Текст книги "Второе признание (ЛП)"

Автор книги: Рекс Стаут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 9

– Прежде всего надо решить вот что, – сказал я, – видел я тело или нет? Если видел, тут есть телефон, но все распоряжения надо отдавать быстро, до появления полиции. Если я ничего не видел, можно не спешить. Тело лежит под кустом с внешней стороны дороги, его могут не обнаружить еще неделю, разве унюхают собаки. Так что?

– Мне нужны подробности, – сварливо пробурчал Вулф. – Как там оказался ты?

Я рассказал. Мой вопрос требовал срочного ответа, по крайней мере, лично для меня, и не хотелось тратить время на всякие мелочи вроде остановки у конюшни, чтобы пересчитать лошадей, но я не опустил ни одной существенной детали, например, почему уход Гвен из дому расстроил Медлин или как я решил проблему отпечатков пальцев на бумажнике. Все изложил сжато и четко. Когда я закончил, он задал только три вопроса:

– У тебя не возникло мысли, пусть даже смутной, пусть даже ничем не подтвержденной и ничем не спровоцированной, что мисс Сперлинг провела тебя мимо этого места намеренно?

– Нет.

– Можно ли по отпечаткам ног вблизи тела определить, какой обувью они сделаны?

– Точно не скажу, но сомнительно.

– Можно ли как-то отследить твой путь из чащи к телу и обратно?

– Тот же ответ. Дейви Крокетту*, может, такое и по силам, но в ту минуту я о нем как-то не думал, да и вообще там стояла кромешная тьма.

* Американский охотник и следопыт начала XIX века.

Вулф фыркнул:

– Мы не на своей территории. Рисковать нельзя. Созови их всех сюда – всех Сперлингов. За сестрами сходи сам, иначе младшая может не прийти. Просто созови их, новость я объявлю им сам. Сначала приведи сестер, а остальных уж потом, когда вернешься. Мистер Сперлинг раньше других мне здесь не нужен.

Я приступил к делу немедля, не тратя даром времени. Мне приходилось созывать народ по команде Вулфа, и на сей раз эта работа была совсем не обременительной, к тому же затрагивала мои личные интересы. Надо понимать, на вопрос, видел ли я тело, Вулф решил ответить «да», и в этом случае, чем раньше в ход пойдет телефон, тем будет лучше. Со своей стороны Вулф сделает все, что надо, тут сомневаться не приходилось, но я ведь и сам вырос из коротких штанишек, имею право голоса и знаю, как набирать номер телефона. Есть масса поступков, к которым полицейские относятся отрицательно, в частности, им очень не нравится, когда кто-то считает, что обнаруживание трупа – его личное дело.

С девушками проблем не возникло. Я сказал Гвен, что Вулфу только что стало доподлинно известно – Рони не приедет, Вулф хочет сказать ей об этом сам, и никаких возражений не возникло. С остальными домочадцами все тоже прошло без сучка без задоринки. Джимми внизу играл в пинг-понг с Конни, его привела Медлин. Мистер и миссис Сперлинг сидели в гостиной с Уэбстером Кейном и Полом Эмерсоном, и я сказал им, что Вулф просит их уделить ему минутку внимания. Не всех их, а только Сперлингов.

Стульев в спальне на всех не хватило, и для разнообразия Вулфу пришлось выступать перед частично стоящей аудиторией, нравилось ему это или нет. Сперлинг всем видом показывал, что сыт по горло затянувшимся ожиданием – уже семь часов, – речь шла о его делах, а важное решение должен был принимать кто-то другой, пусть даже его дочь; он хотел взять бразды правления в свои руки после первых же слов Гвен, но Вулф осадил его. Он атаковал собравшихся категоричным вопросом:

– Мы сегодня сошлись на том, что обсуждаем очень серьезное дело. Правильно?

Все согласились.

Он кивнул:

– Сошлись. Так вот, положение изменилось, и стало оно более серьезным или, наоборот, упростилось, я не знаю. Потому что не знаю, какой мистер Рони более опасен – живой или мертвый? Сейчас он мертвый.

Существует теория, что это эффектнейший трюк – объявить о чьей-нибудь смерти группе людей, среди которых может находиться убийца, и наблюдать за их реакцией. На практике я еще не видел, чтобы кому-нибудь, включая мистера Вулфа, удавалось таким способом добраться – выражаясь языком бейсбола – до первой базы, но теоретически в этом что-то есть, поэтому я внимательно наблюдал за собравшимися, и Вулф, без сомнения, делал то же самое.

Они все зашумели, что-то забормотали, но никто не закричал, не упал в обморок, ни за что не ухватился, чтобы удержаться на ногах. Если обобщить, все были просто сбиты с толку и выглядели искренне озадаченными, но – повторюсь – теория остается теорией, даже самая популярная.

– Вы говорите о Луисе? – спросила Гвен.

Вулф кивнул:

– Да, мисс Сперлинг, Луис Рони мертв. Мистер Гудвин наткнулся на его тело примерно час назад, когда имеете с вашей сестрой искал вас. Оно лежит под кустом, неподалеку от места, где они нашли вас. Кажется…

– Значит… значит, он все-таки приехал!

Бессердечие тут не причем. Я не назвал бы Гвен бессердечной. Просто шоковая новость устроила в ее голове затор, первой из которого по чистой случайности выбралась эта не очень существенная мыслишка. Я увидел, что Медлин метнула на сестру быстрый взгляд. К остальным начал возвращаться дар речи, Вулф, однако, пресек их вопросы резко вскинутой ладонью.

– Подождите. У нас мало времени…

– От чего он умер? – все-таки задал вопрос Сперлинг.

– Я как раз хотел об этом сказать. Похоже, его сбила машина, потом тело оттащили с дороги и спрятали в кустах, но полной уверенности нет, требуется расследование. Тело пролежало в кустах недолго, не больше двух часов, когда его нашли. О случившемся надо немедленно сообщить в полицию. Я думаю, мистер Сперлинг, сделать это вы предпочтете лично. Так будет лучше.

Гвен затрясло мелкой дрожью. Медлин взяла ее за руку, отвела к постели и уложила, рядом с ней, пытаясь чем-то помочь, был Джимми. Миссис Сперлинг лишилась дара речи.

– Вы хотите сказать… – Сперлинг осекся. Либо он не желал верить услышанному, либо отменно умел держать себя в руках. – По-вашему, его убили?

– Не знаю. Убийство подразумевает умысел. Если после расследования полиция решит, что совершено убийство, им все равно придется это доказать. Тогда, разумеется, начнутся обыденные поиски мотива, средств, возможностей… если вы с этой процедурой еще не знакомы, боюсь, очень скоро придется познакомиться. Куда вы собираетесь звонить – в окружную полицию или в полицию штата? Это на ваше усмотрение. Но откладывать звонок не советую. Тогда вы…

Дар речи к миссис Сперлинг наконец вернулся:

– Но это же… какой кошмар! Прямо здесь, у нас дома! Почему вы не утащили его куда-нибудь… подальше отсюда… оставили бы его там…

На нее никто не обратил внимания. Сперлинг спросил Вулфа:

– Вы знаете, что он здесь делал?

– Я знаю, как он здесь оказался. Ему позвонила ваша дочь и попросила приехать.

Сперлинг подскочил к постели.

– Это правда, Гвен?

Гвен не ответила. Вместо нее подала голос Медлин:

– Да, папа, правда. Она решила его бросить, но прежде все ему высказать.

– Надеюсь, – вступил Вулф, – что предложение вашей жены не нуждается в комментариях по многим причинам. От станции он взял такси…

– Предложения моей жены редко нуждаются в комментариях. А без полиции никак не обойтись? Я знаю одного доктора…

– Исключено. Выбросьте из головы.

– Вы специалист. Они решат, что это убийство?

– Специалисту нужны факты, а их пока не достаточно. Но прогноз сделать могу: да, они решат, что это убийство.

– Может быть, вызвать адвоката?

– Чуть позже. Он вам скорее всего понадобится, а то и не один, – Вулф помахал пальцем. – Дольше откладывать нельзя, сэр. У меня и у мистера Гудвина есть определенные обязательства как у граждан и лиц, имеющих лицензии частных детективов.

– У вас есть определенные обязательства передо мной. Я ваш клиент.

– Не беспокойтесь, мы об этом прекрасно помним. Мистер Гудвин обнаружил труп со следами насилия в одиннадцать часов и был обязан сообщить об этом властям немедленно. Сейчас уже за полночь. Мы сочли возможным немного оттянуть время, чтобы вы смогли сориентироваться в обстановке. Боюсь, сейчас я принужден настаивать.

– Черт подери, мне надо подумать!

– Позвоните в полицию и думайте, пока они будут ехать.

– Нет! – Сперлинг цапнул стул и сел на его краешек, вплотную к Вулфу. – Вот что. Я нанял вас по делу сугубо конфиденциальному и хочу, чтобы таковым оно и оставалось. Не вижу, зачем его предавать огласке. Я обратился именно к вам, как к привилегированному…

– Нет, сэр, – Вулф был неумолим, – я не член коллегии адвокатов, а детективы, сколько бы вы им не платили, к привилегированному сословию не относятся.

– Но вы…

– Прошу вас, не надо. Вы считаете, что, если я перескажу наш с вами сегодняшний разговор, любой здравомыслящий человек решит – у всех вас, за одним исключением, было достаточно причин желать мистеру Рони смерти. Вы правы: здравомыслящий человек решит именно так. И мысль об убийстве почти наверняка придет ему в голову первой; и какую бы роль вы не играли в жизни местной общины, вы и ваша семья попадете в исключительно трудное положение. Увы, тут я ничего не могу поделать. Мне не раз доводилось укрывать от полиции важные сведения, но лишь когда я вел дело сам и чувствовал, что распоряжусь этими сведениями лучше, если подержу их при себе. Совсем другое…

– Черт подери, разве это дело вы не ведете?

– Нет. Работа, для которой вы наняли меня, закончилась, и я очень этому рад. Помните, как я определили цель? Так вот, она уже достигнута, хоть и надо признаться, без моих…

– Тогда я нанимаю вас выполнить другую работу. Я хочу, чтобы вы расследовали обстоятельства смерти Рони.

– Я бы не советовал вам этого делать. Ничего хорошего…

– Я вас нанимаю.

Вулф покачал головой:

– Вы просто паникуете и сами не знаете, чего хотите. Если мистера Рони убили и я возьмусь за выяснение обстоятельств его смерти, я найду убийцу. Не исключаю, что вы будете рвать на себе волосы и проклинать тот час, когда впервые меня увидели.

– Я вас нанимаю.

Вулф пожал плечами:

– Это я уже слышал. Ваша сиюминутная проблема – скрыть наш разговор от полиции, так как вы, будучи самоуверенным забиякой, свои проблемы привыкли решать, едва они возникают. Но вы не можете нанять меня сегодня, а завтра уволить. Вы знаете, как я поступлю, если вы отважитесь на такое.

– Знаю. Увольнять вас я не собираюсь. Я вас нанимаю расследовать убийство мистера Рони. – Сперлинг поднялся. – Сейчас позвоню в полицию.

– Минутку! – в голосе Вулфа слышалось раздражение. – Теперь вы спешите как на пожар. Неужели не понимаете, насколько это щекотливое дело? Ведь в разговоре участвовали семь человек…

– Этим мы займемся после того, как я позвоню.

– Э нет. Я займусь этим сейчас, – Вулф стрельнул глазами в одну сторону, в другую. – Прошу всеобщего внимания. Мисс Сперлинг?

Гвен лежала лицом вниз на постели, рядом на краешке сидела Медлин.

– Хоть сейчас можно на нее не рычать? – вспылила Медлин.

– Постараюсь. Но поговорить с ней я должен. И не только с ней, а со всеми вами.

Гвен уже садилась.

– Не беспокойтесь обо мне, – сказана она. – Я слышала все до последнего слова. Папа снова вас нанял, чтобы… о господи! – Глаза ее, к счастью для Вулфа, были сухи – слезы могли слегка выбить его из колеи; все же она была явно в растрепанных чувствах. – Продолжайте, – разрешила она.

– Вы знаете, – деловито заговорил Вулф, – какое сложилось положение. Прежде всего мне нужен четкий ответ на следующий вопрос: кто-нибудь из вас пересказывал кому-либо наш разговор в библиотеке целиком или частично?

Все дружно ответили «нет».

– Это очень важно. Каждый из вас абсолютно уверен, что ничего не сболтнул?

– Конни… – Джимми пришлось откашляться. – Конни выпытывала. Так, из любопытства. – Вид у него был несчастный.

– Что вы ей сказали?

– Да так, почти ничего.

– Черт подери, поточнее нельзя? – взорвался Сперлинг.

– Правда, папа, почти ничего. Кажется, я упомянул Луиса, но ни словом не обмолвился насчет Икса и всего прочего.

– Иногда мне кажется, что у тебя в голове опилки, – Сперлинг глянул на Вулфа: – Позвать ее?

Вулф покачал головой:

– Ни в коем случае. Придется пойти на риск. Это все? Больше никто ни с кем не делился?

Все снова сказали «нет».

– Прекрасно. Полиция станет задавать вопросы. Особенно их заинтересует мое здесь присутствие – мое и мистера Гудвина. Я скажу, что мистер Сперлинг заподозрил мистера Рони, ухажера ее дочери, в принадлежности к коммунистической партии…

– Нет! – возразил Сперлинг. – Ни за что! Это уж слишком…

– Чепуха! – с отвращением заявил Вулф. – Стоит им запросить Нью-Йорк, а они это сделают наверняка, сразу выяснится, что вы нанимали мистера Баскома и с какой целью, и что дальше? Нет. Эту кость им придется отдать. Я скажу им о вашем подозрении, вы наняли меня, чтобы подтвердить его или развеять. Вы решили принять естественную и разумную меру предосторожности, не более того. Не успел я взяться за дело, послав к вам мистера Гудвина и подключив к работе троих своих людей, как кто-то в середине ночи обрушил шквальный огонь на мою оранжерею и причинил ей серьезный ущерб. Я подумал: весьма вероятно, что этот разбой – дело рук мистера Рони и его товарищей; они испугались, что я могу разоблачить его и дискредитировать, и решили меня припугнуть.

Поэтому сегодня – вернее, вчера – я приехал сюда обсудить этот вопрос с мистером Сперлингом. Он собрал всю семью – дело, что ни говори, семейное, – и мы расположились в библиотеке. Я сказал, что настаиваю на компенсации, хочу, чтобы он оплатил ущерб, нанесенный моей оранжерее. Весь разговор в библиотеке свелся к препирательству между мистером Сперлингом и мной по этому поводу, ни о чем другом речи не было. Все остальные просто молчали – по крайней мере, ничего существенного не говорили. Вы все оставались в комнате, потому что подняться и уйти вроде бы не было причины. Вот и все.

Вулф обвел всех взглядом:

– Что скажете?

– Сойдет, – согласился Сперлинг.

Медлин изо всех сил старалась сосредоточиться. Наконец она задала вопрос:

– Но зачем вы оставались здесь весь вечер?

– Хороший вопрос, миссис Сперлинг, но объяснить свое поведение я как-нибудь сумею. Я сказал, что никуда не уеду, пока не получу денег или, по крайней мере, твердого обещания их выплаты.

– А Гвен? Ведь она вызвала Луиса по телефону!

Вулф взглянул на Гвен:

– Что вы ему сказали?

– Какой ужас, – прошептала Гвен. Она во все глаза смотрела на Вулфа, будто не могла поверить, что он стоит перед ней собственной персоной. Она повторила, уже громче:

– Какой ужас!

Вулф кивнул:

– Да, тут вряд ли возразишь. Не помните, что вы ему сказали?

– Естественно, помню. Сказала, что нам нужно повидаться, а он ответил, что у него кое-какие дела и в лучшем случае он приедет поездом, который уходит с вокзала в восемь двадцать. В Чаппакуа приходит в девять двадцать три.

– О том, что произошло, вы ему не сказали?

– Нет… и не собиралась. Просто хотела лично сказать ему – мы расстаемся.

– Раз так, это скажете и полиции. – Вулф повернулся к Медлин: – Вы приучены к порядку, миссис Сперлинг, и хотите, чтобы все было разложено по полочкам. К сожалению, так не получится. В нашем уравнении слишком много неизвестных. Все вы должны уяснить одно: разговор в библиотеке свелся исключительно к нашему спору насчет оплаты ущерба, нанесенного моей оранжерее. В остальном можете строго придерживаться фактов. Не сделаете этого – быть беде. Возможно, ее и так не миновать, если в убийстве мистера Рони заподозрят кого-то из вас и если среди допрашивающих окажется первоклассный знаток своего дела, но лично я на это не рассчитываю – будем надеяться на благосклонность судьбы.

– Я никогда не умела врать, – несчастным голосом призналась миссис Сперлинг.

– Черт подери! – вскричал Сперлинг, впрочем, без особой злобы. – Хватит рассуждать, иди-ка лучше спать.

– Прекрасная мысль, – снизошел до похвалы Вулф. – Послушайтесь мужа, мадам. – Он повернулся к Стерлингу: – А теперь, если не возражаете…

Председатель правления направился к телефону.

Глава 10

На следующее утро, во вторник, в одиннадцать часов окружной прокурор округа Вестчестер Кливленд Арчер сказал Джеймсу Сперлингу:

– Да, история весьма прискорбная. Весьма.

В другом случае на месте Арчера почти наверняка сидел бы кто-нибудь из его помощников, но… вызывали уважение и размеры усадьбы Стоуни Эйкрз, и количество комнат в доме, и сумма ежегодно выплачиваемого Сперлингом налога. И то, что Арчер приехал лично, меня не удивило. До этого мы с Кливлендом Арчером пересекались несколько раз, последняя встреча – в Катона, по делу Питкэрна. Это был пухлый, круглолицый крепыш, отличить местного жителя от заезжего мог за десять миль – в целом мужик неплохой.

– Весьма прискорбная, – повторил он.

Никого из обитателей дома не стали держать всю ночь – даже меня, нашедшего тело. Первой прибыла полиция штата, за ними – двое местных ищеек из Уайт-Плейнса, они дотошно, но без грубости, всех допросили и предложили идти спать – всем, кроме меня. Меня выделили из общей массы не только потому, что я нашел тело, – хотя это уже серьезная причина – просто на месте лейтенанта Кона Нунана я бы сделал то же самое, не упустил случая копнуть поглубже. Он работал в полиции штата и до конца жизни не забудет, как я помог Вулфу сделать из него осла в деле Питкэрна. Прибавьте сюда, что на роду ему было написано служить охранником на рабовладельческой ферме, но судьба по ошибке забросила его совсем в другую страну, и вы поймете, какие мысли забродили у него в голове, когда, приехав сюда, он увидел Вулфа и меня. Он был горько разочарован, узнав, что Вулфа нанял Сперлинг, – как ни крути, а надо помнить о вежливости. Это был кряжистый, высоченный здоровяк, обожал свою форму и считал себя совершенно неотразимым. Около двух часов один из окружных орлов – старшим здесь на самом деле был он, потому что труп обнаружили не на шоссе, принадлежавшем штату, а на территории округа – отпустил меня спать.

Проспав пять часов, я оделся, спустился вниз и позавтракал вместе со Сперлингом, Джимми и Полом Эмерсоном. Эмерсон выглядел обычным кислятиной, но уверял, что чувствует себя прекрасно, ибо попал в столь необычные обстоятельства. Он якобы не помнил, когда последний раз крепко спал, – изводит бессонница – но в прошлую ночь вырубился мгновенно, едва голова коснулась подушки, и спал без задних ног. Видимо, заключил он, перед сном ему требуется стимулятор в виде убийства, только где взять его так часто? Джимми предпринимал робкие попытки разрядить обстановку, рассказывал дурацкие анекдоты, но Сперлинг его не слушал, а я торопился покончить с едой, чтобы отнести поднос с завтраком в комнату Вулфа.

Оттуда я позвонил Фрицу и узнал, что Энди с компанией уже трудятся на крыше и все идет как положено. Я сказал, что не знаю, когда мы объявимся, Солу велел быть на связи, но если он хочет подышать свежим воздухом, возражений нет. Я рассудил так: ему и Рут больше ничего не угрожает, а раз Рони умер, то опознать в них бандитов не сможет никто, кроме меня. Еще я сказал Солу, что нелепый случай отнял жизнь у друга семьи Сперлингов, и Сол, как впоследствии и Арчер, заметил, что это весьма прискорбно.

Тем временем Вулф расправился с содержимым подноса, я отнес его вниз и огляделся. Медлин на западной террасе поглощала клубнику, тост и кофе, дул утренний ветерок, и на ее плечи была накинута кофта. Видно было, что в отличие от Пола Эмерсона, убийства отнюдь не влияют на ее сон благотворно. Еще раньше у меня возник любопытный вопрос: как поведут себя ее глаза без специальной команды мозга, когда мозгу будет совсем не до этого? Какими я увижу ее глаза: широко распахнутыми или полузакрытыми? Оказалось, что широко распахнутыми, хотя веки набухли, а белки глаз слегка затуманились.

Медлин сообщила: пока я был наверху, здесь кое-что произошло. Приехали окружной прокурор Арчер и глава местных детективов Бен Дайкс, сейчас они сидят в библиотеке со Сперлингом. Помощник окружного прокурора беседует с Гвен в ее комнате. Миссис Сперлинг с сильной мигренью осталась в постели. Джимми пошел в гараж, хотел сгонять по своим делам в Маунт Киско, но не тут-то было – пять машин Сперлингов еще не прошли официальной проверки. Пол и Конни Эмерсон решили было, что в сложившихся обстоятельствах гости дома – это ненужная обуза и им лучше уехать, но Бен Дайкс настойчиво попросил их остаться; к тому же их машина тоже пока не прошла официальной проверки. Какой-то лихой журналист из Нью-Йорка пробрался к самому дому, перемахнув через забор и добравшись леском до лужайки, но там его отловил полицейский штата.

Похоже, визит полиции отнюдь не пройдет на уровне «здравствуйте – до свиданья», несмотря на размер дома, участка, диковинные деревья, кусты и три тысячи роз. Я оставил Медлин на террасе допивать третью чашку кофе, а сам пошел к стоянке позади живой изгороди, где я запарковал мой седан. Он был на месте, а рядом два ученых типа из лаборатории знакомились с ним поближе. Я понаблюдал за ними некоторое время, не удостоившись толком и взгляда с их стороны, потом пошел дальше. Я уже сворачивал за угол, когда сообразил – чего-то не хватает. А как сюда добрались все эти законники? Пешком что ли? Или верхом? Интересно. Я обошел дом и двинул вниз по подъездной дорожке. В свете яркого июньского солнца пейзаж оказался совершенно не таким, как во время моей вечерней прогулки с Медлин. Сама дорожка была идеально гладкой, а вчера вечером я и шага не мог сделать, чтобы не наступить ей на мозоль или бородавку.

Подойдя к мостику через ручей, я получил ответ на свой вопрос. В пятнадцати шагах от мостика по эту сторону ручья прямо посреди дороги стояла машина, другую оставили непосредственно на мосту. Ученая братия ползала на карачках возле обочины, в пространстве между двумя машинами. Значит, вчера ночью они что-то нашли и хотели сохранить это «что-то» для дневного осмотра, а посему перекрыли проезд, в том числе и для машины окружного прокурора. Что ж, за это их можно похвалить. Меня всегда обуревала жажда знаний, поэтому я подошел поближе и принялся с глубочайшим интересом наблюдать за их манипуляциями. Один из них, видимо, не ученый, а начальник – он просто стоял и смотрел, – обратился ко мне с вопросом:

– Собираете улики?

– Нет, сэр, – ответил я. – Просто учуял запах крови, а мой дедушка был людоед.

– А-а, понятно, хохмач. Вы нам здесь не нужны. Гуляйте.

Желания вступать в спор у меня не было, я просто продолжал стоять и смотреть. Самое малое минут через десять он напомнил:

– Я же сказал: «Гуляйте».

– Да, я слышал. Я подумал, вы шутите: у меня есть друг-адвокат, и я знаю, что пока никакого закона не нарушил, и вообще это как-то глупо, – я откинул голову и дважды потянул носом воздух. – Куриная кровь. Ее явно пролили петушок, страдавший катаром верхних дыхательных путей. По правде говоря, я детектив.

У меня возникло желание пойти глянуть в кусты, где я нашел Рони, – сегодня это место казалось куда ближе к дороге, чем вчера вечером, – но я подавил это желание, не ровен час, вспыхнет серьезная свара, а новые враги мне сейчас ни к чему. Начальник яростно скалился на меня. Я дружелюбно ему улыбнулся и вернулся к дому.

Преодолев три ступеньки, я поднялся на широкую террасу перед домом, и навстречу мне шагнул официальный представитель властей штата, одетый в форму.

– Вы Гудвин?

Пришлось в этом сознаться.

Он мотнул головой в сторону:

– Вас ждут в доме.

Я вошел, пересек вестибюль и оказался в холле. Проходившая мимо Медлин увидела меня и остановилась:

– Вас ищет ваш босс.

– А-а, слизняк. Где он, наверху?

– Нет, в библиотеке. Они послали за ним и вас жаждут заполучить тоже.

Я отправился в библиотеку.

На сей раз Вулф не восседал в лучшем кресле – видимо, когда он вошел в комнату, оно уже было отдано Кливленду Арчеру. Но и Вулфу досталось вполне сносное, к тому же на маленьком столике у его локтя красовался поднос со стаканом и двумя бутылками пива. Сперлинг стоял, но когда я подтащил кресло и присоединился к собравшимся, уселся тоже. Арчер, сидевший за столиком с какими-то бумагами, живо вспомнил, что мы уже встречались, понимая: вдруг мне взбредет в голову купить участок земли в Вестчестере и получить в этом округе право голоса?

Вулф сказал, что у Арчера есть ко мне вопросы.

Арчер, в котором не было ни капли воинственности, кивнул мне:

– Да, я хочу кое во что внести полную ясность. В воскресенье вечером на вас и Рони устроили засаду в районе Хотчкисс-роуд.

Интонация не была вопросительной, но я горел желанием помочь и с готовностью это подтвердил.

– Понимаете, это совпадение, – объяснил Арчер. – В воскресенье вечером его огрели по голове и ограбили, а в понедельник вечером задавили насмерть машиной. Какая-то эпидемия насилия. Отсюда возникает вопрос: нет ли здесь связи?

– Если этот вопрос ко мне, то мне про такую связь ничего не известно.

– Допускаю. Но имеются обстоятельства… не скажу «подозрительные», но, во всяком случае, немного странные. Когда вы сообщили о случившемся в полицию штата, вы назвали неверное имя и дали неправильный адрес.

– Я сказал, что я – Гудвин.

– Не увиливай, – буркнул Вулф, наливая себе пиво.

– Наверное, вы знаете, – сказал я Арчеру, – что меня прислал сюда мистер Вулф, мой босс, и что мы с мистером Сперлингом договорились, как именно я представлюсь его семье и гостям. Когда я сообщал о случившемся полиции, Рони стоял рядом, и я подумал: не стоит окончательно сбивать его с толку, у него в голове и так сумятица.

– Сумятица?

– Как вы верно заметили, его огрели по голове. Он в то время еще полностью не оправился.

Арчер кивнул:

– Но и в этом случае давать полиции о себе неверные сведения не дело – такого следует по возможности избегать. Итак, на вас напали мужчина и женщина.

– Совершенно верно.

– Вы сообщили номер их машины, но машина с таким номером не зарегистрирована.

– Это меня не удивляет.

– Меня тоже. Вы никого из нападавших не узнали?

Я покачал головой.

– Вам не кажется, мистер Арчер, что вы напрасно тратите время? – я указал на лежавшие перед ним бумаги. – Там, наверное, уже все записано.

– Безусловно. Но теперь, когда сидевшего рядом с вами человека убили, в вашей памяти может всплыть что-то новое. Вы сами детектив, много где бываете, много кого видите. Может быть, вам вспомнилось, что этих мужчину и женщину вы уже где-то видели?

– Нет, сэр. Ведь это все-таки… извините. Нет, сэр, не видел.

– Почему вы и Рони отказались дать полиции ваши бумажники, чтобы они сняли отпечатки пальцев?

– Было поздно, мы хотели домой, и вообще казалось, что они просто действуют по инструкции, а на самом деле им наши бумажники ни к чему.

Арчер взглянул в лист бумаги.

– У Рони нападавшие забрали примерно триста долларов, у вас – более двухсот. Это точно?

– Что касается Рони, такую сумму назвал он. Что до меня – точно.

– На нем были дорогие ювелирные изделия: булавка для галстука, запонки и кольцо. Их не взяли. В багажнике лежали вещи, в том числе две дорогие фотокамеры. Их тоже не тронули. Вас это не поразило?

Я поднял ладонь:

– Послушайте, мистер Арчер. Вы знаете не хуже меня, что у этих типов – свои предрассудки. Да, кто-то берет все, что болтается без присмотра, – даже ваш пояс или подтяжки. А эти голубки предпочитают наличные – что тут поделаешь? Наличных они огребли больше пяти сотен. Вот удар по голове – тот меня действительно поразил. Сразил.

– Но следов на вашей голове не осталось.

– На голове Рони – тоже. Наверное, народ попался опытный.

– К доктору вы обращались?

– Нет, сэр. Я не знал, что, если тебя ограбили, в округе Вестчестер требуется справка от доктора. Наверное, в этом округе очень прогрессивные порядки. Постараюсь в следующий раз об этом не забывать.

– Можно и не иронизировать, Гудвин.

– Можно, сэр, – я улыбнулся ему. – И можно не проявлять столько трогательного сочувствия к человеку, которого огрели бейсбольной битой на шоссе, находящемся в вашей юрисдикции. Но все равно спасибо.

– Ладно, – он прищелкнул пальцами, отбрасывая эту неприятную тему. – Вы целое воскресенье ничего не могли взять в рот. Что с вами случилось?

Тут я действительно удивился. Вспомнил слова Вулфа о том, что не исключено, что среди допрашивающих окажется перворазрядный мастер своего дела. Этот внезапный вопрос не был свидетельством гениальности, но означал – кто-то вник в это дело со всей тщательностью.

– Вашим ребятам надо отдать должное, – с восхищением произнес я. – Не знаю, у кого из местной прислуги на меня зуб… может, они замышляли убийство третьей степени? Или это постарался кто-то из гостей?

Я наклонился вперед и негромко произнес: – Я выпил за вечер девять стаканов, и в каждом было что-то подмешано.

– Перестань фиглярничать, – пробурчал Вулф, ставя на стол пустой стакан.

– А что я должен говорить? – вскипел я. – Что это было пищевое отравление, когда здесь сидит хозяин?

– Девять стаканов – это вы загнули, – уточнил Арчер. – Вы выпили два или три.

– Хорошо, – сдался я. – Тогда, наверное, всему виной загородный воздух. Я только знаю, что у меня болела голова, а желудок предупреждал: все отгрузки прекратить. Теперь вы спросите, обращался ли я к доктору. Должен сказать, мистер Арчер, что я могу обидеться, а стоит мне обидеться, я начинаю умничать, а тогда уже можете обидеться вы. И чего мы этим добьемся?

Окружной прокурор засмеялся. Его манера смеяться резко отличалась от манеры Сперлинга, если тот гоготал, то этот подхихикивал. Но ему этот смех как будто подходил. Никто, однако же, его не поддержал, и, похихикав немного, он виновато посмотрел по сторонам и обратился к Джеймсу Сперлингу:

– Надеюсь, вы не думаете, что я отношусь к происшедшему без должной серьезности. Это весьма прискорбная история. Весьма.

– Еще бы, – согласился Сперлинг.

Арчер кивнул, как-то подергал губами:

– Весьма прискорбная. Буду с вами совершенно откровенным, мистер Сперлинг, тем более в присутствии мистера Вулфа, – ведь он по вашей просьбе продолжает действовать в ваших интересах. Обязательно докучать людям вашего положения и статуса – такой политикой моя служба не руководствовалась никогда. И я считаю, что это разумно. Мы рассмотрели вашу версию о том, что мистер Рони был сбит машиной насмерть где-то в другом месте, а потом тело привезли сюда и спрятали на вашей территории, но мы не можем… то есть мы выяснили, что все произошло иначе. Он сошел с поезда в Чаппакуа в девять двадцать три, таксист довез его до входа в ваши владения и видел, как он зашагал по дорожке. Мало этого, есть несомненные доказательства того, что он был убит, сбит машиной на вашей дороге, примерно в тридцати футах от моста, по эту сторону ручья. Эта версия еще разрабатывается, но улик уже достаточно. Если хотите, я пошлю за человеком, он посвятит вас в детали.

– Не надо, – сказал Сперлинг.