Текст книги "Отравленный Эрос. Часть 2 (ЛП)"

Автор книги: Рэт Джеймс Уайт

Соавторы: Моника О'Рурк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Что я могу раздавить тебя? – сказала она, все еще испытывая его.

Влад запрокинул голову и рассмеялся.

– Не-е-ет...– раздраженно пропел он нараспев. – Даже близко нет. Но ты можешь раздавить этих, – oн поднял руку и провел ею от одного плеча к другому, указывая на маленькую съежившуюся толпу у алтаря.

– Но, с чего бы…

– Нет, нет, не этих, не буквально. Эти представляют из себя безмозглых овец, которые последуют за тобой. А вот других? Можешь давить их сколько угодно.

– Ты действительно садистский ублюдок.

– Нет, Глория, я – беспринципный ублюдок. Но ты… Тебе лучше научиться преодолевать свою отвратительную гуманистическую черту, если хочешь выжить, – oн тяжело затянулся сигарой, которая с тех пор погасла. – Разорви их. Сожги. Покори! Если хочешь править здесь, тебе лучше достать голову из задницы.

Править?

В маленьком плане Влада было что-то странное. С каких это пор Влада волнует завоевание? Он был всего лишь слабым манипулятивным человечком, подхалимом, мошенником. Он был не из тех, кто может быть лидером. Это было не его. Он был ловкачом и оппортунистом, интриганом и планировщиком, который всегда старался держаться подальше от линии огня. Вот почему он нуждался в ней. Он был не из тех, кто ведет битву. Он был стервятником, который убирал останки мертвых воинов и королей. Он посадит ее впереди, чтобы она приняла на себя все пращи и стрелы, а сам сядет сзади, дергая за ниточки и пожиная плоды. Но кто же дергал его за ниточки? Хозяева? И почему именно она? Она тоже не была настоящим военачальником. Что он задумал?

– А Xозяева? – спросила она, с трудом оторвав взгляд от своей блестящей кожи. Так много нужно принять, так много, чтобы испытать и восхищаться. – А как же они? Мы должны собирать души и отправлять их в геенну. Как сюда вписывается правление планетой?

– Ты задаешь слишком много вопросов.

Я задела тебя за живое? – подумала она. Самодовольная ухмылка появилась на ее лице.

Глории не хотелось признаваться в этом, но она чувствовала себя хорошо в своем новом теле. Ей это нравилось. Даже зная, что она здесь, на Земле, в этом обличье по прихоти демонов, она впервые за долгое время почувствовала себя контролирующей ситуацию. Она чувствовала себя снова молодой, желанной женщиной на пике своей сексуальной привлекательности, той же самой сексуальности и силы, которую она чувствовала, когда впервые вошла в секс-индустрию. Как будто она могла иметь любого мужчину, которого хотела, любую вещь, которую хотела. Это было чувство, которое она почти забыла. Это тело, этот плащ из плоти демонов был огромным улучшением, по сравнению с опустошенным наркотиками, болезнями и возрастом тела, которым она была обременена в последние годы своей жизни. Она подняла когтистую руку, чтобы откинуть назад волосы – старая привычка, но теперь она могла причинить себе серьезный вред. Ее когти царапали кожу, путались в волосах и даже отдаленно не давали желаемого эффекта.

Влад жевал незажженную сигару и ухмылялся.

– Может, ты думаешь, что я хуйнёй тут занимаюсь?

– Мне все равно. Я просто хочу покончить с этим и убраться отсюда к чертовой матери.

– Вот как? – в его голосе звучало неподдельное любопытство, но она подозревала, что он полон своего обычного дерьма. – И куда же ты собираешься?

– Отправлюсь обратно в Aд... Чтобы… я думалa, они…– ee голос дрожал и становился всё тише с каждым словом. – Чтобы, хм, стать одной из них.

– Ах. Я вижу. Это то, о чем ты подумала? – он покачал головой. – Я не могу понять, ты тупая или наивная. В любом случае, ты – жалкая.

– Просто оставь меня в покое! Меня не интересует то, что ты хочешь сказать.

Она протолкалась мимо него, расхаживая вдоль рядов полированных скамей, по выложенному плиткой мозаичному полу, где ее когтистые лапы отщёлкивали какофонию звуков.

– Я так и думал, что ты это почувствуешь, – сказал он тихо, слишком тихо, так непохоже на его обычную буйную манеру, и Глория резко остановилась, повернувшись к алтарю.

– По какой-то причине тебе наплевать на эти безмозглые "сифоны". Это хорошо для меня, потому что их так много вокруг. И я готов поспорить, что только один из них, возможно самый молодой здесь, действительно будет трахать твою голову. Хммм? А ты как думаешь? Я задел за живое?

Она полностью повернулась к нему лицом. На мгновение ей показалось, что онa блефует, притворяясь, что ее не волнует их судьба. Но как бы то ни было, это были ее слова: Я задел за живое? – те самые, о которых она только что подумала. Этот урод может читать мои мысли? Если так, то нет смысла блефовать. Он поймет, что она притворяется. Но почему ее это волнует? Черт возьми, она же демон! Почему она до сих пор была проклята состраданием к тем же гребаным существам, которые толкали ее на наркотики, порно и проституцию? Почему ей до сих пор не все равно?

Глория знала, что не готова стать свидетельницей новых невинных смертей, если он раскусит её блеф. Она побывала в Aду, и мысль о том, чтобы послать туда кого-то еще, была для нее неприемлема. Владу нечего было терять. В нем никогда не было много человечности. Он всегда был хищником, паразитом, но ей – было что терять. Даже под слоями адской плоти она все еще сохраняла свою человечность.

Влад засунул остатки сигары в карман рубашки, очень медленно, величественно выдыхая, когда подошел ближе к алтарю.

– Мне не нравится, как ты себя ведешь, – сказал он, словно обращаясь к ребенку. – Мне нужно знать, что ты непоколебимо будешь меня слушаться.

– Итак, – сказал он, быстро отступая назад к алтарю, быстрее, чем она когда-либо видела, чтобы он двигался, – каждый раз, когда ты ослушаешься меня, они будут страдать за это.

Он схватил первого молящегося, оказавшегося в пределах досягаемости, и сжал руками горло фигуры в капюшоне.

Глория почти забыла, что они были там, они были такими тихими. Она сделала лишь пару шагов к алтарю, прежде чем Влад крикнул ей остановиться.

Она остановилась.

– Так-то лучше.

Он откинул капюшон и открыл лицо перепуганной девушки, возможно, ей было лет 17, ее длинные темные волосы рассыпались по плечам.

– Пожалуйста, – взмолилась девушка, царапая руки Влада. – Я не хочу умирать!

Влад снова повернул голову к Глории.

– Она не хочет умирать. Какой сюрприз, – oн снова повернулся к девушке. – Даже ради твоей демонессы? Ты не готова пожертвовать собой ради своей госпожи?

– Пожалуйста! – закричала девушка, колотя кулаками по двуручной хватке Влада, сжимавшей ее горло. – Не могу... дышать...!

Глория попыталась заставить себя не обращать на это внимания. Она попыталась представить себе весь тот Aд, в прямом и переносном смысле, через который ей пришлось пройти за эти годы. Она изо всех сил старалась не видеть себя и свою дочь в лице перепуганной девушки.

Она потерпела неудачу.

– Отпусти ее, Влад! – Глория сделала еще пару шагов к алтарю.

Влад взревел, сжимая руки сильнее, вырывая жизнь из широко раскрытых глаз девушки. Хруст ее шейных позвонков отразился от каменных стен церкви. Он бросил ее безжизненное тело к своим ногам.

Глория перепрыгнула через алтарь, столкнувшись с Владом и опрокинув его на спину. Она колотила его кулаками, царапала когтями лицо и шею, пыталась оторвать голову от плеч. Кровь хлестала из каждого пореза, на щеках виднелись огромные царапины, один глаз был выбит из глазницы и висел на мясистой нити.

Он лежал молча, пытаясь блокировать ее атаку, сложив руки на груди. Она продолжала атаковать, пока он не затих, пока у нее не осталось сил продолжать. С огромным усилием она отползла от его неподвижного тела, пораженная тем, что это было так легко, что он просто принял удар на себя.

Он поднял свою, сильно побитую, голову и сел.

– Чувствуешь себя лучше? – сказал он, хотя говорить было трудно из-за оторванной нижней губы.

Несмотря на нападение, он ухмыльнулся, обнажив кровавые шишки на месте зубов. Его нос был приплюснут и находился ближе к уху, чем к центру лица.

Она знала, что не сможет убить его – не сможет убить ни одного демона – но не ожидала, что он так быстро оправится. Это будет нелегко, – рассудила она. – Может быть, и невозможно.

– Ты любишь учиться на горьком опыте. Так было всегда.

Его лицо начало меняться, восстанавливаться. Исчез ущерб, нанесенный Глорией: его губа зажила, глубокие морщины набухли. Но хуже всего было то, во что он превращался. Влад теперь почти не походил на человека. Его лоб и подбородок вытянулись почти до острых углов, а кожа приобрела мраморное, как у тертого сыра, качество. Он высунул смехотворно длинный, похожий на рептилий язык, разделил его по центру и щелкнул им в ее сторону. Его тело продолжало расти и меняться у нее на глазах, становясь все более жестким, мускулистым, блестящим и твердым.

Она смотрела на его истинную демоническую форму.

Он бросился на Глорию, схватил ее за горло и поднял с пола одной рукой. Она ударила его, но он оттолкнул ее и быстро перебросил через алтарь, ударив о каменную колонну. Колонна треснула, огромные куски штукатурки посыпались им на головы. Он ударил ее еще несколько раз, пока Глория не поняла, что сейчас потеряет сознание.

Он оттащил ее назад и поднял над головой, затем швырнул через алтарь. Она врезалась во фреску с изображением Тайной Вечери Иисуса, витражи разбились вдребезги, осколки разлетелись в воздухе и усеяли пол.

Она упала на колени, осколки стекла торчали из ее кожи, лицо превратилось в кровавое месиво, голова превратилась в кровавую кашу. Через мгновение, пытаясь встать, она рухнула на пол – слишком большой урон её телу, слишком сильная боль.

Потом начались крики.

Глория пыталась смотреть, но каждое движение было мучительным.

– Пожалуйста, Влад, – попыталась сказать она, но не была уверена, что именно сорвалось с ее губ.

Что-то покатилось к ней по проходу. Оно отскочило от колонны и остановилось в нескольких футах от нее. Это был мальчик, подросток, персиковый пушок над верхней губой только начинал проявляться. Грубые клочья кожи – вот и все, что осталось от его шеи, а глаза были огромными, ужас его смерти навечно заключался в выражении этих глаз.

Вокруг нее царила суматоха, люди молили о пощаде, кричали от ужаса и боли. Как она ни старалась, она не могла поднять голову, не могла взглянуть в лицо всей этой бойне.

Затем в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь ровным тихим постукиванием чего-то мокрого, стекающего с мраморного алтаря.

Глория боролась с болью, и с трудом поднялась на ноги, ее тело, наконец, начало восстанавливаться, медленно заживать. Она осмотрела церковь в поисках признаков жизни и не нашла ни одного. Повсюду были разбросаны части тел, кровь покрывала алтарь, словно свежая краска, капала с перил, размазывалась по фрескам, фризам и статуям святых. Картина Святого Иоанна Крестителя вдруг приобрела совершенно новый смысл. Все были мертвы. Ее неповиновение стоило им жизней, и если она знала хоть что-то о том, как устроена загробная жизнь, то теперь они все горели в Oзере Oгня, ожидая, что какой-нибудь извращенный демон вытащит их из этого горящего чана с жидкой плотью и расплавленной землей, чтобы сделать их своими игрушками на все оставшееся время. Никто этого не заслуживал.

– Ты заставилa меня испортить костюм. Теперь я сделаю новый из твоей задницы.

Черты лица Влада расслабились и снова превратились в нелепое тучное тело с рыжими волосами и усами на рыле. Он был обнажен и щеголял эрекцией.

Он облизал свои толстые, скользкие губы и сжал головку члена, пока с его кончика не потекла слеза черной спермы. Глория вздрогнула, и ее желудок скрутило от отвращения. Она восприняла это как хороший знак. Было время, когда мысль о том, чтобы пососать его пухлый маленький член или взять его в любое из двух других отверстий, не волновала ее ни в малейшей степени. Все, что ее волновало – это сколько денег она получит за это и сколько героина или метамфетамина купит на эти деньги. Она продолжала смотреть на Влада, который все еще поглаживал свой твердый орган, выдаивая еще больше адской черной спермы из набухшей железы, злобно ухмыляясь и скользя языком между губ, пока он не опустился ниже подбородка. Глория отвернулась, и холодок пробежал по ее спине.

– Иди сюда!

Это в последний раз. Это последний раз, когда я позволю кому-то унизить меня, последний раз, когда я позволю кому-то причинить мне боль и сделать меня жертвой. Это в последний раз.

Анус Глории продолжал растягиваться, ее вязкая черная кровь стекала по бедрам, а орган Влада рос внутри нее, каждый толчок разрывал волокна ткани и разрывал капилляры.

Она рассмеялась, когда он впервые вытащил из штанов шишку размером с большой палец и приказал ей наклониться и принять ее в задницу. Она думала, что это шутка. Она могла бы принять сразу четыре члена такого размера, даже когда была человеком. Но потом он начал расти... и как только он оказался внутри нее, он продолжал набухать. Удлиняясь и утолщаясь все больше и больше каждый раз, когда он вбивал его в ее кишечник. Его пенис уже был размером с ножку стула, и хотя Глория чувствовала, как рвется и натирается ее плоть, она удивлялась тому, как мало было боли или, скорее, как много агонии может выдержать ее демоническая форма. Боль была мучительной, но не невыносимой. Она задавалась вопросом, была ли какая-то боль, что-то, что это тело не могло выдержать.

Она почувствовала, как ее тазобедренные суставы выскочили из суставов, а тазовая кость треснула, когда опухший орган Влада раздулся до длины и толщины мужской ноги. Звериное ворчание и рычание Влада, а также длинные струйки слюны, стекающие с его пухлых губ вниз по ее спине, были намного хуже боли. Волосатый живот Влада был приподнят на ее заднице, он сдвинул его в сторону, чтобы втиснуть свой маслянистый маленький член между ее идеально вылепленными ягодицами.

Глория слышала, как лопаются кости Влада, его сухожилия и связки растягиваются и тянутся, рвутся и ломаются, рвется плоть, когда он начал изменять себя. Глория почувствовала, как член Влада шевельнулся внутри нее, извиваясь в ее кишечнике, как будто у него был свой собственный разум. Кровь брызнула из ее губ, когда он снова сделал выпад, нанося удары по ее органам. Еще больше слюны капало на ее спину, руки и грудь, когда она опустилась на четвереньки, морщась и крича, когда мегафаллос Влада прорыл туннель в ее нижних отделах кишечника.

Она чувствовала, как язык Влада, словно гигантский червь, скользит по ее шее, обвивается вокруг горла и облизывает щеку, оставляя за собой слизистый след, когда он лакал соленые слезы, выступающие из уголков ее глаз. Глория вскрикнула, когда скользкий язык Влада проник в ее рот. Ее крики были заглушены, когда он скользнул вниз по ее горлу и начал входить и выходить из нее, трахая ее рот, в то время как его член разрывал ее прямую кишку. Еще больше слез закапало из глаз Глории, когда она почувствовала, как Влад вздрогнул и завыл, его тело дергалось и извивалось, когда он достиг оргазма. Острые скрюченные когти впились ей в спину, обнажая позвоночник. Его толстое расплавленное семя взорвалось внутри нее, сжигая ее внутренности, как жидкий огонь.

Влад вышел из прямой кишки Глории, и она рухнула и свернулась в позе эмбриона. Его член выскользнул из ее ануса, как змея, оставив за собой следы крови, спермы и экскрементов. Глория не открывала глаз, не желая видеть, во что он превратился, когда вытирал свой член о ее лоб. Он потряс своим быстро уменьшающимся органом, и капли крови и спермы забрызгали ее лицо толстыми, похожими на пудинг, каплями, которые оставляли жгучие следы на ее лице, разъедая ее плоть, как кислота.

– Уммм... Я хотел сделать это в течение долгого, долгого времени, – простонал он.

Никогда больше, – снова подумала Глория. – Никогда-блядь-больше-ты-не-притронешься-ко-мне!

Ее чернильные глаза завихрились красками, когда она уставилась на Влада, наблюдая, как его тело принимает свою обычную тошнотворную форму. Каким бы демоном он ни становился, когда злился или возбуждался, он выглядел как нечто среднее между свиньей и буйволом, с зубами и когтями рептилии. Она не хотела видеть его снова. Пока она не придумает, как его убить. Должен же быть какой-то выход. Должен же быть способ отправить его больную извращенную задницу обратно в Aд.

– Одевайся, сучка. Нам нужно завоевать целый мир.

Часть VI

Глория схватила парня за голову и еще глубже засунула ее себе между ног.

– Если ты перестанешь лизать мою дырку, я раздавлю твою голову, как яйцо.

– У меня и мыслей не было останавливаться, госпожа.

– Не говори с набитым ртом.

Глория пыталась забыть о собственной боли, содрогаясь от оргазма за оргазмом, когда один из ее многочисленных помощников встал на колени между ее бедер, посасывая и облизывая ее набухший клитор. Она понятия не имела, откуда Влад их взял, но, похоже, им не было конца. Они входили в логово, которое Влад построил для нее – безвкусный зал с перевернутыми золотыми крестами и платиновыми пентаграммами, висящими на красном и черном бархате, и шелковыми стенами – все прибывающие падали на колени в благоговейном страхе. Она заставляла их совершать акты поклонения, чтобы доказать свою преданность Aду, вещи, которые она изобретала, чтобы развлечь себя. И каждый из них без колебаний делал все, что она приказывала.

А потом она убивала их и отправляла их бессмертные души прямиком в Aд.

Они были из всех слоев общества и из каждого уголка земного шара. Молодые, старые, белые, черные, испанцы, азиаты, выходцы с Ближнего Востока, жители тихоокеанских островов – от богатых и могущественных до нищих и отчаявшихся – все они обожали ее. Глория начала получать удовольствие от того, что они могли сделать для нее, от унижения и боли, которые они охотно переносили ради неё.

Двадцатилетний парень с прессом, похожим на стиральную доску, светлыми волосами, мускулистыми руками и грудью, красивыми чертами лица, уткнувшимися ей в пизду, был сыном американского конгрессмена. Тридцатисемилетний саудовец с пронзительными глазами и оливковой, обожженной солнцем кожей, стоявший на коленях позади нее и облизывавший языком ее анус, после того как она совершила акт дефекации ему в рот, был арабским принцем из одной из богатейших нефтедобывающих стран мира. Здесь все они были равны.

Седовласый мужчина в чёрном костюме шел, нежно обняв Влада за плечи, как человек, привыкший быть самым могущественным человеком в мире. У него был русский акцент, и когда он улыбался, это выглядело почти так же смертоносно, как оскал Влада с акульими зубами. Он только взглянул на Глорию, и вся краска сошла с его лица.

– О Боже мой! Я думал, ты шутишь. Что она такое? Она... Она прекрасна! Я должен получить ее. Сколько ты хочешь за нее?

Влад жевал сигару, которая, казалось, постоянно свисала с его губ.

– Она не продается. Она – древнее Божество, другого такого нет на Земле. И Она не может принадлежать тебе... это мы принадлежим ей.

– Я никому не принадлежу, – возмутился русский, выпятив грудь.

– Тогда убирайся, ничтожество.

Голос Глории явно напугал его. Он обладал глубоким гравийным звучанием и отдавался эхом, как будто его пропустили через синтезатор. У седовласого мужчины отвисла челюсть, когда он уставился на нее, не зная, что сказать. Глория встретилась с ним взглядом, и в ее черных глазах вспыхнули голубые искорки. Человек непроизвольно сделал шаг назад, а затем собрался с духом и снова шагнул вперед. Он вызывающе поднял голову, чтобы встретиться взглядом с Глорией.

Глория зажала голову сына конгрессмена между своих бедер и потянулась назад, чтобы протолкнуть язык принца глубже в свою задницу. Мужчина не сводил глаз с Глории, когда ее пронзил очередной оргазм.

– Я хочу её, – cказал седовласый мужчина и начал раздеваться.

Он быстро сбросил с себя брюки и снял шелковые “боксеры”. Он улыбнулся, явно гордясь собой, продемонстрировaв эрекцию длиной почти в десять дюймов^[8].

– Убери это дерьмо! – прорычала Глория.

Влад шагнул вперед.

– Глория!

Она проигнорировала его и продолжила смотреть в глаза седовласому русскому.

– Я сказала, убери его, или я оторву твой вонючий хер и заставлю тебя им подавиться.

Мужчина благоразумно решил не спорить с демоном и быстро потянулся за брюками. Его лицо покраснело.

– Ладно, ладно, я его уберу.

– Стой. Забудь про штаны.

– Но вы же сами сказали убрать его!

Мужчина внезапно сдулся, его высокомерие и самоуверенность исчезли.

– Засунь его в эту дырку, – сказала она. – Вот в этого светловолосого мальчика.

Она указала на голую задницу сына конгрессмена.

– Я не гребаный гомик!

– Ты будешь либо гомиком, либо трупом! Выбирай.

Она подняла когтистую руку и согнула пальцы. Русский повернулся, чтобы посмотреть на Влада, который отошел от него и озорно улыбался, явно забавляясь происходящим. Русский снова посмотрел на Глорию. Она улыбнулась, обнажив полный рот острых, как бритва, зубов.

Белокурый парень поднял голову между бедер Глории и закричал, когда русский ввел свой огромный член в его узкую задницу. Глория ткнула лицо блондина обратно в свою мокрую киску.

– Куда это ты собрался? Ты еще не закончил.

Она обернулась и посмотрела на Влада, который смотрел на нее с почти научным любопытством. Она бесстрастно наблюдала, как русский джентльмен, по всей видимости, какой-то политик, с нарастающей яростью вбивал и вынимал свой член из белокурого парня, с ужасом глядя на Глорию, в то время, как парень продолжал лизать ее влагалище. Блондин хрюкал с каждым толчком члена русского, но не смел прекратить лизать клитор Глории размером с виноградину. Арабский принц продолжал жадно сосать ее задницу, как будто слизывал глазурь с тарелки для торта.

– Моя лучшая ученица, – промурлыкал Влад, его голос раздражал Глорию, будто проклятый комар, жужжащий у нее над ухом.

Он кружил вокруг нее – их – и издавал нелепые звуки, маленькие щебетания и возгласы, как будто поощряя их. Как будто они нуждались в поддержке.

Не то, чтобы она возражала против публики, но что-то в настойчивой потребности Влада быть гребаным вуайеристом на каждом шагу действовало ей на нервы. Кроме того, он мешал ей сосредоточиться, что в конечном счете испортило бы ее оргазм. И это само по себе выводило ее из себя.

– Разве у тебя нет какой-нибудь девственницы, которую можно выпотрошить? – pявкнула Глория на Влада, отстраняясь от плещущихся языков и ложась на спину на богато украшенный персидский ковер.

Русский кончил трахать попку белокурого паренька и отстранился, выглядя смущенно и явно не в своей тарелке.

Она старалась не обращать внимания на Влада. У нее были дела поважнее.

– Джентльмены, – сказала она, – я не говорила, что мы закончили.

Она села и стала гладить член русского, пока он не начал напрягаться в ее руке. Она сосала край, и ее язык лизал ствол, пока он не стал достаточно твердым, чтобы снова ее заинтересовать.

– Ты хотел меня? Ты хотел меня трахнуть?

Русский медленно, осторожно, испуганно кивнул.

– Ну, меня уже достаточно трахали такие мужчины, как ты. Люди с властью. Мужчины, которые берут и никогда ничего не дают взамен, кроме боли, – oна наклонилась так близко, что ее черные глаза смотрели прямо в его. – Ну, a тут – я всю хуйню делаю. Я отдаю всю боль. Но я дам тебе один шанс, один шанс сделать все правильно, уйти отсюда с твоей никчёмной жизнью. Если твой драгоценный член заставит меня кончить, я оставлю тебя в живых. Но, если ты этого не сделаешь, я причиню тебе такую боль, какую ни один человек не испытывал ни на Земле, ни в Aду. И это не твое решение. Либо ты это сделаешь, либо умрешь. Ты здесь, потому что я так сказала. А теперь... можешь трахнуть свою богиню.

Она широко улыбнулась, обнажив все свои острые, как бритва, зубы, выражая одновременно и угрозу, и радость. Глории это нравилось, она была в восторге от своей новой силы.

Так вот каким будет Aд с моими новыми Xозяевами? Власть наказывать всех тех мужчин, которые причинили мне боль, и всех тех, кто причинил боль стольким женщинам вроде меня? Власть контролировать их, уничтожать? Я могла бы научиться любить это.

Русский двинулся между ее бедер, но она оттолкнула его.

– Ты должен быть более изобретательным. Нам нужно место внизу.

Она указала на саудовского принца, но тот, казалось, смутился.

– Что же мне делать? – спросил он, переводя взгляд с нее на других мужчин.

– Сделай это, – сказала она. – И тебе лучше вести себя хорошо, иначе я оторву твою гребаную голову.

Он проскользнул между ее ног, но она опять оттолкнула его.

– Что, черт возьми, с вами происходит? Неужели ты не можешь понять? Кучка никчёмных придурков!

Она толкнула принца на колени и потянула его вниз, перемещая его на бок, и скользнула на несколько дюймов к нему, пока он, наконец, не поймал. Лежа на полу боком, он засунул свой член внутрь нее, положив одну ногу ей на бедра. Он оперся рукой на плечо, а свободной рукой исследовал ее грудь, сжимая грубо, чрезмерно возбужденно, с благоговением.

Она посмотрела на русского и сделала жест рукой, надеясь, что он наконец поймет ее. Ей не хотелось бы убивать его, пока он не развлечёт её. Наконец, до него, похоже, дошло, потому что он сел рядом с ней, вытянув перед собой ноги. Он медленно двинулся к ней, его огромный член подпрыгивал, пока он не оказался под ногами Глории и не вонзил свой огромный стояк в её задницу.

Она откинула голову назад и расслабилась на полу, вытянув руки над головой. Белокурый парень стоял над ними, поглаживая свой член.

– Не тереби его, – сказала она. – Засунь его уже куда-нибудь.

Он знал, что лучше не пытаться получить минет от Глории. Задница русского была вровень с полом, поэтому белобрысый пополз к принцу, который лежал ничком рядом с Глорией. Принц не выглядел слишком счастливым, но явно больше боялся отказаться. Белокурый парень раздвинул ягодицы принца и ощупал его задницу скользкими от слюны пальцами, пока не нашел нужный проход, пока отверстие мужчины не стало достаточно влажным, чтобы можно было трахнуть его. Он засунул свой член в девственную задницу принца, и тот взвыл от боли, его лицо исказилось от боли.

– Сильнее! – крикнула Глория, и они прибавили темп, как единое целое, каждый мужчина трахал другого сильнее, кряхтя и тяжело дыша, выбиваясь из ритма, возбуждая Глорию еще больше.

Хватка принца на ее груди становилась все крепче с каждым толчком в задницу, пока она не подумала, что он может оторвать её сиськи, невероятная смесь удовольствия и боли, пока Глория не начала пульсировать от оргазма за оргазмом.

Влад навис над ее головой, она забыла, что он вообще был в комнате. Она испытывала такие невероятные волны удовольствия, что не смогла бы заговорить, даже если бы захотела. Ей уже было наплевать, если он останется и будет смотреть.

Вместо этого он бросил на пол рядом с ее головой маленький коричневый мешочек.

– Небольшое угощение, – сказал он. – Ради старых времён.

А потом он исчез.

Еще до того, как она открыла мешочек, она почувствовала, что находится внутри. Узнала знакомое дребезжание, запах чего-то совершенно без запаха, узнала вес и ощущение этого гребаного маленького мешочка в тот момент, когда она касалась его. И да поможет ей Бог, у нее текли слюнки.

Члены стучали в каждое отверстие, но она больше ничего не чувствовала. Она полностью оцепенела, сопротивляясь чувствам своих любовников, своих ебарей, их прикосновениям, их попыткам доставить удовольствие.

Все, чего она хотела, было в этом мешочке.

На самом деле, эти ублюдки были теперь просто досадой, мешая ей получать истинное удовольствие.

– Отвалите! – взвыла она, подпрыгнув и двигаясь так молниеносно, так яростно, что ее движения оторвали части тел.

Принц с криком попятился, кровь хлынула из его лишенной члена промежности, его быстро увядающий пенис все еще болтался в руке Глории. Он уставился на свой бесполый пах и застонал, издав долгий звук печали, его глаза выпучились в неверии, а руки потянулись вниз, чтобы остановить поток крови.

Глория закатила глаза, чувствуя тошноту от шума, льющегося изо рта этого придурка, и откинув назад руку, нанесла удар в яремную вену, который раздробил ему трахею, осколки кости впились в горло, торча из затылка. Сила ее удара была так велика, что его глазное яблоко выскочило и пролетело через всю комнату, оставив зияющую дыру в его мертвом лице, с которого капала водянистая язвенная жидкость и хрящеватые нити волокон сетчатки. Он упал на колени, все еще сжимая свою кастрированную промежность, и приземлился на лицо с тошнотворным хрустом, когда его нос взорвался под силой его тела, куски хряща разрушили его мозг.

Пенис русского уцелел, но сильное сокращение прямой кишки превратило его в кровоточащий комок, напоминающий трубочку печеночного паштета. Он не произнес ни звука. Он просто смотрел на искалеченное мясо между своих ног, кровь капала из уретры на пол, рот искривился в беззвучном крике, а глаза выпучились и дрожали. И все же его присутствие отвлекало ее от цели, единственного, чего она хотела прямо сейчас, от своей единственной настоящей любви. Она взглянула на русского, который стоял в расширяющейся луже собственной крови, мочи и дерьма, вены и связки на его шее выступали наружу, крик застрял в горле. От него пахло склепом.

– Иди сюда, – сказала она, но он не двинулся с места.

Пойти к нему было бы слишком большим усилием, слишком большим отвлечением от ее настоящей страсти. Но это не имело значения, потому что через несколько мгновений он был мертв, или, черт возьми, выглядел именно так. Она сомневалась, что причиной была потеря крови, он не мог сдохнуть так быстро. Но это все равно не имело значения. Она не собиралась заботиться о его жизни или его боли. Это был тип мужчин, который использовал ее в прошлой жизни. Он принадлежал к тому типу мужчин, которые покупают и продают таких женщин, как она. Она была жертвой так долго, что немного мести было весьма приятно. Она чувствовала себя великолепно, приказывая ему, как своей личной секс-игрушке. Заставить его кричать было бы еще лучше.

Она медленно подошла к мертвому русскому и встряхнула его, надеясь, что он все еще жив, надеясь, что он притворяется. Надеясь, что он все еще может чувствовать. Его тело опрокинулось, и она положила его на спину.

Ее рука двинулась к искореженному мясу, которое было его членом. Глория скользнула одним из своих острых когтей в его кровоточащую уретру, используя коготь, чтобы проникнуть глубже, вырезая сердцевину из его члена, как будто она погружалась в яблоко, сверля его, пока его член не начал разрываться и лопаться. Он закричал и схватил ее за запястье, пытаясь вытащить ее коготь из своего члена. Глория улыбнулась и продолжила истязать покалеченные гениталии русского.