Текст книги "Ошейник для целителя (СИ)"
Автор книги: Регина Птица
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Регина Птица
Ошейник для целителя
1
Кьяра всегда думала, что ей понравилось бы иметь псионика у себя под каблуком. Она считала, что это была бы шикарная ирония судьбы: после всего, что «одарённые» сделали с ней, получить одну из этих мерзостей в своё полное распоряжение, прежде чем раздавить свою игрушку так, как она делала обычно, когда встречалась с ними лицом к лицу.
Однако иметь конкретно этого псионика в качестве раба оказалось далеко не так весело, как она предполагала.
Кьяра посмотрела на Лоуренса, беспокойно спавшего на её кровати, его красивое, обманчиво мягкое лицо, во сне казалось хмурым, он что-то бормотал на языке, которого Кьяра не знала. Золотистые волосы, обычно собранные в небрежный хвостик, были распущены с того момента, как его передали ей в руки, и теперь основательно растрепались. В ухе поблёскивало колечко серьги, заставляя девушку задаваться вопросом: снимал ли он её на ночь, когда был на свободе?
Къяра вздохнула и встала, чтобы отойти от раба подальше, насколько это было возможно без того, чтобы тот проснулся и снова встал возле неё, ожидая команд Кьяры, как будто он действительно стал ручным из-за ошейника, который две стервы – Адриана и Голди – надели на него прошлой ночью.
Как бы сильно Кьяра не ненавидела мутации и «развитых», она бы не пожелала проклятия носить подобные оковы никому, даже Лоуренсу.
Она также была в ярости от того, как легко он попался: повёлся на чьи-то прелести и полез в глубины станции, хотя последнему тейну было понятно, что в эти сектора мужчинам вход воспрещён.
Всё началось в баре, примерно двадцать четыре часа назад. Они, команда «Фортуны», высадились на всем известном «Мэджике», чтобы сбыть контрабандный груз. Их капитан – Джокер – не то чтобы был преступником… Просто имел склонность к сомнительным делам. У него была своя мораль, с которой в большей или меньшей степени были согласны все в команде корабля, и кроме того, он всегда горой стоял за своих, так что после того, как Кьяра благополучно сбежала из лаборатории «Прогресса» – организации одарённых, поставивших своей задачей толи сделать всех остальных такими же как они, толи попросту подчинить их своей силе… После этого найм на «Фортуну» был самым приятным, благополучным и успокаивающим событием в её жизни. Здесь никто не спрашивал Къяру о её особенностях, никто не осуждал её ненависть к псионикам, которые десять лет превращали её жизнь в ад. Никто – ну, или почти никто – не лез в её личную жизнь и не пытался ограничивать её свободу.
Лоуренс был корабельным врачом. И штатным псиоником, да. Потому что по словам Джокера «глупо не пользоваться теми преимуществами, которые есть у врага». На самом деле Къяра знала, что он сочувствует одарённым, которых на многих планетах пытались ввести в жёсткие рамки, а то и изолировать от людей. Но это была одна из немногих позиций капитана, которые Кьяре было трудно переварить, так что она находила способы её терпеть.
Луоренс, в свою очередь, всегда был невыносим. Он не просто кичился тем, что он псионик, он сутки напролёт мог вещать о том, как необходимо предоставить сверхам равные права с людьми. Когда он входил в кают-кампанию, где они обычно собирались за картами всей командой, Кьяра испытывала немедленное, нестерпимое желание встать и выйти. К её неудовольствию несколько сдобренное желанием полюбоваться на него ещё пару минут, потому что куда денешься от правды – невыносимый, ненавистный псионик был весьма красив. У него была загорелая кожа, как будто он не проводил дни и ночи в своём лазарете, эти длинные волосы цвета золота, и какое-то неуловимо располагающее к себе, мягкое, заботливое лицо. Кьяра отлично понимала, что всё это ложь. Тёплый свет его карих глаз, безусловно, был каким-то приёмом, которому его научили в Пси-корпусе. А может и просто прямой попыткой воздействовать на её разум. Хотя вряд ли Пси-корпус, обычно державший своих адептов в оранжерейных условиях, позаботился о том, чтобы одарить его этими красивыми, рельефными мышцами, видневшимися в разрезе рубашки.
Картину довершал тот факт, что Лоуренс, очевидно, был прекрасно осведомлён о своих внешних данных. Ему нравилось их демонстрировать. Особенно, по-видимому, девушкам. Если бы он работал не на корабле, незаконно снующем между мирами, а в какой-нибудь планетарной клинике, ему, с его обаянием, наверняка была бы обеспечена очередь из симпатичных влюблённых пациенток.
Это бесило.
Къяру тоже часто называли красивой. Особенно её предыдущие хозяева.
У неё были длинные густые платиновые волосы и фигура, прекрасно подходившая, чтобы дезориентировать врагов.
Мастер, который обучал её быть послушной, дрессированной кошечкой, выполнять все прихоти «Прогресса», всегда хвалил её бёдра и грудь. Методы воспитания были довольно банальные: старые добрые кнут и пряник с течением времени трансформировались в электрошок и секс.
Къяра ненавидела ту зависимость, которые они пытались в ней создать. Любые упоминания о её так называемой красоте заставляли её вспоминать «Прогресс». И, наверное, в каком-то смысле она завидовала Лоуренсу, который умел так легко принимать себя и наслаждаться собой.
И конечно, когда Джокер распустил экипаж, и Къяра отправилась выпить в один из многочисленных баров Мэджика, там должен был оказаться Лоуренс.
Он стоял возле стойки рядом с какой-то златовлаской и во всю чирикал её что-то, покачивая бокалом вина и глядя на неё своими согревающими как виски глазами.
Къяре захотелось зарычать.
Старательно игнорируя парочку, она подошла к стойке, опёрлась о неё локтями прямо между ними и потребовала виски.
Если Лоуренс и замешкался хоть на секунду, то эта секунда была слишком недолгой, чтобы заметить её даже тренированным взглядом охотницы за головами. Он просто нагло перегнулся через спину Къяры и продолжил общаться со своей жертвой.
– На самом деле, я очень хорош в массаже, – ласково оповестил он обоих девушек. – В лечебном массаже. Знаете, что массаж может быть даже приятнее, чем секс? Или что его можно делать ммм… с разных сторон?
К тому моменту, когда двойной виски оказался на столе перед Къярой, ей больше всего хотелось разбить стакан об эту блондинистую голову.
Она стремительным движением отобрала у бармена всю бутылку, и когда тот попытался заикнуться о деньгах, ткнула пальцем в целителя.
– Платит он.
Она уже уходила прочь, когда услышала за спиной его очаровывающе мягкий голос:
– Конечно, я заплачу. Врач всегда расплачивается за больную психику своих пациентов.
Желание разбить о его голову что-то стеклянное стало заметно сильней.
Къяра сдержалась и направилась в дальнюю часть бара, в надежде устроиться так, чтобы Лоуренс её не видел. Чтобы её вообще никто не видел.
К её разочарованию все столики были заняты, и в итоге она просто проникла спиной к стене с бутылкой в одной руке и стаканом в другой.
Ещё хуже было то, что как она ни старалась, оторвать взгляда от парочки возле стойки никак не могла. Она смотрела на девушку, которую выбрал Лоуренс, и не находила в ней ничего, вообще ничего особенного. У неё не было таких густых платиновых волос, как у Къяры, и лицо было глуповатым и каким-то нерешительным. Если бы Къяра была на её месте, она бы точно не тянула резину так долго, просто взяла бы этого подлизу за шиворот и оттащила его…
«Лики, о чём я думаю…»
– Нравятся мужчины в ошейниках?
Къяра вздрогнула и резко повернула голову на звук, мысленно проклиная себя за то, что так расслабилась и позволила кому-то подкрасться настолько близко.
Секунду она вглядывалась в красивое лицо золотоловолосой женщины, прежде чем шумно выдохнуть: перед ней была всего лишь очень качественная голограмма. Вызывающе одетая, грудастая и явно очень наглая голограмма.
– Голди, – представилась та. – Провожу опрос среди посетительниц станции, с тем чтобы улучшить сервис. Тебе нравятся мужчины в ошейниках?
На самом деле Къяра ненавидела рабство – во всех его формах. Мысль о том, что на живом человеке будет ошейник, что с ним будут общаться как с собакой… Всё это было глубоко противно и слишком напоминало её собственное прошлое.
Но в руках у Къяры была бутылка, а в десятке шагов от неё за стойкой бара Лоуренс продолжал флиртовать с какой-то фифой.
– Очень, – твёрдо сказала она. – Будь моя воля, я бы их всех посадила на поводок.
Голди, кем бы она ни была, восхищённо всплеснула руками.
– Отлично. Сразу подумала, что мы на одной волне.
Затем обнаглевший искин прокашлялся и добавил уже более официальным тоном:
– Ваше мнение будет всесторонне учтено!
Къяра плохо помнила, где и как провела ночь. Уснула она всё-таки на корабле – судя по тому, что на утро обнаружила себя в знакомой койке в одном сапоге. Второй… висел на люстре. Къяра закрыла глаза просто приказала себе: «Не думай».
Судя по тому, что будильник во всю надрывался на тумбочке, уже пришло время работать. Потихоньку повседневные проблемы выплывали из тумана, пока она не вспомнила, что Джокер с самого утра собирался на переговоры с какой-то местной шишкой по имени Адриана. Нужно было забарыжить ей груз из запрещённых деликатесов и украшений, которые, видимо, пользовались большим спросом в местных элитных магазинах.
Къяра, как обычно, должна была «сопровождать» сделку огневой поддержкой. Ну, на случай, если «всё как обычно пойдёт не так».
Она резко села, и стараясь не обращать внимание на птичек, на все лады поющих в голове, принялась искать взглядом свою винтовку.
Къяра, по мысли интеллектуалов из «Прогресса», должна была уметь защитить хозяина с любым видом оружия, и даже без него – ну, к примеру, если покушение случится, когда тот будет её трахать.
Поскольку возможности околочеловеческого организма пасовали перед некоторыми видами нагрузок и перед тем количеством навыков, которое в неё пытались вбить, делу помогали импланты. Серебристые линии протянулись почти по всему её телу, следуя за линиями мышц и костей, стимулируя их в случае необходимости и впрыскивая усиливающие препараты, если это требовалось. Временами Къяра думала, что будь её воля – она бы выдрала всю эту дрянь из своего тела, едва покинула «Прогресс», но…
На самом деле это было не только, скорее всего, невозможно. Это было глупо. Потому что у неё не было ни дома, ни денег, ни даже гражданства хоть на какой-то захудалой планетке. И при этом всё, что она умела делать было – бить людей всеми возможными видами оружия. Ну, был ещё один комплект «полезных» навыков, но Къяре как-то совсем не хотелось устраиваться в бордель.
В итоге она оказалась там, где была – за правым плечом Джокера, который, по обыкновению насвистывая и расслаблено подпрыгивая на ходу, двигался по коридорам станции в направлении шлюза, за которым располагался сектор этой самой Адрианы.
Он приложил браслет к сканеру, отделявшему тех, кто имел приглашения, от обычных посетителей, и спустя ещё какое-то время они оказались в кабинете местной хозяйки. С полчаса Джокер перетирал с ней вопросы о ценах и ассортименте, а Къяра просто стояла сзади, стараясь не рухнуть на пол – ей всё ещё было немного нехорошо.
Наконец, переговоры подошли к концу, обе стороны явно были довольны сделкой, и Джокер уже собирался уходить, когда Адриана вдруг сделала упреждающий знак рукой и загадочно улыбнулась.
– В качестве комплимента от заведения небольшой подарок для вашей прекрасно спутницы.
Къяра навострила уши. В данный момент в свите Джокера она одна была женского пола.
Джокер обернулся на неё.
Къяра негромко произнесла:
– Эм?
Дверь за спиной Адрианы открылась и двое мускулистых полуголых мужчин ввели третьего, такого же полуголого, как они, только к тому же закованного в цепи.
– Всё для прекрасных дам! – пропела давешняя галограмная блондинка, возникая из пустоты, и очень понимающе переглянулась с Адрианой.
Къяра просто стояла, не в силах сказать ни слова. И обычно болтливый Джокер, похоже, недалеко ушёл от неё.
– Лоуренс?! – наконец выдавила Къяра.
2
Къяра занервничала, когда увидела, как Лоуренс опускается на колени посреди комнаты. Как он молчит и смотрит вниз, неожиданно покорный в своём новом положении. Не болтает о своей свободе, и не пытается вырваться, хотя бы подать знак.
Она просто стояла там с отвисшей челюстью, пока не перевела взгляд на своих товарищей, чтобы отрицательно покачать головой, она сделала это, даже не осознавая, что делает. Она сама половину жизни была рабыней «Прогресса», последнее, чего она хотела, чтобы кто-то оказался ей также обязан, как она когда-то своим хозяевам!
Тяжело кашлянув, она посмотрела на двух женщин, с довольных видом устроившихся на диване – черноволосую, Адриану, и давешнюю голограммную блондинку Голди.
– Госпожа Адриана, ты оказала мне честь своим подарком, но я не могу приковать его к себе. Это слишком похоже на рабство, которое мне довелось пережить во власти таких как он, чтобы я могла принять его таким, каков он сейчас. Я всего лишь воин, не обученный власти над другими, я не смогу заботиться о нём так, как следовало бы. Досточтимая Адриана, освободи его из рабства, он не человек Унн-Ран и не может понять твоих обычаев.
От напряжения она не сразу заметила, что программа-переводчик перестала переводить её слова на торговый язык, но к облегчению Къяры, Адриана ухмыльнулась, явно поняв каждое слово.
– Девочка, хоть ты и знаешь слова Унн-Ран, ты не понимаешь его веры. Ты живёшь среди опустившихся, и я достаточно хорошо вижу твоё сердце, чтобы понять, что ты не испытываешь любви к таким как он. Мужчина не должен иметь власти жриц. Не должен называться псиоником, как это говорите вы. Мужчина не способен принимать решения и управлять чужими сердцами. Нарушение древнего закона приводит к тому, что произошло с тобой. Ты слишком хорошо знаешь, на что способен неуправляемый уш-тар, и всё же отвергаешь мой дар? Если ты не возьмёшь его под защиту, в ошейнике и манжетах, как следует дикому неразумному уш-тару, мы завершим ритуалы и отправим его на Унн-Ран, чтобы он жил как положено непослушному животному, с завязанным членом, неспособный плодить таких же диких испорченных самцов. С зашитым ртом, неспособным произносить ядовитые слова. Либо возьми его и прими дар, предложенный тебе верховной, либо знай, что он будет нашим, там, где ему самое место.
Къяра сглотнула и огляделась. Было время – она надеялась найти убежище на Унн-Ран. Это была закрытая планета с абсолютным матриархатом, и хотя там тоже правили жрицы, их власть была строго ограниченно статусом мужчин. Она поняла, о чём говорит Адриане, мужчины на Унн-Ран рождались и могли жить только рабами. Но среди мужчин иногда рождались одарённые, и для этих меры были куда строже. Считалось, что мужчина не в состоянии распорядиться такой властью – И Къяра могла бы согласиться, если бы не считала, что такой власти не должно быть ВООБЩЕ НИ У КОГО.
Для мужчин, которые были настолько опасны и не пригодны для служению, на Унн-Ран существовали особые ритуалы. На уш-таров надевались ошейники, через которые приставленная к ним жрица могла отдавать им приказы. Им зашивали рот, чтобы она не могли лить мёд в уши хозяйки и умолять о свободе. Их член зашивался особым образом, так чтобы не дать им возможность возбудиться и осеменить кого бы то ни было, потому что их порода считалась зловредной, и они не имели права размножаться. Их также обучали особым правилам поведения, которые должны были убедить их, что они лишь опасные вещи на службе хозяев – впрочем, как и все мужчины Унн-Ран.
Къяра сглотнула и невольно опустила взгляд ниже, к набедренной повязке Лоуренса, пытаясь угадать, провели ли над ним известную операцию. Псионик всё ещё был подозрительно спокоен, и было невозможно понять, не было ли это последствие какого-то изощрённого наркоза.
Къяра так же не могла отрицать, что в подобном виде, без рубашки, он оказался весьма красив – даже соблазнительней, чем она могла ожидать. Его тело было гармонично и рельефно, мускулы едва заметно подрагивали от напряжения, разворот плеч оставался широким, несмотря на унизительную позу. Къяра лишь шумно выдохнула, всесторонне оценив эту картину.
Она беспомощно посмотрела на Джокера. Къяра не хотела, чтобы Лоуренс был привязан к ней, как какая-то сторожевая собака, но она поняла намёк: если она оставит его здесь, ему зашьют рот и член и научат следовать вере Унн-Ран, подчиняясь хозяйке-жрице до самой смерти. Что не займёт много времени, если в нём останется что-то от прежнего Лоуренса с его бесконечными бреднями о свободе псиоников.
Она бросила последний страдальческий взгляд на капитана, затем повернулась к Адриане и с лёгким поклоном прияла её «подарок», произнеся сбивчивые слова благодарности на языке Унн, Они были горькими как пепел, но она старалась говорить так уважительно, как только могла, хоть и ненавидела каждый слог Унна, слетавший с её губ.
– Прости мою бестактность, Верховная. Я принимаю твой дар и буду заботиться о нём, как положено. Могу ли я иногда возвращаться, чтобы попросить совета у Верховной по его обучению? Я бы не хотела опозорить твоё великодушие, не позаботившись о нём должным образом.
– Да, ты можешь остаться и пройти обучение у моих служанок, обученных уходу за ушами. Но сейчас иди, пока я не передумала. Ты уже отняла много времени Верховной, а у меня не хватает терпения для той, что отказывается от моей щедрости.
Къяра слегка напряглась и поклонилась Адриане. Она подошла к Лоуренсу и посмотрела на него, затем на надсмотрщиков, которые сопровождали раба в кабинет. Она была искренне сбита столку, не зная, что делать с целителем, стоящим перед ней на коленях, пока ей не вручили клочок бумаги с надписью на Унн, но, учитывая, что её толком не учили читать даже на торговом языке, это только разозлило её. Адриана, должно быть, поняла, что бывшая рабыня может говорить на Унн, но не понимает слов, записанных на бумаге.
– Назови его имя, и он последует за тобой. Никто другой не может воззвать к нему, пока ты не объявишь его своим.
Къяра кивнула и заговорила с Лоуренсом так, слово предпочла бы отрезать себе язык, чем приказывать ему подняться на ноги на виду у всей свиты Адрианы и всех спутников Джокера.
– Лоуренс, встань и следуй за мной.
Лоуренс поднялся на ноги и подарил ей ненавидящий взгляд. Он мало что мог сделать без команды или разрешения новой хозяйки. От ослепляющей ярости у него затряслись руки, но что-то в проклятом ошейнике останавливало поток его пси-энергии. Он последовал за Къярой, пока они не выбрались из торгового сектора Адрианы и не оказались на полпути к гостинице, где остановился Джокер, в престижном, но не самом дорогом секторе станции. Джокер попытался что-то сказать, но Къяра только яростно покачала головой в ответ. К счастью, Джокер не додумался взять с собой на сделку Солви.
Солви, была их мастером «по добыче всего, что нельзя и невозможно достать». Ещё она была девушкой ярких форм, её миловидную головку украшали длинные чёрные кудри, и по характеру она была полной противоположностью Къяры на девяносто пять процентов – открытая, общительная, всегда расслабленная и открытая для постельных приключений. Насколько мог сосчитать Лоуренс, в команде не было ни одного человека, кто не попробовал бы провести время с Солви. Он сам не был исключением.
И Лоуренс просто не выдержал бы в эти минуты её бесконечных непристойных шуточек и возможно, убил бы её на месте, когда она в первый раз пошутила бы о том, что теперь Къяра держит его поводок.
Къяра! Из всех двенадцати человек на судне он должен был стать рабом именно этой женщины, которая больше всего на свете ненавидит псиоников и определённо мечтает отыграться за все свои несчастья на ком-то вроде него!
Къяра пугала всех на корабле, кроме разве что Солви, которой, похоже, вообще было наплевать на перспективу собственной смерти, и кока Тобри, который никогда не выпускал из рук своего ножа. Даже Джокер не мог похвастаться тем, что может остановить свою телохранительницу, когда у той включался режим «убей или умри». Если Къяра видела кого-то, кто вызывал у неё ненависть по каким-то ей одной ведомым причинам, лучше было просто не стоять у неё на пути. И в бесконечности миров было слишком много вещей, которые она ненавидела. Псионики, конечно, стояли в списке на первом месте.
Как бы красива ни была эта девушка, Лоуренс врагу бы не пожелал оказаться с ней в одном жилом пространстве – или хотя бы в постели. Слишком велик был риск уйти оттуда без ценных частей тела.
Наконец вся группа остановилась у дверей номера Джокера, и Лоуренс запнулся о порог, обнаружив, что собирается войти, как будто он там жил.
