Текст книги "Леший, твою мать! (СИ)"
Автор книги: Регина Кам
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
26
«Предательством счастья не сыщешь».
Пустота. Внутри меня гуляет холодный сквозняк, который выдувает все мои чувства и эмоции. До сих пор не могу поверить в то, что Мой Леший врал мне. Я ведь мельком заикалась о том, что у меня "внезапно" появился жених, но он ничего не рассказал, не признался. Интересно, как он собирался объяснять это позже? Соврал бы, что не знал, что это именно я являюсь его невестой? Или получив доступ к моему телу, ему уже не так хотелось жениться? Теперь я стала понимать, почему он ничего о себе не говорил. Скрывал. Отмахивался. Он боялся, что я раньше времени узнаю о нём и сбегу. И был прав, я бы сбежала.
Сердце пронзило сотни игл. Очень хотелось закрыться в какой-нибудь комнате, остаться одной и от души порыдать, чтоб меня отпустило угнетающее состояние. Но я знаю, что не отпустит. Не сейчас. Раны затягиваются слишком долго и мучительно, доставляя сильный дискомфорт.
Обиднее всего за то, что я за долгое время решила довериться ему, а он… Обманул, как и все. Глаза жгло от подступающих слёз, сдерживать их не было сил после их "веселого" фильма для Макса. Мне, если честно было уже плевать, что со мной будет. Я так устала…
Устала бороться за свою жизнь. Но и я сама в этом виновата. Во всём всегда виноваты двое. Я же решила поверить в сказку, нафантазировала невесть чего, сама захотела красивую любовь. И опять же сама виновата в том, что позволила себе влюбиться, довериться, прикоснуться к себе. Я не жалею о нашей близости, тело умеет забывать боль и восстанавливаться вновь, но вот душа… Эта тонкая материя, которая рвется без каких-либо усилий, словно паутина, очень долго срастаются рваные края, иногда даже так и остаётся с дырами, ошмётками, колыхаясь на ветру, причиняя человеку боль годами. Я же надеюсь, что больше никогда его не увижу.
– Что ты там разнылась? Скоро твой принц явится сюда и пойдет червям на корм, – засмеялся один из бугаев, я предпочла промолчать.
Эти шкафы на одно лицо, как китайцы. Все здоровые, высокие, лысые в костюмах. Может, специально подбирали всех по внешности? Странный выбор.
Самый главный, которого все звали Валерием Алексеевичем, велел сидеть здесь, не высовываться, не шуметь, меня не трогать и не развязывать. Самое мерзкое то, что он сказал:
– Как только схватим сосунка, тут же отдам вам девку на развлечение. Пока не трогать, ясно? Может, сам ещё решу позабавиться ею, – хмыкнул он, разглядывая меня сальным взглядом.
Лучше уж умереть, чем попасть им в руки для… Даже думать страшно, что эти звери могут со мной сотворить. Если они меня изнасилуют, то я точно повешусь. Не смогу жить с этой мерзостью.
Пару раз пыталась высвободить руки, но они слишком крепко связаны, к тому же очень затекли. Их со мной осталось трое, двое уехали с Валерием Алексеевичем. Они много курили, играли в карты, громко смеялись. Одним словом, вызывали отвращение. Так и хотелось каждому прижечь окурком глаз. Хорошо, что ещё не пили, а то кто знает, как они ведут себя в алкогольном опьянении? Но один из них всё чаще бросал на меня взгляд.
– Туз крести, я выиграл, гони штукарь, – довольно воскликнул один из них. Второй недовольно цокнул и вытащил из кармана купюру.
– Держи.
– Сыграем ещё раз? – поинтересовался победитель воодушевленным тоном, видимо, хотел выиграть ещё раз, чтоб побольше заработать.
– Я пас, – ответил проигравший, снова глядя на меня, – Может, с девкой развлечёмся?
Моё сердце забилось чаще. Дыхание ускорилось. Уверена, в моих глазах яркими вспышками сверкал дикий ужас.
– Не, Серёг, босс сказал не трогать её, пока того козла не схватим, – возразил третий.
– Какая разница, когда мы ее отымеем сейчас или потом? – Он встал со своего стула и направился ко мне, я тут же прижалась к спинке стула, – Смотри, какая симпатичная мордашка, так бы и вставил свой член в ее соблазнительные губки.
Я дернулась в сторону, чуть не упав вместе со стулом.
– Серёг, отойди. Ты забыл, что босс сказал? Он сам собрался ее трахнуть, а после нам отдаст. Подбери слюни и сделай обход территории, остынешь немного на воздухе.
– Только я первым возьму её, как только эта птичка окажется в наших лапах, – сказал этот озабоченный.
– Как скажешь.
Этот самый Серёга с недовольным рыком ушёл на улицу. Я наконец-то смогла вдохнуть. Лёгкие горели от недостатка кислорода.
– Совсем Серёга одичал без бабы, готов уже на любую без разбора лезть, лишь бы болт свой почесать, – насмешливо хмыкнул победитель карточной игры, раздавая новую партию.
– Так его баба два месяца назад бросила, ушла к какому-то богачу в возрасте, теперь катается по Мальдивам, отсасывая у старика. А Серёга теперь дрочит, желая присунуть любой дырке.
Слушать их разговор было до тошноты неприятно. И теперь я желала, чтобы завтрашний день не наступил. Или я не проснулась. Мне очень страшно.
27
«Страх ужаснее смерти».
Бессонная ночь сильно сказалась на моем состоянии. Обессиленная, не чувствующая тела, затуманенный разум. А ещё хотелось пить. Невыносимо сильно. Даже голода не чувствовала из-за жажды. Наступало утро, а это значит, что скоро всё решится.
Запах еды и ароматного кофе дразнил мой желудок. Эти шкафы с хорошим аппетитом уплетали на завтрак бутерброды с колбасой и сыром. Меня же покормить никто и не подумал. Да и брать из их рук что-то съедобное страшно, вдруг подсыпят что-то.
Когда стало совсем светло, приехал Валерий Алексеевич, зашёл в амбар и стал первым делом возмущаться от запаха колбасы. Тоже что ль голодный? Мысленно усмехнулась. Он подошёл ко мне и осмотрел, поднимая мой подбородок.
– Точно не трогали ее? – спросил он.
Тот, что хотел ослушаться приказа своего босса тут же отвёл взгляд. Вчерашний победитель в карточных играх ответил, что не касались меня. Как-то слишком часто он выигрывал, скорее всего где-то мухлевал.
– Замечательно. После всего этого, я займусь ею.
Хотелось плюнуть ему прямо в лицо, жаль, что во рту всё пересохло. Пусть только попробует меня коснуться, я ему всё лицо расцарапаю и без глаз оставлю. Это минимум.
– Так, приготовились все, скоро сопляк приехать должен, – озвучил приказ их босс.
Я напряглась. Как бы я сейчас не злилась на Макса, но не могла не переживать за него. А вдруг я всё-таки не права? Может, мне соврали эти бандюганы? Я пойму, как только увижу его. Только бы с ним ничего не случилось, как бы он там не поступил со мной. Никому не желаю зла.
Время длилось мучительно долго. Я предполагала, что могу остаться инвалидом на всю жизнь, так как рук я вообще не ощущала. Да и само тело у меня затекло до такой степени, что шевелиться было больно. Невидимые иглы приносили неприятную боль. Эта кучка бандитов что-то тихо обсуждали между собой, видимо обговаривая какой-то план. Я пыталась прислушаться, но всё было тщетно. До меня доносились только шипения, словно клубок змей сплелись между собой.
За несколько минут до назначенного времени двое вышли наружу. Меня заколотило от дрожи. Даже не знала, чем всё закончится. Отпустят ли нас? Вряд ли. Сколько нам осталось? Тоже непонятно.
На улице послышался гул машины, потом какое-то шуршание. Через пару минут в амбар зашли трое. Два шкафа и Он. Леший. Мои глаза тут же приклеились к нему. Его тоже ко мне. Все остальные отошли на второй план. Макс выглядел помятым, не спавшим, всё в той же одежде. В его глазах беспокойство за меня. Моё сердце дрогнуло от нахлынувших чувств. Всё же я скучала по нему.
– Дана, ты как? – с тревогой в голосе спросил он.
Последняя надежда на то, что я ошибалась, на то, что его оговорили разбилась вдребезги на мелкие осколки, словно зеркало, ослепляя лучами лжи. На его лице отобразился ужас. Он всё понял. Узнал, что я в курсе всего его вранья. Он даже забыл назвать меня по моему вымышленному имени, хотя до этого всё время звал Миленой, при этом зная моё настоящее имя. И как я теперь себя чувствую? Глупо. Дурой.
Чуть вперёд вышел главарь всей этой шайки. Весь такой из себя важный, как будто хозяин жизни, причём чужой.
– Ну, здравствуй, Максимка. Как поживаешь? Столько лет не виделись, – с издёвкой произнёс Валерий Алексеевич.
Моё сердце гулко забилось. Что сейчас будет?
– С такой мразью, как ты, даже здороваться не хочется, не то что разговаривать. Отпусти девушку, а дальше пообщаемся без лишних ушек, – спокойно ответил Леший.
Тот усмехнулся, окинув его насмешливым взглядом.
– Девчонка останется здесь. Сначала посмотрит, как я убью тебя, а после передо мной раздвинет ножки. Не волнуйся, я ее утешу.
На лице Макса заиграли желваки, челюсть сжата, а глаза горели от ярости. Надеюсь, он понимает, что его провоцируют на необдуманные действия?
– Посмотрим, кто из нас ещё сдохнет, а Дану обидеть я не позволю. Давай ближе к делу. Что ты хочешь?
Валерий Алексеевич захохотал. И даже не захлебнулся своей слюной. А жаль. Мне даже никакого подарка на день рождения не надо, лишь избавили от этого гада.
– Сначала я хотел избавиться от тебя, но понял, что пользы от этой никакой. Поэтому подпиши эти бумаги и вы свободны.
Макс взял в руки протянутые документы и стал вчитываться в них. И чем дольше читал, тем сильнее хмурился.
– Хочешь оттяпать у меня всё моё нажитое имущество вместе с моим бизнесом, на который я вкалывал сутками? Умно, – хмыкнул Леший, дочитывая документы.
– Да, как однажды у твоего отца. А ведь если бы он по-хорошему продал его мне, то всё было бы хорошо. Жил бы себе со своей семьёй, создал бы новый бизнес. Так нет же, надо было упираться, так ещё и мозги клевал, что надо больше вкладываться в дело. Сашка очень мешал мне. Сам виноват, так ещё и Аньку с собой прихватил. Не думал я тогда, что они вместе окажутся в машине. Он должен был не доехать до дома, а она сама припёрлась к нам на работу.
– Сука! – взревел Макс, швыряя в него бумажки и накидываясь с кулаками.
Они оба полетели на пол, колошматя друг друга, перекатываясь по полу. Я искренне переживала за Макса. Кажется, начала мысленно просить Бога о помощи, чтобы этот дурак справился с этим бандитом. Эти шкафы не могли никак не подобраться к ним, растерянно держа в руках пистолеты, не зная, в кого целиться, вернее, зная, но как попасть, не задевая босса. В этот момент в амбар ворвались люди в касках, в черном костюме с надписью ОМОН, в бронежилетах, с автоматами.
Бугаи оживились, найдя новую цель для нападения. Началась перестрелка. Я насколько могла пригнула голову, чтобы случайно не попали в меня, краем глаза заметила, как борьба между Валерием Алексеевичем и Максом стала менее активной, так как первый из-за лишнего веса всё же немного выдохся. Леший бросил на меня встревоженный взгляд, осмотрел всё вокруг и единственное, что он успел сделать, так это пнуть ножку моего стула. Сильно пнуть. Я начала заваливаться на бок. Он, конечно, молодец, что решил уберечь меня от пуль, но падение со связанными руками и ногами то ещё удовольствие. Боль прострелила в трёх местах одновременно: ноге, руке и голове. Вот с головой хуже всего, ведь я потеряла сознание.
28
«Любовь – как кашель, который нельзя сдержать».
Леший.
У меня была только одна цель: любой ценой вытащить оттуда Дану, даже если это будет стоить мне жизни. Только было жаль, что при моём летальном исходе, я не смогу ей объяснить ситуацию с ее отцом, и ведь даже не догадался записку оставить. А может, это к лучшему? Может, если она будет ненавидеть меня, то легче переживёт потерю? Но я всегда надеюсь на лучшее.
Я старался сохранять спокойствие, тем более камера записывала весь разговор, но этот урод всё-таки спровоцировал меня, когда говорил об убийстве моих родителей. И ведь даже не испытывает никакого стыда или угрызения совести.
Внимательно оглядел его, не замечая оружия. План был рискованный, но что ещё оставалось делать? Швырнул в него бумажки, а следом набросился на него с кулаками. Я бил со всей силой, выпуская наружу свою боль от потери близких. Меня потряхивало, но я продолжал наносить удары. Мне тоже прилетало, но я в этот момент словно не чувствовал боли. Перед глазами появилась картинка, как их заколачивают в гробы и закапывают в землю. Эта боль страшнее физической. И она же делает безумным.
В какой-то момент в амбар ворвалась группа захвата и началась стрельба. Пару раз я отвлекся, ища глазами Дану, но за это мне снова не хило прилетело. Я очень переживал за нее. Ещё одной смерти близкого мне человека я не выдержу. Нанёс ряд ударов напарнику отца и чтобы его не выпускать из рук, пнул ножку стула, чтобы она упала на пол. Так безопаснее, чем сидеть и думать, попадут в неё или нет.
Ко мне подскочили два омоновца, оттащили Валерия Алексеевича от меня, скрутили и всё прекратилось. Те, кто украл Дану замерли, увидев, что их главарь находится под прицелом автомата и бросили оружие. Остальных тоже скрутили и стали выводить из амбара. Я начал вставать, как почувствовал резкую боль в бедре. Взглянул и обнаружил кровь, а ране небольшой кусок осколка стекла. Вытащил и прихрамывая пошел к ней. Которая украла мое сердце.
Ко мне навстречу шел командир. Вид его был не сильно довольным. Оно и понятно, он же просил без лишних действий, а я тут бросился в драку.
– Я сейчас ничего говорить не буду, но доложу об этом Ивану Георгиевичу.
Кивнул. Пусть докладывает. Сейчас у следователя ещё будет видеозапись нашего разговора, ему точно будет не до меня. Подошли к Дане, подняли стул и обнаружили, что она без сознания. Моё сердце болезненно стукнуло. Тут же приложил руку к шее, убеждаясь, что пульс есть. Командир разрезал верёвку на руках и ногах, я подхватил ее на руки мельком замечая кровавые следы на запястьях, на одном из них больше всего, кажется, шрам останется.
– Давай я понесу, – вмешался командир, видя мою хромоту.
– Я сам.
Не отдам. Никому. Сдохну, но донесу. Стоило выйти из амбара и вдохнуть свежего воздуха, я был уверен, что всё будет хорошо. Заметил вдалеке мчащуюся скорую помощь. Улыбнулся. Всё закончилось. Можно выдыхать. Уверен, напарнику отца впаяют пожизненный срок.
Как только машина скорой помощи остановилась, я тут же направился с любимой ношей к ним, чтобы скорее привели ее в чувства. Дану сразу погрузили в машину, я поехал с ними. Всю дорогу не отрывал от нее взгляда, растирая ее ладони.
– Вам необходимо сделать перевязку, – устало проговорила медсестра в который раз.
– Позже, – ответил я, не желая отвлекаться от своей девочки.
Ей уже оказали первую медицинскую помощь, поставили какую-то систему, но пока она в себя не пришла. Я же надеюсь на лучшее, совершенно позабыв о себе.
В приемном покое нас разделили, я был против, но спорить с суровым лечащим врачом было почти невозможно. Позже я решу этот вопрос. Мне промыли рану, удалили остатки мелкого стекла, сделали перевязку. К Дане в палату не пустили. Сидел, как пёс у палаты, не соглашаясь уходить. Медсестры устав со мной бороться, махнули рукой и оставили в покое.
Скамейка была жёсткой, от которой болела спина, прошлая бессонная ночь сказалась на моём состоянии, поэтому не заметил как уснул, запрокинув голову назад.
Мне снились теплые деньки, когда мы с ней жили в том маленьком лесном домике, где нет никаких нормальных условий для полноценного проживания, но чувствовал себя самым счастливым на свете. Я всё для неё сделаю, лишь бы она была рядом. Без неё не смогу. Не будет смысла.
29
«Женщина родилась на три дня раньше дьявола».
Спасительная темнота не желала покидать меня. Я ощущала боль во всём теле, слышала посторонние звуки, но никак не могла открыть глаза. Они налились свинцом и желали подчиняться. Осталась бессильная безысходность.
Писк аппарата немного раздражал и не давал сосредоточиться на своих мыслях. Противные запахи хлорки и препаратов позволили понять мне, что я нахожусь в больнице. Но чем всё закончилось? Всех ли схватили? И самое главное: как там Леший? Не пострадал? А если…
А если его больше нет? Сердце на миг замерло, а после стало биться сильнее, с дикой раздирающей до нутра болью. Нет, он не мог умереть. Не мог. Этот страх поспособствовал тому, что я раскрыла глаза и жадно вдохнула воздух. Кажется, до этого не дышала. Не успев осмотреть палату, стала тыкать в кнопку вызова медсестры. Пусть мне пальцы оторвут, но я буду нажимать до тех пор, пока сюда кто-нибудь не придёт.
Медсестра влетела с молниеносной скоростью с выпученными глазами и сильной отдышкой. На секунду мне стало её жаль. Увидев меня в добром здравии, да ещё и активно жамкающую кнопку, с облегчением выдохнула и стала возмущаться.
– Что Вы жмёте, как будто умираете? Как Ваше самочувствие?
– Что с Максом? – этот вопрос волновал меня больше всего.
– Кто? – удивлённо спросила она, замерев на секунду.
– Макс, высокий парень с темными волосами, мы вместе были в том амбаре.
– А, поняла. Вы о том сумасшедшем, который ни на шаг от Вас не отходил. Он сейчас у лечащего врача, выбивает койку рядом с Вами. Всю палату выкупил, так теперь решил здесь поселиться до Вашей выписки. Мало того, что от перевязки отказывается без выполнения его условий, так ещё и спит на скамейке как бродяжка, – громко возмущалась медсестра, проверяя аппарат и снимая пустую бутылку с капельницы.
Я молчала, пытаясь разложить по полочкам вывалившуюся на меня информацию.
– А тут ещё Вы нервы мотаете. Я думала, что Вам плохо, а Вы об этом ненормальном спрашиваете. Что-то болит? Голова кружится? Тошнит?
Я сижу и не слышу вопросы, которые мне задаёт медсестра. Думаю лишь о том, что он жив и почти здоров. Интересно, что с ним? Сильно ли пострадал? Но если он у лечащего врача, то значит, в сознании и лёгкое ранение? Божечки, как много вопросов.
– Девушка, Вы меня слышите?
– Он ранен? Это серьезно? – спросила я, как в тумане.
Напряжение продолжало держать организм в стрессе, нагоняя ещё больше страха. Пока я представляла картину одну страшнее другой, в палату вошли двое. Врач, а за ним недовольно пыхтя шёл мой Леший. Больше я никого не видела, только его. Жадным встревоженным взглядом я осматривала его, выискивая раны, повреждения, но ничего такого не заметила, кроме того, что он хромал. Бросила на него вопросительный взгляд. Леший дёрнул плечами.
– Хорошо, что Вы пришли, Павел Петрович. Пациентка отказывается отвечать на мои вопросы, только всё о нём спрашивает, – махнула рукой медсестра в сторону Макса.
Врач хоть и был в возрасте, но владел мощной лидерской энергетикой, поэтому на какое-то время перетянул моё внимание на себя.
– Всё понятно, тяжёлый случай, они сто'ят друг друга, – тяжело вздохнул врач, – Максим, присядьте, пожалуйста, на соседнюю кровать, которую Вы так выпрашивали. Я пока осмотрю девушку. Итак, на что жалуемся?
Сначала я проводила Лешего до теперь его кровати и взглянула на врача. На что жалуюсь? Прислушалась к себе.
– Голова болит, лёгкая тошнота, боли по всём теле, особенно в кистях рук, слабость.
– Угу, – ответил он, записывая что-то в свой журнал, – У Вас лёгкое сотрясение мозга, на руках ссадины от верёвок, они будут заживать дольше обычного, боюсь местами может остаться шрам, а в целом состояние скоро улучшиться, только сначала необходимо пройти медикаментозное лечение.
После это он попросил поднять футболку, рассмотрел мои ссадины, ушибы, велел побольше лежать, чтобы из-за головокружений нигде не упасть.
– Поняла, а что с Максом? – спросила я.
– Девушка, Вы не волнуйтесь, у Максима глубокий порез стеклом, рана уже промыта, зашита, перевязана, до Вашей свадьбы точно заживёт.
– Свадьбы? – удивилась я.
– Он Вам разве не жених? – сощурившись спросил врач.
Я поняла, каким аргументом Леший выбил место рядом со мной и сейчас не хотелось его подставлять.
– Жених, просто я не планировала это событие так быстро, – растерянно начала врать я, – Не в таком же виде под венец идти.
Павел Петрович от моих слов слегка расслабился, видимо думая, что Макс наврал ему и теперь собирался жить в одной палате со мной, но после моего подтверждения понял, что всё в порядке. Я хоть и напугалась за Лешего, но нам ещё предстоит серьезный разговор.
– К тому времени, пока Вы собираетесь, как раз и заживёт всё.
Врач с медсестрой вышли из палаты, а Леший редко вскочил, намереваясь подойти ко мне, но я опередила его, сказав:
– Не подходи ко мне.
Для нормального разговора мне нужна холодная голова.
30
«Не имеет значения, насколько большая ваша чашка, если она пуста».
– Не подходи ко мне.
Для нормального разговора мне нужна холодная голова. Он может сломить мою волю своей нежностью, а мне этого пока не хочется. Не сейчас. Я должна всё выяснить и после этого принять верное решение. Но как понять, что оно верное? Макс смотрел на меня виноватым взглядом и не смел ослушаться.
– Зачем ты солгал мне? Рассказывай всё с самого начала.
Впервые нам двоим было некомфортно вдвоём. Вся лёгкость куда-то делась не оставляя следов. Мне было сложно довериться ему снова, а он ощущал вину. Какое-то время тишина хозяйничала в нашей палате. Я не собиралась говорить первой, вытягивать из него всё клещами. Если откажется объясняться, то решение будет принято сразу, без разговоров.
– Это сложно объяснить, но я попытаюсь, только попробуй меня понять. Всё началось с того, что у меня закончился дома кофе.
Интересное начало истории. И как же кофе повлиял на мою жизнь, учитывая, что я его не пью?
– Я решил зайти к вам в кафе, оно как раз напротив моей работы находится. Я думал, ты меня узнаешь, – с лёгкой обидой произнёс он и продолжил: – Кофе на вкус был неплохим, но официантка, которая подавала его мне – сногсшибательной. Я серьезно. Как только увидел тебя, сразу понял, что хочу. И не просто на одну ночь, а всю хочу. Со всеми тараканами в голове и проблемами в жизни.
Пока слушала, всё пыталась вспомнить его как посетителя, но пока удавалось плохо. Людей было много, чаще всего я даже на лица не смотрела. Моя задача была быстрее записать заказ, а после принести блюда и напитки. Неужто не вспомню? Будет обидно.
– Не мог нормально работать, всё думал о тебе, а после решил узнать о твоей жизни. Пока пробивали информацию, приходил в кафе каждый день, садясь в угол у окна и каждый раз ждал, когда ты принесешь мне кофе.
В углу у окна… Кажется восьмой столик. Не очень любила это место. Плохо просматриваемый от бара, но обзор с того места очень даже хороший. Мне почему-то запомнился только образ мужчины в деловом костюме. Ни лица, ни голоса не помню. Как после амнезии. Хотя уверена, если спросить о нём у других официанток, то они точно вспомнят его и много чего расскажут, ведь они ищут себе мужа именно на работе. Они все студентки и кроме учебы, и кафе нигде не бывают. Мне тоже пора готовиться к институту. Деньги заново на вещи и проживание зарабатывать.
– После я провожал тебя несколько раз до дома, ведь живёшь в неблагополучном районе, но больше всего мне хотелось забрать тебя к себе, дать лучшую жизнь, но не знал, как это сделать. Из моих наблюдений ты гордая девушка и сходу бы не согласилась ко мне переезжать, поэтому я придумал план. Я знал, где ошивается твой отец и пошел туда. Сначала хотел поговорить с ним, но в ходе игры в карты, он поставил тебя. И тут я понял, что если я не выиграю, то тобой завладеет другой и только черт знает, как он поступит с тобой. Поэтому я выиграл и потребовал свой "выигрыш".
Звучит так, словно меня спасли от непоправимого, но… Чёрт! Почему я ощущаю, что должна быть ему благодарна после его вранья? Господи… Но ведь мне и представить страшно, что было бы, если бы на месте Макса оказался какой-то алкаш, наркоман или извращенец. Меня всю передёрнуло. Всё же спасибо стоит сказать. После. Когда всё расскажет.
– Но у меня возникли личные проблемы, о которых я расскажу чуточку позже. Мне пришлось скрываться в лесу. Сам лично забрать тебя не успел, послал своих людей, но ты сбежала. Я тогда с ума сходил, покоя им не давал, требовал прошерстить весь город.
Он правда переживал? Ещё тогда, когда особо не были знакомы? Сердце мое потянулось к нему, но я встряхнулась.
– В один из одиноких вечеров, я услышал, как в мою сторону кто-то идёт. Я подумал, что это наёмники, но оказалось всё намного лучше, – он тепло улыбнулся, вспоминая момент нашей первой встречи, – Это оказалась ты. Сперва подумал, что на фоне стресса у меня поехала крыша и теперь вижу галлюцинации, но это и правда была ты.
Макс получается обрадовался тогда, а я до сих со страхом вспоминаю, как он топором меня не тюкнул. Хоть весь ужас и притупился, но я не могу сказать, что у меня прямо-таки теплые воспоминания. Вот, что было после – да, а первое знакомство у нас не удалось.
– А потом я не мог признаться. Сначала пытался расположить тебя к себе, чтобы появилась взаимная симпатия, влюбленность, а потом, когда узнал, что такое счастье, побоялся его потерять. И ещё не уберёг. Скажи, пожалуйста, я могу надеяться на ещё один шанс?
