Текст книги "Леди Осень (СИ)"
Автор книги: Регина Мазур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
6
Я очнулась в смутно знакомой комнате. Тусклый свет проникал сквозь неплотно задернутые шторы, возвещая о наступлении утра.
Ощущая сильную слабость, тяжело вздохнула и подняла руку, чтобы откинуть волосы с лица – и замерла. Жуткие костлявые пальцы с потемневшими ногтями и морщинистой кожей промелькнули у меня перед глазами, словно отголосок жуткого кошмара. Но это был не сон. И теперь события прошлого вечера воскресли в моей памяти.
Я обрела магию! Но, правда, ненадолго… Что-то явно пошло не так, и, глядя на обезображенные руки, я даже начала догадываться, что именно.
Вот она – магия осени во всем своем великолепии! Магия увядания и разложения, созревания и иссушения. Говорят, при правильном использовании она способна творить настоящие чудеса: приносить мгновенный урожай, делать почву плодородной, засеивать ее семенами, покрывая все большим количеством растительности – иными словами, приносить богатство. Неудивительно, что в прежние времена Осенний Двор занимался пропитанием всего королевства.
Но я, по всей видимости, использовала ее неправильно. Вот и поплатилась. Видимо, в тот момент именно страх за свою жизнь и сильная злость заставили магию, дремавшую где-то в глубинах моей души, пробудиться. Сконцентрировавшись в кончиках пальцев, она почему-то застряла на месте, не пошла дальше, не смогла найти выход наружу. В результате, Глеб остался цел и невредим, а вот по мне моя же сила ударила вдвойне…
Необходимо во всем разобраться, понять, как это можно исправить. Если конечно тут вообще можно исправить хоть что-то… Что если процесс необратим? А самое страшное ― что если то же самое будет с другими конечностями?
И ладно бы руки принадлежали мне, так ведь это по-прежнему тело Инны! Глеб меня точно убьет за это…
Кстати, а где Глеб?
Я перевернулась на другой бок, и обнаружила его там же, где и в первую нашу встречу – за спиной на кровати в той же самой спальне городского дома молодоженов. И он снова спал! Неужели после всего, что вчера произошло, он позволил мне мирно отдыхать в святая святых его дома, да еще и без круглосуточного надзора?
Я честно старалась не шуметь и осторожно вставать с постели, чтобы не разбудить мужчину, но натужное пыхтение вырывалось само собой. Зато обошлось без старушечьего кряхтения и скрипа суставов – хотя я и чувствовала, что была близка к этому.
Нет, постарели, к счастью, только мои руки, остальные части тела были в норме, что было даже немного странно. Но тем не менее, тело ломило нещадно, да и в целом самочувствие было крайне паршивым. Ощущение было таким, словно меня закидали булыжниками или перемололи в мельнице…
Видимо, шуму я наделала много, а может, Глеб вовсе не спал, потому что вдруг услышала:
– Далеко собралась?
Жесткий, без малейших намеков на мягкость и благосклонность голос Глеба мгновенно напомнил о нашей недавней ссоре. Как же глупо мы оба себя вели! Может, еще не поздно все исправить?
Я обернулась.
– Слушай, Глеб. Прости меня, пожалуйста, за вчерашнее. Я много гадостей наговорила про… – было так стыдно, что я даже не смогла заставить себя произнести имена Катерины и Инны. Но мужчина и так меня понял, поэтому продолжила: – На самом деле я так не считаю. Я давно хотела во всем сознаться, но не решалась. Боялась.
– Чего? – он рывком сел на кровати, не сводя с меня глаз. – Того, что я схвачу тебя за руку, приведу к королю и скажу: «Забирайте вашу дочь?»
– Приемную дочь… – по привычке исправила я.
Но мое замечание осталось без внимания.
– Признаться, я так и собирался вначале поступить, – продолжал Глеб, поднимаясь с кровати и приближаясь ко мне. – Прямо там, в театре. На глазах у всего высшего света Эльтереса. Представь, как публика была бы довольна! Такой скандал! Поводов для сплетен на десять лет вперед хватило бы! Но кроме них там была еще и моя семья. Я не мог с ними так поступить. Да и король вряд ли похвалил бы меня за это представление.
– Как ты понял, что я…
– Леди Осень?
Давно забытое имя заставило меня недовольно скривиться. Увидев это, Глеб усмехнулся.
– Сложно не понять! – он указал на мои взлохмаченные после сна волосы, а потом перевел взгляд на руки, которые я все это время прятала за спиной.
Уверена, он и без того знает, что с ними случилось, но, к счастью, не заставил меня выставить их перед собой и не стал вновь обвинять во всех грехах. Просто тяжело вздохнул и принялся одеваться.
– Приведи себя в порядок и спускайся к завтраку. Там поговорим. Как нормальные цивилизованные люди, – одевшись, он направился к выходу из комнаты и тут вспомнил. – Да, кстати! Слуг я распустил, поэтому тебе придется справляться самой. Принцесса, – с презрением добавил он.
Дверь за ним захлопнулась, и я осталась одна. Он что, думает, я с одеждой сама не справлюсь? Да раз плюнуть!
И в доказательство этого я открыла дверь гардеробной и без труда выбрала себе наряд. К счастью, Инна тоже предпочитала готовые платья, не загроможденные кринолином или трудными для ухода рюшами, бантами и оборками. Наиболее проблемным оказалось подобрать перчатки. Их жена Глеба явно недолюбливала, так как нашлась всего одна пара. Да и те оказались белыми, шелковыми, длиной до локтя. Наверняка шли в комплекте со свадебным нарядом.
Но делать нечего, пришлось надеть их – не сверкать же мне изуродованными ладошками!
С прической я ничего сложного мудрить не стала – просто расчесала и завязала на затылке. Покончив с остальными приготовлениями, спустилась в столовую, где уже все было накрыто к завтраку. Во главе стола восседал Глеб, пока еще не притронувшийся к еде, и сворачивал газету, за чтением которой, видимо, и ожидал моего появления.
– Я конечно знал, что ты задержишься. Но не думал, что настолько, – проворчал он, протыкая вилкой желток в своей порции яичницы.
– Не так уж я и долго, – пожала плечами. – Чай еще даже остыть не успел.
– Потому что я его уже дважды заваривал заново.
Я с сомнением посмотрела на него. Вряд ли он стал бы так стараться ради меня. А значит, разговор нас ждет очень серьезный. Даже гадать не надо, о чем он будет.
Словно услышав мои мысли, он пояснил:
– Мы с тобой теперь в одной лодке и вынуждены помогать друг другу. Хотя бы по минимуму. Не думала же ты, что я пущу все на самотек? Если ты, леди София, оказалась в теле моей жены, значит Инна сейчас должна быть в твоем теле.
Я кивнула, подтверждая его выводы. К точно таким же пришла я сама еще месяц назад.
– Проблема только в том, что принцессу, то есть твое тело, то есть… В общем, ее так и не нашли. Никаких следов на месте происшествия. Она скрылась в неизвестном направлении и как таковых зацепок у нас не имеется.
– Совсем ничего? До сих пор?!
Пока я думала, радует меня эта новость или огорчает, в дверь позвонили.
Некоторое время мы с Глебом недоуменно переглядывались, пытаясь понять, кого там принесло в такую рань. И оба ждали, когда же этот неизвестный наконец войдет и объявит, зачем пришел. Но звонок все звонил и звонил, а нежданный гость все не показывался…
И тут Глеб стукнул себя по лбу:
– А, точно! – и подорвался с места, чтобы лично открыть входную дверь.
Вот и увольняй после этого слуг… Даже не представляю, как мы теперь будем жить. Ладно одеться самой или дверь открыть, но как же уборка и готовка? Неужели мне тоже придется этим заниматься?
В прихожей послышались невнятные голоса, и спустя пару секунд Глеб вернулся в столовую в сопровождении своей сестры. Вот уж кого не ожидали увидеть!
– Доброе утро, Инночка! Принимай подарочки! – радостно пропела Дара, ставя передо мной на стол бумажные пакеты, из которых доносился соблазнительный запах свежей выпечки.
Все проблемы тут же позабылись, а настрой на серьезную беседу улетучился, как дым, и губы сами собой сложились в довольную улыбку.
– М-м-м… Против таких незваных гостей не имею ничего против! – заметила я, опустошая пакеты. – Проходи, присаживайся! Выпей с нами чаю… – тут я запнулась, осознав, что не вижу чайника поблизости и понятия не имею, где его найти.
К счастью, Глеб быстро пришел на помощь – сбегал за новой чашкой и налил сестре чай.
– Спасибо, дорогой братец! – поблагодарила девушка, принимая чашку. На то, что Глеб лично выполнял обязанности прислуги, она не обратила внимания.
– Пожалуйста. Итак, – сложил он руки в замок и испытующим взглядом уставился на сестру. – Какими судьбами?
Девушка ответила ему снисходительным взглядом, показывая, что ее ничуть не заботит его подозрительность, и демонстративно пожала плечами, наводя интригу:
– Я просто решила, что вам будет интересно узнать о том, что произошло вчера на ужине, который вы оба пропустили. Я знаю, что Инночка очень хотела познакомиться с королем и расспросить его о принцессе. Но раз вы вчера были заняты другими, более важными и интересными вещами…
– Ага… обтирали стены в яростных объятиях, пытаясь вытрясти друг из друга чистосердечное признание, а заодно и душу… – ляпнула я.
Глеб метнул в меня предостерегающий взгляд, не обещающий ничего хорошего за такие шутки. Я жестом показала, что молчу и больше не скажу ни слова.
– Ох, какая страсть! – по-своему поняла мою реплику девушка. – А знаете, я даже хочу теперь создать скульптуру вас двоих, которая бы передавала всю глубину ваших чувств! И ты, Инночка, подсказала мне замечательную идею! Только представьте: два обнаженных тела, сплетенных в танце любви, языки пламени всепоглощающей страсти лижут их кожу…
Я закашлялась от такой интерпретации наших с Глебом отношений, а сам мужчина скривился и поспешил спустить сестру с небес на землю:
– Если ты поставишь такую скульптуру в родительском саду, они тебя точно за это не похвалят.
Дара поджала губы и нехотя согласилась:
– Да, действительно. Матушка увидит в этом какой-то ненормальный подтекст и снова заведет песню о замужестве. А папенька, особо не церемонясь, разобьет мое творение вдребезги, сказав, что я снова позорю их семью, вместо того, чтобы завести собственную и позорить уже ту сколько влезет, если уж без этого жизнь мне не мила…
Девушка так погрустнела, что мне стало ее очень жаль. Она всегда трепетно относилась к своему творчеству и искусству в целом и очень болезненно воспринимала критику или невозможность как-то себя проявить. Ее веселость, отзывчивость и непосредственность всегда казались мне такими вдохновляющими. Но иногда, когда думает, что ее никто не видит, Дара погружается в глубокую меланхоличную задумчивость. В такие моменты она перестает казаться маленькой беспечной девчонкой, быстро увлекающейся всем необычным, и предстает в совсем ином свете – взрослой сознательной девушкой, отчаянно избегающей трудностей и неудач взрослой жизни.
За этот месяц мы и правда очень сблизились и, хотелось бы верить, стали настоящими подругами. Куда более близкими, чем были с Ланой.
Мне захотелось ее поддержать, но я не знала, как. Поэтому просто постаралась отвлечь ее от негативных мыслей, переведя разговор на более, как мне казалось, безопасную тему:
– Так что там с ужином? Тебе хоть понравилось?
Дара тут же оживилась:
– О, ну разумеется! Как мне могло там не понравиться? Это, конечно, не светский раут, а скорее, ужин в семейном кругу, когда все могут позволить себе расслабиться и не думать о том, что нужно сказать, как правильно держать вилку, можно ли смотреть этим людям прямо в глаза и тому подобное.
Ну-ну… помню я эти семейные ужины в присутствии короля… Ни о каком расслаблении там не могло идти и речи. Когда каждое твое слово, каждый жест, каждый взгляд взвешивается и оценивается едва ли не тщательнее, чем на публичных приемах. Ведь в такой располагающей непринужденной обстановке предателей выявить куда проще…
Помню, что на такие вечера король часто звал кого-нибудь из подданных, не входящих в состав его семьи или близких друзей, якобы удостаивая их великой честью и выказывая полное доверие. А сам проверял, как они поведут себя в той или иной ситуации.
В этот раз, возможно, именно я, точнее Инна, должна была оказаться на месте испытуемого. Но благодаря нетерпеливости Глеба, стремившегося вывести меня на чистую воду, к счастью, избежала этого. В таком случае, может, там был кто-то еще, в чьей верности Леонард сомневается?
– То есть, там были только члены семьи? – уточнила я.
– В основном, – кивнула Дара. – Правда, был еще такой интересный мужчина… Такой, знаете… Не сказать, что красавец, по крайней мере, не такой, как лорды Весеннего Двора. Но от него веяло чем-то таким… опасным, я бы даже сказала, хищным… А это безумно притягательно! Кстати, он спрашивал о тебе, Инночка.
Я недоуменно нахмурилась и встретилась с настороженным взглядом Глеба. Его такой поворот тоже мало устраивал.
– Точно об Инне? Что именно он спрашивал? – спросил он.
– Ну может, и не совсем об Инне, – вдруг засомневалась девушка. – Он просто спросил, не встречала ли я где-нибудь молодую рыжеволосую девушку. Сказал, что увидел ее однажды на улице, садящуюся в экипаж, такую утонченную, хрупкую и элегантную. Хотел подойти, познакомиться, но не успел, и она уехала. Я почему-то сразу вспомнила о тебе, Инночка. Ты же часто ездила в галерею в последнее время и уже перекрасилась тогда…
Мы снова обменялись с Глебом отнюдь не радостными взглядами. Уж он-то точно знает, что загородное поместье Февральских я покидала лишь однажды, когда ездила к алхимику. И ему должно быть доподлинно известно от того стражника, который меня застукал, что я тщательно скрывала волосы под платком.
А значит, речь идет либо о настоящей Инне, находящейся сейчас в моем теле, которая каким-то образом тоже оказалась в Эльтересе, либо о еще одной рыжеволосой девушке, которая живет в этом городе.
Однако последний вариант так маловероятен, что его можно моментально отбросить в сторону. Рыжие волосы настолько редко встречаются, что многие убеждены в том, что леди Осень – единственная, кто может похвастаться таким цветом. И такое совпадение выглядит слишком подозрительным.
Но есть и еще один вариант – все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Никакую девушку этот мужчина не встречал, но точно знает обо мне и о том, кем я являюсь на самом деле, и просто выведывал у Дары мои точные координаты, чтобы… Чтобы что?
– А как, ты говоришь, его зовут? – спросила я. – Ну, того мужчину.
– Я разве не сказала? – удивилась она. – У него такое имя необычное. Как, впрочем, у всех летних дворян. И что самое главное, так точно его характеризует!
– Ну не томи же! – не выдержала я.
– Мне он представился лордом Филином Июньским, наследником Летнего Двора.
Я почувствовала, как все внутри похолодело. Ощущение, будто я чуть было не угодила в ловушку, которая захлопнулась, едва не прищемив мне хвост, натянуло нервы до предела.
Что ж, я сильно ошибалась, когда думала, что смогу обмануть короля своим притворством. И еще сильнее ошиблась, когда посчитала, что он меня ни в чем не заподозрил. Сейчас я была готова в ноги Глебу упасть и благодарить за то, что вчера вечером пошел на поводу у своего гнева и не пустил на этот чертов семейный ужин.
Не знаю, как наместник, но король явно не проверить меня хотел, а разоблачить. Он был уверен в том, кто я такая. Иначе зачем тогда приглашать этого Филина?
О лорде Филине Июньском ходит множество разных слухов. Одни из них правдивые, другие – глупый вымысел. Но что о нем известно точно, так это то, что Леонард всегда обращается к нему, когда нужно кого-то найти или расследовать какое-то происшествие. Кем бы ты ни был, где бы ни скрывался, Филин выследит тебя, достанет хоть из-под земли, но обязательно схватит, как беззащитную мышку в темном лесу, и подаст его величеству на блюдечке с голубой каемочкой, причем уже в разделанном и сервированном виде…
Уж не знаю, как он это делает, но уверена – даже смена тела мне не поможет спрятаться от него, если он взял след. Да и, как оказалось, чужое тело, чужая жизнь – вовсе не такое надежное прикрытие, как можно подумать.
Судя по тому, как побледнел Глеб, он тоже был наслышан о талантах королевского следопыта. Но мужчина быстро взял себя в руки и принялся расспрашивать сестру о том, не рассказал ли король что-нибудь о пропавшей принцессе.
На нашу беду об этом Даре ничего не удалось выяснить – Леонард тщательно избегал этой темы в разговоре. Да и не его вовсе надо было спрашивать, а нового знакомого следопыта. Но по-видимому, Дара даже не догадывалась об истинном роде деятельности лорда Филина при дворе.
Оставшаяся часть разговора для меня прошла как в тумане. Мысли путались, накатила слабость – то ли от волнения, то ли от магии. А может, от всего сразу. Я ощущала энергию внутри себя, будто снежный шар, который все рос и тяжелел, но был заперт внутри и не мог выйти за пределы моего тела.
Помнится, лорд Ясень учил, что магия, как и физическая энергия, имеет свойство накапливаться. От нее необходимо избавляться. Но для этого вовсе не нужно делать что-то сверхъестественное. Физическая энергия в течение дня выходит сама собой во время движения. Так же и с магией. Она выходит в окружающий мир с дыханием, прикосновениями и ненавязчиво меняет его.
Я часто наблюдала, как после Ланы, прошедшей босиком по ковру моей комнаты, на том оставалась цепочка цветочных следов. Я так завидовала ей в эти моменты… Бывало замечала, как от дыхания Артура во время трапезы все бокалы на столе покрывались легкой изморосью… А слишком близкое нахождение рядом с королем Леонардом может грозить затяжной простудой…
Это естественно для таких, как мы. Эмоции могут еще и усиливать этот эффект. И сейчас, находясь в смятении, я чувствовала, как эта сила растет внутри меня… но почему-то не выходит наружу.
За тяжкими думами не заметила, как ушла Дара, и даже не попрощалась с ней. Просто почувствовала в какой-то момент, что Глеб пытается помочь мне подняться из-за стола и отвести наверх в спальню.
От осознания собственной беспомощности мне стало стыдно. Я чувствовала злость и обиду на себя, на Лану, предавшую меня и поставившую в такое положение, на судьбу, так неудачно сложившуюся… Но вскоре поняла, что совершила еще одну ошибку – позволила себе утонуть в этих эмоциях. Потому что теперь меня начал мучить страшный зуд на коже рук.
Я сняла перчатки и взглянула на свои руки. Кажется, случилось именно то, чего так боялась – болезнь начала распространяться. Теперь не только кисти рук выглядели постаревшими, но и предплечья. Почти до локтя. Все, что было скрыто перчатками теперь напоминало совершенно незнакомые руки, словно оторванные от чужого тела и пришитые к этому.
Ужасно…
Глеб уложил меня на постель прямо в одежде, укрыл одеялом и наказал не тратить силы понапрасну, а просто отдыхать. Я хотела было возразить, сказать, что не могу лежать без дела, что нужно срочно действовать, искать лекарство. Инну, в конце концов! Но вовремя прикусила язык, заметив с какой болью и ненавистью он смотрел на мои руки.
Не нужно и гадать на что, или точнее на кого, направлено последнее чувство.
Я понимала, что он не простил меня. И никогда не простит, пусть даже и верит, что я ни в чем не виновата. Будь я на его месте, чувствовала бы то же самое.
Но действительно ли в этом нет моей вины? Я присвоила себе чужую жизнь, целый месяц нагло врала всем вокруг. А теперь еще и умолчала об одном важном средстве, которое могло бы прямо сейчас вернуть меня в прежнее тело и спасти Инну от похитителей.
Это было бы благородно с моей стороны просто признаться Глебу в том, на что на самом деле ушли его деньги в алхимической лавке. Или не признаваться вовсе, а молча взять и уколоть себя купленным средством. Но…
Мое настоящее тело похитили. Оно наверняка находится в опасности на данный момент. Хотя, если честно, на счет последнего пункта я уже не уверена. В свете последних событий тело Инны, преследуемое королевским сыщиком, в куда большей опасности, чем мое настоящее. Так может, стоит прекратить мучить всех вокруг и завершить все прямо сейчас?
Приняв решение, я не без труда поднялась с постели и, преодолевая накатывающие волнами тошноту и головокружение, подошла к повешенному на дверце шкафа платью, в котором была вчера в театре.
Не желая расставаться с драгоценным во всех смыслах флаконом, я заранее пришила кармашки на внутренних сторонах всех своих платьев, в которых и хранила все это время зелье. Это платье не было исключением.
К моему великому удивлению, в платье флакона не оказалось. Надеясь, что просто невнимательно все осмотрела, я принялась обшаривать каждый дюйм ткани с обеих сторон – мало ли, может, застрял где-нибудь под подкладкой…
За этим занятием меня и застал Глеб, неожиданно вошедший в комнату.
– Не это ищешь? – спросил он, демонстрируя тот самый флакончик.
– Отдай! – воскликнула я, рванув было к нему, но тут же упала на пол, подвернув ногу.
Да что ж я такая немощная, в конце-то концов!
Всплеснув руками от досады, так и осталась сидеть на полу, наблюдая, как Глеб медленно движется в мою сторону.
Он не стал подавать мне руку и вообще помогать подняться. Присел на корточки рядом со мной и, словно дразнясь, показал и тут же спрятал флакон в кулаке.
– И когда ты собиралась об этом рассказать?
Я упрямо поджала губы, поначалу не собираясь отвечать. Но потом все же выпалила:
– А зачем тебе об этом знать? Я бы все сделала сама! Спокойно вернулась бы в свое тело, а утром ты уже был бы со своей Инной!
– Ушла бы, не прощаясь? – зачем-то вставил он.
Я пожала плечами:
– Я и пришла-то, не приветствуя…
– И то верно! – усмехнулся он.
Странный он какой-то. То орет и кулаками размахивает, то посмеивается и отпускать не желает… Еще говорят, женщины нелогичные… Что вообще у этих мужчин на уме?
– Неужели будешь по мне скучать? – задиристо произнесла я.
– Еще чего! – фыркнул он и тут же сделался серьезным. – Как бы мне не хотелось, чтобы моя жена вернулась скорее, у нас есть более важные проблемы, которые требуют от тебя задержаться тут еще немного.
Да-да. Именно от этих самых «проблем» под названием «ночная хищная птица» я и хотела бы сбежать поскорее…
Не найдя меня в теле Инны, он бы оставил Февральских в покое и продолжил бы поиски. Конечно, рано или поздно он найдет меня, где бы я не пряталась. Но у меня был бы шанс оттянуть как можно дальше по времени это неприятное знакомство…
Видимо, Глеб что-то увидел в выражении моего лица, потому что вдруг произнес:
– Если ты думаешь, что Филин нас пожалеет, то сильно ошибаешься. Как думаешь, что с нами будет, когда он поймет, что принцесса София все это время была здесь, у меня под носом? А я мало того, что не доложил об этом королю, так еще и дал ей возможность ускользнуть в неизвестном направлении.
Ответ ясен, как божий день: им всем не поздоровится. Всей семье грозит суд. Их смогут обвинить в чем угодно, начиная от сговора с похитителями принцессы и заканчивая заговором против его величества. Ведь вся ситуация сама по себе выглядит так странно и неоднозначно… И вовсе неважно, что обвинения ложные. И даже неважно, если их оправдают. Само разбирательство доставит семейству Февральских, к членам которой я за этот месяц так сильно привязалась, столько хлопот! И повлечет за собой испорченную репутацию при дворе…
– Но если Инна вернется, она сможет рассказать, где была, кто ее похитил и что с ней происходило все это время, – все же возразила я. – Вы сможете найти меня и вернуть королю. Все будут в выигрыше!
– Не все.
Ну да, Филин допросит Инну – Глеб просто не посмеет ему помешать – а потом найдет принцессу. У него и возможностей больше, и связей. Не то, что у простого стражника Глеба. А сам Глеб окажется не при делах и не удостоится столь желанной похвалы от его величества за великолепную службу…
Я прищурилась:
– А тебе не кажется, что ты слишком многого хочешь? Собрался гнаться за двумя зайцами? Не боишься упустить обоих? – я помахала перед его лицом постаревшей рукой, намекая на то, что молодость тела его жены стремительно утекает. Да и про местонахождение моего собственного тела он до сих пор ничего не знает.
Глеб угрожающе оскалился.
– Я знаю, как решить эту проблему. От тебя лишь требуется сидеть тут и не высовываться. И ни в коем случае не применять магию!
