Текст книги "Хилтоны. Прошлое и настоящее знаменитой американской династии"

Автор книги: Рэнди Тараборелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Глава 3
Человек, который купил «Уолдорф»

Решение Ники жениться на Элизабет Тейлор было не единственным, что волновало Конрада Хилтона в тот момент. В 1949-м перед ним вдруг открылась надежда осуществить свою давнишнюю мечту. Не только Ники вырезал из журналов фотографии и любовался ими. С далекого 1932 года Конрад хранил старую потрепанную фотографию одного отеля. Он увидел это фото в газете, когда ехал в поезде. Вырезав снимок, он надписал сверху «Лучший из всех» и положил его под стекло письменного стола в своем офисе «Таун-Хауса». Это был снимок красивейшего отеля «Уолдорф-Астория», по справедливости считавшегося тогда во всем мире отелем высшего класса и достопримечательностью Нью-Йорка. В то время Конрад не мог приобрести собственный дом и вынужден был с семьей жить в отеле «Эль-Пасо-Хилтон», но уже тогда он мечтал, что когда-нибудь станет владельцем «Уолдорф-Астории».

Он чувствовал, что все женщины его «гарема» лишь предшественницы этой, настоящей гранд-дамы его жизни. Еще на волне успеха в 1940-х годах он все прикидывал, достаточно ли у него опыта, чтобы подступиться к своей главной цели – «Уолдорф-Астории». Здание во всей красоте стиля ар-деко гордо высилось на Парк-авеню, занимая целый квартал между Западными 50-й и 51-й улицами. Это было настоящее архитектурное чудо в 47 этажей, чьи фотографии украшали бесчисленное множество глянцевых журналов, а газеты посвящали ему и знаменитостям, почтившим его своим вниманием, восторженные очерки.

Но тогда отель переживал пору своего расцвета. Теперь же многие члены правления корпорации Хилтона сомневались в целесообразности его приобретения; Конрада это не удивило, они крайне редко сразу поддерживали его идеи. За время Великой депрессии «Уолдорф» пришел в упадок и полностью так и не оправился, содержание его было убыточным. Но, как и в отношении большинства своих приобретений, Конрад интуитивно чувствовал, что его можно восстановить, после чего он станет приносить еще больше дохода, чем прежде. Сейчас же основной ценностью отеля – помимо искусной отделки, восстановить которую в 1949-м стоило громадных средств, – было его престижное имя. Слава «Уолдорфа» гремела на весь мир. Многие знаменитости считали его своей временной резиденцией во время разъездов по стране. Уинстон Черчилль, папа Пий XII и члены королевских семей разных стран восхищались не только его архитектурными достоинствами, но и безупречным обслуживанием.

Все, кто приезжал в Нью-Йорк, стремились остановиться именно в нем. (Первоначально отель «Уолдорф-Астория» находился на том месте, где сейчас высится Эмпайр-стейт-билдинг, и тоже считался лучшим отелем страны.) Однако из-за очень высоких цен большинство просто не могли позволить себе эту роскошь. «Это было обиталище для королей, – писал Конрад. – Оно делало историю, создавало новости. Оно делало все, кроме денег». Однако Конрад верил, что это можно изменить и что такая работа как раз по нему.

Конраду было очень важно приобрести этот отель. «Он считал, что если он сможет заполучить «Уолдорф», то в трудную минуту этот отель всегда поддержит его, – сказала Оливия Уэйкмен несколько лет спустя, в 1963-м. – Возможно, это излишняя самоуверенность, но мистер Хилтон считал, что отель уже ему принадлежит и что ему остается лишь покончить со всеми формальностями, чтобы он действительно стал его отелем. Таким уж он был человеком».

В то время отелем управляли две компании, с которыми Конраду нужно было вести переговоры: «Отель Уолдорф-Астория корпорейшн», владевшая самим отелем и его именем; и «Нью-Йорк реалти энд терминал компани», созданная двумя железными дорогами – Нью-Йорк Сентрал и Нью-Хэвен, – в собственности которой была земля, арендуемая отелем. Поскольку «Реалти энд терминал компани» внесла 10 миллионов долларов в строительство отеля, от нее зависело решение, кому будет принадлежать отель. Следовательно, Конраду Хилтону нужно было приобрести контрольные акции корпорации, а также обратиться к «Реалти энд терминал компани». Прежде всего, предстояло решить вопрос с владельцем отеля, который мог отказать покупателю в праве приобретения столь знаменитой недвижимости. С высокомерием, которое в последнее время стало нормой, правление корпорации заявило, что они против того, чтобы отель попал в руки человека, которому уже принадлежит несколько отелей. Новый владелец должен целиком посвятить себя «Уолдорфу». Иными словами, они опасались, что Хилтон будет уделять отелю недостаточно внимания.

Но Конрад Хилтон обладал дипломатическими способностями. Он знал, как умаслить не только ревнивых держателей акций отеля, убежденных, что, став «всего лишь одним из отелей Хилтона», «Уолдорф» утратит свое мировое значение, но и свой совет директоров, видевших в отеле «белого слона», то есть обременительное имущество, которое только понапрасну поглотит финансы корпорации. Сколько бы отелей ни имел Хилтон, какую бы прибыль они ни приносили благодаря его деловому чутью, каждый раз его желание приобрести крупную недвижимость встречалось в штыки. Разумеется, причиной такого недоверия было тогдашнее состояние экономики. Ну, и самолюбие самоназначенных хранителей наследия знаменитых отелей. В свое время такого рода люди опасались, что, завладев «Плазой», Хилтон погубит репутацию этой гранд-дамы, и, похоже, на этот раз он столкнулся с такими же опасениями по поводу будущего «Уолдорфа».

Получив решительный отказ от «Уолдорф-Астория корпорейшн», Хилтон попробовал попытать счастья с «Нью-Йорк стейт реалти энд терминал компани». Сначала он решил обратиться к Р.Е. Даугерти, вице-президенту, ответственному за недвижимость в «Нью-Йорк Сентрал», рассудив, что лучше объяснить свою просьбу одному человеку и получить какой-то ответ – пусть даже отказ, чем продолжать переговоры с аморфной и бездушной корпорацией «Уолдорф». С помощью своего доверенного консультанта Джозефа Бинса Конрад приступил к долгим и утомительным переговорам с Даугерти, стараясь убедить его, что он вовсе не собирается превратить знаменитый «Уолдорф» в заурядный постоялый двор, что, напротив, он желает сохранить его легендарные традиции, благодаря которым он стал самым знаменитым отелем в мире. Разве он не доказал свои способности на отелях «Плаза» и «Рузвельт», избавив их от сомнительного будущего и вернув им былую славу? Даугерти вынужден был признать, что в обоих случаях Хилтон проделал большую и отличную работу.

Шли месяцы, но Хилтон не добился никакого прогресса в переговорах. Летом Конрад отправился в Европу, чтобы посмотреть, какие отели можно приобрести и включить в состав своей корпорации «Отели Хилтон интернейшнл». По возвращении домой он узнал, что «Уолдорф» хочет приобрести другой магнат, или, как он выразился, «за время моего отсутствия у Королевы появился еще один поклонник, достаточно состоятельный и не имеющий других интересов, кроме нее». Хилтон понял, что, если не принять срочные меры, ему не видать этого отеля. Правление его корпорации, как и прежде, всячески противилось его намерениям. Но Конрад не пал духом, а решил потратить на отель часть собственных средств, а для получения недостающей суммы организовать «группу покупателей». То есть он стал действовать независимо от своей корпорации, что было необычно, но не так уж удивительно, учитывая его характер. Он всегда находил способ добиться своего, тем более когда положение казалось безвыходным.

Уже через несколько дней Конрад Хилтон явился в офис одного из главных держателей акций корпорации «Уолдорф» и предъявил чек от своего имени на 100 тысяч долларов на приобретение 249 024 акций по 12 долларов. Если бы сделка прошла, он стал бы владельцем контрольного пакета акций. Через двое суток его предложение было принято. Теперь Конраду предстояло набрать 3 миллиона долларов, такую цену запросили конкретно за отель. Тем временем он продолжал встречаться с представителями «Уолдорф-Астория корпорейшн» и «Нью-Йорк стейт реалти энд терминал компани» и разъяснять им свои планы, чтобы убедить их согласиться на продажу отеля.

Поскольку Хилтон развил бурную деятельность и явно готов был добиться успеха без участия своей корпорации, правление, наконец, решило тоже вступить в «группу покупателей». Медленно, но верно у Хилтона стала набираться нужная сумма в 3 миллиона, включая средства его корпорации, а также банковские кредиты и взносы страховых компаний. Но ему не хватало еще полмиллиона, и тогда он встретился со своим другом, предпринимателем Генри Кроуном, и сделал ему следующее предложение:

– Как ты смотришь на то, если мы с тобой внесем по 250 тысяч и получим этот отель?

Кроун сразу согласился внести эту сумму для своего старого друга. В итоге Конрад заплатил 3 миллиона долларов за 69 процентов стоимости «Уолдорф-Астории», а также взял на себя его долги примерно на 4,5 миллиона. А благодаря его строгому контролю над расходами вскоре его доля акций поднялась с 69 до 100 процентов.

12 октября 1949 года сделка была окончательно оформлена. Конрад Хилтон добился своей цели и стал владельцем «Уолдорф-Астории». И до конца его жизни он был известен как «человек, который купил «Уолдорф-Асторию». Томас Эвинг Дабни даже опубликовал в 1950-м его биографию под этим названием. Конрад говорил, что теперь его жизнь разделилась на две эпохи – до и после «Уолдорфа».

Очень скоро появились характерные для Конрада изменения, тактично внесенные в этот самый роскошный отель. Так, он разместил в вестибюле торговые киоски с застекленными витринами, где были выставлены предметы искусства, доход от продажи которых достигал 18 тысяч долларов. Проведя тщательное расследование, он публично опроверг слухи, будто бы служащие отеля своими кражами наносят ущерб в 100 тысяч долларов в год. Затем он установил такую систему, при которой отель приносил доходы даже при частичной занятости номеров. Опыт ему подсказывал, что при разумном управлении и планировании расходов «Уолдорф» может приносить доход, даже если в нем будет занято 75 или 50 процентов номеров.

В тот же вечер, когда Конрад Хилтон совершил самую значительную свою покупку, он и его ответственный сотрудник по связям с общественностью Артур Форестол стояли под портиком парадного входа в «Уолдорф-Асторию» на Парк-авеню. Дождь лил как из ведра. Коллеги наблюдали за тем, как привратник в красивой форме вызывал такси для постояльцев отеля, собирающихся провести где-то вечер. Несмотря на ненастье, все они улыбались. А почему бы и нет? Ведь они остановились не где-нибудь, а в «Уолдорфе»!

– Ты способен поверить в такую удачу, дружище? – спросил Артур Конрада.

Хилтон радостно улыбнулся.

– Не знаю, можно ли это назвать удачей или везением, но это действительно невероятно. Ты только подумай, где мы с тобой стоим! Я просто счастлив.

– Ну и жизнь! – Артур покачал головой. – Никогда не знаешь, чего от нее ожидать!

Конрад кивнул.

Постояльцы, ожидавшие такси, и не подозревали, что невдалеке от них стоит магнат, купивший отель, где они проживают. Конрад сиял улыбкой, стараясь запомнить этот счастливый момент. Ведь, в конце концов, ради этого он и работал; всю жизнь он вкладывал в свое дело все силы и душевную энергию ради того, чтобы видеть довольными своих клиентов.

– Пожалуй, ради этого стоит жить, верно? – сказал Артур, рассеянно глядя на прохожих, любующихся Манхэттеном в вечернем освещении.

– Что ж, в конце этого дождливого вечера всех их ожидают теплые постели в самом прекрасном отеле мира, – усмехнулся довольный Конрад. – А что может быть лучше?!

Глава 4
Плутовка

Когда в ноябре 1949-го Конрад Хилтон вернулся в Лос-Анджелес, большая часть экспертов решили, что теперь он отойдет от бизнеса. Плохо же они его знали! Справедливости ради надо сказать, что даже его доверенная сотрудница Оливия Уэйкмен недоумевала, что будет делать ее босс теперь, когда увенчал свою карьеру приобретением «Уолдорфа». «Если подумать, это настоящая вершина, – сказала она в то время корреспонденту «Ньюсуик». – Невольно напрашивается вопрос: что еще осталось делать в гостиничном бизнесе?» А вот с точки зрения самого Конрада, дел было непочатый край. Как это часто бывает у невероятно успешных людей, он ставил себе еще более дерзкие цели. Вместе с тем он стал вести более размеренный образ жизни. После приобретения «Уолдорфа», вспоминал его сын Баррон, «он взял за правило после шести вечера не заниматься делами, а предпочитал посещать танцевальные залы. Это была хорошая пора и для него, и для всех нас. Успех в любимом деле приносит огромное удовлетворение, ты невольно расслабляешься».

В новом, 1950 году Конрад решил первым делом заняться семейными делами, в частности будущим Ники. Он по-прежнему не одобрял решение сына жениться на Элизабет Тейлор, но понимал, что не в состоянии повлиять на него. «Понятно, что отец не хотел, чтобы супружеская жизнь Ника была такой же сложной, как его брак с Жа-Жа, – спустя годы говорил его брат Эрик. – Но Ник никого не желал слушать. Как сегодняшние дети, ты воспитываешь их, внушаешь какие-то правильные мысли о жизни, а они все равно делают, что им вздумается, особенно такие упрямые, как Ник».

Всем было ясно, что мать Элизабет Сара Тейлор была в восторге от перспективы породниться с уважаемыми и преуспевающими Хилтонами. Правда, семья Тейлор тоже была не из бедных. У них имелось солидное состояние еще до того, как они перебрались из Англии в Штаты. Но Сара Тейлор была крайне тщеславна, восхищалась преуспевающим американским капитализмом. И конечно, не стала бы возражать, если бы Элизабет составила в Штатах блестящую партию.

– Вы, конечно, знаете, что Элизабет снимается в картине «Отец невесты», – сказала она за обедом у Хилтонов, где обсуждалась свадьба, объяснила, что киностудия выразила желание, чтобы их свадьба была приурочена к выходу фильма на экран, и спросила, как на это смотрит Хилтон.

Конрад никак не ожидал такого поворота и поинтересовался мнением Ники. Ники только пожал плечами и сделал очередной глоток своего любимого виски «Джонни Уолкер» с черной этикеткой. Элизабет тоже ничего не могла сказать. Первым пришел в себя Баррон.

– Идея, по-моему, просто безумная! – со смехом сказал он.

Сара пропустила без внимания эту недостойную выходку и обернулась к Конраду.

– Мистер Хилтон, вы разбираетесь в деловых вопросах, – резко сказала она. – Может, вы объясните своему сыну, как работает Голливуд. – Она подчеркнула, что у Элизабет очень выгодный контракт с киностудией МГМ и студия имеет право использовать ее свадьбу как рекламу для своей картины. – Я уверена, вы как бизнесмен легко это поймете. Не так ли, мистер Хилтон?

– Но ведь не я собираюсь жениться, – сказал Конрад, не убоявшись сурового тона Сары Тейлор. – Это вне моей компетенции, – употребил он расхожее выражение того времени, что означало «Не спрашивайте меня», и повернулся к сыну: – Ну же, Ники, что ты об этом думаешь?

Ники, как всегда, только пожал плечами.

В итоге было решено, что пусть себе МГМ делает все, что ей вздумается, с этой свадьбой. Все равно за свадьбу должны платить родители невесты, а поскольку Ники было все равно, Хилтоны решили свести свои расходы к минимуму. Но они не знали, что Тейлоры тоже не будут оплачивать свадьбу. Киностудия МГМ рассчитывала, что эта свадьба станет самой удачной рекламой для очередного фильма с Элизабет Тейлор «Отец невесты», а потому собиралась взять на себя все расходы. Не желая, чтобы его перещеголяли, Конрад предложил оплатить эту свадьбу, которая обещала превзойти все свадебные приемы в «Бель-Эйр Кантри Клаб». На роскошный прием были приглашены порядка 700 гостей, которым пришлось провести в длинной очереди целых шесть часов, прежде чем они смогли поздравить новобрачных. Кроме того, Конрад великодушно оплатил свадебный круиз молодых, который они решили совершить на теплоходе «Куин Мэри», чтобы посетить все приморские города Европы. В итоге Тейлоры не потратили на свадьбу ни цента.

Вскоре после этого обеда Оливия Уэйкмен сообщила об Элизабет новость, очень его насторожившую.

– Вам не кажется странным, что эта семнадцатилетняя девушка уже успела расстроить одну помолвку? – спросила она у него.

Оказывается, за пять месяцев до встречи с Ники Элизабет Тейлор обручилась с неким Уильямом Паули, который был старше ее на десять лет.

– Об этом писали все газеты, – сказала Оливия. – Странно, что вы ничего не знаете!

Хилтон объяснил, что в последнее время он был так занят делами в Нью-Йорке и в Пуэрто-Рико, что ему некогда было читать светскую хронику. Он попросил Оливию узнать подробности этой помолвки. Вскоре она сообщила ему, что помолвка Тейлор и Паули была разорвана 17 сентября 1949-го, то есть в тот самый вечер, когда она познакомилась с Ники в ночном клубе «Мокамбо». Весьма странное совпадение! Еще днем Элизабет с Паули присутствовали на свадьбе Джейн Пауэлл, а вечером она разорвала их помолвку, после чего Паули сразу уехал из города, потому Элизабет и появилась в «Мокамбо» без спутника. А там она встретила Ники.

– Думаешь, эта особа плутовка? – спросил Конрад, имея в виду Элизабет Тейлор. – А Ник знает об этом?

Оливия пожала плечами. Тогда Конрад вызвал Ники и рассказал ему эту историю. Новость его поразила. Он не мог поверить, что Элизабет скрыла от него предыдущую помолвку, тем более что разрыв произошел в день их встречи!

– Но ей всего семнадцать! – воскликнул Ники. – Когда это она успела обручиться с другим парнем? – Подумав, он заявил: – Нет, я не собираюсь в ней сомневаться, хочу верить ей.

– Все-таки, на мой взгляд, это немного странно, – заметил Конрад. – Умный с полуслова…

Ники кивнул:

– Верно, папа. Я спрошу ее об этом.

Когда Ники задал Элизабет прямой вопрос, она сказала, что вовсе и не думала что-то скрывать от него. Ведь об этом писали во всех газетах.

– Это вовсе не значит, что я имела секреты от тебя, – сказала она.

– Я понял, что ты не стала бы мне лгать, – с облегчением признался он.

– Я никогда бы не стала тебя обманывать. Я люблю тебя, Ники!

Довольный тем, что Элизабет не намеренно скрыла от него эту новость, Ники все же подумал, не потому ли она решила стать его женой, чтобы поскорее избавиться от деспотичной матери – в таком случае она готова была выйти за первого встречного. Много лет спустя, в 1987 году Элизабет призналась: «Я отчаянно хотела жить отдельно от матери». Она часто говорила Ники, что, когда она станет миссис Конрад Хилтон, Сара будет меньше вмешиваться в ее жизнь. Эти ее соображения не очень льстили самолюбию Ники.

Надо сказать, что и с отцом, Фрэнсисом, отношения у Элизабет тоже не складывались. Это был слабовольный человек, не осмеливающийся прекословить своей жене и не имеющий в семье никакого авторитета. Возможно, она искала в муже отца, на которого могла бы положиться.

Оказалось, у Элизабет были и другие проблемы, связанные с естественными потребностями организма. Как она сама объясняла: «Я была готова к любви, к сексу, но домашнее воспитание не позволяло мне иметь любовную связь вне брака». Эти соображения тоже не очень нравились Ники. Ему хотелось думать, что Элизабет стала ему женой по любви, а не ради желания избавиться от властной матери и иметь секс, но полной уверенности у него в этом не было.

Словом, выяснилось много причин, по которым она согласилась стать женой Ники Хилтона, – и, казалось, искренняя любовь к нему была далеко не самой главной.

Сам же Ники горячо любил Элизабет. Она была с ним ласкова и мила, весело смеялась его шуткам, охотно проводила с ним время… и с восторгом приняла от него обручальное кольцо с бриллиантом в сорок карат стоимостью 10 тысяч долларов. Однако он не мог избавиться от мысли, что на его месте мог оказаться любой другой мужчина.

Глава 5
Поездка Ники и Элизабет в Техас

В то время как у Ники были оправданные сомнения по поводу брака с Элизабет Тейлор – и Конрад определенно соглашался, что он таит в себе возможные проблемы, – самого Конрада беспокоил еще один, очень важный вопрос – вероисповедание невесты. Как и Жа-Жа Габор, Элизабет не была католичкой. Ее мать была последовательницей Христианской науки, то есть сайентисткой, и растила дочь в этой вере. Конрад очень хотел, чтобы Ники с Элизабет венчались в церкви, для чего перед свадьбой ей нужно было посещать церковную школу. Кроме того, она должна была подписать обещание растить их будущих детей в католической вере. Только в этом случае они могли провести свадебный обряд в церкви.

– Не знаю, папа, как сказать ей об этом, – признался Ники. – Вряд ли ей это понравится.

Конрад сказал, что в таком случае он обсудит этот вопрос с Сарой Тейлор, и Ники понял, что лучше ему самому попробовать уговорить Элизабет. Ники оказался прав. Она довольно легко согласилась посещать церковную школу, но решительно возражала против того, чтобы их будущие дети воспитывались католиками. Но в конце концов Элизабет уступила и подписала нужный документ – всего за десять дней до венчания, из-за чего все это время Ник ужасно волновался, не уверенный, что оно вообще состоится. В знак благодарности за ее согласие Конрад открыл специальный счет на имя их первого ребенка и положил на него 100 тысяч, а самой Элизабет подарил 100 акций корпорации «Хилтон». Более того, он заверил ее, что она в любой момент может останавливаться в «Уолдорф-Астории». Так что, казалось, все закончилось к общему удовлетворению.

21 февраля 1950-го Конрад Хилтон официально сообщил Лоуэлле Парсонс, журналистке, ведущей светскую хронику, что его сын обручился с Элизабет Тейлор. Утром этого дня закончились съемки картины «Отец невесты», и Элизабет предоставили две недели отдыха на брачную церемонию, а вечером Тейлоры устроили официальный чай в своем доме «Элм-Драйв» в Беверли-Хиллз, пригласив все семейство Хилтон и своих знакомых, в том числе директоров киностудии. Этот прием сильно отличался от приемов Хилтона с их старомодными традициями. Голливудские друзья Тейлоров вели себя довольно шумно и раскованно. «Я будто в цирк попал, столько там было оригинальных личностей, – сказал потом Конрад. – Не могу сказать, что мне было скучно, нет. Но, боже, что за общество!»

В конце марта Мэри Хилтон Саксон, овдовевшая[6]6
  Мак Саксон скончался от инфаркта в мае 1949-го в возрасте 47 лет. После его смерти Мэри вернулась в Эль-Пасо.


[Закрыть] мать Ники, пригласила погостить к себе в Эль-Пасо Элизабет и ее мать Сару. Разумеется, с ними поехал и Ники. Пока женщины обсуждали свадебные планы в номере отеля «Хилтон», а потом ходили по магазинам, Ники играл в гольф на поле «Эль-Пасо Кантри Клаб». Мэри нашла Сару и Элизабет очень приятными. «Они такие милые», – сказала она тогда. Когда Ники и Элизабет сфотографировались, стало ясно, что они будут восхитительной парой. У обоих были вьющиеся волосы, красивые черты и редкое обаяние – Ники со своими ямочками от улыбки, и Элизабет с необычайно выразительными глазами. Если не считать того, что Тейлоры казались Хилтонам довольно сумасбродными чудаками, казалось, этот брак будет счастливым.

Поездка в Эль-Пасо позволила Ники повидаться с братом Эриком. Как и все в городе, Эрик невероятно обрадовался случаю познакомиться со знаменитой киноактрисой. Однако поначалу Элизабет не желала видеться ни с Эриком, ни с его друзьями. Они ее просто не интересовали. Ники просил ее быть с ними любезной, но она не могла себя пересилить. «Если Элизабет находила человека приятным и интересным, она с удовольствием с ним общалась, – говорил близкий друг Ники Боб Нил[7]7
  Наследник кофейной компании «Максвелл-Хаус» Роберт Нил приобрел широкую известность, когда Юнайтед пресс интернейшнл включил его в список десяти самых завидных женихов наравне с Говардом Хьюджесом и Марлоном Брандо. Близкий друг Петера Лоуфорда, он был его шафером на свадьбе с Пэт Кеннеди, сестрой президента, а затем организовал их свадебное путешествие. Он вспоминал, что они были так близки с Ником, что называли друг друга «позолоченными близнецами».


[Закрыть]. – Но если человек ей не нравился, она вела себя с ним резко и бесцеремонно. Ники ее отношение к Эрику очень расстраивало. «Он мне такой же брат, как и Баррон, – сказал он Элизабет. – Почему ты не можешь быть с ним такой же милой, как с Барроном?» На что та отрезала: «А кто сказал, что я была милой с Барроном?»

«И все-таки Эрику удалось завоевать ее симпатию, – рассказывала его будущая жена Пэт Скипворт Хилтон. – Как-то раз Ники попросил Эрика составить ей компанию, пока он играет в гольф, и тот согласился. Мы часто со смехом вспоминали об этом. «Что за поручение он тебе дал, это же просто ужас!» – шутила я. Эрик рассказывал, что она была очень естественной и непринужденной, что она тонко понимает юмор. Не знаю, какие у них были отношения сначала, но только потом они очень сошлись и оставались друзьями в течение многих лет».

Вернувшись в Лос-Анджелес, Ники и Элизабет оказались под постоянным прицелом фотокамер репортеров. Отец его предупреждал, и все-таки он не был готов к столь назойливому вниманию прессы. «Господи, как ты это терпишь?!» – спросил Ники невесту, когда они зашли в отель «Билтмор», где их снова окружили репортеры. «Ничего, ты скоро привыкнешь», – отвечала Элизабет, с заученной улыбкой позируя фотографам.

– Да, пожалуй, это будет нелегко, – позднее признался Ники Бобу Нилу, сидя с ним за кружкой пива в Поло-Лонж в отеле «Беверли-Хиллз».

Нил напомнил ему, что раз он женится на кинозвезде, то принадлежит не только ей, но и ее публике.

– Черт бы их всех побрал, и публику, и репортеров! – с досадой сказал Ники.

– Ты видел, через что прошел твой отец с Жа-Жа, – напомнил ему Боб. – Только он переносил это с достоинством.

– Но я не отец! – раздраженно сказал Ники, недовольный сравнением с Конрадом. В свое время он пренебрег советами отца и теперь вовсе не хотел, чтобы люди сравнивали его брак с Элизабет и отцовский. – У меня своя манера вести себя с людьми! – И он ткнул Боба пальцем в грудь, чтобы подчеркнуть это.

– Эй, нечего срывать на мне свою злость! – воскликнул Боб Нил. – Полегче на поворотах! У нас же с тобой все в порядке.