355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ричард Скотт Пратер » Дело «Кублай-хана» » Текст книги (страница 9)
Дело «Кублай-хана»
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 14:00

Текст книги "Дело «Кублай-хана»"


Автор книги: Ричард Скотт Пратер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Естественно, это было кульминацией собрания. После захватывающей речи Саймона Лифа деловые инструкции – время и место нашей встречи перед началом конкурса, список призов и тому подобное – казались безумно скучными. Наше действо закончилось к половине двенадцатого, и после неудачной попытки вырвать Мисти из лап Саймона Лифа, нашего современного Демосфена, я ушел.

Комната Лиссы Велдон находилась в северном крыле «Хана», и я не стал ей звонить, а направился прямиком туда, набрав по дороге полные легкие чистого, свежего воздуха. Я нажал кнопку на двери номера 218, и мое сердце слегка зашлось.

На этот раз она оказалась дома.

Глава 17

Дверь немного приоткрылась, и на меня уставился черный глаз с зелеными крапинками.

Но вот глаз широко распахнулся со своим обычным выражением удивления, и она открыла дверь со словами:

– Шелл, радость моя. Я думала, это Булл. Хотя для него еще слишком рано.

– Может быть, сейчас слишком рано и для меня.

Видимо, она вылетела из-под душа – на ее коротких черных волосах сверкали и переливались алмазными горошинами капельки воды. Влага поблескивала на шелковистой коже плеч, шеи и верхней части груди – остального не было видно, потому что она прижимала к себе пушистое белое полотенце, которое явно схватила на бегу.

Хотя бы одно из моих здешних умозаключений оказалось правильным, его подтвердила и Лисса:

– Я только что из душа. Собираюсь на перерезание ленточки. Заходи.

– В душ?

Она хихикнула:

– Можешь помыться, если хочешь. А я уже все.

– Вообще-то меня уже умыли. Но я, пожалуй, войду.

И я вошел.

– Быстро закрой дверь, – приказал я, – иначе нас затопчут в толчее.

– В толчее?

– За нами могут наблюдать из коридора. Ворвется толпа. Закрой и забаррикадируй дверь, придвинь к ней кровать. Я пристрелю первых шестерых.

– О, только не кровать, радость моя, – возразила она. – Закрой глаза.

– Зачем? Они уже видят.

– Мне нужно поправить полотенце.

Я закрыл глаза и даже не подсматривал, пока она не сказала:

– Все, теперь я прикрыта со всех сторон.

Я посмотрел на нее:

– Это спорный вопрос.

Полотенце было завязано прямо под мышками. Под ним скрывалась самая важная часть ее восхитительного, стройного тела – от роскошных грудей до середины великолепных бедер. Но все остальное обжигало своей соблазнительной наготой – округлые плечи, вздымающаяся над полотенцем грудь были голыми, как попка младенца.

– Я сейчас оденусь, – объявила она. – Ты, наверное, хочешь узнать, говорила ли я с Буллом Харпером.

– Да.

– Говорила. Он действительно встречался с Джин, и она ему рассказала, что пыталась увидеться с мистером Сардисом, да так и не смогла пробиться к нему. Она попросила Булла устроить ей с ним встречу.

– И он устроил?

– Не знаю. Он мне не сказал. Он странный – если ему надоедает о чем-нибудь толковать, он просто молчит. Его и с места не сдвинешь.

– Я подозревал, что он именно такой. Когда Джин говорила с Буллом?

– В четверг под вечер. Она приходила в дом, чтобы встретиться с ним.

– Ты хочешь сказать, в поместье Сардиса?

– Да, Булл еще был там; она приходила около четырех вечера. Хочешь «Мартини»?

– Что?

– «Мартини» хочешь? Я приготовила его перед тем, как прыгнула в душ. Мне нужно было как-то продержаться на этой церемонии. Со всеми их речами и восхвалением всех и каждого.

– Ну, я вообще-то не пью «Мартини» днем. Но… да, пожалуй, выпью. Один бокал.

– Что значит «один бокал»? – В ее девственно-невинных глазах заплясали язычки пламени. – Я сделала целый кувшин.

– Ну, тогда наливай.

Пока она наливала, позвякивая льдом в кувшине – между прочим, она неправильно приготовила «Мартини», никогда нельзя класть лед в кувшин, – я спросил:

– Джин объяснила Буллу, для чего ей понадобился Сардис?

– Нет. Он ее спрашивал, но она увильнула от конкретного ответа. Придется пить из старых больших стаканов, у меня нет этих симпатичных маленьких фужерчиков. Сядь и расслабься, у нас есть еще минутка.

Минутка для чего? Я был слегка озадачен. Она протянула мне почти полный стакан, и я присел на краешек кровати.

Комната у нее маленькая, один угол занимала аккуратно застеленная кровать, у стены – низенький туалетный столик из темного резного дерева, справа от меня расположился бамбуковый столик, а прямо напротив – приоткрытая дверь в ванную комнату. Мне был виден темно-красный коврик и душевой шланг, висевший на крючке.

Я отхлебнул «Мартини» и взлетел над кроватью, будто подброшенный пружиной. Наверное, туда все-таки стоило положить льда, и побольше.

– Бр-р, – вырвалось у меня.

– Что-нибудь не так? – поинтересовалась Лисса. – Может быть, коктейль слишком крепкий?

– Все замечательно, – похвалил я. – Бр-р… замечательно. Только смотри, чтобы между нами не пробежала искра.

– Не могу вспомнить, добавила я вермут или нет. По вкусу похоже на вермут?

– Откуда я знаю? Через минуту это не будет иметь никакого значения.

– Тебе не нравится мой коктейль.

– Что ты, я в восторге.

– Но ты все время фыркаешь, как лошадь.

– О чем ты? Бр-р. Это… это здорово.

– Я никогда не пробовала этот джин.

– Хм…

– Зато в животе сразу становится тепло.

– Там все и начинается. – К этому моменту я сделал еще один большой глоток. – Готов поспорить, с помощью этой штуки можно вылечить язву. Она тотчас закроется, как умирающие морские анемоны.

Мы болтали о всякой чепухе. Я спросил, где ее соседка по комнате, если она вообще существует. Выяснилось, что соседка существует – китаянка по имени Вонг, – но она ушла несколько часов назад. Когда у меня вырвалось замечание, что я рад отсутствию ее соседки по имени Вонг, я ненадолго замолчал и задумался, не стоит ли мне допить оставшийся «Мартини». Черт возьми, к этому времени я уже выпил оставшийся «Мартини». Ну, почти весь.

Судя по всему, он затеял драку со всей той дрянью, которой я травился вчера. С теми маленькими огненными хищниками, резвящимися в моей двенадцатиперстной кишке. Я не знал, что такое двенадцатиперстная кишка, но начинал догадываться, где она находится. Не нужно было пить этот «Мартини», пожалел я, – увы, слишком поздно. Лучше бы я попробовал мангусту.

Наконец мне удалось выговорить:

– Лисса.

– Да, Шелл?

– Что еще сказал тебе Булл?

– Я тебе уже все передала. Джин очень нужно было увидеть мистера Сардиса, и она попросила Булла помочь ей с ним встретиться. Сказала, что мистер Сардис не откажется поговорить с ней. Я помню, она утверждала, что это касается его дочери и поэтому он обязательно захочет поговорить с ней.

– Дочери Сардиса? Нейры?

– Думаю, да. Булл говорит, она просто сказала, что дело касается его дочери. И чтобы Булл сообщил старику об этом.

– Интересно. Послушай, когда снова увидишься с Буллом, постарайся узнать, устроил он встречу Джин и Сардиса или нет, хорошо?

– Конечно. Я увижу его очень скоро. Кстати, мне надо что-нибудь надеть. – Она наклонила свой стакан с «Мартини» и лихо выпила. – Отличный напиток.

– С каждым глотком становится все лучше и лучше.

Я говорил правду. Теперь он напоминал новокаин. Мне начинало казаться, что эта адская смесь прошествовала мимо моего желудка и направилась прямо в сердце и в уши. Ну да, все верно: я же еще не обедал. Между прочим, и не завтракал. Я вообще ничего не ел с восьми часов вчерашнего вечера. Хорошо, хоть вчера заправился как следует.

– Это действительно так важно? – спросила Лисса. – Насчет Джин и мистера Сардиса?

– Крайне важно. И чем раньше ты узнаешь и скажешь мне, тем лучше.

– Тогда я спрошу его в первую очередь. В самую-самую первую.

– Отлично. Очень-очень отлично.

– Еще хочешь?

– У меня еще есть. Немного, но…

– Давай налью. Пока лед не растаял.

– Давай. Знаешь, а ведь лед надо вынимать. По крайней мере, так говорят эксперты. А мне иногда нравится считать себя экс…

– Здесь не так много, как я думала. Авось нам хватит.

– О, вполне хватит.

Лисса стояла прямо передо мной с кувшином в руке и, наклонившись, наливала «Мартини». Она закрутила полотенце узлом на спине, который, видимо, с самого начала был слабо затянут и теперь, если мои глаза меня не обманывали, начал развязываться. Она ходила по комнате, готовила и наливала «Мартини» и – вне всяких сомнений, сейчас оно развяжется.

Полотенце заскользило вниз по высокой гладкой груди, и я крикнул: «Лисса!» До нее вдруг дошло, что происходит, она воскликнула «Ой!» и потянулась за полотенцем.

Это был кошмар.

Она наливала этот жуткий «Мартини», я подставил ей свой стакан, и, когда она завопила и потянулась за полотенцем, кувшин, который она держала в руке, ударился о мой стакан. В одно мгновение джин полился рекой, это был просто шквал «Мартини». Лисса еще раз ойкнула, попыталась удержать полотенце – и… оно упало.

Внезапно все кончилось. Кувшин и стакан лежали на полу. Рядом валялось смятое белое полотенце. Лисса все еще тянула руку за полотенцем, которое было совсем не там, куда она устремилась. А я приподнялся с кровати, подавшись вперед и хватая руками воздух в нелепой попытке помочь Лиссе.

Несколько секунд мы стояли в полном оцепенении и молча взирали друг на друга. Частично мой временный паралич был вызван неожиданно пролитым «Мартини». Но главная причина стояла прямо передо мной – Лисса, обнаженная Лисса.

Это была Ева ночи, современная и еще более обворожительная Цирцея. Ее грудь медленно поднималась и опускалась, чувственные губы трепетали на распутном лице, все ее тело пело песнь сирены, древнюю, как сам мир.

Я не знаю, что могло бы произойти, – хотя догадываюсь, однако в этот критический миг что-то странное царапнуло мое сознание. Странное и мокрое. Как будто что-то странное и мокрое просочилось на мои брюки. Я не мог отвести глаз от Лиссы, но эта странная и сочащаяся мокрота становилась все более противно-осязаемой, и наконец я глянул вниз.

«Так вот куда делись наши „Мартини“!» – озарило наконец-то меня.

«Мартини»… или как там называлось свирепое пойло.

Начнем с того, что мне сразу не понравился этот неприятный, ядовитый и, вероятно, смертоносный привкус новокаина. В нем было что-то разрушительное, подлое, даже дьявольское. Это странно сочащееся зелье может нанести серьезный вред человеку.

Я бы не беспокоился так сильно, если бы оно вылилось, скажем, мне на ноги. Но нет. Эта отрава не тронула мой беговой механизм. С ногами все было в порядке. Они даже не намокли. Я волновался за свою двенадцатиперстную кишку.

Пока я размышлял, Лисса наклонилась и подняла полотенце. В любое другое время я бы почувствовал сожаление, но только не сейчас: сейчас у меня были более важные дела.

– Лисса, – недоуменно произнес я, – эта бутылка с джином…

– Да?

– На этикетке нет, случайно, черепа с костями или чего-нибудь подобного?

– Нет. Там нарисована девушка.

– Хоро… Девушка?

– Да, симпатичная девушка…

– Какая разница? Девушка есть девушка…

– С розой в зубах…

– С розой в…

– И написано «джин». Просто «джин».

– Ну да. Написано-то небось от руки. Теперь все ясно. О, Лисса, нужно что-то предпринять.

– Я думаю, тебе лучше снять брюки.

– Нужно что-то… Что?

– Тебе нужно снять брюки.

– Я думал, мне послышалось.

– Снимай, и я их тебе поглажу.

– Ты, наверное, шутишь.

– Это займет всего одну минуту. Я их просто отпарю.

– А это поможет?

– Шелл, почему ты так перепугался?

– Детка, страх не входит в число моих проблем.

Она топнула ногой:

– Снимай брюки!

– Повтори еще раз! – крикнул я.

– Шелл, я сейчас проткну тебе глаз…

– Ладно, ладно, – согласился я, стягивая брюки, – если ты этого хочешь, пожалуйста, я не против. Черт возьми, полагаю, мы оба не против.

Лисса схватила мои брюки и удалилась. Немного подождав, я поинтересовался:

– И это все?

Она не ответила.

Во время нашего диалога Лисса торопливо передвигалась по комнате, но я не обращал внимания на ее действия, так как был занят только своими проблемами. Теперь же я заметил, что она разложила гладильную доску и поставила на нее утюг. На краю доски она повесила мои замечательные брюки с изумительными красными полосками.

– Ты собираешься гладить мои брюки, да?

– Сколько раз я должна тебе это повторить?

– Чем больше, тем лучше.

– Надо вывести это мокрое пятно от «Мартини». Ты же не можешь уйти отсюда в таких пьяных брюках.

– «Мартини»-то был сухим. Но ты права. Я должен присутствовать на церемонии перерезания ленточки, и, естественно, я не могу пойти туда в таком виде. Это было бы… да, это было бы нарушением достоинства.

Лисса конечно же снова подвязала полотенце, но она без конца сновала туда-сюда, и оно опять начало развязываться. На этот раз она завязала его спереди, где-то на плече, и создавалось впечатление, что на ней надето короткое, пушистое белое платье с глубоким вырезом и разрезом до самого уха. Она была очаровательна.

– Лисса, – сказал я, – ты прелестна. Особенно в этом наряде.

Она улыбнулась, сверкнув глазами:

– Эффектное платье, правда?

– Просто блеск. Знаешь, мы были бы потрясающей парой – ты в этом наряде и я в костюме магараджи. Что?

– Особенно сейчас, солнце мое, – сказала она.

Она повернулась ко мне и провела кончиком языка по своим красным пухлым губам. Мне даже показалось, что я услышал шипящий звук, который раздается, когда женщина мокрым пальцем пробует раскаленный утюг. Что-то изменилось: воздух стал более плотным, напряженным. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

Что-то должно было случиться. И оно случилось. Может быть, это было не то, что я думал, но что-то точно произошло.

Я сделал короткий шажок в ее сторону, она медленно двинулась ко мне и остановилась в полшаге. Узел на ее плече распустился, полотенце сползло по роскошной груди и застыло на самой выступающей точке, поднимаясь и опускаясь вместе с ее бурным дыханием.

Я заглянул в туманную глубину ее глаз – они стали полностью зелеными. Она облизывала губы быстрыми движениями языка, беспрестанно шевеля ими. Она даже не шелохнулась, чтобы завязать узел.

Полотенце упало на пол.

Она сделала последние полшага ко мне, и вдруг – оглушительный стук в дверь.

Во всяком случае, звук был очень громкий, и я предположил, что это тарабанят в дверь. Я в некотором роде потерял ориентацию, но мои уши были на месте, и я слышал, что этот стук был исключительно неприятным.

– Ты слышала? – спросил я Лиссу. Шепотом.

Все ее эмоции были написаны у нее на лице, их легко было распознать.

– Слышала ли я это? – прошептала она.

– Может, мне только почудилось, а ты ничего не слышала, – печально прошептал я. – Хотя вряд ли нам так повезет.

– Конечно, не повезет.

– Спорим, это человек из Порлока.

– Кто?

– Не важно.

Опять раздался этот страшный грохот.

– Как будто к нам ломится что-то дикое, да? – сказал я.

– Он никогда не звонит в дверь.

– Он… Кто?

Как будто я не знаю кто.

– Думаю, ты должен сделать… что-нибудь, Шелл.

– Угу. Хорошая мысль. Как это я сам до нее не додумался? Но… что, например?

Она шагнула назад и отвернулась от меня, потом встала на середину комнаты, приподнявшись на цыпочках, и крикнула:

– Одну минутку. Кто там?

Ах, она была прелестна. Но я не мог уделить ей того внимания, которого заслуживала эта восхитительная, бархатистая нагота, потому что из-за двери ответили:

– А как ты думаешь? – Голос гремел, как поезд в тоннеле, когда он добавил: – А ты кого ждешь, сиамского короля?

Глава 18

– О, это хорошая мысль, Шелл, – прошептала Лисса. – Прячься под кровать.

Наверное, не стоило позволять ей думать за меня.

– Сейчас, Булл! – крикнула она. – Я только что из душа.

– Хо, – громыхнул он.

Она открыла.

– Хо-хо, – повторил он.

Мне были видны ноги Лиссы примерно до икры, ее изящные ступни; я видел, как распахнулась дверь, как в комнату, тяжело ступая, вошли еще две ноги, далеко не изящные. Они были просто огромными. Перед моими глазами промелькнули розовые брюки и украшенные драгоценными камнями ножны длинной острой сабли.

– Заходи, Булл, – говорила Лисса. – Я буду готова через минуту.

– Ты уже должна быть готова. Я же сказал тебе, что зайду без четверти двенадцать.

– Я забыла.

– Черт знает что… Почему ты забыла?

– Я… просто забыла. – Чувствовалось, она лихорадочно подыскивает слова. – Подожди меня на улице, Булл. Пока я надену костюм.

– Хорошо, Лисса, детка.

Я уже было вздохнул с облегчением.

Все оказалось очень просто. Он выйдет на улицу, Лисса оденется и уйдет, и я, подождав немного для подстраховки, благополучно смотаюсь отсюда к чертовой матери.

Я не боялся того, что, если между нами вдруг случится потасовка, Булл меня легко придушит. Мне приходилось драться с крепкими ребятами – и здоровыми тоже, некоторые были даже крупнее Булла Харпера. Просто такой вариант ничего не решит, как, впрочем, и большинство примитивных решений: Лисса окажется в крайне неприятной ситуации; мне будет элементарно неловко, и вообще будет чертовски болезненно как для Булла, так и для меня; и, вероятно, он все-таки меня убьет.

Поэтому я начал тихонечко испускать вздох облегчения. Только начал…

Потому что Булл сказал:

– Тебе лучше поторопиться. Я подожду… Эй?

– Что?

– Эй! Что это?

– Ты о чем?

Мне тоже было интересно – о чем это он.

– О том, что я вижу. Что это?

Да, что же он мог такого увидеть, чтобы в его голосе появились эти свирепые, звериные нотки? Этот рычащий, животный стон?

– Это брюки?

У меня потемнело в глазах. Как я мог забыть свои брюки?

– Какого черта ты делаешь, – рявкнул Булл, – гладишь мужские брюки?

– Да.

– А?

– Да, именно это я и делаю. Глажу мужские брюки.

– Чьи?

– Э-э-э… одного друга.

– Я и не думал, что они принадлежат врагу.

– Булл, ну ты же не ревнуешь!

– Ха! Хо! Если ты так думаешь, значит, ты совсем не способна думать. Где он? Я его растерзаю. Я ему устрою, будет теперь носить только юбки. Я разорву его на части. Я…

– Булл, здесь никого нет, кроме нас с тобой, – не моргнув глазом солгала она.

Я полагаю, это была святая ложь. И мне все равно, если вы считаете, что Лисса ее немного подкрасила. Какая разница? Эта ложь должна спасти меня и все вокруг от страшного разгрома. Это была ложь во спасение.

– Это брюки моего брата, – продолжала лгать Лисса, – я для него стираю.

– Не врешь?

– Вот видишь? Тебе совершенно не о чем беспокоиться.

– Тогда почему я так разволновался?

– Об этом я и говорю. Что ты так разволновался?

– У тебя нет брата.

– О, Булл, конечно, есть. Просто я никогда тебе о нем не говорила.

– Почему? – недоверчиво спросил он.

Да, он был подозрительным парнем. Вообще-то я вряд ли мог его за это винить. Я бы и сам взвился на дыбы, если бы увидел мужские брюки на гладильной доске в комнате своей девушки. Особенно если бы это были мои брюки.

Там у них становилось жарковато, но Лисса, видимо, нашла выход из положения. По крайней мере, она сменила тему.

– Булл, дорогой, – нежно проворковала она. – Помнишь, я тебя спрашивала об этой девушке, Джин? Джин Джакс.

– Да, но…

– Слушай меня. Ты сказал, что она просила тебя устроить ей встречу с мистером Сардисом. Ты выполнил ее просьбу?

– Почему тебя…

– Булл, я бы не спрашивала, если бы это не было так важно. Это важно! И я больше не буду с тобой разговаривать, никогда…

– Хорошо, хорошо, не заводись. Да, я переговорил с ним, и он сразу же согласился встретиться с ней. Так я ей и передал.

– Когда это было?

– Какого черта… Она меня попросила в четверг, как я тебе уже сказал. Мистер Сардис назначил ей встречу на половину четвертого в пятницу. Вчера. Она зашла вчера утром и разговаривала со мной – я тогда стоял на воротах, – и я сказал ей, что обо всем договорился. – Он наморщил лоб, припоминая подробности. – Мне пришлось вернуться в три тридцать, чтобы впустить ее, – без ключа ворота можно открыть только изнутри, – поэтому я смог заехать за тобой только после того, как она вошла.

– Хорошо, Булл. Если ты подождешь…

– Тс-с.

– В чем дело?

– Помолчи, я думаю. Все, понял. Он задавал мне все эти вопросы. О ней и мистере Сардисе. Он! Он! Этот орангутанг с седыми волосами. Шелл Скотт! ОН!

– Булл, пожалуйста…

– Эта обезьяна, которую я поймал с поличным, когда он тискал твою…

– Булл! Прекрати, или я больше с тобой не разговариваю…

– Ну, все, перестань, Лисса, детка. Хм-м…

У нее почти получилось. Но только почти.

В такой нервотрепке моя рубашка никогда не высохнет. С меня стекал пот в невероятных количествах. Я бывал в парилках, в саунах, скакал по пустыне, и никогда раньше у меня не было столь близкого знакомства с потом. Но я никогда не сдаюсь. Я как-нибудь выберусь из этой ловушки. Или умру, пытаясь выбраться.

– Хм-м… С этими брюками что-то не так.

Тишина.

Тяжелые шаги Булла в сторону гладильной доски, направо от меня.

– Эти брюки мне о чем-то напоминают. – Он нервно переминался с ноги на ногу. Его огромные ступни приплясывали всего в ярде от моей головы. – Что это такое на полу? – спросил он. – Кувшин, лед… и стакан. Два стакана. ДВА СТАКАНА?

Господи, ужаснулся я, теперь мы точно попались. Мне не следовало пить с Лиссой «Мартини». Мне вообще не следовало иметь никаких дел с Лиссой. Мне давным-давно следовало забыть про девушек. Нет, поправил я себя, только не это; я скорее умру – что, видимо, сейчас и произойдет.

– И эта бутылка джина, которую я тебе принес. Пустая. Ты ее выпила? Ты ВСЮ ее сама выпила?

Надо понимать, она не должна была ее пить. И не должна была ее нюхать. Даже с большого расстояния. Она служит исключительно для украшения, как ваза. Но Булл сам виноват. Это он ее купил. Или выиграл. Или сделал. «Ах ты, крохобор, – ругнулся я. – Сумасшедший отравитель».

Я сжал кулак и посмотрел на него. Не такой большой, как у Булла, и все же достаточно смертоносный инструмент. У меня их было два против его четырех. Почти на равных. Конечно, под кроватью я находился в невыгодном положении. Не говоря уж о том, что я бы чувствовал себя несколько неловко, если бы – не дай бог – он заглянул сюда и заметил меня.

Может, мне стоит выкатиться из-под кровати, быстро вскочить на ноги у него за спиной и ударить его? Может быть, он обернется и, увидев меня, скажет: «Откуда ты взялся?» – но так никогда и не узнает?

Мои лихорадочные соображения были прерваны звуком голоса Лиссы. На этот раз он звучал по-другому:

– Булл, я не собираюсь спорить с тобой. Если ты хочешь быть старым, глупым, ревнивым… Ой! – И снова: – Ой!

Я знал, что означает это «Ой!».

Лиссу опять осенило. На этот раз к ней пришло истинное вдохновение. И одним расчетливым движением ей удалось окончательно и бесповоротно сменить тему.

Я увидел, как пушистое белое полотенце упало на пол. Один раз это произошло случайно и дважды – преднамеренно. А может быть, закралось у меня подозрение, все три раза были преднамеренными. Как бы там ни было, Булл Харпер знал, когда нужно прекратить спор.

– Лисса, де-е-етка, – заливался он.

– Булл!

– Лисса!

Снова раздались тяжелые шаги, сдавленное сопение, стоны и «Булл!» и «Лисса!», стук и скрип. Огромная сабля пролетела через комнату и плюхнулась на ковер. И еще кое-что. «О нет, только не это!» – взвыл мой внутренний голос. Но в последнее время я постоянно ошибался.

Ну ладно, сказал я себе, подумаем обо всем еще раз. Обмозгуем это дело с самого начала. Наверняка уже есть несколько зацепок, которые только и ждут, чтобы я за них ухватился и расставил все по местам, и, может быть, их будет достаточно, чтобы решить головоломку. В любом случае мне больше нечем было заняться под кроватью.

Я прочертил условную черту на ковре прямо под носом и наблюдал, как капли пота скатываются с моего лица на линию. Наверное, я никогда не сумею повторить этот трюк.

– Булл, – прозвучал голос Лиссы – я очень хорошо ее слышал, – уже почти двенадцать. Мне нужно подготовиться к церемонии.

– Через минуту.

Да, подумал я, уже почти двенадцать. Но, глянув на часы, я с удивлением обнаружил, что еще только 11.54. Осталось шесть минут. Через шесть минут мой кошелек недосчитается девяти тысяч девятисот долларов. На самом деле я никогда и не надеялся получить все десять штук целиком. Я же не сумасшедший.

Наверное, мне следует быть более… о, более ортодоксальным. Несгибаемым. Работать не покладая рук до первых лучей восхода, ходить с выражением жестокой боли на лице. Вот как сейчас, например. Но это уже буду не я, а если я потеряю самого себя, кто же тогда останется?

Это умозаключение оказалось слишком сложным для меня, в чем не было ничего удивительного – у меня в голове сейчас все смешалось. Я знал только, что это не мое, – я буду действовать по-другому. Нет, лучше я буду лежать под кроватью, чертыхаясь себе под нос и истекая потом. Вот это – мое.

Осталось шесть минут. Теперь уже пять. Что-то… Что-то шевельнулось в моем мозгу при мысли о времени, о чем-то, что должно произойти около полудня. Эта засевшая в мозгу заноза подсознательно тревожила меня, но я не мог понять, чем вызвано мое беспокойство.

Ладно, надо стремительно прокрутить ситуацию еще раз, сказал я себе.

Что нам известно о Джин Джакс? Сразу после приезда она разговаривала с Ормандом Монако – если исходить из того, что он не лгал мне, что вполне вероятно, и заметила Нейру Вэйл и Джерри; позже она спрашивала девушек о Нейре Вэйл и Сар-дисе и к концу дня ограничила свой интерес, как мне удалось выяснить, одним Сардисом, Эфримом Сардисом. В конце концов она добралась до Булла Харпера и попросила его устроить ей встречу с мистером Сардисом – и, судя по тому, что Лисса вытянула из Булла, эта встреча состоялась вчера днем в полчетвертого. Я не мог знать, что там произошло, хотя кое-какие мысли на этот счет у меня имелись.

Сардиса застрелили около четырех часов тридцати минут – во всяком случае, в это время поступил звонок в полицию с сообщением о выстреле; 4.28, насколько я помню.

Главными подозреваемыми были Орманд Монако, Джерри Вэйл, Уоррен Фелпс и Булл Харпер, если только Джин и Сардиса не убил какой-нибудь человек со стороны. Булла можно сразу исключить. Он никого не убивал. Только не при помощи пистолета. Во-первых, я верю, что он вчера встретился с Лиссой вскоре после полчетвертого и уж точно до того, как поступило сообщение о выстреле; далее, если бы это Булл убегал по Мшистой горе, я бы непременно обратил внимание на его рост и комплекцию. Нет, это точно не Булл.

Значит, остаются Джерри, Орманд и Уоррен. И может быть, сама Нейра Вэйл, хотя это маловероятно. Нужно поговорить с Нейрой при первой возможности.

Вернемся к Джин – с нее все началось.

Она была замужем и в «Хане» увидела мужа, с которым давно не живет. По словам Фелпса, тот бросил ее, слинял, прихватив ее деньги. По словам же Мисти, Джин утверждала, что они просто не живут вместе.

Мисти… Опять что-то шевельнулось в подкорке. И беспокойство стало нарастать.

Почему, что, когда? Надо сосредоточиться. Я вспомнил свой первый «допрос» Мисти вчера вечером. А потом мы разыграли повторный «допрос» в присутствии Орманда Монако и Джерри Вэйла…

И вдруг, как маленький, юркий червячок, в мои извилины вползла одна реальная мыслишка: «Если бы убийцей оказался Вэйл или Монако и услышал, как Мисти отвечает на мои вопросы во время этого псевдодопроса…»

Я почти понял.

Рявкнуть бы, чтобы эти люди, наконец, заткнулись. Ну разве можно сосредоточиться в такой обстановке? Я посмотрел на часы. Без четырех минут двенадцать. Очень скоро все как один соберутся у входа в отель на грандиозную, потрясающую, полную великого достоинства церемонию, на которой будут произносить речи и перережут ленточку. Долгожданное открытие сказочного «Кублай-хана». Политики и знаменитости будут говорить речи и фотографироваться под музыку. Может быть, даже губернатор штата согласится сказать несколько тысяч слов. Да, зрелище предполагается впечатляющим. И все придут туда. Кроме Булла. И Лиссы. И меня, разумеется.

Итак, вернемся к Вэйлу и Монако. Хорошо, допустим, один из них убийца – и напал на меня, попытался лишить жизни прошлой ночью. Были ли у этого человека какие-нибудь причины, мотивы для убийства Мисти? И если были, то почему он не попытался убрать ее той же ночью? Если мой ход рассуждений верен, так и должно было случиться. Только… Ну конечно. Ведь прошлую ночь Мисти провела со мной.

Я уже не мог не думать о Мисти. Мое беспокойство все нарастало, по спине пополз противный холодок. Я все еще не знал почему, но понимал: раз меня охватывает страх, значит, для этого есть причина. Она сидит где-то глубоко в подсознании, а может быть, отошла на задний план из-за событий последних минут; но эта причина существует, и она реальна.

Одну секунду. Попробуем зайти с другой стороны. Предположим, только предположим, что существует какое-то лицо, у которого есть причина и есть мотив убить не только меня, но и Мисти тоже. Кем бы могло быть это лицо и почему ему необходимо избавиться от нас обоих? Я почти нашел ответ и тут же подумал о другом.

Прошлая ночь как нельзя лучше подходила для убийства Мисти Ломбард – если бы не я. Темнота, и никого вокруг. И тут вползла еще одна мыслишка, на этот раз в виде мерзкого червяка: «Совсем необязательно, чтобы было темно».

В мозгу завертелась дюжина разнообразных предположений. У меня вдруг похолодело внутри. Казалось, пот на моем теле превратился в маленькие льдинки. Я перестал дышать. Страх за Мисти комком застрял в горле. Я знал. Я не просто знал, я был уверен: это происходит сейчас. Если она еще жива, значит, это происходит в эту минуту.

Последняя мысль молнией озарила мозг: «Необязательно, чтобы было темно. Главное, чтобы никого не оказалось поблизости. Время, когда все гости и почти вся обслуга собрались у входа в „Кублай-хан“. Время, когда кто-то собирался зайти за Мисти к ней в номер, около двенадцати».

То есть прямо сейчас.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю