Текст книги "Безработный робот (сборник)"
Автор книги: Рэй Дуглас Брэдбери
Соавторы: Гарри Гаррисон,Айзек Азимов,Ричард Мэтисон (Матесон),Роберт Шекли,Эрик Фрэнк Рассел,Мюррей Лейнстер,Теодор Гамильтон Старджон,Фредерик Пол,Джеймс Бенджамин Блиш,Герберт В. Франке
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
Правый щиток закрылся, а левый начал отодвигаться и задвигаться с молниеносной быстротой. Это был международный код – и сигналы подавались с максимальной скоростью, какую был способен обеспечить соленоид. Джон сосредоточенно расшифровывал:
«Позвони… вызови особый отдел… скажи: „Сигнал четырнадцатый“… помощь при…» – щиток замер, и свет разума в глазах померк.
На мгновение Джона охватил панический ужас, но он тут же сообразил, что Венэкс-17 отключился нарочно.
– Эй, что это ты тут затеял? Ты свои штучки брось! Я знаю вас, роботов, знаю, какой дрянью набиты ваши жестяные башки! – Друс захлебывался от ярости. Грязно выругавшись, он изо всех сил пнул ногой голову Венэкса-17. Ударившись о стену, она отлетела к ногам Джона.
Зеленое лицо с большой вмятиной во лбу глядело на Джона с немой мукой, и он разорвал бы этого человека в клочья, если бы не 92-й контур. Но когда его моторы заработали на полную мощность и он уже готов был рвануться вперед, контрольный прерыватель сделал свое дело, и Джон упал на кучу земли, на мгновение полностью парализованный. Власть над телом могла вернуться к нему, только когда угаснет гнев.
Это была словно застывшая живая картина: робот, опрокинувшийся на спину, человек, наклонившийся над ним, с лицом, искаженным животной ненавистью, и зеленая голова между ними – как эмблема смерти.
Голос Коулмена, словно нож, рассек мощный пласт невыносимого напряжения:
– Друс! Перестань возиться с этой жестянкой. Пойди открой дверь. Явился Малыш Уилли со своими разносчиками. А с этим хламом поиграешь потом.
Друс повиновался и вышел из комнаты, но только после того, как Коулмен прикрикнул на него второй раз. Джон сидел, привалясь к стене, и быстро и точно оценивал все известные ему факты. О Друсе он больше не думал: этот человек стал для него теперь только одним из факторов в решении сложной проблемы.
Вызвать особый отдел – значит, это что-то крупное. Настолько, что дело ведут федеральные власти. «Сигнал четырнадцать» – за этим стояла огромная предварительная подготовка, какие-то силы, которые теперь могут быть мгновенно приведены в действие. Что, как и почему, он не знал, но ясно было одно: надо любой ценой выбраться отсюда и позвонить в особый отдел. И времени терять нельзя – вот-вот вернется Друс с неведомыми «разносчиками». Необходимо что-то сделать до их появления.
Джон еще не успел довести ход своих рассуждений до конца, а его пальцы уже принялись за дело. Спрятав в руке гаечный ключ, он быстро отвинтил главную гайку бедренного сочленения. Она упала в его ладонь, и теперь только ось удерживала ногу на месте. Джон медленно поднялся с пола и пошел к столу Коулмена.
– Мистер Коулмен, сэр! Уже время, сэр? Мне пора идти к кораблю?
Джон говорил медленно, делая вид, что идет к дыре, но одновременно он незаметно приближался и к столу.
– У тебя еще полчаса, сиди смир… Э-эй!
Он не договорил. Как ни быстры человеческие рефлексы, они не могут соперничать с молниеносными рефлексами электронного мозга. Коулмен еще не успел понять, что, собственно, произошло, а робот уже упал поперек стола, сжимая в руке отстегнутую у бедра ногу.
– Вы убьете себя, если нажмете эту кнопку!
Джон заранее сформулировал это предупреждение. Теперь, выкрикнув его прямо в ухо растерявшегося человека, он засунул отъединенную ногу ему за пояс. Все произошло, как было задумано: палец Коулмена метнулся к кнопке, но застыл над ней. Выпученными глазами он уставился на смертоносный цилиндрик, чернеющий у самого его живота.
Джон не стал ждать, пока он опомнится. Соскользнув со стола, он подхватил с пола ломик и, оттолкнувшись единственной ногой, в один прыжок очутился у дверцы стенного шкафа. Он всадил ломик между косяком и дверцей и с силой нажал. Коулмен еще только ухватился за металлическую ногу, а Джон уже открыл шкаф и одним рывком разорвал толстый ремень, удерживавший бомбу на груди мертвецки пьяного бродяги. Бомбу он бросил в угол возле Коулмена – пусть разделывается с ней как хочет. Хоть он и остался без ноги, но, во всяком случае, избавился от бомбы, не причинив вреда человеку. А теперь надо добраться до какого-нибудь телефона и позвонить.
Коулмен, еще не успевший освободиться от бомбы, сунул руку в ящик стола за пистолетом. О двери нечего было и думать – там ему преградят путь Друс и его спутники. Оставалось только окно, выходившее в помещение склада.
Джон Венэкс выскочил в окно, матовые стекла брызнули тысячью осколков, а в комнате позади него прогремел выстрел и от металлической оконной рамы отлетел солидный кусок. Вторая пуля калибра 75 просвистела над самой головой робота, поскакавшего к задней двери склада. До нее оставалось не больше тридцати шагов, как вдруг раздалось шипенье, огромные створки скользнули навстречу друг другу и плотно сомкнулись. Значит, все остальные двери тоже заперты, а топот стремительно бегущих ног навел на мысль, что именно там его и намерены встретить враги. Джон метнулся за штабель ящиков.
Над его головой, скрещиваясь и перекрещиваясь, уходили под крышу стальные балки. Человеческий глаз ничего не различил бы в царившем там густом мраке, но для Джона было вполне достаточно инфракрасных лучей, исходивших от труб парового отопления.
С минуты на минуту Коулмен и его сообщники начнут обыскивать склад, и только там, на крыше, он сможет спастись от плена и смерти. Да и передвигаться по полу на одной ноге было непросто. А на балках для быстрого передвижения ему будет достаточно рук.
Джон уже забрался на одну из верхних балок, когда внизу раздался хриплый крик и загремели выстрелы. Пули насквозь пробивали тонкую крышу, а одна расплющилась о стальную балку как раз под его грудью. Трое из новоприбывших начали карабкаться вверх по пожарной лестнице, а Джон тихонько пополз к задней стене.
Сейчас ему ничто непосредственно не угрожало, и он мог обдумать свое положение. Люди ищут его, рассыпавшись по всему зданию, и через несколько минут он, несомненно, будет обнаружен. Все двери заперты, и окна… он обвел взглядом склад – окна, конечно, тоже блокированы. Если бы он мог позвонить в особый отдел, неведомые друзья Венэкса-17, вероятно, успели бы прийти к нему на помощь. Но об этом не стоило и думать – единственным телефоном в здании был тот, который стоял на столе Коулмена. Джон специально проследил направление провода и знал это наверняка.
Джон машинально посмотрел вверх, туда, где почти у самой его головы протянулись провода в пластмассовой оболочке. Вот он, телефонный провод… Телефонный провод? А что еще ему нужно, чтобы позвонить?
Он ловко и быстро освободил от изоляции небольшой участок телефонного провода и вытащил из левого уха маленький микрофон. Он усмехнулся: сначала нога, теперь ухо – ради ближнего он жертвовал собой в буквальном смысле слова. Не забыть потом сказать об этом Алеку Копачу – если это «потом» для него наступит. Алек обожает такие шутки.
Джон вставил в микрофон два провода и подсоединил его к телефонной линии. Прикоснувшись к проводу амперметром, он убедился, что линия свободна. Затем, рассчитав нужную частоту, послал одиннадцать импульсов, точно соблюдая соответствующие интервалы. Это должно было обеспечить ему соединение с местной подстанцией. Поднеся микрофон к самому рту, Джон произнес четко и раздельно:
– Алло, станция! Алло, станция! Я вас не слышу, не отвечайте мне. Вызовите особый отдел – сигнал четырнадцать, повторяю – сигнал четырнадцать…
Джон повторял эти слова, пока не увидел, что обыскивающие склад люди уже совсем близко. Он оставил микрофон на проводе – в темноте люди его не заметят, а включенная линия подскажет неведомому особому отделу, где он находится. Упираясь в металл кончиками пальцев, он осторожно перебрался по двутавровой балке в дальний угол помещения и заполз там в нишу. Спастись он не мог. Оставалось только тянуть время.
– Мистер Коулмен, я очень жалею, что убежал!
Голос, включенный на полную мощность, разнесся по складу раскатами грома. Люди внизу завертели головами.
– Если вы позволите мне вернуться и не убьете меня, я сделаю то, что вы велели. Я боялся бомбы, а теперь боюсь пистолетов. (Конечно, это звучало очень по-детски, но он не сомневался, что никто из них не имеет ни малейшего представления о мышлении роботов.) Пожалуйста, разрешите мне вернуться… сэр! – Он чуть было не забыл про магическое словечко, а потому повторил его еще раз: – Пожалуйста, сэр!
Коулмену необходим этот ящик, и, разумеется, он пообещает все, что угодно. Джон прекрасно понимал, какая судьба его ждет в любом случае, но он старался выиграть время в надежде, что ему удалось дозвониться и помощь подоспеет вовремя.
– Ладно, слезай, жестянка! Я тебе ничего не сделаю, если ты выполнишь работу как следует.
Но Джон уловил скрытую ярость в голосе Коулмена. Бешеную ненависть к роботу, посмевшему дотронуться до него…
Спускаться было легко, но Джон спускался медленно, стараясь выглядеть как можно более неуклюжим. Он поскакал на середину склада, хватаясь за ящики, словно для того, чтобы не потерять равновесия. Коулмен и Друс ждали его там. Рядом с ними стояли какие-то новые люди с пустыми и злыми глазами. При его приближении они подняли пистолеты, но Коулмен жестом остановил их.
– Это моя жестянка, ребята. Я сам о нем позабочусь.
Он поднял пистолет, и выстрел оторвал вторую ногу Джона. Подброшенный ударом пули Джон беспомощно рухнул на пол, глядя вверх – на дымящееся дуло пистолета калибра 75.
– Для консервной банки придумано неплохо, только этот номер не пройдет. Мы снимем ящик каким-нибудь другим способом. Так, чтобы ты не путался у нас под ногами.
Его глаза зловеще сощурились.
С того момента, как Джон кончил шептать в микрофон, прошло не более двух минут. Вероятно, те, кто ждал звонка Венэкса-17, дежурили в машинах круглые сутки. Внезапно с оглушительным грохотом обрушилась центральная дверь. Скрежеща гусеницами по стали, в склад влетела танкетка, ощеренная автоматическими пушками. Но она опоздала на одну секунду: Коулмен нажал на спуск.
Джон уловил чуть заметное движение его пальца и отчаянным усилием рванулся в сторону. Он успел отодвинуть голову, но пуля разнесла его плечо. Еще раз Коулмен выстрелить не успел. Раздалось пронзительное шипение, и танкетка изрыгнула мощные струи слезоточивого газа. Ни Коулмен, ни его сообщники уже не увидели полицейских в противогазах, хлынувших в склад с улицы.
Джон лежал на полу в полицейском участке, а механик приводил в порядок его ногу и плечо. По комнате расхаживал Венэкс-17, с видимым удовольствием пробуя свое новое тело.
– Вот это на что-то похоже! Когда меня засыпало, я уже совсем решил, что мне конец. Но, пожалуй, я начну с самого начала.
Он пересек комнату и потряс уцелевшую руку Джона.
– Меня зовут Уил Контр-4951Х3. Хотя это давно пройденный этап – я сменил столько разных тел, что уже и забыл, каков я был в самом начале. Из заводской школы я перешел прямо в полицейское училище и с тех пор так и работаю – сержант вспомогательных сил сыскной полиции, следственный отдел. Занимаюсь я больше тем, что торгую леденцами и газетами или разношу напитки во всяких притонах: собираю сведения, составляю докладные и слежу кое за кем по поручению других отделов. На этот раз – прошу, конечно, извинения, что мне пришлось выдать себя за Венэкса, но, по-моему, я ваше семейство не опозорил – на этот раз меня одолжили таможне. В Нью-Йорк начали поступать большие партии героина. ФБР удалось установить, кто орудует здесь, но было неизвестно, как товар доставляется сюда. И когда Коулмен – он у них тут был главным – послал объявления в агентства по найму рабочей силы, что ему требуется робот для подводных работ, меня запихнули в новое тело, и я сразу помчался по адресу. Как только я начал копать туннель, я связался с отделом, но проклятая кровля обрушилась до того, как я выяснил, на каком судне пересылают героин. А что было дальше, тебе известно. Опергруппа не знала, что меня прихлопнуло, и ждала сигнала. Ну а этим ребятам, понятно, не хотелось сложа руки ждать, когда ящичек героина ценой в полмиллиона уплывет назад невостребованный. Вот они и нашли тебя. Ты позвонил, и доблестные блюстители порядка вломились в последний миг – спасти двух роботов от ржавой могилы.
Джон давно уже тщетно пытался вставить хоть слово и поспешил воспользоваться случаем, когда Уил замолчал, залюбовавшись своим отражением в оконном стекле.
– Почему ты мне все это рассказываешь – про методы следствия и про операции твоего отдела? Это же секретные сведения? И уж никак не для роботов.
– Конечно! – беспечно ответил Уил. – Капитан Эджкомб, глава нашего отдела, – большой специалист по всем видам шпионажа. Мне поручено наболтать столько лишнего, чтобы тебе пришлось либо поступить на службу в полицию, либо распрощаться с жизнью во избежание разглашения государственной тайны.
Уил расхохотался, но Джон ошеломленно молчал.
– Правда, Джон, ты нам очень подходишь. Роботы, которые умеют быстро соображать и быстро действовать, встречаются не так уж часто. Услышав, какие штуки ты откалывал на складе, капитан Эджкомб поклялся оторвать мне голову навсегда, если я не уговорю тебя. Ты ведь ищешь работу? Ну так чего же тебе еще? Неограниченный рабочий день, платят гроши, зато уж скучно, поверь мне, не бывает никогда. – Уил вдруг перешел на серьезный тон. – Ты спас мне жизнь, Джон. Эта шайка бросила бы меня ржаветь в туннеле до скончания века. Я буду рад получить тебя в помощники. Мы с тобой сработаемся. И к тому же, – тут он снова засмеялся, – тогда как-нибудь при случае и я тебя спасу. Терпеть не могу долгов!
Механик кончил и, сложив инструменты, ушел. Плечевой мотор Джона был отремонтирован, и он смог сесть. Они с Уилом обменялись рукопожатием – на этот раз крепким и долгим.
Джона оставили ночевать в пустой камере. По сравнению с гостиничными номерами и барачными закутками, к которым он привык, она казалась удивительно просторной, и Джон даже пожалел, что у него нет ног – их было бы где поразмять. Ну ладно, придется подождать до утра. Перед тем как он начнет выполнять свои новые обязанности, его приведут в полный порядок.
Он уже записал свои показания, но невероятные события этого дня все еще не давали ему думать ни о чем другом. Это его раздражало: надо было дать остыть перегретым контурам. Чем бы отвлечься? Почитать бы что-нибудь. И тут он вспомнил о брошюре. События развивались так стремительно, что он совсем забыл про утреннюю встречу с шофером грузовика.
Он осторожно вытащил брошюрку из-за изоляции генератора и открыл первую страницу. «Роботы – рабы мировой экономической системы». Из брошюры выпала карточка, и он прочел:
ПОЖАЛУЙСТА, УНИЧТОЖЬТЕ ЭТУ КАРТОЧКУ, КОГДА ПРОЧТЕТЕ!
ЕСЛИ ВЫ РЕШИТЕ, ЧТО ВСЕ ЗДЕСЬ – ПРАВДА, И ЗАХОТИТЕ УЗНАТЬ БОЛЬШЕ, ТО ПРИХОДИТЕ ПО АДРЕСУ ДЖОРДЖ-СТРИТ, 107, КОМНАТА В, В ЛЮБОЙ ЧЕТВЕРГ В ПЯТЬ ЧАСОВ ВЕЧЕРА.
Карточка вспыхнула и через секунду превратилась в пепел, но Джон знал, что будет помнить эти строчки не только потому, что у него безупречная память.
Ричард Матесон
Стальной человек
Из здания вокзала вышли двое, таща за собой покрытый брезентом предмет. Они поплелись по длинной платформе, остановились у одного из последних вагонов и, наклонившись, с трудом подняли предмет и установили его на вагонной площадке. Пот катился по их лицам, а мятые рубашки прилипли к мокрым спинам. Вдруг из-под брезента выскочило одно колесико и покатилось вниз по ступенькам. Тот, который был сзади, успел подхватить его и передал человеку в старом коричневом костюме, что был впереди.
– Спасибо, – сказал человек в коричневом костюме и положил колесико в карман пиджака.
Войдя в вагон, они покатили покрытый брезентом предмет по проходу между сиденьями. Поскольку одного из колесиков не хватало, тяжелый предмет все время кренился на одну сторону, и человеку в коричневом костюме – Келли – приходилось подпирать его плечом. Он тяжело дышал и время от времени слизывал крошечные капельки пота, которые тут же снова появлялись на верхней губе.
Добравшись до середины вагона, они втащили предмет между сиденьями; Келли просунул руку в прорезь чехла и начал искать нужную кнопку.
Предмет тяжело опустился в кресло около окна.
– О господи, как он скрипит! – вырвалось у Келли. Его спутник, Поул, пожал плечами и с глубоким вздохом сел в кресло.
– А ты что думал? – спросил он после минутного молчания.
Келли стащил с себя пиджак, бросил его на сиденье напротив и сел рядом с предметом.
– Ну что ж, как только нам заплатят, мы сразу купим для него все, что нужно, – сказал он и с беспокойством взглянул на предмет.
– Если нам удастся найти все, что нужно, – заметил Поул. Он сидел сгорбившись, худой как щепка – ключицы выпирали из-под рубахи – и смотрел на Келли.
– А почему бы нет? – спросил Келли, вытирая лицо уже мокрым платком и засовывая его в карман.
– Потому что этого никто больше не производит, – ответил Поул с притворным терпением, словно ему десятки раз приходилось повторять одно и то же.
– Ну и идиоты, – прокомментировал Келли. Он стащил с головы шляпу и смахнул пот с лысины, обозначавшейся посреди его рыжей шевелюры. – Б-2 – их же везде еще полным-полно.
– Так уж и полным-полно, – сказал Поул, положив ногу на предмет.
– Убери ногу! – рявкнул Келли.
Поул с трудом опустил ногу вниз и вполголоса выругался. Келли вытер платком внутреннюю сторону шляпы, хотел надеть ее, но передумал и бросил на сиденье.
– Господи, какая жарища! – сказал он.
– Будет еще похлеще, – заметил Поул.
Напротив них, по другую сторону прохода, только что пришедший пассажир кряхтя поднял свой чемодан, положил на багажную полку и, тяжело отдуваясь, снял пиджак. Келли посмотрел на него, потом отвернулся.
– Ты думаешь, в Мэйнарде будет похлеще? – спросил он с беспокойством.
Поул кивнул. Келли с трудом проглотил слюну. У него внезапно пересохло горло.
– Надо было нам хватить еще по бутылочке пива, – сказал он.
Поул, не отвечая, смотрел в окно на колышущееся марево, которое поднималось от раскаленной бетонной платформы.
– Я уже выпил три бутылки, – продолжал Келли, – но пить хочется еще больше прежнего.
– Угу, – буркнул Поул.
– Как будто после Филли во рту не было маковой росинки, сказал Келли.
– Угу, – снова буркнул Поул.
Келли замолчал, уставившись на Поула. Лицо Поула казалось особенно белым на фоне черных волос, у него были большие руки, намного больше, чем нужно для человека его сложения. Но это были золотые руки. «Да, Поул один из лучших механиков, подумал Келли, – один из самых лучших».
– Ты думаешь, он выдержит? – спросил Келли.
Поул хмыкнул и улыбнулся печальной улыбкой.
– Если только на него не будут сыпаться удары, – ответил он.
– Нет-нет, я не шучу, – сказал Келли.
Темные безжизненные глаза Поула скользнули по зданию станции и остановились на Келли.
– Я тоже, – подчеркнул он.
– Ну ладно, брось глупые шутки.
– Стил, – сказал Поул, – ведь ты знаешь это не хуже меня. Он ни на что не годен.
– Неправда, – буркнул Келли, ерзая на снденьи. – Ему нужен только пустяковый ремонт. Перебрать движущиеся части, смазать – и он будет совсем как новенький.
– Да-да, «пустяковый» ремонт на три-четыре тысячи долларов, – саркастически заметил Поул. – И детали, которые больше не производятся. – Он снова уставился в окно.
– Ну брось, дела не так уж плохи, – примирительно сказал Келли. – Послушать тебя, так это форменный металлолом.
– А разве не так?
– Нет, – с раздражением сказал Келли, – не так.
Поул пожал плечами, и его длинные гибкие пальцы бессильно легли на колени.
– Ведь нельзя же списывать его только потому, что он не первой молодости, – сказал Келли.
– Не первой молодости? – иронически повторил Поул. – Да это же совершенная развалина!
– Будто бы, – Келли набрал полную грудь горячего воздуха и медленно выпустил его через широкий расплющенный нос. Он отеческим взглядом окинул предмет, покрытый брезентом, словно сердился на сына за его недостатки, но еще более сердился на тех, кто осмелился на них указать.
– В нем еще есть порох, – сказал он наконец.
Поул молча посмотрел на платформу. Его взгляд механически скользнул по тележке носильщика, полной чемоданов и свертков.
– Скажи… у него все в порядке? – спросил Келли, в то же время боясь ответа.
Поул повернулся к нему.
– Не знаю, Стил, – откровенно сказал он. – Ему нужен ремонт, тебе это известно. Пружина мгновенной реакции в его левой руке рвалась столько раз, что теперь она состоит из отдельных кусочков. Слева у него нет надежной защиты. Левая сторона головы разбита, глазная линза треснула. Ножные кабели износились и ослабли, и подтянуть их невозможно. Даже гироскоп у него может каждую минуту выйти из строя.
Поул отвернулся и, скорчив гримасу, снова уставился на платформу.
– Не говоря уже о том, что у нас не осталось ни капли масла, – добавил он.
– Ну масло-то мы раздобудем! – сказал Келли с наигранной бодростью.
– Да, но после боя, после боя! – огрызнулся Поул. – А ведь смазка нужна ему до боя! Скрип его суставов будет слышен не только на ринге, а во всем зале! Он скрипит как паровой экскаватор. Если он продержится два раунда, это будет чудом! И вполне вероятно, что нас обмажут дегтем, вываляют в перьях и вынесут из города на шесте.
– Не думаю, что дойдет до этого, – с тревогой произнес Келли, проглотив комок в горле.
– Не думаю, не думаю! – передразнил его Поул. – Будет еще хуже, вот посмотришь! Стоит зрителям увидеть нашего «Боевого Максо» из Филадельфии, как они поднимут такой крик, только держись! Если нам удастся улизнуть, получив пятьсот долларов, мы сможем считать себя счастливчиками.
– Но контракт уже подписан, – твердо сказал Келли, – теперь им нельзя идти на попятную. Копия лежт у меня в кармане, вот здесь. – Келли похлопал себя по карману.
– В контракте речь идет о «Боевом Максо», – возразил Поул, – в нем ни слова об этой… этой паровой лопате.
– Максо справится, – сказал Келли, убеждая скорее самого себя. – Он совсем не так безнадежен, как ты думаешь.
– Не так безнадежен? В борьбе против Б-7?
– Это только экспериментальный образец, – напомнил ему Келли. – Во многом несовершенный.
Поул отвернулся и снова уставился в окно.
– Боевой Максо, – проговорил он, – Максо – на один раунд! Сенсация – боевой экскаватор на ринге!
– Заткнись! – внезапно рявкнул Келли, покраснев как рак. – Ты все время говоришь о нем как о куче металлолома, больше ни на что не годной. Не забудь, что он выступал на ринге двенадцать лет и будет еще выступать не один год! Положим, ему нужна смазка. И пустяковый ремонт. Ну и что? За пятьсот зелененьких мы ему сможем купить целую ванну машинного масла. И новую пружину для левой руки. И новые кабели для ног. И все остальное. Только бы получить эти пять сотен! Господи!
Он откинулся на спинку сиденья, еле переводя дух после длинной речи в такую жару, и начал вытирать щеки мокрым носовым платком. Внезапно он повернулся и взглянул на сидящего рядом Максо, затем нежно похлопал робота по бедру. От тяжелого прикосновения его руки сталь под брезентом загудела.
– Ты с ним справишься, – сказал Келли своему боксеру.
Поезд мчался по раскаленной от солнца прерии. Все окна в вагоне были открыты, но ветер, врываясь, только обдавал невыносимым жаром.
Келли сидел, склонившись над газетой. Мокрая рубаха облипала его широкую грудь. Поул тоже снял пиджак и сидел, уставившись незрячим взглядом на проносящуюся мимо пустыню, Максо, по-прежнему покрытый брезентовым чехлом, сидел привалившись к стенке вагона и ритмично покачивался в такт движению поезда.
Келли сложил газету.
– Ни единого слова! – с негодованием воскликнул он.
– А ты что думал? – сказал Поул, не оборачиваясь. – Района Мэйнарда эти газеты не касаются.
– Максо – это тебе не какая-нибудь железка из Мэйнарда. Когда-то он был знаменитым боксером. – Келли пожал могучими плечами. – Я думал, что они помнят его.
– Помнят? Из-за двух схваток в «Мэдисон сквер гардене» три года назад? – спросил Поул.
– Нет, парень, не три года назад, – возразил Келли.
– Ну как же так? Это было в семьдесят седьмом, – сказал Поул, – а сейчас тысяча девятьсот восьмидесятый. Меня всегда учили, что восемьдесят отнять семьдесят семь будет три.
– Он выступал в «Гардене» в конце семьдесят седьмого, перед самым рождеством. Разве ты не помнишь? Это было как раз перед тем, как Мардж…
Келли не окончил фразы. Он опустил голову и уставился на газету, будто увидел в ней фотографию Мардж, снятую в тот день, когда жена оставила его.
– Не все ли равно? – пожал плечами Поул. – Кого из двух тысяч боксеров страны помнят по сей день? В газеты попадают только чемпионы и новые модели. – Поул перевел взгляд на покрытого брезентом Максо. – Я слышал, что «Моулинг корпорейшн» выпускает в этом году модель Б-9, – сказал он.
– Вот как? – спросил Келли без всякого интереса, оторвавшись на мгновение от газеты.
– Пружины супер-реакции в обеих руках – и в ногах тоже. Сделан целиком из сплавов алюминия и стали. Тройной гироскоп. Тройная проводка. Вот, наверно, хороша штучка!
Келли опустил газету на колени и пробормотал:
– Я думал, что его запомнят. Ведь это было совсем недавно…
Внезапно черты его лица смягчились, и он улыбнулся.
– Да, мне никогда не забыть того вечера, – сказал он, погружаясь в воспоминания. – Никто и не подозревал, что произойдет. Все ставили на Каменного Димзи, Димзи-Скалу, как его называли. Три к одному на Димзи, Каменного Димзи – четвертого в списке лучших полутяжеловесов мира. Он обещал больше всех. – Келли улыбнулся и глубоко вздохнул. – И как мы его обработали! – сказал он. – Я до сих пор помню этот левый встречный – бэнг! Прямо в челюсть! И непобедимый Димзи-Скала рухнул на пол как – как… как скала, да-да! – Снова счастливая улыбка озарила лицо Келли. – Да, парень, что это был за вечер, – прошептал он, – что за вечер!
Поул взглянул на Келли и быстро отвернулся, уставившись в окно.
Келли заметил, что их сосед-пассажир смотрит на Максо. Он перехватил взгляд незнакомца, улыбнулся и кивнул в сторону неподвижной фигуры.
– Мой боксер, – сказал он громко.
Человек вежливо улыбнулся и приложил руку к, уху.
– Мой боксер, – повторил Келли громче. – Боевой Максо. Слышали о нем?
Человек несколько секунд смотрел на Келли, затем покачал головой.
– Да, мой Максо был одно время почти чемпионом в полутяжелом, – улыбнулся Келли, обращаясь к незнакомцу. Тот вежливо кивнул головой.
Неожиданно для самого себя Келли встал, пересек проход и сел напротив пассажира.
– Чертовски жарко, – сказал он.
– Да, очень жарко, – ответил человек, улыбнувшись ему.
– Здесь еще не ходят новые поезда, а?
– Нет, – ответил незнакомец, – еще не ходят.
– А у нас в Филли уже ходят, – сказал Келли. – Мы с моим другом оба оттуда. И Максо тоже.
Келли протянул руку.
– Меня зовут Келли, Стил Келли, – представился он. Человек удивленно посмотрел на него и слабо пожал протянутую руку. Затем он незаметным движением вытер ладонь о штаны.
– Меня называли «стальной Келли», – продолжал Келли. Когда-то я сам занимался боксом. Еще до запрещения, конечно. Выступал в полутяжелом.
– Неужели?
– Совершенно верно. Меня называли «стальной», потому что никто не мог послать меня в нокаут. Ни разу.
– Понимаю, – вежливо ответил человек.
– Мой боксер, – Келли кивнул в сторону Максо. – Тоже в полутяжелом. Сегодня вечером выступаем в Мэйнарде. Вы не туда едете?
– Я – нет, – сказал незнакомец. – Я схожу в Хейесе.
– Ага. Очень жаль. Будет хорошая схватка. – Келли тяжело вздохнул. – Да, когда-то мой Максо был четвертым в своем весе. Но он снова вернется на ринг, обязательно вернется. Это он нокаутировал Димзи-Скалу в конце семьдесят седьмого. Вы, наверно, читали об этом?
– Вряд ли, – ответил незнакомец.
– Угу, – кивнул Келли. – Это было во всех газетах восточного побережья. Нью-Йорк, Бостон, Филли. Самая большая сенсация года.
Он почесал лысину.
– Мой Максо – модель Б-2, то есть вторая модель, выпущенная Моулингом, – пояснил Келли. – Его выпустили еще в семидесятые годы. Да-да, в семидесятые.
– Вот как, – ответил незнакомец.
Келли улыбнулся.
– Да, – продолжал он. – Я и сам когда-то выступал на ринге. Тогда еще дрались люди, а не роботы. До запрещения. – Он покачал головой, затем еще раз улыбнулся. – Ну что ж, мой Максо справится с этим Б-7. Не знаю даже, как его зовут, добавил Келли с бодрой улыбкой.
Внезапно его лицо потемнело, и в горле застрял комок.
– Мы ему покажем, – прошептал он чуть слышно.
Когда незнакомец сошел с поезда, Келли вернулся на свое место. Он вытянул ноги, положил их на сиденье напротив и накрыл лицо газетой.
– Вздремну малость, – сказал он.
Поул хмыкнул.
Келли сидел, откинувшись назад, глядя невидящими глазами на газету перед самым носом. Он чувствовал, как Максо время от времени ударяет стальным боком по его плечу, и слышал скрип заржавленных суставов боксера-робота.
– Все будет в порядке, – пробормотал он ободряюще.
– Что ты сказал? – спросил Поул.
– Ничего. Я ничего не говорил.
В шесть часов вечера, когда поезд замер у перрона Мэйнарда, они осторожно опустили Максо на бетон и выкатили его на привокзальную площадь. С другой стороны площади их окликнул шофер одинокого такси.
– У нас нет денег на такси, – сказал Поул.
– Но не можем же мы катить его по улицам, – возразил Келли. – Кроме того, мы не знаем, где находится стадион Крюгера.
– А на какие деньги мы будем обедать?
– Отыграемся после боя, – сказал Келли. – Я куплю тебе бифштекс толщиной в три дюйма.
Тяжело вздохнув, Поул помог выкатить Максо на мостовую, такую раскаленную, что жар ощущался сквозь подошвы ботинок. У Келли опять проступили капельки пота на верхней губе, и он снова начал ее облизывать.
– Господи, и как они только здесь живут? – спросил он.
Когда они подняли Максо и начали втискивать его в такси, еще одно колесико отвалилось и упало на мостовую. Поул яростно пнул его ногой.
– Что ты делаешь? – озадаченно спросил Келли.
Поул молча влез в машину и прилип к горячей кожаной обшивке сиденья, а Келли по мягкой асфальтовой мостовой поспешил за катящимся колесиком и поймал его.
– Ну, куда, хозяин? – спросил шофер.
– Стадион Крюгера, – ответил Келли.
– Будет сделано, – шофер протянул руку и нажал на кнопку стартера. Ротор загудел, и машина мягко заскользила по дороге.
– Какая муха тебя укусила? – спросил Келли вполголоса. Больше чем полгода мы бились, чтобы заключить контракт, а теперь, когда нам наконец удалось, тебе все не по нраву.
– Тоже мне контракт, – проворчал Поул. – Мэйнард, штат Канзас – боксерская столица Соединенных Штатов!
– Ведь это только начало, правда? – спросил Келли. – После этой схватки у нас будут деньги на хлеб и масло, верно? Мы приведем Максо в порядок. И если нам повезет, мы окажемся…
