Текст книги "Тень темной королевы"

Автор книги: Рэймонд Элиас Фейст (Фэйст)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

Глава 15. ДЕРЕВНЯ

Часовой поднял тревогу:

– Всадники!

Все бросились к оружию. Праджи предупредил Кэлиса, что те, кто уцелел после падения Хайпура, будут отступать к югу. Дозорные уже дважды замечали чужие отряды – но, увидев укрепления, которые, посовещавшись с жителями деревни, приказал возвести Кэлис, отступающие проходили мимо. Неизвестно, собирался ли капитан действительно оборонять деревню, или просто хотел обучить своих людей еще и фортификации, но деревушку он укрепил по всем правилам. Вокруг деревни был вырыт глубокий ров, а земля из него пошла на насыпь, которую трамбовали полдня. Деревню обнесли частоколом с двумя мощными воротами с северной и южной сторон. Их створки, окованные железом, были сделаны из стволов дуба, срубленных на другом берегу реки. Эрик вспомнил кузнечное ремесло и руководил ковкой петель, шкворней и хомутов. Деревенская кузница была давно заброшена, последний кузнец в деревне умер лет десять назад, но горн хорошо сохранился. Инструментов, разумеется, не осталось, но Эрик неплохо обходился и теми, что были в обозе: их везли с собой, чтобы перековывать лошадей. Будь у него побольше времени, он мог бы изготовить полный комплект и вообще полностью восстановить кузницу. Глядя на ворота, Эрик всякий раз испытывал чувство гордости: для того чтобы их сбить, понадобился бы осадный таран. Сам он, на месте нападающих, постарался бы пробить брешь в стене или попытался ее поджечь, а не стал бы посылать людей атаковать ворота прямо под стрелы защитников.

В центре деревни была сооружена наблюдательная вышка, и, бросив взгляд через плечо, Эрик увидел, что с нее, догоняя Кэлиса, спускаются Фостер и де Лонгвиль. Не дожидаясь напоминаний, он подхватил оружие и поспешил на отведенную ему позицию. Рядом бежал Ру с кипой тяжелых дротиков, и Эрик в очередной раз подивился той силе и выносливости, которую его друг обрел со времени их бегства из Равенсбурга.

Подумав о Равенсбурге, он с неожиданной болью вспомнил мать и Розалину, но всадники приближались, и некогда было предаваться чувствам.

Их было человек тридцать; судя по виду, все – опытные вояки. Во главе отряда скакал тучный мужчина средних лет, с длинной, почти до пояса, седой бородой. Эрик видел, как он приказал двоим осмотреть крепость со всех сторон, и они, не сбавляя скорости, поскакали вдоль стен, а остальные чуть придержали коней. Подъехав поближе, он закричал:

– Эй, в крепости!

– Кто вы? – крикнул в ответ со стены Кэлис.

– Воины Билбари, только что из Хайпура. – Он огляделся вокруг и добавил:

– Вернее, то, что от нас осталось.

Вернулись его разведчики, и Эрик подумал, что сейчас они докладывают толстяку, что перед ними не обычная баррикада, а настоящее укрепление.

– Кто вами командует? Я знаю Билбари, и ты на него не похож, – снова крикнул Кэлис. Бородач опять огляделся.

– Ну да. Билбари погиб на стенах, – он сплюнул и сотворил знамение, – а мы воспользовались отсрочкой на сутки. Меня зовут Зила.

Праджи подошел к Кэлису, и Эрик услышал, как он сказал:

– Я их знаю. Обычная банда убийц, и, честно говоря, мне не хотелось бы делить кров ни с одним из них. Но они будут уважать мир лагеря, более или менее.

– Я могу предоставить вам мир лагеря, – крикнул всадникам Кэлис.

– На сколько?

– На два дня, – ответил Кэлис.

– Справедливо. – Зила рассмеялся. – Даже более чем справедливо. Кто ваш командир?

– Я, Кэлис.

– Кровавые Орлы Кэлиса? – спросил Зила, спешиваясь.

– Они самые.

– Я слышал, вы все погибли в Хамсе, – сказал Зила, а Кэлис тем временем отдавал приказ открыть ворота.

На стену взобрался Фостер:

– Спускайтесь, но будьте начеку. Они не первые, кто обещает уважать мир лагеря, но забывает об этом, едва оказавшись внутри.

Однако, когда отряд Зилы вошел в деревню, стало ясно, что о вероломстве не может быть и речи. Это были в буквальном смысле разбитые люди, а при взгляде на их лошадей Эрик ужаснулся. На них нельзя было садиться неделю, а не то что два дня.

Зила закашлялся.

– Будь проклята эта пыль, – он снова сплюнул. – Но дым был еще хуже. Пожары от горизонта до горизонта. – Он посмотрел на людей Кэлиса. – Вы правильно сделали, что не полезли в это дерьмо. Кстати, нет ли у вас кузнеца в отряде?

Кэлис кивнул, и Эрик, не дожидаясь приказа, протянул свой меч и щит Ру:

– Будь добр, прихвати и это.

Ру выругался, но оружие взял и направился к палатке, а Эрик подошел к Зиле. Толстяк ткнул пальцем в свою лошадь:

– Где-то по дороге потеряла подкову. Еще не хромает, но скоро начнет.

Эрику хнатило одного взгляда, чтобы убедиться в его правоте. Подняв лошади ногу, он увидел, что стрелка копыта кровоточит.

– Я прочищу его и обработаю. Новую подкову поставлю на прокладке, и лошадь не будет хромать, если вы не станете гнать ее слишком сильно.

– Ха! – воскликнул Зила и повернулся к Кэлису:

– В этом направлении движется армия в тридцать тысяч, а может, и больше. Они только что расколошматили нас. Если кто-нибудь не организует рандеву где-нибудь к северу, скоро здесь будут сотни, если не больше, парней, которым совсем неохота, чтобы их убили какие-то ящерицы…

– Ящерицы? – переспросил Кэлис.

Зила кивнул:

– За выпивку я расскажу, как все было.

Кэлис приказал своим людям позаботиться о лошадях Зилы, но некоторые воины Билбари предпочли проследить за этим сами. Разумеется, их лошади были в лучшем состоянии, чем остальные, но лишь относительно, и Эрик подумал, что скоро не только лошадь самого Зилы будет не в состоянии ходить под седлом.

Эрик осмотрел каждую лошадь, мысленно составляя список тех, которых стоило выхаживать, и тех, которых лучше было бы прикончить сегодня же. Он посоветовался с наиболее опытными наездниками из своего отряда, и они согласились с ним.

Когда он выходил из загона, к нему подошел один из воинов Зилы.

– Подожди. Тебя как зовут?

– Эрик.

Воин понизил голос:

– А меня – Риан. Ты разбираешься в лошадях. – Это был крупный мужчина с плоским лицом, красным от солнца и покрытым дорожной пылью. У него были черные глаза и рыжеватые волосы, а в бороде пробивалась седина. Он держался свободно, но рука его лежала на рукоятке меча. Эрик кивнул, но ничего не сказал. – Мне нужна другая лошадь. На моей неделю лучше не ездить. Как ты думаешь, ваш капитан не продаст мне лошадь?

– Я спрошу у него, – сказал Эрик и хотел уйти, но Риан остановил его, мягко коснувшись руки.

– Зила хорош в драке, – прошептал он, – но командир из него никудышный. Мы собирались в Махарту, чтобы наняться на службу к тамошнему раджу. Эта орда будет еще год идти мимо Ланады. – Он оглянулся, проверяя, не слышит ли его кто-нибудь еще. – Ваш капитан, похоже, разбирается в фортификации, да и вы больше похожи на гарнизонных солдат, чем на наемников.

Каждый человек в отряде Кэлиса был не раз предупрежден о шпионах, поэтому Эрик ответил не задумываясь:

– Я просто выполняю приказы. Капитан Кэлис не однажды спасал жизнь многих из нас, поэтому я не задаю ему вопросов.

– Как ты думаешь, у него не найдется места для еще одного меча?

– Я спрошу. Но ты сказал, что вы собирались в Махарту?

– После взбучки, что мы получили в Хайпуре, неплохо, конечно, и отдохнуть, но, честно говоря, в Махарте добычи нет, и я быстро заскучаю.

– Я передам ему и это, – сказал Эрик и ушел.

По дороге он встречал приветливые улыбки крестьян. В деревне уже не боялись людей Кэлиса и радовались его защите, хотя кое-кто был недоволен укреплением, построенным вокруг деревни, считая, что оно может привлечь нежелательное внимание. Деревня постоянно подвергалась набегам, и у жителей был давно отработанный способ укрываться в соседних холмах. Они наловчились проделывать это с такой скоростью, что убитых почти не бывало. Но эта новая крепость – она была и защитой, и ловушкой одновременно.

Кто-то окликнул Эрика по имени; он оглянулся и увидел Эмбрису, девочку лет четырнадцати, которая не скрывала своей симпатии к нему. Она была довольно хорошенькая, особенно ее большие светло-голубые глаза; но Эрик знал, что, выйдя замуж, родив троих или четверых детей и работая от зари до зари, она уже к тридцати годам превратится в старуху. Эрик рос в городе и, пока не попал в эту деревню, даже не представлял себе, до чего могут довести человека настоящая нищета и тяжелый труд.

Он торопливо поздоровался с Эмбрисой и, извинившись, поспешил к навесу, который служил трактиром. Впрочем, это был уже не навес: предприимчивый крестьянин, чье имя, кстати, было Шейбо, на прибыль, полученную за плохое вино и отвратительный эль, соорудил решетчатые стены и поставил столы и скамейки. Эрик подумал, что если отряд останется в деревне достаточно долго, нынешняя хибара превратится в настоящий трактир, поскольку Шейбо с похвальной последовательностью продолжал вкладывать весь доход в расширение своего заведения. Последним его нововведением стали вторая дверь и длинная стойка во всю длину стены.

Кэлис, Зила и еще несколько человек сидели отдельно от остальных. Люди Зилы много пили и смахивали на побитых собак. Входя, Эрик услышал, как Зила воскликнул:

– За тридцать лет я побывал во всяких переделках, но такого еще не видел!

– Он залпом осушил свою кружку и вытер рот тыльной стороной ладони.

Кэлис вопросительно посмотрел на Эрика, и тот сказал:

– Половину лошадей надо или месяц откармливать, или пустить на мясо. На остальных нельзя садиться по меньшей мере неделю.

Кэлис кивнул, а Зила сказал:

– Проигравшим мало платят, но все же у нас кое-что есть. Мы бы могли купить у вас несколько лошадей, если вы согласитесь продать.

– Что вы намерены делать? – спросил Кэлис.

– Добраться до Махарты. Радж посылает своих Королевских Бессмертных на помощь верховному жрецу-правителю Ланады. Теперь его боевые слоны до лучших времен будут заодно с этими одурманенными всяким зельем фанатиками.

– Дела, должно быть, очень плохи, чтобы два таких заклятых врага объединились, – заметил Праджи.

Зила взмахом руки потребовал еще выпивки. Шейбо проворно принес полную кружку и убрал пустую.

– Да. Но вместе с тем кто-то должен не допускать беспорядков в столице, а это значит, что работа для нас найдется. Пару лет буду щучить крестьян, а потом просто смоюсь. – Зила взглянул на Праджи, потом – на Кэлиса. – Так вы говорите, что были в Хамсе?

– Да, – ответили оба.

– В Хайпуре было в десять раз хуже. До того как началась эта война, мы были такими же наемниками, как и вы, – болтались между Хайпуром и Местом Встречи. – Он имел в виду ежегодные переговоры джешандийцев и других племен, что приходили с востока, чтобы торговать с кочевниками. – Работали мы в основном вдоль среднего течения Ведры. Однажды даже сопровождали караван через Равнину Джэмс до города Паламдс на реке Сатпуре. – Он покачал головой.

– Но эта война – она ни на что не похожа. Мы нанялись на службу после того, как пал Килбар. Из рассказов тех, кому удалось спастись, я понял, что там было плохо, но даже представить себе не мог, что произойдет в Хайпуре. – Он помолчал, как бы собираясь с мыслями. – Билбари заключил договор о несении патрульной службы. У раджа Хайпура была армия, одна из тех красивых игрушечных армий, которые так хорошо выглядят на парадах, но он понимал, что ему нужны опытные бойцы, которые задержат захватчиков, пока опытные головорезы не обучат его солдат и не сделают из них настоящих бойцов. Мои товарищи и я – не джешандийцы, но мы владеем конем и мечом достаточно хорошо для этой работы. Через месяц мы впервые столкнулись с врагом. Небольшой отряд, около полусотни мечей, налетел на наш передовой пост и сразу же скрылся. Больших потерь не было ни с той, ни с другой стороны. Мы сообщили о стычке и стали ждать следующей, но в один прекрасный день проснулись и увидели, что небо на северо-востоке затянуто пылью. Это надвигалась армия в десять тысяч всадников. – Зила с горечью усмехнулся. – Старина Билбари наложил в штаны, и, скажу вам, не только ему в этот день понадобились новые портки. В том фортике, не таком даже крепком, как ваш, нас было около двух сотен, и всем потребовалось меньше минуты, чтобы прийти к выводу: нужно уносить ноги. Эта мысль посетила не только нас: к городу уже стекались другие заставы. По существу, все бои развернулись лишь у городских стен, и с этого дня у нас не было ни минуты передышки. – Теперь взгляды всех собравшихся под навесом были прикованы к нему, и каждый внимательно слушал его рассказ. – Люди себя не жалели, и на третий месяц осады игрушечные солдатики раджа превратились в таких же закаленных бойцов, как и наемники – и даже лучше, потому что они дрались за свои семьи, а мы – всего лишь за деньги.

Он замолчал. Кэлис тоже какое-то время ничего не говорил, а потом тихо спросил:

– Когда они потребовали сдачи?

Зила смутился.

– Из-за этого, собственно, все и рухнуло. Эрик уже успел узнать, что наемники строго придерживаются соглашения и традиции. Чтобы нарушить их, должно было произойти нечто невероятное.

– Что случилось? – наконец спросил Кэлис.

– Они не стали требовать сдачи. Просто остановились на расстоянии полета стрелы и принялись готовить осадные орудия. С неделю было затишье, мы лишь изредка постреливали со стен для очистки совести, а потом начался штурм. Для человека, который в жизни не держал в руках иного оружия кроме церемониального меча, радж оказался на редкость отважен и встал во главе своей армии… – Зила прикрыл глаза ладонью, и на мгновение Эрик подумал, что тот плачет, но когда он убрал руку, в его глазах были не слезы, а с трудом сдерживаемое бешенство.

– Этот глупый ублюдок вышел на стену в этой трижды проклятой золотой короне и с веером из павлиньих перьев в руках, а ящерицы разъезжали внизу. Он приказал им убираться.

– Что еще? – сказал Кэлис.

– Он никак не мог взять в толк, что это не обычная стычка за контроль над торговыми путями с раджем Махарты или жрецом-правителем Ланады. Он не понял этого, когда они ворвались в его дворец и начали резать его жен и детей у него на глазах… – Зила закрыл глаза и прошептал:

– И кажется, даже тогда, когда они посадили его на кол перед его же собственным дворцом.

– Посадили на кол? – выпалил Эрик.

Кэлис бросил на него короткий взгляд и вновь повернулся к Зиле:

– Ты что-то утаиваешь.

– Дьявол, это грязная история, – пробормотал Зила. – Она не делает чести мертвым. Да и мне, говоря откровенно.

– Вы под защитой мира лагеря, – напомнил Праджи, но темное подозрение сделало его некрасивое лицо еще уродливее. – Вы переметнулись?

Зила кивнул.

– Мой капитан и другие… – Казалось, он запутался в собственной выдумке.

– Вы знаете, умелый человек, да к тому же с деньгами, всегда найдет способ проникнуть в осажденный город или выбраться из него. Эти ящерицы не требовали капитуляции. Они просто наседали на нас снова и снова, словно хотели всех уничтожить. На их стороне сражались и люди – подонки, которые мне и не снились, а на своем веку я навидался немало жестоких убийц. А ящерицы… – Он сделал большой глоток. – Ростом под десять футов, а в плечах

– как два человека! От одного их удара может отняться рука и расколоться щит. Страх им неведом. Атака не началась, пока не пробили брешь. – Зила покачал головой. – Вернее, пока мы не ушли со стен и не дали им дорогу. – Он помолчал. – Они заслали агента – его цель была кое-что передать наемникам. И он передал, что однодневной отсрочки никому не предложат, и после боя все оставшиеся в живых будут преданы мечу. И еще он сказал, что тот, кто уйдет со стен и останется в стороне во время штурма, может рассчитывать на долю в трофеях.

Праджи медленно встал. Казалось, он сейчас ударит Зилу, но он сдержался. Окинув его долгим взглядом, он плюнул ему под ноги и вышел. Кэлиса же, похоже, больше интересовали факты, а не моральная сторона дела.

– Что еще?

– Капитан сказал нам об этом предложении. Мы знали, что обречены. Каждый день по реке к ним прибывали резервы и продовольствие, а наши запасы таяли. Кто-то поджег зернохранилище… – Эрик вздрогнул: он знал, что смесь зерновой пыли и муки может взорваться от малейшей искры; поэтому в Равенсбурге было запрещено разводить огонь возле мельниц или зернохранилищ.

– Взрыв уничтожил почти все зерно и начисто смел целый квартал. Потом было отравлено вино в погребах, и два десятка людей умерли в страшных муках… – Зила закрыл глаза, и на этот раз на щеке его блеснула слеза – слеза ярости, обиды и горькой печали. – Их волшебники, чтоб им провалиться! У раджа были свои, и некоторые довольно умелые, а жрецы лечили раненых и больных, но магия ящериц оказалась сильнее. Во время боя вдруг начинали раздаваться странные звуки, и человека внезапно охватывал ужас, от которого опускались руки. Среди бела дня из сточных труб выбегали полчища крыс, которые карабкались на людей и вгрызались им в лица. Откуда ни возьмись, появлялись тучи комаров, и, делая вдох, люди глотали их вместо воздуха. Свежий хлеб плесневел, едва его вынимали из печи, а молоко скисало в ведре под коровой. И с каждым днем ящерицы рыли траншеи все ближе, придвигали свои осадные машины и продолжали нас молотить. – Зила обвел взглядом всех, кто был в трактире. – Не знаю, поступили бы вы иначе на моем месте, но я в этом сомневаюсь, – сказал он вызывающе. – Наш капитан доходчиво изложил нам, чем все это кончится, и мы поняли, что он не врет. Мы знали, что он не трус. – Зила повернулся к Кэлису:

– Ведь вы тоже знали его?

Кэлис кивнул:

– Он не был трусом.

– Эти ящерицы, им было плевать на обычаи. Они играли по своим правилам. Нам было не из чего выбирать.

– Как же вы ускользнули? – раздался сзади знакомый голос, и Эрик, обернувшись, увидел де Лонгвиля.

– Что-то из того, что сказал шпион этих ящериц, насторожило моего капитана. Не знаю что именно. Знаю только, что, когда они посадили раджа на кол на глазах у его подданных, всем оставшимся в живых было предложено либо разделить его участь, либо перейти на их сторону.

– То есть вам не было предоставлено дня перемирия? – спросил Фостер из-за спины де Лонгвиля, и Эрик посторонился, чтобы им было лучше видно Зилу.

– Я уже говорил – нам не дали времени даже собрать свои шмотки! Но Билбари понял, что они готовят ловушку. Он собрал нас у маленьких ворот на южной стороне, и мы пробились наружу, а ящерицы были слишком заняты казнями, чтобы посылать за нами погоню. В этой стычке и погиб наш капитан, погиб, стремясь вывести нас из города, который мы предали.

– Ваш капитан сам сделал свой выбор, – сказал Кэлис.

– Я был бы лжецом, согласившись с тобой. Мы же постоянные воины, и у каждого из нас был договор с Билбари. Мы голосовали, как положено постоянным воинам.

– И как же ты голосовал? – потребовал ответа де Лонгвиль.

– Разве это имеет значение?

– Ты чертовски прав, имеет! – с застывшим от гнева лицом выкрикнул де Лонгвиль. – Последнее, что может сделать человек, – это предательство.

– Мы все голосовали за то, чтобы уйти, – сказал Зила.

– Вам был обещан мир лагеря на двое суток. Если послезавтра после восхода солнца вы еще будете здесь – пеняйте на себя, – сказал Кэлис.

Он поднялся и пошел к двери. Эрик догнал его:

– Капитан!

Кэлис обернулся, и Эрик был потрясен яростью, написанной на его лице.

– Что?

– И лошадям нужен отдых. Иначе они просто падут через пару дней.

– Пусть об этом тревожится Зила.

– Капитан, я и пальцем не пошевельну для Зилы и его людей. Я думаю о лошадях.

Кэлис внимательно посмотрел на Эрика.

– Ухаживай за ними прилежно, – сказал он, – но из кожи вон не вылезай. Корм и вода – больше мы ничего не обещали. Если Зила будет что-то покупать у крестьян – это его дело.

– Капитан, тут есть человек по имени Риан. Он спрашивал, не возьмем ли мы его. Говорит, что не хочет болтаться вокруг Махарты.

Кэлис помолчал с минуту.

– Если я увижу одного из этих перебежчиков послезавтра после восхода солнца, он будет убит.

Эрик кивнул и вернулся к загону. Риан терпеливо ждал.

– Мой капитан говорит, что у нас нет места, – сказал ему Эрик.

На мгновение Эрику показалось, что Риан начнет упрашивать, но он только сказал:

– Понятно. А лошадей вы не продадите?

– Не думаю, что мой капитан поблагодарит меня за то, что я вообще разрешаю тебе болтаться возле загона, – ответил Эрик и, понизив голос, добавил:

– Сохрани остатки золота, что у тебя есть. Возьми вон ту, в яблоках. – Он указал на лошадь. – Она как раз перестала приволакивать ногу – а как умудрилась подвернуть ее, просто непостижимо – и у нее камни вместо мозгов. Но она вполне в состоянии через два дня увезти тебя отсюда.

– Не знаю, стану ли я ждать так долго. Мой капитан погиб, воинов Билбари больше нет. Отправлюсь на юг – может, удастся подыскать работу до того, как туда доползут слухи. Если на человеке клеймо перебежчика, ему уже никто не станет доверять, – сказал Риан.

Эрик кивнул:

– Зила говорил, что у вас не было выбора.

Риан сплюнул.

– У человека всегда есть выбор. Иногда приходится выбирать – погибнуть с честью или жить без нее, но выбор есть всегда. Этот красавчик радж вел себя как мужчина. Быть может, он даже издали не видел настоящей войны, но когда от него потребовали сложить оружие, он плевал со стены. Он кричал и плакал как ребенок, когда его сажали на кол, и выл как собака, которой перебили хребет, когда кол вошел ему в кишки, но даже тогда он ни разу не попросил пощады, и если Халиши – Риан назвал Богиню Смерти так, как называли ее в этих краях, – которая взвешивает жизнь человека, добра и справедлива, она даст ему еще один шанс на Колесе Жизни.

– Зила говорил, что вам не предлагали капитуляции, – сказал Эрик.

– Зила – жирный боров, набитый дерьмом. Он был нашим капралом, и когда погибли капитан и сержант, он вообразил себя командиром. Никто не убил его только потому, что все чертовски устали.

– Пойдем-ка со мной, – сказал Эрик.

Он повел Риана к домику, в котором квартировал Кэлис, и попросил вызвать капитана. Выйдя, Кэлис взглянул сначала на Риана, потом на Эрика.

– В чем дело?

– Мне кажется, вам стоит послушать, что говорит этот человек, – сказал Эрик и, повернувшись к Риану, добавил:

– Так что случилось, когда ему предложили сдаться?

Риан пожал плечами:

– Радж ответил ящерицам, что скорее сгорит в аду, чем откроет им городские ворота. Но он предоставил любому отряду право разорвать договор и покинуть город – разумеется, не получив денег, которые полагались за службу.

– Риан вздохнул. – Если вы знали Билбари, то представляете, до чего он жадный осел. Он взял премию за то, что остался, а потом заключил сделку с ящерицами, чтобы получить долю в трофеях. – Риан покачал головой. – Но не тут-то было. В этом и заключалась самая страшная гнусность: как только вспыхнули пожары и начался грабеж, ящерицы набросились на отряды наемников. Те, кто сопротивлялся, погибли, а тем, кто сдался, предложили выбор – либо принести им клятву верности, либо сесть на кол. Никакой однодневной отсрочки, ни слова о том, чтобы разоружить пленных и отпустить безоружных. Служи им или умри. Мало кому удалось оттуда вырваться.

Кэлис покачал головой:

– Как же ты мог изменить слову?

– Я не изменял! – горячо крикнул Риан и, глядя Кэлису прямо в глаза, повторил:

– Я не изменял. Мы были постоянным отрядом, на пожизненной службе, и принесли друг другу клятву побратимства. Мы голосовали, и те, кто хотел остаться и сражаться до конца, оказались в меньшинстве. Но мы поклялись в верности друг другу задолго до того, как взяли золото раджа, и будь я проклят, если брошу брата за то, что он сглупил.

– Тогда почему же ты хочешь служить у нас?

– Билбари мертв, и наше братство распалось. – Видно было, что Риан в неподдельном отчаянии. – Вы должны знать, что у Билбари был свой подход к людям и он умел заботиться о своих воинах. Капитан, многие из нас служили под его началом по десять, по пятнадцать лет. Отцом родным его никто не назвал бы, но старшим братом он был для каждого. За своих людей он готов был перегрызть глотку любому. Я торгую мечом с пятнадцати лет, и это – единственная семья, которую я знаю. А теперь этой семьи нет. После Хайпура никто не возьмет нас на службу, а это значит либо стать бандитом, либо подохнуть от голода.

– И что же ты собираешься делать? – спросил Кэлис.

– Я собирался уехать сегодня вечером. Направлюсь на юг – может, удастся обогнать слухи. Если не выйдет найти службу в Махарте, постараюсь сесть на корабль, идущий в Город на Змеиной Реке или вниз, в Чатистан, – одним словом, туда, где меня никто не знает. Найду другой отряд или наймусь в телохранители к какому-нибудь купцу. – На мгновение он задумчиво посмотрел на север. – Но судя по тому, что творится там… Я думаю, что не будет мирной жизни нигде. Я никогда раньше не видел такой войны. Капитан, видите этот дым?

Кэлис кивнул.

– Заняв город, они его подожгли. Нет, не отдельные пожары, они подожгли весь город. Мы видели это с холма, когда пытались бегством спасти свои шкуры, да, мы это видели. – Риан понизил голос, словно боялся, что его могут подслушать. – Пожар охватил весь город, из конца в конец, и дым поднимался так высоко, что пробивался сквозь облака. Целый день с неба падала сажа. Двадцать, тридцать тысяч солдат стояли у ворот плечом к плечу, восхваляли богов и пели, убивая тех, кто отказывался служить их делу. И я видел ее.

– Кого? – спросил Кэлис с неожиданным интересом.

– Изумрудную Королеву, так они ее называют. Лица, правда, не разглядел ее, но видел отряд ящериц на этих их чертовски больших лошадях, и огромную повозку, совершенно немыслимого размера. На повозке стоял большой золотой трон, а на нем восседала эта женщина в длинной мантии. Я видел мерцание у нее на шее и на запястьях, и корону, тоже усыпанную изумрудами. А ящерицы, они неистовствали, шипели и молились, и даже некоторые люди, те, кто служит им достаточно долго, тоже кланялись, когда она проезжала мимо.

– Ты сообщил полезные сведения, – сказал Кэлис. – Возьми свежую лошадь, еды, сколько нужно, и уезжай на закате, когда сменится караул.

Риан отсалютовал ему и ушел. Эрик тоже повернулся, чтобы уйти, но Кэлис остановил его:

– Помалкивай о том, что услышал.

Эрик кивнул и спросил:

– Капитан, а лошади?

Кэлис покачал головой:

– Ладно. Делай все, что можешь, только не в ущерб нашим. Никаких лекарств, запасы которых ты не можешь пополнить.., вернее, легко пополнить.

Он повернулся и вошел в домик, а Эрик заторопился к загону; если ему не удастся сотворить чудо, кое-кому из спутников Зилы придется через два дня уходить отсюда пешком.

***

– Эрик!

Эрик поднял голову и увидел Эмбрису, стоявшую у изгороди.

– Привет! – ответил он.

– Ты не поужинаешь сегодня с нами? – застенчиво спросила она.

Эрик улыбнулся. Эмбриса уже дважды приглашала его к себе, чтобы познакомить со своими родителями. На самом деле он не раз встречался с ними на рынке и знал их в лицо, но девушка хотела, чтобы все было как полагается. Несомненно, она решила, что Эрик ею интересуется, и он был польщен этим и обеспокоен одновременно.

В Равенсбурге она достигла бы того возраста, когда девушки выходят замуж, еще только лишь через пару лет, но то в Равенсбурге. Здесь, где дети начинали трудиться с трехлетнего возраста, подбирая в поле колоски и зерна во время жатвы, мальчик становился мужчиной в двенадцать лет, а отцом – в пятнадцать.

Эрик перелез через изгородь и позвал:

– Иди сюда, – а когда Эмбриса подошла, положил руку ей на плечо и негромко сказал:

– Ты очень мне нравишься. Ты – самая милая девушка, которую я встречал, но ведь скоро я должен буду уехать отсюда.

– Ты мог бы остаться, – возразила она торопливо. – Ты же только наемник, и можешь уйти из отряда. Кузнеца все бы уважали, и скоро ты стал бы старостой.

Эрик усмехнулся: Эмбриса была столь же расчетлива, сколь и симпатична. Из всего отряда она выбрала именно того, кто быстрее всего бы разбогател – по крайней мере по деревенским меркам, – оставшись здесь и занявшись ремеслом.

– Неужели в деревне нет парня… – начал он.

– Нет, – перебила она полусердито, полусмущенно. – Почти у всех уже есть жены, а другие еще не выросли. Во время войны девушек всегда больше…

Эрик кивнул. Их отряд состоял из преступников, но многие в прошлом были крестьянами. Они вступили на эту дорожку, чтобы хоть как-то себя прокормить.

Внезапно рядом возник Ру, и Эрик понял, что тот слышал весь разговор, хотя и делал вид, что это не так.

– Эмбриса! – как ни в чем не бывало воскликнул он. – Я тебя не заметил. Как дела?

– Хорошо, – недовольным тоном сказала она, опуская глаза, а Ру, словно не замечая этого, продолжал, обращаясь к Эрику:

– Только что говорил с Хенриком. Ты его сегодня не видел?

Хенрик, который был родом из-под Равенсбурга, служил в другом отделении, и за время похода Эрик не перекинулся с ним и дюжиной слов. Хенрик был туповат, и говорить с ним было особенно не о чем.

– Нет, сегодня нет, – ответил Эрик, не понимая, к чему он клонит.

Ру заговорщицки понизил голос:

– Он заявил, что собирается вернуться сюда после того, как истечет его договор. Говорит, ему тут понравилось, и он хочет, – Ру взглянул на Эмбрису,

– обосноваться здесь навсегда. Найду, говорит, жену, выстрою мельницу…

Глаза Эмбрисы округлились.

– А разве он мельник?

– Папаша его был мельником, это уж точно.

– Ну ладно, мне надо идти, – вдруг заторопилась Эмбриса. – Жалко, что ты не придешь сегодня, Эрик.

Подождав, пока она отойдет подальше, Эрик сказал:

– Спасибо. Ты меня выручил.

– Я случайно услышал вашу беседу, – усмехнулся Ру, – и подумал, что должен подсунуть твоей маленькой подружке другую мишень. Ну а кто в деревне может зарабатывать больше, чем кузнец? Только мельник.

– А что, Хенрик действительно думает остаться, или ты просто решил ему насолить?

– Ну, не знаю, как насчет насолить, но эта бойкая девчонка с большими сиськами и аппетитной задницей – лакомый кусочек. Кто знает? Может, он влюбится по-настоящему, и завтра впрямь будет думать, как бы остаться.

– Или как спрятаться от ее отца, – покачал головой Эрик.

– Все ее родственники уехали сегодня вниз по реке, – назидательно сказал Ру. – Малышка просто готовила тебе ловушку. Хотя, – он посмотрел в том направлении, куда ушла Эмбриса, – провести с ней ночку я бы не отказался.

– Ру, ей еще и пятнадцати нет, – сказал Эрик.

– В этих краях в ее возрасте уже рожают, – пожал плечами Ру. – Впрочем, в любом случае у нее ничего не выгорит, поскольку капитан никого из нас не отпустит.

– Это уж точно, – согласился Эрик.

– Кстати – через два дня выступаем.

– Как?

– Только что с юга прискакали гонцы. Через два дня к нам присоединится еще один отряд, и мы двинемся на север.

– Тогда мне лучше поторопиться, – заметил Эрик. – Похоже, Зиле и его людям придется оставить здесь не меньше десятка лошадей.