Текст книги ""Котлы" 45-го "

Автор книги: Ричард Португальский

Соавторы: Валентин Рунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

В том приказе определялась в качестве одной из главных задач мобилизация населения городов и деревень Германии на упорную борьбу с противником.

«Приказ о «фантазии» борьбы

Ставка фюрера, 21.09.1944

Национал-соцалистическая партия. Начальник партийной канцелярии.

Циркулярное письмо 255/44. Содержание: тотальное ведение боев.

Командующий войсками на Западе прислал мне следующую телеграмму, которую я по поручению фюрера направляю гаулейтерам для неукоснительного исполнения. М. Борман

1. Приложение. Список рассылки: рейхслейтеры, гаулейтеры, командиры соединений

Верно: (подпись неразборчива)

Учетная карточка: вооруженные силы – боевое использование.

Порядковый номер: 890

Приложение к циркулярному письму 255/44 от 21.9.1944Копия

Фюрер приказал: поскольку борьба на многих участках перекинулась на немецкую территорию и немецкие города и деревни оказались в зоне боевых действий, необходимо фантазировать ведение нами боев. В зоне боевых действий нашу борьбу следует довести до предельного упорства, а использование каждого боеспособного человека должно достигнуть максимальной степени. Каждый бункер, каждый квартал немецкого города и каждая немецкая деревня должны превратиться в крепость, у которой противник либо истечет кровью, либо гарнизон этой крепости в рукопашном бою погибнет под ее развалинами. Речь может идти только об удержании позиций или уничтожении.

Я прошу гаулейтеров воздействовать на население в подходящей форме, чтобы оно осознало необходимость этой борьбы и ее последствия, которые коснутся каждого. Ожесточенность боев может вынудить к тому, чтобы не только пожертвовать личной собственностью, но и уничтожить ее из военных соображений или потерять в борьбе. В этой суровой борьбе за существование немецкого народа не должны щадиться даже памятники искусства и прочие культурные ценности. Ее следует вести до конца.

Я знаю, с каким безграничным самопожертвованием гаулейтеры и все подчиненные им партийные органы отдают себя на службу фюреру и отечеству. Я прошу их содействовать мне в ведении боевых действий в указанном выше смысле…

Генерал-фельдмаршал Рундштедт»(14).

Анализируя данные производства в Германии, правомерно сделать ряд выводов. Во-первых, производство винтовок и карабинов, пулеметов, орудий и минометов, танков и штурмовых орудий, боевых самолетов, по сравнению с производством в 1943 г., увеличилось в 1,2–1,5 раза. Во-вторых, приоритет в производстве вооружения был отдан бронетанковой технике и авиации. В-третьих, по некоторым показателям (пулеметы, орудия, боевые самолеты) Германия даже превосходила Советский Союз. Следовательно, осенью 1944 г. вермахт располагал еще довольно мощной производственной базой, которая обеспечивала в значительной степени запуск армии.К началу 1945 г. положение с производством боевого вооружения, техники, особенно боеприпасов, как отмечалось на совещании в Ставке Гитлера 9 января, резко ухудшилось. Катастрофическое положение сложилось с сырьем, прекратилось регулярное железнодорожное сообщение.

Выдержки из совещания в Ставке Гитлера 9 января 1945 г.

«Гудериан: Очень серьезен вопрос с боеприпасами. Если в нашем распоряжении будут теперь боеприпасы, то можно сделать колоссально много.

Фюрер: Теперь начинает сказываться то, к чему раньше никогда не хотели прислушиваться, – наш отход на Востоке. Если бы мы не ушли вот из того района, то наше ежемесячное производство достигало бы теперь, вероятно, 2–3 млн выстрелов только для Восточного фронта.

Гудериан: И каждый шаг назад по земле империи увеличивает его протяженность.

Фюрер: Высказывались всякие гениальные мысли: мы, мол, совершенно напрасно цепляемся за остров Крит, когда не хватает сил, чтобы удержать Кенигсберг [Калининград]. Совершенно сбрасывалось со счетов, что я удерживал Крит не для собственного удовольствия, а чтобы контролировать Балканские государства, Турцию… Забывали о том, что Петсамо [Печенга] удерживается не просто для удовольствия. Иногда говорят: проживем и без никеля. Это неправильно. Без никеля дело не пойдет. Некоторое время мы могли накапливать его запасы. За этот счет мы прожили четыре года или пять лет. Наши дела теперь далеко не так хороши, как прежде.

Гудериан: Потому и венгерская территория имеет такое важное значение.Фюрер: Меня очень беспокоит такое обстоятельство: мы сейчас строим реактивные двигатели [для самолетов «Мессершмитт-262»]; в какой мере скажется на работе этих двигателей ухудшение качества материалов, сказать пока еще трудно. Во всяком двигателе деталь, содержащая 65 % никеля, лучше, чем та, в которой только 10 %. Правда, новые методы электрообработки обещают самые лучшие перспективы. Но на такие эпохальные перевороты в технологии уходят годы»(15).

По сравнению с 1944 г. производство горючего, выплавка чугуна и стали сократились более чем в три раза. 15 марта 1945 г. министр вооружений Шпеер представил Гитлеру памятную записку, в которой сообщал, что за последние недели снабжение промышленности углем сократилось почти в 10 раз. Производство бензина в феврале 1945 г. едва достигало 9 тыс. т при ежемесячной потребности нацистского вермахта в 40 тыс. т. Падение добычи и производства основных видов сырья вело к сокращению выпуска военной продукции. К марту 1945 г. он сократился по сравнению с летом 1944 г. в 2,5 раза. Так, при месячной потребности в 300 тыс. промышленность давала вермахту лишь 200 тыс. винтовок. «Экономическое крушение империи развертывается все быстрее, – писал Шпеер. – В ближайшие четыре-восемь недель следует считаться с окончательным крушением экономики Германии»(16).

Полностью развалилась кредитная система. К 21 апреля 1945 г. внутренний государственный долг Германии достиг астрономической цифры – 376,1 млрд марок против 11,5 млрд к моменту прихода гитлеровцев к власти и 30 млрд марок к началу Второй мировой войны. Государственный долг Германии на ј превысил всю стоимость национального богатства страны и более чем в 4 раза – национальный доход до войны.

В стране свирепствовал разнузданный террор, усилившийся после 20 июля 1944 г., когда было совершено неудачное покушение на Гитлера. Нацисты, подавив путч, беспощадно расправились с заговорщиками и их сторонниками. Еще более ужесточилось преследование участников народного антифашистского движения, активистов коммунистической и социал-демократической партий. Так называемые особые операции следовали одна за другой. В тюрьмы и концлагеря были брошены новые десятки тыс. человек. Подверглись разгрому многочисленные подпольные группы, ядро антифашистского движения «Свободная Германия». Проводились массовые расстрелы. 18 августа в Бухенвальде был убит вождь германского рабочего класса председатель ЦК КПГ Эрнст Тельман, находившийся в фашистских застенках 11 лет. Кровавыми расправами, оголтелой шовинистической демагогией гитлеровские сатрапы удерживали население в повиновении.

Усилилась изоляция фашистской Германии на международной арене. Гитлеровский блок развалился. Румыния, Болгария, Италия и Финляндия не только порвали всякие связи с германским государством, но и начали против него военные действия. К концу 1944 г. с Германией поддерживали дипломатические отношения только 9 государств (до нападения же на СССР – 41 государство).

Возникает закономерный вопрос – на что надеялись и делали ставку Гитлер и его окружение в столь тяжелой для страны обстановке? «С лета 1944 г. я понял, что военные сказали свое слово, – заявил генерал-фельдмаршал В. Кейтель. – Они не могут сказать решающего воздействия на обстановку в будущем – дело оставалось за политикой»(17).

Как свидетельствуют документы, рассматривалось два варианта достижения «почетного для Германии мира». Первый (маловероятный) – пойти на мирные переговоры с Советским Союзом. Второй (основной) вариант – склонить США и Англию к сепаратному миру. Исходным положением для обоих этих вариантов была надежда Гитлера на разрыв союзных отношений между Советским Союзом, США и Англией как основными странами антигитлеровской коалиции. Поддерживая мысли Гитлера, высказанные в августе 1944 г., о «неминуемости разрыва», несколько позже выступил с подобным заявлением имперский министр иностранных дел Г. Гиммлер. «Я верю, что в конце концов противоречия между Англией и Америкой, с одной стороны, и Россией – с другой, или между Россией и Америкой, с одной стороны, и Англией – с другой… приведут к тому, что эта коалиция рано или поздно развалится, как и прочие все коалиции. Когда это случится, Германии не будет угрожать никакая опасность»(18).

Понимая, что Советский Союз олицетворял главную угрозу организму, некоторые из приближенных Гитлера строили иллюзии о прекращении ставшей безнадежной вооруженной борьбы на Востоке. Имперский уполномоченный по тотальной мобилизации, глава пропагандистского аппарата Германии И. Геббельс, в частности, предложил Гитлеру начать «мирные переговоры со Сталиным» (19).

В июле 1944 г. министр иностранных дел Германии И.Риббентроп, действуя через послание в Швецию под видом «частного лица» штандартенфюрера СС П. Клейста, безуспешно пытался тайно прозондировать возможность установления контактов с советскими дипломатическими работниками. Такая же попытка была предпринята в октябре. Однако и она не дала никаких результатов. Советский Союз всегда исключал возможность сепаратных переговоров с гитлеровской Германией, последовательно держал курс на полный и окончательный разгром фашистско-милитаристского блока. Он оставался верным своим союзническим обязательствам перед другими странами антигитлеровской коалиции, вносил решающий вклад в справедливую освободительную борьбу народов против фашистских поработителей.

План заключения сепаратного мира с СССР был не более чем плодом разгоряченной фантазии обезумевших от страха гитлеровцев. При этом следует иметь в виду, что подавляющее большинство представителей фашистской элиты, смертельно ненавидевших Советский Союз, безоговорочно отвергали идею прекращения войны на Востоке. Он представляет интерес лишь с той точки зрения, что указывает на расчеты немецко-фашистского руководства использовать антисоветские тенденции в политике США и Англии и на их опасность для общих целей антигитлеровской коалиции, показывает растерянность и ужас главарей гитлеровской Германии перед неминуемым возмездием и то, насколько они утратили способность к реальной оценке сложившейся в то время военно-политической ситуации в Европе и во всем мире.

Наибольшее хождение в Германии получили планы достижения сепаратного мира с США и Англией с целью избежать тотального разгрома. В их основе лежал учет традиционной антисоветской направленности политики западных держав, а также расхождений между США и Англией, с одной стороны, и СССР – с другой, по вопросам послевоенного устройства мира. Дипломатические контакты в этом направлении осуществлялись в глубочайшей тайне. Лишь после войны скудные сведения о них стали достоянием общественности. Документы, раскрывающие конкретное содержание переговоров того периода, или уничтожены, или до сего времени скрыты за семью печатями в сейфах соответствующих ведомств США и Англии. Тем не менее есть данные, которые проливают свет на характер переговоров фашистской Германии с западными державами.

В этом отношении интересен сохранившийся секретный документ Имперской канцелярии от 3 сентября 1943 г. под названием «Политические соображения на случай, если Германия не сможет выстоять в этой войне». В нем откровенно излагаются вероятные пути предотвращения разгрома фашизма Советским Союзом. В частности, гитлеровцы полагали возможным еще до поражения фашистского блока договориться об установлении господства США над Германией и всеми союзными или покоренными ею странами Европы вплоть до превращения их в «североатлантический протекторат».

Гитлеровские политики были готовы в тяжелых условиях, выбирая «из двух зол наименьшее», признать главенство США в империалистическом мире, чтобы под этим прикрытием «не бояться России» и ее «большевистской идеологии». Таким путем они стремились избежать ослабления фашистской Германии, сохранить ей перспективы на будущее.

Следует заметить, что идею сговора с западными державами в интересах создания наиболее благоприятных условий для ведения войны против СССР фашистское руководство вынашивало еще в начальный период Второй мировой войны. Об этом свидетельствует полет ближайшего помощника Гитлера Р. Гесса в Англию в мае 1941 г. с целью склонить ее правящие круги к заключению компромиссного мира с фашистской Германией.

После провала плана «молниеносной войны» против СССР начались поиски путей к миру с США и Англией для спасения фашистского Рейха. В 1942–1943 гг. Гиммлер и Риббентроп через различных лиц неоднократно по разным каналам устанавливали связь с западными представителями, в том числе с главой американской разведки в Европе А. Даллесом. Однако все их попытки внести разлад в антигитлеровскую коалицию не дали тогда практических результатов. Было совершенно очевидно, что Германия во главе с фашистским правительством представляла реальную угрозу безопасности США и Англии. Поэтому политические лидеры этих стран не могли пойти на открытый сговор с гитлеровскими палачами народов в ущерб Советскому Союзу, который нес на своих плечах почти всю тяжесть борьбы с агрессором.

К лету 1944 г., когда западные союзники открыли второй фронт, гитлеровцы окончательно осознали, что война ими уже проиграна. Фельдмаршалы Рундштедт и Роммель, командовавшие немецкими войсками на Западе, 29 июня советовали Гитлеру «сделать политические выводы» из военного положения и, заключив мир с США и Англией, бросить все силы на «удержание обороны на Востоке».

Гитлер, однако, считал, что для успеха переговоров с американцами и англичанами пока нет необходимых предпосылок. Он все еще надеялся запугать США и Англию мощью Германии и на этой основе вступить с ними в переговоры. Фашистское командование возлагало большие надежды на использование только что созданного нового оружия – реактивных беспилотных самолетов-снарядов Фау-1 и ракет Фау-2. Прежде всего, применением этого оружия Гитлер стремился достичь той же цели, которой ему не удалось добиться осенью 1940 г.: устрашающими ударами с воздуха склонить Англию к заключению мира.

Обстрел английских городов начался в ночь на 13 июня 1944 г. В августе 1944 г. в гитлеровской Ставке обсуждался вопрос о нанесении бомбовых ударов по Нью-Йорку. Однако это намерение оказалось невозможным из-за отсутствия сверхдальних бомбардировщиков. Не оправдались надежды и на «чудо-оружие». Против Фау-1, имевших ограниченную скорость (650 км/час), успешно боролась английская противовоздушная оборона. Практически неуязвимы были Фау-2, но их производилось мало.

Однако Гитлер продолжал верить в возможность заключения сепаратного мира с западными союзниками. «Мне нет необходимости доказывать, что такой возможности я не упущу, – заявлял он. – Но надеяться на благоприятный политический момент в период тяжелых поражений наивно. Такие моменты могут возникнуть в случае успеха… Настанет момент, когда напряженные отношения между союзниками настолько усилятся, что наступит разрыв. Нужно даже при существующих обстоятельствах еще немножко выждать». Фашистский диктатор видел выход в использовании антисоветских тенденций в политике западных держав в интересах фашизма. Он полагал, что в последний момент они не допустят, чтобы СССР разгромил оплот антикоммунизма в Европе.

Повод для подобной надежды Гитлеру могли дать участившиеся известия о росте антисоветских настроений среди английских правящих кругов, в частности, сообщение германского посла в Турции Ф. Папена о том, что английский консул в Г. Адана Мерсин в публичной речи по поводу утверждений о «возросшей большевистской угрозе» заявил: «К концу войны Англия и Америка будут достаточно сильны, чтобы приказать русским остановиться там, где они посчитают нужным»(20).

Таким образом, гитлеровская клика своей основной политической целью в этот период считала достижение «почетного мира для Германии». Добиваясь ее, военно-политическое руководство Рейха во второй половине 1944 г. взяло курс на затягивание войны. При этом главная ставка делалась на противоречия между империалистическими странами, с одной стороны, и СССР – с другой. Для того чтобы склонить западных союзников к переговорам, гитлеровцы всемерно стремились добиться улучшения стратегического положения Германии, и прежде всего стабилизации Восточного фронта.

Однако немецко-фашистским войскам не удавалось стабилизировать оборону на советско-германском фронте. Пассивность же войск западных союзников у западных границ Германии осенью 1944 г., отсутствие у них стремления воспользоваться благоприятной обстановкой, созданной скованностью основных сил вермахта на советско-германском фронте, для проведения крупных стратегических операций, усиливавшиеся к концу войны противоречия в антигитлеровской коалиции – все это давало повод гитлеровской клике для иллюзий на возможность демонстрацией силы склонить США и Англию к сепаратному миру.

Оценивая положение во Франции, Гитлер признавал, что имеющиеся там немецкие войска ни по вооружению, ни по снаряжению вообще непригодны к ведению «маневренной войны». Исходя из этого, он делал вывод, что удержание французской территории в создавшейся обстановке не имеет «никакой перспективы». Остановить экспедиционные войска, по его мнению, было бы возможно после отвода всех подвижных соединений на позиции линии Зигфрида и Вогез. Фашистское руководство рассчитывало, что удастся закрепиться па этих позициях, выиграть время и перейти в наступление против aнгло-американских войск. Важной предпосылкой успеха наступления, по мнению Гитлера, явилось бы усиление немецкой авиации на Западном фронте.

В августе 1944 г. в гитлеровской Ставке было принято окончательное решение нанести удар на Западе. Beрховное Главное командование вооруженных сил Германии, по утверждению К. Типпельскирха, считало, что мощный удар вермахта по англо-американским войскам не только приведет к расколу между США и Англией, с одной стороны, и СССР – с другой, но и обострит «политические разногласия между Рузвельтом и Черчиллем, а в дальнейшем позволит существенно усилить оборону на Востоке, после чего не замедлили бы сказаться и серьезнейшие психологические последствия в собственной стране, равно как во всем мире». Незадолго до начала Арденнской операции, 12 декабря 1944 г., А. Гитлер говорил своим генералам: «Нужно иметь в виду следующее. В мировой истории не существовало коалиции из таких разнородных элементов, преследующих различные цели, какую создали наши противники. Это самые резкие противоположности, какие только мыслимы на земном шаре: ультракапиталистические государства, с одной стороны, и ультрамарксисткое государство – с другой… Это государства, цели которых уже теперь изо дня в день расходятся все больше. И тот, кто следит за этим процессом, тот может видеть, как эти противоречия все более усиливаются. Если здесь (на Западном фронте) еще последует несколько сильных ударов, то в любой момент может случиться, что этот искусственно поддерживаемый фронт рухнет под громовые раскаты». Начальник штаба оперативного руководства Верховного Главнокомандования вермахта генерал-полковник Йодль также полагал, что в случае удачи наступления «планы союзников будут расстроены на длительный срок и противнику придется произвести принципиальный пересмотр своей политики».

Надеясь на захват инициативы в борьбе с американскими и английскими войсками и на возможность выхода США и Англии из войны, гитлеровцы видели конечную цель намечаемой наступательной операции в достижении перелома в ходе борьбы на Западе и создании благоприятных предпосылок продолжения войны против СССР. Фашистское руководство рассчитывало, что в условиях ведения войны только на одном фронте Германия сможет добиться успеха, изменить положение на главном, советско-германском, фронте.

Наступление в Арденнах (операция «Вахта на Рейне»), следовательно, рассматривалась Ставкой А. Гитлера осенью 1944 г. в качестве первостепенной задачи. В директиве Верховного Главнокомандования вермахта, подписанной Гитлером 10 ноября 1944 г. в казематах восточнопрусской Ставки «Волчье логово», указывалось: «Цель операции состоит в том, чтобы посредством уничтожения сил противника к северу от линии Антверпен – Брюссель – Люксембург добиться перелома в кампании на Западе и, возможно, в ходе всей войны».

Из воспоминаний командующего 5-й танковой армией зимой 1945 г. генерала Хассо фон Мантейфеля:

«Гитлер заявил, что именно сейчас настал момент поставить на карту все, «ибо Германии необходима передышка». По его мнению, даже частичный успех задержит осуществление планов союзников на восемь-десять недель и даст Германии желанную передышку. Временная стабилизация Западного фронта даст возможность верховному командованию перебросить войска с Запада на наиболее опасный – центральный – участок Восточного фронта. Гитлер считал, что успешная операция в данный момент не только повысит моральное состояние немецкого народа, но и повлияет на общественное мнение в союзных странах. «Я исполнен решимости, – продолжал Гитлер, – провести эту операцию, пренебрегая риском. Даже если удары союзников в районе Меца и в направлении на Рур приведут к большим потерям нашей территории и укрепленных позиций, я все же намерен осуществить это наступление»(21).

Обстановка, однако, резко изменилась уже в первый месяц 1945 г. Потерпев поражение на Западном фронте, Ставка Гитлера основное свое внимание перенесла на советско-германский фронт, проводя комплекс мероприятий организационного характера в оборудовании оборонительных рубежей, осуществленными крупных перегруппировок войск. В результате мощная система укреплений протянулась от Балтийского моря до Дуная, а в глубину – от Восточной Пруссии до Берлина и от Карпат до Вены. Основу этой обороны составляли долговременные, хорошо оборудованные в инженерном отношении рубежи и полевые позиции оперативного значения, густо насыщенные железобетонными укреплениями. Стратегическая группировка неприятельских войск на советско-германском фронте характеризовалась тем, что основные силы были сосредоточены на кратчайших направлениях к Берлину – между Балтийским морем и Карпатами. Но и на южном крыле враг располагал довольно сильной группировкой, насчитывавшей до 70 дивизий.Вермахт зимой 1945 г. активно готовился к отражению очередного наступления Советских Вооруженных Сил, располагая для решения этой задачи еще значительными силами и средствами. Возлагая больше надежды на «сепаратный» мир, военно-политическое руководство Германии осознавало жестокость схватки на советско-германском фронте.

Примечания

1. Правда истории. М., 1991. С. 78.

2. История Второй мировой войны.1939–1945. Т. 9. М., 1978. С. 533.

3. Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wehrmact. S. 1595. (Далее: КТВ/OKW).

4.  Groehler O.Geschichte des Luftkriegs 1910–1970. S. 460–461.

5. КТВ/OKW., Bd. IV., Hallbband 2. S.1308.

6.  Типпельскирх К.История Второй мировой войны. С. 516.

7. Военно-исторический журнал. 1959. № 11. С. 126–127.

8.  Кульков Е. Н.Операция «Вахта на Рейне». М., 1986. С. 148.

9. Wehwissenschaftliche Rundschau.1960. Heft 9. S.502.

10.  Мюллер-Гилленбранд Б.Сухопутная армия Германии 1933–1945/ Пер. с нем. М., 1976. Т. 3. С. 326.

11. Центральный Архив Министерства Обороны Российской Федерации Ф. 32. Оп. 11306. Д. 569. Л. 388 (заверенная копия трофейного документа). (Далее ЦАМО).

12.  Розанов Г. Л.Конец Третьего рейха. М., 1985. С. 167.

13. КТВ OKW. Bd. IV. HB. II. S.1569.

14. Zeitschrift fьr Militдrgeschichte. 1965. № 6. S.705.

15.  Даличев В. И.Банкротство стратегии германского фашизма. М., 1973. С. 587.

16.  Speer A.Erinnerungen. Frankfurt-M., 1924. S. 429.

17. Совершенно секретно. Только для командования./ Пер. с нем. М., 1967. С. 643.

18.  Himmbtr H.Gehembreden 1934… Frankfurt-M., 1924. S. 188.

19.  Проэктор Д. М.Агрессия и катастрофа. М., 1968. С. 562.

20. КТВ/OKW. Bd. IV. HB. 1.S. 439.

21. Роковые решения. / Пер. с англ. М., 1958. С. 265.

Глава 2 Замысел Ставки ВГК на кампанию 1945 г

Итак, приближался 1945 год. Чем же примечателен был для Советского Союза и Советских Вооруженных Сил уходящий в историю 1944 год?

Вооруженные силы Советского Союза, завершив в 1944 г. изгнание немецко-фашистских захватчиков за пределы Родины, вступили на территорию Норвегии, в Восточную Пруссию, вышли на Вислу и в Карпаты, развернули бои в Западной Венгрии. Фронт советских войск к январю 1945 г. проходил по линии Тильзит (Советск), Юрбург (Юрбаркас), Августов, Варшава, Демблин, Сандомир, Ясло, Эстергом, озеро Балатон, Осиек (75 км юго-восточнее Печь) и далее на юг. Союзники фашистской Германии в Европе – Финляндия, Румыния, Болгария и Венгрия – были выведены из войны на стороне Германии и объявили ей войну. Это означало полную изоляцию Германии в Европе и расширение фронта антифашистской коалиции, ведущей и руководящей силой которой был Советский Союз.

Существенные изменения происходили в экономике страны. Произошел определенный сдвиг в развитии нефтяной промышленности. Во второй половине 1944 г. по сравнению с первой добыча нефти возросла на 0,6 млн т. Первое место по добыче жидкого топлива занимал Азербайджан (65 %), за ним шли районы Северного Кавказа (8,2 %), Урал (7 %) и Поволжье (4,8 %). Благодаря самоотверженному труду шахтеров и нефтяников была успешно решена одна из самых кардинальных проблем военного времени: страна получала такое количество топлива, которое в основном обеспечивало нормальное функционирование отраслей экономики, работавших на нужды фронта.

Дальнейшее расширение выпуска военной техники, насущные потребности народного хозяйства, возросшие масштабы восстановления экономики в освобожденных районах настоятельно диктовали необходимость неуклонного увеличения производства чугуна, стали и черного проката. Основную роль в снабжении военных заводов металлом по-прежнему играли Урал и Западная Сибирь, в первую очередь такие гиганты советской черной металлургии, как Магнитогорский и Кузнецкий комбинаты, которые в 1944 г. достигли наивысшего уровня производства за весь предшествующий период войны. Так, металлурги Кузнецкого комбината в течение года произвели сверх плана свыше 71,2 тыс. т чугуна, 75,4 тыс. т стали и 157,5 тыс. т проката. Это был результат прежде всего умелого использования оборудования доменного, мартеновского и прокатного цехов. Значительно перевыполнил государственное задание и коллектив Магнитогорского комбината. По сравнению с 1943 г. магнитогорцы дали больше чугуна на 26 % и стали – на 23,1 %. Только за счет лучшего использования агрегатов мартеновские цехи в течение года увеличили выплавку стали на 470 тыс. т. Характерно, что выплавленный металл был не только высококачественным, но и самым дешевым в стране. Выдающихся успехов добился также коллектив Ново-Тагильского металлургического завода, занимавший одно из первых мест в отрасли по эффективности эксплуатации доменных печей. Как и в предыдущий год войны, в авангарде металлургов страны шли такие передовики производства, как сталевары-скоростники А. Я. Чалков, М. М. Привалов и М. В. Буркацкий на Кузнецком комбинате, П. Н. Бревешкин и В. Ф. Шлямнев на Магнитке, В. М. Амосов на Златоустовском заводе, Н. X. Базетов на Верх-Исетском заводе, Д. Д. Сидоровский на Уралмаш-заводе и многие другие.

Успехи в развитии металлургии в значительной мере предопределялись героическим трудом рабочих горнорудной промышленности. На рудниках Урала и Сибири усилиями всех трудовых коллективов из месяца в месяц увеличивалась добыча железной руды, росли ряды последователей знатных бурильщиков страны А. И. Семиволоса, И. П. Янкина и С. И. Еременко. Все большую роль в обеспечении металлургических заводов рудой играли освобожденные районы. В четвертом квартале 1944 г. страна получила ее почти в полтора раза больше, чем в первом.

Таблица 1. Рост производства основных видов промышленной продукции в СССР в 1944 г.

Данные таблицы свидетельствуют, что ведущие отрасли советской промышленности развивались по восходящей линии. Несмотря на колоссальные потери, понесенные в ходе войны, советская экономика наглядно демонстрировала свои преимущества перед экономикой Германии.

В обеспечение побед советских войск на фронте достойный вклад вносили труженики сельского хозяйства. В их работе и в 1944 г. еще сказывались тяжелые последствия предыдущих лет войны, и особенно нехватка рабочих рук, руководящих кадров, сельскохозяйственной техники, запасных частей и удобрений. Однако благодаря героическому труду колхозников, рабочих МТС и совхозов положение в этой отрасли экономики заметно улучшалось.

Опираясь на успехи тяжелой индустрии, правительство принимало меры по укреплению материально-технической базы сельского хозяйства. В 1944 г. для этого, в основном на оснащение МТС и совхозов, государство ассигновало 7 млрд рублей – в полтора раза больше, чем в предыдущем году. В течение года Наркомат земледелия получил в общей сложности 1833 трактора, 2435 тракторных плугов, 1037 конных сеялок. Поставки горючего в расчете на один трактор приблизились к довоенному уровню. Однако главную роль в повышении механизации сельскохозяйственных работ сыграл резкий рост производства запасных частей, фактически прекращенного в первые годы войны. В результате удалось восстановить вышедшие из строя тракторы и тем самым увеличить объем тракторных работ в колхозах в 1944 г. по сравнению с 1943 г. на 25 млн га(1).

Начальник Генерального штаба А. И. Антонов

Принимались также меры по расширению и улучшению подготовки специалистов для деревни. Совнарком Союза ССР своим постановлением от 23 сентября 1944 г. установил единый тип средних сельскохозяйственных учебных заведений с трехгодичным сроком обучения. Их количество постоянно росло. Так, в системе Наркомзем РСФСР в 1944/45 учебном году насчитывалось 209 сельскохозяйственных техникумов против 54 на начало 1941/42 учебного года. Почти втрое увеличивалось количество учащихся(2). Десятки тыс. председателей колхозов, бригадиров и звеньевых проходили переподготовку на специальных курсах.

Характерной чертой развития сельского хозяйства в 1944 г. стало некоторое повышение культуры земледелия. Принимались меры по восстановлению севооборотов, нарушенных в предыдущие годы войны. Был взят курс на восстановление зяблевой вспашки, от которой в первые годы войны многим колхозам пришлось отказаться из-за нехватки рабочих рук и техники. 16 сентября 1944 г. Наркомзем СССР, отметив отставание ряда областей в подъеме зяби, потребовал от областных земельных управлений не откладывать зяблевую вспашку на послеуборочный период. Для обеспечения строгого выполнения плана раннего подъема зяби кроме организационных мероприятий предусматривалась система материального стимулирования трактористов и других работников МТС.