Текст книги "Броня Бедствия (ЛП)"

Автор книги: Рэки Кавахара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 4

Услышав этот голос, Харуюки изумился и повернулся в его сторону. Голос доносился с севера, с противоположной от них стороны пьедесталов.

Но Синомия Утай отреагировала по-другому. Она немедленно отпустила руку Харуюки и тут же выставила перед ним ладонь, заставив отступить. Сама она выставила ногу вперёд и подняла левую руку, направив её во тьму.

Хрупкое тело жрицы окутал бледный оранжевый свет. Оверрей, доказательство активации Инкарнации. Но Ардор Мейден состояла в Старом Нега Небьюласе и была Элементом, а значит, должна знать о правиле, запрещающем использовать Инкарнацию в бою первым.

То, что она использовала высшую силу бёрст линкера ещё до того, как завидела противника, показывало, что она готова защищать Харуюки, даже если ради этого ей придётся нарушить табу. Кроме того, от этой ауры веяло такой испепеляющей мощью, что Харуюки вновь осознал, какая пропасть лежала между ними.

Понимая, что иначе будет лишь мешаться ей под ногами, Харуюки тоже поднял руки и принялся фокусировать воображение. Серебряный свет собрался в клинки у пальцев. Длиной они были примерно в половину руки.

Они встали в стойку, готовясь в любой момент принять бой. Голос зазвучал вновь:

– Прощу прощения за бестактность. Поверьте, у меня нет ни малейшего желания сражаться с вами.

Голос прозвучал ещё более ясно, и в нём действительно не ощущалось враждебности. Но Утай и не думала расслабляться.

– Для начала тебе нужно показать себя, – хладнокровно произнесла она и сверкнула Оверреем, словно прогоняя тьму.

Харуюки вспомнил, как это красное свечение испепелило целое поле, и затаил дыхание.

– Я понимаю. Сейчас я к вам выйду, – ответил хозяин голоса, и послышались щелчки шагов.

Он медленно приближался к ним, словно намеренно извлекая звуки из половых досок. Огни подсвечников комнаты содрогались с каждым шагом.

Щёлк. Щёлк. Судя по громкости шагов, он шёл в метрах пятнадцати от них. Если он был дальнобойным или скоростным, то именно сейчас расстояние должно быть для него идеальным. Атмосфера стала ещё напряжённее, но шаги не утихали и продолжали приближаться.

Наконец свечи выхватили из тьмы его силуэт.

Синий.

Глубокий, лазурный цвет, напоминающий то ли глубокое озеро, то ли цвет небосвода высоко над облаками.

Аватар оказался довольно маленьким, что очень подходило его юному голосу. Он лишь немного выше Ардор Мейден, но при этом не кажется хрупким.

Бронированные рукава, напоминающие кимоно, и бронированная юбка, похожая на хакаму. Сзади спускались к поясу длинные волосы. Лицо под чёлкой было молодым и свежим. От аватара веяло японским духом, и если Ардор Мейден можно назвать жрицей, то его – молодым самураем.

Дополняло образ оружие ближнего боя на левом боку.

Овальная рукоять, тонкие, длинные ножны. Меч хотелось назвать катаной, но он не был изогнутым. Зеркально-серебристый клинок. Тёмно-синее отражение аватара в нём похоже на звёздное небо, ужатое до размеров меча.

Самурай остановился в десяти метрах от них и поднёс левую руку к ножнам. Рука Утай напряглась. В следующий момент аватар с металлическим щелчком снял с пояса меч вместе с ножнами. Затем он положил его на пол и продемонстрировал Харуюки и Утай свои пустые руки. Послышался тихий голос:

– Как вы видите, сражаться я не собираюсь.

Если и управлявший этим дуэльным аватаром мальчик в душе был рыцарем, то меч он должен ценить не меньше своей души. А опустить его на пол для рыцаря означало высшее проявление нежелания сражаться.

Едва Харуюки успел подумать об этом, как Утай медленно опустила руку. Оверрей, покрывавший её тело, растворился в воздухе.

– Мы верим, – ответила Утай так чётко, что Харуюки едва не испустил возглас удивления.

Но затем он вспомнил, что она вела себя похожим образом и во время битвы с Утаном, и отменил Инкарнацию. Похоже, что эта девочка никогда не мешкала с выбором того, кому она доверяет.

Блестевшие синевой глаза аватара-самурая стали добрее, он выдохнул и заговорил более мягким голосом:

– Слава богу… если честно, я так сильно переживал по поводу того, что случится, если дело действительно дойдёт до боя…

– Э? – в этот раз Харуюки не смог сдержать возгласа. Не смог он сдержать и невежливого замечания: – Я и подумать не мог, что проникнувший сюда человек будет вести себя… как новичок…

Самурай в ответ улыбнулся и ответил очередной шокирующей фразой:

– Я и есть полный новичок. С того момента, как я стал бёрст линкером, я не сражался в обычных дуэлях ни разу.

Подобрав меч с пола, самурай вновь закрепил его на поясе, а затем провёл Харуюки и Утай к подсвечнику у левой стены.

Меж двух огней друг напротив друга стояли два тяжёлых выступа, похожих на скамьи. Самурай сел на одну, а Харуюки с Утай – на вторую. Какое-то время все они молчали.

Харуюки извинился и коснулся полоски здоровья, чтобы вызвать меню и проверить время погружения. Они были на поле уже больше семи часов. Прошло полтора часа с того момента, как они проникли во дворец, и если Черноснежка собиралась отключить их через тридцать секунд после своего выхода, им оставалось до этого момента около часа.

Он закрыл окно, и, в тот же самый момент, аватар напротив медленно покачал головой.

– Если честно… мне всё ещё трудно в это поверить. Я никогда не думал, что когда-нибудь смогу с кем-то поговорить в стенах дворца…

Харуюки был удивлён не меньше него. Но вопросов у него скопилось столько, что он просто не знал, что спросить. Кто он? Как он проник в Замок? Как он добрался до этого зала? Как он смог сделать это, если ни разу не принимал участие в дуэлях?..

Пока мысли вихрем крутились в его сознании, сидевшая рядом Утай вдруг поклонилась.

– Я из Легиона «Нега Небьюлас». Меня зовут Ардор Мейден.

«А, ах да, сначала нужно поздороваться!» – вспомнил Харуюки и тоже поклонился.

– Я, я тоже из Нега Небьюласа. Я – Сильвер Кроу.

Молодой аватар заморгал, а затем повторил про себя:

– Нега Небьюлас…

Он произнёс эти слова так, словно впервые их слышал. Затем он выпрямился и запнулся. Харуюки не успел даже удивлённо склонить голову, как аватар тут же поправился и сказал:

– А, извините, я ещё не представился… меня зовут… Трилид Тетраоксид. Приятно познакомиться. Можете звать меня Лидом.

– Трилид… – тихо повторил Харуюки и задумался.

По законам этого мира это слово должно было обозначать цвет, но разве тёмно-синий цвет называли таким словом?

Он скосил взгляд на Утай, которая тоже сидела с задумчивым видом. Но затем она кивнула и сказала:

– Хорошо, я буду называть вас Лид-сан, – она сделала краткую паузу. – Лид-сан, это ведь вы разрушили Печать Судзаку на южных вратах изнутри Имперского Замка?

Она произнесла такой важный вопрос настолько беззаботным тоном, что Харуюки едва не упал со скамьи.

Удивился и представившийся Трилидом аватар-самурай. Тёмно-синие глаза несколько раз мигнули, а затем он со смущённым видом тихо спросил:

– Почему… Вы так подумали?

– Чтобы уничтожить столь крепкий объект двумя ударами клинка, нужна не столько техника, сколько крайне мощная экипировка, вроде одного из Семи Артефактов на вашем поясе, господин Лид.

– Э-э?! – воскликнул Харуюки и тут же зажал рот руками, понимая, что так кричать неприлично.

В то же время он упёрся взглядом в зеркальный меч на поясе Трилида. Он с самого начала показался ему внушительным, но Харуюки и подумать не мог, что это – одна из сильнейших вещей Ускоренного Мира.

– Э… это… Артефакт?.. То есть, ты забрал его вон с того пьедестала?.. – проговорил Харуюки, переведя взгляд на два постамента, стоящие в десяти метрах от них.

Самурай смущённо опустил голову и тихо ответил:

– Д… да. Извините, я понимаю, что не достоин носить такой клинок, но… когда я впервые увидел его, то не смог удержаться и протянул к нему руку…

Глядя на то, как он всем телом пытается извиниться, Харуюки начал догадываться, что разговаривает с кем-то моложе себя, и замотал головой.

– А, нет-нет, не нужно извинений. Вещь принадлежит тому, кто нашёл её первым, это очевидно. Это я прошу прощения за свою грубость.

В конце этих слов он поклонился. Лид осторожно поднял голову и встретился с ним взглядом. И только Харуюки увидел смущённую улыбку на лице своего собеседника, как в груди его возникло крайне редкое чувство.

«Это хороший человек.»

Более того, такую дружелюбность при первой встрече он видел только два раза в жизни – когда познакомился с Маюдзуми Такуму и Курасимой Тиюри. Пусть этот Трилид и был таинственным бёрст линкером, с которым они встретились при очень странных обстоятельствах, но Харуюки казалось, что и в реальной жизни они бы подружились без проблем.

Ощутив на себе ещё один взгляд, Харуюки посмотрел влево и увидел улыбающееся лицо Ардор Мейден. Тут же смутившись, Харуюки вдруг задал ещё один крайне важный вопрос:

– А, э-э… Лид, то есть, Лид-сан, на котором пьедестале вы нашли этот меч? Если я правильно помню, левый пьедестал – это пятая звезда Эпсилон, а правый – шестая Зета…

– Можете звать меня просто Лид, Кроу-сан, – улыбнувшись, отозвался Трилид.

Харуюки тут же вставил:

– Тогда ты зови меня Кроу.

Трилид вновь опустил голову, сказав:

– Но ведь я моложе вас, – Харуюки попытался было возразить, но тут Лид, наконец, ответил, – Этот меч лежал на пьедестале Эпсилон, на котором написано «Алиот». Он называется Бесконечность.

Харуюки и Утай тут же перевели взгляд на центр комнаты. Трилид сделал то же самое, а затем продолжил:

– Сразу добавлю, что на тот момент, когда я нашёл меч, на пьедестале Зета, «Мицар», уже ничего не было.

– Хм-м… – задумчиво произнёс Харуюки.

Сбоку послышался голос Утай:

– Артефакт Судьба появился в Ускоренном Мире на самом рассвете… я слышала, что к тому времени не прошло даже года с того дня, когда появились первые бёрст линкеры.

– Э, так давно?.. Выходит, тот, кто забрал Судьбу, стал первым бёрст линкером, проникшим в Замок… далее, Лид – второй… – начал считать Харуюки, загибая пальцы. – А со мной и Мей получаются четыре человека. Да-а… для неприступного замка в нем побывало уже слишком много людей…

Все они дружно переглянулись и улыбнулись.

Но лицо Лида тут же вновь стало серьёзным, и он смущённо вжал голову в плечи.

– Для меня большая честь, что вы посчитали и меня… но я, в отличие от остальных, не проходил сквозь «Врата».

– Э-э… что?.. Получается, ты перелез через стены и ров? – недоуменно спросил Харуюки.

Но не успел Лид поинтересоваться у него, в своём ли тот уме, как вмешалась Утай:

– Если на то пошло, то и мы с Ку-саном попали внутрь только благодаря тому, что ты разрубил печать южных врат, Лид. Мне кажется, что эти печати установлены для того, чтобы первый пробившийся сквозь Богов отряд армии мог открыть двери остальным, в случае, если Замок штурмуется со всех сторон, как, например, это сделал Старый Нега Небьюлас. Другими словами, будь печать цела, врата бы не открылись, и Судзаку испепелил бы нас.

– А-а… ясно. Так вот для чего они…

Харуюки вздрогнул, вспомнив ощущения от обжигающего пламени на своей спине, и кивнул. Забыв свой прошлый вопрос, он тут же задал самураю следующий:

– Выходит, Лид, ты разбил печать изнутри потому, что хотел выбраться наружу?..

– Нет… не… поэтому, – в голосе его послышалось одиночество. Лид как всегда смущённо улыбнулся и добавил, – Скорее… как раз наоборот. Я думал, что если разобью печать, то однажды кто-нибудь сможет войти сюда…

– Войти… сюда?..

Слова Лида звучали очень странно, словно он однажды проник вовнутрь, но решил больше не выходить. Удивлённо заморгав, Харуюки задал следующий вопрос:

– Но если ты находишься внутри дворца, Лид, то мы с тобой одинаково находимся в псевдо-истреблении… то есть, ты тоже здесь заперт, разве нет? Хотя… погоди-ка…

Харуюки перевёл взгляд на блестящий меч на боку самурая и не заметил, что Трилид после его слов начал выглядеть так, словно пытался сдержать свои чувства.

– Разве… при получении Бесконечности не должен был сработать одноразовый портал? Разве тебя не должно было вытащить отсюда, когда ты его нашёл?..

Харуюки не вкладывал в этот вопрос двоякого смысла, но Лид вновь смущённо отвёл взгляд. Маленькая ладонь Утай легла на колено изумлённого Харуюки.

– Наличие портала вовсе не гарантирует успешный побег, Ку-сан.

Тут Харуюки, наконец, осознал, что его вопрос звучал как обвинение в адрес Лида, и он тут же склонил голову.

– А… п-прости, Лид, я не собирался тебя упрекать. Я и сам часто в такие истории попадаю… вот и сейчас я оказался здесь потому, что не последовал нашей тактике… – заговорил он.

Самурай, наконец, поднял взгляд, после чего сложил руки на хакаме и поклонился.

– Прошу прощения, Кроу-сан, Мейден-сан. О том, почему я нахожусь здесь, я… расскажу вам как-нибудь в другой раз…

Голос, выражение лица и весь вид Лида отдавали таким правильным воспитанием, что у Харуюки захватило дух. Поэтому вместо него Лиду ответила Утай, не уступавшая в изысканности манер. Поклонившись в ответ, она сказала:

– Мы понимаем, Лид-сан. В таком случае, сейчас наш черёд рассказать о том, почему мы вторглись в ареал Судзаку и попали в Замок через южные врата.

Следующие пять минут Харуюки и Утай вкратце пересказывали случившееся.

Начали они с истории об атаке Нега Небьюласа два с половиной года назад.

Рассказали о том, что Ардор Мейден запечатала себя у южных врат, чтобы спасти остальных легионеров.

О том, что текущий состав Легиона придумал план по её спасению, и о том, чем он закончился…

Трилид слушал их рассказ с широко открытыми глазами. В конце он протяжно вздохнул и прошептал:

– Вот это да… и такое бывало? Подумать только, что были люди, вызывавшие на бой Четырёх Богов… и пытавшиеся пробиться сквозь них…

Харуюки услышал в его голосе нотки восхищения и удивлённо распахнул глаза. Это звучание резонировало с его собственными чувствами, и едва не заставило его отозваться:

«И ты…»

Но он закрыл рот, ничего не сказав – он не знал, что должен был произнести после этих слов.

Неизвестно, заметил ли Лид реакцию Харуюки, но он улыбнулся и продолжил:

– Что же, если вы оказались в такой ситуации, то позвольте мне помочь вам покинуть это место.

– Э-э… с-спасибо, – ответил Харуюки, кивнув, после чего резко подался вперёд и переспросил: – Ты знаешь, как отсюда выйти?! Здесь где-то есть активный портал?!..

– Сам я использую автоматический таймер отключения, но о существовании как минимум одного портала знаю точно. Только вот… – Лид кивнул и прервал свою речь, погрузившись в раздумья. Он обвёл взглядом Харуюки и Утай, после чего продолжил: – Пожалуй… будет лучше, если вы увидите это сами. Кроме того, так я исполню то, что обещал.

– Э-эм… что именно? – недоуменно спросил Харуюки.

Лазурный аватар ответил ясным голосом:

– Моё обещание ответить на ваш вопрос о местонахождении седьмой звезды… или седьмого Артефакта, как вы его называете.

Поднявшись с деревянного блока, игравшего роль скамейки, Трилид повёл Харуюки и Утай на север, туда, откуда он пришёл изначально.

До стены почти не доставал свет свечей, но с близкого расстояния Харуюки смог разглядеть среди белых стен и красных колонн кое-что, чего он не заметил раньше.

Проход. Или, точнее, врата. Несколько столбов были составлены в небольшую храмовую арку. От другой стороны веяло тьмой и холодом.

Рефлекторно сжавшись, Харуюки прошептал:

– Так эта комната… ещё не конец Замка?..

– Да. Это – последние из Девяти Врат. За ними находится Храм Восьми Богов. Идёмте… – тихо ответил Трилид и шагнул в плотную тьму.

Утай, ничуть не колеблясь, проследовала за ним. Собравшись с силами, Харуюки пошёл следом.

Поначалу тьма за аркой показалась ему непроглядной, но затем он заметил слабый свет. Коридор быстро переходил в лестницу, ведущую вниз, и слабый свет доносился именно оттуда. Лид уверенно начал спускаться. Харуюки и Утай пошли за ним.

Чем дальше они шли, тем больше Харуюки казалось, что на его аватар что-то давит. Судзаку и патрулирующие Замок самураи излучали ауру устрашения, но эта была другой, словно сам воздух наполнялся духовной энергией.

Конечно, термин «духовная энергия» к Ускоренному Миру был неприменим. Брейн Бёрст, в конце концов, был виртуальным миром, и его восприятие основывалось на цифровых данных, которые конвертировались в ощущения. Он ощущал «информационное давление», которое Нико описывала как ощущение того, что «кто-то слишком много знает». Другими словами, казалось, что в этом месте сама атмосфера переполнялась данными. Но не температурой, запахами и направлением ветра, как обычно… в ней ощущался бесконечный непрерывный поток времени, вернее, «истории»…

Примерно через тридцать ступеней начался второй пролёт лестницы из чёрного дерева, идущий уже в обратную сторону. Харуюки быстро сбился со счёта и перестал понимать, насколько глубоко они опустились…

Но примерно в то же самое время они дошли до последнего пролёта, который вёл в довольно просторную комнату, оформленную деревом. Но по площади она была в разы меньше зала с двумя пьедесталами наверху.

– Э-э… это там самый центр Имперского Замка? Что-то он маленький… да и нет в нём ничего, – рефлекторно поделился Харуюки своими мыслями.

Спускавшийся впереди них Трилид обернулся и с улыбкой ответил:

– Нет. Сейчас мы спустимся, и вы увидите.

«Что увидим?» – подумал Харуюки и ускорил шаг.

Сойдя с лестницы через несколько секунд после Трилида, Харуюки заметил в комнате ещё одни храмовые врата, и эти были ощутимо больше предыдущих.

Они находились точно в конце комнаты, и их боковые столбы уходили под самый потолок. Но, в отличие от врат наверху, эти столбы связывало кое-что ещё. Толстый белый канат. Священная верёвка Сименава. Граница между миром людей и богов.

Харуюки нервно сглотнул и осторожно подошёл к вратам, которые словно делили пространство надвое, пытаясь разглядеть, что там вдали.

– Ничего себе… – изумлённо прошептал он.

От ворот вдаль уходили два ряда огоньков, но он не видел стен той комнаты. Даже решетчатый потолок он смог разглядеть с большим трудом. Пол выложен отполированными камнями. Казалось, что зал этот в разы больше всего спортивного корпуса Умесато. Сложно даже прикинуть его площадь.

Широкий, холодный, тихий. Но при этом в нём ощущалось знакомое присутствие. Зал отдавал тем же спокойствием, что и огромный мост, ведущий в Замок, тем же предчувствием чего-то огромного, которое Харуюки испытывал перед появлением Судзаку.

Харуюки, не в силах что-либо сказать, продолжал стоять на месте. Молчала и Утай. Трилид прошёл между ними и указал рукой меж рядов огней:

– Посмотрите туда.

Харуюки послушно прищурился и, действительно, вдали виднелся свет, не похожий на тот, что испускали огни. Он затаил дыхание и напрягся ещё сильнее. Тьма немного отступила, показав то, что скрывалось за ней.

Пьедестал из чёрного камня.

Точно такой же, что и пьедесталы наверху. Спереди вдавлена такая же металлическая плита. Но она была так далеко от него, что Харуюки не мог ничего разобрать. На самом же пьедестале виднелся тёплый золотистый свет, окутанный голубым свечением портала. Свет пульсировал, и словно что-то нашёптывал, подзывая к себе.

Заворожённый Харуюки попытался подойти к Сименаве, но тут на его плечо легла рука Лида.

– Остановитесь. Дальше слишком опасно.

– Н… но…

Из-за обуявшей его нетерпеливости и жажды Харуюки не смог даже нормально ответить. Вместо него отозвалась Утай:

– Лид-сан, это последний Артефакт?… Седьмая звезда Большого Ковша, Эта?

– Да, именно она, – Лид кивнул и, продолжая держать руку на плече Харуюки, проговорил кристально чистым голосом: – У меня ушла целая вечность на то, чтобы подойти достаточно близко и прочесть надпись. Там написано…

– Первая строка текста гласит: «Алькаид». Вторая, с названием Артефакта: «THE FLUCTUATING LIGHT».

– «Колеблющийся Свет»… – на автомате произнёс название Артефакта Харуюки.

Он никогда не слышал это название. Да что там, он вообще узнал об Артефактах только позавчера во время Конференции Семи Королей.

Но, несмотря на всё это, он ощущал, как странное чувство наполняет его сердце. Лучше всего его описывало слово «ностальгия».

– Я… я… – продолжал бессознательно говорить Харуюки. – Я помню этот свет…

– …!! – звучно ахнули аватары возле Харуюки.

Ощутив на себе вопросительные взгляды, он напряг свою память и пояснил:

– Это было… тогда, на неограниченном нейтральном поле… когда я впервые учился использовать Систему Инкарнации. Рейкер скинула меня с вершины Старой Токийской Башни и сказала, чтобы я самостоятельно залез на неё обратно…

Услышав эти слова, Утай кратко вздохнула. Судя по всему, Скай Рейкер обошлась с ней похожим образом, и она прекрасно понимала его. Но Харуюки было не до сочувствия, он продолжал говорить:

– Сначала я не мог даже поцарапать стену. Но день за днём я тренировал пробивные удары, и мои пальцы впивались всё глубже и глубже… пока я не научился вбивать их до самого основания. Через неделю я начал восхождение. Я забыл обо всём на свете и лишь пробивал стену руками. Так прошло несколько часов… и тогда… я увидел этот свет. Но тогда он не показался мне объектом… этот золотистый свет…

Наконец, Харуюки посмотрел на Лида и Утай. Дрожащим голосом он сказал своим изумлённым товарищам:

– Он звал меня. Он показался мне человеком.

Какое-то время в воздухе висела лишь тишина.

И нарушил её не голос, а вспыхнувший перед глазами Харуюки красный текст. «DISCONNECTION WARNING». Предупреждение о разъединении. В реальном мире прошло 30 секунд с того момента, как Черноснежка и остальные покинули неограниченное поле, и в этот самый момент они выдёргивали кабель Харуюки.

Для того чтобы обеспечить водозащиту, терминалы нейролинкеров не имеют открытых контактов. XSB-кабели на самом деле передают данные беспроводным методом на сверхкороткие расстояния, и поэтому они продолжают работать даже после выдёргивания. Пусть такое состояние длится лишь сотые доли секунды, но этого хватает для того, чтобы в Ускоренном Мире предупреждение о разрыве связи провисело почти минуту.

– А… э-э… – начал мямлить резко вернувшийся из своих воспоминаний Харуюки, поэтому разговор перехватила как всегда хладнокровная Утай:

– Господин Лид. Наши друзья из реального мира отключают нас. Приносим извинения, но скоро мы покинем этот мир.

– Х… хорошо, вас понял, – ответил молодой самурай и кивнул.

Утай быстро добавила:

– Поскольку нас отключают снаружи, после следующего погружения мы снова окажемся здесь. Прошу прощения за дерзкую просьбу, но не могли бы вы в следующий раз встретиться с нами здесь же? Когда вы сможете прийти сюда в следующий раз, господин Лид?

– Та-ак… – на мгновение задумался Лид, а потом ответил: – Как насчёт послезавтра?.. 20 июня, в четверг, ровно в семь часов вечера?

– Очень хорошо. Спасибо, что вошли в наше положение.

Утай поклонилась. Подражая ей, то же самое сделал и Харуюки, после чего сказал:

– А-а, Лид, я тоже хочу поблагодарить тебя. Спасибо за все, что ты нам рассказал. Но… нам всё ещё есть что обсудить, и я столько всего не успел спросить. Поэтому… я буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи.

Предупреждение о разъединении стало моргать ещё быстрее. Скорее всего, XSB-кабель уже почти полностью отсоединился от нейролинкера. Выслушав поспешные слова Харуюки, лазурный самурай заморгал, а затем многозначительно улыбнулся.

– Я тоже… очень рад, что мне удалось поговорить с вами, Кроу-сан, Мейден-сан. Обещаю, что буду здесь послезавтра. Я тоже хочу ещё о многом с вами поговорить.

С этими словами таинственный аватар по имени Трилид Тетраоксид отступил на шаг и обвёл Харуюки и Утай взглядом.

Его фигуру, похожую на воплощение осеннего ветра, окутала тьма, и она пропала.