Текст книги "Расчетам вопреки"

Автор книги: Рената Лонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

5

– И вообще, все оказалось труднее, чем я полагала. Ты сам видишь, мне не очень-то приятно лгать родным, и от этого у меня тяжело на душе, – со вздохом произнесла Флоримел. – Не говоря уж о том, что брат женится и в доме собрались все близкие люди. – Она нервно стиснула руки. – И я не огрызнулась… То есть я огрызнулась на тебя, но это не потому, что я злюсь на тебя или еще что в этом роде…

– Флори, – спокойно произнес Рэндалл, прерывая ее. – Перестань. Ты не обязана оправдываться передо мной.

– Но я чувствую, что обязана, – сказала она, глядя вниз, на кисти рук. – Я мерзко вела себя, ты не заслужил такого обращения. Извини меня.

– Ты не сделала ничего такого, за что следует извиняться, – настаивал Рэндалл, положив руку ей на предплечье.

Он все утро прикасался к ней: держал за руку, обнимал за талию, крепко прижимал к себе. Но это только потому, что он притворялся ее мужем, это все была игра ради блага других. Но сейчас никто их не видел, они были вдвоем в комнате, где прошли детство и юность Флоримел, и от этого прикосновение Рэндалла казалось очень личным и интимным.

– И все же мне следовало вести себя иначе, – сказала она, поднимая на него глаза. – Я уже рассказывала тебе, что у нас с Синди произошла размолвка. Это случилось давным-давно, когда мы были совсем молоденькими. И странно, что воспоминание об этом заставило меня нервничать. Возможно, это из-за того, что день выдался эмоционально тяжелый. Мне очень жаль, что я сорвалась на тебя, и надеюсь, что ты примешь мои извинения.

Рэндалл смотрел на нее молча так долго, что молодая женщина смутилась. Может, он ей не поверил? Ничего удивительного – после того, как она наговорила ему столько ерунды!

– При одном условии, – произнес наконец Рэндалл.

– При одном условии? – переспросила Флоримел, тяжело сглотнув. – И каком же?

– Что ты перестанешь извиняться передо мной по поводу и без повода и перестанешь напрягаться. – Он успокаивающе погладил ее по плечу. – Твой брат женится. Прекрасно. Расслабься и получай удовольствие.

До этого момента молодая женщина не осознавала, что затаила дыхание. Ее «муж» абсолютно прав: если она будет беспокоиться по поводу и без повода, то помочь никому не поможет, а себе и ребенку навредит.

– Ну это я могу обещать, – улыбнулась она и протянула ему руку.

Рэндалл рассмеялся и сжал ее тонкие пальцы.

– Раз так, не отправиться ли нам вниз? – Не выпуская ее руки, Рэндалл шагнул в двери. – В конце концов, надо слушаться приказов.

Флоримел рассмеялась, следуя за Рэндаллом.

– Моя мама – она такая. Властная натура! Думаю, в прошлой жизни она и в самом деле муштровала новобранцев.

– Важно то, что она все делает, как надо, – заметил Рэндалл. – Я предпочитаю нанимать именно таких людей.

– В самом деле? – удивилась Флоримел. – А что бы ты ее нанял делать?

Внезапно Рэндалл выпустил ее руку.

– Я просто хотел сказать… Я имел в виду, что твоя мама – человек, с которым я бы хотел работать. – Он начал спускаться по лестнице. – Я уже говорил тебе, что ты очень хороша в джинсах?

– Э-э-э… большое спасибо, – протянула Флоримел, ошеломленная неожиданным комплиментом.

Она вдруг ощутила, как сильно джинсы обтягивают ее бедра и талию, и инстинктивно положила ладонь на живот, словно защищая ребенка.

– Ты тоже хорошо выглядишь в джинсах.

Несмотря на волнение, Флоримел ухитрилась это заметить.

– Что ж, вперед, – сказал Рэндалл, снова взяв ее за руку. – Боюсь, мы заставили всех нас ждать.

– О, неразлучная парочка! – раздался из гостиной голос Синди, когда они проходили мимо открытой двери.

– Ты все еще здесь? – удивилась Флоримел, стараясь говорить дружелюбно.

– Ну да. А какие вы премиленькие в одинаковых джинсах! – И Синди указала на обоих наманикюренным пальчиком. – Ужасные милашки!

Флоримел и Рэндалл остановились и посмотрели друг на друга.

– А она права, – признала молодая женщина, которая казалась миниатюрной копией своего спутника.

Даже их рубашки были не только одного и того же цвета – светло-соломенного, – но и одинакового покроя.

– Может, мне сбегать переодеться? – спросила Флоримел.

– Нет, ты выглядишь чудесно, – ответил Рэндалл, поймав ее за руку. – Кроме того, вспомни, что сказала твоя кузина. – И он, широко улыбнувшись, сжал ее пальцы. – Мы просто премиленькие милашки. Что же до меня, то мне кажется, что у тебя превосходный вкус, когда речь идет об одежде.

– Нет, Брайан, конечно, хорош в эндшпиле, но… – Роберт Спенсер сделал паузу, уминая пальцем табак в трубке вишневого дерева. – Но в общем и целом я бы сказал, что он не умеет развивать инициативу. – Он открыл дверцу встроенного в стену бара и достал хрустальный графин с бренди. – И, строго между нами, он совсем не такой блестящий шахматист, как сам считает.

Роберт начал наливать янтарную Жидкость в стакан своему собеседнику, но остановился, когда тот замахал рукой.

– Не надо больше, сэр, спасибо, – сказал Рэндалл.

Отличный напиток, согревает и пьется легко, подумал Рэндалл, глотнув из стакана. Но ему хватит. Первый день в гостях у семейства Спенсер выдался трудным, и теперь больше всего Рэндаллу хотелось лечь и проспать десять часов кряду. Однако он совсем не был уверен, что ему представится такая возможность.

– Думаю, мне уже пора на боковую, сэр.

– Никаких «сэров», – погрозил ему Роберт, наливая себе еще бренди. – Зови меня либо папой, либо по имени. – Он оглянулся на старинные часы в углу кабинета. – Да, ты прав: время позднее. Иди спи, я не испытываю совершенно никакого желания расстраивать твою жену. Не дай Бог, она заведется… Впрочем, я думаю, тебе уже известен ее нрав.

Рэндалл кивнул, поднимаясь из уютного старинного кресла. Слова мистера Спенсера ни капли его не удивили. Флоримел все утро была как заведенная: раздраженная, она неадекватно реагировала на сущие пустяки.

– Спокойной ночи, сэр… то есть я хотел сказать, спокойной ночи, Роберт, – неловко произнес Рэндалл.

– Спокойной ночи, мой мальчик, – откликнулся тот, крутя в руке стакан с остатками бренди. – И пусть Флори не ест тебя поедом. Скажи, что это я тебя задержал, ладно?

– Если у меня будут проблемы, я скажу, чтобы она обратилась к вам, – отозвался Рэндалл, открывая дверь.

– Кгхм! – поперхнулся Роберт. – Лучше бы ты этого не делал.

– Спокойной ночи! – засмеялся Рэндалл, выходя в коридор, прежде чем мистер Спенсер успел еще что-то сказать.

Весь день здесь царили шум и суматоха, но сейчас стало тихо – так тихо, что Рэндаллу казалось, будто его шаги разносятся по всему дому. Когда он был женат на Аби, у него не водилось никаких свойственников, никаких жениных кузин, дядей и теть. Отца своего Аби не знала, а мать ее бросила – так что та осталась на свете одна-одинешенька. Раньше Рэндалл никогда особенно над этим не задумывался, однако сейчас начал понимать, как здорово получить в комплекте с женой сразу целую семью, как здорово, когда тебе рады и тебя принимают за своего. Конечно, это все чистой воды притворство, и они с Флоримел знают об этом. Но Спенсеры относятся к нему как к зятю.

Рэндаллу нравился Роберт Спенсер, влюбленный в свою жену и ворчащий на нее. Ему нравилась и Милдред Спенсер, ее забота о благе семьи. Да вообще, все эти люди пришлись ему по душе. Родичи Флоримел – сердечные, милые люди, и Рэндалл сожалел, что вынужден врать им.

Флори… Он подумал о своей «жене», которая уже наверху, у себя в спальне, и внутри у него что-то сжалось, словно завязалось в тугой узел. День выдался утомительный. После встречи с координатором свадьбы им всем пришлось переделать кучу дел. Флоримел с матерью и с будущей невесткой отправилась мерить платья, а Рэндалл с Брайаном и его сыновьями – к портному, снимать мерку для смокингов. Потом перекусили на ходу, а затем – новые встречи с друзьями семьи и родственниками, пока день не закончился ужином в доме будущих тестя и тещи Джефри Спенсера. Рэндаллу казалось, будто он может проспать неделю, но, несмотря на всю свою усталость, не был уверен, что ему удастся сомкнуть глаза.

Днем легко говорить, что «все обойдется, если они будем тактичны и внимательны друг к другу». Но сейчас, когда настала ночь, ситуация виделась Рэндаллу в совсем ином свете. Может, они и взрослые люди, способные с уважением отнестись к праву другого побыть в одиночестве, но это не означает, что оба не будут чувствовать себя неловко.

Рэндалл весь день провел в мире Флоримел Спенсер – в доме ее детства, в кругу ее семьи, в ее комнате – и теперь ему была нужна передышка. Не то чтобы ему не нравилось то, что он все больше и больше узнавал о докторе Спенсер, напротив – слишком нравилось. В том-то и проблема. Чем больше времени он проводит с Флоримел, тем больше она ему по душе. Ему с удивительной легкостью удается играть роль ее мужа – слишком легко, и это может плохо кончится. Рэндалл много бы дал за возможность переночевать сегодня в ничейной и безликой комнате в отеле – чтобы сохранить разумный взгляд на вещи.

Он поднялся на второй этаж и повернул к спальне. К сожалению, комнату Флоримел никак нельзя было назвать безликой. Нет, даже во сне ему никуда не деться от этой женщины.

Уже час, как Флоримел отправилась к себе. Возможно, она уже спит – во всяком случае, Рэндалл очень на это рассчитывал. Не только потому, что это избавит обоих от чувства неловкости, но и потому, что бедняжке нужно как следует отдохнуть.

У двери в спальню Рэндалл в нерешительности остановился. Постучать или просто зайти внутрь? А что, если она переодевается или выходит из душа? Рэндаллу не хотелось вгонять в краску ни ее, ни себя. Но что, если она уже спит, а он ее разбудит?

– Флори?

Рэндаллу казалось, что он еле шепчет, но его голос прозвучал в тихом пустом коридоре словно крик. Он подождал – казалось, целую вечность, – но изнутри не донеслось ни звука.

Подняв руку, он тихонько постучал.

– Флори?

Только Рэндалл решил постучать еще раз, как услышал, что по лестнице поднимается Роберт Спенсер. Поскольку трудно было бы объяснить «тестю», почему он стучится в дверь собственной спальни, Рэндалл повернул ручку, открыл дверь и торопливо шагнул в комнату.

– Ты напугал меня…

Он уставился на Флоримел, чувствуя себя взломщиком, который наткнулся на хозяйку дома. Молодая женщина сидела в постели, опираясь на изголовье. На коленях у нее лежала книга, на кончике носа поблескивали очки. Волосы завязаны в хвостик. Домашнее платье закрывало ее от подбородка до лодыжек, и даже ее ступни прятались в толстых меховых тапочках.

Почему бы ей не одеться в какую-нибудь полупрозрачную ночную сорочку и кружевные трусики? Почему бы ей не вести себя на манер кузины Синди, которая выставляет напоказ свою чувственную женственность, словно обрушивает на вас лавину?

Такому натиску Рэндалл без труда мог бы противостоять. Но это ощущение уюта, это незаметное, как подошедший со спины убийца, обаяние маленькой домашней девочки… Все это способно было сокрушить его решимость и победить его осторожность. Эта женщина опасна, сомнений нет, и ночь будет долгой, очень долгой.

– Я… я постучал, – промямлил Рэндалл. Он вдруг поймал себя на том, что жестикулирует в совершенно несвойственной ему манере. – Но я… это… услышал, что подымается Роберт… Гмм… я хотел сказать, твой отец… и подумал… я подумал, что…

– Рэнди, – спокойно произнесла Флоримел, обрывая его. – Все в порядке: это и твоя комната тоже.

– Э-э-э… я думал, ты спишь.

Флоримел сняла очки.

– Я бы и сама того хотела, – сказала она, положив их на ночной столик. – Я устала, но уснуть не могу. И решила почитать немного.

– Кажется, из этого ничего не вышло, да?

Флоримел уронила книгу на постель рядом с собой и кивнула.

– Да.

Рэндалл набрал в грудь воздуху, как-то вдруг перестал понимать, куда ему деть руки.

– Может, и мне понадобится книга.

– С тобой все в порядке?

– Да, конечно, только… я тоже никак не могу успокоиться. – Рэндалл шагнул к двери ванной, затем остановился. Покачав головой, уронил руки вдоль тела. – Послушай, не обращай на меня внимания. Просто мне немножко…

– Не по себе? – закончила за него Флоримел.

Рэндалл бросил на нее беспомощный взгляд.

– Увы.

Она кивнула.

– Понимаю. Мне очень жаль. Не стоило мне слушать маму.

Рэндалл отмахнулся. На сей раз его жест был естественным.

– Не говори глупостей. Мы же договорились, что ты больше не извиняешься.

На сей раз Флоримел рассмеялась.

– Ладно-ладно, молчу. Больше никаких извинений. Но как бы тебе не пришлось об этом пожалеть.

– Буду надеяться на лучшее, – отозвался Рэндалл и подошел к шкафу. – Ну, раз мы решили вести себя как взрослые люди, то скажи, пожалуйста, где мне устроиться на ночлег.

– Ох нет! – воскликнула Флоримел, энергично замотав головой. – Раз мы взрослые люди, поступим по справедливости.

Выдвинув ящик ночного столика, она достала оттуда монетку и показала ее Рэндаллу.

– Видишь? Кинем на то, кто будет спать в постели. Что выбираешь – орла или решку?

На сей раз настала очередь Рэндалла отрицательно мотнуть головой.

– Никаких монеток, доктор Спенсер. На кровати спишь ты. – И он жестом заставил замолчать Флоримел, которая было попробовала оспорить его решение. – Я настаиваю! – Он открыл шкаф. – Тут целая стопка одеял. Я прекрасно высплюсь, постелив их на пол.

– Рэнди, – начала Флоримел, вставая. – Это мне кажется несправедливым. Я и так причинила тебе кучу хлопот.

– Так не причиняй новых, начиная спор, – предупредил ее он, бросив на пол одеяло и подушку и уперев руки в боки. – А теперь марш в постель! Ты уже должна час как видеть сны.

Флоримел улыбнулась, глядя на него, и у Рэндалла внезапно сжалось сердце. И как только этой хрупкой женщине удается застать его врасплох, заставить забыть об осторожности? Она весьма опасна, необходимо помнить об этом. Только начни разговор, и вот уже дело доходит до шуток и взаимных подначек. Но если шутки и подначки помогали им справиться с неловкостью, то Рэндалл снова напрягался, стоило Флоримел посмотреть на него. Было в ее глазах нечто такое, что заставило Рэндалла понять: источник беспокойства отнюдь не ночь, которую он проведет в ее комнате. Беда в том, что Флоримел стала для него ближе, чем любая другая женщина. И неважно, где она спит, в соседней постели или в соседней комнате.

– Ты всегда ведешь себя как командир? – спросила она.

– По большей части.

– Гмм… – Флоримел нагнулась за толстым пуховым одеялом, которое Рэндалл вынул из шкафа вместе со всем остальным. – Если судить по твоим манерам, можно прийти к выводу, что ты врач.

– Нет, – сказал Рэндалл, берясь за другой край одеяла, чтобы постелить его на пол. – Из меня не вышел бы такой хороший врач, как из тебя.

– А откуда ты знаешь, что я хороший врач? Вдруг я шарлатан? – взглянув снизу вверх на Рэндалла, спросила она.

– Ты? – Он покачал головой, помогая Флоримел стелить еще одно одеяло поверх пуховика. – Ничего подобного! Я слышал, что говорят нянечки, санитарки и прочая женская обслуга.

Флоримел подняла бровь.

– Что, правда? И что же они говорят?

– Хотят, чтобы ты принимала у них ребенка, когда им заблагорассудится обзавестись потомством.

– Серьезно?

Она бросила Рэндаллу подушку и взяла еще одну.

– Угу, – откликнулся он, подхватывая подушку и укладывая ее в изголовье импровизированного ложа.

– А что мужчины? – спросила Флоримел, собираясь кинуть следующую подушку.

Рэндалл вскинул руки, готовясь ее поймать.

– То же самое говорят.

– Как это? Хотят, чтобы я принимала у них роды?

Рэндалл сделал большие глаза.

– У их жен, подруг, понятное дело.

Флоримел внимательно на него посмотрела и пожала плечами.

– Полагаю, что это неплохо.

– Ну да. А еще они говорят… – Тут Рэндалл резко умолк и покачал головой. – Нет, лучше я сохраню это в тайне. А то вдруг ты застесняешься. Или обидишься.

– Нет уж, договаривай!

Рэндалл скорчил гримасу.

– Не могу.

– Нет, можешь! У меня же есть право знать, что обо мне говорят люди, которые со мной работают, разве нет?

– Уж и не знаю, честное слово.

– А я знаю! Имею. Если есть какие-то проблемы, касающиеся кого-то из сотрудников, мне следует быть в курсе дела.

– Кого-то! – воскликнул Рэндалл. – Не «кого-то», а очень многих сотрудников.

– Очень многих? – Флоримел широко распахнула глаза от удивления. – Тогда тем более!

– Но я не хочу никого подставлять.

– Неужели я стану кого-то травить?

– Обещаешь?

– Рэнди! Я требую, чтобы ты мне все рассказал!

Он не мог больше сдерживаться и широко ухмыльнулся. В глазах Флоримел горело негодование, и она едва не стучала ногой по полу. Сейчас она совершенно не походила на профессионально-выдержанную доктора Флоримел Спенсер. Сейчас она была родная дочь Роберта и Милдред Спенсер – пылкая и темпераментная. И Рэндалл осознал, что ему слишком уж нравится дразнить ее.

– Что ты вспыхиваешь как солома, доктор, – произнес он, с трудом сдерживая смех. – Расслабься, тебе не о чем беспокоиться. Коллеги-мужчины весьма высокого мнения о тебе.

Флоримел подозрительно посмотрела на него.

– Это не отговорка?

– Нет-нет, – заверил Рэндалл, хотя от ее сурового вида ему еще сильнее захотелось рассмеяться. – Нисколько. По правде говоря, они думают, что ты хитрюга.

Флоримел недоуменно моргнула.

– Хитрюга? Я?

– Угу.

Она внимательно поглядела на Рэндалла, словно пытаясь понять, не смеется ли он над ней. Затем, подняв подушку, запустила ею в собеседника.

– Вот что полагается некоторым хитрецам, – заявила она, когда подушка пришлась Рэндаллу точно в физиономию. – А сказать, что говорят о тебе нянечки и медсестры? – Тут она лукаво улыбнулась и повернулась к кровати. Впрочем, нет: вдруг ты застесняешься…

Только Флоримел сделала шаг, как в ее сторону полетела подушка.

– Ох, извините, доктор, – сказал Рэндалл и с деланным огорчением пожал плечами. – Промахнулся.

Кажется, не только ему доставляла удовольствие эта шутливая потасовка.

– Ах так! – выдохнула Флоримел, нагибаясь за подушкой. – Ну что ж, сам напросился…

– Подозреваю, что сегодня кто-то встал не с той ноги.

Флоримел сердито взглянула сначала на отца, а затем на брата, который сидел напротив. Дразнящий аромат свежесваренного кофе витал в воздухе, соблазняя нарушить медицинские предписания. Флоримел не сомневалась, что выглядит не лучшим образом – в старом домашнем буром платье, с нечесаными волосами, рассыпавшимися по плечам, – однако это не дает родным повода изводить ее насмешками.

– Не бывает «той» или «не той» ноги, – буркнула она.

Крепко проспав восемь часов, Флоримел, открыв утром глаза, обнаружила, что чувствует себя еще хуже, чем накануне вечером. Голова болела, все тело ныло. Подойдя к столу, Флоримел наклонилась, чтобы чмокнуть отца в щеку.

– Это доказано наукой, – закончила она.

– Что ж, отрадно слышать, – произнес Роберт, кивая и опуская газету ровно настолько, чтобы дочь могла его поцеловать. – Иначе мне пришлось бы заключить, что кто-то все же встал не с той ноги.

– Ух, профессор Спенсер, ваш дедуктивный метод… Должно быть, сегодня студенты особенно будут вам рады, – вздохнула Флоримел, хлопая отца по плечу.

Она обогнула стол и села рядом с братом. Ирония ее тона была искусственной, а вот угрюмость – настоящей.

– Что ж, доктор Спенсер, мы всегда можем обсудить, как именно следует вставать с кровати, если вам угодно, – откликнулся отец, глядя на дочь поверх газеты.

– Ладно, – уступила Флоримел. – Я так вижу, мы все сегодня утром немножко не в духе.

– Не удивляюсь этому, – заметил Джефри, беря с деревянной подставки-треножника стеклянный кофейник, чтобы налить сестре кофе. – Особенно если вспомнить, какой шум вы подняли ночью. – Он искренне удивился, когда Флоримел отрицательно помотала головой. – Что такое? Ты не хочешь кофе? Вот не думал, что доживу до этого дня!

– Ужасно смешно, – фыркнула Флоримел, небрежно взмахнув рукой. Она не должна выходить из себя, как вчера с Синди. – Может быть, если бы ты пил меньше кофе, то ничего не слышал бы этой ночью и крепко спал.

– Хорошенькое «ничего»! – воскликнул Джефри. – Да вы бы мертвеца разбудили.

Роберт Спенсер посмотрел на детей поверх газеты.

– Джефри, ты уверен, что об этом стоит извещать всех?

– Пап, да они подушками дрались! – И Джефри рассмеялся, откинувшись на спинку стула. – Я еще не настолько стар, чтобы забыть характерный звук ударов.

– Подушками дрались? – Мистер Спенсер перевел взгляд на дочь, изогнув бровь. – Вы с Рэндаллом кидались подушками?

Флоримел поставила локти на стол и оперлась подбородком о переплетенные пальцы. Она вспомнила, какое выражение лица было у Рэндалла, когда засветила ему по физиономии подушкой, и улыбнулась. Вряд ли случившееся можно назвать полноценным подушечным боем, однако это сражение избавило обоих от чувства неловкости. Ну, не то что бы избавило, конечно…

– Есть вещи, которые не перестаешь любить, – заметила она, обращаясь к Джефри.

– И это моя дочь, дипломированный врач… – пробормотал Роберт, покачав головой и возвращаясь к чтению газеты. – И кто же начал?

Флоримел покосилась на брата. Тот рассмеялся.

– Я тоже задавал себе этот вопрос! – Джефри поднес к губам чашку с кофе. – Бедняга Рэнди, кажется, мне следует его кое о чем предупредить.

Флоримел с тоской смотрела, как брат пьет кофе. Со времени учебы в колледже кофе стало существенной частью ее рациона, и не было утра за прошедшие три месяца, чтобы ей не хотелось начать его с кофе. Возможно, именно по этой причине, наблюдая, как Джефри отпивает ароматную черную жидкость, она почувствовала себя весьма странно. Чудесное благоухание, еще мгновение назад такое манящее, вдруг превратилось в облако отравляющего и удушающего газа.

– Уж и не знаю, как сказать подипломатичнее, – изрек Джефри, приглядываясь к сестре, – но ты, малышка, выглядишь не очень-то хорошо. Ты здорова?

– Вполне, – упрямо произнесла Флоримел, игнорируя лихорадочное биение сердца. – Совершенно здорова.

Джефри перестал улыбаться.

– Ты уверена?

Она сделала глубокий вдох, тяжело сглотнула. Странное ощущение оставило ее так же внезапно, как и появилось.

– Конечно, уверена, – сказала Флоримел, откидываясь на спинку стула.

Она осталась довольна своим спокойным прохладным тоном – именно так доктор Спенсер разговаривает с пациентами, когда нужно держать под контролем собственные эмоции. Сейчас явно такой случай.

– Знаешь, смотрю я на тебя, и мне кажется, что ты несколько осунулась, – заметил Роберт, опуская газету и снимая очки для чтения. – Может, ты подхватила какую-нибудь инфекцию?

– Ничего я не подхватила, – возразила Флоримел с глупым смешком.

– Ну, тут никогда нельзя сказать наверняка, – произнес отец тоном умудренного старца. – Где и водиться микробам, как не в кабинете врача?

– Ой, ну просто бабушкины сказки какие-то, – фыркнула Флоримел и небрежно отмахнулась.

– Но всем известно, что врачи – самые плохие пациенты, – вмешался Джефри.

– Всем известно, – насмешливо повторила Флоримел и скептически посмотрела на брата. – Звучит ужасно научно.

Роберт сложил газету.

– Тебя лихорадит?

– Нет, – ответила Флоримел и сухо рассмеялась. – У меня нет температуры, и я не больна. Но если вы от меня не отстанете, я вернусь обратно в постель.

– Кто к тебе пристает, дорогая?

Все трое оглянулись на голос: Милдред вошла в столовую, надевая через голову передник. Флоримел никогда раньше не испытывала такого сильного облегчения при виде матери, как сейчас.

– Они меня обижают, – пожаловалась она, когда Милдред наклонилась обнять дочь. – Стоит мне выйти к столу нечесаной, как они поднимают шум, словно я зарезала кого-то.

Милдред выпрямилась и вопросительно посмотрела на мужчин.

– Кто тут обижает мою малышку?

– Я всего-навсего указал нашему доктору на то, что у нее больной вид, – заметил Джефри.

Милдред сделала шаг назад и встревоженно спросила:

– Ты болеешь?

– Не болею я, – ответила Флоримел, раздраженно выдохнув.

– Температуры нет, – объявила Милдред, положив ладонь на лоб дочери.

– Я всего лишь не выспалась, вот и все, – откликнулась она и сняла руку матери со своего лба.

– Еще бы, надо было дольше подушками драться, – ехидно заметил Джефри.

Милдред одарила сына недоуменным взглядом.

– Какими подушками?

– Никакими! – отрезала Флоримел. – Температуры у меня нет, насморка тоже. Вообще ничего. Я прекрасно себя чувствую.

Милдред подняла за подбородок лицо дочери и внимательно пригляделась.

– Лично я совершенно не понимаю, о чем говорят наши мужчины. По мне, выглядишь ты прекрасно. – Мать прищурилась. – Я бы даже сказала, просто сияешь.

– Ух ты, сияет! Интересные дела, – произнес Джефри, подняв бровь. – Может, нас кое о чем теперь поставят в известность? Не собираешься ли ты сделать торжественное заявление?

Флоримел изо всех сил попыталась сохранить на лице улыбку, чувствуя, однако, как по спине бегут мурашки. Джефри всего лишь подразнивал сестру, не имея никакого понятия о том, что его догадки соответствуют истине.

– Я вас тоже очень люблю, – сухо ответила она, бросив на брата и на отца холодный взгляд. – Да вы и сами это знаете.

Милдред рассмеявшись похлопала дочь по щеке.

– Уж если это не сигнал к началу завтрака, то я и не знаю, что это. – Она направилась в кухню. – Хороший завтрак улучшает самочувствие.

– Смотри-ка, кого мы нашли в коридоре! – объявила тетя Джейн, входя в столовую рука об руку с Брайаном и Рэндаллом. – Вот вам голодный зять, накормите его.

Флоримел обернулась и поймала взгляд Рэндалла. Неожиданно она увидела свое старое платье и нечесаную шевелюру в новом свете. «Муж» еще спал, когда она поднялась, что вряд ли было случайностью: вчерашний день и прошедшая ночь дались им нелегко. Сражение на подушках помогло избавиться от неловкости лишь на некоторое время. Они по очереди воспользовались ванной, пожелали друг другу спокойной ночи и тут поняли, что напряжение никуда не делось, напротив, только возросло. Если бы за годы учебы Флоримел не обзавелась привычкой засыпать когда угодно и где угодно, она бы и глаз не сомкнула. Но по крайней мере, ночью было темно. Встретиться же с Рэндаллом при свете дня Флоримел была не готова, поэтому и сбежала из спальни, прежде чем он проснулся.

– Всем доброго утра, – сказал Рэндалл, поднимая руку в знак приветствия. Потом перевел взгляд на Флоримел и улыбнулся: – Доброе утро.

– Ой, да ладно, чего смущаться! – воскликнула тетя Джейн. – Неужели присутствие родственников помешает мужу поцеловать жену?

Очень хорошо, что милая тетя оказалась вне пределов досягаемости племянницы, а то бы та ее немедленно удушила. Флоримел вдруг захотелось отмотать день на начало, чтобы все было иначе: потому что пока все происходящее больше напоминало дурной сон. Но самое скверное это то, что Рэндалл – вид у него был такой же смущенный, как, наверное, у самой Флоримел, – направился к ней.

– Доброе утро, – снова сказал он, опуская руку на ее плечо и целуя в макушку.

Флоримел подняла на него глаза, жалея, что не может извиниться за своих родственников.

– Доброе утро.