Текст книги "Вторая встреча"

Автор книги: Рэчел Маккензи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

5

– Я уж думал, что он никогда не заснет, – сказал Трэвис, обгоняя Сильвию на лестнице. – Вы заглянете что-нибудь выпить перед сном?

Девушка заколебалась. Она собиралась подняться в свою комнату, принять ванну и пораньше лечь спать. Это был Сочельник, но настроение у нее было далеко не праздничное.

– Вы играете в шахматы?

Вопрос для Сильвии оказался настолько неожиданным, что она автоматически ответила утвердительно.

– А играете вы хорошо?

– Надеюсь, что да, – тихо ответила она, и в ее голосе прозвучала нотка раздражения, поскольку вопрос Трэвиса прозвучал так, словно он не допускал и мысли о том, что она способна на что-либо путное.

– Хорошо, тогда как насчет того, чтобы сыграть партию в шахматы и выпить по рюмочке? – на его губах заиграла поддразнивающая, такая очаровательная улыбка. – Обещаю не сердиться, если вы у меня выиграете.

Сильвия была в нерешительности. Черт возьми! Она терпеть не могла выглядеть несчастной, ненавидела себя за то напряженное, жесткое выражение лица, которое у нее появлялось всегда, когда он был поблизости. Где-то в глубине души она оставалась девочкой, любящей смеяться и наслаждаться жизнью. Разве она по-настоящему хотела рано лечь спать в своей одинокой спальне в Сочельник? Короткий кивок головы свидетельствовал о ее согласии.

Она не играла уже много лет и немного разучилась. Трэвис легко выиграл у нее первую партию, но во второй Сильвия всерьез взялась за дело и в третьей играла так хорошо, что они закончили вничью.

Трэвис собрал резные деревянные фигурки и стал укладывать их в ящик. Сильвия взглянула на свои наручные часики: оказалось, что они играли почти два часа.

– Вы играли очень хорошо, где вы научились? – спросил он.

Девушка сделала глоток мартини, согревая граненый бокал в руках, и ответила:

– Я сама научилась по учебнику, когда мне было восемь лет.

Его черные брови в удивлении поднялись.

– Здорово, – сказал он. – Ведь это довольно трудная игра. А родители вам помогали?

– Мои родители были совершенно другими, – с грустью ответила Сильвия.

Трэвис закрыл ящик с шахматами и с интересом взглянул на девушку:

– Что вы имеете в виду?

Она тихо вздохнула и пожала плечами:

– Я имею в виду, что они больше интересовались телевизором, скачками и посещением пивной. Интеллектуальные проблемы не интересовали их ни в малейшей степени.

– Я затронул больную тему? – тихо спросил Трэвис.

На лице Сильвии отразилось удивление.

– Нет, пожалуй, нет… Давно, когда я была маленькой, я хотела, чтобы они были другими, – сказала она с вымученной улыбкой. – Мне удалось поступить в хорошую школу. Там я была белой вороной. У нас не было блестящего автомобиля, мы не жили в богатом доме в престижном районе. Мои отношения с другими девочками были какое-то время трудными, вы знаете, как это бывает! – Она оглядела большую комнату, богато украшенную произведениями искусства, и быстро добавила: – А может быть, и не знаете…

– Вы думаете, я всегда так жил?

– А разве нет?

– Я знавал и другие времена, – протянул Трэвис, отпивая глоток виски.

Сильвии хотелось расспросить его. Она хотела знать о Трэвисе Стиле все, что только можно. Ее интерес был безграничен. Однако после вчерашней размолвки она старалась не вести разговоров на личные темы.

– Итак, вы не осуждаете их?

– Моих родителей? – Сильвия с нарочитой осторожностью поставила свой бокал на столик для закусок. – Нет. Они делали для меня, что только могли, – в их понимании, конечно…

– А вы хотели бы, чтобы было по-другому?

Девушка пожала плечами:

– Это все в прошлом. Мы такие, какие мы есть…

– Эта фраза звучит как-то знакомо, – медленно проговорил Трэвис. – Где я мог слышать ее раньше? Ах, да! – Он широко улыбнулся. – Вспомнил! Вы так сказали во время обсуждения моей подмоченной репутации!

– Да, и эти слова справедливы, – отозвалась Сильвия с горячностью. – Никто не может изменить себя. Внешний облик может от времени меняться. Мы можем даже выглядеть убедительно в другом образе на какое-то время, но, в конечном счете, вы не можете изменить того, что составляет вашу суть.

– Значит, вы по-прежнему считаете меня отчаянным сердцеедом, – бросил Трэвис насмешливо.

– Но ведь не всегда гувернанток соблазняют в лесу их работодатели, не так ли? – резко сказала Сильвия, неловко откинувшись на софе, когда его смеющиеся глаза встретились с ее взглядом. Как он может сидеть здесь и говорить все это после того, что он сделал?

Темные, непроницаемые глаза встретились с ее глазами.

– У меня сложилось впечатление, что мы соблазняли друг друга, – совершенно спокойно заметил Трэвис, презрительно скривив губы. – Почему вы отрицаете это, Сильвия? – Он остановился, пристально рассматривая девушку, и это до бешенства нервировало ее и вместе с тем порождало во всем теле уже испытанное возбуждение. – Разве это грешно? У вас есть возлюбленный? В этом проблема?

Сильвия гневно взглянула на него. Возлюбленный? Он действительно считает, что она отказала его домогательствам лишь потому, что не хотела изменять? Она заставила себя посмотреть ему прямо в глаза и резко ответила:

– Нет! У меня нет возлюбленного!

– Но когда-то был? – спросил, улыбаясь Трэвис, не подозревая о значении своих слов для собеседницы.

Сильвия стремительно поднялась с софы, хотя до этого момента вечер был довольно приятен для обоих. Но теперь он был непоправимо испорчен.

– Спокойной ночи, мистер Стил! – холодно сказала она, подчеркивая официальность обращения. – Поздравляю вас с Рождеством!

Однако выйти из-за стола ей не удалось: Трэвис опередил ее и загородил проход своей сильной, крупной фигурой. Сильвия вздохнула и посмотрела на короткий ряд черепаховых пуговиц на его черной тенниске.

– Прошу меня извинить! – холодно сказала она.

– Сильвия! Вы никуда не пойдете! Вы еще не выпили свой коктейль, а мы не закончили разговор!

– Вы поддразнивали меня! – заявила девушка. – Для меня это не пустая болтовня!

– Извините меня…

Сильвия совершила ошибку, сердито взглянув ему в лицо: оно было слишком близко. Чудесные черные глаза, обрамленные темными ресницами, смотрели на нее в упор. Она могла рассмотреть тонкие морщинки в уголках его глаз и складки, образовавшиеся от смеха, в уголках его губ. Были ли они у него пять лет назад? Изменился ли он с тех пор?

– Давайте сядем, – мягко настаивал Трэвис. – Сегодня Сочельник. Я не хочу, чтобы мы поссорились именно в этот вечер!

Он взял ее за руку, и Сильвия ощутила чувство, сравнимое с сильным ударом тока. Пытаясь совладать со своим волнением, она позволила ему проводить себя до софы, боясь, что он услышит бешеный стук ее сердца.

Неужели этого оказалось для нее достаточно? – поразилась девушка сама себе. Одна улыбка, одно извинение и прикосновение его руки? Она отодвинулась от него, но Трэвис по-прежнему крепко держал ее за руку.

– Не могли бы вы отпустить мою руку? – севшим голосом проговорила Сильвия, невольно любуясь длинными загорелыми пальцами, которые уверенно лежали на ее запястье.

– Я действительно должен это сделать? – спросил Трэвис глубоким, чувственным голосом. Сильвия почувствовала, что у нее перехватило дыхание, когда она увидела, какими глазами он на нее смотрит.

– Д-да, – слабым голосом пролепетала она, – должны.

Он поднял ее руку, поднес к своим губам и стал целовать нежную бледную кожу.

– Пожалуйста! – в ее голосе явственно прозвучало отчаяние, но где-то глубоко внутри себя она ощутила сладостное томление, когда его губы прикасались к ее коже. – Не надо!..

Он должен был отпустить ее. До тех пор, пока они не касались друг друга, до тех пор, пока между ними было какое-то расстояние, подобное невидимой стене, она еще чувствовала себя уверенно.

– Сильвия, расслабьтесь, будьте сами собой, – страстно убеждал ее Трэвис, продолжая удерживать ее руку; потом повернул ее вверх ладонью и погладил нежную кожу пальцами другой руки. – У вас длинная линия жизни, – прошептал он, – очень отчетливая.

– Прекратите! – вскрикнула Сильвия, отчаянно выдергивая руку. – Не прикасайтесь ко мне!

– Но скажите же, в чем дело?

Сильвия пересела на самый край софы и уставилась на язычки пламени в камине.

– Потому, что вы… вы мне не нравитесь! – неуверенно сказала она. – Я думаю, что это достаточно понятно!

– Однако вы находите меня привлекательным…

Девушка резко повернулась к нему. Каждая черточка ее нежного лица выражала возмущение и протест.

– А вы более тщеславный, чем я думала, – выдохнула она.

– Я просто знаю правила этой игры, – медленно проговорил Трэвис, – которые известны и вам. Мы взрослые люди, и можем распоряжаться своей судьбой. – Его черные глаза гипнотизировали девушку. – Вы знаете, что я очень хочу добиться близости с вами.

Сильвия сидела молча, глядя в пространство. Как все происходило пять лет назад? Сколько раз ему удалось тогда добиться близости с ней?! Сколько раз ему удалось добиться ее слабости своей восхитительной страстью?! К концу той неправдоподобной ночи она полюбила его всего. Юная, невинная, Сильвия лежала без сна в тихой полутемной спальне, рассматривая его спящего, разглядывая мужественные черты его лица, которые разгладились во сне, и еще и еще раз переживала каждый момент их любовной игры. В своей глупой невинности она верила, что каким-то образом то, что имело значение для нее, должно было иметь такое же значение и для него.

Она испытывала блаженство в те короткие предрассветные часы, которые не были ни ночью, ни днем, свернувшись калачиком возле его сильного, раскинувшегося на широкой кровати тела. В этом она не видела ничего плохого или грязного, по крайней мере, тогда. Позднее – о да! Сильвия страдала, ругая себя последними словами, а потом… потом она жила словно в кошмарном сне.

Неожиданно в голову ей пришла нелепая мысль о том, что Трэвис Стил все знает. В конце концов, он был очень влиятельным человеком и тщательно изучал ее деловую биографию. Почему он не мог узнать так же хорошо ее личную жизнь? Не знал ли он, принимая ее на работу, что она была матерью его ребенка? Почему он мучает ее, если это действительно так. Кровь отхлынула от ее лица, она почувствовала боль под ложечкой.

– Сильвия? Что случилось?! – спросил Трэвис неожиданно требовательно резким и даже грубым голосом.

Забавно, подумала она рассеянно, как ловко он может притвориться заботливым. Сильвия с трудом встала, чувствуя, что ноги у нее словно ватные.

– Я плохо себя чувствую, – севшим голосом сказала она. – Мне нужно пойти лечь.

– Сильвия…

– Позвольте мне пройти, черт вас возьми! – бросила она, резко отстраняя его руку, державшую ее, и чувствуя, что теряет равновесие и падает на огромную чугунную решетку камина, за которой играли языки пламени.

Ее спасла его реакция. В считанные доли секунды одной рукой Трэвис обхватил ее за талию, а другой удержал за плечо.

– Сильвия, ради всего святого!..

Девушка широко открытыми глазами неуверенно взглянула в его лицо и почувствовала, что по ее щекам текут предательские слезы. Она рыдала, как ребенок, чувствуя себя слабой и беззащитной перед его высокой мускулистой фигурой. Набрав полные легкие воздуха, она попыталась остановить рыдания. Трэвис ненавистен ей. Это все, что она должна помнить. Он разрушил ее жизнь, он повинен во всех ее несчастьях.

– Не прикасайтесь ко мне! – злоба, с которой Сильвия произнесла эти слова, поразила даже ее саму. Она высвободилась из его объятий и повернулась к нему.

– Сильвия, вас мучит только одна проблема!

– Нежелание поддаваться вашим сомнительным чарам? – презрительно заметила Сильвия. – Не обманывайте себя! Вы…

Решительным рывком Трэвис притянул ее к себе, его губы приникли к ее губам. Ощутив кончик его языка, она с тревогой почувствовала, что в ней самой возникает ответное желание, особенно когда его руки стали гладить ее. Она чувствовала, как напрягается каждый его мускул, когда он прижимал к себе ее ставшее податливым тело, ощутила неудержимый зов плоти, когда рука Трэвиса скользила по интимной дорожке, разделяющей ее груди и опускающейся вниз…

Он отпустил ее в тот момент, когда Сильвия была уже готова, забыв все, уступить ему, когда ее руки обвились вокруг его шеи, а пальцы стали перебирать вьющиеся черные волосы. Девушка увидела жесткое выражение иронии на его лице и почувствовала, как от унижения запылали ее щеки.

– Ну вот, я и доказал вам свою правоту! – насмешливо заявил Трэвис, отступая назад. – Спокойной ночи, Сильвия, приятных сновидений!

Она не хотела, чтобы на следующее утро было Рождество. Все, чего ей хотелось, это лежать, укрывшись с головой, забыв обо всем.

Джейк ворвался в ее спальню чуть позже семи, чтобы показать свои подарки, потом исчез и вернулся часом позже, чтобы напомнить ей, что пора вставать.

С утра были церковь, подарки, обильный обед, на котором присутствовала миссис Уайт, прежде чем Трэвис отвез ее на машине к сестре в соседнюю деревню.

В доме стало очень тихо, не было обычного движения занимающейся своими делами прислуги, поэтому Трэвис позволил себе одарить Сильвию одной из своих великолепных улыбок. Та чувствовала себя подавленно: ей не приходило в голову, что все уйдут на Рождество, она совсем забыла, что у большинства людей есть семьи, с которыми они хотели бы побыть в этот день…

Потом они играли в разные игры с Джейком. Сильвия, как всегда, старалась, чтобы для него время прошло насыщенно и интересно. В своем старании она делала вид, что замечает, как дядя мальчика добр, заботлив, раскован и весел… В конце концов, это был необычный день! Трэвис старался быть таким, и ничего более. В душе он не изменился. Это был все тот же холодный, расчетливый человек!

Он подошел и сел на пол рядом с Сильвией, прислонившись спиной к софе. Они с Джейком только что закончили играть в довольно утомительную новую игру.

Трэвис взъерошил своей сильной рукой волосы и тяжело вздохнул:

– Я совсем без сил! – признался он. – Неужели у всех детей такая кипучая энергия?

Девушка взглянула на него и молча отвернулась.

– Вы не хотите поговорить со мной, Сильвия? – спросил он, растягивая слова. – Можно это сделать сейчас.

– Не понимаю, о чем нам разговаривать! – возразила та. – Я…– внезапно она запнулась, увидев на лице Трэвиса довольную улыбку.

– Итак, начало положено, – протянул он. – Продолжайте! Вам не идет дуться!

– Дуться? После того, как вы со мной обошлись?!

Джейк подошел и встал на колени между ними:

– Вы ведь не будете ссориться друг с другом, правда? – встревоженно спросил он. – Вы знаете, Боженьке не понравится, если он узнает, что вы и сегодня ссорились– На Рождество все должны быть добрыми друг к другу!

– Ты напрасно беспокоишься, Джейк! – сказал Трэвис. – Мисс Уолкер и я, мы действительно нравимся друг другу. Разве не так, Сильвия? – спросил он, вопросительно поднимая брови и предупреждающе глядя на нее.

Что она могла ответить? Джейк так встревоженно смотрел на нее, что у Сильвии разрывалось сердце. Как она могла объяснить шестилетнему мальчику то, что не до конца понимала сама? Наконец, сделав над собой усилие, она утвердительно кивнула и улыбнулась. Джейк сразу же успокоился, вскочил и стремительно выбежал из комнаты с радостным воплем по поводу того, что он все урегулировал и теперь сможет всласть заняться своими подарками.

– Спасибо и за это! – иронично сказал Трэвис девушке.

– Вы не оставили мне выбора, – спокойно отозвалась та.

– Вы очень много значите для Джейка, – сказал Трэвис, поднимая с пола новый блестящий игрушечный автомобиль. Сильвия обратила внимание на то, что это был серебристый «роллеройс» со всеми настоящими деталями. – Он стал совсем другим с тех пор, как вы появились здесь. Я не думаю, что эти достижения можно ставить на карту только потому, что между нами есть некоторые различия!

– Некоторые различия?! – воскликнула Сильвия. – Это сказано слишком мягко!

– Вчера вечером я был раздражен, – тихо признался Трэвис. – Извините меня, если я обидел вас. Но вы должны знать, что я не выношу, когда со мной разговаривают в таком тоне, каким говорили со мною вы.

– И особенно когда так говорю я? – с горечью спросила Сильвия.

Трэвис рассмеялся:

– Я не знаю ни одного человека, который осмелился бы говорить со мной так, как это делаете вы.

– К этому следует относиться как к комплименту?

– Может быть, – протянул Трэвис после некоторого раздумья, поднимаясь с пола. Медленной походкой он подошел к камину и подбросил в огонь несколько поленьев. – Итак, вы считаете, что Джейк будет готов к школе, когда начнется новая четверть?

– До этого еще две недели… – невнятно проговорила Сильвия; ее голос замолк, и она пристально уставилась на огонь.

Это был удар. Она не знала хорошенько, почему так это воспринимает, ведь ее должность была всего лишь временной, и более естественным чувством было бы облегчение…

– Когда классный преподаватель предложил, чтобы я забрал Джейка на время из школы из-за его дурного поведения, – продолжал Трэвис, устраиваясь неподалеку от нее и вытягивая свои длинные ноги к камину, где огонь разгорался с новой силой, – я был уверен, что мальчик уже никогда не сможет вернуться в школу. Все в его душе перевернулось, и он сам не мог справиться с этим и прийти в себя. До вас у него были три гувернантки, вам известно об этом?

Сильвия неопределенно кивнула:

– Да, Джейк что-то говорил…

– Готов поспорить, что именно говорил этот маленький чертенок! Он просто издевался над ними! Итак… – он вопросительно поднял брови, – как вы считаете? Десятого января начинается новая четверть.

– Ему не хватает друзей его возраста, – почти про себя проговорила Сильвия. – Но за это время он добился таких успехов… Да, в школе ему будет хорошо, – подвела Сильвия черту. – Когда пройдет Рождество, я начну готовить его к мысли…

Она была подавлена. Почему же? Разве она не давала ясно понять, что присутствует здесь по необходимости?..

– Вы не кажетесь очень довольной! Вас что-нибудь беспокоит? – допытывался Трэвис.

– Мне… мне будет не хватать Джейка, – запинаясь, ответила Сильвия и посмотрела на него. Это было правдой, но не всей правдой. Она не хотела думать о других причинах своей подавленности, а именно они-то больше всего угнетали ее…

– Одна из неприятностей того, когда слишком привязываешься к кому-либо, – заметил Трэвис с холодностью человека, который никогда не позволит чувствам помешать задуманному.

Сильвия вся подобралась.

– Я знаю это, – резко заявила она. – Можете не развивать эту тему!

– Разумеется, вы можете оставаться здесь, пока не подыщете себе другой работы, – растягивая слова, проговорил Трэвис. – С моей стороны вам обеспечена блестящая рекомендация.

– Полагаю, что ваша рекомендация мне не потребуется, – отрезала девушка. – Я вполне могу найти работу и со своим дипломом! А теперь прошу извинить меня…

– Подождите минутку, Сильвия, – сказал Трэвис, наклоняясь и кладя руку на ее плечо. – У меня есть кое-что для вас.

Она внимательно посмотрела на него, и на ее лице появилось выражение легкой озабоченности, когда Трэвис поднялся и направился к елке. Что он делает? – уныло подумала она, когда он достал прямоугольную коробку, завернутую в красиво разлинованную золотую бумагу. Такой самоуверенный нахал!

– Вот вам подарок в знак моей признательности! – сказал он, заинтересованно наблюдая за ее реакцией.

Сильвия уставилась на коробку, уверенная в том, что здесь ее ждет какой-то подвох.

– Если вы ждете подарок и от меня, боюсь, что вы будете разочарованы! – сказала она резко. – Я сделала подарок Джейку, но…

– …Он был очень рад, – прервал ее Трэвис. – Вам не следовало так много тратиться на него.

– Это мое дело! Послушайте! – сказала Сильвия, поднимаясь. – Простите меня, но мне бы не хотелось принимать этот подарок! – и она протянула ему коробку.

– Ах, вот как! Но я вовсе не собираюсь вас прощать! – весело ответил Трэвис. – Возьмите. Я хочу, чтобы это у вас было.

Сильвия взглянула ему в лицо. Она знала, что ей следовало бы спокойно положить коробку на софу и уйти. Но с Трэвисом она так поступить не могла. Она вздохнула, что ясно означало ее покорное согласие принять подарок. Следовало тщательно скрыть тот факт, что ей не из простого любопытства хотелось знать, что же он для нее приготовил?

– Ну же, Сильвия, разверните коробку! – сказал он, взглянув на Сильвию с такой очаровательной улыбкой, что та почувствовала, как в душе у нее все перевернулось. После небольшого колебания она осторожно развязала ленту и развернула дорогую оберточную бумагу; сняла крышку, вынула китайскую шелковую бумагу и под ней обнаружила свой подарок.

Сильвия развернула и долго рассматривала лежащее перед ней вечернее платье цвета полуночного лазурного неба. Оно было великолепно. Красивый покрой подчеркивал тонкий воротничок-стойка и изящный вырез почти во всю спину. Она подняла глаза на Трэвиса и в недоумении покачала головой:

– Не понимаю…

– На дне лежит карточка, – сказал он, небрежно махнув рукой в сторону коробки, – которая объясняет, что к чему.

Сильвия осторожно повесила платье на спинку кресла и, порывшись в китайской шелковой бумаге, достала пригласительную карточку с золотым обрезом, в центре которой была отчетливо отпечатана ее фамилия.

– На ужин?

– Похоже на то! – медленно сказал Трэвис.

– И вы приглашаете меня? – недоумевающе спросила Сильвия. – Но почему?

– А почему бы нет? Вы здесь живете. Кажется, это вполне логично, – сказал Трэвис, пожав плечами.

– А это платье? – спросила девушка, оценивающе глядя на мягкие шелковые складки. – Оно также часть вашего логического подхода?

– Будет довольно многолюдное собрание приглашенных, и я подумал, что у вас может не оказаться соответствующего наряда, – просто сказал он.

У нее действительно не было ничего подобного. Сильвия собрала платье и стала его осторожно укладывать обратно. Она не знала, что ей следует делать: радоваться или обидеться. Он приглашал ее на закрытый прием, пошел на значительные расходы, покупая такое произведение искусства, но Сильвия не могла отделаться от мысли, что с его стороны это немного… покровительственно. И он вручил его ей с таким безразличием…

– У вашей помощницы исключительный вкус, – тихо промолвила Сильвия, вспоминая элегантную молодую девушку, которая беседовала с ней при поступлении на работу. – Но, боюсь, я не смогу принять такой дорогой подарок.

– Причем тут моя помощница? – спросил Трэвис спокойно. – Кара уже две недели катается на лыжах в Альпах. Я выбирал этот подарок сам, когда ездил в Лондон. Поэтому давайте отбросим эти вздорные слова: «Я не могу»… Я просто дарю его вам за вашу упорную работу с Джейком.

– Что ж, спасибо! – сказала Сильвия, неожиданно почувствовав себя неблагодарной. – Тогда я пойду и повешу его, чтобы оно не помялось.

Остаток дня и начало вечера были посвящены развлечению Джейка. Когда его искупали, прочитали книжку и уложили спать, Сильвия совершенно не знала, чем ей себя занять. Она бесцельно прошла в свою спальню, еще раз окинула взглядом платье, а затем критически стала всматриваться в свое отражение в зеркале платяного шкафа. Принимая во внимание одежду, которая была надета на ней сейчас, – ее мешковатые брюки из бархата цвета красного бургундского вина, и свободный джемпер фабричного производства, – трудно было примирить эти два ее образа. Она провела рукой по глубокому вырезу платья в форме мыса и уныло покачала головой. Хотя все и было красиво, это было не ее. После той ночи, когда Дженни и ее подругам каким-то образом удалось убедить ее надеть самый короткий черный костюм, превративший ее в неотразимую секс-бомбу, Сильвия ходила в свободных, немнущихся практичных костюмах. А это платье было слишком шикарным и сильно бросалось в глаза.

Сильвия закрыла дверцу платяного шкафа. У нее не хватило бы нахальства надеть такое платье ни в зале, где будет много чужих людей, ни даже перед Трэвисом Стилом.

От нечего делать девушка помыла и убрала кухню. Когда она расставляла чистую посуду, вошел Трэвис.

– Что вы тут делаете?

Сильвия обернулась, почувствовав в его голосе нотку раздражения.

– Просто привожу все в порядок, – сказала она. – Я не хочу, чтобы, вернувшись, миссис Уайт нашла здесь кучу мусора.

– Миссис Уайт вернется завтра с армией помощников, – заявил Трэвис, мрачно глядя на свежевымытый пол. Его взгляд упал на стопку только что выглаженного белья. – Вы и это сделали? – спросил он.

– Это стопка вещей Джейка. Я нашла их в прачечной. Мне приятно заниматься делом! В этом нет ничего плохого, могу вас заверить!

– Стирка, уборка и глажение в день Рождества? – удивленно спросил он. – Что с вами, Сильвия? Иногда мне кажется, что вы делаете это для того, чтобы вывести меня из себя! Довольно, закрывайте буфет и идемте со мной!

Она неуверенно последовала за ним по пустому дому: сначала по коридору, потом по небольшому лестничному маршу, который отделял кухню и служебные помещения от остальной части дома, и вошла в гостиную.

– А теперь садитесь, – приказал он. – Я приготовлю нам что-нибудь на ужин и выпить. Чего бы вы хотели?

– Послушайте, Трэвис! – Его имя все еще странно звучало в ее устах, слишком интимно; она почти заставляла себя произносить его. – Я вовсе не нуждаюсь в заботе!..

Но тот явно не собирался обсуждать с ней этот вопрос. Он сделал ей коктейль и молча вышел из комнаты. Когда он вернулся, в его руках был поднос, уставленный тарелками с разнообразными, соблазнительно выглядевшими деликатесами.

– Сейчас мы поедим, а чем потом вы бы хотели заняться? Можно сыграть в шахматы, или посмотреть по телевизору фильм, или просто поболтать.

Сильвия немножко подумала и отдала предпочтение фильму. Беседа могла оказаться слишком опасной; игра в шахматы создавала атмосферу близости…

Сначала Сильвия настороженно поглядывала на Трэвиса, который лениво, в совершенно непринужденной позе сидел с нею рядом на софе, и никак не могла сосредоточиться на картине, но скоро хорошо закрученный сюжет и прекрасная игра актеров взяла свое, и она обо всем забыла.

Сильвия не могла похвастаться стальными нервами – даже самые средние фильмы ужасов заставляли ее прятаться под подушки. Когда безумный маньяк начинал преследовать беззащитную героиню, Сильвия с трудом могла усидеть на месте. Она, как загипнотизированная, вцепившись руками в край софы, следила со все возраставшим напряжением за событиями и зажмуривала глаза, когда убийца приближался к своей жертве. Апогей развития сюжета был кошмарным. Если бы рядом с ней не было надежной фигуры Трэвиса Стила, то она вряд ли досмотрела бы этот фильм.

Когда все благополучно закончилось, девушка расслабленно откинулась на спинку софы и облегченно вздохнула.

– Я никогда не думал, что смогу потратить полтора часа на развлечения, – сказал Трэвис, вставая и выключая телевизор. – Было очень любопытно наблюдать за вашим лицом во время некоторых сцен!

– Ну что же, я рада, что мне удалось доставить вам удовольствие! – отозвалась Сильвия.

– У вас богатое воображение! – отметил Трэвис. – Ведь это вас преследовал безумец?

Сильвия с сожалением кивнула и встала.

– Да, признаюсь, что меня. Я никогда не осмеливаюсь одна смотреть нечто подобное. Потом это почти до смерти пугает меня по ночам, – сказала она, подавив зевок, и направилась к двери. – Ну что ж, – сказала она, – пожалуй, пора идти спать. Спокойной ночи!

На загорелом лице Трэвиса в улыбке сверкнули белые зубы:

– Берегитесь, чтобы вас не утащил домовой, Сильвия! Помните: если я вдруг понадоблюсь вам, то моя комната недалеко от вашей!