Текст книги "Право по рождению"

Автор книги: Ричард Аллен Кнаак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Поднявшись, гибкий охотник отправился в направлении, откуда раздавался грохот. Минуту спустя Ахилий вернулся, и, судя по тому немногому, что можно было разглядеть, его лицо выражало досаду.

– Что-то тяжёлое ударило стену этого дома, – сказал он, указывая на темноту позади. – Порядком проломило её… Но что бы это ни было, сразу после оно встало и убежало.

И это тоже не удивило Ульдиссиана. Малик мог послать куда более способных слуг, чем прежние.

На этот раз они тщательно подготовили ловушку, дождавшись, пока он окажется один. Высший жрец знал его. Он знал, что настанет момент, когда его жертва захочет побыть в одиночестве.

Но тут он вдруг задумался: а что лучник делает здесь? Ульдиссиан давно перестал верить в совпадения.

Но не успел он задать вопрос, как Ахилий сказал:

– Предлагаю перейти в более людное место. Может, ты и наслаждаешься уединением, но уж не настолько.

Кивнув, Ульдиссиан последовал за своим другом туда, откуда они пришли. Ахилий явно мог видеть в темноте лучше, чем он. Вскоре охотник привёл их в окрестности имения Этона. Только тогда они остановились, чтобы отдышаться.

– Ну вот, так гораздо лучше, – заметил блондин.

– Спасибо ещё раз, – отозвался Ульдиссиан. – А теперь скажи мне, как так получилось, что ты оказался прямо там, когда мне понадобилась помощь.

Ахилий вздёрнул голову:

– А почему вообщетебе понадобилась моя помощь, Ульдиссиан? Что с тобой случилось там?

– Просто ответь мне, Ахилий, – Ульдиссиан был ещё не готов, чтобы вопросы задавали ему.

– Я подумал, ты можешь быть в опасности, – последовал ответ после длительного колебания.

Эта фраза озадачила Ульдиссиана:

– Что ты имеешь в виду?

– Я просто почувствовал, что то-то должно произойти, и доверился чутью. Вот и всё.

– И смог дойти до места, где я был.

– А что такого, – лучник пожал плечами. – Отец назвал бы это инстинктом, – отец Ахилия, как и он сам, был охотником, и никто не сумел побить его в ремесле кроме его собственного сына. – Наверное, я просто хороший охотник.

Но Ульдиссиан считал это большим, чем простой инстинкт. Он воздержался от замечания, но подозревал, что Ахилий обратил тот самый дар, которым обладал Ульдиссиан, в нечто, подходящее его талантам. Если точнее, то было возможно, что его семья делала так уже два поколения.

Это придавало ещё большее значение силам, растущим внутри них, чем они считали до сих пор. Ульдиссиан осознал, что он, наверное, даже не первый, кто обучился дару, а всего лишь первый, кто понял, насколько он поразительный.

– Что это там такое было? – спросил Ахилий. – Ты видел это?

Решив не напирать на Ахилия – по крайней мере, пока – Ульдиссиан ответил:

– По-моему, очередной питомец высшего жреца, – раздумав ещё немного, он добавил. – Думаю, он притворялся человеком. Ещё мне показалось, я почувствовал броню.

– Ну, моя стрела не задела броню. Судя по звуку удара. Выстрел должен был причинить ему больше вреда…

Ульдиссиана это не волновало. Нечто более важное было у него на уме. Это нападение в самом сердце Парты заставило его принять решение:

– Ахилий, у меня есть просьба к тебе. Обещай, что выполнишь её.

– Не раньше, чем услышу, что это за просьба, дружище! Ты меня знаешь.

– Тогда внимательно выслушай и ещёвнимательней обдумай. Ахилий, только тебе я могу доверить это. Я считаю, что остальные здесь в опасности. Мне нужно, чтобы ты увёл их куда-нибудь подальшеот меня. Ты сделаешь это?

– Под остальными ты подразумеваешь в первую очередь Лилию, я полагаю?

–  Всехвас… Но да, само собой, я надеюсь, ты и ей сможешь помочь.

Ахилий огляделся, нет ли кого вокруг. Улицы были пусты.

– Я понимаю, почему ты хочешь, чтобы Лилия, Серри и Мендельн были подальше отсюда… И ты прекрасно знаешь, что я больше всех хочу, чтоб Серри была в безопасности.

– Ахилий… – охотник жестом остановил его.

– Я никогда не стану тобой в её глазах, но я смирился с этим. Но даже если мы согласимся, что они не должны быть здесь, – и я уверен, что ты хочешь, чтобы и я был в безопасности, – добавил он со смешком, – я уверен, что никто из них не согласится пойти. Даже твой брат. Они дадут отпор тебе и мне, Ульдиссиан.

– Это небезопасно ни для кого из вас! Подтверждение тому ты видел только что!

– Да, но, услышав это, они только ещё больше заупрямятся… И я не возьмусь винить их за это! Тебе не избавиться от них или меня, дружище! Никак не получится.

Но Ульдиссиан подумал, что естьодин способ. Самый худший из всех.

Хотя он знал, что продолжать спор бесполезно, Ульдиссиан раскрыл рот… Но закрыл его, как только услышал стук копыт. Оба мужчины напряглись, Ахилий приготовил свой лук.

Но с тёмной улицы к ним подъезжал не кто иной, как мастер Этон. Торговец заметил мужчин и остановил коня прямо перед ними.

– Ульдиссиан. Лучник. Что заставило вас двоих стоять здесь и смотреть столь недоверчиво?

– Просто нервы, мастер Этон! – усмехнулся Ахилий. – Нервы, вот и всё!

– Мне нужно было подышать! – подтвердил сын Диомеда коротким кивком.

– Этим я не удивлён, – пожилой человек спешился. Держа поводья в одной руке, он другой хлопнул Ульдиссиана по плечу. – Ты столько сделал, Ульдиссиан уль-Диомед! Столько сделал… – после небольшой паузы он добавил. – И если я могу сделать что-то ещё для тебя, пожалуйста, не стесняйся.

Ульдиссиан почувствовал смущение. К счастью, Этон неожиданно обернулся к Ахилию:

– Говорил я тебе, какой хороший у тебя лук, лучник? Я не могу налюбоваться им с тех пор, как впервые увидел его.

– Это моего отца, мастер Этон! Отец заботился о том, чтобы он выглядел так же хорошо, как в день его создания, и я прикладываю все усилия, чтобы так оно и оставалось! Половина умения стрелка зависит от того, каким луком он владеет…

– Так много, по-твоему? Можно подержать? – попросил торговец, протягивая руку.

– Конечно, пожалуйста, – Ахилий дал их гостеприимному хозяину изучить оружие. Этон со знанием дела пробежал пальцами по умело изготовленному изделию. Ульдиссиан, который сам восхищался и даже несколько раз стрелял из лука, увидел его по-новому. Мало кто мог превзойти Тремаса, отца Ахилия, в его работе.

Но был ли исключительный талант резьбы Тремаса ещё одной вариацией дара?

Очень тщательно осмотрев лук, мастер Этон вернул его владельцу:

– В самом деле, блестящая работа. Мне не терпится снова увидеть его в действии.

Его замечание заставило друзей обменяться быстрыми взглядами. Глава Парты просто понятия не имел, о чём просит. Ульдиссиан не сомневался, что уличное нападение было только началом чего-то куда более зловещего… Чего-то, что могло захлестнуть весь город.

Чего-то, что очень даже могло уничтожитьего и всех, кто находился в нём.

* * *

Паства вытекла из храма, не ведая о том, что они теперь находились на один шаг ближе к потере своих душ… Больше того… К Люциону.

Нет… Не к нему, быстро подумал Примас, скрывая озабоченность за благочестивым выражением лица. Не к нему, но к величайшей славе его отца и других Первичных Зол.

Но при этом сын Мефисто был не прочь греться в отражении их славы.

Но для того, чтобы это продолжалось, для того, чтобы они наконец получили власть над Санктуарием, всё должно было пройти так, как запланировал Люцион… А последние события дали понять, что возможен иной исход. Всё нужно было поставить на свои места. Для демона Люцион был очень правильным созданием. Он не любил изменений.

Два других высших жреца, Херодий и Бальтазар, пришли к нему и почтительно поклонились. Обычно после того как Примас читал проповедь всем трём орденам, он и его самые преданные последователи встречались наедине для дальнейшего обсуждения продвижения Триединого на пути к господству.

Но не в этот вечер. В этот вечер Люциону пришлось остановиться на приведении в порядок положения дел. Хотя от его слуг и была польза, когда речь шла о планировании, он главным образом полагался на самого себя.

– Мы поговорим накануне завтрашнего дня. Приходите с луной. А сейчас идите и исполняйте свои обязанности… – в обязанности входило знакомить с учением тех верующих, кто достиг точки, когда они уже готовы принять истинные доктрины Храма… Ненависть, Разрушение и Ужас. Методов, при помощи которых Примас и его слуги постепенно подводили дураков к этому итогу, было множество, и они разнились от самых земных до магических. Некоторые верующие были более расположены к этому – слабоумные– и их тщательно отбирали из толпы и отводили на особые проповеди. Там лёгкие формы уединённых проповедей Примаса откладывались глубоко в головах смертных, обращаясь к самым тёмным их уголкам.

Но сейчас Люцион мог поручить это дело двум людям, стоящим перед ним. Он отпустил их и поспешил вернуться в свою святую святых. Его сердило, что он должен был проделать свою работу тайно, но приходилось идти на жертвы… Особенно если онавовлечена. Усилия Малика могли оказаться неплохим отвлекающим манёвром, благодаря которому ей не было известно, что ещё намерен предпринять Люцион.

Четыре стражника насторожились, когда он прошёл мимо них. Они были одеты подобно надзирателям мира, но были морлу. Любой, кто оказался бы достаточно глуп для того, чтобы попытаться пройти без разрешения, быстро бы понял разницу… За миг до того, как быть разорванным на куски.

Комната была погружена в тень: нынешняя работа Люциона больше годилась для темноты. Он посмотрел туда, где ещё два морлу стояли на часах возле съёжившегося молодого человека в сером наряде начинающего священника. В первой части своего учения эти избранные высшими жрецами не носили мантий какого-либо ордена, ибо Примасу было дано решать, кому они лучше послужат.

– Икарион… – произнёс Люцион. Его лицо приняло самое доброе выражение, но это было ни к чему: молодой человек перед ним знал, кем и чем был его хозяин.

– М-мой хозяин велик, – вымолвил Икарион, становясь на одно колено. – Мой хозяин м-милосерден…

Это вызвало усмешку Примаса, который гораздо лучше знал себя, чем смертный. Он подошёл к склонившейся фигуре и взял избранного за подбородок.

– Дорогой Икарион. Ты осознаёшь жертвы, на которые идёшь ради мантии священника, не так ли?

– И я с благодарностью принимаю их!

– Уверен? Твоих сестёр должны были привести к нам, чтобы сделать нашими преданными служанками… – у Люциона был очень низменный вкус к человеческим женщинам, особенно нетронутым. Прислужники показывали, насколько они посвятили себя, продавая своих. – Но те, как оказалось, отправились в далёкое путешествие…

– Хозяин, я…

Ладонь, которая коснулась подбородка, теперь больно сжала рот. Люцион продолжил всё тем же добрым тоном:

– Правда, далеко им уехать не удалось – спасибо очень преданному брату Томалу, твоему доброму другу. Я имел удовольствие обсудить с ними их таланты не далее как прошлой ночью…

– Нга! – Икарион совершил ошибку, попытавшись прыгнуть на своего хозяина.

Один морлу выхватил свой огромный топор и одним быстрым движением отделил голову бунтаря от тела.

Голова упала в руку Люциона. Он перевернул её, чтобы удержать содержимое. Сын Мефисто предпочитал убивать сам, но не мог винить воина за его энтузиазм.

– Оставьте тело, – скомандовал он морлу. – Вы свободны.

Те поклонились и вышли. Люцион помедлил, затем взглянул на самую тёмную тень наверху:

– Астрога! Я знаю, ты смотришь! У меня есть для тебя лакомый кусочек…

– А какова цена? – донёсся шипящий голос. – Какова цена, а, Люцион?

– Ничего такого, с чем бы ты не мог справиться, пёс Диабло… Мы поговорим об этом позже. Возьми тело…

Что-то белое и похожее на верёвку опустилось туда, где лежало тело. Оно напоминало паутину, только было гораздо, гораздо толще, словно существо как минимум столь же крупное, как сын Мефисто, как-то укрывалось в уголках потолка.

Обезглавленное тело поползло вверх, паутина тянула его в тень. Чуть погодя раздалось ужасное чавканье.

«Один куплен, – подумал Люцион. – Остался ещё один».

Свободной рукой Примас прочертил в воздухе треугольный символ, сходный с символом Триединого. Узор загорелся ярко-алым, затем опустился на пол и отпечатался там.

Люцион бросил в центр голову брата Икариона. Она приземлилась идеально, глаза навыкате уставились вверх, рот замер в беззвучном крике. Кровь расплылась вокруг, напитывая символ силой.

– Гулаг… У меня есть кое-что для тебя. Приди и возьми.

Каменный пол под головой начал двигаться, словно стал жидким. Магический узор оставался нетронутым, как и камни под ним, но они расплывались и выкручивались, словно были частью бурного моря.

Затем… Словно сердцевина вихря, справа от рисунка открылась дыра. Хотя она была круглой, внутри виднелись ряды зубов. «Рот» дважды прокружился вокруг узора, затем стал пытаться заглотить его.

При каждой попытке сверкали тёмные искры. В конце концов зубастая дыра остановилась.

– Гулаг глуп, – раздался чудовищный голос Астроги сверху. – Так же, как и его хозяин…

– Ты получил своё угощение, арахнид, – заметил Люцион. – Веди себя смирно…

Демон наверху затих, если не считать возобновлённого чавканья. Отвратительный рот ещё раз попытался заглотить голову, и снова узор не дал ему этого сделать.

– Поднимись, Гулаг…

Пол начал вздыматься. Он принял форму, отдалённо напоминающую человека, отдалённо – свинью. Тело всё ещё было камнем, но там, где предположительно должна была помещаться голова, вдруг выросли три глаза на стебельках.

– Лллллюционннннннн… – сказало оно, голос походил на предсмертный вздох. – Ххххооччччуууу…

– И получишь, слуга разрушения, слуга Баала, но – в своё время. Ты и Астрога должны помочь мне с заклинанием. Поможешь?

Наверху чавканье снова прекратилось:

– Больно дорогое кушанье, теперь думается мне…

Черты лица Люциона заострились. Его глаза, казалось, вдались во впадины, и он вдруг стал наполовину столь же серьёзный, как раньше:

– Но ты принял его, паук. Сделка, заключённая бездумно, от того не перестаёт быть сделкой…

– Пожалуй… – ответил демон неохотно.

Снова больше походя на доброго Примаса, сын Мефисто сосредоточил внимание на втором демоне:

– А у тебя, Гулаг, есть какие-то оговорки для принятия того, что я предлагаю, перед тем, как услышишь цену?

– Разззззрушшшенннииииееее?

– Да, очень даже может быть, – он улыбнулся простоте вопроса.

– Гооооловааааа….

Другого согласия Люцион и не мог дождаться от одного из приспешников Баала. Жестом он убрал узор.

Рот Гулага вдруг растянулся почти во всю его длину. Череп брата Икариона закатился в бездонную пасть и исчез в ней.

Демон закрыл рот, который расплылся в грубой каменной улыбке.

Люцион кивнул. Сложив кончики пальцев, он закрыл глаза, размышляя:

– Прекрасно. А теперь… Вот что мне нужно от вас двоих…

Глава пятнадцатая

Иллюзия покоя разлетелась на куски, теперь Ульдиссиан постоянно был настороже. Малик был поблизости и, несомненно, замышлял что-то ещё более коварное. Как всегда, Ульдиссиан волновался не столько за себя, сколько за Лилию и остальных. Но, как и сказал Ахилий, они не собирались оставлять его по своей воле, и он никак не мог придумать, как заставить их изменить решение.

Заметив его мрачное настроение, мастер Этон отвёл его в сторону следующим вечером после ужина:

– Ты сам не свой. Что-то тревожит тебя?

– Нет, ничего.

Тёмные глаза буравили его собственные:

– А я думаю, что это так, но ты не хочешь сейчас говорить, – Этон нахмурился. – Прошлой ночью я предложил любую дополнительную помощь, какую я могу предложить тебе. Думаю, это как раз такой случай. Может быть, если мы встретимся наедине, когда остальные уснут, я хотя бы смогу дать тебе пару советов.

Со времени смерти его родителей Ульдиссиан в большей или меньшей степени полагался лишь на себя, только изредка обращаясь за советами к подобным Сайрусу и другим друзьям отца. И всё же, торговец много видел и многое пережил, и, конечно же, мог куда лучше обозреть проблему, чем фермер.

В конце концов Ульдиссиан благодарно кивнул гостеприимному хозяину:

– Спасибо. Это было бы кстати.

– Тогда увидимся позднее, – пробормотал мастер Этон. – Скажем, за час до полуночи?

Снова кивнув, Ульдиссиан возвратился в компанию Лилии и остальных. С этой минуты он изо всех сил старался скрыть своё нетерпение. Минуты перетекали в часы, а часы казались вечностью. Когда наконец он отделался от Лилии – благородная дева привыкла к его ночным прогулкам – Ульдиссиан чуть ли не побежал через дом, так он жаждал добраться до кабинета и унять своё беспокойство.

На пути он чуть не столкнулся с кем-то небольшим. Седрик посмотрел на него, лицо юноши было на удивление бледным.

– Сед! Ты почему ещё не в постели?

Мальчишка бросил взгляд назад, словно ему не терпелось отделаться от человека перед ним:

– Отец… Мой отец хотел видеть меня. Теперь я иду спать.

Чувствуя, что сам уже опаздывает на встречу с мастером Этоном, Ульдиссиан похлопал сына торговца по плечу:

– Ну конечно. Ну, иди, раз такое дело.

Не дожидаясь ответа мальчишки, он пошёл дальше. Коридоры были слабо освещены, лишь несколько масляных ламп рассеивали темноту. Ульдиссиан не миновал ни одного стражника – очевидно, торговец чувствовал себя в полной безопасности в своём собственном доме. Дело, несомненно, примет иной оборот, когда он услышит, что́ хочет ему рассказать его гость.

Дверь в кабинет была закрыта, и снизу через неё не просачивалось никакого света. Ульдиссиан осмотрел пустой коридор и постучал один раз.

Голос Этона разрешил ему войти. Чувствуя облегчение, Ульдиссиан проскользнул внутрь, быстро закрывая за собой дверь.

Комнату освещала одна единственная свечка на небольшом столе красного дерева у боковой стены. Рядом со свечкой стоял графин вина и два кубка, один из которых хозяин, сидевший в кожаном кресле у стола, поднял, как только глаза фермера привыкли к полумраку.

– Сегодня я нахожу тишину ночи куда более расслабляющей, – объяснил мастер Этон, отхлебнув вина. – Да и думается лучше.

Ульдиссиан занял другое кресло, на которое указал мастер Этон:

– Спасибо, что пригласили меня увидеться с вами.

– Разве я мог поступить иначе? После всего, что произошло? Ульдиссиан, я не мог отказать тебе в том, в чём ты нуждаешься! – он указал на другой кубок. – Прошу… Рекомендую.

Хотя он хотел сохранить свою голову свежей, Ульдиссиан вдруг почувствовал, что в горле у него пересохло. Он позволил мастеру Этону налить ему немного вина. Жидкость восхитительным пламенем пробежала по его горлу.

– Сильное вино, берёт за душу, я бы сказал, – Этон опустил свой кубок. – Ты очень встревожен, сынок.

Стиснув кубок с вином обеими руками, Ульдиссиан подался вперёд и поделился опасениями за своих друзей… И за саму Парту. Этон слушал молча, иногда кивая в знак понимания.

Когда Ульдиссиан кончил, мастер Этон задумчиво потёр подбородок. Мерцающий свет от свечки плясал в его глазах, привлекая внимание фермера.

– Твои страхи за моих людей и твоих собственных товарищей справедливы, Ульдиссиан. Я бы сам понадеялся сделать не меньшее, окажись я в твоём положении…

– Но что я могу сделать, чтобы уберечь их – всехвас – от вреда? Я не уверен, что смогу защитить каждогоот силы Триединого. Когда-то я думал, что могу, но после прошлой ночи…

Глава Парты встал и начал размеренным шагом ходить перед Ульдиссианом. Было видно, что он напряжённо размышляет.

– Да… События прошлой ночи, судя по твоим описаниям, показывают непостоянство твоего дара, чего я не ожидал. Это был показательный случай, – Этон остановился и посмотрел на него. – Возможно, ты прав: того, чем ты владеешь, может оказаться недостаточно против такой силы, как Храм. Они владеют легионами. Я слышал из надёжных источников об их фанатичных воинах, по сравнению с которыми надзиратели мира – миролюбцы. Некоторые утверждают даже, что эти тёмные закованные в броню бойцы не могут быть убиты средствами смертных…

Это описание попало прямо в точку:

Да! – воскликнул Ульдиссиан. – Налётчики на улице! Как я и сказал! Стрела Ахилия должна была убить его, но она его только вспугнула…

Пожилой господин вышел из области освещения свечки, почти полностью растворившись в тенях дальнего угла комнаты:

– Так значит, эти истории небеспочвенны. Это почти заставляет меня предложить… Но нет, ты никогда не пойдёшь не это.

– На что? – Ульдиссиан был готов почти на всё, если это хотя бы защитит женщину – людей– которых он любил. – Скажите мне!

Мастер Этон снова развернул к нему лицо. Если бы огонь свечи снова не отразился в его глазах, Ульдиссиан не сумел бы прочесть ничегов его выражении. В этом же взгляде он видел приговор и укрепил свою собственную решимость.

– Есть единственный путь защитить их… И мою дорогу Парту, но мне стыдно это даже предлагать.

– Пожалуйста! Я не буду держать на вас обиды, мастер Этон! Вы всегда были не кем иным для меня, как хорошим другим и хозяином!

– Ну, хорошо. Быть может, мой юный Ульдиссиан, ты можешь добиться того, чего желаешь, только оставив их без всякого предупреждения. Оставь их глухой ночью и скачи из Парты, как если бы гончие Храма были вблизи от города. Скачи отсюда и встреться с Маликом…

– Что?! – Ульдиссиан вскочил на ноги, роняя кубок и кресло.

– Выслушай меня! Малик пришёл за тобой! Ему нужен только ты! Каким бы ни был исход твоей встречи с ним, оставив Парту и остальных, ты снимаешь с них всякую угрозу! Триединое больше не принесёт им никаких неприятностей!

Самое ужасное было то, что Ульдиссиан уже обдумывал это. И всё же, будучи высказанным столь прямолинейно, предложение легло тяжким грузом на его сердце.

«Но это убережёт их всех, особенно Лилию…»

Но было тут ещё о чём подумать:

– Но приспешники высшего жреца уже в Парте. Может быть, слишком поздно предпринимать это.

– Они следят за тобой. Они наверняка увидят, как ты уезжаешь, даже если ты примешь решение вот в эту самую минуту. Такие существа немедленно последуют за своей жертвой… Или ты считаешь, что это бессмысленно?

Осмысленность этого для Ульдиссиана была несомненной, но было в предложении мастера Этона что-то такое, что не укладывалось у него в голове.

«Но это единственный путь!» – настаивал его разум.

Торговец не нарушал тишины, давая Ульдиссиану самому бороться с собой. Оставить остальных позади было единственным правильным курсом действий. Это было строго между ним и Маликом.

– Вы считаете, они все последуют за мной? Я про существ высшего жреца.

– Готов поклясться, что так и будет. Глупо с их стороны было бы действовать иначе.

Это окончательно убедило Ульдиссиана:

– Тогда я должен сделать это.

Этон поклонился в знак того, что понимает всю тяжесть его решения:

– Я буду помогать тебе изо всех сил. Всем, чем могу.

Этон протянул руку. Ульдиссиан инстинктивно сделал то же самое, но не успели они пожать друг другу руки, как чувство опасности захлестнуло сына Диомеда. Он отнял руку и посмотрел в глаза торговцу. Что-то было с ними не так…

Он оторвал взгляд от торговца, внезапно почувствовав необходимость посмотреть на потолок.

Но было слишком поздно. Из темноты сверху тяжёлое, закованное в броню тело рухнуло на фермера. Оно уронило его на пол, под их совместным весом ломались доски.

– Всегда найдётся что-то, из-за чего самый лучший план пойдёт не так! – фыркнул голос, никак не принадлежащий торговцу. – Уж я начинаю думать, не связано ли это с твоими любопытными и непредсказуемыми способностями…

Даже сражаясь со своим противником, Ульдиссиан узнал новый голос. Это был голос Малика. Малика, притворившегося мастером Этоном…

– Всё так просто… Или должно было быть просто. Заманить тебя в глушь, где вопрос можно уладить без дальнейших осложнений. Но, как и в прошлый раз, ничтоне может пройти просто с тобой, а, фермер, не так ли?

С лицом, чуть ли не вдавленным в пол, Ульдиссиан сумел выговорить:

– Где… Где Этон?

– Как где, да вот же он, – ответил голос, принадлежавший теперь как Малику, так и торговцу. – Дай ему посмотреть, – приказал священник пленителю Ульдиссиана.

Толстая ладонь схватила пленника сзади за волосы и с силой потянула, заставив его посмотреть наверх. Перед Ульдиссианом всё ещё стоял торговец.

– Прямо здесь, из плоти и крови, – сказал Этон, снова используя голос высшего жреца. Фигура усмехнулась, а затем добавила. – Ну, или, по крайней мере, вего плоти и крови.

Он дотронулся до щеки ладонью правой руки. Там, где ладонь коснулась лица, кожа внезапно поплыла, словно расплавленная. Она начала обильно стекать на подбородок и закапала с него.

Желудок Ульдиссиана перевернулся. Он попытался освободиться, но чудовищный воин крепко держал его.

Сквозь отвратительное зрелище стали проступать собственные черты высшего жреца. Малик отнял руку, и ужасное расплавление прекратилось. Он показал Ульдиссиану ладонь.

Взору фермера открылось нечто более ужасное, чем лицо, ибо у Малика была не человеческая рука, но нечто, более подходящее его демоническому сердцу. Высший жрец принялся разминать то, что сходило за пальцы, и Ульдиссиан поразился тому, что не заметил неправильных отростков раньше.

– Элементарное применение отвлечения и иллюзии, – объяснил Малик, правильно истолковав его выражение… Или прочитав мысли. Он поднёс конечность ближе. – Дана мне моим хозяином, чтобы помочь на этой охоте. Я опробовал её дважды перед торговцем, которого морлу поймали, когда он возвращался домой. Такую возможность я не мог упустить.

Ульдиссиан плюнул на человека, к сожалению, не достав до него. Стражник – высший жрец назвал его морлу – наградил пленника за его попытку, снова обрушив лицо Ульдиссиана на пол.

– Довольно, – скомандовал Малик то ли пленнику, то ли стражу. – Поднять дурака.

Другая пара сильных рук схватила Ульдиссиана за правую руку. Первый морлу подался влево. Два закованных в броню великана держали Ульдиссиана, словно в тисках.

– Не так, как задумывалось изначально, но сойдёт.

Дверь открылась. Взглянув туда, Ульдиссиан увидел к своему ужасу, что возвратился Седрик.

– Уходи! – закричал он мальчику. – Беги!

Но вместо того, чтобы повиноваться или хотя бы выказать страх, Седрик не обратил внимания на предупреждение. Он обратился к Малику:

– Женщины в комнате нет.

Кровь отхлынула от Ульдиссиана. Голос, исходящий из сына Этона был похож на голос мальчика не больше, чем Малика – на торговца.

– Нет… – выдохнул он. – Нет…

Она должна быть там! – упорствовал священник. – Я даже сейчас чувствую её там. Рука тоже это подтверждает. Её тянет к ней, как и говорил хозяин. Ты проверил не ту комнату.

Седрик покачал головой. Небрежно махнув рукой в сторону глядящего на него во все глаза Ульдиссиана, он пробурчал:

– Запах вот этого разошёлся там по всей комнате… И кровати. А её нет. Ни запаха, ни следа.

– Вот как, – Малик задумался. – Это хитрая добыча. Определённо хитрей, чем этот шут…

Ульдиссиан понял из сказанного только одно. Малик послал эту тварь – слёзы покатились по лицу Ульдиссиана, когда он подумал о том, что случилось с парнем, – охотиться на Лилию. До сих пор, к счастью, охота шла неуспешно.

– Быстро найди её, Демос, – продолжал высший жрец. – Выйти тайком ты отсюда никуда не сможешь. Заклинание, которое я прочёл, заглушает звуки только в доме. Помни об этом всё время.

– Я поймаю её, Великий. И после этого она не проживёт долго, – ложный Седрик издал животное фырканье в подкрепление своего заверения и снова вышел.

Малик улыбнулся своему пленнику:

– Думаю, этот вопрос мы ещё решим. А потом тебя ждёт дорога на давным-давно назначенную аудиенцию с Примасом.

– Они не дадут тебе выйти из Парты, священник! – прорычал Ульдиссиан. – Горожане любили мастера Этона! Они остановят тебя! Они разорвут тебя на куски за то, что ты сделал!

– Но с чего бы это им останавливать меня? – спросила злорадная фигура, поднося чудовищную ладонь к лицу. На глазах у ошеломлённого Ульдиссиана плоть двигалась, находя на открытые участки. В считанные секунды Малик снова полностью походил на торговца, несмотря даже на разницу в росте. Заклинание, которое позволило ему разгуливать в плоти Этона, изумляло, несмотря на омерзительную природу. – С чего бы это им останавливать своего горячо обожаемого лидера?

Действительно, причины у них не было, и Ульдиссиан теперь ясно это видел. Стражники и любые наблюдатели будут одурачены точно так же, как и он, особенно в темноте.

– Должно быть, она с кем-нибудь из остальных, – продолжил Малик, возвращаясь к вопросу о Лилии. – Возможно, она уже соблазняет его, чтобы он занял твоё место…

Более ужасных слов у высшего жреца не могло найтись для Ульдиссиана. Кровь вскипела в нём, по нему прошла волна бездумной ярости. Он ринулся назад, пытаясь освободиться от захвата стражей.

Он надеялся сделать лишь несколько шагов, чтобы его пленители запнулись, но вместо этого Ульдиссиан и двое морлу полетеличерез кабинет.

Через кабинет… И прямо в окно.

Осколки обрушились дождём на Ульдиссиана, когда он и морлу полетели вниз. Несмотря на затруднительное положение, звероподобные воины вцепились в него так, будто их жизни зависели от этого. Ульдиссиан, в свою очередь, попытался как можно плотнее сгруппироваться, зная, что земля не так уж далеко.

Они приземлились с глухим стуком и фонтаном грязи. Хруст костей отдался в ушах Ульдиссиана. Один из морлу издал режущий ухо крик, и его пальцы соскользнули с руки пленника.

Ульдиссиан тут же попытался освободиться от другого воина, но морлу хватал быстро. Повернувшись, они сошлись лицом к лицу. Ночная тень скрывала черты морлу, но не настолько, чтобы сын Диомеда не разглядел чёрных впадин там, где должны были быть глаза.

Удар кулаком в подбородок морлу прошёл впустую. Ульдиссиан схватил противника за горло, и тот сделал то же самое. Пальцы воина могли переломить его дыхательное горло, но по какой-то причине морлу сдержался.

Несколько драгоценных минут ушло, прежде чем Ульдиссиан понял, почему. Они всё ещё хотели взять его живым. Зачем же ещё нападать на него тайком?

Тем не менее, хотя это и давало ему некоторую надежду, он всё ещё не мог полагаться на то, что морлу не забудет приказов и в итоге просто не убьёт человека, с которым сражается. То, что смотрело на него из-под устрашающего бараньего шлема, было не человеком, уже не было им. В любой момент его враг мог забыться в своей жажде крови.

Взяв волю в кулак, Ульдиссиан попытался призвать ту же самую силу, которая так далеко отбросила его и двух его грузных неприятелей. Стиснув зубы, фермер снова замахнулся на своего врага, на этот раз целясь прямо в надёжно защищённую бронёй грудь.

Морлу заблокировал его кулак, замедлив удар. Кулак Ульдиссиана развернулся и раскрылся. Ладонь едва достала до брони, не грозясь нанести никакого урона.

Морлу ушёл в землю, словно огромный невидимый молот ударил его. Он погряз так глубоко, что его совсем не стало видно.

Не успел Ульдиссиан прийти в себя, как другая рука схватила его. Откуда-то донеслись крики – видимо, стражники мастера Этона спешили защитить своего нанимателя и его имущество. Ульдиссиан хотел предупредить их об ужасном маскараде Малика, но оставшийся морлу, придя в себя после падения, теперь обрушился на него со всем рвением.