Текст книги "Летучий Голландец"

Автор книги: Ричард Аллен Кнаак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Август де Фортунато. И Голландец, и Сын Мрака о нем почти забыли. Да и зачем было помнить. Сын Мрака лишил ренегата его ментальной энергии. Однако эта потеря не лишила его коварства, и оказалось, что он сумел разузнать, как работают некоторые приборы в обители Властелина Теней.

Очевидно, де Фортунато тайно следил за действиями своего бывшего союзника с тех самых пор, как они объединили силы.

– Ты показывал мне свои драгоценные машины снова и снова, полагая, что самому мне с ними не справиться, но я – Август де Фортунато. Я давно уже понял, как пользоваться этой штукой, но у тебя было много других секретов, которые я хотел узнать. Однако сейчас ты мне не оставил выбора. Теперь я владею ситуацией, ваше высочество. Теперь твои секреты и секреты корабля станут моими.

«Он все еще ничего не знает насчет корабля». Да и как бы он узнал? Майин отец не был посвящен в обмен информацией между Голландцем и их мучителем. И сомнительно, что он поверил бы в эту правду.

Напрягаясь изо всех сил, израненный скиталец все-таки смог подняться. Рядом раздался стон, и Голландец понял, что это пошевелился Гилбрин. Что касается Рошалей, то, казалось, они в панике. Некоторые из них вылезли на свет, возможно, собираясь напасть на Августа де Фортунато, но Голландец не обратил на них внимания. Важно было попытаться спасти Майю.

Он не успел и шагу ступить, когда обитель Сына Мрака трансформировалась вдруг в, если это только возможно, в еще большее сумасшествие.

На мир накатила самая большая волна нестабильности из всех, которые он уже перенес. Искажения были сильнее, воздействуя на всех и вся. Рошали превратились в извивающиеся тестообразные мешки, теперь и правда похожие на чернильные кляксы, как их часто называл де Фортунато. Гилбрин пытался встать на тонких, как булавки, ногах, но его руки и туловище так распухли, что он стал похож на Рошаля.

Сам Голландец пострадал от трансформации меньше, чем ожидал. Его руки, ноги и туловище вытянулись, но все же он сохранил подвижность.

Майя, на удивление, не изменилась совсем, но то, что ее держало, превратилось в кошмар еще более страшный. Сын Мрака со своими тенями стал целым морем каких-то щупальцев, которые кидались в разные стороны и натыкались на что попало. Один из Рошалей оказался слишком близко и, получив удар парой щупальцев, просто прекратил существование. В самой середине клубка из конечностей Сын Мрака, ставший приземистым и толстым, трясся от неуправляемой дрожи, а на его грудь по-прежнему был направлен черный луч. Казалось, он не может скрыться, и Голландец решил: единственная причина этого в том, что Властелин Теней все еще охраняет свою обитель от «Отчаяния». Чтобы сражаться на нескольких фронтах, призрачный принц вынужден максимально использовать свою энергию.

«Максимально?» Но ведь именно энергия Сына Мрака является причиной разрушения любого мира, в который он является. А это означает, что чем больше используется этой энергии, тем быстрее наступают искажения и диапазон их шире. Если ее будет слишком много, то, возможно, смерть Сына Мрака освободит дьявольскую силу, заключенную внутри, и покончит с жизнью этого варианта, а ведь сам скиталец и все его друзья все еще, как в ловушке, заключены здесь.

Голландец не был уверен, что на этот раз Странники и он сам сумеют выжить. Теперь возникло столько проблем, столько неопределенности. Но Майю он должен спасти в любом случае. Однако щупальца держали ее так, что он не мог дотянуться. Каждый раз, когда он подбирался поближе, они снова относили ее прочь. Сама Майя была сильно обвита со всех сторон и помочь не могла, а энергия из щупальцев не давала ей воспользоваться собственной силой, к тому же очень ослабленной. Де Фортунато забрал у нее, как и у Голландца, слишком много ресурсов.

Гилбрин наконец сумел встать. Он взглянул на Майю, затем на Голландца и потом огляделся вокруг. И больше Голландец его не видел, он только заметил, что Гилбрин кинулся вслед за Рошалем, тем, который, по-видимому, охотился за Августом де Фортунато. Голландца не огорчило, что Гилбрин не пришел ему на помощь. Остановить де Фортунато важнее. Теперь становилось все яснее, что чем дольше Сын Мрака будет страдать от своего прибора, тем меньше времени останется этой Земле, ведь, мучаясь от боли, черный призрак высвобождал свою мощь бесконтрольно.

Ну, раз он не может освободить Майю прямо, ему остается только одно. Он должен вытащить Сына Мрака из-под действия черного луча. Часть его души восставала при этой мысли, та часть, которая хотела отомстить призрачному монстру за всех, на кого он навлек гибель.

Он взглянул на Майю и решился. Голландец собрался с духом и прыгнул вверх, пытаясь схватить своего бывшего тюремщика. Один из отростков шевельнулся, видимо, ощутив его присутствие, и отбросил его в сторону. Моряк рухнул на пол. Каждая рана на теле заныла в десять раз сильнее.

Черный свет исчез.

Сын Мрака перестал кричать. Тени его бессильно повисли, но зловещий призрак не был мертв. Он оставался в сознании, хотя, очевидно, был сильно ошеломлен и потерял ориентацию. Властелин Теней опустился вниз.

Кто догнал Августа де Фортунато – Гилбрин или Рошаль, – Голландец не думал. Наконец-то он может добраться до Майи.

Сын Мрака медленно приходил в себя, и Майя уже воспользовалась случаем, освободив одну руку и убрав с шеи безвольную, почти твердую тень.

Когда он подошел к ней, она с облегчением вздохнула, но ничего не сказала. Оба понимали, что смогут действовать успешнее, если не станут сейчас привлекать внимание Сына Мрака. Вечный скиталец освободил ее еще от одного щупальца. Его хозяин мог больше не страдать от своего смертоносного прибора, однако искажения реальности, вызванные неконтролируемыми выбросами его энергии, продолжали неистовствовать. Конечно, хорошо, что это помогает освободить Майю, но вполне возможно, что нынешняя волна не кончится никогда, а начнет наращивать мощь до тех пор, пока Земля не погибнет.

Теперь оставалось освободить только Майину руку, но щупальца вдруг напряглись и медленно, но целеустремленно зашевелились. Одно из них схватило Голландца за ногу, но он по нему ударил, и оно убралось, к несчастью, несколько других тут же кинулись на выручку.

– Мое терпение иссякло, предвестник! – прорычал Властелин Теней. Он отклонился назад, так что собственные тени должны были его поддерживать. Черное поле, которое обычно окутывало всю его фигуру, кроме мертвенно-белого глаза, теперь в области груди было серым. Серый цвет медленно темнел, но хоть внешне сын Мрака и оправлялся, было ясно, что он все еще не справился с последствиями нападения. Но разумеется, это не делало его безвредным.

– Майя, отойди назад как можно дальше. – И тут же Голландец схватил оставшееся щупальце, которое все еще сдавливало ее руку. Сконцентрировав всю свою волю, он стал сжигать тень, как жег бы Рошаля. Это оказалось значительно труднее и вообще могло бы не получиться, если бы не волна искажения.

Тень горела и горела прекрасно. Гневно вскрикнув, Сын Мрака убрал щупальце, которое превращалось в пепел там, где Голландец его коснулся. Не колеблясь, Голландец отбросил Майю еще дальше назад. По сравнению с Сыном Мрака опасность, исходящая от Рошалей, казалась незначительной.

Тени снова схватили Голландца. Сын Мрака притянул его поближе к себе.

– Ты давно подлежишь наказанию за свои грехи, предвестник. Ты и те, что с тобой, посмели нанести урон моей безопасности, а большего преступления не существует.

– Кроме, возможно, смерти множества миров, – возразил изгнанник. Он, как мог, накапливал силы. Когда Сын Мрака подтащит его достаточно близко, он нанесет единственный ответный удар. Если удар окажется неэффективным, то – всему конец.

– То, что кто-то должен погибнуть ради сохранения моей драгоценной жизни, – это суровая необходимость. – Тени собрались в букет, каждое щупальце нацелилось на противника Черного Принца. – Кроме того, твоя смерть будет для меня долгожданным удовольствием.

В этот миг бешеный разряд энергии заставил Властелина Теней закрутиться волчком.

Нос громадного парусника прорвал сверкание его обители. Либо из-за напряжения, которому подвергся черный призрак, либо из-за искажения, порожденного этим стрессом, но «Отчаяние» смог пробить ослабевший барьер Сына Мрака. И вот теперь корабль наконец приближался именно к тому, кого он так долго разыскивал.

– Нет… – Голос черного призрака звучал почти как шепот. – Нет…

Внезапно вместо страха возник холодный расчет. Он обернулся к остаткам своих легионов и крикнул:

– Ко мне, дети мои! Все как один! Верните все, что я вам щедро дал!

Рошали двинулись к хозяину. Тени раздулись. Сын Мрака поднял Голландца высоко вверх, но на Майю даже не посмотрел. Рошали подходили все ближе, пока ближайший не оказался на грани досягаемости щупальцев их повелителя.

Тени вытянулись и нашли каждого из охотников. От одного касания Рошаль рассыпался в пепел, который в свою очередь обращался в ничто. В мгновение ока останки Рошаля перестали существовать.

Однако Сын Мрака пожертвовал своими любимцами вовсе не напрасно, а, как и в случае с Августом де Фортунато, Властелин Теней вытянул из них силу и пополнил ею свои истощенные резервы. Призрачный корабль вдруг замедлил ход и остановился. «Отчаяние» застыл лишь в нескольких футах от своей жертвы. Голландцу казалось, что он ощущает, как рушатся его надежды.

– Нахальные создания! – Властелин Теней еще выше поднял Голландца, несмотря на усиливающиеся искажения, он восстановил контроль над своими силами. – Ему нужен пассажир, он и получит своего испытанного и привычного компаньона.

Он попробовал зашвырнуть изгнанника на корабль, но Голландец крепко ухватился за его щупальце.

Если бы не начавшееся искажение, его руки просто соскользнули бы, но из-за хаоса, который вызвала энергия самого Сына Мрака, тени все еще оставались плотными, как резина.

С борта призрачного судна свесился веревочный трап и зазмеился вперед, как будто в поисках Сына Мрака. Голландец видел, как трап приближается, но ничего не мог сделать, чтобы его избежать. Если он отпустит своего врага, то Властелин Теней сможет тоже ускользнуть от «Отчаяния».

Кто-то закричал. Голландец понял, что это Майя. Он молил Бога, чтобы она не кинулась ему помогать, иначе на сей раз она наверняка разделит его судьбу.

Веревочный трап коснулся Голландца.

***

«Они ушли, – сама себе не верила Майя, – оба ушли».

Ушел не только Голландец, а с ним это чудовище – Властелин Теней, но и «Отчаяние» – она сама это видела. Призрачный корабль исчез в тот же миг, когда добрался до них обоих, но почему же он забрал Голландца, когда было ясно, что на самом деле ему нужен Властелин теней.

«Это несправедливо! Он не заслуживает того, чтобы снова страдать. Он заслужил наконец свободу!»

Внезапная дрожь напомнила ей, что означает свобода в этом мире. Искажения реальности нарастали с поразительной скоростью.

Прямо перед ней было отверстие, проделанное кораблем, оно все еще оставалось открытым. Разбитое окно и уходящая ночь за ним, казалось, манили к себе. Майя встала и, сражаясь с уходящим из-под ног полом и собственным изменившимся телом, как пьяная, добралась до окна. Только подойдя вплотную, она почувствовала ветер, такой сильный, что он чуть не выдул ее из окна. Майя ухватилась за раму и выглянула наружу. Город начинал просыпаться. Это означало, что скоро явится кто-нибудь разобраться насчет выбитых стекол, но во всем остальном ночь была такой же, как и до этого хаоса. Майя взглянула вверх.

Высоко в небе, почти на пределе видимости она различила призрачный корабль.

Его раскачивало будто в бурю. Она не так уж много знала о таинственном судне, но догадывалась, что это явление необычное. «Отчаяние» сражался с могучей силой, и этой силой, очевидно, был Сын Мрака. Он не был еще покорен, а значит, Голландец все еще находился в опасности.

А она ничем не может ему помочь. Может только смотреть.

Тут взгляд ее упал на искаженные отражения в стекле.

Майя обернулась, почувствовав облегчение от того, что в такой момент может опереться на Гилбрина. Может быть, он найдет решение.

Удар по лицу был нанесен с такой силой, что она выпала бы из окна, если бы нападавший не схватил ее за руку и не втащил обратно в разваливающийся приют.

Майя всмотрелась в искаженные черты своего отца. По виску его стекала кровь.

– Разве я не учил тебя быть внимательной, дорогая дочка? – Он снова ее ударил. – Ты мне сейчас нужна. Слушайся, иначе будет хуже.

В ее затуманенной болью голове всплыла мысль, что Август лишен большей части своей силы. Однако она подозревала, что, с силой или без силы, сейчас он не блефует.

– У тебя есть выбор, детка, – продолжал де Фортунато, схватив ее за волосы. – Ты идешь со мной и, может быть, останешься в живых. Ты отказываешься или же выкидываешь какой-нибудь фокус, и тогда я скормлю тебя им.

«Им» – это были два Рошаля с клешнями вместо рук.

Может, единственные оставшиеся Рошали. Вероятно, они были частью той небольшой группы, что отправилась за ее отцом… Как же Август, не обладая ментальной энергией, сумел не только не дать им себя убить, но и обратить их в своих слуг?

– Выбор за тобой, Майя, дорогая. – Август де Фортунато улыбнулся. – Ах да. Следует упомянуть, что твоему старому возлюбленному был предложен такой же выбор. Он выбрал не правильно. – Отец Майи щелкнул пальцами.

Один из Рошалей поднял клешню. На кончике висел кусок рубашки Гилбрина.

Он был в крови.

19. Окончательный выбор

Гилбрин мертв. Голландец потерян навсегда.

– Как ты смеешь? Как ты смеешь? – закричала Майя.

Она стукнула отца кулаком в грудь. Гнев придал силу ее удару. Август де Фортунато отлетел назад к самой стене, теперь уже стене офиса, которая и прервала его путешествие. Стена на мгновение возникла, когда ренегат об нее стукнулся, и снова пропала, едва он скользнул на пол. Там, где он приземлился, вместо сияния обители Черного Принца появился обычный ковер.

– Не стойте там как олухи, вы, кляксы-переростки! – закричал де Фортунато. – Если хотите, чтобы ваш повелитель вернулся, заставьте ее помочь!

Рошали потрусили в разные стороны, пытаясь зайти с флангов. Гнев все еще клокотал в душе Майи, хотя потеря мрачного обветренного скитальца вызывала его даже в большей степени, чем смерть верного Гилбрина. Она не желала разбираться в своих эмоциях, важно было лишь то, что можно без всяких сожалений дать волю своему гневу.

– Я вами уже сыта по горло, – спокойно сказала Рошалям Майя. – Вы не принадлежите этому миру и никогда не принадлежали.

Одно из чудищ попыталось схватить ее клешней. Но вместо того, чтобы увернуться, как этого следовало бы ожидать, Майя схватила клешню и сосредоточилась. Конечность тут же вспыхнула.

Удовольствие от победы чуть было не обошлось ей слишком дорого: теперь нападал второй Рошаль. Клешни исчезли, придатки монстра превратились в щупальца, они скользнули по ногам Майи, туго их обвили и потянули.

– Нет! – Она выбросила вверх обе руки, желая лишь удержать ужасную тварь на расстоянии и не дать ей себя накрыть.

Когда ее ладони дотронулись до Рошаля, его пронзила миниатюрная молния! Тварь задрожала и замерла. Молния продолжала играть с Рошалем, и он, казалось, горел, становился все меньше и меньше, пока от него не осталось лишь пятнышко дегтя, которое стекло с ее рук на пол.

Тяжелый ботинок ударил ее в бок. Майя вскрикнула от боли.

– Ты очень непослушная девочка, дочка. Мне это не нравится. – Август посмотрел куда-то вбок. – Ты-то ведь жив! Стряхни с клешни эту гадость и забери девчонку!

«Второй Рошаль, я его не убила…» Она попробовала перекатиться, чтобы сесть, но боль в боку не позволила.

Майя поняла, что в который раз отец оказался сильнее.

Ему вечно удавалось ускользнуть от той судьбы, которую он заслуживает.

Ее накрыла тень Рошаля. Удивительно, что эта тварь вообще могла двигаться, учитывая царящий хаос, но она двигалась. Отросток с клешней потянулся к Майе.

Вдруг мощный взрыв потряс и прежде нестабильный район. Рошаль зашипел, силой взрыва его швырнуло через голову Майи прямо в разбитое окно. Шипение превратилось в затихающий вой, пока чудовище камнем падало на землю.

– У тебя кончились пешки, дорогой Август, – раздался знакомый голос, – пора сдаваться.

– Гил?

Вдруг рука де Фортунато змеей обвила Майино горло.

Подтянув за шею, ее поставили на ноги. Майя услышала щелчок, а затем почувствовала на горле металл.

– Хватит, клоун. В этой жизни я научился владеть ножом к девяти годам, а когда вернулась память, то смог добавить несколько приемов из прошлых жизней. Так что прежде, чем ты что-то сделаешь, я смогу вырезать на ней, что захочу.

– Август, чего ты добьешься? У тебя осталось совсем мало энергии. Это только вопрос времени.

– На этот счет ты прав, клоун, но только не в том смысле, как ты думаешь. Я знаю об этом месте достаточно, чтобы исправить все, что его дьявольское величество со мной сделало.

– Ты что, ослеп? – недоверчиво взглянул Гилбрин. Он обвел рукой разлагающуюся обитель Сына Мрака. – Его маленькое королевство гибнет, Август. Видимо, гибнет и весь этот мир!

– Не сейчас! Еще рано! – Майя почувствовала, как лезвие слегка оцарапало горло, это рука отца дрогнула от волнения. – Он не погибнет, пока я не готов! Я должен убедиться, что перескачу в следующий мир.

«Сын Мрака забрал у него не только силу». Конечно, она должна бы чувствовать удовлетворение, что он может умереть с этим миром, но лезвие напомнило ей, что до тех пор он еще многое натворит.

– Конец света должен быть совсем близко, – почти добродушно заметил Гилбрин. – Может, осталось всего несколько минут. Мы с Майей можем подождать, Август. Мы отправимся дальше. Ты, вероятно, нет. Сын Мрака, знаешь ли, действует основательно.

– Если ты не подчинишься, я нарежу ее кожу на кусочки и очищу, как апельсин!

Бродяга покачал головой.

– Не пойдет, дорогой Август. Майя меня поймет, правда, дорогая? Конечно, тебе придется немного помучиться, но зато ты избавишься от него навсегда Он не пытался вступить в ментальную связь, наверное, потому, что помнил, ее отец тоже сохранил эту способность.

Ей показалось, она и так поняла его правильно: он блефовал. Но если бы дошло до дела, то Майя молилась, чтоб у нее хватило сил все выдержать и пережить злобу Августа.

– Я понимаю, Гил. Стоит потерпеть, чтоб увидеть, как он умрет навсегда.

– Заткнись! – Она почувствовала, как Август задрожал.

Нож немного отдалился.

В голове Майи раздался призыв Гилбрина:

«Ну давай, дорогая! Ты же его дочь, помнишь? Он сам тебя учил, помнишь?»

Она не ответила, стала сразу действовать. Майя могла рассчитывать на веру ее отца в то, что она не может представлять для него реальной опасности, а также на ослабление концентрации его сил. Локтем она со всей силы нанесла удар назад, целясь в то место, которое, как объяснял ей сам Август, было наиболее уязвимо.

Получив удар в пах, он вскрикнул от боли и удивления.

Майя схватила и отвела руку с ножом. Нож выпал. Затем, ухватившись обеими руками, она перебросила его через себя.

Он приземлился на спину, в тот же миг Майя вскочила на него, готовая отнять жизнь у человека, который убил ее мать и обрек стольких Странников на встречу с Сыном Мрака. Август взглянул на нее с удивлением и наконец даже со страхом. Он попытался стряхнуть ее с себя, но она пришпилила его на славу – еще один полезный навык, который он сам воспитал в ней еще в первой, настоящей жизни.

– Хватит смертей, Август. Хватит жертв твоего сумасшествия. Даже если этот мир пришел к Концу и мы уйдем вместе с ним, я буду знать, что тебе наконец довелось страдать так, как страдали другие, отец.

– Майя! Постой! – К ней бросился Гилбрин.

Услышав страх и беспокойство в его голосе, Майя заколебалась. Она поняла, Гилбрин боится, что она выполнит свою угрозу, и станет настоящей дочерью своего отца. Майе и так уже стоило немалых усилий не потерять человечность – то, что ее отец утратил давным-давно.

Август де Фортунато поспешил воспользоваться ее сомнениями. Собрав все силы, он сбросил ее с себя и прежде, чем она успела опомниться, оттолкнул подальше, схватил нож и занес над дочерью.

Майя взглянула в глаза отца и прочла в них свою смерть.

Перед ее взором возник образ матери.

Она сжала зубы. Страх исчез. Собрав всю энергию, Майя послала в отца мощнейший заряд. Он вскрикнул и выронил нож.

– Будь проклята! – зарычал Август.

В момент, когда он потерял нож, Майя, снова воспользовавшись его выучкой, нанесла вертикальный удар ногой.

Август подлетел и упал на пол. Майя хотела встать, но борьба отняла все ее силы.

Она слышала, как отец стонет от боли.

Тут подоспел Гилбрин и помог ей подняться.

– Ты в порядке, дорогая? Я не решался вмешиваться, вы так переплелись.

Она могла бы задать ему такой же вопрос. Только теперь она заметила царапины и кровь. Все его тело – рубашки не было – представляло собой сплетение шрамов, многие из которых еще кровоточили.

«Август сказал, что он мертв, неудивительно».

«А ты как, Гил?»

– Если учесть, как я выгляжу, то прекрасно!

– Август…

– Он больше тебя не обидит и никого не обидит. – Гилбрин поднял ее, чтобы она могла посмотреть.

Де Фортунато лежал на спине, поджав руки, как мертвый таракан. Глаза его смотрели в потолок. Вокруг головы и груди натекла лужа крови.

– Что случилось?

– Думаю, что он упал на осколок стекла. Проткнул себе шею и, наверное, грудь.

Она смотрела на труп и с удивлением ощущала, что чувствует некое сожаление из-за его смерти. Непрошено всплыли немногие добрые воспоминания о былых временах. Вот отец дарит ей щенка. Держит на руках. Майя отбросила эти мысли, вспомнив, как множество раз ей приходилось стыдиться, что она – дочь Августа де Фортунато. Стыд и ужас с лихвой перевешивали жалость.

– Не понимаю, как осколки могли попасть под таким углом.

– Имеет ли это сейчас значение, Майя, дорогая? Он мертв, и все.

Что-то в его тоне говорило, что тут было не только Провидение. Майя не стала настаивать. Если Гилбрин и сыграл какую-то роль в смерти ее отца, он сделал это, чтобы избавить ее саму от отцеубийства.

Она в последний раз посмотрела на Августа. Он был бы разочарован, если бы знал, как доведется ему умереть. Ее отец всегда видел себя погибающим в ореоле славы. Тысячи мертвых врагов у его ног.

«Прости, Август, что подвела тебя».

Обитель Сына Мрака быстро теряла черты реальности.

Обстановки пустого офиса было уже больше, чем ослепительного сияния. Но искажения реальности не ослабевали. В мире по-прежнему что-то шло страшно неверно. Конец света стремительно приближался.

Комната содрогнулась, раздался треск энергетического разряда. Заметались голубые молнии, собирая все остатки блистательного приюта Сына Мрака, поглощая любые следы, пока не осталось совсем ничего, только разгромленный, но все равно очень обыденный офис. Да еще труп Августа де Фортунато.

Исчезло даже тело аниматрона.

– Что это, черт возьми, было? – выдохнул Гилбрин.

Они посмотрели друг на друга, пытаясь справиться с охватившим их беспокойством. Майя спокойно ответила:

– Сын Мрака все еще хочет вернуться. Он сопротивляется, собирает силы… – она вздрогнула, но не от страха за себя, – и мы ничем не можем помочь.

«Отчаяние» сражался в небесах. Голландцу было ясно, что корабль изо всех сил пытается покинуть этот вариант, но его держит какая-то сила.

Эта сила – Властелин Теней.

Он спокойно стоял на палубе, вытянув руки, извлекая откуда-то энергию. Сын Мрака попал в переплет, но он вовсе не был разбит, если только Голландец не решится вмешаться. Но что он может сделать? Силы его истощены. Кажется, ничто не способно остановить черный призрак, даже «Отчаяние».

– Я не буду сидеть взаперти! Я не склонюсь ни перед чьей силой! Те, кто послал тебя, давно мертвы, и ты найдешь мне своего нового хозяина!

Сын Мрака разговаривал с кораблем. И как ни удивительно, корабль, похоже, ему отвечал, хотя Голландец ничего не слышал. Затем в его мозг полились образы. Он полагал, что те же образы являлись и Властелину Теней.

Он видел создание, правящее железной, кровавой рукой.

Целые страны и народы сметались с лица земли лишь потому, что пытались хоть немного улучшить невыносимую жизнь.

Перед Голландцем вставала история человека, чье лицо всегда укрывала тень, кто вникал во всевозможные тайны, лишь бы расширить свою власть. Цена не имеет значения.

Это была история Сына Мрака.

Сопротивление ему все росло, хоть он и пытался всеми силами его подавить. В это время Сын Мрака получил доступ к какой-то первичной силе, настолько чуждой его миру, что, манипулируя ею, он в конце концов повредил структуру реальности. Однако эта же самая энергия помогла ему совершить то, что другим было не под силу. Он совершил прыжок, отчаянный, почти безнадежный прыжок именно в ту область, откуда происходила эта энергия. И там он был вынужден ждать, пока реальность, восстанавливая свою структуру, породит новую вселенную.

Ясно лишь то, что вселенная восстанавливала себя каждый раз, когда его появление в ней заставляло мир распадаться.

Однако, без его ведома, нашлись люди, которые следили за его работой, еще когда он забавлялся с этой могучей силой.

Они понимали, что их вариант спасти невозможно, но не собирались позволить ему избежать кары. Слишком велики его преступления. Со всеми предосторожностями они создали аппарат, который в отличие от Сына Мрака мог, изменяя себя, приспособиться к любой вселенной. Они не хотели, чтобы их создание разрушало миры, охотясь за управлявшим ими монстром. К несчастью, создание такого охотника потребовало много времени, а времени у них не было. Их создание, которое Голландец называл теперь «Отчаяние», вынуждено было отправиться в путь незавершенным. Если бы врагам Сына Мрака удалось завершить работу, как они планировали, у него не было бы шансов ускользнуть.

– Уволь меня от перечисления преступлений и обвинений. – Сын Мрака прервал поток информации. – Я рожден, чтобы править. Ты будешь повиноваться, а не командовать. С новым капитаном все будет иначе!

Голландец видел, что сейчас это был уже не тот человек, который когда-то царствовал над вселенной. Сын Мрака, правивший империей, имел все же более здравый рассудок, хоть и не менее злобный. Постоянные скитания, вечное бегство от того, чему сам был причиной, превратили Властелина Теней в нечто, живущее далеко за краем безумия.

Протяжный стон заставил Голландца оглядеться. Вокруг тоже царило сумасшествие, но иное. Корабль метался, как будто попал в водоворот приближающегося Конца света. Паруса то надувались, то опадали. Поручни будто пытались замкнуть в себе палубу, все деревянные части ежеминутно вспыхивали ярким огнем. Нос «Отчаяния» стал широким и указывал практически вверх. Казалось, призрачный корабль хочет закрыться сам в себе вместе с двумя своими пассажирами.

Прокатился гром. Голландец посмотрел вверх и увидел, что чистое небо сменилось тяжелыми тучами – черными и пурпурными гигантами, ползущими со всех сторон Подобное он видел и прежде. Все это предвещало Конец света.

Если прежде его сдерживала слабость и отчасти какой-то страх, то теперь он больше не мог колебаться. Становилось все яснее, что Властелин Теней не только подавлял волю «Отчаяния», но мог вскоре совсем ее сломить. Если он овладеет кораблем, то ни один мир, ни одна реальность не смогут избежать воцарения Сына Мрака.

Худшей участи он вообразить не мог.

Когда он бросился к Сыну Мрака, который все еще был занят подавлением воли живой тюрьмы, небо осветила молния. Голландец молился, чтобы внимание повелителя Теней как можно дольше было занято этой проблемой, чтобы он не заметил новой угрозы, пока не станет слишком поздно.

Сын Мрака стал поворачивать голову в его сторону, но тут корабль удачно накренился и не только поколебал устойчивость Властелина Теней, но и отвлек его внимание. Голландец схватил Властелина Теней, ожидая, что сейчас на него кинутся щупальца. Однако те двигались на удивление медленно, и он сумел крепко вцепиться в их хозяина.

– Ты не смиришься с неизбежным, не так ли? Но я должен покончить с тобой раз и навсегда. Я обязан осуществить хотя бы это.

Теперь тени пытались оттащить его прочь, но отчаянная хватка Голландца оказалась сильней. Сын Мрака не мог его сбросить, как бы сильно ни напрягались его тени.

Пока они сражались, форма корабля претерпела поразительные изменения. Паруса сжались. Поручни с каждой стороны выросли так, что образовали скелет громадной клетки. И к тому же призрачный корабль теперь действительно светился… очень похоже на то, как светилась обитель Сына Мрака.

Сражаться против теней и их властелина становилось все труднее. Голландец почувствовал, как соскальзывают его руки.

Он слабел, но тут ему в голову пришла одна мысль. Он не знал, как много силы способен вложить в удар, но если в нем еще осталась энергия, то у Сына Мрака можно найти место, которое окажется достаточно чувствительным. Конечно, это лишь надежда, но больше сейчас ему опереться не на что.

Он нанес Властелину Теней удар прямо в его единственный бледный глаз, вложив туда не только физическую силу, но и всю ментальную мощь, которую смог собрать.

Черный призрак взвизгнул и отшвырнул Голландца, скорее случайно, чем действуя осмысленно. Со страшной силой моряк налетел на дверь, которая вела в каюты. Его противник не обращал на него внимания. Сын Мрака продолжал вопить, закрывая руками поврежденное око. Абсолютно неуправляемые тени его дико метались. Корабль раскачивался, а над его пленниками ревел шторм.

«Мало времени, капитан».

Спокойный голос Фило прозвучал, у него в голове.

Моряк огляделся, но аниматрона нигде не было. Тут Голландец вспомнил о его гибели в обители Сына Мрака. Фило больше нет. Он стал теперь еще одним призраком из тех, что населяют разум скитальца.

"Ты должен послушать, капитан. – Голос зазвучал более настойчиво. Он не помнил, чтобы Фило когда-нибудь говорил столь эмоционально. – Я – корабль, и корабль – это я, капитан. Так было почти с тех пор, как ты взял меня на борт.

Потому-то тебе и было позволено притащить на корабль несчастный обломок, ты даже подумал об этом по той же причине. Корабль был совсем плох, вроде как болел. Ты был его единственным маяком. Ты нес на себе след порока, налет тлетворной энергии. А она взывала к себе подобной. Вот корабль и воспользовался тобой, чтобы разыскать Сына Мрака, но тот всегда покидал порт прежде, чем он мог выудить добычу. Сын Мрака ничего даже не знал про корабль".

Сын Мрака перестал вопить, но теперь он ослеп, по крайней мере на время. Его тени змеились во все стороны, хватая все, что попадалось, но Голландец знал: они искали его.