Текст книги "Надежда повстанцев (СИ)"

Автор книги: Регина Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 17. Явление Филиппа

– Уберите ее от меня! – в ужасе верещала Грейс, когда Луиза вцепилась в ее белокурые волосы и начала методично рвать их в клочья.

– Я суженого всю жизнь искала, а ты… Р-р-р!

Луиза с новой силой и яростью накинулась на противницу. Мы с Риком, как потерянные, метались вокруг, но схватить ни одну из девушек не получалось. Больно уж ловкими оказались тонкие лани.

В один момент их тела оказались близко к брошенному шприцу. Девушки переглянулись и во все руки потянулись к уколу. В схватке за жизнь победила Луиза. Пальцами нащупала шприц, сжала его в кулаке и без всякой осторожности вколола в горло Грейс.

Шприц вошел, как по маслу, и был мигом опустошен. Яд побежал по венам, предвещая скорый конец.

– Что ты натворила… – прошипела Грейс и схватилась за горло.

Ее лицо побледнело, от страха или таковым было действие яда.

Никто не помог ей подняться. Повстанцы вокруг смотрели на Грейс с отвращением, монахи – с жалостью.

Пошатываясь, Грейс отошла и тут же скатилась по стеночке. В воздухе запахло страхом. За милой девушкой в одеянии монашки стояла смерть с заточенной косой. Тогда мы поняли – Грейс не жилец.

Я отвернулась.

Луиза наконец успокоилась. Теперь она снова была собой. Дрожала, как осиновый лист, смотря на свои сбитые кулаки, потертую кожу, царапины, капли крови. Сегодня она отстояла право на жизнь, прекрасную долгую жизнь с любимым человеком.

Над лесной пещерой вспорхнула стая белых голубей и умчалась в даль, неся удачу, счастье, надежду на будущее кому-то еще.

Тем временем в проем пещерного грота ступил гость.

Белоснежный кожаный костюм слепил, а звонкие каблучки совсем не подходили для пола пещеры. Спасенные узники узнали этот стук раньше и, как один, затряслись в ужасе.

Я метнула взгляд на прибывшего и не смогла сдержать ярость.

– Приветствую, господа, – произнес знакомый бархатный голос.

Блестящая лысина качнулась в сторону повстанцев, как бы кланяясь, но нет. Этот человек не снизойдет, чтобы кланяться.

– Дан? – вышел вперед Рик, а потом опомнился: – Филипп?

Лицо гостя исказила улыбка.

На его плече сидел призрачный хамелеон, рогатый и омерзительный. Длинным языком он цеплялся за щеку хозяина и передавал импульсы. Никто не видел этого, но все знали. Каждый человек рядом со мной знал – перед нами Филипп Роджерс, дефектный, пробужденный, самый первый из всех. Знающий тайну, как пробуждать дефектных. Тот, с кем считаются. Тот, кто для революции ценнее каждого из нас.

Филипп Роджерс.

– К чему маскарад? – мой голос прозвучал звонче метательного ножа, коих было спрятано на мне больше пяти. Каждый из них сейчас рвался из ножен.

Мужчина засмеялся.

– Я так привык к этому облику, да и вы тоже. Боюсь ваш шокировать.

– Нас уже ничем не шокируешь, – из толпы повстанцев вышел командир Гард. – Только посмотрите на них!

Он махнул рукой в сторону узников с сияющей кожей.

Взгляд Филиппа похолодел.

– Вот что, коллеги. Проводите узников туда, откуда вы их взяли. Они мои пленники, и выпускать их я не намерен.

В гроте повисла тишина.

– Нет, – выразил общую мысль Гард.

– Что? Я не понял.

– Это посланники богов, как их можно запирать в клетке?

Послышались поддакивания и вопросы.

– Да за что?

– За что их в клетку? – недоумевали повстанцы.

– Невежды, о чем с вами говорить? Никакие это не боги. Перед вами солнечный народ, который жил тут с начала времен. Вдали от людей, от цивилизации, обособленно. Кроме цвета их кожи, нас с ними ничто не отличает, такие же люди, просто цвет кожи другой! Однажды один юнец сбежал из монастыря за пределы гор. Все, кто видели его, впоследствии стали проповедовать учение о Сияющем Боге. Но это все бредни, миф! Невежество людей не знает границ.

– Ты называешь нас невеждами? Только потому, что мы веруем?

– Вы глупы, как стадо овец, – разошелся Филипп, – повторяю еще раз, отведите узников обратно в клетку. Там им самое место.

– Но… Почему?

– Когда-то мы ладили, они научили меня всему, что я знаю о магии дефектных. Но когда я захотел большего, захотел помочь революции, – Филипп сделал паузу, – они воспротивились. Пришлось заменить их другими, теми, кто был более лоялен. Именно они приютили вас, обогрели, дали крышу над головой. Все в этом монастыре работают на меня. Так и должно быть, так правильно.

Монахи, что мазали лицо кремом – подставные. Их всех нанял Филипп!

– Ты садист… Революция создавалась не для того, чтобы уничтожать народы! – рыкнул Гард.

– Я поступаю так со всеми, кто мне не подчиняется. Хотите проверить?

Оружие опасно лязгнуло в руках наших войнов.

– Вы сделали выбор, – произнес Филипп.

Равнодушно, сухо, будто был готов к такому исходу.

Развернувшись ко входу, увидел тело Грейс и скривился.

– Нда… – он потыкал ногой в уже безжизненное тело девушки и, не сказав ни слова, пошел прочь.

У самого входа справа и слева от Филиппа показалась его армия. Те, кого так боялись встретить законники. Пробуждение которых Филипп поставил на конвейер. Сбежавшие из тюрьмы дефектные преступники, потерявшие вкус к жизни, ненавидящие власть, ненавидящие мир. Мечтающие о силе и о мести. Те, которых так любезно пробудил Филипп.

Пятеро дефектных с красными призраками на плечах оскалились в нашу сторону.

Командир Гард не растерялся.

– Пленников в угол, всем рассредоточиться, занять боевые позиции!

Повстанцы безропотно подчинились приказу.

– Гард, они дефектные! – крикнула я в надежде остановить схватку. – Красные сущности, подозреваю что-то нехорошее. Гард, у правого руки светятся, какое-то усиление. А у левого – глаза.

Я не переставала тараторить обо всем, что вижу, пока армия Филиппа надвигалась на нас.

В то же время повстанцы перестроились так, чтобы узники и мы с Лу оказались позади.

– Командир, – в панике крикнула я, – нам всем надо бежать!

Повстанцы хохотнули, а Гард обернулся и посмотрел мне в глаза.

– Спасибо за сведения, Ника, – подмигнул он, – теперь мы готовы.

– Г-готовы к чему?

Мимо меня пронесся разъяренный Оскар. Блеснул мечом, уворачиваясь от красной руки противника. Я вскрикнула. Сердце забилось в груди.

– Забирай Лу и бегите! – крикнул Рик, вступая в бой.

Бок о бок с повстанцами.

– Лу? Лу! – я заозиралась по сторонам в поисках Луизы.

Та сидела на полу рядом с сияющими пленниками. Всхлипывала и судорожно подносила ко рту каждого воду.

– Луиза! – крикнула я, но та не слышала никого и ничего, занятая бесценным делом.

Смешок, раздавшийся у входа, привел в чувство. Рука потянулась к потайным ножнам.

Филипп.

Мерзавцу не уйти!

Глава 18. Настоящая сила дефекта

В углу, бесшумно шевеля губами, начали подниматься монахи. Я не знала, молились они ослабевшими голосами или просили пощады. Хотелось верить, что первое. Последний раз мазнув взглядом по бьющимся на смерть войнам, я рванула наружу.

Волосы взметнулись от ветра, в руке блеснула холодная сталь.

Уверенный в силах своей армии, Филипп торопился уйти. Спустился по узкой тропке от пещеры, вышел к поляне и, поддавшись чутью, обернулся.

Я налетела на него с прыжка и повалила на землю. Филипп вцепился в мои плечи, пытаясь выставить дистанцию, но неповоротливому крокодилу не справиться с ловкостью дикой кошки.

– Убийца! – в сердцах крикнула я, заламывая ему большой палец.

Мужчина упал на колени, у него оставалась еще одна рука и недюжинная сила.

Мы катались по грязной траве, пока я не оседлала противника, заломив ему вторую руку.

Слезы брызнули из глаз, когда я поняла, что просто не могу воткнуть нож в человека. Дрожащая рука не слушалась хозяйку.

Почувствовав мою замешку, Филипп расхохотался. Локтем рванула ему по затылку, чтобы хохочущая физиономия уткнулась в грязь. Связала руки ремнем и плюхнулась на помятую траву.

– И что дальше, дорогая Ника? Моя армия перебьет твоих друзей, а потом возьмется за тебя. О да, я разрешу им прежде над тобой поиздеваться!

Слабая… Слабая Ника… Его армия сейчас убивает, а я не могу расправиться с Филиппом. Он убийца, он заслужил! А руки все не переставали дрожать.

Лысая морда снова расхохоталась, а я с надеждой посмотрела в сторону пещеры.

Звуки боя стихли, из тьмы пещеры повалили они. Мои защитники, войны, повстанцы, мой друг Жан, командир Гард, мой Рик…

Они живы. Они победили.

В обнимку с сияющими монахами они осторожно ступали по тропке, ведущей к поляне. Не было понятно, кто кого тащил. Войны прихрамывали, на ходу заматывали кисти обрывками собственных рубах.

Рик вышел одним из последних, одной рукой помогая Луизе, второй – ее новоиспеченному суженому.

Наши взгляды встретились, всё внутри перевернулось.

Мы.

Живы.

Перед носом мелькнуло солнце, и путь к Рику перегородил один из спасенных узников. Молча он протянул руку, и я поняла, что всё это время сидела в грязной траве.

– С-спасибо… – пробормотала я, глядя на удивительное существо. Человек, мужчина, судя по анатомии. Не-человек – по цвету кожи.

– Леди Николетта Феррано?

Я обомлела.

– Мы знакомы?

– Лично нет, – смутился сияющий старец, – конечно же, нет. Я видел вас во сне. К сожалению, уже после того, как оказался в заточении, иначе всё могло быть по-другому.

Он задумчиво посмотрел на связанного Филиппа под моими ногами, коснулся лысого лба – и Филипп погрузился в сон.

Я захлопала глазами, не понимая, что происходит. Другие монахи начали подходить ближе, образуя круг. Я попыталась отойти, чтобы не мешать, но мой собеседник покачал головой.

– Меня зовут Ноэль, – продолжил сияющий, – когда-то я был главным монахом в этом монастыре. Это я виноват в деяниях Филиппа.

Монахи вокруг что-то зашептали, молодые затянули грустную песню.

– Они что, молятся? – неподалеку крякнул Оскар, но командир Гард шикнул на него, мол, не мешай. Сейчас что-то будет!

Остальные наблюдали за монахами издалека. Поглядывая то на меня, то на удивительных существ, поющих молитву.

Взяв за руку, главный монах вывел меня в центр их круга.

– Видишь ли… – заговорил он, и монахи начали петь тише. – Есть пророчество о дефектном, который пробудится сам, когда никто не ждет, а затем изменит мир к лучшему. Я всегда думал, что речь о Филиппе.

Я посмотрела на спящего убийцу под ногами. Вряд ли он способен сделать что-то хорошее.

Монах продолжал:

– Филипп сам пришел к ним в поисках ответов, и получил их. Он узнал от нас все тайны: как пробудить сущность, какие есть условия и временные рамки. А еще получил зачарованный талисман, который помогал ему пробуждать силу в других. Очень много факторов должны совпасть, талисман помогал повысить шанс на удачное пробуждение. Но дело не только в талисмане. Человек должен умереть, а затем снова ожить. То же самое должно случиться со зверем, ментально подходящим этому человеку. Что самое важное – человек должен искренне хотеть жить, в эту самую минуту, в этот самый миг он должен всей душой желать жить. В этом Филиппу помогал талисман, он наполнял всех вокруг трепетом, оптимизмом, счастьем, дарил эйфорию. Даже лежа на пыточном столе Филиппа, жертвы думали о хорошем, были счастливы. Это мы дали ему талисман. Если бы не мы, у него бы не вышло создать армию.

Мой голос прорезался.

– Вы не виноваты, просто у Филиппа нет совести. Удивлена, что у него получилось пробудиться самостоятельно.

– Путаница судьбы, – воскликнул монах. – Филипп пробудился сам, когда утонул в болоте, но пророчество было не о нем. Оно о тебе, дитя. Теперь я это ясно вижу. Когда мы начали сомневаться в его методах, то были посланы в пещеру, доживать свои дни.

– Но… – я попыталась отбросить мысль о каком-то там пророчестве. – Почему он не убил вас?

– Он боялся. Боялся, что мы способны лишить его силы, и знаешь что? Он боялся не зря.

Глаза монаха опасно блеснули.

– Ты поможешь нам, дитя? Чтобы лишить его силы, нам потребуется человек с дефектом. И я не против, если это будет леди.

Монах замолчал – мотив молитвы стал жестче. Хоть я не могла разобрать слов, я понимала, сюжет песни близится к кульминации.

– Позволь свою руку.

Я протянула ладонь и с удивлением обнаружила, что руки больше не трясутся. То, что я делаю сейчас, справедливо.

Монах положил мою руку на лоб Филиппа, и тот неожиданно начал приходить в себя.

Глаза открылись, лицо исказилось в страхе.

Сколько нужно, чтобы забраковать камень силы?

Сколько, чтобы забраковать человека?

Секунда.

– Нет! Не-е-ет! Пожалуйста! – закричал Филипп, но было уже поздно.

Это я поняла по внезапно стихнувшей песне.

Зеленый хамелеон на плече Филиппа начал таять прямо в воздухе. Пробужденная сущность исчезла, будто ее и не было. Лицо вновь приобрело бледность, щеки – впалость. Перед глазами всех присутствующих явился облик настоящего Филиппа Роджерса. Того, что от него осталось.

Главный монах выпрямился и посмотрел в глаза осужденному.

– Ты использовал свою силу во зло людям! Больше ты не сможешь пробудить сущность в себе и других, ты навсегда лишен этого блага. Ты был одарен Сияющим, отныне ты им проклят.

Монахи хором произнесли священное слово, завершающее молитву и, как один, попадали на землю без сил.

Глядя на главного монаха из сияющего народа, всемогущего, сияющего, все замерли, боясь сделать лишний шаг.

В абсолютной тишине раздался непонимающий голос Оскара.

– Такс… Командир, а куда трупы закапывать?

Филипп Роджерс потерял сознание.

Глава 19. В глубине пещеры

Лазарет разместили в главном зале храма.

Прямо на скамьях лежали бывшие узники и наши раненые войны, вокруг них бегала Луиза с бинтами, Жан с тазом воды на подхвате. Парень настолько проникся спасением сияющих узников, что сейчас чувствовал ответственность за их жизни. Сам он в бою только мешался, поэтому сейчас в стихийном лазарете старался выложиться на полную.

Когда конечности повстанцев оказались забинтованы, Гард разделил ребят на две части. Половина осталась помогать в лазарете, другая половина направилась в пещеру. На общем совете решили похоронить погибших из армии Филиппа за территорией монастыря, через забор от обычного кладбища.

Я уже направилась к Луизе, когда один из сияющих схватил меня за запястье. Это был Ноэль.

– Иди в пещеру, – велел он.

Я изогнула бровь.

– В пещере есть еще один узник, дальше нашей камеры. Мы никогда его не видели, но слышали его голос и кашель. А еще.. в тишине ночи я иногда слышал, как шелестит бумага. Иди… Найди его.

– В чем дело? – рядом со мной поравнялся Рик

Мы с монахом переглянулись.

– Поможешь мне в одном деле?

Рика уговаривать не пришлось. Вместе с повстанцами мы вернулись в пещеру.

Вокруг лежали мертвые тела. Я перешагнула через один, и в груди похолодело. Это же люди… Жертвы Филиппа. Все, как один, рослые, физически сильные, пробужденные… Были.

Как же повстанцам удалось их победить?

– Монахи помогли, – ответил на мой мысленный вопрос Рик. – Поначалу мы проигрывали, а потом монахи запели. Хрипло так, протяжно, будто, знаешь, забирали из них энергию. И враги ослабели.

– Настоящая магия, да?

Я все еще не могла уложить в голове открытия последних часов. Сияющие люди, способные лишить сил кого бы то ни было. Опасные – кричал разум. Удивительные – шептало сердце.

– Так что мы ищем? – спросил Рик, когда мы прошли в коридор, ведущий к камере, где держали узников.

– Ноэль сказал, что слышал чей-то кашель дальше по коридору. Он думает, здесь есть кто-то еще.

– Думаешь, это он?

– Сейчас узнаем.

Мы спустились по коридору вниз, а затем резко вышли в маленький, слабо освещенный грот.

Ноэль был прав. В пещере пребывал еще один узник, важная персона, очевидно. Его камера была одиночной, просторной, по краям расставлена мебель. В том числе, письменный стол, за которым узник сидел, сгорбившись, как еж.

Его борода спадала вниз, под стол и путалась в грязно-сером халате. Стол освещала простая свеча, рядом валялись несколько сгоревших.

Гостей он не заметил, в пылу вдохновения узник что-то писал на отсыревшей бумаге. Он занес перо и капля чернил капнула на бумагу. Узник недовольно встрепенулся, а потом увидел нас.

Саламандровы горы, расследования, подсказки… Разговоры о гонораре среди подставных монахов наконец обрели ясность.

– Югр Ставский? – чуть дыша, спросила я.

Узник метнулся к прутьям, не веря собственным глазам.

Свет факела брызнул ему на лицо. Бледное, осунувшееся, но отчего-то очень знакомое. Если сбрить бороду и волосы, наложить флер очарования, то…

– Даниэль? – неверяще произнес Рик.

Узник зашевелил сухими губами, будто забыл, как говорить. В его глазах отразилась боль, надежда, удивление и небывалое счастье.

Он постарел, осунулся, исхудал, борода отросла, но все равно в нем угадывались черты Даниэля Элварса.

– Не может быть… – прошептала я.

Рик уже подбежал к клетке в поисках замка. В этот раз он не стал задумываться о механизме, просто взял металлический штырь и снес дверь с железных петель.

По очереди опираясь на прутья, Даниэль вышел к свободе и кинулся обнимать нас. Я задержала дыхание, пахло от узника просто ужасно, но от объятий не отвернулась. Он много лет провел в заточении, имеет он право порадоваться.

– Ричард, – голос Даниэля прорезался, он плакал и вглядывался в наши лица, чтобы запомнить своих спасителей. – Ты нашел мои подсказки?

– Их нашла она, – Рик представил меня. – Это леди Николетта Феррано.

– Просто Ника…

Во все глаза я рассматривала камеру главного узника монастыря, лорда Даниэля Элварса. Всё вокруг было в исписанных листах.

– Вы Югр Ставский? Как же? Вам разрешали писать?

Посыпались вопросы один за другим, но Даниэль спокойно воспринял мое любопытство. Кажется, он сейчас был готов ответить на любой вопрос, лишь бы с ним говорили.

– Ох, – вздохнул он, и мы с Риком тут же его подхватили и поволокли на волю.

Стены и коридоры сменялись, а Даниэль всё говорил.

– Монахи.. Самозванцы.. Те, кого Филипп назначил управлять здесь – любители наживы. Когда они увидели, чем я занимаюсь в камере, они сразу смекнули, как на этом заработать. Филипп-то им почти ничего не платил. Каждую рукопись они прочитывали прежде, чем отправлять в город. Но я не глуп, чтобы писать о своем местонахождении в открытую. Все же я очень надеялся, что один из моих читателей увидит послание. Я.. Я поверить не могу, что этот день настал.

– Мы тоже, друг… – подбодрил его Рик. – Рад, что ты с нами.

– Не представляешь, как рад этому я!

Настоящий Даниэль Элварс оказался очень открытым и разговорчивым. Совсем не таким, каким его изображал Филипп. Была бы у него семья, они бы давно разоблачили самозванца. Но.. Семьи у него не было, лорд был одинок. Хотя, быть может, не насколько одинок.

В стихийном лазарете нового пациента встретили тревожным молчанием. Во все глаза они рассматривали узника с бородой, но даже не пытались поздороваться. Никто не знал, чего от него ожидать.

Положение спасла Луиза.

Как ни в чем не бывало, она подошла к пациенту и приложила руку на лоб.

– Сияющий, да у вас жар! – воскликнула она, а потом закусила губу.

Наверное, не стоит упоминать Сияющего при сияющих… К этому еще привыкнуть надо. Смущение Луизы выглядело настолько искренне, что напряжение в рядах спало.

Даниэля приветствовали, как своего.

Выглянув из-за колонны, командир Гард подал мне знак. Оставив мужчин, я поспешила на разговор.

Глава 20. Дары монахов

Гард смотрел так пристально, что я даже смутилась.

– Мориш говорил, что у тебя тут дело, но я и представить не мог, что все настолько серьезно.

Кивнула, к чему отрицать очевидное?

– Сегодня мы спасли много людей, и все благодаря вам. Одна бы я не справилась.

– Это точно, – хмыкнул Гард и орлиным взглядом осмотрел помещение храма.

– А что это за парень, Рик, кажется? Ты его знаешь?

– Он.. симпатичный, – уклончиво ответила я.

– Ох… Ясно. Женщины, что с них взять.

Махнул рукой и по-отечески улыбнулся.

Уже к вечеру состоялась свадьба. На вершине холма под священным древом Луиза и ее суженый Марк поклялись друг другу в верности.

Это невозможно объяснить рационально, но, по верованиям народа солнца, каждый человек имеет свою половинку. Когда они встречаются, появляется нерушимая связь, которая безо всякой магии скрепляет умы и сердца. Луиза и Марк встретились во сне, каким-то образом он смог ментально позвать свою половинку. Не общаться, не видеться, в темноте пещеры, сидя на мокром полу, он мог только звать.

И Луиза услышала.

Мы долго умилялись, поздравляли молодых. Хотя в этот момент на сердце лежала грусть. И я, и Рик, мы оба понимали, что Луиза не вернется из путешествия. Теперь она жена сияющего монаха и останется здесь, будет доброй женой и ласковой матерью. Быть может, когда-то мы увидим ее детей с сияющей кожей или не очень сияющей. Будет у них дефект, как у Луизы, или они пойдут в отца… Все это наполняло сердце трепетом и грустью.

Жизнь не стоит на месте, пора двигаться и нам.

Рассвет в горах – невероятное зрелище. Пока мы спали, монахи успели навести порядок в своем доме, храме надежд, вечном пристанище солнечного народа.

Филиппа заперли в пещере, в камере, где раньше сидел Даниэль. Пережившие многолетнее заточение, монахи сумели выдержать испытание человечности. Ни один из них не предложил запереть Филиппа в клетке, где сидели они. Ни один не предложил отомстить.

Они повели себя милосердно, даже слишком. На мой взгляд, Филипп заслужил заточение в самой строгой тюрьме с самыми ужасными условиями. Но.. Сияющие монахи посчитали, что уже достаточно его наказали и были готовы передать его властям, как только поступит запрос.

Подставные монахи, что варили сияющий крем и выдавали себя за сияющий народ, сбежали, как только поняли, что Филипп их больше не защитит. Бросив все свои лаборатории, разработки, личные вещи, забитые сундуки с камнями силы. Жизнь оказалась дороже.

Когда мы вышли на площадь попрощаться, на горизонте появился первый луч солнца. Небо окрасилось в нежный оттенок оранжевого, а облака распушились розовым. Свет становился ярче, а на площади постепенно начали собираться люди. В походной одежде, с рюкзаками. Сытые и выспавшиеся, мы стояли в ожидании приказа командира отправляться в путь. Рик и Даниэль были с нами, мне даже показалось, что среди повстанцев оба чувствовали себя комфортно. Даниэль нормально помылся впервые за много лет, выспался, щеки приобрели румянец. В отличие от всех нас он с нетерпением ждал возможности покинуть это место.

Монахи столпились у железных ворот. Солнечные лучи били им в спину, но вместо тени они отбрасывали лишь свет. Вперед вышел Ноэль.

– Нет таких слов, чтобы отблагодарить вас. Войны, спасители, храбрые мужи.

При каждом слове мужчины выпрямлялись, поднимали головы, взгляды становились серьезнее.

– Этот рассвет запомнится нам всем, – продолжал Ноэль. – Пусть он станет началом новой жизни, нового, справедливого мира. Будет наполнен надеждой, верой в будущее, которое вы строите для себя и своих потомков. Сияющий народ чтит выбор людей. Мы окажем любую помощь в благодарность за наше спасение.

– Нам ничего не нужно, – ответил Гард, и в рядах монахов послышались облегченные выдохи.

– И всё же одного из вас одарить нужно, от этого зависит судьба мира.

Я прищурилась, ожидая подвоха.

– Леди Николетта, – монах обратился ко мне. – Прими в знак благодарности этот манускрипт об истории мира. Веками он хранился в нашем монастыре, ожидая своего чтеца.

Книга? Это мы любим. Толстая, старинная, в кожаной обложке, без каких-либо надписей. Интересно, она поместится в мою рюкзак?

Пока я пребывала под впечатлением от подарка, монах добавил:

– И еще талисман, он поможет тебе.

– Нет-нет, – запротестовала я, вспомнив талисман Филиппа, от которого у всех служек в его колледже подкашивались колени. – Мне не нужно, чтобы все вокруг чувствовали счастье. Увольте.

– Конечно, нет, – успокоил Ноэль. – Мы дали Филиппу то, что было нужно ему. И даем тебе то, что нужно тебе.

– Что же мне нужно, по-вашему?

– Узнаешь, когда придет время. Чтобы талисман работал, он должен соприкасаться с телом. Если не желаешь принимать наш дар, просто носи его в чехле, без соприкосновения с телом.

Было видно, что монахи расстроились, что я не захотела принимать подарок.

– Ладно…

Осторожно приняла необычную черную пластинку из рук Ноэля и тут же бросила в карман кожаной куртки.

Не нужны мне сомнительные дары. Ноэль так и не сказал, как он работает.

Рик рядом со мной нахмурился, ему тоже не нравился дар монахов.

– Ты же не собираешься использовать этот талисман? – прошептал он.

– Конечно, нет!

Фыркнула, отвернулась, а в сердце закралось сомнение. Он снова боится? Кажется, мы это уже проходили.

– Хочешь, попробуем узнать его свойства вместе?

Рик вскинул бровь, глаза загорелись.

– Хорошая мысль.

Последовали слезные прощания с Луизой. Она обещала нам писать, звала в гости и много-много благодарила.

– Уходим! – гаркнул командир.

Нестройной компанией мы шагнули из обитаемого монастыря в неприветливые джунгли.

Обращенные лицом к восходящему солнцу, монахи запели прощальную молитву. В спины повстанцев подуло силой, животворящей энергией. Сегодня, сами того не подозревая, они обрели надежду.