Текст книги "Просто неотразим"

Автор книги: Рэйчел Гибсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Джон усомнился в том, что это существо имеет право называться собакой. Оно все дрожало, выглядело ужасно несчастным и пробуждало пренебрежение ко всему собачьему племени.

– Ему холодно? – спросила Лекси и прижалась лбом к клетке.

– Вряд ли. Я стараюсь держать его в тепле.

– Наверное, ему страшно. – Она помолчала и добавила: – Он скучает по маме.

– О нет, – возразил Джон, сразу вспомнив операцию по спасению маленькой рыбки в Тихом океане. Больше он на такое не пойдет, тем более ради спасения какой-то дурацкой дрожащей собачонки. – Нет, он не скучает по своей маме. Ему нравится жить здесь одному. Готов спорить, что ему нравится спать в миске для еды. Наверное, ему сейчас снятся приятные сны, а трясется он потому, что ему снится, будто дует сильный ветер.

– Чихуахуа очень нервная порода, – сообщила продавщица.

– Нервная? – Джон указал на щенка. – Он же спит.

Женщина улыбнулась:

– Он нуждается в тепле и ласке.

Она ушла в подсобное помещение, и через несколько секунд дверца в задней стенке клетки распахнулась и к спавшему в миске щенку потянулись две руки.

– Если мы хотим успеть в кино, нам пора идти, – сказал Джон, но было поздно.

Женщина уже вернулась в торговый зал и передала щенка Лекси.

– Как его зовут? – спросила та, глядя в блестящие темные глаза навыкате.

– У него пока нет имени, – ответила продавщица. – Имя ему должен дать хозяин.

Неожиданно щенок высунул крохотный розовый язычок и лизнул Лекси в подбородок.

– Я ему понравилась, – рассмеялась девочка.

Джон посмотрел на часы. Он понимал, что нужно как можно скорее разлучить эту парочку.

– Фильм уже начинается. Нам пора идти.

– Я видела его уже три раза, – не отрывая взгляда от щенка, сказала Лекси. – Солнышко мое ненаглядное, – очень похоже на мать проговорила она. – Угости меня сахарочком.

– Нет, – покачал головой Джон, вдруг почувствовав себя пилотом, пытающимся посадить самолет на одном двигателе, – Никаких сахарочков.

– Он перестал дрожать! – Лекси потерлась щекой о голову щенка, и тот лизнул ее в ухо.

– А теперь отдай его.

– Но он полюбил меня. И я его люблю. Можно мне его оставить?

– Нет. Твоя мама убьет меня.

– Она не будет возражать.

Джон услышал дрожь в голосе дочери и присел радом с ней на корточки. Сейчас он чувствовал, что и второй двигатель заглох и земля стремительно приближается.

– Она действительно прикончит меня. Давай поступим так. Я куплю тебе черепаху, она будет жить у меня дома. А ты будешь приезжать ко мне и играть с ней.

Лекси со сладко сопящим у нее на руках щенком прислонилась к Джону.

– Я не хочу черепаху. Я хочу маленького Понго.

– Понго? Лекси, ты не можешь давать ему имя. Он же не твой.

Глаза Лекси наполнились слезами, подбородок задрожал.

– Но я люблю его, а он любит меня.

– А ты не хочешь настоящую собаку? Мы могли бы в следующие выходные поискать настоящую собаку.

Лекси замотала головой:

– Он и есть настоящая собака. Только маленькая. У него нет мамы, и если я оставлю его здесь, он будет скучать по мне. – Слезы уже потекли по щекам, и Лекси всхлипнула. – Пожалуйста, папа, разреши мне взять Понго.

Сердце Джона едва не выскочило из груди. Еще секунду он смотрел в несчастное лицо дочери и сломался. Полностью. И окончательно. И опьянел от счастья. Она назвала его папой!

Джон достал бумажник и протянул карту «Виза» обрадованной продавщице.

– Ладно, – сказал он, обнимая и прижимая к себе Лекси. – Но теперь твоя мама убьет нас всех.

– Это правда? Я могу забрать Понго?

– Можешь, – вздохнул Джон.

Слезы полились еще сильнее, и Лекси уткнулась ему в шею.

– Ты лучший папа в мире, – сквозь рыдания проговорила она. – И я буду хорошей девочкой. Всегда-всегда. – Ее плечики дрожали, щенок тоже дрожал, и Джон испугался, что сейчас тоже задрожит за компанию. – Я люблю тебя, папа, – прошептала Лекси.

Сейчас он зарыдает вместе с Лекси, прямо тут, на глазах у продавщицы, подумал Джон. Надо было срочно что-то делать.

– Я тоже тебя люблю, – сказал он и прокашлялся. – Давай купим ему еды.

– Вам еще понадобится домик, – сообщила продавщица, удаляясь с карточкой Джона. – А так как у него почти нет шерсти, еще и свитер.

К тому моменту, когда Джон загрузил собачьи пожитки в «рейнджровер», его счет уменьшился почти на тысячу долларов. Пока они ехали через город, Лекси болтала без умолку и пела колыбельные своему щенку. Но по мере приближения к Белльвю она стала затихать, и чем ближе они подъезжали к дому, тем больше она мрачнела. К тому моменту, когда Джон заглушил двигатель, в машине царило напряженное молчание.

Джон помог Лекси выбраться из машины, и они пошли по дорожке к дому. У террасы оба остановились и уставились на входную дверь, оттягивая то мгновение, когда Джорджина увидит на руках у Лекси дрожащую крысу.

– Она взбесится, – шепотом сказал Лекси.

Джон почувствовал, как ее ладошка скользнула ему в руку.

– Точно. Разнесет нас, как вентилятор – дерьмо.

На сей раз Лекси не стала укорять его за сквернословие. Просто кивнула и произнесла:

– Ага.

«У тебя будет либо карьера в «Чинуках», либо Джорджина. Иметь и то и другое тебе не удастся». Джон едва не расхохотался. Даже если бы он вдруг безумно влюбился в Джорджину, после сегодняшнего вечера его карьере уже ничего бы не грозило, она была бы защищена абсолютно надежно.

Дверь открылась, и предсказание насчет вентилятора стало сбываться. Джорджина посмотрела на Джона, на Лекси и перевела взгляд на трясущуюся собаку на руках у дочери.

– Это что такое?

Лекси промолчала, предоставив оправдываться Джону.

– Э-э… мы зашли в зоомагазин и…

– О Боже! – взвыла Джорджина. – Ты повел ее в зоомагазин? Ей запрещено даже заходить туда. В последний раз она так рыдала, что ее даже стошнило.

– Но ведь на этот раз с ней ничего не случилось.

Джорджина указала на руки Лекси и грозным голосом осведомилась:

– Это собака?

– Нам так сказала продавщица, хотя я все-таки еще сомневаюсь в этом.

– Сдай ее назад.

– Нет, мама, Понго мой.

– Понго? Ты уже дала ему имя? – Джорджина прищурившись, посмотрела на Джона. – Замечательно. Понго будет жить у Джона.

– У меня нет двора.

– У тебя есть палуба. Вполне достаточно.

– Он не может жить у папы, потому что тогда я буду видеть его только по выходным и не смогу учить его не писать на ковер.

– Кого учить? Понго или твоего папу? – Джорджина голосом выделила последнее слово.

– Джорджина, это не смешно.

– Знаю. Сдай его в магазин, Джон.

– Я бы с радостью. Но на кассе висело объявление, что купленный товар возврату не подлежит. Я не могу сдать Понго. – Он смотрел на Джорджину. Она, как всегда, выглядела великолепно и бесилась от злости. Но впервые после ссоры в Кэннон-Бич у него не было желания сражаться с ней. И провоцировать ее, – я очень сожалею, но Лекси расплакалась, и я не мог ей отказать. Она дала ему имя, а потом плакала у меня на груди, и я отдал продавщице свою кредитку.

– Александра Мей, иди в дом.

– О-ох, – вздохнула Лекси, прижала к себе щенка и, понурившись, прошмыгнула мимо матери.

Джон хотел было последовать за ней, но Джорджина преградила ему путь.

– Я пять лет твердила дочери, что она сможет завести кого-нибудь, только когда ей исполнится десять. А ты забираешь ее на несколько часов и возвращаешь домой с лысой собакой!

Джон поднял руку, призывая ее к молчанию.

– Я понимаю тебя, и я действительно виноват. Но обещаю, что буду покупать ему еду и мы с Лекси будем водить его во все собачьи школы.

– Я сама могу оплатить его жрачку! – Джорджина прижала пальцы к вискам. У нее было ощущение, что голова вот-вот расколется. – Я так зла, что даже в глазах двоится.

– А тебе станет легче, если я скажу, что купил для тебя книжку о щенках?

– Нет, Джон, – вздохнула она и опустила руки, – не станет.

– А еще я купил маленькую будку. – Он схватил ее за руку и потащил за собой. – И еще кучу всякого добра.

Джорджина приказала себе не обращать внимания на участившееся сердцебиение, вызванное прикосновением Джона.

– Какого еще добра?

Джон открыл заднюю дверцу «рейнджровера» и, вытащив оттуда собачий домик, сунул его в руки Джорджине.

– Предполагается, что он должен спать здесь ночью, – сообщил он и снова нырнул в салон. – Вот книжка по дрессировке, еще одна о чихуахуа и еще одна, – он помолчал, читая название, – называется «Как воспитать собаку так, чтобы она не мешала вам». У меня есть еда, галеты для зубов, игрушки, чтобы грызть, ошейник с поводком и маленький свитер.

– Свитер? И ты все это купил в зоомагазине?

– Ну да. – Джон снова нырнул в машину.

– Я точно знаю, что это где-то здесь, – сказал он, и Джорджина поспешно перевела взгляд с ягодиц Джона на багажник машины, забитый пакетами из магазина игрушек.

– Вот. Это зубная паста для Понго. – Джон выбрался из машины и выпрямился.

Джорджина была потрясена.

– Представляю, сколько ты заплатил за все это.

Джон равнодушно пожал плечами.

Джорджина позволила себе пускаться во все тяжкие и тратить много на Рождество или на дни рождения, но для этого ей нужно было соблюдать строгую экономию и откладывать деньги. А Джону нет. В прошлом месяце, когда их адвокаты вырабатывали соглашение по опеке, Джорджина узнала, что за игру в хоккей ему платят шесть миллионов в год. С таким достатком она соперничать не могла.

Джорджина посмотрела на улыбающуюся физиономию Джона и напомнила себе об осторожности. Стоит утратить бдительность, сказала она себе, он заберет все и оставит ее с одной лысой псиной.

Глава 17

– Ты какой кофе будешь – с обезжиренным молоком или мокко? – спросила Джорджина, засыпая молотый кофе в кофеварку.

– С молоком, – ответила Мей, не отрывая взгляда от Понго, который лежал и грыз собачью галету. – Господи, до чего же он трогательный. Да мой кот сделает его одной левой.

– Лекси, – позвала Джорджина, – Мей опять неуважительно говорит о Понго.

Лекси, на ходу надевавшая дождевик, тут же появилась в кухне.

– Не надо говорить плохо о моей собаке. – Она нахмурилась и взяла со стола упакованный завтрак. – Он все чувствует. – Опустившись на колени, она склонилась к мордочке собаки. – Я должна идти в школу. До встречи.

Щенок перестал грызть галету и лизнул Лекси в губы.

– Вот то, о чем я тебе говорила, – проворчала Джорджина, вынимая из холодильника пакет с обезжиренным молоком. – У него дурные привычки.

Лекси встала.

– Мне это не важно. Я люблю его.

– А мне важно. Беги скорее за Эми, иначе вы опоздаете на автобус.

Лекси вытянула губы, ожидая от нее поцелуя. Джорджина покачала головой и повела ее к двери.

– Я не целую девочек, целующихся с собаками, которые облизывают их. – Стоя у двери, Дхсорджина проследила, как дочь перешла улицу, и вернулась в кухню. – Лекси совсем помешалась на этом щенке, – пожаловалась она Мей, подходя к кофеварке. – Он в доме всего пять дней, но уже полностью изменил нашу жизнь. Ты бы видела, какую джинсовую курточку соорудила для него Лекси.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – вдруг заявила Мей. Джорджина оглянулась на подругу. Она подозревала, что с той что-то происходит. Обычно Мей не приходила на кофе так рано, да и вообще в последние дни она вела себя странно.

– В чем дело?

– Я люблю Хью, – очень тихо произнесла Мей.

– Что?! – Джорджина замерла как громом пораженная. – Друга Джона?

– Да.

– Я думала, что ты ненавидишь его.

– Раньше ненавидела.

– Что же произошло?

Мей казалась не менее ошарашенной, чем Джорджина.

– Не знаю! В пятницу вечером он проводил меня домой из джаз-клуба и больше не уезжал.

– Значит, он живет у тебя уже целых шесть дней?

Джорджина подошла к кухонному столу и выдвинула стул.

Она чувствовала, что ей надо присесть.

– Вернее, шесть ночей. Я не знаю, как все случилось. Секунду назад я уверяла его в том, что ему нельзя заходить ко мне – и вот мы уже лежим голые в постели и спорим, кому быть сверху. Я не могу ничего объяснить. Короче, он победил, и я влюбилась в него.

Джорджина была так потрясена услышанным, что еще долго не могла произнести ни слова.

– Ты уверена? – наконец спросила она.

– Да. Сверху был он.

– Я не об этом! Ты уверена, что любишь его?

Мей кивнула, и впервые за семь лет их дружбы Джорджина увидела слезы в ее карих глазах. Вид плачущей подруги, которая всегда отличалась поразительной стойкостью, тронул Джорджину до глубины души.

– О, дорогая, – вздохнула она и опустилась на колени рядом с Мей. – Я так сожалею. – Обняв подругу, она попыталась утешить ее. – Мужики такие мерзавцы.

– Знаю, – всхлипнула Мей. – Все было так здорово, и вдруг он учудил.

– И что же он учудил?

Мей подняла голову и посмотрела Джорджине в лицо.

– Попросил выйти за него замуж.

У Джорджины отвисла челюсть.

– Я сказала ему, что не надо спешить, но он не пожелал слушать. Сказал, что любит меня и знает, что я его люблю. – Мей вытерла глаза краем полотняной скатерти. Опершись о стол, Джорджина встала.

– Почему Хью считает, что ты примешь столь важное решение так быстро? Шести дней мало, чтобы понять, хочешь ты провести остаток жизни с этим человеком или нет.

– Я поняла это после третьей ночи.

Джорджина ощупью нашла стул. У нее подкашивались ноги, и она была вынуждена снова сесть.

– Ты просто морочишь мне голову? Ты сама хочешь выйти за него?

– Да!

– Но ответила ему «нет»?

– Я ответила ему «да»! Я пыталась отказать ему, но не смогла, – проговорила Мей и разрыдалась. – Может, я кажусь глупой и импульсивной, но я действительно люблю его и не хочу отказываться от шанса стать счастливой.

– Что-то не похоже, что ты очень счастлива.

– Я счастлива! Я никогда такого не чувствовала. С Хью мне очень хорошо. Я даже не догадывалась, что может быть так хорошо. Он делает меня счастливой, но… – Она замолчала и вытерла слезы. – Но я хочу, чтобы и ты была счастлива.

– Я?

– В последнее время тебе очень плохо, особенно после того, что случилось в Орегоне. И я чувствую себя последней сволочью, потому что ты несчастна, а я счастлива, как никогда.

– Но я вполне счастлива, – заверила ее Джорджина и тут же спросила у себя, правда ли это.

В последнее время она не раз пыталась найти определение своему состоянию. И в ответ ей на ум приходило одно-единственное слово – «шок». Однако сейчас было неподходящее время для того, чтобы вытаскивать на свет собственные чувства и изучать их.

– Эй! – окликнула она подругу и постучала ладонями по столу. – Давай-ка поговорим о тебе. Кажется, нам пора строить свадебные планы.

Мей накрыла руки Джорджины своими.

– Понимаю, тебе это кажется странным, но я действительно люблю Хью, – повторила она.

Ее глаза лучились, когда она произносила его имя.

Джорджина внимательно посмотрела на нее и позволила радости возобладать над сомнениями – но только на мгновение.

– Вы уже назначили день?

– Десятое октября.

– Через три недели?

– Понимаешь, пятого в Детройте открывается хоккейный сезон, а Хью не может пропустить первую игру сезона. Потом он поедет в Нью-Йорк и в Сент-Луис и вернется сюда только к девятому, чтобы сыграть против Колорадо – он никогда не упускает возможности обыграть Патрика Роя. Я просмотрела наше расписание и поняла, что у нас в первые три недели октября загрузка небольшая. Поэтому мы с Хью решили пожениться десятого и съездить на неделю на Мауи, чтобы я могла вернуться к приему Беннетов. А Хью поедет в Торонто на игру против «Мейпл ливс».

– Три недели! – простонала Джорджина. – Я не смогу устроить красивую свадьбу за три недели!

– А от тебя это и не требуется. Я решила нанять для обслуживания Энн Маклейн. Она заведует большим банкетным залом в Редмонде, и ей несложно будет устроить все за короткий срок. А тебя я попрошу вот о чем. Поможешь мне подобрать подвенечное платье? Ты же знаешь, я ничего не смыслю в этих делах. Без твоей помощи я наверняка выберу какое-нибудь уродство.

Джорджина улыбнулась:

– Я с радостью помогу тебе.

– И еще одно. – Мей сжала руки Джорджины. – Я хочу, чтобы ты была подружкой невесты. Хью собирается взять в шаферы Джона, поэтому тебе придется провести с ним немало времени.

Горло Джорджины на мгновение сдавил спазм.

– Пусть тебя не волнуют наши с ним отношения. Ради тебя я согласна на все.

– Но есть еще одна проблема. И она гораздо серьезнее.

– Что может быть серьезнее трех недель на подготовку к свадьбе и необходимости общаться с Джоном?

– Вирджил Даффи.

Джорджина похолодела.

– Я сказала Хью, что мы не можем пригласить его, но он не представляет, как этого избежать. Хью считает, что приглашая ребят из команды, инструкторов, тренеров и менеджеров, мы обязаны пригласить владельца. Я предложила позвать только близких друзей, но для Хью близкие друзья – это вся команда. Мы не можем кого-то пригласить, а кого-то нет, понимаешь? – Мей закрыла лицо ладонями. – Просто не знаю, как быть.

– Да, Вирджила нужно пригласить, – с трудом выговорила Джорджина, чувствуя, как ее настигает прошлое. Сначала Джон, потом Вирджил.

Мей замотала головой и уронила руки на колени.

– Ну разве я могу так с тобой поступить!

– Обо мне не беспокойся. Я не боюсь Вирджила Даффи, – сказала Джорджина и спросила себя, правда ли это. Здесь, у себя на кухне, она его действительно не боялась. Но что будет, когда она увидится с ним на свадьбе? – Можете приглашать и его, и кого хотите. Все будет в порядке. У тебя будет замечательная свадьба, – подытожила она и отправилась на поиски своего ежедневника.

Они с Мей сразу приступили к делу. Позвонили в фирму по обслуживанию, о которой говорила Мей, сели в машину Джорджины и поехали в Редмонд.

На следующей неделе они переговорили с флористом и примерили с десяток подвенечных платьев. У Джорджины, разрывавшейся между собственной фирмой, передачей на телевидении, Лекси и стремительно приближающейся свадьбой, на себя времени не оставалось. За все время у нее выдался только один свободный вечер, в среду, когда Джон забрал Лекси и Понго и они отправились в собачью школу. Однако и в этот вечер расслабиться Джорджина не смогла. Едва Джон, высокий, красивый, пахнущий летним ветром, вошел в ее дом, глупое сердечко ее затрепетало, когда же он уходил, оно болезненно сжалось. Было ясно: она снова влюбилась в него. Только на этот раз ей гораздо тяжелее, чем раньше. А она-то думала, что уже прекратила влюбляться в тех, кто не может ответить на ее любовь. Скоро Мей выйдет замуж и начнет строить новую жизнь. Джорджина чувствовала себя страшно одинокой и покинутой. Люди, которых она любила и которые наполняли ее жизнь, вдруг стали разбредаться в разные стороны, а она не могла последовать за ними.

Ближайшие выходные Лекси предстояло провести у Джона, где она должна будет познакомиться с Эрни Максвеллом и матерью Джона Глендой. И у девочки появится семья, но Джорджине в этой семье не будет места.

За десять дней до свадьбы Джорджина сидела одна в своем рабочем кабинете, думала о Лекси, Джоне, Мей и остро ощущала свое одиночество. Когда позвонил Чарлз и предложил вместе пообедать, она с радостью ухватилась за возможность хоть немного отвлечься. Была середина пятницы, на вечер было назначено обслуживание большого приема, и Джорджина сейчас крайне нуждалась в дружеском участии и приятной беседе.

За обедом она рассказала Чарлзу о Мей и о грядущей свадьбе.

– С четверга пойдет уже последняя неделя, – сказала она, вытирая руки полотняной салфеткой. – Им еще повезло, что за такой короткий срок удалось договориться о церемонии в маленькой церквушке в Керкланде и о банкетном зале в Редмонде. Лекси будет цветочницей, а я – подружкой невесты. – Джорджина сокрушенно покачала головой: – А я еще даже не подобрала себе платье. Слава Богу, скоро все закончится и повторится нескоро, только когда Лекси будет выходить замуж.

– А ты сама не думаешь когда-нибудь выйти замуж?

Джорджина неопределенно пожала плечами и посмотрела куда-то в сторону. Когда она задумывалась о замужестве, она всегда представляла себе Джона, причем таким, каким она видела его однажды – в черном смокинге.

– Я не строю таких планов.

– А почему бы тебе не подумать об этом?

Джорджина посмотрела на Чарлза и улыбнулась:

– Ты делаешь мне предложение?

– Я бы сделал, если бы был уверен, что ты согласишься.

Ее улыбка медленно угасла.

– Не беспокойся, – сказал он, – я не буду сейчас смущать тебя своим предложением, чтобы не услышать твой отказ. Я знаю, что ты еще не готова.

Джорджина внимательно посмотрела на Чарлза, на человека который столь много значил для нее, но которого она не любила так, как жена должна любить мужа. Разумом она очень хотела любить его, но сердцем любила другого.

– Только не отказывайся от такой мысли сразу. Просто подумай над этим, – попросил Чарлз.

Что Джорджина и сделала. Она подумала, что брак с Чарлзом решит множество проблем. Что он обеспечит комфортную жизнь и ей, и Лекси. Что у них получится отличная семья. Что она не любит его так, как должно, но, возможно, со временем полюбит. Что, вероятно, ее голове удастся уговорить сердце.

Джон бросил майку на валявшиеся горкой на полу носки и кроссовки. Оставшись в шортах для бега, он намазал нижнюю часть лица кремом для бритья, взял в руки бритву, посмотрел в зеркало и улыбнулся.

– Если хочешь, можешь зайти и поговорить, – предложил он Лекси, которая заглянула в ванную.

– Что ты делаешь?

– Бреюсь. – Джон установил бритву под левый бачок и повел лезвие вниз.

– А мама бреет ноги и лобок, – доложила Лекси, вставая рядом с ним.

На ней была полосатая бело-розовая ночная рубашка, волосы торчали во все стороны. Вчера вечером она впервые осталась у него ночевать, и после того как он убил паука в ее спальне Лекси стала смотреть на него с благоговейным восторгом.

– Я начну бриться, когда буду в седьмом классе, – продолжала девочка. – Наверное, к тому времени я стану ужасно волосатой. – Она взглянула на его отражение в зеркале. – Как ты думаешь, а Понго станет волосатым?

Джон ополоснул лезвие и помотал головой:

– Нет. У него никогда не будет много шерсти.

Когда он вчера приехал за Лекси, бедная собачонка была одета в новый красный свитер, украшенный блестками, и в такого же цвета вязаный колпак с помпоном. Едва Джон вошел в дом, щенок убежал в соседнюю комнату. Джорджина заявила, что Понго испугал огромный рост Джона, но сам Джон считал, что несчастному псу просто не хотелось в таком изнеженном виде показываться на глаза другому самцу.

Джон задрал вверх подбородок и побрил шею. Краем глаза он видел, что Лекси внимательно наблюдает за ним.

– Может, оденешься? Через полчаса приедут твоя бабушка и твой прадедушка Эрни.

– Ты причешешь меня? – Лекси вытянула вперед руку с зажатой в ней расческой.

– Я не умею причесывать маленьких девочек.

– Можно просто собрать волосы в хвост. Это легко. Можно сделать один хвост сбоку. Только он обязательно должен быть высоко, потому что низкие я не люблю.

– Я попытаюсь, – сказал Джон, смыл остатки крема и щетины с бритвы и начал брить другую щеку. – Но если из тебя получится маленькая дикарка – я не виноват.

Лекси рассмеялась и головой прижалась к его боку. Джону стало щекотно, когда ее растрепанные волосенки коснулись голой кожи.

– А если мама выйдет за Чарлза замуж, у меня все равно будет фамилия Ковальская, как у тебя?

Бритва, до того плавно скользившая по щеке, резко остановилась у рта. Взгляд Джона переместился на отражение Лекси. Он медленно опустил бритву и промыл ее под горячей водой.

– А что, твоя мама собирается замуж за Чарлза?

Лекси пожала плечами:

– Наверное. Она размышляет над этим.

Джон никогда всерьез не задумывался о том, что Джорджина может за кого-то выйти замуж. Эта мысль появилась у него только сейчас. Он представил, как к ней прикасается другой мужчина, и у него в желудке возникло ощущение, будто кишки завязались в узел. Джон быстро добрился и закрыл кран.

– Она говорила тебе об этом?

– Ага. Но так как ты мой папа, я сказала, что ей лучше выйти за тебя.

Джон взял полотенце и вытер остатки крема, оставшиеся под левым ухом.

– И что же она ответила?

– Она засмеялась и сказала, что это невозможно. Но ведь ты тоже можешь предложить ей это, правда?

«Жениться на Джорджине?» Он не может жениться на Джорджине. Хотя после инцидента с Понго отношения у них как-то наладились, Джон сомневался, что Джорджина когда-либо будет относиться к нему достаточно хорошо.

А вот он мог честно признаться себе, что она ему нравится. Возможно, даже слишком сильно. Каждый раз, когда он заезжал за Лекси, он представлял Джорджину без одежды. Только одного желания мало, чтобы жить с человеком всю жизнь. Правда, есть еще и уважение. А еще он любит Лекси и хочет дать ей все необходимое для счастья, однако Джон уже давно понял, что нельзя жениться на женщине ради ребенка.

– Разве ты не можешь предложить? И тогда у нас появился бы маленький.

Лекси смотрела на Джона с той же мольбой во взгляде, как когда просила щенка, но на этот раз сдаваться он не собирался. Если он когда-либо еще раз женится, то только потому, что не сможет жить без этой женщины.

– Думаю, я не нравлюсь твоей маме, – сказал Джон и бросил полотенце на столик рядом с умывальником. – Так как будем делать хвост?

Лекси подала ему расческу.

– Сначала расчеши волосы.

Джон встал рядом с ней на одно колено и стал осторожно водить расческой по волосам.

– Тебе не больно?

Лекси помотала головой:

– Ты нравишься маме.

– Она сама тебе это сказала?

– Она считает тебя красивым и еще хорошим.

Джон хмыкнул.

– Уверен, она тебе этого не говорила.

Лекси неопределенно взмахнула рукой.

– Если ты поцелуешь ее, она решит, что ты красивый. И тогда вы сможете завести маленького.

Хотя идея поцеловать Джорджину всегда была для него чертовски соблазнительной, Джон сомневался, что один поцелуй как по мановению волшебной палочки разрешит все их проблемы. А думать о том, чтобы завести маленького, ему вообще не хотелось.

– Кажется, у тебя в волосах застряли остатки какой-то еды, – заметил Джон, стараясь не сильно драть спутанные пряди.

– Это, наверное, пицца, – равнодушно заявила Лекси.

Все остальное время, пока Джон расчесывал Лекси волосы, боясь сделать ей больно, они молчали. Лекси о чем-то сосредоточенно размышляла, а Джон радовался, что тема Джорджины, поцелуев и младенцев исчерпана.

– Если ты поцелуешь ее, ты ей понравишься больше, чем Чарлз, – негромко сказала вдруг Лекси.

Джон отодвинул штору и устремил взгляд на ночной Детройт. Из окна номера в отеле «Омни» была видна река, похожая на длинное нефтяной пятно. Джон ощущал беспокойство и раздражение, но в этом ничего нового не было. Обычно ему требовалось несколько часов, чтобы прийти в себя после игры, особенно после матчей с «Ред уингз».

Почти все члены команды сидели сейчас в баре внизу и праздновали победу. Джон же был слишком взбудоражен, чтобы спать, однако и общение с людьми его не привлекало. Ему не хотелось сидеть в баре, есть соленый арахис, обсуждать игру или отбиваться от поклонниц.

Что-то было не так. Если не считать неожиданного удара, который он нанес Фетисову, он сыграл сегодня как по учебнику. Его сегодняшняя игра была именно такой, какую он любил. В ней было все: скорость, натиск, мастерство и полный контроль над телом. Сегодня он делал то, что ему так нравилось. Всегда нравилось.

Но что-то все-таки было не так. Он не почувствовал удовлетворения. «У тебя будет либо карьера в «Чинуках», либо Джорджина. Иметь и то и другое тебе не удастся».

Джон опустил штору и посмотрел на часы. В Детройте полночь, а в Сиэтле девять. Подойдя к прикроватной тумбочке, он снял трубку телефона и набрал номер.

– Алло, – ответила она после третьего гудка, и ее голос пробудил нечто странное в его душе.

«Если ты поцелуешь ее, она решит, что ты красивый. И тогда вы сможете завести маленького».

– Привет, Джорджи.

– Джон?

– Да.

– А где? А что?.. Чтоб мне провалиться, я прямо сейчас вижу тебя на экране.

Джон устремил взгляд на задернутые шторы.

– Это отсрочка в вещании на западное побережье.

– О! Вы выиграли?

– Да.

– Лекси будет рада. Она в гостиной смотрит игру.

– И как она реагирует?

– Ну кажется, ей нравилось, пока тебя не сбил с ног тот огромный красный бугай. Она очень расстроилась.

– А сейчас как она?

– В порядке. Увидела, что ты снова катишься по льду, и обрадовалась. Думаю, ей действительно нравится смотреть на твою игру. Наверное, это гены.

– А тебе? – после паузы спросил Джон и с удивлением обнаружил, что ее ответ имеет для него огромное значение.

– Ну, я не очень люблю спортивные передачи. Хотя хоккей мне интереснее, чем футбол. Только никому об этом не говори, – добавила она, намеренно выделив свой акцент, – ведь я, как тебе известно, из Техаса.

Голос Джорджины напомнил ему о безумной страсти, об отражении в темном окне и о диком сексе. «Если ты поцелуешь ее, ты ей понравишься больше, чем Чарлз». Джон представил, как она целует другого мужчину, и его грудь сдавило как от сильного удара.

– Я взял для вас с Лекси билеты на пятничный матч. Мне очень хочется, чтобы вы обе пришли.

– В пятницу? Это же на следующий день после свадьбы.

– Ну и что? Разве ты работаешь?

Джорджина молчала несколько долгих мгновений, прежде чем ответила:

– Да нет, мы сможем пойти.

Джон улыбнулся телефонной трубке.

– Только иногда на матче можно услышать всякие непристойности.

– Думаю, в последнее время мы к ним уже начали привыкать, – съехидничала Джорджина, и Джон явственно расслышал в ее голосе сдерживаемый смех. – А вот и Лекси. Я передам ей трубку.

– Подожди, есть еще кое-что.

– Что?

«Не решай пока, выходить тебе за твоего парня или нет, дождись, когда я вернусь домой. Он скучный и занудливый, а ты заслуживаешь лучшего». Джон тяжело опустился на кровать. У него нет права чего-то требовать от нее.

– Ничего. Не обращай внимания. Я просто устал.

– Ты хотел что-то сказать?

Джон прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Нет. Давай Лекси.