Текст книги "От ненависти до любви"

Автор книги: Рэчел Линдсей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Рэчел Линдсей
От ненависти до любви

Глава 1

Лора Уинтерс взглянула на часы, стоявшие перед ней на рабочем столе, и вздохнула с облегчением. Через полчаса она сможет уйти домой и забыть этот сумасшедший день. Сама мысль о скором освобождении была приятна.

– Грезишь наяву? – раздался рядом резкий голосок, и, подняв глаза, Лора увидела Джилл Хэйтс, медсестру-одногодку, присевшую на край стола.

– По моему рабочему расписанию, – огрызнулась Лора, – я должна была уйти еще десять минут назад!

– И что тебя задержало? – с усмешкой спросила Джилл Хэйс.

– Собственная глупость! Едва хватает времени для выполнения моих прямых обязанностей – составлять диеты и заказывать продукты, а тут еще приходится заниматься приготовлением блюд на кухне два раза в неделю.

– Так тебе и надо – сама предложила свои услуги, – заметила Джилл, – теперь сестра-хозяйка от тебя не отвяжет. Придется готовить всякий раз, когда Мария будет отсутствовать.

– Но не могу же я допустить, чтобы пациенты голодали!

– И как, по-твоему, тут обходились, пока ты не пришла сюда работать? Сестра-хозяйка выкручивалась сама. И дальше было бы так, если бы ты не сошла с ума!

– Вообще-то я люблю готовить, – пробормотала Лора виновато.

– И пациенты тоже любят, когда ты готовишь. Они всегда узнают твою стряпню. Буквально вылизывают тарелки, даже мыть не надо.

Лора снова взглянула на часы.

– Прости, – быстро извинилась она, – я должна бежать, иначе не успею сделать покупки.

Встав из-за стола, она пальцами, как расческой, провела по своим густым волосам цвета красного дерева, вьющимся от природы, которые составляли просто изумительный контраст с темно-голубыми глазами и белой кожей.

– Ты слишком красива для обыкновенного диетолога. – Джилл вздохнула. – Если бы я была хоть наполовину так хороша, то пошла бы в модели.

– Это, наверное, ужасная тоска.

– Нет, сплошной праздник. Модели всегда в компании таких интересных замечательных людей, что не остается времени для скуки.

– Под замечательными людьми ты подразумеваешь мужчин?

– Кого же еще!

– Меня не интересуют мужчины. По крайней мере, в следующие несколько лет.

– Почему это?

– Потому что я потратила столько лет на учебу не для того, чтобы все бросить ради брака.

– И не надо бросать. Твой будущий муж наверняка оценит дополнительный доход в семейном бюджете.

– Я оставлю работу, как только появятся дети. Мне приходилось видеть, что случается с женщинами, которые пытаются совмещать карьеру и семью.

– Ты настроена слишком пессимистично. Когда влюбишься, все твои теории вылетят в окно.

– А пока я собираюсь вылететь за дверь, и немедленно. – Лора пошла к выходу. – Если не поспешу, магазины закроются.

Через несколько минут она покинула частную лечебницу и заторопилась в супермаркет, где обычно делала покупки. Отвернувшись сразу от замороженных продуктов, выбрала свежие отбивные из ягнятины и фасоль, про себя с сожалением отметив пристрастие отца к сыру и маринованному луку. Если его предоставить самому себе, он наверняка ел бы это каждый день и еще удивлялся бы потом, почему у него несварение. Блестящий инженер, Джон Уинтерс не мог понять, а Лора не сумела убедить, что человеческий организм – самый тонкий и сложный из всех устройств на земле и заслуживает, безусловно, внимания не менее, чем его излюбленные механизмы на заводе. Но она не ждала, что отец изменит пристрастия. Его интересовало в жизни одно – «Грэнтли инжиниринг», особенно с той поры, как он стал вдовцом. Иногда Лора сомневалась, что она и ее брат-близнец Тим значат для него больше, чем работа.

Но она не возмущалась, а, наоборот, была благодарна «Грэнтли». Именно работа в этой компании помогла отцу оправиться после внезапной смерти жены. И, вспомнив о матери, Лора почувствовала укол острого сожаления, не проходившего со временем. Пьяный водитель лишил ее единственного человека на свете, которому она могла бы довериться полностью.

Отбросив невеселые воспоминания, Лора направилась к станции метро и простояла, уцепившись за поручень, шесть остановок. Понятно, почему Тиму так нравится жизнь в маленьком городке Мидланде. По крайней мере, он может ходить на работу пешком, там не надо давиться в метро в часы пик.

– И нет также сестры, которая его портит своей опекой, – заметил отец, когда его сын покинул «Грэнтли» и принял предложение большей компании – предприятия-конкурента. – Ты его баловала и портила, как ваша мать. Тим слишком привык во всем полагаться на тебя.

– Но он не так уже беспомощен, – возразила дочь, – просто ему не хватает здравого смысла.

– Пусть теперь он его приобретает. Я не ворчу, Лора. Пора парню становиться на ноги.

В его тоне прозвучали странные нотки, но, когда Лора хотела уточнить, что имеет в виду отец, тот уклонился от ответа. Просто повторил, что Тиму будет полезно уехать из дому и начать самостоятельную жизнь. По крайней мере, поработать не под крылышком у отца.

Думая о Тиме, она не заметила, как быстро пробежало время, и только интуиция пассажира, пользующегося каждый день одним и тем же маршрутом, помогла не пропустить свою остановку.

Вдыхая жадно свежий воздух, она прошла по улицам, обсаженным деревьями, к тупику, где находился их дом – небольшое здание на шесть семей.

Около дома стояла машина отца. Лора удивилась – давно он не возвращался с работы раньше дочери. И, испугавшись, что он заболел, ускорила шаг.

Отец сидел в гостиной, читая вечерний номер газеты. Несмотря на постоянные тени под глазами, сегодня он выглядел помолодевшим, почти таким, каким был до гибели жены.

– У тебя такой вид, как будто ты выиграл состояние в тотализатор, – заметила она и, поставив пакет с продуктами на пол, подошла к отцу.

– Почти, – подтвердил он.

Как всегда, когда отец был возбужден или расстроен, йоркширский акцент становился более заметен, напоминая Лоре дни детства, до того как они переехали в Лондон.

– Скажи скорее, в чем дело, – попросила она и поддразнила: – А то твой акцент станет таким сильным, что я не смогу понять ни слова.

– Меня повысили! – громко произнес он. – «Грэнтли» открывает новый завод по производству электронного оборудования, и правление просило меня принять руководство технической частью.

– Замечательно! – У нее сдавило горло от внезапно подступивших слез. – Наконец-то они оценили твои способности. – Лора подошла к настенному шкафчику, достала бутылку шерри и два стакана. – Давай отпразднуем?

Вынув потрепанный кожаный кисет из кармана, отец методично начал набивать трубку.

– Мне лучше пива, детка.

Усмехнувшись, Лора прошла в небольшую, но хорошо оборудованную кухню, и вернулась с банкой пива. Пока она наливала его в стакан, отец успел раскурить трубку и теперь сидел, попыхивая с довольным видом.

– Пиво, – вздохнула она, – право, папа, надо бы выпить шампанского. Руководить новым предприятием – это же здорово. Не могу поверить!

– Я буду руководить не предприятием, – поправил он, – только технической стороной проекта.

– Но это еще престижнее.

– Да, это так, – согласился он, – не стану отрицать. И это даст мне возможность воплотить на практике несколько своих старых и новых идей. Здесь, в уже отлаженном, давно запущенном процессе, это сделать очень трудно. А новый йоркширский завод будет одним из самых модернизированных в Европе и…

– Йоркшир! – воскликнула Лора. – Они что, посылают тебя туда?

– У тебя такой вид, как будто меня отправляют в Сибирь!

– Это почти то же самое. Ты ведь не хочешь уехать опять в глухомань, не так ли?

– Я там родился.

– Но ты долгие годы живешь в Лондоне! Разве ты стремишься уехать?

– Ты меня спрашиваешь или утверждаешь? – последовал спокойный вопрос.

– Мне казалось, что это факт, не вызывающий сомнения. – Лора тоже заговорила спокойнее. – Или я не права?

– Ты права и не права, дорогая, все вместе. – Отец наклонился вперед, зажав в кулаке трубку. – Мне всегда было безразлично, где жить. Моя жена, моя семья и моя работа – вот что было важно. Когда умерла твоя мать, я сконцентрировался на работе. Поэтому готов ехать, куда меня пошлют.

– Но Тим и я, мы с тобой. По крайней мере я, а брат скоро вернется в Лондон. Он будет счастлив только здесь.

– Лора, Лора, – вздохнул Джон, – ты считаешь, что, если все время повторять слова, они станут правдой? Он не вернется, а если вернется, то очень нескоро, и даже в этом случае едва ли станет жить вместе с нами.

– Но у тебя есть я, – быстро сказала она. – Я понимаю, что не могу заменить маму, но…

– И не надо. Ты и так уделяешь мне слишком много своего времени. Тебе следует больше общаться с молодыми людьми твоего возраста.

– У меня просто куча друзей, и, если я не ухожу каждый вечер, это потому, что сама предпочитаю побыть дома.

– Но так не должно быть. Следует проводить время с молодым человеком, а не со стариком отцом.

– Но я не нашла пока мужчину, равного тебе по привлекательности, – пошутила она.

– Возможно, встретишь в Эддлстоуне.

– В Эддлстоуне?

– Ну да, там находится мой завод. Недалеко от Манчестера, так что ты сможешь встречаться с Тимом по уик-эндам.

– В жизни не слышала о таком городе.

– Услышишь, и довольно скоро, – пообещал отец с улыбкой. – Он появится на карте благодаря новому заводу «Грэнтли». Но я не позволю тебе ехать со мной. Это было бы несправедливо. Оставайся здесь, по крайней мере, у тебя появится шанс пожить собственной жизнью, как и у Тима.

Предложение ее взволновало, даже боязно было подумать об этом. После гибели матери она дала себе клятву, что никогда не покинет отца и всегда будет о нем заботиться. Гнала прочь мысли о возможной свободе, как и грусть о том, что она обрекла себя на одиночество.

– Я не смогу быть счастливой, если мы станем жить отдельно друг от друга, буду волноваться за тебя.

– Я вполне способен сам о себе позаботиться.

– Да? Тогда как же получается, что ты варишь яйцо в течение целого часа и еще удивляешься, что оно не всмятку?

Джон Уинтерс захохотал, но потом вновь стал серьезным.

– Я знаю, что говорю, Лора. Лондон – твой дом, и я не вправе тебя увозить отсюда. Я найду кого-нибудь, кто позаботится о моем быте. Без этого не обойтись, ведь будет собственный дом.

И опять Лора испытала легкий шок.

– Какой дом?

– Тот, что мне дают вместе с работой. И прибавка к жалованью тоже приличная. Не будет проблем с деньгами. Я смогу все устроить.

– Нет, я поеду с тобой, – повторила она и быстро добавила: – К тому же я буду там поближе к Тиму.

Кажется, последние слова убедили отца больше, чем все остальное, сказанное ранее.

– Ты и твой брат, – хмыкнул он, – ты его будешь нянчить до старости. – Он снова затянулся трубкой. – Я с удовольствием покажу тебе тамошние торфяники, поросшие вереском. И как только ты узнаешь Йоркшир так, как знаю его я, забудешь Лондон.

Она с улыбкой кивнула. Ей бы такую уверенность. Может быть, у йоркширских болот, покрытых вереском, и есть свои прелести, но ничто не сможет заставить ее забыть Лондон! Концерты в Фестиваль-Холле, балет и оперу в «Ковент-Гарден», кинотеатры, театры, галереи…

Глава 2

Первый поверхностный взгляд на Эддлстоун, вернее, на то, что Лора смогла разглядеть сквозь пелену дождя, пока поезд подходил к вокзалу, подтвердил ее худшие опасения. Лондон, залитый осенним солнцем, был так прекрасен сегодня утром, когда она выезжала. Но дождь начался еще на равнинах Мидланда, а здесь лил как из ведра. Казалось, что он был неотъемлемой частью местной жизни, как и мрачные камни вдоль железнодорожного полотна.

Лора попыталась улыбаться при встрече с отцом. Тот выехал сюда на три недели раньше, и дочь сразу заметила перемену в его манерах и голосе.

– Ты выглядишь прекрасно, папа, – сказала она, обнимая его.

– Это все свежий воздух. – Отец ухмыльнулся, подхватил ее чемодан и направился к светло-голубому «форду».

– Я и не знала, что у тебя новая машина, – заметила Лора, когда они отъехали.

– Щедрость компании «Грэнтли». Знаешь, летает как ракета. Мы будем дома мгновенно.

Дома! Девушка тяжело вздохнула при этом слове, понимая, что в этом убогом городе, с его мрачными улочками и серым небом, ничто и никогда не сможет стать домом, все останется чужим. И ее захлестнула волна сожаления, она почувствовала себя несчастной. Надо было послушаться отца и остаться в Лондоне. Но совесть никогда бы не позволила ей так поступить.

– Посмотри сюда, дочка, – вывел ее из горестного раздумья голос отца, – год назад здесь был пустырь.

Глянув в окно, она увидела ряд домов из красного кирпича-сырца, осевших в мокрой грязи. Ни деревца, ни кустика, способного оживить пейзаж.

– И здесь мы будем жить? – Лора старалась не выказывать охватившего ее ужаса.

– Нет. Компания выделила нам дом в одном из старых районов.

Размокшая от грязи дорога кончилась, началась мощенная камнем, и сразу показался квартал с викторианскими домами. И вот они уже едут по Хай-стрит, мимо церкви, паба, кинотеатра и цепочки маленьких магазинчиков.

– Мы будем проезжать твой завод? – спросила Лора.

– Нет. Но ты сможешь увидеть его издали.

Машина свернула, отец затормозил на пригорке и указал в том направлении, где за деревьями виднелось большое приземистое здание современного дизайна, а вся территория напоминала шахматную доску с квадратами остекленных построек, поставленных в аккуратном порядке, как оранжереи в гигантском саду.

Лора поразилась.

– Никогда не думала, что завод такой большой.

– Теперь ты, может быть, поймешь, почему я так хотел работать здесь. Любой инженер по электронике в этой стране мечтал бы оказаться на моем месте.

– Надеюсь от души, что ты не кончишь тем, что сгоришь на работе.

– Но раз ты здесь, то позаботишься, чтобы этого не случилось.

– Станешь ты меня слушать! – Она отвернулась от окна и посмотрела на отца. Несмотря на оживленный вид, он похудел, видно, в ее отсутствие проводил на работе времени больше, чем в Лондоне. – Как это глупо – так истязать себя работой. В «Грэнтли» долго ждали, прежде чем построить новый завод, и разве имеет значение теперь, если подождут еще несколько недель до его запуска?

– Твой вопрос опоздал. Производство уже запущено.

– А ты говорил, что процесс займет не меньше шести недель.

– Но это было до того, как я встретил Эндрюса. Вот кто горит и заставляет гореть всех.

– Кто этот Эндрюс?

– Генеральный директор. Он был простым менеджером, но быстро шел в гору. Это назначение – шанс в его жизни. Он еще молод – ему нет и тридцати пяти.

– Амбициозный карьерист-северянин, или семья похлопотала?

– Он сам вытащил себя за уши из низов, и гордится этим.

Отец ответил с обидой за этого Эндрюса, и Лоре стало стыдно за свой сарказм.

– Прости, папа. Я просто устала. Дома отдохну, и все будет в порядке. Мы поужинаем, и ты расскажешь новости.

– Боюсь, сегодня вечером не удастся посидеть. У меня срочная работа. Я собирался провести вечер с тобой, но прибыли новые чертежи из Лондона, и я обещал Эндрюсу, что вернусь на завод вечером и мы вместе их посмотрим. Кстати, здесь недалеко, всего в миле от Манчестера, работает Тим.

– Он ближе, чем я ожидала. Может быть, сможет жить вместе с нами?

– Не жди, что Тим снова станет жить с нами. Ему нужна свобода. Я тебе говорил это и в Лондоне.

– Я сама его спрошу, когда он приедет. Надеюсь, он наведывается к тебе?

– В прошлое воскресенье приезжал на час. Он хотел похвастаться своим новым мотоциклом. Сказал, что постарается приехать на этот выходной, чтобы встретиться с тобой, если сможет.

Если сможет… Эти слова больно укололи Лору. Она почувствовала вдруг, как слезы выступили на глазах, и осознала, как зависит от своего брата-близнеца. Ведь рассчитывала общением с ним смягчить свою добровольную ссылку.

– Лучше бы он вернулся работать в «Грэнтли», – сказала она, – ведь ты мог бы…

– Нет! – Ответ прозвучал резко, как выстрел. – Для Тима лучше работать на другом заводе.

У Лоры опять возникло чувство, что отец чего-то недоговаривает, скрывает от нее. Но сейчас не время для расспросов. Она возобновит разговор позже, когда освоится на новом месте.

– Ну вот мы и приехали. – Отец остановил машину около небольшого домика, стоявшего в глубине от дороги за низким забором.

Домик показался ей милым, вероятно после чудовищных строений из красного кирпича, и поэтому ей не составило труда радостно улыбнуться отцу, будто она всегда мечтала жить в глуши.

– В «Грэнтли» постарались для тебя. И гараж есть?

– И даже довольно большой сад позади дома. Ты сможешь выращивать там свои любимые травы.

Отца явно обрадовала реакция дочери: сразу повеселел, усталость исчезла из голоса, и он начал вытаскивать из машины багаж.

Лора пошла по узкой гравиевой дорожке к дому. Когда она приблизилась к крыльцу, дверь дома распахнулась и на пороге появилась большая ширококостная женщина в фартуке с красными маками и с красным простонародным лицом.

– Вытрите ноги, прежде чем входить, – прогудела она вместо приветствия, – чтобы не наследить в холле.

Удивленная Лора сделала, как было сказано, и, когда поднялась к двери, женщина схватила ее руку и потрясла.

– Значит, вы и есть Лора. Ваш отец так вас и описал. Хорошенькая, но слишком худая. Ничего, здесь поправитесь. Рада встрече. Я – миссис Рэмптон, – продолжала гудеть женщина, – но можете звать меня просто Нелл. Не люблю все эти церемонии с мисс и миссис. Ведь Господь дал нам христианские имена.

Лора застыла от неожиданности. Доверить отцу самому выбрать такую многоречивую прислугу было ошибкой. Она уже начала мысленно сочинять аргументы в пользу своего доминирования на кухне. Потом холодно произнесла:

– Если вы скажете, в какое время будет подан ужин, я буду благодарна. Я так устала с дороги, что хотела бы поесть как можно скорее.

Последовало ошеломленное молчание. Первым пришел в себя Джон.

– Ты не так поняла, девочка, – сказал он, – Нелл не работает у нас прислугой. Она наша соседка.

Соседка! Пунцовая от стыда, Лора пробормотала:

– Простите меня… Мой отец не сказал, кто вы.

Миссис Рэмптон, не обращая больше внимания на Лору, широко улыбнулась Джону Уинтерсу.

– Я оставила вам пирог в духовке. – Чуть помедлив, она добавила: – Кажется, верны эти слухи о южанах. Живут на одной улице всю жизнь и не знают, кто соседствует рядом.

– Не совсем так. – К Лоре вернулся холодный тон. – Лондон – огромный город, и люди там не интересуются чужими делами.

Теперь миссис Рэмптон изменилась в лице.

– Больше он мне не нужен. – Она достала из кармана фартука ключ и протянула Джонну. – Вы знаете, где я живу, если что-то понадобится, постучите и позовите.

Дверь за ней закрылась. Джон Уинтерс посмотрел на дочь:

– На этот раз ты превзошла себя, была с соседкой просто нетерпима. Ладно, не расстраивайся, Нелл не станет долго обижаться. Испеки для нее пирог, когда немного освоишься, и она станет есть из твоей руки.

– Этого я и боюсь. – Лора двинулась к лестнице. – Хочу взглянуть на свою спальню.

– Конечно. – Отец пошел вперед с ее вещами, показывая дорогу. – Здесь совершенно новая обстановка. Ты можешь переставить мебель по-своему, купить новые занавески другого цвета, но в остальном сомневаюсь, что можно что-то изменить. Тебе нравится?

Глядя на свою маленькую комнату с фабричной мебелью массового изготовления, она поразилась, что отец так мало знает о ее вкусах. Только кухня немного подняла настроение – с вполне приличной стенкой, духовкой с таймером и большим холодильником.

– Не ожидала! Думала, что придется готовить на углях.

– За это великолепие надо благодарить Джейка Эндрюса. – Отец довольно ухмыльнулся. – Самое современное кухонное оборудование во всем Эддлстоуне! Я ему сказал, что ты диетолог и все такое прочее, и он сам заказал все необходимое.

– Очень приятный уголок в доме.

– Скоро ты сможешь изменить и остальное по своему вкусу. Но Эндрюс считает, что кухня пока – самое главное.

Лора ощутила внезапное любопытство к генеральному директору. Да, достигнуть такого поста в столь еще молодом возрасте… Это о чем-то говорило.

– Он знал, что ты не хотела сюда ехать. И вероятно, понял, что я очень волнуюсь, хочу, чтобы ты была здесь счастлива.

Какое участие! Этот мистер Эндрюс, вероятно, считает, что его служащие должны быть все счастливы и довольны, чего бы это ему ни стоило. Даже такой дорогой кухни!

– Я умираю с голода, – сказала она, чтобы не слышать больше о незнакомце.

Пирог, испеченный миссис Рэмптон, оказался на удивление вкусным, и какое-то время им было не до разговоров – оба ели с аппетитом. Начавшуюся было беседу прервал телефонный звонок, и отец вышел в холл ответить. Потом появился, уже успев накинуть пальто.

– Мистер Эндрюс, не так ли? – хмыкнула дочь.

– Он уже ждет меня.

– Понятно. – Поджав недовольно губы, она проводила отца к двери. – Когда вернешься?

– Не знаю. Если Эндрюс разойдется, никто не остановит его.

– Ну так попробуй. Ты не так молод, как он, и…

– Не надо мне диктовать, что делать, – вдруг возразил Джон с неожиданной резкостью.

– Но тебе ведь диктует мистер Эндрюс!

– Он мой босс.

– Твой босс?! – Она была в ярости. – Ты принял это замечательное предложение с твоим повышением, чтобы тобой командовал мальчишка вдвое моложе тебя? Ну, знаешь ли, папа…

– Довольно, Лора. Эндрюс, может быть, и моложе меня, тем не менее он генеральный директор. И это означает, что я работаю на возглавляемое им производство.

Закрыв за отцом дверь, девушка прошла на кухню. Зачем надо было приезжать в эту дыру, пожертвовав столицей? Чтобы первый же вечер оказался таким ужасным?

Вздохнув, поднялась к себе в комнату, чтобы распаковать вещи. Делала это не торопясь, но, когда закончила, было только девять часов. Отправилась в гостиную и включила телевизор. Программа была незнакома и напомнила снова, что она попала в чуждый мир. С раздражением выключив телевизор, Лора взяла книгу, но читать не могла, мысли ее устремлялись к незнакомому мистеру Эндрюсу. Как его отец назвал? Джефф? Нет, кажется, Джейк… да, Джейк. Странное имя для делового человека. Так могут звать кинозвезду, а не деревенщину с севера. «Остановись, Лора, – одернула она себя, – ты полна предубеждений». Тем самым уравнивая себя с миссис Рэмптон, которая подобным образом судит о людях с юга.

Незаметно Лора задремала и сквозь сон услышала, как в замке поворачивается ключ. Отец вошел тихо, стараясь не шуметь, и она окликнула его:

– Я не сплю, папа.

Он вошел в гостиную. Вид у него был усталый.

– Ты не должна была меня ждать. Уже за полночь.

– Я думала, ты захочешь выпить чего-нибудь горячего.

– Эндрюс принес с собой термос с какао и печенье.

Она еле сдержалась. Какао! Этот Эндрюс явно рассчитывал работать допоздна!

– Наверно, ты трудишься так каждый день?

– Этого следовало ожидать. Но через несколько месяцев все изменится. В начале запуска всегда тяжело.

– Кажется, с твоим новым боссом это войдет в привычку.

Отец лишь хмыкнул в ответ и сменил тему разговора:

– Пока ты не начнешь работать, будет нелегко.

– Ты хорошо меня знаешь, – улыбнулась она, – я собираюсь немедленно принять меры. Ты говорил, что здесь есть маленький госпиталь?

– Да. Но Эндрюс сегодня сказал, что ищет кого-нибудь заведовать заводской столовой. Он спрашивал, не заинтересуешься ли ты.

Ее голубые глаза потемнели от гнева.

– Я – диетолог, а не заведующая общепитом. Поблагодари за заботу и скажи «нет».

– Почему бы тебе не сказать самой? Я хотел пригласить его как-нибудь вечером.

– Только не в первую пару недель, – взмолилась она, – дай мне время освоиться.

– Тогда скажешь, когда будешь готова. Мне не терпится показать тебя всем.

– Когда найду работу, будет повод отпраздновать.

Но в последующие дни Лора начала думать, что праздник никогда не состоится. Оказалось, что местный госпиталь обслуживал небольшой район, и его финансирование не позволяло иметь диетолога в штате. Других предложений не было, иные не подходили.

«Кажется, мне не суждено найти здесь работу», – решила она и, чтобы занять себя чем-то, купила рулон ситца и сшила новые занавески на все окна. Потом – новые чехлы из бежевого льна на унылую обивку гостиного гарнитура.

Но свободного времени все равно оставалось много. Без друзей и без работы каждый день был уныло однообразен, наводя депрессию, и, как бы она ни растягивала время за готовкой обедов, шитьем и походами по магазинам, к двум часам дня была свободна.

– Ты слишком много времени уделяешь домашней работе, – однажды вечером заметил отец, когда она забыла натянуть дежурную улыбку. – Я уверен, что здесь полно молодых людей твоего возраста. Почему бы тебе не вступить в какой-нибудь клуб? Можно узнать адрес в церкви или в мэрии поспрашивать…

– Нет, благодарю, – прервала Лора, – эти молодые люди будут совершенно чуждыми мне.

– Откуда ты знаешь, ведь ты еще ни с кем не встречалась.

– Потому что ни один молодой человек, если в нем есть искра жизни, не станет жить в такой дыре!

– Тогда и ты уезжай, – последовал твердый совет.

– Я не смогу быть счастливой вдали от тебя.

– Не глупи. Ты не ребенок.

– Но ты – ребенок! – Она потянулась и взяла отца за руку. – Я остаюсь, папа, и хватит об этом. Найду что-нибудь подходящее, и сразу все будет нормально…

– Да, любовь твоя к этому городу безгранична! – воскликнул Тим, когда Лора выплеснула все свое накопившееся недовольство. Брат приехал лишь на пятое воскресенье после ее приезда. – Если бы ты проявила благоразумие и посоветовалась со мной, прежде чем решилась ехать сюда, я бы рассказал, что тебя ждет.

– Я и так знала, без тебя, – сдерживая слезы, ответила она.

Сделав усилие над собой, Лора сменила тему на более веселую. Ведь если хныкать и дальше, то это напугает Тима и он больше здесь не появится.

Прощаясь, брат пожал руку сестры, и мгновение они молчали, чувствуя близость, данную им от рождения.

– Бедняжка моя, – вздохнул он, – я постараюсь навещать тебя чаще.

Тим сдержал слово и приезжал почти каждое воскресенье в Эддлстоун, и она привыкла считать дни на неделе, ожидая его приезда. Отец приходил поздно, он даже по выходным работал с мистером Эндрюсом. Тим, кажется, не очень расстраивался из-за его отсутствия, и Лора чувствовала какое-то напряжение между братом и отцом, но не понимала причины. Может быть, отец все же жалеет, что сын покинул компанию «Грэнтли» и выбрал работу на предприятии-конкуренте?

Но Лора была осторожна и не выказывала свои подозрения брату, она всегда с нетерпением ждала его визитов и не говорила ничего, что могло его отвратить от поездок к ним. Она притворялась, что ничего не замечает.

По воскресеньям, после обеда, если позволяла погода, брат возил ее на просторы торфяников, заросших вереском, и Лора была поражена открывавшейся дикой красотой болотистых мест, понимая, почему отец так привязан к этому краю.

– Если бы люди здесь не были такими примитивными, – заметила она однажды, когда они возвратились с прогулки домой, я бы все-таки познакомилась с некоторыми поближе. Манчестер наверняка отличается от нашего захолустья. Это крупный город, и там больше возможностей для людей.

– Не заблуждайся, он все-таки не идет в сравнение с Лондоном.

– Тогда зачем ты приехал сюда? Больше зарабатываешь?

– Достаточно, – уклончиво бросил Тим и отвернулся, доставая из кармана сигареты и зажигалку.

Лора не видела у него раньше такой – очень изящная, плоская. Она взяла зажигалку у него из рук и рассмотрела.

– Какая красивая вещица. Ты купил ее здесь?

– Да, их делают на одной знакомой фирме. Они довольно дешевы.

И Тим поднял на сестру невинный взгляд темно-голубых, точно таких же, как у нее, глаз. Он лжет, подумала Лора и, отойдя немного в сторонку, стала более внимательно разглядывать зажигалку. С первого взгляда казалось, что вещица позолочена, теперь стало ясно – золотая.

– Она не выглядит дешевой, – пробормотала Лора и вернула ему зажигалку, – похоже, что золотая.

– Ты просто не разбираешься в этом. – Он спрятал зажигалку в карман. – Как поживает наш мистер Совершенство?

Она уставилась на брата, не понимая, о ком он.

– Джейк Эндрюс, – пояснил Тим. – Папа все еще ходит вокруг него кругами, как влюбленный? С таким парнем, как этот, всегда так и будет. Я слышал, что он ест, пьет и спит на заводе.

– Жаль, что ты не следуешь его примеру.

Брат ухмыльнулся и провел по волосам рукой. Они были такого же золотисто-каштанового цвета, как у сестры, что подчеркивало голубизну глаз и белизну кожи. Это сочетание делало его облик юным и беззащитным.

– По-моему, работа нужна только для того, чтобы разбогатеть к тому времени, когда пойдешь на пенсию.

Он вдруг засуетился и пошел к двери.

– Не останешься на ужин?

– У меня свидание. Натуральная некрашеная блондинка!

– Почему бы тебе не привезти ее к нам в следующее воскресенье? Твоим друзьям здесь всегда будут рады. Сам знаешь.

– Я, наверно, не приеду в ближайшие выходные. У меня срочная работа.

– Ну, приезжай когда сможешь. Хотя встречаться с сестрой-близнецом – это все равно что быть с самим собой, какой интерес!

Он засмеялся и обнял ее:

– Ты замечательная сестра, Лора. Я тебе уже говорил.

– Много раз, особенно когда я выручала тебя из неприятных ситуаций.

– Эти дни остались в прошлом. – Он взял свою кожаную куртку. – Передай привет папе. Скажи, я сожалею, что его не дождался.

Глядя, как он резко тронул мотоцикл с места и помчался прочь, она с трудом удержалась от слез. Вновь дни потащились с унылой монотонностью, только теперь не было впереди надежды увидеть брата в уик-энд.

– Ты не должна рассчитывать на Тима, – заметил отец за обедом, нарезая жареное мясо, – я говорил тебе раньше об этом.

– Я и не рассчитываю. – Она заставила себя отвлечься от невеселых мыслей и начала жевать, хотя мясо казалось безвкусным и каждый кусок застревал в горле. – Мне даже больше не нравится готовить! – вдруг произнесла она с горечью. – Представляешь, я спросила у зеленщика про баклажаны, а он понятия не имеет, что это такое.

– Составь список и поезжай в Манчестер. Люди здесь не привыкли к изыскам. Они живут простой и трудной жизнью.

– Может быть, – фыркнула она. – Только я не понимаю, как можно баклажаны отнести к изыскам!

– Девочка, не из-за баклажанов ты расстроилась. Если бы ты нашла подходящую работу, чтобы использовать свои знания, то была бы настроена совершенно по-другому.

Она согласно кивнула и отодвинула тарелку в сторону. Есть окончательно расхотелось. Отец поднялся и в растерянности постоял, глядя на дочь.

– Иди на свой любимый завод, – сухо произнесла она, – мистера Эндрюса нельзя заставлять ждать.

– Я вернусь к чаю. Даже пораньше, если смогу.

Он поцеловал ее легонько в лоб и ушел. Убрав со стола и вымыв посуду, Лора пошла к себе в комнату. Остановилась перед зеркалом, глядя на свое отражение. Не хотелось идти к местному парикмахеру стричься, но с тех пор, как уехала из Лондона, волосы сильно отросли и теперь тяжелыми прядями падали на плечи, окутывая их тициановским облаком. Она с раздражением отбросила их назад, может быть, подрезать самой? Если даже испортит свой облик неумелой стрижкой, кому здесь до нее дело, в этом Эддлстоуне? Решившись, взяла ножницы и пошла в ванную комнату.