поцелуй меня, Шелл. Поцелуй и обними покрепче.

Голос ее сделался глубоким и проникновенным. Она повторяла вновь и вновь: «Целуй меня, Шелл. Обними меня крепче, еще крепче... еще...»

Оторвавшись от нее на мгновение, я выключил свет, а она сбросила простыню. Я скользнул к ней, нежно и крепко прижимая ее к себе. Ее рот почти касался моих губ, она шептала:

– Крепче, Шелл... еще крепче...

Я накрыл ее рот своими губами, и она затихла, но ее губы и тело жадно продолжали свое дело. Слова были больше не нужны.

Глава 12

Меня разбудил желтый солнечный луч, проникший сквозь оконную штору и упавший мне на лицо. С минуту я не мог понять, где нахожусь, глядя на незнакомый мне серый ковер (у меня в спальне – черный). Ощутив рядом теплое тело Шерри, нежно прильнувшее к моей спине, я тут же все вспомнил. Повернувшись к ней и приподнявшись на локте, я обвил рукой ее тонкую талию, и она медленно открыла глаза. Недоуменно поглазев на меня несколько секунд, она улыбнулась:

– Привет! – и заморгала своими ясными голубыми глазами. – Кажется, мы знакомы. Ты Шелл... не помню фамилию. – Затем, засмеявшись, добавила: – Это шутка, я все прекрасно помню, такое забыть невозможно.

Эта крошка утром чувствовала себя гораздо лучше, чем я.

– Да, мы знакомы. Доброе утро, Шерри. Как ты себя ощущаешь?

Она потянулась под простыней.

– Чудесно, просто чудесно. – Обняв меня за плечи и прижавшись ко мне, она спросила: – Лучше скажи, как ты меня ощущаешь?

Я ухмыльнулся:

– Просто чудесно.

Закурив, я понял, что от моей усталости не осталось и следа. Жизнь снова была прекрасна.

Шерри провела рукой по моей щеке:

– Тебе нужно побриться.

– Кажется, ты права. Ты звучишь очень по-домашнему.

– Шелл.

– Да?

– Я ведь... не просто еще одна женщина в твоей жизни?

Я поцеловал ее в губы.

– Нет, Шерри. Конечно нет. Ты совершенно особый случай.

Она радостно улыбнулась:

– Это меня вполне устраивает. Но я, наверное, ужасно выгляжу без макияжа.

Я медленно стянул с нее простыню.

– На тебе действительно нет макияжа, – сказал я серьезно. – Выглядишь ты великолепно. Я мог бы добавить и другие эпитеты: прекрасно, невероятно, баснословно...

Она послала мне воздушный поцелуй и встала с постели.

– А теперь одевайся, я приготовлю завтрак.

Завтракать мне совсем не хотелось, но предстоял нелегкий день и нужно было запастись энергией. Я нехотя согласился.

Шерри приготовила обильный завтрак, значительно превосходящий мой обычный утренний рацион. Когда мы пили кофе, я укоризненно заметил:

– А ты оказалась довольно властной девочкой.

– Просто я не хочу, чтобы ты ушел от меня голодным.

– Я вообще не хочу уходить отсюда. Готов поклясться, что сыт, как никогда в жизни.

– Это комплимент моим кулинарным способностям?

– Это комплимент тебе.

– Я тоже не голодна.

Я усмехнулся и опорожнил вторую чашку кофе.

– Страшно не хочется, но пора уходить, дорогая. Ведь я – работающий человек. – Я взглянул на часы. – Боже! Уже десять! – И, изобразив удивление, добавил: – И почему время пролетело так быстро?

– Не говори глупостей. Ты едешь на съемки?

– Да. Как мне туда добраться?

Она объяснила, где будут проходить съемки, и добавила:

– А мне нужно на студию.

– После вчерашней ночи тебе лучше запереться дома.

Она кивнула:

– Пожалуй, ты прав.

– Попытайся вспомнить все детали о Зое, которые могут оказаться полезными. Просмотри еще раз все ее вещи. Может, тебе удастся обнаружить что-нибудь, чего я не заметил. Включи подсознание, перебери в памяти все события, имевшие место в последнее время, а потом полностью отключись. Почитай книгу или порисуй – может быть, что-нибудь внезапно всплывет в твоей памяти.

– Хорошо. Я могу даже еще раз сходить в полицию.

– Пусть лучше они заедут за тобой. Я позвоню им и объясню, что случилось. – Я помолчал. – Правда, мне трудно будет объяснить, почему я не сообщил им обо всем еще вчера вечером.

Она улыбнулась:

– Лучше не объяснять.

Я вместе с ней направился к двери и отодвинул стул, подпиравший дверную ручку.

– Когда я уйду, снова подопри дверь стулом и не выходи из дома без охраны полиции. – Подумав с минуту, я вынул револьвер из кобуры. – Возьми. Ты знаешь, как с ним обращаться?

Она взяла револьвер в руку и спросила, с отвращением глядя на него:

– Нужно просто нажать на спусковой крючок?

Я вздохнул.

– Да, нажать на спусковой крючок. Но у него очень легкий спуск. Ты должна быть крайне осторожна. И у него нет предохранителя. – Подождав, пока она осмотрит револьвер, я добавил: – Просто прицелься в человека и нажми на спусковой крючок. Раздастся выстрел, и он упадет. Не нужно даже взводить курок. Курок взводится для прицельной стрельбы. На всякий случай, вот эта штука называется курком.

Я не знаю, зачем я тратил время на объяснения. Она была бы в большей безопасности с булавкой в руке. Давно известно, что люди, не умеющие обращаться с оружием, могут полдня безрезультатно палить друг в друга с расстояния в двадцать ярдов, нанося вред только случайным прохожим. Но с оружием в руках она будет чувствовать себя защищенной. Сняв пиджак, я сбросил наплечную кобуру и снова оделся.

– Ладно, – сказала она, кладя револьвер на стул. – Но ведь он тебе тоже нужен, Шелл?

– Я буду в гуще людей на съемках, Шерри. Пусть револьвер останется у тебя, пока я не вернусь. И никого не впускай до тех пор, пока все не уляжется.

Она улыбнулась:

– Да, сэр.

– Я вовсе не пытаюсь командовать тобой, дорогая, только притворяюсь. Ну, до встречи.

Она не стала одеваться, встав с постели, – просто накинула голубой халат. Заложив руки за спину и крепко зажмурив глаза, она потянулась ко мне за поцелуем. Мой страстный ответ явно удивил ее. Она вскрикнула, открыла глаза, крепко обняла меня и не менее страстно поцеловала. И это был поцелуй, доложу я вам!

– Ну вот, – прошептала она, наконец оторвавшись от меня. – Это чтобы ты не забывал меня.

Мне не понравился ее тон, и я почувствовал, как у меня по спине пробежал холодок.

– Не огорчайся, радость моя. Я приеду, как только освобожусь. И у меня остались самые приятные воспоминания. Подставь стул под дверную ручку и позвони мне на съемочную площадку, если что-нибудь вспомнишь.

– Да, рядом с площадкой есть небольшой ресторанчик. Я позвоню тебе туда. Пока, Шелл, и будь осторожен.

Она накинула свой голубой халат так небрежно, что я с трудом удержался, чтобы не вернуться. Мне еле-еле хватило силы воли распрощаться с ней и добраться до «кадиллака». Подождав, пока она закроет дверь, я тронулся в путь.

Было уже почти одиннадцать часов, и по пути на съемочную площадку я сделал остановку, чтобы позвонить Сэмсону. Сэмсон обещал дать соответствующую команду патрульной машине и заодно сообщил, что за прошедшее время ничего особенного не случилось, если не считать нескольких отпавших версий. Становилось совершенно ясно, что Зою убил один из участников вечеринки в четверг, но кто именно, оставалось загадкой. Поговорив с Сэмом, я побрился и продолжил путь на съемочную площадку.

Шерри объяснила мне, как туда добраться: по Сайпрес-авеню, где она жила, выехать на Роял-роуд и потом налево семь или восемь миль. Грунтовая дорога длиною в полмили привела меня к старому ранчо Андерсена, где и проходили съемки. Здесь было много деревьев и кустарника, которые команда Дженовы превратила в африканские джунгли. Дженова вряд ли обрадуется моему визиту, но мне нужно было обсудить кое-какие вопросы с Оскаром. Я также планировал переговорить с Раулем и Кингом.

По Роял-роуд я добрался до железной дороги на Олдос-стрит, где располагались старые пакгаузы, и остановился. Длинный товарный состав регулярно неторопливо проходил здесь в одиннадцать утра, а также в три и шесть пополудни. Вот и сейчас полосатые черно-белые деревянные шлагбаумы блокировали шоссе, непрерывно звенел звонок, и светофор мигал красным цветом. Я выключил двигатель и закурил, радуясь, что мне не к спеху.

Стоял прекрасный летний день, яркая зелень листвы отчетливо выделялась на коричневом фоне земли и оттенялась пышными белыми облаками в голубом небе. Я потянулся, ощущая себя бодрым и сильным. Я никогда не бывал на ранчо Андерсена и понятия не имел, что мне предстоит увидеть на съемочной площадке. Я уже научился спокойно воспринимать все, что происходит в Голливуде, и сейчас размышлял об этом под звуки проходящего состава.

Половина преступлений, которые мне довелось расследовать в Голливуде, просто немыслимы ни в одном другом городе мира. И на это есть своя причина: Голливуд – восхитительное, но совершенно ненормальное место. Если бы существовали психушки для городов, как для людей, Голливуд оказался бы там в числе первых. Может, поэтому мне и нравилось здесь работать: и преступления здесь были необычные, как сам город. Впрочем, возможно, я тоже немного с приветом?

Что бы там ни говорили, Голливуд явно сумасшедший город. Если вы хотите увидеть свихнувшийся город, вам нужно ехать в Голливуд. Он постоянно пребывает в лихорадке; лихорадка – привычное состояние всех его жителей, от младенцев до стариков. Здесь все ненормальные – и гении, и идиоты. Главная причина этого всеобщего сумасшествия состоит в том, что Голливуд – это одна большая студия, которая объемлет и студии-гиганты, и такие крошечные, как студия Дженовы. В этом суть. Студия – сказочная страна, где верх и низ постоянно меняются местами, где красоту можно смыть под душем, где все фальшиво и бессмысленно; где доктора, вместо того чтобы лечить, убивают своих пациентов, где, вопреки логике, онкологи лечат пневмонию, где нечто большое раздувается до гигантских размеров, а малое просто неразличимо для глаза. Голливуд конечно же отрицает свое сумасшествие, и это еще один характерный симптом душевного недуга. В противном случае психиатры попросту нас обманывают. Как я уже говорил, в подобном месте может случиться все, что угодно.

Я покончил с сигаретой и диагнозом своего города одновременно с поднятием шлагбаума и, нажав на акселератор, погнал машину к джунглям Дженовы.

Последние полмили я проехал по грунтовой дороге, в конце которой были припаркованы несколько машин. Закрыв свой «кадиллак», я направился к съемочной площадке, находившейся в пятидесяти ярдах от дороги. Это была небольшая поляна на опушке леса, загроможденная кинокамерами, прожекторами, рефлекторами и прочей аппаратурой, используемой при киносъемках.

Я остановился на почтительном расстоянии от площадки, дабы ненароком не вызвать приступа бешенства у Дженовы, и стал ждать завершения съемок. Полдюжины ядреных красоток скакали по площадке, одетые в такие же наряды, как Элен на вчерашних съемках. На краю опушки был сооружен небольшой шалаш, вокруг которого сновали актеры, наряженные дикарями, а один из них явно изображал шамана. На голове у него красовалась маска в виде головы дракона. Он подпрыгивал на одном месте, размахивая каким-то жезлом и повторяя нараспев: «Зумбала магра хучи хучи зумбала». Вдоволь напрыгавшись, он наконец замолчал, и на этом съемки закончились.

Пока я отыскивал глазами Рауля, шаман снял свою маску и почесал в затылке, как бы давая понять, что спасение заблудших душ закончено. Подойдя к Раулю, я хлопнул его по плечу.

– Здравствуй, Шелл, – весело приветствовал меня он. – Что, не устоял перед волшебными чарами студии «Дженова продакшн»? Жаль, что ты не видел последнюю сцену. Кстати, ты вполне мог бы исполнить роль шамана, даже без маски.

– Рад это слышать. Кажется, ты в хорошем настроении – или просто пьян?

Он усмехнулся.

– Нет, но готов поклясться, что Эвелин вернулась ко мне. Она снова со мной, Шелл! – Он весь лучился от радости. – Ты только представь себе, она вернулась вчера вечером. Не знаю, надолго ли, но она сказала, что останется со мной, пока не будет покончено с этим грязным делом. Она узнала обо всем из радиопередачи. И когда я вернулся со съемок, она уже ждала меня дома. Ты не представляешь, как я рад!

– Я вполне понимаю твои чувства, приятель. Надеюсь, теперь у вас все наладится.

Он сразу посерьезнел.

– Во всяком случае, я намерен сделать для этого все, что от меня зависит. Поверь мне, я теперь совсем другой человек.

Я ухмыльнулся.

– Посмотрим.

– Вот увидишь, – уверенно заключил он, и я почти поверил ему.

– Опять вы!

Даже не оглянувшись, я знал, что это Луи Дженова. Я решил не обращать на него внимания, но он продолжал идти со мною рядом, а затем забежал вперед и завопил:

– Какого черта вам здесь нужно, Скотт?

Этот тип мне ужасно надоел, и я ответил:

– Кто для вас предпочтительнее на съемочной площадке, Дженова, я или полицейские? Совершенно ясно, что Зою убил кто-то из участников вашей пирушки в четверг вечером. Я буду находиться здесь столько, сколько захочу.

Его голос становился все более хриплым.

– Я был там не один. Почему вы преследуете меня?

– У вас что, мания преследования? Я знаю, что там было много народу, включая Рауля.

– Убирайтесь отсюда, – потребовал он. – Немедленно.

– Это переходит всякие границы, – возразил я. – Почему бы мне не находиться здесь? Ведь я держатель акций вашего фильма.

Проклятый язык! Я же обещал не говорить, что Бондхелм оплатил мои услуги не деньгами, а акциями, потому что знал об их вражде, но раскаиваться было поздно.

Черные брови Дженовы стремительно взлетели вверх, а потом опали.

– Что?! Вы акционер? Значит, вы получили акции от Бондхелма? Я так и знал. Я так и знал!

– Да заткнитесь вы, наконец! – рявкнул я.

Он злобно уставился на меня, а я перевел взгляд на узел его галстука. Оценив тяжесть моего взгляда, он огляделся вокруг и, увидев, что мы привлекаем излишнее внимание, решил не затевать ссору при многочисленных свидетелях.

Не сводя с меня злобного взгляда, он громко изрек непререкаемым тоном:

– Запомните мои слова, Скотт. Держитесь подальше от съемочной площадки.

Это было сказано тоном восточного тирана.

– Хорошо, – ответил я. – Я постараюсь даже не дышать, пока идут съемки.

– Уж постарайтесь. – Он вежливо кивнул и удалился.

Я повернулся к Раулю:

– Где Оскар? Он здесь? Или на студии?

– Скорее всего, на студии. Я слышал, что он собирается подъехать сюда сегодня. Он пока не был на съемочной площадке и хотел взглянуть на нее.

– Понятно. У меня к тебе еще один вопрос, Рауль. Как ты думаешь, почему у Зои оказался экземпляр сценария «Девушки из джунглей»?

Он пожал плечами.

– А что тут особенного? Они на студии всюду валяются. Я не знаю, но, возможно, она даже печатала первый экземпляр сценария. Обычно она печатала все тексты Оскара. И другие материалы тоже. А в чем дело?

– Возможно, ни в чем. Что собой представляет этот сценарий? Вы по нему снимаете фильм, не так ли?

Он кивнул:

– Первый этап – ознакомительное чтение произведения, которое должно составить основу сценария. С учетом высказанных пожеланий создается сценарий, иногда в нескольких вариантах. На их основе пишется так называемый рабочий сценарий. Но и в него по ходу дела вносится масса изменений по самым разным причинам.

– По каким, например?

– Ну, скажем, Дженова хочет ввести какую-то дополнительную сцену или, наоборот, исключить сцену, которая ему не нравится. Иногда даже я сам предлагаю те или иные изменения. – Он ухмыльнулся. – И смею надеяться, вовсе не дурацкие.

Я раздумывал над тем, что мне рассказал Арчер Блок.

– Значит, сценарий не только плод воображения Оскара?

– Побойся бога, конечно нет. Для держателя акций ты поразительно невежествен в сценарном деле. Кроме Оскара, над ним работали еще два писателя. – Он пожал плечами. – Конечно, идея сценария принадлежит ему, но следует иметь в виду то, что я тебе сказал. А тут еще Кинг требует, чтобы его роль расширили.

– Значит, в фильме будет еще больше бессмысленных воплей?

Рауль расхохотался.

– Ты прав. Пойдем, я кое-что тебе покажу.

Я последовал за ним к девчушке, сидевшей в парусиновом кресле с толстым сценарием в руках. Рауль взял его и перелистнул несколько страниц.

– Ты об этом сценарии говорил, Шелл?

– Да. А что означает этот красный карандаш?

Он еще полистал страницы и остановился на одной, перечеркнутой косым крестом.

– Вот изменение, внесенное в окончательную версию сценария. Нам пришлось его серьезно переработать, в основном из-за этого проклятого бюджета. Некоторые сцены пришлось выкинуть совсем, а другие – существенно ужать.

– Ну и как теперь с бюджетом?

Он подергал свои пышные усы.

– Кажется, все в порядке. – Он вернул сценарий девушке. – Мы чертовски близки к этим проклятым трем процентам, но, кажется, все обойдется. – Он вопросительно поднял бровь. – Ты наверняка слышал об этом?

– Конечно. Иначе Дженова мне рассказал бы.

Он усмехнулся и посмотрел в сторону шалаша.

– Кажется, все готово. Пора приступать к съемкам. Увидимся позже.

– Обязательно. Должен сказать тебе, Рауль, я рад за тебя – рад, что Эвелин вернулась.

Широкая улыбка превратила его почти в красавца.

– Спасибо. – И он зашагал по площадке, давая на ходу указания.

Кто-то тронул меня за руку, и я обернулся. Это была Элен, ее роскошные волосы отливали на солнце серебром.

– Привет, – сказала она. – Ты еще помнишь меня?

Она была серьезнее, чем обычно, и ее темно-карие глаза смотрели на меня с укором.

– Как я могу забыть? – живо отозвался я. – Как оказалось, я не зря уехал вчера вечером.

Ее глаза расширились.

– Что случилось?

– Ты помнишь, я позвонил от тебя и сломя голову помчался к Шерри. Так она действительно попала в беду. Кто-то отключил ее.

– Что? Отключил? Что ты имеешь в виду?

– Кто-то ударил ее по голове, и она потеряла сознание, а потом преступник стрелял в меня, но никто из нас серьезно не пострадал. – Я сунул руку под пиджак, чтобы похлопать по револьверу, и тут вспомнил, что оставил его Шерри. Я огляделся, почувствовав себя слегка не в своей тарелке, но вокруг было полно народу. Казалось невероятным, что со мной что-то может случиться в таком людном месте. Однако я вспомнил свои размышления о Голливуде. Кто знает, может, мне на голову приземлится космический корабль. Я чуть было не посмотрел на небо.

– Ах, как жаль! – пылко воскликнула Элен и добавила: – Но вообще-то я даже рада, Шелл. Шелл? Посмотри на меня. – Я перевел взгляд на нее. Она снова улыбалась. – Ведь это значит, что тебе действительно необходимо было уехать, не так ли? А я уж чуть было не решила, что ты просто не захотел остаться со мной.

– Боже мой, Элен, что за глупости! Ты прекрасно знаешь, что я хотел остаться, это же было совершенно очевидно.

Она улыбнулась.

– Ты прав, я веду себя глупо. А почему ты не вернулся, Шелл?

Черт бы побрал эту женщину! Хотя Элен была сложена, как красотка из грез сексуального маньяка, и выглядела просто шикарно, она умела очень ловко загнать меня в угол. Мои заметные колебания придали ей новый заряд энергии.

– Я так рада, что ничего серьезного не случилось. Скажи, Шелл, как я выгляжу?

Она была в коричневых брюках и белой блузке. И выглядела просто потрясающе, хотя и казалась ниже ростом из-за невысоких каблуков.

– Ты кинозвезда и выглядишь кинозвездой, – ответил я. – Но этот костюм не для «Девушки из джунглей», не так ли?

Она покачала головой.

– Я свободна до большой сцены, которая будет сниматься сегодня в конце дня. Кинг спрыгнет с дерева и спасет меня.

– Если он опять понесет тебя, перекинув через плечо, я хотел бы посмотреть эту сцену.

На ее губах снова заиграла обольстительная улыбка, они, казалось, были в крови.

– Нет, ничего подобного не будет, но если тебе нравится... – Она не закончила фразу.

– Если мне нравится, тогда что?

Ее лицо снова стало серьезным, и она коротко ответила:

– Ничего.

Мы еще немного поболтали, пока готовилась очередная сцена, потом молча наблюдали за съемками. Съемки длились недолго, и вскоре операторы начали демонтировать свое оборудование.

– И что дальше? – спросил я Элен.

– Они передвинутся на пятьдесят ярдов вправо, чтобы снять несколько сцен в чаще леса, а потом настанет очередь большой сцены.

– Той самой, в которой будешь участвовать ты?

– Да. Но, видимо, ее съемка начнется не ранее четырех часов. – Она хотела добавить еще что-то, но замолчала, а потом сказала, не глядя на меня: – Пожалуй, пока есть время, я пойду к озеру. Там очень мило.

– Где это?

– Примерно в полумиле отсюда, в глубине леса. – Она толково и очень подробно объяснила мне, как туда добраться.

Я удивился:

– Такое симпатичное местечко, странно, что они не сняли его.

– Да, очень симпатичное и совершенно уединенное. Ну что ж, пойдем на новое место съемки?