Текст книги "Четверо со «Сринагара»"

Автор книги: Ричард Скотт Пратер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16

«Так ты сделал все, что мог, вот как?» – сказал я себе. – «Бьюсь об заклад, что ты сделал это, доктор, черт меня подери, если это не так!»

Доктор Фишер поглядел на меня сквозь свои роговые очки с выражением удивления на лице.

– Что вы сказали?

– Я… нет, ничего! Не имеет значения… – Я изо всех сил старался привести в порядок мысли, бешеным водоворотом вращавшиеся у меня в голове. Кровь неожиданно принялась стучать молотками у меня в висках. Но я сделал усилие и придал своему лицу безразличное выражение: – Не повезло Лайму, доктор?

– Вы имеете в виду того человека, которого подстрелили? Нет, к сожалению, у него не было ни малейшего шанса… Я сделал все…

Он внезапно замолк и нахмурился.

– А что вы, собственно, делаете здесь? Что вам здесь нужно? И кто вы такой?

Я ответил, глядя ему прямо в лицо, чтобы наблюдать за его реакцией:

– Я – Шелл Скотт…

Он с безразличным видом пожал плечами и отвернулся, потеряв ко мне, казалось, всякий интерес. Разумеется, он не мог знать, что я видел его в «табачном ящике» прошлой ночью, но было вполне возможно, даже вероятно, что он знал о том, что я там был. Он обернулся к своему спутнику, до сих пор молча наблюдавшему за нами, и сказал: – Мне уже пора, – и зашагал прочь.

Второй врач молча повернулся и возвратился в операционную. А я продолжал стоять в коридоре. Я не был способен ни на что, я мог только дышать и думать, но я чувствовал себя как человек, только что побивший рекорд на стометровке, словно кто-то всадил мне в вену полный шприц адреналина. Взвинченный до последнего нерва, я не заметил, как спустился вниз и вышел из больницы. Я оставил «кадиллак» на Стейт-стрит, проходящей мимо территории госпиталя. Направляясь к машине, я курил сигарету, не замечая вкуса табака и пытаясь привести мысли в порядок.

Возможно, все это было просто плодом моей фантазии… Голова у меня шла кругом, и я старался поймать за хвост какую-то очень важную идею, которая все время исчезала. У меня просто не было времени свести все концы воедино. Я был уверен, что если бы я имел возможность как следует поразмыслить над всем этим, я понял бы нечто очень важное, во что можно было бы вцепиться зубами. А я как раз очень нуждался в этом сейчас.

Глянув в сторону «кадиллака», увидел какого-то типа, поспешно отошедшего от машины.

Он появился у «кадиллака» словно из-под земли, торопливо прошел по Стейт-стрит, сел в машину и быстро уехал. Я успел заметить, что автомобиль, в котором уехал незнакомец, был «меркурий» светлого цвета, и это обстоятельство словно включило тревожный сигнал в моем мозгу.

Я так торопился, сначала в Центральный госпиталь, потом сюда, что принимал значительно меньше мер предосторожностей, чем обычно. Когда я отъезжал от корпуса неотложной помощи в Центральном госпитале, я заметил автомобиль, выехавший из-под угла и последовавший за мной. Затем мне показалось, что я увидел его за собой в районе Мишэн Роуд, но я не обратил тогда на это внимания. Теперь же я вспомнил об этом автомобиле, потому что это был «меркурий» светлого цвета.

Слишком много мыслей теснилось одновременно в моей голове. По всей видимости, парень не просто околачивался возле моего «кадиллака», но определенно забирался внутрь машины. Зачем? Прошло всего несколько секунд после того, как «меркурий» отъехал от тротуара. Если я последую за ним немедленно, я еще успею сесть ему на хвост. Внезапно мне ужасно захотелось выследить этого парня. Я бросился к «кадиллаку», вскочил в него и сунул руку в карман за ключами. Они оказались на месте, и я быстро вставил ключ в замок зажигания. В поле моего зрения попала серебряная стрела на капоте моего «кадиллака», она показалась мне чуточку выше, чем обычно, словно капот не был полностью закрыт. Я взглянул за ключ и…

Ледяная рука ужаса сдавила мое сердце. Я совершенно явственно почувствовал, как волосы зашевелились у меня на голове. Я словно оцепенел. Холодный пот выступил по всему телу, дыхание пересохло, и я вдруг понял, что не в состоянии оторвать руки от ключа…

Неимоверным усилием воли мне удалось заставить себя разжать пальцы и осторожно отвести руку от замка зажигания. В течение последующих нескольких секунд я сидел бессильно откинувшись на спинку сидения, понемногу приходя в себя, чувствуя, как дрожат мелкой дрожью внезапно ослабевшие руки, и ледяная вода в моих жилах постепенно превращается снова в горячую кровь. Наконец я перевел дыхание и аккуратно вынул ключ из замка. Я выскользнул из машины, подошел к капоту и поднял крышку. Нет, я не ошибался!

Все было очень просто: четыре динамитных палочки, перевязанные обыкновенной черной изоляционной лентой. Да, с динамитом не нужно никаких премудростей… Когда я увидел это, сердце у меня заколотилось, как паровой котел, и я вспомнил одного человека в Лас-Вегасе, моего хорошего и близкого друга, который сел в свой старый желтый «кадиллак», включил мотор и разлетелся вместе с машиной в кровавое ничто, разбрызганное по стенам ближайших домов и свисающее грязными ошметками с веток деревьев и уличных проводов. И все это сделала такая вот примитивная бомба… Если бы я несколько секунд назад повернул ключ, меня ожидал бы точно такой же конец. А ведь я находился всего в какой-нибудь доле секунды от этого…

Я поближе наклонился к мине, стараясь разглядеть все поподробнее, прежде чем к чему-нибудь прикасаться. Колпачок электрического детонатора был вставлен в конец одной из четырех невинно выглядевших грязновато-бурого цвета палочек, два проводника от детонатора подсоединялись к контактам зажигания. Поворот ключа – и ток от аккумулятора пойдет по проводам в детонатор, взорвет его и приведет в действие мину. Вот и все. Просто и надежно. Шелл Скотт никому больше не причинит беспокойства…

Осторожно, почти, наверняка, осторожнее, чем доктор Фишер «оперировал» сегодня своего пациента, я отсоединил проводники от контактов зажигания. Затем я отнес мину в багажник, уложил смертельный груз на бухту смотанного провода рядом с переносной радиостанцией и инфракрасным прожектором и захлопнул крышку.

Я снова вернулся в машину, сел за руль и закурил сигарету. Руки у меня все еще продолжали дрожать. Горло пересохло, а рубаха была мокрой, хоть выжимай. Добром это не кончится, за последнее время я стал чересчур впечатлительным. Впрочем, это, возможно, объяснялось не только тем, что я чуть было не открыл ключом от зажигания дверь в загробный мир, я все еще видел перед собой кровавые лохмотья, свисавшие с изуродованного человека, жуткий, неестественный оскал черепа, сменивший живую и веселую улыбку парня из Лас-Вегаса, который так любил смеяться и который был моим другом…

Не знаю, что было этому причиной, но только в моей душе царила такая безысходная и мрачная пустота, словно я уже умер. Словно я свалился в пропасть и только в последнее мгновение повис на краю бездны, каким-то чудом уцепившись за нее зубами…

Сколько я так провишу – неизвестно, может быть, долго. Но конец будет один, я неизбежно свалюсь в нее. Смерть очень неохотно расстается со своими жертвами, а мой приговор уже был произнесен. Сегодня или завтра, в машине или телефонной будке, на улице или в ресторане за углом – мой убийца уже поджидает меня. Чтобы избежать этой участи, мне нужен был усиленный полицейский кордон, пуленепроницаемое убежище или танк. Мне нужна была большая помощь. А откуда, во имя дьявола, я мог ее ожидать?

Я попал в тупик. Последнее звено цепи уничтожено. Банда убийц хладнокровно обсуждает способы и сроки моей смерти. Полиция угрожает мне пятилетним заключением за отказ от сотрудничества… А, будь оно все проклято!..

Я внезапно почувствовал страшную злость. Лед в моей крови, казалось, растаял, и она начала закипать. Я разразился отчаянными ругательствами. Просто сидел в машине и ругался. Я обзывал этих гнусных и вонючих ублюдков всеми именами, которые приходили мне на ум, хотя их настоящих имен я по-прежнему не знал. Впрочем, это мне не мешало: я отводил душу с наслаждением, во весь голос, чувствуя неожиданный приток сил после каждого удачного эпитета или сравнения. Прохожие останавливались, собирались полукругом и прислушивались к странным звукам, доносившимся из машины. Недоставало только, чтобы из дверей госпиталя появились дюжие молодцы в белых халатах и утащили меня с собой, аккуратно запеленутого в смирительную рубашку…

Это было совсем как взрыв, но с результатом, противоположным тому, на какой рассчитывали убийцы, подкидывая бомбу в мою машину. Ибо, когда он прекратился, я снова почувствовал себя самим собой. Не то чтобы все чудесным образом изменилось – нет, но я больше не был отчаявшимся, испуганным и дрожащим сосунком, впавшим в истерику при виде обыкновенного динамитного заряда. Я весь кипел от ярости и злости. Я представлял собой двести шесть фунтов перегретого пара, готового вырвать предохранительный клапан. Вот как, друзья, – вы хотите заполучить Шелдона Скотта? О'кей, вы его получите и полной мерой!

Я нажал на стартер и повел машину вдоль улицы по направлению к Голливудскому шоссе, затем свернул на него, сам не зная куда и зачем я еду. Я знал только, что не могу сидеть на месте без движения, и мчался сломя голову, куда нес меня мой «кадиллак».

Потом я задумался над тем, как эти парни умудрились меня выследить, да еще с готовой бомбой под руками. Случайность тут исключена: как-то неприятно разъезжать в машине, держа на коленях ящик с динамитом на всякий случай. А если уж они взялись за доставку груза по назначению, они должны были побеспокоиться и о точном адресе. Кто мог сообщить им, куда я поехал и где я нахожусь? Доктор Фишер? Если мои подозрения в отношении его справедливы, как он сумел так быстро все устроить? Пожалуй, слишком быстро, чтобы это был он. Но если не он, так кто же?

Я вспомнил Госса, и мне вдруг очень захотелось снова врезать ему как следует по его толстой бычьей физиономии. Не было ни малейшего сомнения в том, что он стоит за всеми этими темными силами ада, брошенными против меня. И, тем не менее, я не мог выбросить из головы Сильвермана. Я не мог забыть, как он стоял передо мной и хладнокровно рвал на части драгоценный манускрипт, чтобы произвести «впечатление»…

О'кей! Он произвел впечатление. Может быть, мне удастся когда-нибудь пристукнуть его же собственной книгой, просто чтобы восстановить справедливость!..

Забавно иногда бывает проследить цепочку человеческих рассуждений: мысль о справедливости ассоциировалась в моем мозгу с законом, закон – с целой армией его служителей: юристов, прокуроров, адвокатов – крючкотворов и ловкачей, способных белое сделать черным, а черное – белым. И все это заставило меня вспомнить о Ральфе – Ральфе Митчелле, как представила мне его Эрлэйн, который вышел из дома Сильвермана прошлой ночью, когда я явился туда. Адвокат Сильвермана, по крайней мере, один из его адвокатов или даже единственный из них, потому что для жульнических махинаций крупного масштаба, включающих в себя проведение сложных легальных и полулегальных маневров, абсолютно необходим человек, разбирающийся в подобных делах. А Ральф, по словам Эрлэйн, являлся членом корпорации юристов: Сильверман был его наиболее важным клиентом. Возможно также и то, что я иду по ложному следу, а игра даже еще и не начиналась, возможно, что Сильверман – это ангел во плоти… Впрочем, я в этом сомневался. Зато я теперь знал совершенно точно, куда я еду!

Эрлэйн приглашала меня вчера вечером навестить ее, но второпях позабыла сообщить мне свой адрес. У поворота на Сассет бульвар я съехал с шоссе и попытался отыскать фамилию Митчелл в телефонной книге у ближайшей бензоколонки. Я чувствовал, что мне надо торопиться. Нельзя было терять ни минуты времени, мне надо было закончить это дело немедленно, сейчас, сегодня, иначе завтра я уже буду мертв.

Какой-то Ральф Митчелл значился в книге по Мейлвуд Вэй, и я попробовал позвонить по этому номеру. После нескольких безрезультатных звонков, когда я уже готов был повесить трубку, кто-то подошел к телефону. Голос был женский, но звучал он хрипло и глуховато.

– Эрлэйн? – спросил я.

– Да-а… К-кто это?

– Шелл Скотт.

– О-о, Скотт… Хи-и… – даже по телефону ощущалось, что она нагрузилась до самых бровей.

– Ральф дома?

– Ральф?.. Не Ральф, а вонючка! Ослиный зад!

– Что такое? В чем дело? Вы что, поссорились?

– Угу, поссорились… И черт с ним! Не порть мне настроение… Я сейчас шикарно пьянствую! Давай приезжай, составишь мне компанию…

– Сейчас приеду, Эрлэйн. Но только не напивайся в стельку, ладно? Мне надо с тобой поговорить.

– А я уже добралась до с-стельки…

– Так протрезвей!

– Хо-хо, бой! Ты что, серьезно, Скотт… Скотти?

– Да, очень серьезно.

– Ладно… – несколько минут в трубке царило молчание, во время которого она думала. Или добавила очередную порцию. – Пожалуй, я могла бы немного попариться… Хотя не думаю, чтобы это принесло пользу….

– Что бы ты смогла?

– Попариться. У Ральфа здесь большая паровая комната. Входишь в нее и пускаешь пар. Здорово, верно?

– Конечно, здорово! Иди попарься или делай все что хочешь, но только протрезвей! Будь умницей! Я приеду через пять минут!

– О'кей!

– А ты уверена, что Ральфа нет дома?

– Если бы он был дома, разве я бы пригласила тебя приехать и разделить со мной выпивку?

– Верно. Да, и приготовь побольше черного кофе!

– Ладно… – она объяснила мне, как до нее доехать.

– Гуд бай, Скотти! – сказала она.

– Гуд бай, – бросил я в трубку.

Я бы мог добраться до нее быстрее, но я не спешил, так как надеялся, что несколько минут помогут Эрлэйн как следует просвежить мозги. Она была молодец, хотя я здорово опасался, что она скатится еще ниже, чем было до сих пор.

Дом Ральфа Митчелла находился довольно далеко в незнакомом мне районе. Эрлэйн сказала, что он расположен на Мэйлвуд Вэй, не доезжая нескольких кварталов до частной больницы «Мартин Мемориал Госпитал», что находится он в стороне от дороги и скрыт за деревьями и кустами. Несмотря на такие точные координаты, я, конечно, пропустил дом Митчелла и с трудом нашел этот госпиталь, названный в честь какого-то Мартина. Пришлось разворачиваться и возвращаться назад. Перед домом не было ни указателя, ни таблички с номером, почему я, очевидно, и пропустил его, но выглядел он шикарно.

Это было массивное двухэтажное здание, выстроенное из дикого камня и кирпича, куда солиднее, чем госпиталь. На мой взгляд, в нем было никак не меньше сорока комнат. Дом утопал в густой зелени обширного парка, окруженный тенистыми лужайками и очаровательным ландшафтом. Я никак не ожидал, что у простого адвоката может быть такая роскошная резиденция. Дом был расположен в северном конце квартала и кроме него, никаких зданий здесь больше не было. Железная ограда окружала усадьбу со всех сторон, а от ворот до дома тянулась бетонированная автомобильная дорожка.

Я остановил машину у высоких ворот и нажал кнопку звонка. Через минуту замок щелкнул и ворота открылись, пропустив меня в парк. Я вошел, захлопнув за собой ворота, и направился к дому.

Эрлэйн встретила меня в дверях, одетая не то в просторную белую рубаху, не то завернутая в махровую турецкую простыню – я не разобрал в полумраке прихожей.

– Эй! – сказала она. – Вот и ты!

– Вот и я, – сказал я.

– А я не ожидала тебя так скоро. Я хочу сказать, так скоро после нашей вчерашней встречи… Ну, ты понимаешь, что я имею в виду.

– Кажется, понимаю, – ответил я.

Она отступила в сторону, и я вошел в просторную гостиную, уставленную широкими диванами, креслами и деревянными столиками.

Только теперь я как следует разглядел Эрлэйн. На ней была действительно белая простыня, махровая, наброшенная наподобие римской тоги, которую она придерживала рукой на груди. Кожа ее влажно поблескивала от испарины.

– Я сделала так, как ты просил, – сказала она, прищурив на меня свои большие зеленые глаза. Желтые волосы ее в беспорядке рассыпались по плечам. – И, конечно, у меня ужасный вид!

– Вид у тебя превосходный! – возразил я. Действительно, кожа у нее была розовая, гладкая и блестящая, и улыбалась она чертовски очаровательно. Она выглядела как девушка, только что вышедшая из душа. А вы представляете, как выглядит хорошенькая девушка, выходящая из душа!

Казалось, она была более трезвой, чем раньше, но даже сейчас глаза ее с трудом находили нужный фокус. Они словно плавали в воздухе на некотором расстоянии от моего лица.

– Я еще не совсем на месте, – сказала она.

– Не совсем на месте?

– Ну да, не пришла в себя окончательно. Но я стараюсь! Была в парилке: так все вокруг пропиталось мартини. Наверное, придется включить вентилятор. Проходи сюда, я сейчас немного отдышусь, – здесь она жестом поправила рассыпавшуюся копну волос на голове. – Что тебя привело сюда, Скотти?

– Как так, ты ведь сама меня приглашала!

– Я имею в виду, что еще, кроме этого?

Я решил действовать напрямик.

– Я пришел сюда в надежде, что ты сможешь рассказать мне кое-что о Ральфе. И каким образом он связан с Сильверманом. Откровенно говоря, какие-то люди изо всех сил пытаются убить меня, и ты, возможно, сможешь помочь мне узнать, кто они.

– Убить… тебя? – Это, кажется, еще немного протрезвило ее.

– Да. Всеми доступными средствами.

– Но Ральф? Он же не может быть замешан в это, верно?

– Не знаю, может быть, не непосредственно. Косвенно, может быть. Если он связан с Сильверманом.

– А кто такой Сильверман?

Верно: она ведь сказала мне, насколько я помню, прошлой ночью, что не знает, кто живет на Страда Веччиа Роуд, – просто «клиент».

– Тот тип, которого Ральф навещал прошлой ночью, когда мы встретились.

– О… Я не знаю. У Ральфа тут в сейфе миллион бумаг и прочих вещей. Если он во что-то впутался, то это, наверное, скрыто здесь, в этом чудовище. Оно похоже на фальшивый склеп, где похоронены милые сердцу тайны… – она нахмурилась. – Но… я ничего не знаю.

– Ты говоришь, что у него в сейфе бумаги? Здесь, в этом доме?

Она поморщилась, словно от головной боли, и кивнула. Затем взяла меня за руку и потащила за собой.

Чтобы взять меня за руку, ей пришлось отпустить простыню, которая моментально соскользнула с ее плеч. Это длилось всего одно мгновение, пока она снова не поймала простыню, которое продемонстрировало мне настоящую Эрлэйн! Словно вспышка магния сверкнула в темноте, запечатлев на моей сетчатке ослепительно гладкую обнаженную кожу, и пикантные округлости ее фигуры. Как я только не ослеп – не знаю!

Она подхватила простыню и снова закуталась в нее.

– Ай! Я чуть не потеряла это проклятое полотенце!

– Да… Ты чуть не потеряла…

За последнее время я прошел через множество эмоциональных потрясений, словно меня распинали на нервной дыбе. Я видел Эрлэйн танцующей, я сам танцевал с ней – это было грациозно! Но даже все это вместе взятое не потрясло меня так, как мимолетный взгляд на обнаженную Эрлэйн. Зрение у меня нормальное, 20x20, но я готов был смотреть на нее во все сорок, жаль только, что простыня снова была на ней.

Мы расположились на диване. У одного конца его стоял стол, на котором удобно разместились ведерко со льдом, высокий стакан и несколько бутылок. Когда Эрлэйн села, простыня опять соскользнула с нее, не так откровенно, как в прошлый раз, но достаточно, чтобы обнажить одну из ее ног до самой поясницы. Я почувствовал себя, как грешник на костре, только костер этот был внутри, а не снаружи. Я сознавал, что улыбаюсь самым дурацким образом, глядя на ее голое бедро, но ничего не мог с собой поделать. В подобных ситуациях я просто бессилен: обнаженные женские бедра оказывают на меня магическое действие. Эрлэйн на сей раз даже не позаботилась, чтобы прикрыться, очевидно, считала, что нечего беспокоиться из-за одной ноги. Да, это была всего лишь одна нога, но какая!

– Эрлэйн, – пробормотал я. – Я пришел сюда… чтобы… Послушай, зачем я сюда пришел?.. Ах, да, – Ральф!

Я глядел куда-то в сторону, в пространство, пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли… «Возьми себя в руки, Шелл! – убеждал я себя. – Это очень важно. Смотри… и… нет, лучше не смотри! Ты ведь не хочешь, чтобы тебя убили, верно?»

Эрлэйн наклонилась ко мне и протянула стакан. От меня как-то ускользнуло, что она уже успела налить мне чего-то из бутылки, стоявшей на столе.

– Это «бурбон», – сказала она. – Мне помнится, ты предпочитаешь именно его. Судя по твоему лицу, стаканчик тебе не повредит.

– Да, да, конечно! – жидкость в стакане была коричневого цвета. – Я пью с водой, – скромно заявил я. – Я не какой-нибудь пижон, чтобы…

– А он уже с водой.

Я глотнул. Жидкость потекла по моим жилам, как холодная лава, и немного расслабила натянутые нервы. Я сделал еще один глоток и повернулся к Эрлэйн.

– Милая, если Ральф…

Она засмеялась:

– Ты раньше никогда не называл меня милой!

– Ну, мы… не были тогда такими близкими друзьями! Так вот, милая, послушай. Если у Ральфа имеется здесь сейф, то я бы отдал все, чтобы взглянуть на него. В него. Нельзя ли его взорвать или что-нибудь в этом роде? Может быть, можно налить эту жидкость из стакана в замок и расплавить…

– Я знаю цифровую комбинацию, но я ни за что не смогу открыть его.

– Ты знаешь?

– Я несколько раз подглядывала, когда он думал, что я не смотрю. Да, я знаю ее, но я ни за что не посмею…

– Милая! Дорогая! Ты не представляешь, какая ты прелесть! – постепенно я снова обрел способность рассуждать здраво. – А что произошло между тобой и Ральфом? Твой голос звучал не очень-то приветливо, когда ты упоминала по телефону его имя!

– А мы повздорили, даже подрались. И все из-за тебя!

– Из-за меня! А я-то здесь причем?

– Он спросил, кто был тот мужчина, который подходил ко мне в машине прошлой ночью. Он хотел знать, где я с тобой познакомилась, и так далее, и тому подобное. Ну, я и рассказала, как мы с тобой танцевали на яхте, вот и все. Он взвился чуть ли не до потолка. Ух! Бах-трарах! С этого все и началось, потом я назвала его старой тощей свиньей, в общем, дала ему как следует! Так что скоро в усадьбе Митчелла будет новая экономка.

– Мне очень жаль, но… я, право, не имею ни малейшего намерения…

– Нечего жалеть. Мы и так уже… как ты говоришь? Пффт? Вот-вот: мы были уже «пффт»! Просто это оказалось удобным предлогом.

– А я все-таки хотел бы заглянуть в сейф.

Она засмеялась немного натянуто.

– Это поможет мне расквитаться с ним? – Кажется, она снова начала пьянеть. – Э? – повторила она. – Если ты найдешь то, что ты там ищешь, это поломает всю его телегу?

– Угу. Поломает так, что ни одна фирма не возьмется ее отремонтировать.

С минуту она размышляла, затем покачала головой:

– Я боюсь… Я сначала должна это хорошенько обдумать…

Она потянулась к столику и схватила высокий стакан, до половины наполненный коктейлем. Прежде чем я успел ее остановить, она одним глотком осушила стакан и поставила его обратно на стол.

– Ваше здоровье… – сказала она.

– Эрлэйн! – воскликнул я, неожиданно сообразив, почему она снова покатилась под гору. Мартини действует на человека, как горная лавина: сначала один незаметный камешек, а потом все валится ко всем чертям!

Она слегка откашлялась и посмотрела на меня осоловевшими глазами:

– Кажется, я на этот раз проглотила маслину… Гей-ха-хо, бой!

– Эрлэйн… – я начал приходить в отчаяние. Если эта очаровательная пьянчужка достигнет критического пункта или просто ускользнет от меня, растворившись в мартини, чудовище-сейф и я никогда не встретимся!

От волнения я проглотил остатки «бурбона» в стакане и схватил Эрлэйн за руку:

– Милая, дорогая Эрлэйн, я серьезно прошу тебя! Я должен проникнуть в этот сейф! И если ты не откроешь его, у меня очень мало шансов на то, что я сумею сделать это сам!

Такого рода довод показался мне вполне логичным и убедительным. Эрлэйн тоже согласилась с этим, кивая головой, как китайский болванчик.

– Угу… верно, бой!

Она отдернула руку и потянулась за бутылкой. Я попытался было ее остановить, но не успел. Она налила полный стакан «бурбону» и вручила его мне.

– Ты же на разбавила его, детка! – напомнил я.

Она посмотрела на меня очень пристально, если неуверенный и плавающий в хмельном тумане взгляд можно назвать «пристальным», и заявила:

– А он уже разбавлен… В бутылке! Разве ты не знал?

– Н-нет… я не имел понятия…

– Ну, так оно и есть!

Мне пришло в голову, что это очень разумно – разбавить «бурбон» прямо в бутылке. На вкус, правда, он напоминал чистый «бурбон», но Эрлэйн должна была знать, о чем говорила. Она была чертовски хорошенькой, эта Эрлэйн, настоящая прелесть!

– Здорово придумано, – сказал я.

Она продолжала упорно о чем-то размышлять.

– Это наверняка поломает всю его телегу… – бормотала она. – Но я не могу… не могу…

– Но там, возможно, даже и нет ничего! – возразил я. – Мы сможем сейчас посмотреть и убедиться…

– Там целая куча всякого барахла! Битком набито бумагами и документами… Книги, фотографии, разные папки… Револьвер… Я тебе говорила: настоящее чудовище!

– Дай мне взглянуть…

Она пьяным жестом отшатнулась от меня:

– Ты сам – чудовище!

– Что ты – я просто так выгляжу сначала! А внутри я – Шелл Скотт. Ну так как же, Эрлэйн!

Без всякого предупреждения она вдруг раскинула руки в стороны и распахнула прикрывавшую ее простыню. Несколько секунд она лежала так, откинувшись на подушки, совершенно голая и неподвижная. Нежно молочно-белая грудь с торчащими вверх розовыми упругими сосками не шевелилась, одна нога лежала на диване, другая безвольно свисала вниз на ковер…

Голова у меня пошла кругом. Мне показалось, что Эрлэйн не дышит, и я было бросился делать ей искусственное дыхание…

– Что это я делаю? – послышался вдруг ее высокий и совершенно трезвый голос. В мгновение ока она оказалась снова завернутой в простыню. – А ты тоже хорош: напоил женщину до чертиков и рад! Сидишь тут и глазеешь… Тебе надо протрезветь!

– Я не совсем уверен…

– А я уверена! Пошли!

– Куда?

– В парилку! Ты ведь совсем окосел. Тот «бурбон», что я тебе давала, был не разбавлен водой, как всякий «бурбон», понимаешь? Иначе он был бы сухой, как песок, верно?

– Так ты, значит, его не разбавляла совсем?

– Чтоб меня повесили, если я сделала это!

– Я так и предполагал…

Эта Эрлэйн, очевидно, была совершенно пьяная, в стельку. Она расплывалась перед моими глазами, качалась и окутывалась каким-то туманом. Откуда-то издалека до меня доносились ее слова:

– Теперь нам обоим придется лезть в парилку! Сейчас я тебе поддам пару…

– Ч-что?

– Отрезвлять тебя буду! Пошли!

Она провела меня через гостиную к двери, возле которой на вешалке висели разнообразные предметы женской одежды.

Очевидно, Эрлэйн сняла их перед тем, как в первый раз сегодня решила принять паровую ванну. Остановившись у двери, она обернулась, так что простыня разлетелась вокруг нее.

– Что же ты стоишь?

– Я не стою…

– Ладно, заходи! Займемся делом!

Займемся делом?.. Моим первым делом было выслеживать негодяев и по мере возможности избегать ответных пуль и ударов ножом. Поэтому я сделал последнюю попытку:

– А нельзя ли прежде заглянуть в сейф, Эрлэйн?

– Нет! – на этот раз голос ее звучал сердито по-настоящему. – Я сказала тебе, что намерена отрезвить нас обоих. Я не в состоянии открывать никаких сейфов до тех пор, пока не буду в состоянии сообразить, нужно ли мне это или нет, понял? Мне действительно надо трезво это обдумать. Может быть, я решусь… – она помолчала. – Но если ты вообразишь, что я намерена снова сидеть в одиночестве в этом дурацком пару, так ты ошибаешься! Так я и оставила тебя здесь одного, пока я буду там, в парилке, как же, дожидайся! Мало ли чего ты сможешь натворить, да еще в пьяном виде. Так что не возражай мне! А то никакого сейфа я не открою!

– Что ж, о'кей, – пробормотал я и взялся за пиджак.

– Ч-что это ты собираешься делать?

– Как что: снимаю пиджак, – сказал я.

– Хо-хо! Видали? Знаю я вас: сначала снимают пиджак, а потом принимаются за штаны! Нет уж, оставьте пиджак в покое, мистер! Мне эти штучки известны!

– Мне тоже, но…

– Никаких «но»! – голос ее звучал твердо и решительно. – Оставьте вашу одежду на себе, а я оставлю свое полотенце на себе. Мы отлично протрезвеем и в таком виде. Иначе мы с таким же успехом могли бы захватить с собой бутылку «бурбона».

– Но послушай, Эрлэйн, это же совершенно нелепо! Где это видано, чтобы принимать паровую ванну в габардиновом костюме?

– Какое это имеет значение? Кроме того, предположим, что Ральф вернется домой, что тогда, а?

Это было, несомненно, наиболее существенным замечанием. Я на мгновение представил себе, что Ральф может сделать со мной – голым, безоружным и беспомощным, и согласился с Эрлэйн.

– Пожалуй, я знаю, что он со мной сделает. Возможно, ты и права!

– Конечно, я права! И ты ведь хочешь проникнуть в этот сейф, не так ли?

– Я… кажется, хочу!..

В эту минуту я и сам не знал, действительно ли я хочу заглянуть в сейф или нет. Но пока я раздумывал над этим, Эрлэйн отворила дверь и вошла в парилку.

– Что же ты? Давай быстрее, а то пар выходит!

Повинуясь безотчетному импульсу, я шагнул через порог. Быстро закрыв за собой дверь, я не выпустил ни капли пара из парилки. Но зато эта сумасшедшая Эрлэйн выпустила весь пар из меня!..