Текст книги "Волшебник"

Автор книги: Рэймонд Элиас Фейст (Фэйст)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Арута забарабанил пальцами по столу.

– Знаешь, я предвидел, что мне придется плыть в Крондор, еще до возвращения Мартина, Чарлза и Гаррета из разведки. Уж больно неспокойно было у меня на душе в последние дни. Я словно чувствовал, что вскоре нам придется снова оборонять Крайди от неприятеля, и приказал починить шхуну две недели тому назад. Думаю, что скоро работы будут закончены. Что ты на это скажешь?

– Скажу, – пробасил Амос, воинственно выпятив вперед бороду, – что в таком случае она, может статься, будет годна для плавания у берегов. Но ведь если держать курс на Крондор, вы наверняка попадете на ней в один из свирепых зимних штормов! Я уже не говорю о проходе через пролив Тьмы!

Арута развел руками.

– Выбора у меня нет. Через несколько дней я отправляюсь в Крондор на "Рассветном Бризе". Боги милостивы. Они не допустят моей гибели, когда столь многое зависит от успеха этой миссии!

Амос вскинул голову и прищурился:

– А что же Оскар Дентин? Он согласился вести свою посудину в Крондор?

– Я еще не сказал ему о том, куда намерен плыть.

– Поздравляю вас с таким капитаном! – мрачно осклабился Амос. – Известно ли вам, ваше высочество, что Оскар Дентин отпетый негодяй, что доверять ему нельзя ни на грош? Ведь он перережет вам горло и выбросит за борт, вот что он с вами сделает, едва башни Крайди скроются из виду! Зиму он проведет с пиратами Островов Заката, а по весне двинет на своей посудине к Вольным городам! Какой-нибудь из наталезских писарей нацарапает под его диктовку слезное письмо вашему родителю о том, как во время шторма вас смыло волной за борт! А после Дентин целый год будет пьянствовать на те денежки, что вы заплатите ему за это плавание!

– Но я купил у него этот корабль, Амос! Теперь я – владелец "Рассветного Бриза", – сказал Арута.

Амос пренебрежительно махнул рукой.

– Хозяин вы или нет, принц вы или сам король, – на корабле ваше высочество всего лишь пассажир. Говорю вам, на любом судне есть только один бог и господин – это капитан! Отдавать ему приказания смеет лишь портовый лоцман. Да и то вполголоса! Нет, ваше высочество, помяните мое слово, не сносить вам буйной головушки, коли на капитанском мостике вашего корабля будет стоять Оскар Дентин!

Сдерживая улыбку, Арута спросил:

– А у тебя случайно нет на примете другой кандидатуры, друг Амос?

Амос глубже уселся в своем кресле и развел руками.

– Раз уж вы меня поддели на крючок, можете теперь выпотрошить и содрать чешую. Передайте Оскару, чтоб теперь же убирался из капитанской каюты. Я сам наберу в порту матросов взамен его головорезов. Хотя, по правде говоря, там в эту пору трудно отыскать стоящих моряков. Выбирать придется из портовых пьянчужек да всяких молокососов, которые и моря-то не видали. Но только прошу вас во имя всех богов, не говорите никому, куда мы поплывем! Иначе и эти-то все разбегутся!

– Хорошо! – улыбнулся Арута. – Отныне ты будешь распоряжаться всеми приготовлениями к отплытию. – Он взглянул на Мартина. – Длинный Лук, ты поедешь с нами.

Мартин привстал со своего стула.

– Я, ваше высочество? Но зачем?

– Я хочу, чтобы ты сам рассказал принцу и герцогу Дуланику о том, что вы видели в лагере цурани.

Мартин нахмурился, но через мгновение чело его прояснилось.

– Я никогда не бывал в Крондоре, ваше высочество, – сказал он и, криво улыбнувшись, добавил: – Рад буду воспользоваться этой возможностью.

Амос Траск распекал одного из нанятых им матросов, молодого паренька, крепившего полотнища парусов одно к другому.

– Да не затягивай ты так, олух несчастный! И не распускай веревки, иначе это будет уже не парус, а растреклятое решето! Он смачно выругался. – Ну вот, теперь в самый раз!

Он скорчил гримасу, увидев поднимающегося на палубу принца.

– Ну и команда подобралась, разрази меня гром! Рыбаки-молокососы да отпетые пьяницы! Пришлось даже оставить нескольких из головорезов Дентина. Вот такие дела, ваше высочество!

– Но они, я вижу, слушаются твоих приказаний, – с улыбкой ответил Арута.

– Попробовали бы они перечить мне! – воинственно подбоченившись, взревел капитан. – Но в любом случае весь этот сброд, кроме восьмерых самых надежных, я высажу в Карее, а там найму настоящих моряков.

– Но ведь тогда нам придется задержаться там, – возразил принц.

– Игра стоит свеч, ваше высочество. Лучше простоять несколько дней в Карее, чем рисковать идти через пролив Тьмы с этакой негодной командой. Вы уж поверьте, я знаю, что говорю.

– Этот пролив и впрямь так опасен? – наивно поинтересовался Арута.

Амос лишь всплеснул руками, изумляясь его неосведомленности .

– А вы никак решили, что суеверные моряки прозвали его так без особых на то причин? Ничуть не бывало! Я не стану рассказывать вам о нескольких водоворотах, что образуют встречные течения из Горького и Безбрежного морей. И о чудовищных осенних и зимних приливах. Я ни слова не скажу о северных ветрах, которые пригоняют снежные тучи, и тогда вам не разглядеть даже вытянутой руки, не разлепить глаз, не увидать и самой палубы! Но поверьте, нет слов, чтобы описать этот пролив на исходе осени и в начале зимы! Целые сутки, а то и двое или трое вам предстоит плыть вслепую! Это если ветры не погонят вас назад в Безбрежное море. А то и на скалы у южных берегов! А во время штиля все окрест покрывает туман, и течения знай вертят корабль вокруг своей оси!

– Что и говорить, плавание обещает быть нелегким, – улыбнулся Арута.

– Не подумайте только, ваше высочество, что я сгущаю краски, – обиженно засопел Амос. – Но клянусь вам, если есть на свете капитан, способный провести такую вот бельевую корзину через пролив Тьмы в нынешнюю пору, то это Амос Траск! Я знаю, принц, как вы отважны и решительны. У меня и в мыслях нет запугивать вас или уговаривать отказаться от плавания. Что решено, то решено. Однако я не обинуясь вам советую сердечно проститься с ее высочеством, послать весточки герцогу и принцу Лиаму, а заодно составить завещание и привести в порядок все дела на случай... Сами знаете...

Арута кивнул.

– Спасибо за совет, капитан. Но все это я уже сделал. Письма отправлены, завещание написано под мою диктовку и засвидетельствовано Фэнноном и Тулли. А с Каролиной мы нынче обедаем вдвоем. Амос протяжно вздохнул.

– Вот и хорошо. Мы отплываем с утренним приливом. "Рассветный Бриз" – насквозь прогнивший кривобокий люггер, годный только для прибрежного плавания. Но я проведу его через пролив, даже если мне для этого придется тащить его на своей спине!

Принцесса рука об руку с Роландом прогуливалась по осеннему саду. Некогда пышные клумбы являли собой печальную картину. Цветы поникли и высохли, лишь кое-где сквозь тронутую первыми заморозками землю и опавшие с деревьев коричневые и красные листья проглядывали зеленые стебли сорняков. Роланд все никак не мог найти слова, чтобы сообщить Каролине о своем скором отезде. Наконец, глубоко вздохнув, он пробормотал:

– Когда-нибудь мне предстоит стать бароном Тулана, принцесса. А ведь я не был дома уже девять лет! Завтра я отплываю вместе с Арутой.

Каролина взглянула на него с грустной улыбкой.

– Мне это известно, Роланд!

– Как?! Откуда?! – опешил сквайр.

– Неужто ты не знаешь, что в Крайди, как и везде, и у стен бывают уши? Мне обо всем рассказали мои фрейлины. Но, Роланд, ведь за истекшие девять лет отец привык обходиться без тебя. Неужто тебе необходимо ехать туда сейчас?

Роланд уныло кивнул.

– Ну да! Ведь отец сломал ногу! Он собирался зимовать в Йонриле с бароном Беллами, чтобы лично следить за прибытием пополнений в тамошний гарнизон. Теперь мне придется ехать туда вместо него. Ведь все мои братья еще так малы! За время зимнего перемирия надо как следует укрепить этот форт.

Каролина невесело усмехнулась.

– По крайней мере мне не придется ревновать тебя к придворным дамам Тулана!

Роланд с улыбкой кивнул.

– Я пробуду дома всего один-два дня, а потом на долгую зиму затворюсь со старым бароном в этом забытом богами форте.

Каролина улыбнулась:

– Надеюсь, ты не проиграешь в карты гарнизонным офицерам свое будущее баронство? Для твоего отца это был бы неприятный сюрприз!

Роланд с любовью и нежностью заглянул в синие глаза, в глубине которых затаилась грусть.

– Я буду скучать по тебе, Каролина!

Она взяла его руки.

–А я-по тебе!

– Обещай мне, что не будешь часто грустить и плакать!

– Обещаю, – всхлипнула Каролина и приникла к его груди. По щекам ее заструились слезы.

Роланд нежно гладил ее по голове, приговаривая:

– Время пролетит быстро, вот увидишь. Мы оба не успеем оглянуться, как настанет весна и я вернусь в Крайди. А пока тебе предстоит распоряжаться здесь всеми без исключения. Ведь на тебя станут полагаться даже старые брюзги Элгон с Фэнноном!

– Молю тебя, Роланд, будь осторожен! – сказала Каролина, справившись со слезами. – Если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу!

– Что может случиться со мной в отдаленном форте во время перемирия? – с улыбкой спросил Роланд. – Кроме крупного проигрыша в карты, разумеется.

Каролина улыбнулась сквозь слезы. Порыв холодного осеннего ветра взметнул ее волосы и плащ Роланда.

– Возвращайся скорее, Роланд, – прошептала она. – Ведь ты вернешься?

– Ну конечно же! – кивнул сквайр и беззаботно улыбнулся. Он поднял взгляд к башням замка. По парапетам бродили часовые. Знамена, укрепленные на наружных стенах, колыхал ветер. Сердце Роланда внезапно сжало тревожное предчувствие. По спине его пробежал холодок. Но он тряхнул головой, отгоняя нелепые страхи, и снова повторил: – Я вернусь, Каролина! Не горюй! Я обязательно вернусь!

Фэннон взглянул на корабль, контуры которого были едва различимы в предрассветной мгле.

– Позаботься о Каролине и обо всех придворных, – сказал Арута.

Старый вояка, не утративший несмотря на преклонный возраст боевой выправки, гордо выпрямился.

– Не беспокойтесь о них, ваше высочество.

Арута усмехнулся:

– А когда Гардан и Элгон вернутся из дозора, вели им позаботиться о тебе!

Усы Фэннона воинственно встопорщились, выцветшие голубые глаза блеснули гневом.

– Самонадеянный юнец! Вот вы кто, ваше высочество! А ну-ка сойдите со сходен на берег, и я живо выучу вас почтению к старшим! – Он положил ладонь на рукоятку меча.

Арута примирительно поднял руки кверху.

– Прости меня за неуместную шутку, мастер Фэннон! Однако я рад видеть, что ты по-прежнему полон сил и отваги. Гарнизон Крайди остается в надежных руках.

Фэннон подошел к принцу и потрепал его по плечу.

– Берегите себя, Арута! Вы – самый способный из всех моих учеников! Мне было бы жаль лишиться вас!

– Мне тоже! – криво усмехнулся Арута. – Поэтому я непременно вернусь, старый ворчун! И приведу с собой воинов Эрланда.

Арута и Роланд пробежали по сходням и взошли на корабль. "Рассветный Бриз" был готов к отплытию. Амос Траск отдавал распоряжения деловито сновавшим по палубе матросам. Мартин стоял у борта, глядя на едва различимые вдали башни Крайди.

Когда корабль медленно заскользил по спокойным водам залива, Роланд облегченно вздохнул и обратился к Аруте:

– Хорошо, что принцесса не передумала и не вышла проводить нас. Честное слово, я не выдержал бы еще одного прощания с ней!

– Я прекрасно понимаю тебя, сквайр, – усмехнулся Арута. Сестра в тебе души не чает. Вот только не пойму, что она в тебе нашла? – Роланд с тревогой, без улыбки взглянул в лицо принца. Когда речь заходила о Каролине, веселый, насмешливый сквайр мгновенно утрачивал присущее ему чувство юмора. Принц был явно доволен его замешательством. Помедлив, он, словно нехотя, проговорил: – Так и быть, когда ты соберешься просить у отца ее руки, я замолвлю за тебя словечко.

– Спасибо вам, Арута! – просиял Роланд.

Корабль вышел из гавани. Амос приказал поднять все паруса и взять курс на юго-восток. Подгоняемая легким попутным бризом, шхуна быстро понеслась по темным водам Безбрежного моря. Арута оглянулся. Вдалеке он не без труда разглядел крошечный огонек маяка Лонгпойнт. Лишь теперь он до конца осознал, что надолго покинул отчий дом, пустившись в опасное плавание. Что-то ждет их в Крондоре?

Арута плотнее завернулся в плащ.

Принц Арута стоял на капитанском мостике с мечом в руке. Рядом с ним занял боевую позицию Мартин. Охотник достал стрелу из колчана и стал натягивать тетиву. Амос Траск и его помощник Васко также приготовили оружие. Внизу, на палубе собрались шестеро разъяренных матросов.

– Вы нам солгали, капитан!– крикнул один из них. – В Тулане вы клялись, что пойдете назад в Крайди, а сами повернули корабль к югу! Неужто вы рассчитывали, что мы согласимся идти с вами через пролив Тьмы?!

– Будь ты проклят! – прорычал в ответ Амос. – Уж не собираетесь ли вы оспаривать мои приказы?!

– Вот именно собираемся! – выкрикнул бойкий матрос. Пятеро его товарищей согласно закивали головами. Остальные члены команды держались неподалеку, молча ожидая исхода этой перебранки. – Вы нарушили традицию, капитан! Вы не хуже нашего знаете, что прежде чем брать курс на пролив в такую пору, вам следовало заручиться нашим согласием. Верно я говорю, ребята? Матросы одобрительно загудели. – Вы нам солгали, и мы вовсе не обязаны теперь подчиняться вашим командам!

Арута услыхал, как Амос процедил сквозь зубы:

– Ах ты, растреклятый морской законник! Крючкотвор несчастный! – Вслух же он примирительно пробасил: – Что ж, твоя правда.

Передав свою абордажную саблю Васко, он спустился с мостика, подошел к говорившему и с улыбкой положил руку ему на плечо.

– Поймите, ребята, – задушевно проговорил Амос, – принцу просто необходимо добраться до Крондора, иначе весной всем нам в Крайди придется туго. И мы поможем его высочеству. – Внезапно выражение его лица изменилось. Хищно оскалившись, он своими могучими руками обхватил матроса поперек туловища, подскочил к борту шхуны и швырнул свою жертву в воды Безбрежного моря. Матрос испустил отчаянный крик. – А ты, раз не хочешь идти через пролив, – мрачно прогудел Амос, – можешь возвращаться в Тулан. Счастливого плавания!

Пятеро остальных бунтарей, быстро оправившись от изумления и испуга, надвинулись на Амоса. Мартин отпустил тетиву. Стрела вонзилась в доски палубы у ног одного из матросов. Все пятеро оглянулись.

– Следующая пробьет грудь одного из вас! – пообещал охотник.

Матросы нехотя отступили.

– Продолжайте работу! – как ни в чем не бывало скомандовал Траск. Он вернулся на капитанский мостик и крикнул: – А этому дураку бросьте веревку! Если снова начнет спорить со мной, я его выкупаю еще не раз! – Кивнув Васко, он приставил руки рупором ко рту и во всю мощь своих легких проревел: – Курс на пролив Тьмы!

Огромная волна, захлестнув палубу, едва не сбила Аруту с ног. Он отер соленую воду с лица тыльной стороной руки и принялся взбираться на капитанский мостик. Ступени узкой лесенки были такими скользкими, что ему приходилось изо всех сил цепляться за тонкий поручень. Несколько раз он оступился и едва не свалился вниз. Корабль немилосердно качало. Амос Траск стоял возле рулевого, широко расставив ноги, и напряженно вглядывался в темное ночное небо. Казалось, качка была ему нипочем. Он придерживался рукой за перила лишь при самых сильных кренах шхуны. Арута знал, что Амос неотлучно находился здесь уже более двух суток.

– Скоро это кончится? – спросил принц, стараясь перекричать рев стихии.

– Еще день, а может, и два, и три. Кто знает? – ответил Амос.

Откуда-то сбоку послышался треск. С таким же точно звуком, внезапно пронеслось в голове у Аруты, весной ломались льдины на реке Крайди.

– К бакпорту! – проревел Амос.

Корабль повернулся, скрипя снастями. Капитан, прислушавшись к этому звуку, недовольно поморщился.

_ Если эти проклятые ветры потреплют нашу посудину еще денек-другой, мы не сможем даже в Тулан на ней вернуться, не то что пройти через пролив! – смачно выругавшись, воскликнул он.

После выхода "Рассветного Бриза" из Туланского порта прошло девять дней. Последние трое суток море штормило.

– Вижу просвет в облаках! – крикнули сверху.

– Где? – отозвался Амос.

– С правого борта!

– Право руля! – скомандовал Траск, и корабль стал медленно разворачиваться.

Арута с изумлением оглядывался вокруг. Он чувствовал себя так, словно вышел из темной комнаты на залитый солнцем двор. Мглу, царившую повсюду еще несколько минут назад, сменил свет, разгоравшийся все ярче. Высокие волны еще плескались о борта корабля, но было ясно, что шторм стихает.

– Утро! – сонно пробормотал капитан. – Надо же, я потерял счет времени. Мне казалось, что теперь середина ночи!

Штормовой участок моря остался позади. Арута с любопытством вглядывался вдаль. Там высились два темных уступа. Между ними, казалось, навек застрял небольшой обрывок того шторма, что пронесся здесь несколько часов или дней тому назад. Он хотел было поделиться этим соображением с Амосом Траском, но капитан, перехватив его взгляд, хмуро кивнул и процедил:

– Пролив Тьмы. Уверяю вас, издали он выглядит гораздо симпатичнее, чем вблизи.

– Когда мы пройдем через него? – спокойно осведомился Арута.

– Сейчас! – бросил Амос, поворачиваясь лицом к палубе.-Первая вахта, на марс! Вторая вахта, построиться! Рулевой, курс на восток!

Матросы бросились выполнять команды капитана. Арута плотнее запахнул полы плаща. Амос положил тяжелую ладонь ему на плечо. этом обещании. Нет, я и в самом деле восхищен твоим умением проревел он. – Ведь если б не он, мы могли бы неделями ждать попутного ветра, а с его помощью мы живо проскочим через этот треклятый пролив!

Арута словно завороженный смотрел вперед, на приближавшиеся к ним скалы, между которыми предстояло проплыть их кораблю.

Морские течения и ветры образовывали там вихри и смерчи из мельчайших капель морской воды, не исчезавшие даже в самые жаркие летние дни. Зимой же над проливом свирепствовали ураганы, приносившие снежные облака с вершин Серых Башен. Тучи снежных хлопьев вкупе с осколками льда устремлялись вниз, к морским волнам, но, не достигнув их, снова взлетали к вершинам скал, гонимые бураном. Даже весной и летом немногие капитаны отваживались вести свои суда через этот пролив, где под водой скрывались острые рифы, где течения норовили разбить корабли о скалы или закружить их в бешеных водоворотах. Осенью же и зимой направить туда свою шхуну было равносильно самоубийству.

Рев ветра, свирепствовавшего в проливе, становился все слышнее. Вскоре его перекрыли раскаты грома. Стало темнеть, и грозовое небо то и дело прорезали яркие вспышки молний.

– Вода поднялась! – крикнул Амос. -Благодарение богам! Мы сможем миновать рифы! Если ветер продержится, к исходу дня мы будем уже в Горьком море!

– А что если он переменится? – осторожно спросил Арута.

– Об этом лучше даже не помышлять!

Тьма сгустилась. Арута огляделся вокруг и понял, что "Рассветный Бриз" вошел в пролив. Обшивка судна затрещала под напором высоких волн, и палуба вдруг резко взметнулась вверх. Аруте пришлось ухватиться за переборку, чтобы не упасть.

В следующее мгновение "Рассветный Бриз" нырнул в пучину. У принца захватило дух. Он зажмурился и изо всех сил вцепился в переборку, вспоминая всех богов, которым когда-либо молился, и взывая к их милосердию. Но вот корабль вознесся на гребень новой волны. Арута открыл глаза. Повсюду царила мгла. Палубу слабо освещал лишь раскачивавшийся из стороны в сторону штормовой фонарь. Рядом с Арутой у переборки стоял Мартин и тоже вглядывался в окруживший их со всех сторон хаос водяных брызг и снежных хлопьев. Единственным, что казалось устойчивым и твердым в этом мире волн и ветра, стали для обоих узкие, скользкие поручни, за которые Арута и Мартин держались теперь обеими руками.

Противостояние корабля и его команды неистовству стихий длилось уже несколько часов кряду, но шторм все не стихал. Пальцы Аруты свело от усилий, с какими он сжимал поручни. Внезапно корабль накренился на бок и лег на другой курс. Ноги Аруты оторвались от поверхности палубы, и он едва не перелетел через борт. Огромная волна, обрушившаяся на судно, чуть не сбила с ног его и Мартина. Небо вновь прорезала вспышка молнии. Арута взглянул вверх и с ужасом увидел, что руль качался из стороны в сторону. Рулевой перевесился через перила мостика. Изо рта его потоком хлестала кровь. Новая волна еще сильнее качнула корабль, и матрос, раскинув руки, свалился на палубу бездыханным.

Амос, выкрикивая ругательства, бросился к рулю. Арута с трудом разжал пальцы и, держась за веревки, что были протянуты вдоль палубы, побрел к мостику. Он взобрался по узкой лестнице и молча встал рядом с Амосом. Ценой огромных усилий им удалось выровнять руль. Корпус корабля дрогнул.

– Да поворачивайся же ты, дырявая посудина! – крикнул Амос, налегая на руль всем своим немалым весом. Вдвоем с Арутой они заставили "Рассветный Бриз" лечь на прежний курс. Рев шторма усилился, заглушив все остальные звуки. Внезапно корабль снова качнуло так сильно, что Арута выпустил руль и перелетел через перила мостика. Не окажись поблизости Мартина, поддержавшего его, принц неминуемо разбился бы о палубу. Кивнув Длинному Луку, он ухватился за веревку и стал снова пробираться к лестнице. Когда он встал у руля рядом с капитаном, Амос весело усмехнулся и прокричал:

– Я уж было подумал, что вы свалились за борт!

Арута, не сочтя такую возможность сколько-нибудь забавной, молча налег на колесо руля. Когда "Рассветный Бриз", повинуясь им, с протяжным скрипом повернулся влево, Амос вдруг разразился неистовым хохотом.

– Что вас так рассмешило? – с тревогой спросил Арута, наклонившись к самому уху капитана. Мысль о том, что Амос мог сойти с ума от нечеловеческого напряжения, которому подвергался в течение последних дней, привела его в неописуемый ужас.

– Смотрите!

Арута взглянул туда, куда указывал Амос. Впереди них слева по курсу чернели громады каменных утесов.

– Это Большие Южные скалы! – крикнул Амос, все еще продолжая хохотать. – А справа острые рифы! Крепче держите руль, ваше высочество, если хотите когда-нибудь снова почувствовать землю под ногами!

Принц молча повиновался ему. Вдвоем они направили судно в узкий просвет между двумя выступами скал. Требовалась немалая сноровка, чтобы не попасть в их каменные объятия. Корпус корабля дрогнул. Послышался протяжный, жалобный скрип обшивки.

Амос присвистнул и пробасил:

– Я не удивлюсь, если у нашей лохани, когда мы минуем пролив, на месте днища окажется одна большая дыра!

Не выпуская руля, капитан то и дело отдавал приказания матросам, которые тотчас же бросались выполнять их. Напряжение, владевшее Арутой с начала шторма, достигло своего предела. Но теперь к нему примешивались и другие чувства. Опасность, которой они подвергались, пьянила его. Сжимая руль побелевшими от усилий пальцами, он внезапно стал вторить сумасшедшему смеху Амоса.

Принц давно утратил чувство времени. Он не знал, сколько минут, часов или дней продолжалось их единоборство со смертью. Единственное, что заботило его – это правильный курс, на котором им с Амосом надо было любой ценой удержать скрипевший всеми своими швами "Рассветный Бриз". Ветер то и дело швырял ему в лицо пригоршни снега и ледяной воды, одежда его промокла насквозь, но он не чувствовал больше ни холода, ни усталости. Никогда еще он не был так близок к смерти и никогда не ощущал в себе столько жизни, как теперь. Корабль продолжал идти мимо скал и рифов пролива Тьмы. Амос с Арутой то и дело разражались смехом, стоя на мостике и удерживая руль.

Капитан искусно и неутомимо управлял продвижением судна через пролив и действиями его экипажа. Он помнил имена всех до единого матросов, знал их достоинства и недостатки и поручал каждому именно ту работу, которая была ему по силам. По скрипу обшивки он мгновенно определял, нет ли в днище пробоин и каково состояние корпуса. Команда повиновалась ему беспрекословно. Все матросы понимали, что им удастся выйти в спокойные воды Горького моря, только если они доверятся чутью и опыту Траска.

Все кончилось так же внезапно, как и началось. Только что они боролись со встречным течением и, оглушенные ревом ветра, налегали на руль, чтобы обойти острые рифы, и вдруг кругом стало тихо, штормовой ураган сменился легким бризом, а волны, едва не потопившие корабль, – чуть заметной рябью на спокойной глади моря.

Арута с недоумением взглянул на свои ладони, вцепившиеся в руль и не желавшие разжиматься, и потерял сознание. Амос успел подхватить его. Подбежавшие матросы помогли снести принца на палубу. Он очнулся через несколько минут и увидел сидевшего у борта Амоса. У руля капитана сменил Васко.

– Мы все-таки выстояли, – сказал Амос. – Теперь идем по Горькому морю.

– А почему здесь так темно? – слабым голосом спросил Арута.

Амос расхохотался:

– Так ведь скоро ночь! Мы проболтались в проливе Тьмы почти сутки.

Арута слабо улыбнулся, а потом вдруг стал вторить хохоту Амоса. Он все никак не мог остановиться. По щекам его потекли слезы.

Капитан наклонился к нему и веско проговорил:

– Вот теперь вы знаете, что значит смеяться над смертью! Вы никогда больше не будете прежним, Арута!

Принц отер слезы со щек.

– Там на мостике мне сперва показалось, что вы спятили, Амос!

Капитан взял из рук подошедшего матроса мех с вином и, сделав изрядный глоток, протянул его Аруте.

– Да ведь так оно и было. Когда понимаешь, чего стоит жизнь и что означает смерть, и хохочешь над этим и не можешь остановиться – это и есть безумие. Но оно быстро проходит, усмехнулся он и подмигнул принцу.

Корабль, плавно покачиваясь, скользил по волнам. Рядом с капитаном и Арутой остановились несколько матросов. Среди них был и тот, кого Амос несколько дней тому назад швырнул за борт. Под вопросительным взглядом Амоса он потупился и пробормотал:

– Я пришел вам сказать... В общем, виноват, капитан! Я тогда это... погорячился. Тринадцать лет плаваю по морям и голову бы прозакладывал, что никому не удастся провести корабль через этот пролив в осеннюю пору! Ваша взяла, Амос Траск! Теперь ведите нас хоть через ворота ада, мы не против. Правда, ребята?

Остальные закивали головами и дружно крикнули:

– Да здравствует наш капитан! Ура Амосу Траску!

Амос поднялся на ноги, ухватившись за переборку, и строго взглянул на матросов. Голоса их мгновенно стихли.

– Ночная вахта, наверх! – отрывисто скомандовал он. – Курс на Крондор!

Ранним утром, пошатываясь от слабости, Арута вышел на палубу. Небо было затянуто облаками. Дул слабый попутный ветер. Все ужасы минувших нескольких дней остались позади. "Рассветный Бриз" рассекал волны Горького моря.

– Вижу парус! – послышался сверху крик впередсмотрящего .

– Где? – спросил Амос.

– В двух румбах позади левого борта!

Амос вгляделся вдаль. Вскоре у горизонта появились три едва различимых паруса.

– Что это за суда? – спросил он впередсмотрящего.

– Галеры, капитан!

– Точно. Квегские. Далековато они забрались от своих берегов. – Он приказал матросам поднять все паруса. – При попутном ветре мы без труда уйдем от них, от этих толстобрюхих лоханей под парусами, вздумай они пуститься за нами вдогонку. А на веслах им и подавно да нами не угнаться! – И он презрительно сплюнул.

Военные галеры, шедшие наперерез "Рассветному Бризу", теперь были отчетливо видны на фоне пасмурного неба. Амос был прав: при всем старании капитанов, при всех усилиях гребцов этим судам с тяжелой осадкой не удалось нагнать легкое, подвижное крайдийское судно.

– У них на мачтах королевские штандарты Квега! – вслух удивился Арута. – Что им могло понадобиться так далеко на юге?

– Одни боги это ведают! – развел руками Амос. – Но я не советовал бы вам возвращаться, чтобы задать им этот вопрос. Он расхохотался над собственной остротой. -Ведь Квег считает Горькое море чуть ли не своей собственностью!

Вскоре Арута, все еще не вполне оправившийся после потрясения последних дней, вернулся к себе в каюту. Остаток дня прошел без сколько-нибудь заметных событий.

Принц снова появился на палубе лишь поздним вечером. Прояснившееся небо было усеяно звездами. У борта, глядя ввысь, стоял Мартин. Арута тоже взглянул на яркие звезды. Здесь, над морем, они почему-то казались совсем иными, чем когда он разглядывал их, стоя на замковой башне.

– Звезды считаете, а? – спросил подошедший к ним Амос.

Принц и охотник молча кивнули. Капитан был явно расположен к доверительной беседе.

– Да-а-а, – протянул он, – скажу я вам, джентльмены, ничто на свете не может сравниться с морем. Те, кто не побывал в дальних плаваниях, никогда меня не поймут. Море может быть свирепым и безжалостным, ласковым и равнодушным, оно всегда непредсказуемо... И все же... В такие ночи, как эта, я благодарю богов за то, что они судили мне сделаться моряком!

– Да еще и философом в придачу! – добродушно усмехнулся Арута.

– А как же вы думали! – кивнул капитан. – Под дубленой шкурой любого из моряков скрывается философ каких поискать! Глядя на эти бескрайние просторы, начинаешь понимать, как велик мир и как слаб и беспомощен человек перед лицом богов, судеб, природы. Эта мысль звучит и в старинной молитве всех мореходов: "Ишал, твой океан огромен, а челн мой утл и мал. Будь милостив ко мне"!

– То же самое порой испытывал и я, – негромко, словно обращаясь к самому себе, проговорил Мартин, – когда смотрел снизу вверх на исполинские деревья в Эльвандаре, возраст которых – несколько тысяч лет.

Арута потянулся и протяжно зевнул.

– Уже совсем поздно. С вашего позволения, я пожелаю вам обоим спокойной ночи и отправлюсь спать. – Направившись к своей каюте, он внезапно остановился и добавил: – Я не вполне разделяю ваши взгляды... Но я рад, что тяготы этого путешествия мне пришлось делить с вами обоими.

После его ухода капитан и Длинный Лук немного помолчали, по-прежнему разглядывая звезды. Но вот Мартин поймал на себе быстрый, цепкий, изучающий взгляд Амоса и вопросительно поднял брови.

– Ты хотел о чем-то спросить меня, Амос?

– Мне давно не дает покоя одно соображение, мастер Длинный Лук. Я знаком с тобой уже семь лет. Срок достаточно долгий, чтобы узнать человека, не так ли? А между тем я чувствую, что толком тебя не знает ни одна живая душа в Крайди.

Мартин слегка прищурился и с деланным безразличием ответил:

– Жители Крайди и его окрестностей знают обо мне решительно все. Я – главный егерь герцогства. И не более того.

– Нет, мастер егерь, гораздо более! – насупился Амос. – Уж меня-то ты мог бы не держать за олуха! Я несколько лет прислушивался ко всяким сплетням и недомолвкам на твой счет да присматривался к тебе. Мне удалось-таки решить эту головоломку. Это случилось после того, как я однажды увидел тебя наедине с принцессой Каролиной.

Мартин принужденно рассмеялся: