Текст книги "Расчетам вопреки"

Автор книги: Рената Лонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

6

Рэндалла тошнило от мысли, что выражение лица Флоримел – результат его поцелуя. Его самолюбие и так было ущемлено: она его не вычислила, даже когда узнала полное имя. Хотя анонимность доставляла Рэндаллу определенное удовольствие, он все же не переставал гадать: а задумывается ли Флоримел о нем, о его прошлом, откуда он пришел и куда идет? Неужели ей нисколько не любопытно, как он оказался в охране клиники?

Похоже, нет. Раз она посмотрела на него так, будто он – лягушка, поцеловавшая принцессу.

Ночь – бесконечно долгую и мучительную – Рэндалл провел отвратительно. Он лежал в темноте и прислушивался к тихому, ровному дыханию молодой женщины, пока кровь не зашумела у него в ушах и в мозгу не начали вспыхивать и гаснуть видения. Глаза Флоримел, ее вздернутый подбородок, солнечный свет, запутавшийся в ее волосах, полные губы.

Рэндалл вспомнил, какая нежная у нее рука, как она смеется, как загорелись у нее глаза – от гнева, когда кузина Синди попыталась флиртовать с ним. Звуки и образы мелькали в сознании, как в калейдоскопе, превращая его кровь в огонь, а здравый смысл – в ничто.

Теперь Рэндалл знал, что снова попался на тот же самый крючок. Да, он пришел на помощь оказавшейся в беде женщине, и чем дело кончилось? Сам попал в беду. Флоримел Спенсер окрутила его на счет «раз»: одна улыбка – и он у ее ног. Можно сколько угодно убеждать себя, что он, отправившись в Мельбурн, всего лишь помогает Флоримел выбраться из сложной ситуации.

На самом же деле эта женщина подчинила его себе безо всяких усилий, даже не осознавая этого. И если он не поостережется, то сделает какую-нибудь глупость: например, решит, что Флоримел интересуется им как человеком, а не как исполнителем роли ее мужа. Он не был ее мужем, не был для нее даже тем Рэндаллом Бриджуотером, от которого сходили с ума многие женщины. Для нее он просто Рэнди, добродушный парень-охранник, который в нужный момент подвернулся под руку.

Вот почему он притворялся спящим, когда Флоримел встала с постели. Ему нужно было время подумать, собраться с силами. Он ухитрился прожить один день и одну ночь в роли мужа Флоримел Спенсер, но работенка оказалась не из легких. Осталось еще шесть дней и пять бесконечно долгих ночей, и Рэндалл не был уверен, что вынесет их. Единственное, что он мог предпринять, – это как можно дольше держаться как можно дальше от Флоримел, в частности притворяясь, будто спит.

– Как ты предпочитаешь яйца, Рэндалл, – спросила тетя Джейн, снимая с крючка такой же передник, как тот, что был на Милдред. – Глазунью, болтунью? Или больше любишь омлет, как и я?

– Предпочитаю омлет, – ответил Рэндалл, стараясь не думать о напряженном выражении глаз Флоримел. Он взял передник из рук тети Джейн. – Позвольте-ка. – И улыбнулся при виде удивленных лиц окружающих. – Я неплохо готовлю.

– Мужчина, который готовит! – воскликнула из кухни Милдред, театральным жестом прижимая руки к сердцу. – Рэндалл Бриджуотер, клянусь: если бы моя дочь не вышла за тебя замуж, я сама бы это сделала!

– Не советую, Рэндалл, съедят, – заметил Роберт во всеуслышание.

Все засмеялись, даже Флоримел.

Приготовление завтрака в компании Милдред и Джейн оказалось удовольствием. Рэндалл тер сыр, резал лук и жарил яйца с беконом, пока тарелками с омлетом не заставили весь кухонный стол, откуда их забирали голодные члены семьи Спенсер.

Однако несмотря на все усилия, его мысли все время возвращались к Флоримел, которая спокойно сидела за столом в своем коричневом платье и в мохнатых шлепанцах. Она почти не смотрела на Рэндалла, после того как одарила его тем самым неприязненным взглядом – вслед за поцелуем в макушку. Видя, что Флоримел не трогается с места, Рэндалл подхватил тарелку и положил на нее порцию омлета собственного приготовления, жареный бекон и тост.

– Врачи говорят, что завтрак – самая важная трапеза дня, – сказал он, ставя тарелку перед ней.

Флоримел посмотрела на тарелку.

– Да, но что эти врачи понимают в жизни?

Рэндалл опустился на стул рядом с ней, взял кофейник и налил себе кофе.

– Ты не голодна?

Флоримел снова поглядела на еду, потом на «мужа».

– Если честно, то я не очень-то люблю завтракать, – сказала она. – Но все равно с твоей стороны было очень мило принести мне это.

– Почему бы тебе не попробовать? – настаивал Рэндалл, подавая ей вилку. – Я не шутил, когда сказал, что неплохо готовлю.

Флоримел улыбнулась, взяла из его руки вилку, наколола кусок омлета и отправила в рот.

– Да, ты прав. Очень вкусно. – Она съела еще кусочек. – Так ты говоришь, самая важная трапеза дня?

Рэндалл покачал головой.

– Нет, это тебе так полагается говорить – раз ты врач.

– Ну, тогда я знаю больше, чем мне известно. – Она посмотрела, как Рэндалл пьет кофе. – А ты чего не ешь омлет?

– Попозже, – сказал он, пожав плечами. – Я тоже, в общем-то, привык обходиться без завтраков.

– Бриджуотер… Бриджуотер… – задумчиво произнес Брайан, сидящий напротив них над полной тарелкой омлета. – Это имеет какое-нибудь отношение к Школе боевых искусств Бриджуотера?

Рэндалл едва не поперхнулся кофе.

– Ну да, – промямлил он, бросив быстрый взгляд на Флоримел. – Это я.

– Вот это да! – воскликнул Брайан. – Громкое имя. Значит, это про тебя месяц или два назад писали в «Сидней ревю»?

– Было что-то, – скромно отозвался Рэндалл, гадая, разумно ли он поступил, признавшись.

– В таком случае мне ничего не остается, кроме как поздравить тебя.

– Мне просто повезло, – отмахнулся Рэндалл, не спуская глаз с Флоримел.

Та, судя по всему, вообще ничего не слышала – сидела неподвижно, уставившись в тарелку с едой.

– Слышишь, Роберт? – обратился к родственнику Брайан, когда Роберт Спенсер вернулся к столу со своей тарелкой. – Я тут читал про твоего зятя.

– Да? Надеюсь, не под заголовком «Их разыскивает полиция»?

– Да нет, – усмехнулся Брайан. – В «Сидней ревю». Как там было сказано? Новая разновидность самородков?

– Правда? – Роберт повернулся к Рэндаллу. – Так у нас в семье теперь есть знаменитость?

– Что такое? Рэндалл – знаменитость? – спросила тетя Джейн, тоже занимая свое место за столом. – Я думала, он простой охранник.

– Охранник! – фыркнул Брайан. – Скорее уж, спортивный инструктор: у него своя школа.

Глаза тети Джейн распахнулись, и она обернулась к своей сестре, которая как раз поставила на стол блюдо с теплыми булочками.

– Милли, ты почему мне не сказала?

– Что не сказала? – спросила ни о чем не подозревающая хозяйка дома. – О чем вообще речь?

– Что твой зять – знаменитость.

Рэндалл от неловкости заерзал на стуле, пожалев, что признался. В отчаянии он посмотрел на Флоримел… и тут же забыл обо всех своих неприятностях. С ней определенно творилось что-то неладное. Лицо бледное, губа закушена.

– Флори, – негромко позвал он, наклонившись к ней. – Флори, с тобой все в порядке?

Она подняла на него лихорадочно заблестевшие глаза, и, не успев подумать, что делает, Рэндалл обнял молодую женщину за плечи и привлек к себе.

– Что-нибудь случилось?

Та поднесла дрожащую руку к губам и покачала головой.

– Ты нездорова?

Флоримел ответила ему испуганным взглядом, но снова отрицательно покачала головой.

– Вставай-ка! – приказал Рэндалл, поднимаясь на ноги и осторожно отодвигая от стола ее стул. – Я отведу тебя наверх.

– Флори, что такое, радость моя? – всполошилась Милдред. – Что с тобой такое?

– Она не очень хорошо себя чувствует, – ответил за нее Рэндалл. – Я отведу ее…

Но прежде чем он успел закончить, Флоримел выбежала из кухни.

– Ох, – покачал головой Джефри. – Я опасался чего-нибудь в этом роде.

– Ну, ты же видел, что она странно выглядит, – откликнулся Роберт.

– Совсем зеленая! – крикнул один из мальчишек Джейн и Брайана.

– Просто как лягушка! – поддержал его брат.

– А ну все тихо! – скомандовала Милдред и обернулась к Рэндаллу. – Иди за ней. Посмотри, не нужно ли ей чего, а потом вернешься и скажешь, как дела.

Рэндалл кивнул. Сердце его стучало как молот. Очевидно же, что Флоримел нездорова, как он раньше не понял! Ее испуганный взгляд не выходил у него из памяти. Конечно, уверял себя Рэндалл, он всего лишь добросовестно исполняет роль мужа, поднимаясь по лестнице, чтобы осведомиться о состоянии здоровья «супруги». Нет, нет, это никакого отношения не имеет к его желанию защитить Флоримел, помочь ей!

У двери спальни Рэндалл остановился и глубоко вздохнул. Ему стало легче. Как бы то ни было, он заключил договор с этой женщиной и обязан придерживаться его условий. И Флоримел не виновата, что Рэндалл не в состоянии удержаться и не поиграть в героя – хотя она совершенно его о том не просила.

Повернув ручку, он вошел в спальню. Нельзя забывать о перспективах и дистанции. У него еще целых шесть дней, а о ночах так даже думать не хочется. А потом… а потом он вернется к себе в школу и забудет о милом докторе Спенсер раз и навсегда.

– Как ты?

Если раньше Флоримел и волновало, как она выглядит в глазах Рэндалла, то сейчас ее это совершенно не беспокоило. Ей было наплевать, что волосы похожи на мочалку, глаза слезятся, а из носа течет. Ей было наплевать, что она стоит на коленях на холодном кафельном полу, согнувшись над унитазом. Поскольку трудно думать о чем-то постороннем, когда тебя выворачивает наизнанку, как наволочку при стирке.

Флоримел уже начала думать, что она из тех счастливиц, которых не тошнит по утрам, полагала, что хотя бы эта неприятность ее миновала. Однако теперь стало ясно, что она ошибалась. И хотя она неоднократно имела дело с пациентками, измученными этой напастью, оказалась совершенно не подготовленной к тому, что произошло. За какую-то долю секунды восхитительный аромат яиц и бекона превратился в жуткую вонь и внутри у нее все перевернулось. Ох, теперь она никогда в жизни не будет внимать рассказам будущих матерей о том, как их тошнило и выворачивало, без искреннего и безоговорочного сочувствия!

– Нет, – хрипло произнесла Флоримел.

Рэндалл нерешительно топтался на месте.

– Могу я что-то сделать? Может, принести чего-нибудь?

Она покачала головой, откинув со лба длинную спутанную прядь.

– Лучше пристрели меня.

– Твоя мать и все остальные… – Рэндалл махнул рукой в направлении столовой. – Все за тебя волнуются.

Флоримел закрыла глаза. Она не хотела даже думать об этом сейчас.

– Я… Со мной все прекрасно. – Она ткнула пальцем примерно в том же направлении. – Скажи им, что я прекрасно себя чувствую.

Рэндалл мгновение колебался, глядя на Флоримел так, будто боялся, что она вот-вот испустит дух.

– А может… может, стоит вызвать врача?

На лице его была написана искренняя забота, и, несмотря на свое незавидное положение, Флоримел прониклась благодарностью к Рэндаллу. Посмотрев ему в глаза, она покачала головой и сказала:

– Ох, нет, только не кого-то из этой шатии!

Шутка застала Рэндалла врасплох, и из его груди вырвался нервный смешок.

– Ах, ну да, я и забыл. – Он присел на край ванны. – Плохо тебе?

Флоримел глубоко вздохнула, стараясь не обращать внимания на завязавшийся узлом желудок.

– Даже не знаю.

– Как думаешь, это оттого, что ты что-то не то съела?

Флоримел подумала об аппетитном омлете, оставшемся на тарелке, о запахе жарящегося бекона и потрескивающей на сковородке колбасы, и по ее телу волной прошла судорога.

– О, пожалуйста, – простонала она, чувствуя, что еще немного и ее снова вывернет, – не надо говорить о еде.

– Ладно-ладно, извини, – отозвался Рэндалл. – Принести чего-нибудь попить? Содовой или минералки?

Флоримел прижалась лопатками к холодной стене.

– Очень мило с твоей стороны. – Во рту у нее так пересохло, что было больно говорить. – Но нет, спасибо, ничего не надо.

– Чего уж тут милого, – заметил Рэндалл с покаянным видом. – Это самое меньшее, что я могу сделать, раз уж сам тебя отравил…

Флоримел даже слегка улыбнулась.

– Не в завтраке дело. И если честно, то мне уже полегчало, – сказала она, оправляя на себе платье и приглаживая растрепанные волосы.

Раз она задумалась над тем, как выглядит, значит, ей и в самом деле уже лучше.

– Не уверен, – произнес Рэндалл, критически ее оглядывая.

– Нормально, – возразила Флоримел, выпрямляясь и делая глубокий вдох. – Наверное, желудочный грипп, тот самый, с суточным инкубационным периодом. Обойдется.

Рэндалл смотрел на нее несколько мгновений, затем подал ей руку.

– Тогда ты сейчас же ляжешь в постель. Я не врач, но прекрасно понимаю, что желудочный грипп не следует переносить на ногах.

Флоримел собралась было спорить, но потом передумала. Никакой у нее, конечно, не грипп, но немного отдыха ей не повредит. Правда, не очень радовала мысль о родных, которые немедленно начнут суетиться вокруг нее, но как еще объяснить ее нездоровье? Придется вести себя так, будто у нее и в самом деле желудочный грипп.

– Опять командуешь, – проворчала она, принимая руку Рэндалла и с трудом поднимаясь на ноги.

– Ох, что вы, леди, я еще и не начал, – усмехнулся Рэндалл, осторожно поддерживая ее за талию по дороге из ванной в спальню.

Взбив подушку, он подождал, пока Флоримел уляжется на кровать, затем накрыл ее одеялом и подоткнул его.

– Как, тепло?

– Не Южный полюс все-таки, – заметила на это Флоримел. – В этих краях круглый год в шортах ходят, ты в курсе?

Рэндалл посмотрел на толстое одеяло и на покрывало, которыми накрыл Флоримел, и нахмурился.

– Будем надеяться, тепловой удар тебя не хватит, – сказал он и снял покрывало. – Так лучше?

Смешно, но, глядя, как Рэндалл суетится вокруг нее, Флоримел ощутила комок в горле. У него такой озабоченный вид, будто она и впрямь что-то значит для него. Однако молодая женщина тут же напомнила себе, что последнее время она соображает хуже обычного, поэтому не может позволить себе полагаться на свои ощущения и чувства. Возможно, беременность делает ее сентиментальной. Возможно, по этой же причине она вчера ревновала, а несколько минут назад ее выворачивало наизнанку.

– Спасибо, лучше, – прошептала она, отворачиваясь от Рэндалла и изо всех сил сжимая веки, чтобы не дать прорваться неожиданно нахлынувшим слезам.

– Тебе точно не надо принести чего-нибудь? – Он поднял руку, видя, что Флоримел собирается что-то сказать. – И я обещаю не упоминать о… – тут он остановился и одними губами произнес: – о е-д-е.

Флоримел не выдержала и рассмеялась. Если откровенно, то сейчас она ничего не имела бы против омлета. Но в таком случае ей трудно будет заставить окружающих поверить, будто у нее желудочный грипп. Так что Флоримел посмотрела на Рэндалла и покачала головой.

– Нет, спасибо.

– Тогда я спущусь в столовую и скажу, что ты легла отдохнуть. – Рэндалл пошел к двери, но на пороге обернулся и посмотрел на Флоримел. – Ты мне скажешь, если что-нибудь понадобится?

– Ну… Я тут хотела спросить… – Флоримел замолчала.

– Что?

– Почему ты мне не сказал, что ты Рэндалл Бриджуотер?

Рэндалл рассмеялся.

– Как это – не сказал? Кажется, я называл тебе мои имя и фамилию.

Флоримел покачала головой.

– Но ты ведь Рэндалл Бриджуотер – тот самый!

Он пожал плечами.

– Откуда мне знать, что ты слышала обо мне?

Эта маленькая ложь не причинила ему особой неловкости. Да и вообще, что еще он мог сказать? Что удивлен, почему Флоримел не догадалась раньше? Не связала его фамилию с названием его школы? Если успех чему и научил Рэндалла, так это тому, что скромность – лучшая политика.

– Тебе не кажется, что с моей стороны подобное предположение было бы самонадеянностью?

– Ну, разве что, – согласилась Флоримел. – Но нет, ведь ты Рэндалл Бриджуотер! Про тебя каждая собака в Сиднее слышала! Какую газету ни возьми – везде что-нибудь написано про тебя и про твою школу!

Если раньше самолюбие его страдало оттого, что Флоримел не догадалась, кто он, то сейчас Рэндалл просто-напросто смутился.

– Ну, ты же понимаешь, каково быть знаменитостью, – сказал он, желая обратить все в шутку. – Пресса всегда за нами охотится.

– Это уж точно, – тяжело вздохнула Флоримел, подыгрывая ему.

Рэндалл смотрел на нее несколько мгновений, а потом понял, что улыбается. Положительно, ему нравится ее чувство юмора.

– Угу, – отозвался он и взялся за ручку двери. – А теперь отдохни.

– Рэнди…

Он снова застыл на месте и медленно повернулся к ней.

– Да?

– Почему же тогда… Ведь не из-за денег же ты согласился мне помочь?

Очень разумный вопрос – не даром Рэндалл сам все время спрашивал себя об этом. Он не знал, что ответить, поэтому, поискав какое-нибудь разумное объяснение своему поведению и не обнаружив такового, сказал правду:

– Видишь ли, не могу спокойно смотреть на женщину, попавшую в беду.

7

Рэндалл медленно сыпал сахарный песок в горячий кофе, наблюдая, как белые кристаллики исчезают в темной глубине чашки. Он едва успел принять душ и налить себе кофе, а уже чувствует себя утомленным. Последние три дня подготовки к свадьбе Джефри вконец измотали его. Надо было исполнять поручения, делать домашние дела, посещать обеды и ланчи. Улыбаясь и пожимая руки, Рэндалл чувствовал себя так, будто разгружает вагоны. Роль мужа Флоримел Спенсер оказалась более трудной, чем он ожидал: если бы Рэндалл работал за деньги, то отработал бы каждый фунт.

Последние три дня сказались также и на Флоримел. Несмотря на то что она чувствовала себя лучше, «желудочный грипп» продолжал донимать ее, так что сестре жениха пришлось сократить программу действий. Хотя Рэндалл был рад возможности побыть отдельно от «жены», которая все более и более завладевала его мыслями, оборотной стороной отсутствия Флоримел оказалось почти постоянное присутствие Синди рядом с ним.

Кузина Флоримел не мыслила себя вне завоевательной кампании, и у Рэндалла возникло неприятное ощущение, что Синди выбрала его в качестве цели. При любых других обстоятельствах ему бы это польстило, но не сейчас. Увы, было слишком очевидно, что Синди преследует его только потому, что видит в нем мужа своей кузины.

– Флори еще спит?

Рэндалл взглянул поверх чашки: в кухню вошла Милдред и направилась к плитке налить себе чашку кофе из кофейника. Безумная суета прошедших дней утомила и ее.

– Нет, проснулась, но хочет еще немного поваляться.

– Как она?

– Лучше, мне кажется, – сказал Рэндалл, поднимаясь и отодвигая стул для «тещи». – По крайней мере, ночью чувствовала себя нормально. Вот утром – это другое дело.

– Что ж, ничего удивительного в этом нет, – откликнулась Милдред, отпивая кофе.

– Ничего удивительного? – Рэндалл покачал головой. – Вы насчет простуды?

– Да нет, – ответила Милдред, косясь на него из-за чашки. – В этом нет ничего удивительного… учитывая сложившиеся обстоятельства.

Рэндалл отдавал себе отчет в том, что беготня последних дней сказалась на его умственных способностях, но… что же имеет в виду Милдред?

– Я чего-то не заметил?

– Вы ведь не думаете, будто вам удастся обвести меня вокруг пальца?

Рэндалл почувствовал, как кровь леденеет в его жилах. Милдред обо всем догадалась: он слышал это в ее голосе, видел в ее глазах. Она догадалась, что никакой это не брак, что все это игра, что он не муж ее дочери.

– Видите ли, Милдред… Я… я не знаю, что сказать. Мне очень неловко.

– Чего ж тут неловкого. Тебе совершенно незачем оправдываться.

– Мне очень жаль, что все так…

– Рэндалл, дорогой мой, – сказала Милдред, отставив чашку и положив свою руку поверх его, – зачем ты извиняешься? Я ужасно счастлива.

Он уставился на свою собеседницу.

– Что?!

– И не стоит беспокоиться, – продолжала Милдред, пожимая его руку, – я сохраню все в секрете.

– В-в самом деле? – выдавил из себя Рэндалл.

У него возникло ощущение, будто он забыл проснуться сегодня утром и теперь ему снится сон.

– Но я уверена, что Айрин и Джефри все поймут.

– Айрин и Джефри… – Рэндалл прижал дрожащую руку ко лбу, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли.

Нет, кажется, ему все-таки снится сон. Самый настоящий кошмар.

– Весьма благородно, что вы не хотите отвлекать внимание окружающих от Айрин и Джефри. Но я уверена: они бы не стали возражать… Да что там, были бы счастливы!

– Счастливы? – Рэндалл сделал несколько глубоких вдохов. – Милдред, о чем идет речь?

– Ну, не стоит водить меня за нос, – сказала та, хлопнув его по руке. – Неужели мать не знает своих детей? Когда два дня назад утром я только бросила взгляд на Флори, я сразу поняла, почему она такая зеленая.

Милдред порет чушь. Уж не думает же она, что…

Внезапно у Рэндалла в голове словно вспыхнула яркая лампочка.

– Нет, Милдред, неужели вы считаете…

Та подняла руку, останавливая его.

– Да не волнуйся, я никому ничего не скажу – пока вы не разрешите мне это сделать.

– Но, Милдред…

– Нет-нет. – Она покачала головой. – Я все понимаю: ты заботишься о своей жене.

– Но вы не понимаете…

– О, мой дорогой мальчик, я понимаю гораздо больше, чем тебе кажется.

На глазах у нее выступили слезы. Милдред отодвинула стул и, обойдя вокруг стола, обняла Рэндалла.

– И чтоб ты знал, я очень, очень счастлива. – Она поцеловала его в щеку. – Все остальные тоже будут очень счастливы.

Затем повернулась и поспешно вышла из кухни.

Рэндалл уставился на дверь. Милдред считает, что у них будет ребенок, она полагает, что Флоримел в положении. Нелепая мысль, совершенно безумная!

– Сумасшедший дом, – бормотал Рэндалл себе под нос, поднимаясь по лестнице через две ступеньки.

Милдред хотелось внуков – до такой степени, что она сделала неверные выводы. Или она права? Поднявшись на второй этаж, Рэндалл уже начал думать, что подобное предположение не так уж и нелепо. Много ли он знает о Флоримел Спенсер? Конечно, если она беременна, то понятно, зачем ей вдруг так понадобился муж. А если вспомнить, как нервно отреагировала она на замечание Синди относительно детей…

Рэндалл остановился, чувствуя, как у него закипают мозги. Раз есть ребенок – значит, у ребенка есть отец. Кто он и почему его нет здесь, с Флоримел? Почему не этот человек помогает Милдред по кухне и играет в шахматы с Робертом? Почему не он рядом с женщиной, которая носит его ребенка?

Рэндалл дошел до двери спальни, чувствуя себя чуть ли не преданным. Кажется, он окончательно заигрался и принял фантазии за реальность. Не слишком ли он вжился в роль мужа? Что ж, надо благодарить судьбу за этот холодный душ: эта женщина не жена ему, и если она беременна, то не его ребенком. А все остальное его не касается. Надо только все время держать это в голове.

– Ты не спишь? – спросил он, постучав в дверь и одновременно ее открывая.

– Уже встала, – суховато ответила Флоримел, выходя из ванной в облаке пара, одетая в платье и с головой, обмотанной полотенцем. – Но отнюдь не уверена, что проснулась.

Что это – утренний свет или ее и в самом деле окутывает сияние? В коричневом платье, которое она надевала каждое утро, не было ничего соблазнительного или манящего. Однако, глядя, как Флоримел проходит мимо него, такая нежная, теплая, женственная, Рэндалл почувствовал, как в душе его все переворачивается.

– Не очень хорошо себя чувствуешь?

– Не очень.

– Спустишься к завтраку?

Она размотала полотенце.

– Думаю, сначала посушу голову. Да и вообще, я не голодна.

Глядя, как золотистые пряди рассыпаются по спине и плечам Флоримел, Рэндалл ощутил, что внутри у него все сжимается и завязывается в тугой узел.

– Точно?

Она кивнула.

– Да не беспокойся за меня.

Чистое, нежное благоухание распространилось по комнате, заставляя бурлить его кровь.

– Видишь ли… гмм… – Рэндалл тяжело сглотнул, чувствуя, что во рту пересохло. – Я могу выйти, если тебе надо переодеться.

– Да нет, все нормально, – сказала Флоримел с легким смешком. – Я не собираюсь морить себя голодом.

– Гмм… Я просто, знаешь ли, подумал… – Рэндалл покачал головой. – Ладно, ничего… пустяки.

Флоримел, взбивавшая подушки на кровати, остановилась.

– Что-то не так?

– Все прекрасно, – уверил ее Рэндалл. – Просто замечательно.

– Замечательно?

– Абсолютно. – Он засунул руки в карманы джинсов и, подойдя к окну, оперся спиной о подоконник. – Я просто подумал, что надо рассказать тебе одну вещь…

– Какую же?

– Твоя мать кое-чем со мной поделилась.

– Боже мой, – застонала Флоримел, огибая кровать и подходя к нему. – Ну что еще такое?

– Она почему-то уверена, что мы… Что у нас…

– Рэнди!

– Все-все. – Он поднял руки, ощутив, что лучше высказаться напрямую. – Твоя мама думает, что у тебя не грипп.

– Да?

– Она считает, что ты ждешь ребенка.

Флоримел слушала Рэндалла и изо всех сил пыталась сохранить спокойствие. Истерика – это не то, что она может себе позволить в нынешнем состоянии. Надо попытаться понять, что теперь следует предпринять. Кажется, все пошло вкривь и вкось, не так, как она планировала.

«Честность – лучшая политика», – любила повторять миссис Майклс, ее первая учительница. Чистая правда. Честность – вот о чем Флоримел позабыла, когда все это задумывала. Несмотря на то, что намерения у нее были самые лучшие, честной ее никак нельзя назвать. Что ж, настала пора платить по счетам.

Слушая Рэндалла, Флоримел проигрывала в голове разные варианты действий, придумывала извинения и объяснения. Конечно, можно все отрицать, смеяться над подозрениями матери и продолжать утверждать, что у нее грипп. Но какой в этом смысл, если скоро правда вылезет наружу? И вообще, Флоримел претила идея прибавить еще одну ложь к той горе лжи, которую она уже нагромоздила.

Можно, конечно, спуститься вниз и сделать заявление. В конце концов какая разница – сейчас или на следующей неделе?

– Да, мам, ты верно догадалась: я беременна. Ты скоро станешь бабушкой!

Но проблема в том, что вместе со всеми о ребенке узнает и Рэндалл.

Когда Флоримел пришла в голову мысль нанять кого-нибудь изображать ее мужа, она думала о незнакомце, о чужом человеке, который сыграет свою роль и потом канет в небытие. Но Рэндалл Бриджуотер не был посторонним. Он не только имя в определенных кругах, он для Флоримел реальный человек – с лицом, с именем и с улыбкой, которую она никак не может выбросить из головы. И человек, чье мнение многое для нее теперь значит.

Через несколько дней, когда завершатся свадебные торжества, они вернутся обратно в Сидней. Работа окончена, роли сыграны, и им незачем будет встречаться. Надо ли ставить его в известность? Хотя Рэндалл ничего не говорил, Флоримел прекрасно понимала, что ему кажется странной эта ситуация: зачем она сказала родителям, что вышла замуж, раз ничего такого не было? Что он сделает, когда все узнает? Что подумает о ней?

Флоримел закрыла глаза и потерла занывшую переносицу. Она попросила Рэндалла сыграть роль ее мужа, честно ли вешать на него роль будущего отца ее ребенка?

– Я так полагаю, это естественный вывод, – заключил Рэндалл. – Люди вступают в брак и заводят детей. Я просто решил тебя предупредить.

– Я понимаю, спасибо. – Флоримел подошла к шкафу, чувствуя, что он наблюдает за ней. – Я поговорю с мамой, и все будет в порядке.

– Так, значит, ты… не…

Флоримел обернулась. Было бы так легко сказать «нет», так легко сочинить очередную историю – еще одну из тех, которые ей пришлось придумать по приезде сюда! Но Рэндалл глядел на нее с такой искренней заботой, с таким беспокойством, что она не смогла заставить себя солгать. Он не заслужил ничего, кроме правды, и она – его должница.

– Если честно – то да.

Потрясение в его глазах заставило Флоримел отвернуться – это было больше, чем она могла вынести. Ей нравилось, как Рэндалл смотрит на нее, и ей было неприятно, что теперь все изменится. Флоримел не хотела думать, что разочаровала его, что теперь Рэндалл станет считать ее хуже, чем она есть на самом деле. Дрожащей рукой она открыла дверцу шкафа.

– Я… я где-то на двенадцатой неделе. Я собиралась рассказать обо всем родным уже по возвращении в Сидней. – Она сделала паузу и обернулась к Рэндаллу. – Я полагала, что так будет проще – для тебя, в первую очередь.

– Тогда все понятно, – сказал Рэндалл, отрываясь от подоконника. – Понятно, почему тебе так срочно понадобился муж…

– Я понимаю, это все выглядит смехотворно, – произнесла Флоримел, запихивая вещи в шкаф. Опыт врача помог сохранить хотя бы внешнее спокойствие, но далось ей это нелегко. – Я хочу сказать, что в моем возрасте глупо опасаться шокировать родителей, но ты видишь, какие они люди – довольно консервативные. Они могли бы и не понять.

– Кажется, ты пыталась их надуть.

Флоримел пожала плечами.

– Возможно… Я просто не хотела, чтобы это как-то повлияло на их отношение к ребенку.

– Это же их внук. Или внучка. Я уже знаю их достаточно хорошо, чтобы понять: они полюбят твоего ребенка, несмотря ни на что.

Рэндалл, конечно, был прав. Но дело-то в том, что это не ее ребенок, это ребенок Тины и Мередита…

– Знаю, – вздохнула Флоримел, доставая с полки вещи, которые только что туда положила. – Я просто пыталась сделать как лучше. Для всех.

– И придумала себе мужа.

Она кивнула.

– Да.

– А отец ребенка? Он бы не подошел для этой роли?

Ну же, всего-то хлопот – открыть рот и сказать правду. Про договоренность с Тиной и Мередитом, что она станет суррогатной матерью ребенку, который теперь принадлежит только ей. Можно выложить карты на стол и наплевать на последствия.

Но когда Флоримел уже открыла рот, выяснилось, что слова не идут с ее языка.

– Видишь ли… – начала она внезапно севшим голосом. Откашлялась и начала снова: – Все пошло не так, как мы хотели, – сказала Флоримел, мысленно оправдываясь, что это не совсем ложь. – Его больше нет рядом.

– Понятно.

Ничего ему не понятно. Но это все, что Флоримел могла ему сказать без того, чтобы солгать или придумать что-нибудь еще. А этого ей делать не хотелось.

– Ты понимаешь, что тебе следовало сказать мне об этом?

Флоримел посмотрела в глаза Рэндаллу, пытаясь уверить себя, что не видит в них разочарования.

– Я хотела ограничиться известием о моем замужестве. Надеялась, что про ребенка расскажу потом.

– Так теперь ты собираешься сказать матери, что она права?

Да, это, конечно, разочарование. Ну почему, почему она не позвонила еще раз в ту эскортную фирму? Почему не наняла какого-нибудь блондина со смазливой мордочкой, на которого ей было бы наплевать и который не пробуждал бы в ней никаких чувств?

– Не думала еще над этим.

– Хочешь сказать, что мне следует держать это в секрете? – жалобно протянула Милдред, убирая прядь волос со лба дочери. – Даже отцу ничего не говорить?

– Можешь сказать папе. Но давай лучше подождем до после свадьбы? – умоляюще произнесла Флоримел.

Она посмотрела на заплаканное лицо матери, и ей хотелось заплакать самой. Мать сидела, опершись на подушки в изголовье, а сама Флоримел вытянулась поперек кровати.

Милдред едва не сошла от радости, узнав, что станет бабушкой, и дочь обнаружила, что ее восторг и возбуждение весьма заразительны. Флоримел понимала рассудком, что у нее будет ребенок, но до ее души это дошло только сейчас – она ждет ребенка!