Текст книги "Вторая встреча"

Автор книги: Рэчел Маккензи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

4

Сильвия в сотый раз с раздражением смотрела в сторону двери в церковь, когда наконец появился припозднившийся Трэвис Стил. Она вновь направила свой взгляд на подмостки, стараясь изо всех сил сосредоточиться на словах рождественского гимна, который мелодично звучал в исполнении всех учащихся воскресной школы, и старалась не глядеть на дрожащую нижнюю губку Джейка.

Уже за несколько дней до этого важного события Трэвис был осведомлен о нем, поскольку Джейк только об этом и говорил. Сильвия подстраховалась – написала ему записку-напоминание и положила ее на видном месте его рабочего стола.

Почувствовав, что злые слезы обиды за Джейка навертываются ей на глаза, Сильвия опустила лицо, делая вид, что читает программу, хотя представление подходило к концу. Черт его побери! Как он мог так поступить с Джейком? Как он мог быть таким бесчувственным? Все оказалось напрасным. Все недели упорного труда, радость, которую испытывал Джейк от общения по воскресеньям с детьми одного с ним возраста, – все было напрасно!

Не найдя фигуры дяди среди приглашенных двух десятков восхищенных родителей, дедушек и бабушек, а также друзей, несколько строчек стихов, которые Джейк так усердно разучивал, он произнес жалким шепотом. Это граничит с жестокостью, думала Сильвия, глядя в ту сторону, где стоял соизволивший в конце концов прибыть Трэвис Стил. Ему было бы лучше вообще не появляться на празднике, если уж он не сумел попасть на его самую важную часть!

Чувствуя комок в горле, Сильвия пробралась к входной двери, поскольку детей проводили в другое помещение, чтобы они переоделись и попили чаю. Там тоже были приготовлены освежающие напитки и закуски для приглашенных, поскольку праздник был настоящим событием для небольшой деревушки. Однако Сильвия не была склонна участвовать в общей беседе. Она бросила на Трэвиса Стила, который беспечно болтал с группой восторженных женщин, испепеляющий взгляд и вышла на улицу через двойные двери.

Снег шел два дня, но сейчас, спустя неделю, от него не осталось и следа. Девушка вдохнула морозный вечерний воздух и постаралась успокоиться. Она плотно запахнула модное шерстяное пальто и пошла через церковный двор. Серебряный диск луны, высоко повисший в темном небе и хорошо видимый сквозь черные ветви старых деревьев, проливал достаточно света на окружающее.

Сильвии были слышны приглушенные голоса из церкви. Она с горечью подумала, что сейчас он там, ведет светские беседы, пьет кофе, поглощает пирожки с мясом или с чем там они приготовлены, тратя время не на любимого племянника, а на людей, с которыми едва знаком.

Погуляв немного, Сильвия повернула назад. Джейку нужно было возвращаться домой; сейчас он, вероятно, уже успокоился, и, если она задержится на улице, это может продлить мучения бедного мальчугана. Неожиданно в лунном свете она увидела крупную фигуру Трэвиса, большими шагами идущего к ней по тропинке. Подождав, пока он приблизится, девушка осыпала его обвинениями:

– Ну что, вы довольны собой? – резко спросила она, глядя прямо ему в лицо, не желая подчиняться самоуверенной грубой силе этого человека. – Вам удалось испортить Джейку праздник, которого он столько ждал. Вам удалось примешать свою каплю горечи в его и без того болящую душу!

Трэвис подошел к ней почти вплотную. Сильвия пристально вгляделась в его черные глаза, попыталась что-нибудь прочесть на бесстрастном лице. Чувствовал ли он хоть какую-то вину от того, что лишил малыша радости, подорвал в нем веру в себя? Она с презрением покачала головой: нет, разумеется, нет! Чем было какое-то там рождественское представление воскресной школы для такого человека, как Трэвис Стил?

– Вы кончили? – спросил тот низким, глубоким голосом, предвещавшим шквал оскорблений.

Сильвия прерывисто вздохнула. Прошла неделя с тех пор, когда она стояла рядом с ним так же близко, неделя, на протяжении которой их общение сводилось к коротким кивкам и сжатым фразам. Они, как чумы, избегали друг друга. Сейчас же, когда девушка стояла перед его массивной фигурой, она должна была прилагать все силы, чтобы контролировать себя.

– Да, я все сказала! – ответила она холодно.

– Ну, тогда слава Богу! – проворчал он. – Еще одно обвинение с вашей стороны, и я бы не поручился за себя! Кто вы такая, черт возьми, чтобы набрасываться на меня с истерической тирадой?

– Я педагог Джейка, – резко возразила Сильвия, – и несу ответственность за все, что связано с ним! Я несу ответственность за то, что сегодня вечером он был обижен человеком, у которого нет ни капли благородства!

– Мною? – скептически вопросил Трэвис.

Девушка понимала, что зашла слишком далеко, но уже не могла остановиться. Все разочарование и гнев, накопившиеся за последнюю неделю, выплеснулись разом. Не одну бессонную ночь провела она в одиночестве, переживая заново тот унизительный эпизод в лесу, мучаясь от сознания того, что Трэвис Стил по-прежнему обладал над ней властью, которая могла разбить ее жизнь.

– Конечно, вами! – взорвалась она. – Вы грубо пренебрегли своими обязанностями и хорошо знаете об этом! Из всех людей, чье присутствие было необходимо здесь сегодня вечером, не явились только вы. Неужели вы не могли чем-то пожертвовать ради ребенка! Конечно, вам трудно было провести один вечер без вашего бизнеса, или без ваших женщин, или без каких-либо других ваших занятий! Фактически…

– Остановитесь! Не смейте говорить больше ни слова, леди!

У Сильвии перехватило дыхание от его неожиданно резкого тона. На его лице, залитом лунным светом, было ясно видно выражение гнева. Трэвис сделал шаг к ней, и она отступила.

– А вы не думаете, что я не хуже вас знаю, что должен был чувствовать Джейк? – проговорил он сквозь зубы. – Вы не думаете, что я прекрасно понимаю, какая трещина образовалась в моих с ним отношениях? Ну, что?

Незаметно роли поменялись. Теперь Сильвия была прижата спиной к церковной стене, сложенной из грубого камня, она выслушивала обвинения и могла лишь смотреть в его темное, гневное лицо.

– Вы принимаете меня за идиота и ни о ком не думающего ублюдка? – продолжал он сурово. Стил приблизился к девушке вплотную, лишая ее всякой свободы движения. – Разумеется, я намеревался быть здесь вовремя сегодня вечером! Но у меня жизнь сложная, мисс Уолкер, возникают неожиданные ситуации, появляются непредвиденные трудности, которых еще две минуты тому назад не было и в помине. Я бьюсь как рыба об лед. Однако некоторые обстоятельства и для меня оказываются непредсказуемыми. Именно такой случай произошел сегодня вечером. Когда я объясню это Джейку, он поймет.

– Вы… вы так думаете? – спросила Сильвия холодно, стараясь изо всех сил не показать, как легко ему удалось ее запугать.

– Он должен понять! – строго ответил Трэвис. – Однако, давайте уясним себе одну вещь! – добавил он. – Я всегда сам понимаю свои ошибки. Я меньше всего нуждаюсь во вмешательстве, мисс Уолкер, когда всезнающая гувернантка указывает мне на очевидные вещи! Поэтому в будущем вы можете держать свои наблюдения при себе. – Его лицо приблизилось к ней совсем близко. Сильвия закрыла глаза, попыталась вздохнуть и пошевелиться, но не смогла. – Я ясно выразился?

– Отойдите от меня! – в бешенстве отрезала она.

– Не уйду, пока вы не усвоите все, что я вам сказал! – язвительно проговорил он. – Запомнили?

– Вы не смеете так говорить со мной! – сверкнула Сильвия глазами.

– Не смею?! – пробормотал он сквозь зубы.

Она сделала ошибку и поняла это в тот момент, когда закончила фразу. Такое решительное заявление в подобных обстоятельствах лишь подливало масла в уже бушующее пламя.

– Попробуйте дерзить мне, Сильвия, и увидите, что из этого получится! – рявкнул Стил. Его губы прижались к ее губам в коротком, но страстном поцелуе, который означал и предупреждение, и угрозу, и обещание. Сильвия почувствовала себя слабой, как котенок. Потом он отпустил ее и зашагал обратно к церкви.

Сильвия не сразу поехала домой. Она просто не знала, как выдержит все это. Она даже сомневалась, сумеет ли вообще вернуться к работе. Через три дня наступит Рождество, а ей некуда было идти, не на что надеяться; перед ней была невеселая перспектива избегать Трэвиса Стила и притворяться перед Джейком, который все еще с беспокойством смотрел на нее, когда они собирались все втроем, что все обстоит прекрасно.

Сильвия остановила свою потрепанную желтую «мини» на стоянке на вершине холма и с тоской уставилась сквозь ветровое стекло на лежавшую внизу деревню. Проклятие! В конце концов, дело не в деньгах! Ей следовало уехать отсюда, даже если наступает Рождество и «День подарков» [1]1
  Второй день Рождества, когда прислуга, посыльные и т. п. получают подарки. – Прим. перев.


[Закрыть]. Но куда отправиться? Она сидела, уставившись в пространство невидящим взором. Семьи у нее нет. Друзья? Но среди них не было никого, к кому бы она могла поехать…

Порывшись в ящике для перчаток, Сильвия выудила неприкосновенные запасы, включила вилку портативного кипятильника в розетку прикуривателя, наполнила кружку кипяченой водой, насыпала туда кофе и развернула плитку шоколада. Ей хотелось побыть одной, рассматривая окружающий пейзаж и размышляя. Должен быть выход из создавшегося положения.

Прошло уже два часа, а она все еще не пришла ни к какому решению. Она задремала, хотя было глупо это делать, когда температура на улице немного ниже нуля. Сильвия поняла это сразу же, как очнулась. Ноги ее были, как лед, пальцы не сгибались, и ей потребовалось приложить немало усилий, чтобы повернуть ключ в замке зажигания и направить автомобиль обратно, к большому красивому дому.

Она знала, что он может еще не спать, хотя уже много времени. Трэвис Стил, по-видимому, был человеком, который вообще спал очень мало. При мысли о том, что ей придется вновь встретиться с ним, девушка пришла в ужас.

Но куда еще можно податься? Деньги никогда не имели для Сильвии большого значения: если они у нее были, она их тратила. В настоящий момент ее сбережения, как всегда, незначительны, главным образом из-за расходов, связанных с поддержанием на ходу ее старенькой «мини».

Сильвия вся дрожала, пока вела машину, жалея, что обогреватель в ней очень маломощен. Она чувствовала, что ей очень нездоровится. Что она промерзла до костей, устала и несчастна. Мне казалось, что я сильная, прошептала она про себя, заворачивая свою «мини» в высокие, внушительного вида ворота, обрамлявшие въезд в усадьбу.

– Я думала, что сумею справиться с ним, сумею справиться с воспоминаниями. – Она с укоризной покачала головой. – Я, должно быть, сумасшедшая! – прозвучал ее голос в холодном салоне автомашины.

Словно во сне девушка одолела ярдов двадцать аллеи, ведущей к дому, когда из-за поворота навстречу ей появились два ярких ослепляющих пятна света. На секунду Сильвия замерла, но потом, когда страх лобового столкновения превратился в реальную, пугающую возможность, она отвернула влево, резко нажала на тормоза и тут же поняла, что ехала слишком быстро. Шины заскользили по склизи промокших, гниющих листьев на обочине аллеи, потом машину занесло, и она замерла всего в нескольких дюймах от ствола огромного дерева.

Сильвия родилась под счастливой звездой, но это она осознала несколько позже, когда поняла, насколько ей повезло, что она осталась целехонькой, без единой царапины. Она сидела, прижавшись лбом к рулю своей старенькой «мини» и тяжело дышала, ослепленная фарами встречного автомобиля.

– Вы понимаете, насколько вы были близки к тому, чтобы разбить эту развалюху? – спросил Трэвис, открыв дверцу и заглянув в салон. – Где вы пропадали, черт возьми, целый вечер? Джейк места себе не находит!

Сильвия почувствовала, как на нее накатывает горячая волна гнева. Она вскинула голову и с ненавистью посмотрела на Трэвиса:

– Вы всегда носитесь, как сумасшедший? – ледяным тоном спросила она. – Мне пришлось сворачивать с дороги, чтобы не столкнуться с вами!

– Вы ехали почти по самой середине аллеи! – холодно заметил Трэвис. – Кстати, вы знаете, что у вашей развалюхи горит только одна фара? Вам повезло, что вас не остановила полиция.

Сильвия тяжело вздохнула. Ей почти хотелось, чтобы так и случилось. Возможно, в полиции ее приютили бы на ночь, и тогда ей не пришлось бы возвращаться в этот дом! Она плотнее запахнула полы своего пальто из верблюжей шерсти: от холода ее била дрожь. Постепенно приходя в себя, она заметила, что ночь была прекрасна: на черном бархате неба мерцали звезды, земля и голые ветви деревьев покрыты белым инеем…

– Не закроете ли вы дверь? – попросила Сильвия, внезапно почувствовав страшную усталость и полную беззащитность перед противоречивыми эмоциями, которые мучили ее каждый раз, когда Трэвис приближался к ней. – Мне… мне холодно, и я устала. С меня довольно!

– Вы замерзли? – спросил он, наклоняясь и кладя свою большую теплую руку на ее холодные пальцы. – Выходите! Я довезу вас до дома на своей машине.

– Я прекрасно себя чувствую! – неуверенно заявила Сильвия. – Оставьте меня!

– Не глупите, Сильвия! Вид у вас далеко не прекрасный! – спокойно отозвался Трэвис. – Вы бледны как смерть, и дрожите, как лист.

– Я… я просто очень долго сидела в машине, – призналась девушка. – Обогреватель недостаточно хорошо работает.

Трэвис наклонился, вытащил Сильвию из ее машины и молча усадил в свой «роллс-ройс». Она была слишком замерзшей и усталой для того, чтобы протестовать, и Трэвис мастерски задним ходом проехал остаток аллеи и вокруг клумбы к парадному входу; потом вышел из машины, чтобы помочь Сильвии выбраться из нее.

– Я не больна, – слабо протестовала Сильвия. – Просто холодно. Успокойтесь!

– Вы же промерзли до костей! Посмотрите, как вас колотит! Давайте, я отнесу вас! Ведь вы еле ступаете!

Он подхватил ее своими сильными руками прежде, чем Сильвия успела что-либо возразить. Девушка ощущала странное чувство, когда он тесно прижал ее к себе: ей непреодолимо хотелось положить голову ему на плечо, закрыть глаза и зарыться лицом в мягкую шерсть его свитера. Ради Бога, что со мной происходит, думала она.

Замерзло только мое тело или мозги тоже замерзли?

Она чувствовала себя слабой и беззащитной, словно грудной младенец. Было нелегко всем своим видом выражать решительное сопротивление, когда он так крепко и нежно держал ее на руках. Сильвия ощущала себя в полной безопасности в его объятиях, думая о том, как было бы чудесно, если бы этот мужчина так всю жизнь заботился о ней.

Держа ее на руках, Трэвис поднялся по лестнице и зажег свет в ее спальне. Слезы навернулись девушке на глаза, когда он бережно уложил ее на кровать, и она поспешно отвернулась. Я не должна плакать, думала она, не должна!

Трэвис помог ей снять пальто и спросил:

– Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно, – тихо ответила она, закрывая глаза, чтобы не видеть на его лице выражение сострадания, от чего ей еще больше захотелось бы плакать. – У меня… у меня закоченели ноги и я не чувствую кончиков пальцев на руках, но… Что вы делаете?! – резко спросила она, когда Трэвис стал снимать с ее ног черные кожаные сапоги.

Уголки его губ тронула улыбка:

– Помогаю вам восстановить кровообращение в ваших застывших ногах!

Пальцы его рук тщательно массировали ее ноги, уверенно гладили кожу, вызывая дрожь не от холода, а от чего-то другого, до тех пор, пока она больше не смогла выносить эти танталовы муки.

– Спасибо! Мне уже хорошо! – быстро проговорила Сильвия, высвобождая свои ноги из его рук. – Мне уже гораздо легче.

– Я принесу вам горячего чаю. А вы пока раздевайтесь и быстро в постель! – скомандовал он. – У вас есть теплое белье? Тонкие ночные сорочки могли бы повысить температуру моего тела, но вам они сейчас не помогут!

Когда он вернулся, Сильвия все еще возилась со своей одеждой: край ткани попал в молнию, и ее заело. Трэвис поставил дымящуюся кружку на прикроватный столик и одним рывком расстегнул молнию.

– А теперь надевайте сорочку и марш в постель!

– А вы останетесь в спальне? – дрожащим голосом спросила она. – Неужели я произвожу такое впечатление?

– Совсем нет. Но вы бледны и замерзли, – холодно заметил Трэвис, – и, если вы не разденетесь сами, пока я сосчитаю до десяти, мне придется самому взяться за эту работу! – сказал он с лукавой улыбкой. – Давайте надевайте! Не беспокойтесь, когда будет нужно, я отвернусь!

Она не доверяла ему ни на йоту, но потом, когда снимала бюстгальтер и трусики, подозрительно наблюдая за Трэвисом Стилом, который отвернулся к стене, подумала, что вряд ли он принадлежит к категории развратников. Ровно через десять секунд Сильвия уже лежала в постели, все еще дрожа.

Трэвис присел рядом и протянул ей кружку обжигающе горячего крепкого чая.

– А теперь выпейте и постарайтесь расслабиться.

– Нет, не нужно, – проговорила Сильвия с дрожью в голосе, как бы обороняясь от него. – Мне уже совсем хорошо!

– Прекратите эти разговоры! – повелительно сказал он. – Посмотрите, вы вся дрожите. – Он наклонился и заботливо, как ребенку, подтолкнул под нее одеяло. Она взяла кружку и с неохотой отпила из нее.

– Итак, где вы пропадали весь вечер? – спросил Трэвис, пытливо глядя на девушку своими черными глазами. – Джейк очень беспокоился.

Но не вы, горько подумала Сильвия, сделав еще глоток, не вы!

– Я хотела просто покататься, – тихо сказала она, стараясь не смотреть на него.

– Остыть? Простите, я не хотел скаламбурить. – На миг он замолчал, молчала и Сильвия. Тогда он спросил: – Вы все еще не простили меня?

– А Джейк простил?

– Я думаю, да. Мы расстались друзьями, когда я укладывал его в постель сегодня вечером, – сказал Трэвис ровным голосом.

– Он такой непосредственный ребенок в свои шесть лет! – Ей вдруг неудержимо захотелось позлить его. – Вам так просто заморочить ему голову!

Черные глаза Стила вспыхнули.

– Я объяснил Джейку, что случилось, и он принял мои объяснения. Если вы не можете спокойно относиться к таким фактам, это ваши проблемы!

– Давайте просто скажем, что меня… меня не так легко провести! – отрезала Сильвия. Она поставила кружку на столик и поплотнее закуталась в одеяло, стараясь унять дрожь.

Трэвис вздохнул и, стараясь оставаться спокойным, спросил наставническим голосом:

– Ради Бога! Сильвия, когда вы-то перестанете вести себя, как ребенок? В течение последних дней вы дуетесь и бродите по дому, ни с кем не разговаривая. Вы устраиваете истерики после рождественского концерта, а сейчас разговариваете, как капризная девчонка!

Должно быть, я заболела, подумала Сильвия, опуская голову на подушку. Глаза ее наполнились слезами. Мне следовало бы наорать на него так, чтобы он наконец убрался. Ей хотелось во весь голос разрыдаться от жалости к самой себе. Но она не сделала этого. Ей так нужен был сейчас человек, который нежно любил бы ее, заботился о ней больше всех на свете, держал бы ее в объятиях, утешая словами и поцелуями.

– Я просто ужасно устала, – пробормотала Сильвия, уткнувшись лицом в подушку, чтобы Стил не видел ее слез. – Сейчас, должно быть, очень поздно.

Трэвис встал с постели, выключил ночник над кроватью и тихо сказал:

– Вы правы, Сильвия. Сейчас действительно очень поздно!

– Вам сейчас лучше, мисс Уолкер?

Это было вечером на другой день. Сильвия уютно устроилась в гостиной и читала рождественский рассказ Джейку, который сидел у ее ног. Для постороннего глаза это зрелище могло бы показаться картиной счастливой семейной жизни: потрескивающий огонь в камине, тяжелые бархатные шторы, мерцание свечей на рождественской елке, подарки под ней, которые то и дело перекладывал любознательный Джейк.

О, да, задумалась Сильвия, на мгновение опустив книгу на колени, это, наверное, действительно очаровательная сцена! Она беспокойно вздохнула. Что происходит с ней? Она стала такой несносной, в голове у нее все смешалось и это пугало ее.

– Вам понравилось, как я вчера пел? – спросил Джейк.

– Пел? – Сильвия посмотрела ему в лицо отсутствующим взглядом.

– Ну да. В воскресной школе. Трэвис сказал, что у меня прекрасно получалось!

Сильвия улыбнулась, подумав: как хорошо, что мальчик не знает о том, что Трэвис слышал всего несколько тактов и поэтому вряд ли мог судить о слышанном компетентно.

– О да, Джейк, извини, я задумалась. Ты действительно пел очень хорошо! И помнил все слова. Мне очень понравилось. Я горжусь тобой.

Джейк, поиграв поясом своего халата, неожиданно поднял глаза и посмотрел прямо в лицо Сильвии:

– Знаете, мисс Уолкер, вам не следует обижаться на Трэвиса за то, что он опоздал на представление. Там была настоящая бомба, и полицейские и солдаты все оцепили. Как же он мог успеть?

– Бомба? – девушка пристально посмотрела на него. – Что ты говоришь, Джейк?

– Она не взорвалась, не волнуйтесь! – утешил он ее.

– Не взорвалась? Бомба?! – повторила Сильвия. С каждым словом ее голос звучал все выше.

– Да, не взорвалась, – ответил Джейк. – Пришли солдаты и сняли дето… дето…

– Детонатор, – закончила Сильвия автоматически.

– Да, правильно. Трэвис сказал, чтобы я не беспокоился, потому что он был далеко от бомбы, но все движение остановилось, и поэтому он опоздал. И очень, очень жалел об этом.

Бомба? Сильвия откинулась в кресле, чувствуя, как обмякло все тело. В беспокойстве она кусала губы. Трэвис запоздал потому, что в Лондоне обнаружили бомбу? В отчаянии она на какую-то долю секунды закрыла глаза, вспомнив утренние сообщения об этом по радио. О, нет! А я-то! Такого ему наговорила!

– Джейк, ты можешь один поиграть немного? – спросила после некоторого раздумья Сильвия, быстро поднимаясь из кресла. – Я хочу поговорить с твоим дядей.

– Ладно, мисс Уолкер! – широко улыбнулся Джейк.

– Я пришла извиниться, – спокойно объявила Сильвия, открывая дверь в кабинет Трэвиса, который сидел за столом, погруженный в какие-то свои расчеты. – Джейк рассказал мне о панике из-за бомбы… Вы же ничего мне не сказали…

Он повернул голову и посмотрел на нее спокойными, ничего не выражающими глазами.

– Послушайте, я… я перестаралась, – продолжала Сильвия отрывисто, поняв, что Трэвис не собирается вести с ней долгую беседу. – Извините меня! Я очень расстроилась, увидев Джейка таким… – Она замолчала и закусила губу. Однако Трэвис Стил определенно не собирался помогать ей выйти из затруднительного положения. Он отвернулся от Сильвии и продолжал работать. – Ну, так как? Принимаете вы мои извинения или нет? – спросила девушка с неожиданной ноткой раздражения.

– Вы собирались провести Рождество в какой-то гостинице, – отрывисто сказал Трэвис, не отрываясь от бумаг. – Оставьте эту затею, проведите время с нами, и тогда вы будете прощены.

– Вы… вы подслушивали мои разговоры по телефону! – вспыхнула Сильвия. – Как вы смели?

– Я просто снял трубку параллельного аппарата в неподходящий момент. Уверяю вас, что я не унижусь до таких недостойных приемов, как подслушивание телефонных разговоров! Итак, вы принимаете мое предложение или нет? – продолжал он, начиная раздражаться. – Джейк думает, что вы обязательно будете принимать участие во всех праздничных мероприятиях. Должен ли я сказать ему, что его компании вы предпочли унылый номер в гостинице?

– Вы всегда играете с людьми так безжалостно? – спросила, вспыхнув, Сильвия.

– Почему бы и нет?! – ответил Стил, поднимая темные брови, и девушка увидела, как в его глазах загорается нетерпение. – Итак?

Поколебавшись долю секунды, она вздохнула с досады, а потом кивнула головой. В окрестностях была только одна приличная гостиница, цены в которой были намного выше, чем она могла себе позволить.

– Договорились! – сказал Трэвис, заканчивая разговор и бесцеремонно поворачиваясь спиной. – Да, я забыл спросить, как сейчас себя чувствуете? Все нормально? – спросил он как будто из вежливости.

– А вас это действительно волнует? – холодно ответила Сильвия вопросом на вопрос.

– Если бы не волновало, я бы просто не стал спрашивать об этом, – протянул он, повернувшись и глядя на нее с удивлением. – Разве вам не пора расслабиться. Сильвия? Ведь завтра уже Сочельник! Мы должны достичь перемирия, ради Джейка, если не ради нас самих.

– Джейк, Джейк! А сами все время бросаете его на меня, – взорвалась Сильвия.

– Ну, тогда ради меня, – отрывисто бросил Трэвис, вставая и в упор глядя на нее. – Сделайте это ради меня! Я безумно устал от такой атмосферы. Устал от того, что со мной обращаются, как с каким-то дьявольским существом! Ради Бога, разве мы не можем забыть того, что случилось? Или вы будете упорно напоминать мне об этом до скончания века?

Сильвия подавила свое раздражение, почувствовав, как у нее засосало под ложечкой. Если бы он только знал, подумала она, превозмогая душевную боль. Если бы о только знал, как он круто изменил ее жизнь!

– Что произошло тогда в лесу, то произошло, – спокойно продолжал Трэвис, – и я не намерен приносить извинения, поскольку нам не в чем каяться. – Он обошел вокруг стола, и девушка насторожилась. – Я нахожу, что вы привлекательны, Сильвия, и не вижу никаких оснований для отрицания того факта, что…

– А, ну тогда все встает на свои места, не так ли?! – прервала его Сильвия. – Вы, должно быть, считаете, что осчастливили меня своим комплиментом! В конце концов, могущественный Трэвис Стил, миллионер-бизнесмен и необычайный женолюб…

– Женолюб? О чем, черт возьми, вы говорите? – прервал он ее срывающимся голосом.

– Вы все прекрасно понимаете! – воскликнула Сильвия. – Женолюб – это такого сорта мужчина, которому каждый раз на ночь нужна новая женщина. Который…

– Не умничайте! Я знаю значение этого слова, Сильвия! – прервал ее Стил. – Итак, я попал в разряд женолюбов, не так ли? – продолжал он холодно. – И это потому, что вы – первая женщина, которую я за многие годы действительно захотел…

– И вы думаете, что я вам поверю? Продолжайте, продолжайте! Здесь ходит много слухов о вас и о ваших партнершах. Их списка хватило бы на целую книгу, нет, на целую библиотеку!

Трэвис поднял темные брови, и на губах его появилась усталая улыбка:

– Вам пора бы знать, что слухам доверять нельзя…

– Вы хотите сказать, что все те истории, которые мне рассказывали, пустые сплетни? – недоверчиво спросила Сильвия, сверкая голубыми глазами.

– Я хочу сказать, что эти слухи уже устарели, – сказал он неожиданно низким голосом, пристально глядя своими черными глазами в покрасневшее лицо девушки.

– Я не верю вам, – тихо сказала та.

– Почему же?

– Люди не меняются. Мы остаемся такими же, какими были… – Голос Сильвии предательски дрожал. Она перевела дыхание и вздрогнула, увидев Трэвиса совсем рядом.

– Оставьте! – воскликнул он, придвинувшись еще ближе и неожиданно резко сжимая ее плечи. – Вы знаете, что все это вздор! Какой вы были десять, пять лет назад? Такой же, как сейчас? – Лицо Трэвиса напряглось. – Думаю, что нет!

Сильвия почувствовала, что кровь отхлынула от ее лица. Пять лет назад! Почему он задал ей этот вопрос? О Господи! Пять лет тому назад произошло крушение ее жизни, пять лет назад она перенесла боль от рождения и смерти новой жизни, боль, которая сконцентрировалась для нее в несколько коротких, ужасных часов. Она была слишком молода, чтобы пройти через все это одной. Слишком молодой… слишком испуганной… Тогда ей была нужна его сила, был нужен он… Возможно, если бы ее родители не предпочли не замечать ее беременности и если бы они по существу не сочли за благо смерть ее крошки, то она, может быть, легче справилась бы с этим. Сильвия взглянула на свои руки; она сжала их так, что они побелели.

– О чем вы думаете?

Сильвия быстро подняла глаза. В его голосе послышалась еле сдерживаемая напряженность, которая напугала ее больше, чем любая иная его реакция. Она поспешно разжала пальцы и стала нервно разглаживать складки на голубой шерстяной юбке.

– Я… я как раз думаю…

– …О том, что было пять лет назад? – Сильвия сжала губы и с трудом кивнула. – Это было не очень хорошее время?

Девушка с трудом отвела взгляд от его гипнотизирующих глаз. О, в этих глазах можно было утонуть и попасть в рай…

– Да нет, не особенно!.. – ответила она дрожащим от волнения голосом.

– Что с вами тогда случилось?

Сильвия отвернулась и медленно покачала головой.

– Неужели вы думаете, что я скажу вам правду!

Губы Трэвиса скривились в жесткой улыбке. Блестящие темные глаза оценивающе смотрели на нее в течение нескольких показавшихся ей бесконечными секунд… Однако, когда он наконец заговорил, его голос был ровным и серьезным.

– Нет, Сильвия, не думаю. – Он отвернулся от нее и спросил: – Так будут ли в этом доме на Рождество мир и согласие? Или вы решили и дальше продолжать проводить политику молчания?

Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – повторила Сильвия про себя, вылетая из кабинета Стила и громко захлопывала за собой дверь.