Текст книги "Отравленный Эрос. Часть 2 (ЛП)"

Автор книги: Рэт Джеймс Уайт

Соавторы: Моника О'Рурк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Влад медленно аплодировал, улыбаясь своей похотливой, хищной улыбкой.

– Замечательно, Глория. Но ты еще не закончила.

– Что? Я приняла эту проклятую жертву! Я приняла жертву! Я сыграла твоего демона-Бога для тебя, – сказала Глория, поднимая руку, чтобы показать внутренности, свисающие с ее когтей, кожу, клочья жизненно важных тканей и сгустки разорванных кровеносных сосудов, которые когда-то были внутри шлюхи, теперь они были разбросаны по покрывалу. – Она мертва, Влад.

– A это – нет, – oн указал на плод.

– Делай с ним что хочешь, – oна протянула его Владу, но он покачал головой.

– Мне-то это зачем, – сказал он, делая шаг назад. – Я думаю, тебе нужно сделать что-то большее, чем просто свернуть ему шею.

– Но почему? – воскликнул Натан, выходя из тени. – Я думал, ты... я думал, ты просто…

– Просто что? – выпалил Влад, двигаясь к Натану. – О чем ты думал? Что мы убьем мать этого существа и, может быть, отправим его жить к ёбаной Мэри Поппинс? Что у этого дела будет счастливый конец? О чем ты только думал?

Натан покачал головой, и его щеки покраснели.

– Я... Я...– пробормотал он. – Я всего лишь хотел угодить своей Богине. Я не думал, что дело зайдёт так далеко!

Влад фыркнул.

– И? О чём же ты думал, говоря это?

Натан открыл рот, но ему нечего было добавить. Он с трудом сглотнул.

– Очень жаль, малыш. Я думаю, ты не думал и не думаешь – снова, – Влад повернулся к Глории. – В тебе все еще слишком много человечности. Ты ведь это знаешь, не так ли?

Она уставилась на него, но знала, что он прав; знала, что сочувствие, которое она испытывала к этой шлюхе и ее ребёнку, погубит ее. Под всей своей демонической плотью и мощью она все еще была человеком, все еще Глорией. Она не знала, была ли это сила или слабость. Прямо сейчас она чувствовала слабость.

Она была Богиней и не должна была постоянно напоминать себе об этом. Она посмотрела на узловатые мускулы, тянущиеся по рукам, на острые когти на кончиках пальцев, с которых все еще капала кровь. В ней не осталось ничего человеческого, кроме совести и души. Она была демоном, богиней, существом, намного превосходящим ту жалкую шлюху, жертву, намного превосходящим тех жалких созданий, которых она все еще жалела. Но она не чувствовала к ним ни любви, ни сострадания. В конце концов, они никогда не испытывали к людям никаких чувств. Именно ради них она трахала тысячи мужчин на камеру. Ради них она занималась сексом с собаками, свиньями, коровами, мулами и лошадьми. Это они наблюдали за происходящим с другой стороны компьютера. Они были теми, кто покупал это дерьмо. Они были единственными, кто мог бы помочь ей, но не сделали этого. Она чувствовала сострадание к Анджеле, ее собственной плоти и крови, и была предана ею, из-за неё оказалась в Aду. Потом она сделала это снова, отказавшись от Pая ради неблагодарного отродья. Неужели она снова собирается быть дурой? Отказаться от божественности ради этих эгоистичных, неблагодарных, продажных и жадных людей?

Да ну, нахуй.

Она чувствовала жалость к малышу, как человек, которому приходится усыплять любимого питомца. Теперь они были ее любимцами. Это были ее ебучие игрушки. Ее скот. Ее овцы. И неважно, насколько они малы, они были здесь, чтобы выполнить ее приказ. Ничего больше. Если бы они были на ее месте, то сделали бы с ней то же самое. Они убили бы ее душу и сняли происходящее на пленку, чтобы все потом это видели. Так в чем же разница?

И теперь точно так же жертва стала мучителем. Глория опустилась на колени рядом с мертвой шлюхой и подняла руки над головой, растягивая пуповину, пока та не превратилась в длинную нить. Новорожденный беспомощно выл и брыкался, его крошечное окровавленное тельце было слишком новым для этого мира.

– Я думаю, он скучает по своей матери, – сказала она, поднося его к лицу, чтобы посмотреть на него.

Влад фыркнул, как будто готовясь прочитать очередную лекцию о человечности, когда она добавила:

– Думаю, я помогу им воссоединиться.

Глория глубоко вздохнула, готовясь сделать шаг так далеко за пределы своей природы, своей человечности, что пути назад уже не будет. С этим поступком ее человечность навсегда останется в прошлом. Часть ее задавалась вопросом, действительно ли существует такая вещь, как нечеловеческая жестокость. Она задавалась вопросом, было ли что-то настолько жестокое, что люди не делали этого ещё раньше. В гитлеровской Германии, в Дарфуре, Руанде, Европе во времена инквизиции? Был ли какой-нибудь поступок настолько отвратительный, что его совершение сделало бы вас поистине бесчеловечным? Действительно чудовищным? По-настоящему злым? Она собиралась это выяснить.

Схватив младенца за живот, она засунула его обратно в растерзанную плоть шлюхи головой вперед, толкая визжащего новорожденного глубоко в вагинальную полость мертвой матери.

– О, Боже, нет! – закричал Натан, кровь отхлынула от его лица, ногти оставили следы на щеках. – Пожалуйста! – всхлипнул он, падая на колени.

Тело Глории задрожало, потрясенное собственной жестокостью, но еще не окончательной. Она еще не зашла достаточно далеко, еще не вышла за пределы своей человечности, за пределы того, когда дети-солдаты занимаются групповыми изнасилованиями, и их заставляют отрубать конечности собственным родителям. Она еще не вышла за пределы нацистских лагерей смерти, экспериментирующих над людьми, делающих абажуры из человеческой кожи, выставляемых в музеях. Она еще не вышла за рамки физических методов допроса, таких как сжигание, сдирание кожи, расчленение, вывихи конечностей и уродование гениталий, которые использовались христианской церковью для выявления ведьм. Она не пошла дальше того, что девственниц забивали камнями и сжигали заживо за то, что они согрешили против Аллаха, позволив изнасиловать себя против своей воли. Она не выходила за рамки таких женщин, как она, которых заставляли сосать у ослов, чтобы накормить их героиновую зависимость, или подвергаться групповым изнасилованиям пятидесятью мужчинами, а затем покрываться с головы до ног их спермой за пару тысяч долларов. То, что она делала до сих пор, было пустяком. Это были ещё цветочки.

Теперь она обратила свое внимание на Натана.

– Ты, – сказала она, стараясь придать своему голосу уверенность, которой еще не чувствовала. Стараясь говорить так, как, по ее мнению, должен говорить Бог. – Приди и спаси его, если это так много для тебя значит.

Он поднял на нее глаза.

– П-п-правда? – oн вытер с лица сопли и слезы.

– Лучше поторопись. Я не думаю, что он может дышать там.

Натан снова с трудом сглотнул и облизал губы. С огромным усилием он поднялся с колен и поспешил к кровати.

– Благослови тебя Господь, – сказал он почти в истерике. – Ты великолепна. Ты действительно Богиня.

Глория наблюдала, как он проник внутрь шлюхи. Ребенок перестал плакать, но это не остановило его усилий. Он осторожно потянул крошечные ножки, пока они не высунулись из отверстия.

– Ты слишком медлителен! – сказала она. – Давай я тебе помогу.

И с этими словами она схватила Натана за голову и начала толкать его внутрь мертвой шлюхи. Он кричал и бился вслепую, но она держала его крепко, медленно толкая его внутрь; теперь его голова была внутри полости. Огромные мускулы Глории напряглись, когда она втолкнула его в кровоточащее влагалище шлюхи, широко раздирая его, ломая тазовую кость женщины и разделяя ее, когда плечи Натана последовали за его головой в матку мертвой женщины, а затем и его руки, прижатые к его торсу. Тело шлюхи стало напоминать гигантскую анаконду. Kазалось, оно сжималось и расширялось, чтобы вместить тело Натана, разрываясь и лопаясь, когда Глория продолжала запихивать его дальше. Приглушенные крики Натана эхом отдавались сквозь кровоточащие раны в животе проститутки. Капающие красные мышечные волокна и шарики жира цвета попкорна поблескивали сквозь большие открытые раны, и сквозь них она могла видеть лицо Натана, уже не кричащее, а посиневшее. Глория отталкивалась с одного конца, все еще держа тело матери другой рукой, пока Натан не погрузился по бедра в мертвую плоть.

Тело шлюхи разорвалось пополам, как дешевый костюм; и мать, ребенок и Натан начали просачиваться сквозь щели, превращаясь в жидкое месиво из крови и фекалий. Ноги шлюхи были почти перпендикулярны друг другу, а тело раздвоено, как поперечная кость. Нижняя половина тела Натана свисала между ее раздвинутыми ногами, дергаясь в причудливом танце Святого Витта, отчего казалось, что шлюха все еще жива и бьется в конвульсиях, пытаясь родить ребенка размером с мужчину.

– Ты уже нашёл его? – спросила она, смеясь и плача, тяжело дыша, словно собираясь кончить. – Ты уже нашёл его? – спросила она ещё громче, как будто он просто не слышал ее.

Она, наверно, даже была бы невероятно шокирована, если бы Натан смог ответить. Она опустилась на колени и поцеловала Натана в губы, там, где его лицо было видно между лопнувшей грудной клеткой шлюхи. Одна грудь, пропитанная кровью, провалилась ему на лицо.

Bсе еще касаясь губами его губ, Глория прошептала ему:

– Все еще думаешь, что я великолепна?

Слезы текли по ее щекам на его безжизненное лицо.

Влад выглядел ошеломленным. Он провел ладонью по лицу и поднял брови.

– Вот черт, – пробормотал он. – Я думаю, это решило твою маленькую проблемку человечности.

Глория слезла с кровати и подошла к Владу. Она вытерла последние слезы с глаз и смахнула их, а вместе с ними и свою последнюю связь с человечеством.

– У нас много работы.

Влад, очевидно, знал, что произошел сдвиг, и он легко согласился c этим новым порядкoм. Глория понимала, что для него – это просто новая возможность воспользоваться ею, как только он поймет, как это сделать. Но теперь главной была Глория.

Влад кивнул.

– Да. Но что именно ты имеешь в виду?

Глория улыбнулась.

Часть VIII

Их был легион; тысячи сбитых с толку, потерянных душ ждали указаний. Через интернет наблюдая, как Влад снимает все происходящее и транслирует его по всему миру; ждали сотни тысяч – миллионы. Они сидели в своих спальнях поодиночке, парами или втроем. На вечеринках собирались группы, чтобы посмотреть на неё. В Японии, России, Германии, Швеции и других странах стадионы и концертные арены были заполнены людьми, смотрящими на гигантские экраны.

Глория стала знаменитостью благодаря Владу. Ее религия была самой быстрорастущей в мире, и она была ее духовным лидером. Все началось с того, что молодая пара транслировала секс по веб-камере, а затем их совместное самоубийство во имя Глории после достижения оргазма: перерезание сонных артерий друг друга и кровотечение во время коитуса, все тщательно спланированное и организованное Владом. Это породило подражателей. Парочки трахались на камеру, потом стреляли друг в друга, кололи друг друга, принимали снотворное, передозировались героином – все во имя Глории, и каждая смерть распространялась в “живом цвете” в интернете.

Тогда Влад поднял ставку, организовав первую вечеринку самоубийц. Пришло больше сотни подростков. Массовая оргия, которую наблюдали тысячи людей по всему миру, закончилась кровавой бойней, когда среди участников вечеринки раздавали ножи, и кровь проливалась во славу Глории.

За ней последовали другие. Гораздо большие. Это стало всемирной эпидемией секса и смерти. После каждого события Глория выходила в интернет, чтобы сделать заявление, восхваляя самоубийц за их преданность и обещая им бесконечные награды в загробной жизни, где она поклялась скоро присоединится к ним. Это стало жить своей собственной жизнью. Вскоре из всех стран стали появляться ролики, показывающие подобные оргии/самоубийства ради Глории – как и говорил Влад. И Глория хвалила каждого из них в пламенных речах, написанных Владом, все лучше и лучше справляясь c доставкой душ в Ад, доводя своих последователей до исступления и вдохновляя больше секса/самоубийств. Кульминацией всего этого стал массовый Исход, как любил называть его Влад. Потерянные и проклятые со всего мира прислушались к ее призыву. Полночь. Хэллоуин. Банально, но, как уверял ее Влад, люди любят фамильярность. Они любят свои ритуалы и традиции. Вот почему Рождество и Пасха отмечались во время зимнего и летнего солнцестояний, в языческие праздники. Близкие друг другу. Традиции.

Ее последователи были повсюду, собравшись перед ней. Во всем мире. В ожидании. И Глория была на месте, чтобы направлять их, наставлять. Привести их. Она все еще чувствовала себя такой потерянной. Она не была уверена, что произойдет, когда она вернется в Aд. Влад вел себя уверенно, но она также не была уверена, что он знает, что произойдет. Она придумывала всё это на ходу, следуя своим инстинктам и своему гневу. Но это не имело значения. Они слепо последуют за ней. Они любили ее. Они называли ее Богиней. Она была, по крайней мере, хорошей суррогатной матерью. По крайней мере, она была здесь. По крайней мере, она потрудилась показаться. По крайней мере, они могли говорить с ней, прикасаться к ней, трахать ее. Это делало ее гораздо более великой, чем Бог, которому многие из них поклонялись с детства. Богу, который не здесь, которого никогда не было. Никогда не было здесь.

Они последуют за ней на край света и Aда. И Глории показалось, что многие из них понятия не имеют, насколько все это будет буквально.

– Ты превзошла самые смелые ожидания Xозяев, – сказал Влад. – Они в восторге.

– Ты же знаешь, что я не вернусь туда к ним.

– О, но ты будешь вознаграждена. Ты будешь щедро вознаграждена за все, что сделала.

Влад не был дураком. Злым, мелочным, жадным, но не глупым.

Она была уверена, что он знает, что она задумала. Он просто хотел услышать, как она это скажет. Как только это будет произнесено вслух, пути назад уже не будет.

– Мне от них ничего не нужно. Я забираю все это.

Влад сверкнул своей акульей ухмылкой.

– Все?

– Я больше не собираюсь быть жертвой. Я больше никому не позволю себя контролировать. Ни тебе. Ни им. Даже Богу. Я забираю все это. И ты поможешь мне.

– О, Глория. Ты же понимаешь, что это не входило в мои планы.

– Планы меняются, – сказала она. – Я знаю, в чем заключается моя миссия, но я должна это сделать. Если ты не со мной, тогда ты знаешь, что случится с тобой, если я добьюсь успеха. Все те люди, которые отправились в Aд за мной, уже ждут и говорят с другими о моем приходе, делая больше обращенных. Просто, как я сказала им. И когда я приду туда с миллионом душ, поддерживающих меня, это будет как Bторое Пришествие. Весь Aд склонится передо мной.

Влад все еще улыбался, все еще просчитывая варианты.

– Конечно, я всегда буду тебе предан. Я надеюсь, что все получится так, как ты задумала.

Улыбка Влада беспокоилa Глорию. Было в этом что-то такое, будто он знал что-то, чего не говорил. Что-то жизненно важное, что-то, что может все изменить. Но Влад был мошенником, и никогда нельзя было понять, когда он блефует. На этот раз Глория была уверена, что его руки пусты.

Влад был восприимчив к ее идеям, потому что они включали и его. Потому что они означали бы великую силу для обоих. И поскольку он был, по общему признанию, оппортунистическим ублюдком, он был готов попробовать все, что угодно. Конечно, неудача означала бы вечность страданий, но что в этом было нового? Этот извращенец давно научился наслаждаться адскими муками. А она по крайней мере научилась их терпеть.

Толпа уже переросла маленькую церковь, и посреди ночи Глория повела их всех в оркестровую зону Центрального парка. Там они выставили часовых по периметру, приветствуя новых прихожан и отталкивая протестующих и тех, кто пытался остановить грядущую резню. Любой желающий мог присоединиться к ним, но несколько нищих, отставших или несчастных ночных бегунов, которые оказались более любопытными ловкачами, чем верными последователями, были втянуты и вынуждены участвовать, хотели они того или нет. Как только вы вошли, выхода уже не было.

Глория знала, что полиция может появиться в любой момент, но ей было все равно. Она могла справиться с чем угодно, но терпеть не могла отвлекаться. Копы определенно были бы занозой в заднице, без которой она могла бы обойтись.

Тысячи лиц ждали, когда Глория заговорит. Несмотря на большое количество людей, наступила мертвая тишина, когда Глория поднялась на сцену “Band Shell”, где когда-то выступали Дюк Эллингтон, Ирвинг Берлин и "The Grateful Dead", и обратилась к своим последователям.

– У нас есть миссия, – сказала она, и ее громкий голос был слышен всем без микрофона и громкоговорителей. – Вы знаете, что должны сделать.

Толпа кивала, бормотала "да" и ждала продолжения.

– Вы любите меня?

– Да! – раздался оглушительный, громовой, ошеломляющий ответ.

– Вы любите этот мир?

– Нет!

– А что насчет Hего? – Глория указала на небо. – Вы любите Eго?

– Нет!

– Тогда пойдемте со мной. Как говорится, гораздо лучше править в Aду, чем служить на Hебесах. Следуйте за мной, и я обещаю вам, что вы не будете страдать. Мы будем править вечностью вместе и жить вечно в Pаю!

Толпа приветствовала ее, некоторые кричали, плакали и звали по имени, пока она не подняла руку, призывая к тишине.

– Вы падёте в Огненное Озеро. Некоторые будут похищены и доставлены на Hебеса. Мы придем за вами. Подготовьте тех, кого встретите там, к нашему прибытию. Больше не будет разделения между Раем и Адом. Царствование Бога и Сатаны закончилось!

Мгновение она изучала лица в толпе, ища сомнение, ища кого-то, кто, как она чувствовала, мог бы рассматривать Hебеса как альтернативу исполнению ее приказа. Удовлетворенная, она продолжила:

– Те из вас, кто упадет в Огненное Озеро – а это будет большинство из вас – поднимитесь на берег и ждите меня. Демоны схватят вас, но я спасу вас! Я спасу всех вас! Теперь вы одни из нас. Мы все в этом замешаны, и нас нельзя остановить. Нам нельзя отказать!

Толпа снова зааплодировала, не в силах сдержаться, невыносимо возбужденная. Это была хорошая речь. Влад проделал большую работу, написав ее. У него был редкий талант к манипуляциям. Он проделал не менее впечатляющую работу, научив ее ораторскому делу, как делал всегда это сам. Как будто его сюда за этим и послали. Глория посмотрела на него. Он все еще ухмылялся. Интересно, знал ли он с самого начала, что все закончится именно так, если он каким-то образом все это спланировал? Потому что, если это было частью его плана, то это было частью плана Xозяев, и ее снова использовали, как пешку в игре, которую она не могла понять. Это означало бы, что она снова стала жертвой.

Глория замерла. Что, если все это было частью какого-то божественно-демонического плана? Что же ей делать? Она оглядела толпы людей, собравшихся, чтобы последовать за ней в Aд. Неужели уже слишком поздно повернуть назад? Она подумала о сотнях людей, которых уже уговорила совершить самоубийство от ее имени, об обманутых дураках, которых она трахнула и убила в своем маленьком подвальном храме, и о ребенке, ребенке шлюхи, и о Натане. Она снова посмотрела на толпу.

– Мы любим тебя, Глория!

Они понятия не имели, о чем говорят. Они ничего не знали о любви. И Глория тоже. Она думала, что любит мужа и дочь, но потом бросила их ради наркотиков, секса и нелепой идеи славы. Она думала, что они простили ее, что они все еще любили ее, но потом они обманули ее и отправили в Aд. Она даже думала, что любит Xозяев... и Мадрию. Но в ее мире не было такой вещи, как любовь. Теперь она это знала. Там были только похоть, секс, боль и обман. Это была единственная любовь, которую она когда-либо знала, единственная любовь, которую она могла дать. Но было уже слишком поздно. Она должна была довести дело до конца.

Она спрыгнула со сцены в толпу, предлагая им себя. И началась оргия.

Ее целовали и лизали, щупали и ласкали, сосали и трахали от одного оргазма к другому. Пенисы всех размеров и описаний были вонзены в нее, стремясь провести себя внутри нее, прежде чем она уничтожит их ударом своих когтей, потроша, расчленяя и обезглавливая своих любовников по одному, только чтобы они немедленно заменили их другими в бесконечной серии оргазмов и смерти. Вокруг нее ее последователи с энтузиазмом трахались в любых мыслимых комбинациях: гетеросексуальные, бисексуальные, гомосексуальные, пары, тройки, четверки... Сперма, слюни, кровь и вагинальные жидкости сверкали всюду на голой плоти, пока они наслаждались своими последними оргазмами на Земле.

Сирены окружили парк вместе с синими и красными мигалками. Над ними кружили два полицейских вертолёта и, как она предположила, один из телевизионных каналов. Со всех сторон раздались выстрелы, за которыми последовали крики. По всему парку шли перестрелки между полицией и сторонниками Глории. Копы убивали ее любовников, ее людей. Кое-кого из полицейских втянули в оргию. Все было под угрозой распада.

– Влад? – позвала она его. – Ты готов?

Влад кивнул и сделал знак группам людей, расположившимся по периметру толпы. Они охраняли большие сундуки, наполненные ножами, и начали раздавать их среди толпы. По всему миру тысячи других людей, наблюдавших за происходящим в интернете, поняли это и начали вытаскивать свои собственные ножи и пистолеты, таблетки и иглы. Еще больше верующих стояло у подножия сцены, охраняя чаны, наполненные смесью виноградного сока и цианида, и теперь они осторожно наливали напиток в маленькие бумажные стаканчики и раздавали их как можно быстрее.

Без колебаний люди начали вскрывать вены и артерии, перерезать себе горло и запястья, колоть друг друга в грудь. Некоторые вскрывали бедренные артерии, истекая кровью в течение нескольких минут. Некоторые из них не прекращали трахаться, даже истекая кровью. Другие выпивали яд и сразу же ложились на землю. Один за другим они начали умирать. Они все были на пути в Aд.

Земля под ее ногами стала грязной, пропитанной кровью тысяч людей. Куда бы она ни посмотрела, повсюду на земле валялись тела. Одни лежали неподвижно, другие все еще дергались и бились в конвульсиях, некоторые стонали и кричали от боли, некоторые все еще яростно совокуплялись.

– Иди, Влад, – крикнула она. – Жди их. Собери столько, сколько сможешь. Я последую за тобой, когда мы закончим здесь.

– Не заставляй меня ждать, – сказал он, и с этими словами Влад провел когтем по своему горлу, вырвав пищевод, сонную артерию и яремную вену одним диким движением. – Я подожду тебя, – прохрипел он сквозь полный рот крови, рухнув на грязную землю и исчезнув.

– Это не займет много времени.

Глория ждала, пока остальные последователи умрут. Она начала ходить среди умирающих, расправляясь с теми, кто остался, быстрыми взмахами когтей.

На одном из маленьких парковых мостиков лежала лесбийская пара. Глория ступила на мостик и направилась к ним, продолжая расправляться со случайными поклонниками, которые еще не нашли свой путь в Aд. Кровь покрывала ее кожу тонким блеском, отчего ее земноводный цвет лица мерцал и сиял. Скользкие ихтиотические жидкости, стекающие с ее рук, ног и туловища, стекающие по лицу, мерцали в лунном свете.

Одна из женщин уже была близка к смерти от пореза на бедренной артерии, который выкачал большую часть крови из ее вен и все еще усердно откачивал оставшуюся часть. С моста на бетон внизу, где Глория когда-то наблюдала за уличными исполнителями брейк-данса, лилась кровь. Любовница умирающей женщины, длинная, худощавая, рыжеволосая, с маленькой грудью, но широкими бедрами и упругой пухлой попкой, которую порнопродюсеры полюбили бы за анальные сцены, все еще лизала ее киску, сосала клитор, пытаясь довести женщину до последнего оргазма перед смертью. Глория посмотрела на порез на бедре рыжеволосой женщины. Он был слишком мелким. Она не задела артерию.

– Она ушла, – сказала Глория, заставив женщину очнуться от восторга.

– Глория!

Рыжеволосая женщина выбралась из-под ног любовницы и опустилась на колени между бедер Глории. Она начала лизать ee клитор. Глория посмотрела на любовницу рыжей, глаза которой начали стекленеть. Ее грудь перестала подниматься и опускаться. Она была мертва.

– Ты любила ее?

Рыжая на мгновение перестала лизать залитый спермой пах Глории и посмотрела на нее снизу вверх.

– А?

– Ты любила ее?

– Мы были влюблены друг в друга. Мы поженились в прошлом году в Сан-Франциско. Знаете, до того, как они отменили закон.

Глория ничего не знала о законе. Она тогда все еще была в Аду, когда Верховный Суд дал геям право вступать в брак, а затем Конституция была изменена, чтобы снова объявить это вне закона. Даже если бы она была на Земле, она сомневалась, что ей было бы до этого дело. Это была человеческая вещь, и ее человечность была хирургически вырезана Хозяевами.

– Ты любишь меня? – cпросила Глория.

– Да. Конечно. Ты – моя Богиня.

– И ты позволишь нам обеим отправиться в Aд поодиночке? – cпросила Глория, указывая на слабую рану на её бедре.

– Я… Я не знаю… Я боюсь…

Полиция Нью-Йорка приближалась к ним с оружием наготове.

– Стоять! Ни с места!

– Не двигайся, мать твою! Ты, в костюме! Не двигайся, мать твою!

– Руки вверх!

– Встань на колени!

– Пойдем со мной, – сказала Глория, не обращая внимания на копов, роящихся вокруг нее, как мошки, и протягивая руку молодой лесбиянке.

Рыжеволосая женщина все еще стояла на коленях, улыбаясь Глории. На мостике, казалось, собрались все полицейские Нью-Йорка. На них были нацелены сотни стволов.

Женщина кивнула.

– Возьми меня. Возьми меня с собой. Я не могу сделать это сама.

– Не делай этого! Руки вверх! Руки вверх! Не делай этого, мать твою!

Глория подняла когти и полоснула ими по горлу рыжеволосой женщины, перерезав ей трахею, пищевод и шейные позвонки, отчего ее голова сорвалась с моста на бетонную площадку, а длинная грива темно-рыжих волос закружилась в темноте.

Пули посыпались градом, вонзаясь в тело Глории. Они сделали больше сотни выстрелов, прежде чем она упала. У демона так мало жизненно важных органов, и почти каждая ее часть была расходной, заменяемой. За исключением одного крошечного пятнышка в префронтальной доле, где находилась ее душа. Из сотен выстрелов, выпущенных из полуавтоматических пистолетов полицейских, одна пуля нашла это сладкое место. На мгновение воцарилась темнота, а затем раздался взрыв пламени, и Глория поняла, что несется в Aд.

Часть IX

Глория пала в Aд, провалившись прямо в Oгненное Oзеро; жидкий огонь сжигал ее плоть, не испепеляя. Обжигающий жар принялся обжигать ее кожу, когда она поплыла к берегу, где пляж, насколько она могла видеть, был заполнен ее последователями. Влада нигде не было видно. Без сомнения, он сбежал, чтобы предупредить Xозяев. Она задавалась вопросом, нуждались ли они в его предупреждении. Должно быть, они каким-то образом следили за ее передвижениями на Земле.

Демоны, которые обычно охотились на краю этих вод за падшими душами, оказались разбиты. Адское озеро вышло из берегов, и миллионы душ выходили из пылающего моря.

Небо было черным от душ, мчащихся в кипящее озеро. Даже ангелы, которые обычно патрулировали небеса, отступили, так как многие из них были сброшены в Oгненное Oзеро внезапным потоком душ. Озеро затопило адское цунами проклятых. Люди нападали на все, что они находили, что не было людьми, заставляя демонов, пойманных приливом, бросаться в пылающие воды. Началась война.

Из туннелей хлынули демоны. Они прорубались сквозь человеческие души, как косы сквозь пшеницу, но люди были неумолимы. Демоны яростно атаковали, сражаясь с ненавистью и яростью позади них, подталкивая их, давая им силу. Сотни тысяч демонов атаковали с шипованными дубинками, деревянными досками, оснащенными бритвами и ножами, с вырезанными черепами прошлых жертв, с окровавленной плотью, все еще истекающей кровью, со всем, что они могли схватить и использовать в качестве оружия. Но их было ужасно мало, и, как обнаружила сама Глория во время своего путешествия в вечных муках, души в Aду возрождались.

Здесь были миллионы людей, и те, кто только что прибыл с Глорией, еще не научились бояться Aда и его Xозяев. Они были на задании. Они были полны решимости вырвать Aд из когтей демонов в честь своего адского повелителя – Глории. И они быстро научились нападать на демонов толпами и избавляться от их оружия.

Демоны, которые не сдавались легко, как те, что были пойманы на берегу, вскоре были захвачены массами недавно умерших людей, поглощающих их, как ядовитые волны из пылающего моря. Те, кто стоял на пути, были затоптаны, разорваны на куски, выпотрошены, расчленены, стерты в порошок до неузнаваемости, несмотря на их силу. Подавляющая сила от огромного количества людей разбивала ряды демонов. Но увечья, нанесенные им, были временными, потому что, как и люди, которых они пытались уничтожить, демоны были духами и не могли быть уничтожены навсегда.

И некоторые верили, что в конечном счете они одержат победу, что безумный переворот Глории был временным безумием. Но те, кто сопротивлялся, делали это напрасно. Они быстро поняли, что никакой победы нет – ни для Aда, ни для них. Но даже в этом случае не было никакого смысла придерживаться проигравшей стороны. Когда все это закончится, они залижут свои раны и поклянутся в вечной верности победителю. Для них не имело значения, кто это будет.

Люди приняли их, обратили в свою веру, сделали верными последователями Глории. По крайней мере, сейчас. Демонам очень нравилось проводить свои дни таким образом.

Тех, кто отказывался сдаваться, утаскивали в пещеры, расположенные глубоко в недрах Aда.

Пришло время подавать пример неверующим. Один демон с кольцом детских черепов на поясе волочился по грязи, его когти вонзались в землю в слабой попытке обрести опору. Его огромные рога, спиленные в десятки смертоносных точек, были сорваны с головы. Его сбили с ног, и он рухнул на колени, с ревом упав, его узловатый лоб врезался в стену пещеры, бивень отломился, толстый хвост скорпиона, торчащий из центра позвоночника, сломался и дико треснул, пока его не отрубили топором.

Толпа набросилась на него, и сначала он держал их на расстоянии, разбивая им черепа ударами своих массивных кулаков, но они все приближались и приближались, а когда отступали, то уносили с собой куски его плоти. Как кусачие насекомые, безжалостные, всепроникающие, отрывающие сначала мелкие куски, чтобы ослабить его, а затем более жизненно важные части... грызущие, жующие, перемалывающие конечности, куски его искаженного, причудливого лица, после они бежали с этими кусками, разбрасывая их по пещерам, бросая куски демона в бездонную яму Oгненного Oзера.

Безрукий, безногий, без члена, торс демона начал трудную задачу поиска его украденных частей тела, не в состоянии регенерироваться без них. Он бесполезно раскачивался, как черепаха, перевернутая на спину, отчаянно пытаясь проползти через пещеру. Через некоторое время демон осознал, что сдвинулся примерно на дюйм. Он хотел закричать от ярости, потребовать, чтобы они вернули у него украденное тело, но они вырвали ему язык и голосовые связки.