Текст книги "Маленькая птичка (ЛП)"

Автор книги: Риа Уайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 24

ЛЕКС

Это была война. За последние несколько дней на этих улицах было больше крови, чем за последние годы.

Мы, Сильверы, внушили достаточно страха тем, кто пытался добраться до нас, что не было необходимости в насилии. Люди выстраивались в очередь, куда бы мы ни пошли, но теперь, теперь мы это теряли.

Люди Валентайна выстраиваются передо мной, стоя на коленях лицом к воде в доках. Вдалеке звучит туманный горн, разрезая туман, катящийся по темным водам. Вокруг меня высоко сложены контейнеры, брошены краны и вилочные погрузчики.

Я надеваю глушитель на свой глок, мои руки в кожаных перчатках.

Всхлипы и рыдания эхом разносятся по заброшенной верфи.

Чертовы слабаки.

И они думают, что смогут захватить мой город.

Это дерьмо смехотворно.

– Ини, мини, майни, мо, – Райкер постукивает дулом пистолета по каждой из их голов, напевая детскую песенку. Он повторяет ее несколько раз, прежде чем остановиться на парне посередине. Всего в очереди пятеро. Когда ствол упирается в основание черепа, парень прям плачет. Его рыдания рикошетом разносятся по площадке, отражаясь от неподвижных вод доков. Райкер, не колеблясь, нажимает на спусковой крючок, пуля пронзает его череп, словно это не более чем масло. Тело ударяется о бетон, кровь стекает с его лица.

– Так кто следующий, нам снова посчитать? – насмехается Райкер.

Хотя я устал. Я нажимаю на курок четыре раза, убивая их. Еще пять смертей. Еще пять тел. Я уберу их всех по одному, если понадобится.

– Сбрось их на южной стороне, убедись, что Валентайн или его люди найдут их.

Райкер кивает, когда я забираюсь обратно в свой внедорожник и еду через город обратно к дому.

Радио вещает текущий выпуск новостей.

– Клуб «Сильвер» вновь открыл свои двери после того, как вооруженный человек открыл огонь по толпе. Двое погибших, один был студентом Робби Хиллом, а другой был самим стрелком. В настоящее время нет никакой известной связи с клубом или владельцем Александром Сильвером, но расследование все еще продолжается.

Я нажимаю кнопку, чтобы отключить звук, и вместо этого слушаю шум шин моей машины на дороге. Тихо, улицы пусты, за исключением нескольких других машин. Слишком поздно, чтобы люди выходили на улицу, но я могу гарантировать, что центр города, а именно районы вокруг моего клуба, будут переполнены. Я намеренно избегаю его, выбирая несколько проселочных дорог, чтобы попасть на шоссе, которое приведет меня к комплексу.

Мои яркие белые огни прорезают тьму, пока я наконец не вижу огни особняка, словно маяк, привлекая меня, хотя я знаю, что это не дом заставляет меня ускориться. Это не моя кровать и не уют четырех стен, это она.

Рен чертова Валентайн.

Я круто и по-настоящему облажался.

У ворот я высовываюсь и прижимаю палец к сканеру, ожидая, когда загорится зеленый свет и прозвучит звуковой сигнал, а затем ворота начнут открываться. После инцидента с домработницей территорию постоянно патрулируют ребята. Назовите меня параноиком, но пока это дерьмо не закончится, я больше не буду совершать ошибок и рисковать.

Подкатываю машину к дому и бросаю ключи одному из моих парней, чтобы он поставил ее в гараж, а затем перескакивая две ступеньки за раз, открывая широкие двери. Просматриваю все комнаты на нижнем этаже в поисках ее, но не находя, и пока я поднимаюсь по лестнице, мои уши наполняются тихими криками и стонами.

Я ускоряю шаг, направляюсь к чердачной комнате, откуда доносятся звуки, и распахиваю дверь.

Рен корчится в постели, простыни спутались вокруг ее конечностей, пока она извивается во сне. Крики исходят от нее, но она здесь одна. Наедине с демонами, преследующими ее во снах.

Ей снились кошмары несколько раз после домработницы, и я не знаю, как еще ей помочь. Она ненавидит меня, или так она говорит, но я знаю правду.

Это я приношу ей утешение, это я улаживаю ее кошмары и позволяю ей спать спокойно. Пока она может кричать и драться со мной, но правда рано или поздно выйдет наружу.

Я пересекаю комнату и, как и каждую ночь, подхватываю ее, стягивая одеяло с ее тела. Она мокрая от пота, кожа липкая, и, как каждую ночь, отвожу ее к себе в комнату. Она ворчит и дуется, как ребенок, я толкаю ее в душ, чтобы смыть сны.

И, как и каждую ночь, она засовывает голову в одну из моих футболок, которая доходит до середины бедра на ее крошечном теле, и забирается под одеяло, свернувшись калачиком рядом со мной.

Да, она меня ненавидит.

– Ты все еще борешься со мной, детка? – спрашиваю, вглядываясь в темноту.

– Я всегда буду бороться с тобой, – бормочет она, прижимаясь ртом к моей обнаженной груди.

Прикосновение ее губ к моей коже посылает волны удовольствия по моему позвоночнику.

– Осторожно, Маленькая птичка, – предупреждаю я.

Ее пальцы ложатся мне на живот, а ногти впиваются в мою кожу так, что я шиплю сквозь зубы, когда она толкает бедра вперед, прижимаясь к моей ноге.

Я рычу, хватая подол своей футболки, закрывающей ее тело, и сразу же срываю ее, оставляя ее обнаженной передо мной. Сняв майку, я вижу ее купающейся в серебристом сиянии луны, оно ласкает ее бледную кожу, делая ее воздушной, как будто вокруг нее ореол света. Такая чертовски красивая: подтянутые мышцы и плавные изгибы.

Она стонет, когда я заставляю ее встать на колени, наклоняя ее вперед, так что ее задница находится в воздухе.

– Ты хочешь этого, – хриплю я.

Она отодвигается, прижимая свою задницу к моему твердому члену, напрягаясь, чтобы освободиться от моих боксеров, отвечая мне.

– Моя Маленькая птичка, – воркую я.

– Ты дьявол, – ее голос вырывается на вдохе, едва слышный над моим собственным хриплым дыханием.

Моя рука поглаживает изгиб ее позвоночника, ощупывая каждую выпуклость ее позвонков, пока я не нахожу ее талию, мои руки обхватывают ее бока. Она такая маленькая, такая хрупкая. Я мог бы так легко ее сломать.

Она стонет, когда я прижимаю свою эрекцию к ее центру, тепло ее тела просачивается сквозь тонкий материал. Отстраняясь, я стягиваю боксеры и встаю позади нее, прижимая головку своего члена к ее входу, теплому и влажному, готовому для меня.

– Вот тут ты ошибаешься, Маленькая птичка, – поддразниваю я ее, толкаясь всего на дюйм в ее узкую киску, – дьявол когда-то был ангелом, а я никогда не был хорошим. Я чудовище под твоей кроватью, – еще один дюйм вперед, – я существо, которое бродит по ночам и преследует тебя в тени.

Еще дюйм, и я начинаю чувствовать, как моя сдержанность ослабевает, когда ее теплое ядро обволакивает и сжимает мой член.

– Я твой чертов кошмар.

Я двигаюсь вперед, насаживая ее на свой член с такой силой, что она кричит, и ее кулаки сжимают простыни, царапая ногтями хлопок.

Я отодвигаюсь и снова толкаюсь вперед.

– Скажи это! – рычу я.

– Иди на хуй. – Она плачет.

Всегда отталкивает меня. Всегда испытывает меня.

– Скажи это! – ору я, сильно вонзаясь в нее. Мои пальцы сжимают ее бедра, когда мои безжалостные толчки толкают ее тело на матрас – Скажи мне, Маленькая птичка, скажи мне, кому ты, блядь, принадлежишь.

Она громко стонет, ее крики экстаза заставляют мой позвоночник напрягаться, а яйца сжиматься:

– Скажи это, и я вознагражу тебя, детка.

Она вскрикивает, когда я почти выхожу, останавливая ее надвигающийся оргазм. Я дразню стенки ее киски пытаются сжаться и взяться за мой член: – Скажи это.

Я дразню это сладкое место внутри нее головкой своего члена, чувствуя ее спазм, нуждаясь в большем.

– Ты! – Она огрызается – Я принадлежу тебе!

– Хорошая девочка. – Я протягиваю руку и сжимаю пальцами ее клитор, одновременно врезаясь в нее достаточно сильно, чтобы ее кости затрещали. Ее крик пронзает темноту спальни.

Ее оргазм быстр и яростен, он сжимает мой член, как тиски, удерживая меня на месте, с силой вытягивая мою собственную кульминацию из моего тела.

Я рычу, кончая, мои пальцы впиваются в ее плоть, в то время как она продолжает сжиматься вокруг меня.

Измученный и выжатый, я падаю рядом с ней, прижимая ее тело к себе.

Мне нравится, что она была так близко, мне нравится ее тепло на моей коже, ее дыхание синхронизировалось с моим.

– Я ненавижу тебя, – шепчет она.

Я приглаживаю ее растрепанные, еще слегка влажные волосы, вдыхая ее сладкий запах, как будто это наркотик, а я наркоман.

Она не ненавидит меня. Совсем нет, и это чувство взаимно.

Ощущение опасное. Это то, что может убить меня в конце, но я никогда не был хорош с «Предупреждениями».

Я чертов король, и это мое королевство, а всем королевствам нужна королева.

Глава 25

РЕН

Я тебя ненавижу.

Я ненавижу тебя.

Эти слова слетают с моих уст слишком часто, и все же, каждый раз, произнося их, я понимаю, что они больше не имеют такого значения как в прошлом. Нет, я больше не испытываю ненависти к этому человеку, и это меня просто пугает.

Он пугает меня.

Человек, который командует, вызывает уважение, будь то из-за страха или преданности, он смертоносен, жесток, мстителен, и меня тянет к нему. Одно его присутствие заставляет людей съеживаться, когда он входит в комнату, и даже не нужно говорить чтобы все знали, что этот человек – король.

Его тьма зовёт меня. Насилие и угроза соблазняют меня.

Знаю чем заканчиваются подобные истории, но я все еще маленький идиотский мотылек, привлеченный пламенем, сгорающий в нем без остатка. Я уже не могу остановить это, и просто буду наслаждаться болью, пока пламя пожирает меня.

Его отношение, то, как он обращается со мной, как будто я одновременно хрупкая и самая сильная женщина, которую он когда-либо знал, просто не могу не позволить своему глупому сердцу влюбиться в него. Есть что-то очень приятное в том, зная, что он монстр, который добр со мной.

Его огромные руки обвивают меня, прижимая к груди, его тепло окутывает мое тело, лаская. Его дыхание мягкое и нежное, касается тонких волосков на моей шее, когда он глубоко дышит во сне. На улице все еще темно, я вижу, как в ночном небе висит толстая и опухшая луна, серебристый свет омывает территорию комплекса.

На этой неделе я увидела еще больше людей, чем когда-либо с тех пор, как была здесь: вооруженная охрана, люди, нанятые Лексом, стоящие в коридорах. Они не обращают на меня никакого внимания, за исключением случайных приветствий, но Графф до сих пор со мной не разговаривает после того, как я сломала ему нос.

Я извинилась. Он не принял извинения.

Я осторожно переворачиваюсь на спину, а затем поворачиваюсь снова, пока не оказываюсь лицом к лицу с мужчиной из моих кошмаров.

Его красота жестока и неумолима, беспощадна, вся в жестких линиях и острых краях. Мои пальцы щекочут густые волосы, растущие вокруг его рта и вверх по щекам, а затем дальше по его густой гриве, пряди между моими пальцами мягкие.

Медленно наклоняюсь вперед, позволяя себе поцеловать его мягкие губы. Когда я отстраняюсь, его глаза открыты и смотрят на меня, их серебряные радужки настолько ярки, что соперничают с луной.

Он поднимает руку и высвобождает мою из своих волос, тянет ее вниз, пока мои пальцы не зависают перед его ртом, и нежно, очень нежно, целует каждый палец.

Мое сердце замирает в груди от того, как интимно его губы прижимаются к моей коже, воздух его дыхания ласкает мою кожу почти так же нежно, как и его губы.

В комнате тихо, не считая наших вдохов и выдохов, но в тишине, клянусь, сказано тысячу слов. Слова, которые никто из нас никогда бы не осмелился произнести. Когда он отпускает мою руку, он подносит свою к моему лицу, проводя кончиками по бокам моего лица, по изгибу шеи и через плечо. Я все еще обнажена после наших предыдущих приключений как и он. Прижимаю ладонь к его груди, чувствуя, как мышцы сокращаются и подпрыгивают под моим прикосновением. Мне нравится, как он на меня реагирует, с первой минуты нашей встречи он никак не мог скрыть свою реакцию на меня, я чувствовала это по тому, как воздух вокруг нас наполнялся напряжением и электричеством, по тому, как мы оба взрывались…как буря всякий раз, когда мы соприкасались.

– Маленькая птичка, – бормочет он, первым нарушая это взаимное молчание.

– Испорченный король, – отвечаю я.

Его глубокий смешок звучит во мне:

– Что мне с тобой делать?

Толкаю его плечи, заставляя перевернуться на спину, а затем седлаю его узкие бедра. Мои глаза пожирают его обнаженный торс: его крепкие мышцы, очерченность груди и V-образную форму бедер. Я чувствую, как он твердеет между моих ног, его член прижимается к моей чувствительной плоти. Его руки сжимают верхнюю часть моих бедер, а глаза фокусируются на мне. Вращая бедрами, я трусь о его член, удовольствие пронзает мой позвоночник.

– Я хочу тебя, – признаюсь я.

– Я думал, ты меня ненавидишь, – ухмыляется он, впиваясь пальцами в мясистые участки моих ног. Когда я снова трусь бедрами, его глаза закатываются, а пальцы сжимаются, он теряет контроль.

– Заткнись, – рычу я.

Этот глубокий смешок попадает прямо в мой клитор, и одним быстрым движением он переносит мой вес и толкает бедра, входя в меня одним быстрым толчком. Я кричу в темноту, чувствуя, как он растягивает и наполняет меня самым болезненно приятным образом.

– Черт возьми, детка, – рычит он, – дай мне посмотреть на тебя.

Его грязный рот подогревает мою потребность владеть им, иметь его во всех отношениях, и когда он так глубоко, что я начинаю вращать бедрами, используя его грудь, чтобы удержаться. Его дыхание тяжелое, а стоны наполняют темноту. Он убирает руку с моего бедра и проводит ею вверх по центру моей груди, по впадине моей груди, пока его пальцы не обхватывают мое горло. Его рука сильная, пальцы сжимаются на моем горле, и он дергает меня вперед.

Мой рот яростно врезается в его, зубы тянут мою нижнюю губу, покусывая достаточно сильно, чтобы пошла кровь, попадая на мой язык.

– Вот и все, – хрипит он мне в рот, его рука все еще сжимает мое горло, а теперь еще одна в моих волосах, оттягивая мою голову назад, так что моя шея вытягивается и открывается для него. В этой позиции я не контролирую ситуацию, у меня нет возможности двигаться, и он это знает. Стоя на коленях, оседлав свои бедра, он пронзает меня снизу, удерживая мою голову, жжение на голове и давление на горло только усиливают удовольствие, разрушающее мой организм.

– Ты такая хорошая девочка, – рычит он мне в горло, – такая хорошая.

Я не могу говорить, я могу только кричать о нем, я могу только позволить себе падать все сильнее и сильнее с каждым глубоким толчком и шепотом похвалы.

Я просыпаюсь в пустой кровати и серьезными судорогами. Думаю, мне больше не придется беспокоиться о том, что таблетка не подействует. Со стоном я скатываюсь с простыней и тащусь через тихую спальню, тут же заходя в душ. Горячая вода успокаивает боль в спине, но не помогает остановить спазмы в животе. Я смываю ночь, запах Лекса с кожи и между бедрами, прежде чем завернуться в полотенце и отправиться в спальню на чердаке, где, как я знаю, я видела в ванной некоторые из своих туалетных принадлежностей.

Я привожу себя в порядок и одеваюсь в мешковатые спортивные штаны и свитер, а затем завязываю волосы в пучок, который беспорядочно собран на голове. Мне нужно сходить в супермаркет и купить еще вещей, но я очень сомневаюсь, что Лекс меня отпустит.

Я больше не чувствую себя здесь узницей, но и свободной я себя тоже не чувствую.

Мои ноги спускаются вниз по лестнице и направляются на кухню, где я слышу, как кофеварка жужжит и выплевывает кофе. Однако я нахожу там не Лекса, а Граффа.

– Граф! – Я улыбаюсь ему.

Он смотрит на меня через плечо и вздыхает. Синяки на его лице значительно уменьшились с тех пор, как я ударила его, но он явно не оправился от этого.

– Мы все еще злимся из-за всей этой истории с носом?

– Ты сломала мне его, – ворчит он.

Я пожимаю плечами:

– Думаю, мы квиты.

– С чего это? – восклицает он.

– Ты похитил меня.

Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывает его, стуча зубами.

– Где Лекс? – спрашиваю я, принимая от него кофе.

– Занят, он оставил меня присматривать за тобой.

– Мне не нужна няня.

Графф усмехается:

– Проблемы преследуют тебя, Рен. Конечно, тебе нужна няня.

Хмурю брови, понятия не имею, как все это дерьмо обратилось против меня. Я бы даже не стала частью этого беспорядка, если бы не этот засранец передо мной и тот, кто сейчас слоняется и занимается бог знает чем.

Я стараюсь не думать об этом слишком много.

Для них все это была лишь игра, которая вышла из-под контроля. Я никогда не хотела в ней участвовать, но мы не всегда получаем то, что хотим.

У меня болезненно сводит живот. Я всегда страдала от сильных менструальных спазмов в первый день цикла или близко к нему, но, похоже, этот день действительно сбивает меня с толку.

Графф хмурится и подходит ко мне:

– Что случилось?

– Ой, посмотрите на большого и страшного мужчину, проявляющего беспокойство, – стискиваю зубы я.

– Серьезно, Рен, что происходит?

Машу рукой:

– Не волнуйся. Просто мать-природа берет свое.

Графф заметно вздрагивает и делает шаг назад, вызывая у меня смех. Ему нужно иметь дело со мной. Придется.

– Могу я, э-э, могу ли я что-нибудь сделать?

Я разворачиваюсь на табурете, отвернувшись от него, и мои глаза натыкаются на зал, где я застрелила человека. Желчь подступает к горлу, и буквально заставляю себя развернуться.

Я убила человека. Мои кошмары каждый день напоминают мне об этом факте: ее лицо преследует мои сны, звук удара ее тела об пол повторяется в моих ушах.

– Рен? – Графф настаивает.

– Да, вообще-то, мне нужно сходить в магазин.

– Это будет «нет».

Я прищуриваюсь, глядя на него, отвлекаясь от образов, пытающихся привлечь мое внимание.

– Что значит нет?

– Ты не можешь выйти отсюда.

Мои зубы стиснуты так сильно, что кажется, будто эмаль треснет:

– Мне нужно в магазин. Я хочу получить кое-какие вещи. Не могу оставаться в этом доме вечно, Графф.

– Перестань называть меня Граффом, – фыркает он.

– Хорошо, Райкер, мне нужно сходить в магазин. Отвези меня.

Он смеется:

– Никаких шансов.

– Райкер! – закипаю я. – Ничего не случится. Просто отвези меня в магазин, я даже позволю тебе сопроводить меня, а потом сразу же отвезешь меня обратно.

Он качает головой еще до того, как я закончил предложение:

– Чтобы ты смогла убежать?

– Я не собираюсь бежать, – это была правда. Не потому, что не смогла бы, если мы были на публике, несомненно, были бы все возможности сделать это, но мне кажется, что необходимость или желание бежать исчезли. Опять же, это ужасно, но я учусь принимать вещи такими, какие они есть. Эти чувства к Лексу останавливают все побуждения, испаряют потребность уйти и заменяют ее желанием приблизиться, несмотря на кровь, обагряющую его руки.

Он снова усмехается, и этот звук действует мне на нервы:

– Клянусь Богом. – Не заканчиваю угрозу.

– Что тебе нужно? Я схожу сам, но оставлю здесь одного из парней присматривать за тобой.

Я поднимаю бровь, мои губы скривились в удовлетворенной улыбке. Я видела здесь только мужчин, и хотя есть несколько человек, которые купили бы то дерьмо, которое мне нужно, эти парни не такие. Их хрупкая мужественность не выдержала бы такого удара.

– Ну, мне нужны гигиенические средства Графф, типа тампоны, прокладки. Может быть, несколько грелок и много мороженого. Ох, и шоколад. Может, немного попкорна?

На его лице маска ужаса.

– Если подумать, я лучше пошлю Эйнсли.

Он достает телефон и набирает номер, но после пятой попытки раздраженно фыркает, стучит по телефону и снова подносит его к уху, но опять же, тот, кому он набирает номер, не берет трубку, потому что он бросает телефон на стойку и смотрит на меня со злостью, как будто это я уклоняюсь от его звонков.

– Так мы идём?

– Нет, тебе придется подождать.

Я драматично вздыхаю, и мне действительно не следует, правда не следует, но я не против небольшой манипуляции.

– Ну, тогда ладно, если ты рад, что я весь день страдаю от боли и истекаю кровью, – пожимаю плечами, как будто это не имеет большого значения. – Конечно, ничего из этого дерьма не произойдет, по крайней мере сегодня хватит, но подумай как тебе придется объяснить это Лексу.

– Ебать. – Он рычит. – Ебать.

– Итак, твой выбор, Графф.

– Забери свое дерьмо, у тебя есть десять минут, чтобы забрать его, а потом мы уйдем отсюда.

Глава 26

РЕН

– Мне это не нравится, – говорит Графф в сотый раз с тех пор, как мы подъехали к небольшому супермаркету и припарковали гигантский внедорожник.

– Ты знаешь, мы могли бы взять менее приметную машину, понимаешь? – Я пожимаю плечами, как будто это настоящая проблема.

По правде говоря, я не особо продумывала этот план, мне просто нужно было выйти из дома, и нужен был магазин. Не думала, что буду нервничать, когда доберусь сюда. В конце концов, меня дважды пытались убить: сначала мой отец, который на самом деле мне не отец, а затем, казалось бы, безобидная домработница.

Но действительно, кто узнает, что я здесь?

Паранойе нет места в моей голове, поэтому я поднимаю подбородок и открываю дверь. Сегодня тепло, поэтому носить спортивные штаны и свитер было неудобно, но мне нужен был комфорт, а не удобство.

– Эй подожди! – Графф пытается выбраться из машины, а затем оказывается рядом со мной, обхватив меня рукой, не сильно и не агрессивно – в защитном жесте.

– Все в порядке, – говорю я ему, поглаживая его огромную руку, обхватывающую мой бицепс. – Давай просто возьмем то, что нам нужно, и поедем домой.

Он кряхтит, и мы идем через стоянку. Я искоса смотрю на него, он выглядит неуместно рядом со мной, одетый в свой безупречно сшитый на заказ костюм, итальянские туфли громко стучат по асфальту, а его шаги переступают больше асфальта, чем я смогу когда-либо. Мы выглядим во всех отношениях такой же испорченной парой, какой и являемся. Кондиционер в магазине ошеломляет меня, как ведро воды, освежая, учитывая жару на улице, и мы быстро направляемся к одному из рядов со свежими продуктами.

– Решил одновременно продукты прикупить? – спрашиваю я.

Графф тащит меня через проход, поворачиваясь в конце, пока мы не находим того, что ищем. Его нервозность бесит меня.

Я понимаю, что здесь не будет реального способа защитить себя, настолько открыто и публично, что Графф не сможет выхватить пистолет и застрелить кого-нибудь, если ему понадобится. Нет, эта херня делается за закрытыми дверями и без свидетелей.

Они могут управлять городом, но правила все же существует.

Я останавливаюсь в отделе и беру с полок нужное мне, складывая их в руки Граффу.

– Это плохая идея, Рен, – говорит мне Графф. Я готова поспорить, но когда поворачиваюсь к Райкеру, то замечаю, как он очень нервничает. Черт, теперь вина соперничает с тревогой внутри меня.

– Все в порядке, давай возьмем это и пойдем.

– Тебе больше ничего не нужно?

Я хватаю грелки и пачку обезболивающих, а затем качаю головой:

– Все будет в порядке, пойдем.

Он вздыхает с облегчением, и мы начинаем идти обратно по проходу. Мое внимание привлекает знакомое лицо в самом конце.

– Дерьмо, – шиплю я, хватая Райкера и таща его в другой проход, прячась.

– Что!? – Недовольно шипит он.

– Я знаю его, – указываю на знакомое лицо в конце прохода. Мой личный тренер и учитель самообороны. Когда-то я бы не засомневалась, доверяю ли я ему, но очевидно, что Валентайн оказал большое влияние на мою жизнь, если Лекс говорит правду. Мне еще нужно было всему научиться, но я знала достаточно.

Лоусон или Валентайн заставили меня пойти на это обучение? В любом случае, никому из них нельзя доверять. Кем на самом деле был тренер?

Раньше я безоговорочно доверяла этому человеку, но теперь, глядя на него, я понимаю, что он такой же, как и все остальные. Есть тьма, которую я раньше не видела: то, как он держит себя – управляемый зверь, который, если его разозлить, вырвется на волю.

– Кто это? – спрашивает Райкер.

– Его зовут Гриффин, я с ним тренировалась.

– Хорошо, и что?

– Его нанял мой отец.

– Который из?

Я закатываю глаза:

– Лоусон.

– Которого, вероятно, проинструктировал Валентайн.

Я киваю в знак согласия. Ненавижу это. Ненавижу то, что не знаю, что реально, а что нет, кому я могу доверять, а кому нет.

Он сделал это со мной. Александр Сильвер.

Моя жизнь была бы прекрасной, если бы он никогда не появился.

Но хотела бы я продолжать жить, не встречая его, если бы знала то, что знаю сейчас?

Это был вопрос для другого раза.

Гриффин слоняется в конце прохода, осматривая полки, и я замечаю рядом второго мужчину, крупного парня, который загоняет в угол мужчину поменьше. Дерьмо.

– Нам нужно выбираться отсюда, – говорю Райкеру.

– Ни хрена.

– Просто выбрось вещи, – отвечаю я, – мы вернемся позже.

– Нет, мы забираем это, – рычит Райкер, – мы не вернемся.

Я уверена, что, если бы момент потребовал этого, Графф применил бы свое оружие, но я надеюсь, что до этого не дойдет.

Графф ведет меня в противоположную сторону по проходу, подальше от Гриффина, а Райкер все еще сжимает в руках стопку женских товаров в ярко-розовой и фиолетовой упаковке. Если бы нервы и адреналин не вызывали во мне хаос, я бы посмеялась над этой ситуацией.

Мы проходим по проходу на пару рядов ниже, который выведет нас прямо на дверь, и направляемся к ней, пока Гриффин не выходит перед нами.

Его взгляд устремлен на меня, жесткий и в то же время мягкий.

– Рен, – его глаза смотрят влево, когда Райкер перекладывает вещи в своих руках в сторону и тянется к пистолету. Я останавливаю его движения, чертовски надеясь, что это не ошибка.

– Гриффин, – приветствую я.

Его глаза мечутся между мной и Райкером, вычисляя, пытаясь понять, что происходит. Я уверена, что он слышал о нас с Лексом, и все знают, что мужчина рядом со мной не Лекс.

Гриффин снова обращает свое внимание на меня, сканируя от макушки до кончиков ног.

– С тобой все в порядке?

Я хмурюсь, но киваю:

– Да.

– Они сказали мне, что Сильвер забрал тебя, похитил и причинил тебе вред.

Я мотаю головой из стороны в сторону:

– Отчасти это правда, но со мной все в порядке.

Я понятия не имею, что, черт возьми, здесь происходит.

– Это не имеет значения.

– Ты не в безопасности, Рен, – говорит Грифф, глядя на Райкера, а затем снова на меня.

– И кого мне бояться?

– Всех.

Слёзы жгут мои глаза.

– Тебе нужно уйти отсюда. – Гриффин подходит ближе, его брови низко опущены.

– Стоп, – рычит Райкер, вставая передо мной.

– Я не причиню ей вреда.

– Как Лоусон? – Райкер огрызается.

– Я слышал об этом, мне сказали, что это неправда, но это так? Лоусон пытался тебя убить?

– Да, – подтверждаю я.

Грифф опускает голову и глубоко вздыхает, прежде чем, кажется, прийти к решению. Он протягивает одну руку Райкеру, а затем указывает на свой карман: – Я просто беру лист бумаги и ручку.

Райкер хмыкает, но кивает, и мы оба наблюдаем, как Грифф лезет во внутреннюю часть куртки, в карман и достает небольшой блокнот и серебряную ручку. Он вырывает лист бумаги и что-то на нем пишет.

Райкер сильнее толкает меня себе за спину, когда Гриффин делает шаг ближе и передает нам листок бумаги. Райкер берет его, но я быстро замечаю его, прежде чем он засовывает его в карман. Номер телефона.

– Помни, чему я тебя научил, – говорит Гриффин, – используй это и никому не доверяй.

Его взгляд снова метнулся к Райкеру, прежде чем остановиться на мне.

– Береги себя, Рен, оставайся в живых.