Текст книги "Броня Бедствия (ЛП)"

Автор книги: Рэки Кавахара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Хорошо… давай. У тебя ведь сегодня опять комитетская работа? Сообщи, как закончишь.

– Ага, понял.

Тут прозвенел звонок, и Тиюри, помахав рукой, ушла за своё место. Харуюки выпрямился и ещё раз посмотрел на журнал, отчаянно сопротивляясь желанию немедленно написать Такуму. Он и не смог бы этого сделать – на школьников подключение к глобальной сети не распространялось, и связаться с болевшим дома Такуму у него все равно не получилось бы.

«Все хорошо, мне просто кажется. Это я принимаю на себя удар от возникших в Брейн Бёрсте проблем. Ни Броня Бедствия, ни ISS комплекты, ни Ремнант не имеют к отсутствию Таку никакого отношения. Мы купим ему любимое мороженное со вкусом порошкового чая, а он улыбнётся нам из постели.»

Сказав эти слова самому себе, Харуюки закрыл окно. В следующий момент в класс бодро зашёл учитель, и начался очередной неспешный учебный день.

Глава 7

За время четырёх утренних уроков не произошло ничего необычного, и Харуюки ощущал, как беспокойство постепенно отпускает его.

Прозвенел приятный звонок, возвещавший о начале большой перемены, и Харуюки встал из-за стола. Он тут же начал мысленно спорить сам с собой на тему того, перекусит ли сегодня булочкой с соком или угостит себя свиным карри.

Увы, до конца культурного фестиваля, начинавшегося в конце июня, ему пришлось прекратить ежедневные обеды на пару с Черноснежкой в рекреации. Она, как зампредседателя школьного комитета, была завалена работой и, несмотря на свои слова о том, что занималась этим исключительно ради выгоды в Брейн Бёрсте, отлынивать не собиралась.

«Вот как я могу пировать, пока она так усердно трудится? Сегодня, пожалуй, перетерплю и возьму сэндвич со свининой и молоко… хотя, можно и сухариков прихватить…»

Обдумывая этот несомненно важный вопрос, он пошёл к заднему выходу из класса, как вдруг…

Дверь с шумом отъехала в сторону, и в класс широким шагом зашла фигура.

Изящные длинные ноги в чёрных чулках. Серая, как у других школьниц, юбка и совершенно чёрная рубашка с короткими рукавами. Карминовый галстук, указывавший на принадлежность к третьему классу, и ниспадающие чёрные волосы.

По правилам школы Умесато «рубашка школьной формы должна соответствовать образцовому дизайну и не быть цветной». Под «не цветным» цветом понимались любые серые оттенки – от белого до чёрного. Формально, серые и даже чёрные рубашки носить можно, но производитель школьной формы продавал исключительно белые, и все были вынуждены покупать именно их. Конечно, никто не мешал раскошелиться на рубашку, сделанную на заказ…

Но за всю тридцатилетнюю историю школы Умесато только у одной ученицы хватило смелости пойти на такое, отразить нападки со стороны учителей и доказать свою правоту школьным уставом.

И именно эта школьница стояла сейчас в двух метрах от Харуюки с горделивым видом и держала руки на поясе, освещая классную комнату своей красотой. Черноснежка.

Класс 2-C моментально затих, и в аудитории прозвучал величественный голос зампредседателя школьного совета:

– Председателю комитета по уходу за животными, выбранному из числа учеников этого класса – немедленно явиться в комнату школьного совета!

Через секунду послышались перешёптывания, и взгляды учеников сошлись на Харуюки. Они ещё не знали, что решительно (хоть и по ошибке) вступившего в комитет Харуюки избрали ещё и в председатели. Судя по всему, они восприняли появление Черноснежки как знак того, что Харуюки уже успел наломать дров. Сам же Харуюки вообще ничего не понимал.

Он неуверенно сделал полшага вперёд и сказал:

– Э-э… да?..

Черноснежка в ответ смерила его взглядом и сказала:

– Ты? Иди за мной.

«…«Ты»? Она ведь знает, что я председатель комитета по уходу. И я, на секундочку, её «ребёнок» и член её Легиона…» – пронеслись запутанные мысли в голове Харуюки, а Черноснежка за это время успела резко развернуться и, умудряясь отчётливо щёлкать обувью на резиновой подошве, направилась в коридор. Простояв на месте столбом полторы секунды, Харуюки опомнился и поспешил за ней.

Они спустились по лестнице и направились по коридору на запад, но Черноснежка за всё это время так и не обернулась. Они прошли мимо кабинетов девятиклассников и добрались до расположенной в самой глубине корпуса комнаты школьного совета. Черноснежка взмахнула рукой, и послышался щелчок мощного замка. Открыв дверь, она исчезла внутри комнаты.

Харуюки шумно сглотнул и прошёл через раздвижную дверь. Та сразу же закрылась. Вновь послышался щелчок замка.

Когда он был здесь позавчера, комната казалась тёплой от оранжевых лучей заходящего солнца, но теперь, в сером свете, доносившемся от облачных небес, даже воздух в ней казался холоднее. Черноснежка прошла до середины тусклой комнаты и, наконец, развернулась, строго посмотрев на Харуюки.

– Э-э… – едва слышно прошептал он и попытался улыбнуться, но его губы словно свело.

Хотя они и собирались здесь после уроков, Черноснежка не стала бы злоупотреблять служебным положением и использовать это помещение для личных разговоров во время большой перемены. А значит, она действительно находилась здесь на правах зампредседателя совета, вызвавшего председателя комитета по уходу. Харуюки понял, что, видимо, действительно успел где-то просчитаться.

А раз так, то нужно встретить наказание достойно. Решившись, Харуюки затих и стал ждать слов Черноснежки.

Прошло несколько секунд.

Черноснежка надула губы и щеки, а затем обиженно произнесла:

– Я всё знаю, Харуюки. Что тебя сегодня до школы подвезла крутая красотка на мотоцикле.

– …Что? – переспросил Харуюки, округлив глаза.

Черноснежка в ответ надулась ещё сильнее.

– Эй, только не пытайся меня обмануть. У меня есть доступ к утренним видеозаписям, и я могу их проверить. Надеюсь, ты понимаешь, насколько сильно я не хочу их смотреть?

– А, нет, э-э, п-п-п-погоди секундочку! – Харуюки пришлось замахать руками, чтобы вставить хоть слово. Затем он осторожно поинтересовался: – Так вот, что ещё за причина, по которой я должен явиться сюда как председатель комитета по уходу?

Черноснежка слегка покраснела и резко отвернула голову в сторону.

– Это просто отговорка, чтобы притащить тебя сюда.

«Да… с «не стала бы злоупотреблять» я погорячился.»

Харуюки пошатнулся, восстановил равновесие и вновь заговорил:

– Э-э… э-эм-м… по поводу того мотоцикла… ты её в реальной жизни не знаешь, но это офицер Проми, Блад Леопард…

– О?..

Харуюки увидел, как она вскинула бровь, и продолжил объяснять:

– Она пришла предупредить… то есть, проинформировать меня сегодня утром… на это ушло немало времени, поэтому затем она вызвалась меня подбросить. Я хотел отказаться, но она очень упрямая…

Выражение лица Черноснежки причудливо менялось, пока Харуюки рассказывал ей всё это, но в итоге она снова надулась и неожиданно произнесла:

– …Так нечестно.

– …Что?

– Харуюки, последний раз мы с тобой были наедине больше десяти дней назад! С тех пор я терпела, чтобы не мешать своей работе в школьном комитете, а ты… то вместе с Уиуи ухаживаешь за животными, то вместе с ней исследуешь Имперский Замок, то катаешься с девочками из других Легионов…

– П… прости, – сказал он и склонил голову. Он не знал, за что именно извиняется – это был просто рефлекс. Явно недовольная Черноснежка подошла, остановилась точно перед ним и прошептала:

– Хочешь извиниться? С тебя один бёрст поинт и 1,8 секунды твоего времени.

– Э? Х… хорошо, – удивлённо отозвался Харуюки.

В следующий момент в руках Черноснежки сверкнул неизвестно откуда взявшийся чёрный XSB-кабель, который она ловко подключила к портам нейролинкеров. Во второй раз за сегодняшний день появилось предупреждение о проводном соединении, а затем Харуюки, глядя на движения её блестящих губ, произнёс вместе с ней:

– Бёрст линк.

Послышался привычный сухой звук, и мир вокруг них окрасился синим.

Ужавшийся до размеров розового поросёнка Харуюки сделал шаг назад.

Перед ним стояла обратившаяся волшебной принцессой с крыльями чёрного махаона за спиной Черноснежка. В отличие от Харуюки, рост её аватара почти не отличался от роста физического тела. Харуюки всё ещё не верил своим глазам, когда видел красоту и реалистичность её аватара, но сегодня лицо принцессы отдавало недовольством. Впрочем, увидев, с каким восторгом Харуюки смотрит на неё, Черноснежка слегка улыбнулась.

Харуюки выдохнул… и тут Черноснежка вдруг беззвучно подошла к нему, нагнулась, протянула руки в длинных перчатках и заключила аватара Харуюки в объятия.

Харуюки едва успел оторопеть, как его уже подняли в воздух и прижали к груди.

– А, а, а-а-а, с-с-с-семпай, – еле слышно обронил он.

В ушах послышался насмешливый шёпот:

– В реальном мире или в локальной сети школы это сочли бы нарушением школьных правил, но здесь эти дурацкие законы не действуют. Или тебе хотелось бы, чтобы мы были дуэльными аватарами?

В голове Харуюки вспыхнули воспоминания, и он тут же замотал головой. Последние объятия Сильвер Кроу и Блэк Лотос закончились тем, что через пару секунд она разрубила его на части спецприёмом восьмого уровня «Смерть через Объятия».

Ещё раз усмехнувшись, Черноснежка прижала его ещё ближе.

– Если честно, я хотела так сделать с того момента, как кончилась Конференция Семи Королей. Я хотела показать, что тебе нечего бояться…

Услышав эти слова, Харуюки сглотнул и попытался выдавить из себя:

– Да ладно… со… со мной…

«Всё в порядке», – хотел закончить он свою фразу, но его обуяла такая дрожь, что он не смог произнести эти слова.

Осознание вдруг посетило его голову. Он понял, какое давление ощущал всё это время из-за сложившейся вокруг Сильвер Кроу ситуации. Его жизнь в Ускоренном Мире висела на волоске, и это чувство незаметно даже для него самого давило на сердце.

Харуюки вздрогнул ещё сильнее, и Черноснежка, обнимая его всем своим телом, мягко прошептала ему на ухо:

– Всё будет хорошо. Ты не один. У тебя есть я. У тебя есть друзья по Легиону. У тебя есть другие бёрст линкеры, которые с нетерпением ждут твоего возвращения: Рейн и Леопард из Красного Легиона, Аш Роллер из Зелёного, Фрост Хорн и его партнер из Синего и многие другие.

– Да… да… – закивал в ответ Харуюки, и вдруг осознал, что успел рефлекторно обнять Черноснежку в ответ своими лапками.

Но он уже не стеснялся. Ему казалось, что их ускоренные в тысячу раз сознания полностью синхронизировались и слились в одно, и каждый из них чутко ощущал ставшие общими мысли и эмоции.

Следующие несколько секунд они нежно касались друг друга, а затем Черноснежка медленно отпрянула. Лицо её стало чуть более серьёзным. Похожие на ночное небо глаза стали чуть строже. Сразу за этим она произнесла неожиданные для Харуюки слова:

– Поэтому, Харуюки, тебе не нужно бояться каких-то непонятных слухов. Ты никоим образом не причастен к созданию ISS комплектов, заражающих Ускоренный Мир.

– !… – Харуюки с шумом вдохнул виртуальный воздух и едва слышно спросил: – Так ты… уже знаешь о комплектах?

– Да. Утай рассказала нам вчера, пока Фуко развозила нас по домам.

– А-а… ясно. Прости, что не сказал раньше…

– Нет, это моя вина, что я не успела про них разузнать. Как только я вернулась домой, я немедленно начала собирать информацию и думать… принцип работы и время появления указывают на возможную связь с Обществом Исследования Ускорения, которое уничтожило «вертикальную гонку по Гермесову Тросу»…

Пока Черноснежка рассказывала всё это, она пересела на посиневший диванный набор. Харуюки тоже присел возле неё.

Выпрямив спину, он согласно закивал и ответил ей:

– Да… мы с Таку вчера пришли к точно такому же выводу. Потом он сказал, что попробует выяснить что-нибудь самостоятельно… кстати, сегодня он заболел и в школу не пришёл…

– Что?

Черноснежка тут же нахмурилась и приняла задумчивый вид. Её выражение лица оживило непонятное беспокойство в груди Харуюки.

«А что касается ISS комплектов, я попробую поискать информацию самостоятельно.»

Именно эти слова Такуму сказал вчера перед тем, как уйти домой. «Самостоятельно». Скорее всего, он произнёс это слово, потому что собирался использовать каналы, недоступные другим легионерам Нега Небьюласа. Получается, он хотел поднять старые связи с Синим Легионом «Леонидами»?

А в следующее мгновение в голове Харуюки пронеслись слова, сказанные Блад Леопард этим утром:

«Ключом к раскрытию личности обычно становятся родители и дети.»

– А!.. – воскликнул Харуюки, подпрыгивая на месте.

Черноснежка удивлённо посмотрела на него. Харуюки смотрел ей в глаза и напрямую высказывал как раз возникшие в голове мысли:

– Эм-м… семпай, «родителем» Таку был один из высокопоставленных офицеров Синего Легиона, которого впоследствии изгнали из Ускоренного Мира «Ударом Возмездия», верно?

– Да… если что, именно ты мне про это и рассказал. Синий Король, Блу Найт, казнил его за распространение троянской программы, которую использовал Такуму. В этих вопросах Найт очень принципиален, и я ни секунды не сомневалась в том, что он действительно сделал это.

– Это-то да… но ведь мы так и не узнали, кто именно создал эту программу? А значит, этот человек всё ещё может быть действующим бёрст линкером? – сделав паузу, Харуюки попытался сжать чёрные копытца на концах своих рук, а затем продолжил: – Проблема в том… что в процессе передачи программы от того типа к «родителю» Таку, создатель узнал его личность. А отсюда… можно дойти и до личности Таку, так как он учился с ним в одной школе и ходил в ту же секцию кендо…

– Это… действительно так, но с тех пор прошло уже восемь месяцев. Если кому-то и была нужна личность Такуму, они бы давно уже выведали её, разве нет?

В каком-то смысле, возражение Черноснежки совершенно верно.

Но Харуюки покачал головой, и раскрыл тот фрагмент информации, о котором она ещё не знала:

– Я упоминал, что сегодня утром Пард встретилась со мной, чтобы предупредить. Она сказала, что, возможно, за мной охотится самая опасная группа ПК под названием «Супернова Ремнант»…

– Что?! – моментально отреагировала Черноснежка.

Харуюки протянул к ней руки и изо всех сил выдавил слова из отказывающегося подчиняться рта:

– Что… что если Таку просто прикинулся больным, а сам пошёл в Синдзюку?.. Если его там найдут ремнантовцы и нападут вне зоны действия камер… – Харуюки на мгновение зажмурился, а затем быстро продолжил: – Семпай, мне нужно отпроситься с уроков и пойти искать Таку! Лишение всех очков через кабельную дуэль всё равно занимает немало времени. Если… если на него всё же напали, я, возможно, ещё успею…

– Стой! – Черноснежка резко ухватила уже собиравшегося произнести «бёрст аут» Харуюки за плечи. – Тебе туда идти тем более нельзя!

– Но… но Таку!.. Если его лишат Брейн Бёрста, я… я!..

– Успокойся, Харуюки! Сначала нужно выведать обстановку! Возможно, он действительно лежит дома с простудой!

– Но… чтобы связаться с ним, нам нужно выйти в глобальную сеть…

– Не проблема. В комнате школьного совета есть соединённый с ней терминал. Можно подать запрос и выйти через него. Для начала попробуем связаться с Такуму. Если не получится… то я пойду в Синдзюку искать его. Думаю, если я изо всех сил попрошу Найта, он выделит на поиски своих подчинённых.

Слова Черноснежки заставили Харуюки оторопеть.

Синий Король, Блу Найт, когда-то был союзником Первого Красного Короля, Рэд Райдера. Того самого Короля, голову которого неожиданно отрубила Чёрная Королева, Блэк Лотос. Харуюки слышал от неё же, что Блу Найт пришёл в неистовую ярость, увидев это. Пусть на Конференции Семи Королей он вёл себя спокойно, но в глубине его души должна была таиться подавленная ненависть к Черноснежке.

Поэтому вряд ли он согласился бы помочь ей в деле спасения члена своего Легиона просто потому, что она начала бы умолять его. Он потребовал бы что-то взамен. И тон Черноснежки намекал на то, что она была готова к этому.

Поняв всё это, Харуюки отчаянно подавил беспокойство, тучами нависшее над его сознанием. Он должен был успокоиться. Руки Черноснежки, лежавшие на его плечах, помогли ему расслабиться, и он кивнул.

– Я… я понимаю. Нам нужно попробовать связаться с ним.

– Угу. А для этого нам нужно в первую очередь прервать ускорение.

Они переглянулись и дружно произнесли «бёрст аут». Оказавшись в своём реальном теле, Черноснежка тут же отсоединила кабель и побежала к рабочему столу комнаты школьного совета. Её пальцы запрыгали на тонкой панели монитора. Когда Харуюки подоспел к ней, она схватила второй конец кабеля, все ещё торчавшего из его нейролинкера, и подключила его к терминалу на столе. Перед Харуюки тут же высветилось сообщение о том, что он подключён к глобальной сети.

– Давай.

Кивнув в ответ, Харуюки напряжённым голосом произнёс команду:

– Команда, голосовой вызов, ячейка ноль-три.

Перед ним сразу же загорелась иконка исходящего вызова. Это значило, что нейролинкер Такуму был в сети. А поскольку ускорение автоматически активировало автоответчик, либо на него ещё не успели напасть… либо нападение уже кончилось.

Харуюки сжал вспотевшие руки в кулаки и продолжал следить за мигающей иконкой. Она вспыхнула в пятый раз, шестой… а на седьмой превратилась в иконку установленного соединения.

– Та… Таку?.. – хрипло спросил Харуюки, ощущая подступающий страх.

В голове невольно пронеслась сцена встречи с Номи Сейдзи, бывшим Даск Тейкером, после того, как тот лишился Брейн Бёрста. Хоть тот и встретился лицом к лицу с Харуюки и должен был немедленно узнать его, в глазах его читалось подозрительное: «А кто это такой?..». После потери Брейн Бёрста он лишился практически всех связанных с ним воспоминаний, и потому не смог сразу вспомнить о Харуюки.

Конечно, Харуюки и Таку познакомились задолго до того, как стали бёрст линкерами, и даже если Такуму лишился Брейн Бёрста, он не должен забыть своего друга.

Но и этот факт не в силах развеять страх Харуюки. Такуму отозвался через две секунды, но Харуюки они показались вечностью.

– …Это ты, Хару? Что случилось?

– А-а… э-э…

Голос друга, прозвучавший в голове Харуюки, ничем не отличался от привычного. Волна облегчения накрыла Харуюки с такой силой, что тот пошатнулся, упёрся в стол и бессильно ответил:

– Н-ну, просто ты очень редко пропускаешь уроки. Вот я и захотел узнать, как ты…

– Прости, что так напугал. Всё нормально… со мной ничего серьёзного.

Харуюки ещё внимательнее вслушался в голос Такуму и, действительно, тот звучал немного нездоровым. Хотя, если он болел, то ничего странного в этом не было. Поняв, что его друг и правда простужен, Харуюки обеспокоенно спросил:

– У тебя температура? Если так, то лежи и не напрягайся. Ты… сейчас дома?

– Ха-ха, естественно. Я уже выпил лекарство и, если б не ты, спал бы себе дальше. Я ещё помню, когда я лежал с гриппом с температурой в 39, а вы с Ти пришли ко мне под предлогом того, чтобы навестить, а на самом деле, чтобы поиграть со мной в виртуальные игры.

– З-забудь поскорее, – ответил Харуюки, а затем на всякий случай добавил. – Не «дуэлься» сегодня, лечись. Завтра у нас очередная масштабная операция.

И, после небольшой паузы…

– Ага… я помню. Завтра я уже буду здоров. У вас ведь сейчас большая перемена? Передай от меня благодарность командиру за то, что подключила тебя к глобальной сети.

«Командиром» Такуму называл командира Нега Небьюласа Черноснежку. То, что он помнил это слово, однозначно подтверждало, что про Ускоренный Мир он не забыл. Харуюки выдохнул и сказал:

– Хех, так ты и про это догадался? Ладно, передам. Ну… тогда до завтра. Выздоравливай.

Решив больше не тревожить болеющего друга, Харуюки закончил звонок. Подняв голову, он повернулся к Черноснежке и вяло улыбнулся:

– Э-э… похоже, что Таку действительно лежит дома с простудой. Прости, что я так всполошился…

Черноснежка в ответ тепло улыбнулась и медленно покачала головой:

– Не извиняйся. Слава богу, всё в порядке. Но… – вновь помрачнев, она выдернула кабель из нейролинкера Харуюки и начала его сматывать, приговаривая: – Мы не можем игнорировать слухи о том, что в игру вступили Ремнант. Я сомневаюсь в том, что им будет легко вычислить наши с тобой личности, если они знают только то, что мы живём в Сугинами, но на всякий случай я советую ближайшее время не маячить в списке противников долгое время. А если ты будешь кого-то вызывать на бой, придерживайся тех бёрст линкеров, которых знаешь. Помни, что точки появления аватара порой достаточно, чтобы раскрыть личность…

– Ага… я передам Тию и Таку.

– Хорошо. А пока… пойдём покушаем? Временами всё же стоит обедать вместе в рекреации.

Она постучала его по плечу, и Харуюки, ощущая, как судорога отпускает его лицо, кивнул. Черноснежка улыбнулась и легкомысленным тоном добавила:

– Я должна поблагодарить Блад Леопард за информацию. Раз уж на то пошло, стоит вообще увидеться с ней в реальности. Организуй нам встречу.

– Хорошо… погоди, ч-что? – Харуюки рефлекторно кивнул, но затем представил себе, как будет выглядеть эта встреча, и подался назад. – А-а, м-м-может не надо?

Но Черноснежка уже направилась к двери, и Харуюки пришлось отправиться следом.

Харуюки ощущал, что даже этот разговор не смог полностью очистить его от беспокойства.

Возможно, его подпитывало то, что голос Такуму звучал немного необычно. Конечно, он был простужен, и потому должен звучать по-другому. Но Харуюки казалось, что слова его были тяжелы не от телесной боли, а от чего-то, что беспокоило его сознание. Словно… оно было расшатано так же, как и осенью прошлого года.

«Мне только кажется. С тех пор Такуму стал хладнокровным непоколебимым столбом, на котором держится наш Легион», – сказал сам себе Харуюки, вытер вспотевшие ладони о брюки и вышел из комнаты школьного совета вслед за Черноснежкой. Уши его вновь наполнил шум школы во время большой перемены, а издалека донёсся запах столовой. Беспокойство отступило.

Но…

Уже через три часа Харуюки пришлось узнать, что его опасения в какой-то степени подтвердились.

Но Харуюки ошибся масштабом. Ситуация зашла гораздо дальше, чем Харуюки и Черноснежка могли себе представить.

О том, что случилось, он узнал после уроков от самого молодого члена Легиона, Синомии Утай, пришедшей в Умесато кормить африканскую зорьку по кличке Хоу.

За оставшиеся два урока Харуюки успел более-менее переварить карри, которое он съел на пару с Черноснежкой. Бросив «напишу, как закончу» отправлявшейся на секцию Тиюри, он вышел наружу. Будь на дворе прошлая неделя, он сразу направился бы к выходу, подключил бы нейролинкер к глобальной сети и начал утолять информационный голод, но должность председателя комитета по уходу лишила его этой радости. Однако сложившая ситуация его удивительным образом не раздражала. Более того, выполнять комитетскую работу он шёл с радостью.

Над головой было как всегда облачно, но дождей сегодня, к счастью, не предвиделось. Уже очень скоро вычищенную из сарая гору листьев можно будет упаковать в пакеты и унести.

Обойдя второй корпус, Харуюки направился к заднему двору. Он шёл по мшистой земле в сторону сарая, притаившегося в северо-западном углу школы. Большая часть заднего двора оставалась в тени целый день, но решётка клетки была направлена на юг, и солнцу как раз удавалось пробиваться внутрь сквозь здания и низкие деревья.

Около сарая никого не было. Помимо Харуюки, в комитете по уходу за животными состояли ещё два школьника, попавшие в него по жребию – Хамадзима и Идзеки. Пока что Харуюки разрешил им приходить по собственному желанию. Он решил, что лучше подождать, пока в них проснётся желание работать добровольно, нежели заставлять их трудиться, но ждать, судя по всему, придётся ещё немало.

Когда Харуюки дошёл до сарая, зорька с незатейливой кличкой Хоу плескалась в металлическом тазике.

Она расправляла крылья и наклоняла морду, погружая её в неглубокую воду. После этого она тут же выпрямлялась и отряхивала воду с перьев. Её движения казались такими естественными, что Харуюки невольно усмехнулся.

– Ха-ха… вижу, тебе весело, – произнёс он.

Хоу повернул к нему морду, которая показалась Харуюки смущённой, отряхнулся и, резко взмахнув крыльями, взлетел. Сделав несколько больших кругов по клетке, сова приземлилась на любимый насест – ветку искусственного дерева у левой стены сарая. Затем она принялась чистить перья на груди.

В ветке спрятан сенсор давления для измерения веса животного. Харуюки щёлкнул пальцем по виртуальному интерфейсу, открыв браузер локальной сети, зашёл на страницу комитетской работы и запросил показания сенсора.

В этот самый момент перед ним высветилось окно с запросом местного соединения. Тут же повернувшись вправо, Харуюки увидел одетую в белоснежное платье улыбающуюся девочку с коричневым ранцем за спиной.

– А… добрый день, Ме… то есть, Синомия.

Как ни странно, когда он видел её в реальном мире, его постоянно тянуло называть её по имени дуэльного аватара, а в Ускоренном – по настоящему имени. Харуюки смущённо почесал затылок от того, что не смог даже поздороваться без запинки, а затем протянул левую руку к окну и принял запрос.

Автоматически запустилось окно чата, и Утай начала как всегда молниеносно печатать на виртуальной клавиатуре:

«UI> Добрый день, Арита-сан. Как там вес Хоу?»

– А, эм-м… в пределах нормы, хоть и маловат.

«UI> Он только что переехал в новую клетку, и определённый стресс неизбежен. Я принесла сегодня побольше еды. Будешь смотреть на кормёжку?»

– А, да, конечно!

Ответив, Харуюки ещё раз проверил страницу комитета перед тем, как закрыть браузер. На сегодня перед ними стояла одна задача – ежедневная уборка клетки – и помечалась она как «на одного человека». На всякий случай он проверил статусы Хамадзимы и Идзеки. Как он и ожидал, оба были отмечены как «уже ушедшие домой».

Вздохнув, Харуюки перевёл взгляд на Утай, вскрывающую большой электронный замок. Открыв своей маленькой ручкой задвижку, она подозвала Харуюки. Убедившись, что Хоу по-прежнему сидит на насесте, они быстро проскочили внутрь клетки.

Они задвинули за собой засов, а затем Утай сняла ранец. Вначале она достала из него светло-коричневую кожаную рукавицу. Натянув её по самый локоть, она вновь забралась в ранец.

В этот раз появился небольшой термоконтейнер. Утай ловко открыла его, и Харуюки увидел внутри мелко нарезанное сырое мясо.

«О-о, ну да, это же хищная птица», – восторженно подумал Харуюки.

Утай тем временем встала и протянула руку в перчатке к насесту. Хоу, словно телепатически уловив её мысли, взмахнул крыльями и перелетел на руку Утай. Его золотистые глаза округлились, а клюв вытянулся вперёд.

Утай начала нагибаться к стоявшему на земле контейнеру, и Харуюки тут же приподнял его. Тогда она улыбнулась и ухватила один из кусочков мяса свободной рукой.

Она медленно поднесла его к мордочке Хоу. Тот ловко ухватил кусочек клювом и моментально проглотил его. Эти движения разительно отличались от мерного поклёвывания голубей и куриц. Пока Харуюки изумлялся, Утай продолжала протягивать Хоу всё новые куски мяса, а тот быстро набивал ими живот. Харуюки было интересно, каким именно мясом она кормила его, но определить род мяса на глаз мешало отсутствие какого-либо опыта обращения с ним.

Хоть контейнер по габаритам и был больше двадцатисантиметровой зорьки, Хоу быстро расправился с его содержимым. Наконец, Утай погладила его по макушке, показывая, что обед окончен. Хоу удовлетворённо покрутил головой, после чего вновь перелетел на насест.

Сняв рукавицу, Утай забрала у Харуюки контейнер и вышла из клетки, чтобы помыть его. Харуюки тем временем принялся менять разложенную вокруг насеста бумагу. Во времена, когда новости печатали на бумаге, под птичьи насесты подкладывали газеты, но сейчас натуральная одноразовая бумага была роскошью, а животным полагалась многоразовая синтетическая бумага. Харуюки передал грязную бумагу Утай, та вымыла и её, а затем повесила сушиться.

Закончив работу, Харуюки, наконец, решился задать волнующий его вопрос:

– Слушай, Синомия. А каким мясом ты его кормишь?

Четвероклассница хитро улыбнулась и взмахнула руками.

«UI> Угадай.»

– Э… м-м… курятина?

Утай щёлкнула в воздухе, и в ушах Харуюки послышался неприятный гудок, явно означавший, что он не угадал. Возможность передачи таких звуков была встроена в чат.

– Ну, тогда… свинина?

Гудок.

– Э-э… говядина что ли?

Гудок.

– Б-баранина?

Гудок.

– Неужели рыба?

Гудок.

Харуюки поднял руки, признавая поражение. В ответ Утай многозначительно улыбнулась, а затем вдруг напечатала:

«UI> Хорошо, завтра я покажу тебе процесс разделки полностью. Сразу предупреждаю, что это зрелище может тебя психологически шокировать, так что не забудь морально подготовиться.»

– Р… разделки?

«UI> Так, а пока у нас есть время до вечера, давай уберём листья. Они уже достаточно подсохли.»

Утай улыбнулась так, что Харуюки пришлось согласно кивнуть.

– У-угу. Я пойду, принесу пакеты.

Перед тем, как убежать в сторону склада внутреннего двора, Харуюки ещё раз посмотрел внутрь клетки. Сытый Хоу уже свесил ушные перья, закрыл глаза и заснул в привычной позе.

Работа по упаковке листьев в полупрозрачные мусорные пакеты, одну из тех немногих вещей, что ничуть не изменилась за последние тридцать лет, заняла около получаса. Конечно, было бы гораздо веселее сделать из листьев большой костёр и пожарить на нём картошку (Харуюки видел такие сцены в старых фильмах и комиксах), но попытайся они развести огонь на территории школы, как немедленно завопила бы сигнализация, территорию наводнили бы пожарные машины, а Харуюки угодил бы в полицию. Не говоря уже о том, что несовершеннолетним подросткам практически невозможно раздобыть зажигалку или другой инструмент для разведения огня. Даже те ребята, что травили Харуюки в прошлом году, не смогли исполнить главную мечту любого малолетнего нарушителя закона и закурить в школе.

Поэтому Харуюки и Утай пришлось утрамбовать листья в восемь пакетов и оттащить их на свалку в переднем дворе. Когда они закончили, на часах было двадцать минут пятого.

– Фух… наконец-то закончили…

«UI> Спасибо за помощь.»

Они переглянулись, улыбнулись друг другу и отправились мыть руки. План на сегодня они выполнили. Дальше нужно встретиться с Тиюри и навестить Такуму. Секция Тиюри обычно заканчивалась в пять, а значит, у Харуюки оставалось немало времени. И только он задумался о том, чем его занять…

Утай, элегантно вытиравшая руки белой салфеткой, вдруг вопросительно склонила голову, а затем щёлкнула по воздуху. Правой рукой она водила по виртуальному окну, а левой ловко печатала:

«UI> Пришло письмо от Фу. Оно помечено как срочное, так что я лучше прочту его прямо сейчас.»

Именем «Фу» Утай называла Скай Рейкер, то есть, Курасаки Фуко. На мгновение Харуюки задумался о том, как она, учившаяся в Сибуе, смогла послать им письмо, но тут же понял. В отличие от Харуюки, нейролинкер которого автоматически отключался от глобальной сети в школе, Утай была в Умесато лишь гостем, и на неё это правило не распространялось. Более того, она подключалась к глобальной сети через чип мозговой имплантации в голове, что позволяло ей сидеть в глобальной сети постоянно, не появляясь в списке противников.