Текст книги "Зигзаги судьбы"
Автор книги: Ребекка Уинтерз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– Не надо, пожалуйста! – Сидни знала, что Джаред способен выполнить свою угрозу.
Вскочив с дивана, она открыла дверь, и Джаред вошел без приглашения.
– Обещаю не подходить и не прикасаться к вам но вы не избавитесь от меня, пока не выслушаете, – заявил он. От него исходила такая сила, что Сидни не рискнула возразить.
– Н-не хотите ли сначала выпить кофе?
– Хочу, но я сам приготовлю его.
Сидни могла представить, как ужасно она выглядит. Глаза у нее покраснели и опухли от слез. Унизительно, что он слышал ее рыдания!
– Хорошо, – пробормотала она. – Я пока освежусь немного.
В спальне Сидни переоделась и пошла в ванную, чтобы умыться и причесаться. Накрасив губы, она почувствовала, что готова предстать перед Джаредом.
Вернувшись в гостиную, Сидни увидела, что он пьет кофе. Ее чашка стояла на столе. Взяв ее, она села на стул возле дивана. Чувствуя, что Джаред следит за каждым ее движением, она изо всех сил пыталась не встречаться с ним взглядом.
– Сначала я был обыкновенным человеком, Сидни.
Она сделала глоток, прежде чем ответить.
– Я слышала, что многие священники с детства испытывают склонность к служению Церкви, – прошептала Сидни.
– Ничего подобного со мной не произошло. Я расскажу правду. Я родился в Нью-Йорке, на Лонг-Айленде и до окончания школы даже не задумывался о приобщении к вере, не говоря уже о том, чтобы отказаться от женщин. – (Это неожиданное признание потрясло Сидни.) – Вы слышали когда-нибудь о мукомольнях Кендаллов?
Она недоуменно моргнула. В каждой американской семье используют эту муку. Неужели он – тотКендалл? У них, должно быть, миллионы, возможно даже миллиарды.
– Я– я не думаю, что хочу услышать что-то еще, – задыхаясь, произнесла Сидни.
– Потому что вы возвели меня на пьедестал и не желаете узнать, что я отнюдь не святой, каким вы меня воображали. Но мы не сможем надеяться на совместную жизнь, если вы не позволите мне рассказать о моем прошлом.
У их нет совместного будущего, с болью подумала Сидни, но ей хочется узнать о нем больше, потому что она очень любит его.
Растерявшись, Сидни кивнула.
– Я понимаю, вас пугает мужчина, который носил сутану, – сказал он сочувственно. – Вы знаете все о священнике, но вам ничего не известно о Джареде Кендалле – мужчине.
– Это не имеет значения, Джаред. – Она не смогла сдержать слез. – Все равно вы вернетесь в лоно Церкви.
– Я не ошибся, решив сделаться священником. И не ошибся, сложив с себя сан. Когда вы выслушаете меня, то будете думать иначе. Сегодня я намерен рассказать вам то, о чем не мог говорить, когда был священником.
Схватив чашку, Сидни жадно выпила кофе, словно горячая жидкость могла укрепить ее перед потрясениями, которыми грозили ей предстоящие откровения Джареда.
– Некоторые из моих наставников в семинарии почувствовали свое предназначение еще в юности. Но со мной было не так. Я не могу точно сказать, когда именно понял, что хочу стать священником.
Они посмотрели друг на друга. Потом Сидни отвернулась. Ей было тяжело.
– Если подумать, мой путь к церкви начался постепенно. У меня было много приятелей, но
большую часть времени я проводил с Мэттом Грэмом, который был моим лучшим другом. Он был
католиком. Мэтт играл в приходской баскетбольной команде, и иногда я ходил с ним на тренировки. Молодой энергичный священник отец Пайк настоял, чтобы я присоединился к ним. Он сказал, что мой рост и природный атлетизм помогут им победить другие команды в епархии. Так как мне было все тяжелее приходить домой из школы и слышать, как мать горько плачет в спальне, я начал проводить много времени в церковном спортзале.
Сидни поежилась, чувствуя, что услышит какое-то страшное признание.
– Вскоре я рассказал отцу Пайку о проблемах в семье. Очевидно, мне нужна была отдушина, чтобы облегчить страдания, так как брат и сестра учились в колледже и не жили дома. Я знал, что могу свободно говорить со священником – ведь он никому ничего не расскажет. Отец Пайк умел слушать. Узнав о том, что мой отец – бабник, он не стал предлагать мне банальные утешения.
У Сидни вырвался стон. Ей больно было слушать Джареда.
– Мои родители вели оживленную светскую жизнь, которая не оставляла им времени для общения с собственными детьми. Постепенно священник узнал все мои тайны. Поведение отца приводило меня в ярость, потому что оно заставляло страдать маму. Она начала пить. Ссоры между ними становились все ожесточеннее. Однажды мать сказала мне, что последней любовницей отца была замужняя женщина. Heсмотря на это, она не собиралась разводиться с отцом, потому что деньги были нужны им больше, чем покой или честь семьи.
Джаред рассказывал страшную историю жизни, которую не вынес бы ни один ребенок. Слезы катились по лицу Сидни.
– Я так сочувствую вам, Джаред!
– Это непостижимо, Сидни, не так ли? В то время я тоже не мог понять этого, – с глубокой грустью произнес Джаред. – Несколько поколений нашей семьи жили в Хэмптоне, и многие знали Кендаллов или слышали о них. Мне было больно и стыдно, так как родители стали главной темой для разговоров за закрытыми дверьми.
Сидни, которая выросла в благополучной семье, не могла не сравнить трагическую картину, нарисованную Джаредом, со своим счастливым домом. Разногласия, время от времени возникавшие между ее родителями, никогда не угрожали благополучию дочери.
– Отец Мэтта работал на Уолл-стрит, и наши семьи принадлежали к одному кругу. Чтобы избежать унизительных вопросов, я перестал ходить в его дом. В то время я чувствовал себя спокойно лишь в приходском спортзале и в кабинете священника. После окончания школы Мэтт, я и еще несколько друзей отправились летом в путешествие по Европе. Мы встречались с женщинами, играли и веселились от души. Отдохнув от семейных проблем в течение трех месяцев, я поступил в Йельский университет без экзаменов.
Это не удивило Сидни, так как она знала, что Джаред чрезвычайно умен.
– Отец надеялся, что я буду учиться в Принстоне, как мой брат Дрю, и, получив диплом, вступлю в семейный бизнес. Но я хотел поехать туда, где фамилия Кендалл не была бы у всех на устах. Отцу не понравилось, что мне не нужны его деньги для получения образования.
Сидни сокрушенно покачала головой.
– Он ожидал, что я поступлю на юридический факультет и займу свое место в семейной корпорации, но напряженные отношения в семье пробудили во мне интерес к психологии. Я начал изучать ее, чтобы попытаться понять, что же происходит между родителями. В то время это стремление доминировало над всеми остальными моими планами.
– Понимаю, – пробормотала Сидни.
– Однажды лектор из Миннесоты, который, как оказалось, был служителем Церкви, преподавал у нас в течение семестра. Его глубокое понимание людей и семейных отношений заинтересовало меня, и после последней беседы со мной он рекомендовал мне поступить в семинарию в Сент-Поле, где я мог бы получить диплом профессионального психолога. Я рассмеялся и сказал, что, будь я католиком, это предложение имело бы смысл.
Удивление Сидни возрастало с каждым признанием Джареда.
– Больше я с ним не встречался и продолжал учебу в университете. Тогда же я порвал с женщиной, с которой прожил год.
Он жил с женщиной? Целый год?
– П-почему вы расстались? – Сидни не смогла удержаться от вопроса, испытывая острую ревность к той, которая так долго занимала место в жизни Джареда.
Джаред бросил на нее испытующий взгляд.
– По той же причине, что помешала вам стать женой человека, о котором вы упомянули. Я не любил ее, а она хотела выйти за меня замуж. Окончив университет, я возвратился в Хэмптон и попросил отца Пайка помочь мне приобщиться к вере. Менее чем через год я был крещен, конфирмован и причащен. Несмотря на ярость отца и потрясение, испытанное моей семьей, я уехал в пастырский колледж в Сент-Пол и ступил на путь, который, казалось, сам избрал меня.
Так вот как это произошло!
Сидни вскочила, не в силах сидеть спокойно. Неприкрашенная правда сильно отличалась от ее ошибочных предположений, и она не знала, что думать или говорить.
– Священник, который проявил ко мне интерес еще в Йелле, предложил поехать в Кэннон, расписав красоты Северной Дакоты. Должен признаться, что перспектива служения в маленьком городке обрадовала меня. Жители Среднего Запада известны крепкими моральными устоями, и в совокупности с тяжелой работой это привлекало меня. Епископ в Бисмарке провел со мной беседу, и, к моей великой радости, я получил назначение в Кэннон. Это было десять лет назад. Вначале я был полон решимости узнать надежды и страхи моих прихожан, их печали и радости. Я жил среди них, совершал брачные обряды, крестил детей, оказывал психологическую помощь. В течение восьми лет эти обязанности не отвлекали меня от молитвы. Они служили ее источником. В приходе я нашел себя. Я никогда не был счастливее, чем в то время. Каждая минута была наполнена радостью... пока я не встретил Сидни Тейлор.
Ее сердце отозвалось болью на эти слова, и она закрыла лицо руками.
– Видя красавицу, ни один мужчина не может не восхищаться ею. У меня были интимные отношения с женщинами и в Америке, и за границей.
Он жил с какой-то женщиной целый год... Знаю ли я вообще настоящего Джареда? – с тревогой подумала Сидни.
– Но я никогда не задумывался о том, чтобы жениться. Супружеская жизнь родителей нанесла мне огромный вред. Она вызвала у меня отвращение к институту брака, который сделал двух людей, которых я любил, заклятыми врагами. Поэтому, когда пришло время дать обет безбрачия, мое сознание едва отреагировало на него. Самым важным обетом для меня был тот, который я дал себе. Я поклялся изменить жизнь других людей, потому что не смог разрешить проблемы собственных родителей.
Кендалл умолк, глядя на Сидни.
– Однако, встретив вас, я мгновенно ощутил сильное физическое влечение. Когда вы с Брендой вошли в мой кабинет и я взглянул на вас, мое сердце буквально перестало биться. После вашего ухода томление уже не оставляло меня. Я боролся со своими чувствами и понял то, о чем предупреждали меня духовные наставники.
– Замолчите! – вскричала она.
– Я должен закончить, Сидни.
Ей хотелось убежать, но скрыться было некуда.
– Я помню, как в семинарии втайне посмеивался над отцом Маккуином, когда он распространялся о «вожделении плоти». – (Сидни содрогнулась.) – Он говорил так, словно цитировал «Собор Парижской богоматери» Виктора Гюго. Но, когда я встретил вас, Сидни, его слова перестали вызывать у меня усмешку. Я понял, что ваши чувства так же глубоки, как мои.
Это правда.
– Я пытался бороться с желанием, которое испытывал к вам, но наша любовь вспыхнула, как пламя. Если муки – посланное мне наказание, то оно стало невыносимым. Я понял, что мое служение страдает, хотя прихожане, возможно, не почувствовали, какое смятение царит в моей душе. Но я не всех обманул. Мой друг Рик Олсен заподозрил что-то. Иногда я замечал, что он смотрит на меня с мрачным, страдальческим видом. Ваша поездка в Кэннон доказывает, что пламя любви все еше сжигает нас, – сказал Джаред, выразив мысль Сидни. – Когда вы уехали, я попытался вернуть себе радость жизни, но безуспешно. Я так сильно хотел видеть вас, что заболел. Это была болезнь тела и духа. Впервые в жизни я влюбился в женщину, но из-за данных мною обетов не мог ничего сделать. Теперь, Сидни, я оставил прошлое позади ради будущего с вами.
Сидни понимала это чувство лучше, чем кто-либо другой.
– После Рождества мысли о сложении сана не оставляли меня в покое. Произошло кое-что еще, и я больше не мог оставаться в бездействии.
– Что? – Захваченная исповедью Джареда, она не могла удержаться от вопроса.
Он опустил голову.
– Перед Рождеством епархия прислала мне деньги на покупку нового дома для приходского священника, что я незамедлительно сделал. В нем было много места, и я предложил Рику, который недавно женился, занять верхний этаж.
Однажды утром я пришел домой в неурочное время и решил выпить кофе. Дверь в кухню была приоткрыта, и я увидел Рика и Кэй, слившихся в страстном объятии. Я отвернулся, но успел заметить, как он ласкает тело жены, у который вырывались сладострастные стоны.
Сидни до крови закусила губу.
– Меня бросило в жар. Я понял, что сделал ошибку, позволив Олсенам жить в одном доме со мной. Влюбленные не могут постоянно проявлять сдержанность, хотя Рик и Кэй всегда старались не демонстрировать свои чувства. Я быстро вышел из дома и, сев в машину, понял, что должен немедленно сделать кое-что. Мне нужно было узнать, не принадлежите ли вы кому-то другому. Возможно, это помогло бы потушить пламя, разгоравшееся с каждой минутой, потому что, несмотря на все мои старания, я не мог избавиться от запретных мыслей.
Джаред помолчал.
– У вас тот тип красоты, при виде которого у мужчины захватывает дух. Я не мог представить, что вы еще не замужем. Я думал, что у вас, возможно, уже есть ребенок.
Сидни тяжело задышала.
– Я никогда не верил, что смогу вступить связь с замужней женщиной. Опуститься так
низко, как мой отец! Однако я понял, что в мыслях не отличаюсь от него, и презирал себя за слабость. Решив получить ответы, я поехал в школу и, солгав Джинайне, которая работает секретарем и является моей прихожанкой, узнал то, что мне было нужно. Меня постоянно преследовало чувство, что вы уехали за пределы штата и вышли замуж за мужчину, который теперь наслаждается всеми привилегиями мужа... включая право делать то, что Рик делал с Кэй.
От этих слов острое желание пронзило тело Сидни.
– Я решил, что уеду в Европу, если вы вышли замуж, и там, удалившись от мира, буду надеяться на чудо, которое поможет мне выжить без вас. Но вы еще были свободны, и я понял, что должен сделать, даже если это причинит боль другим людям. Я хотел быть с вами, – глубоким прочувствованным голосом сказал Джаред. – Объявив церковным властям о решении сложить с себя сан, я рассказал им всю правду. Я не дрожал от страха. Напротив, от мысли, что увижу любовь всей моей жизни, я снова ощутил себя мужчиной. С того момента я больше никогда не оглядывался назад.
Неужели то, что он говорит, – правда?
– Как только я изложил свое дело епископу, то начал строить планы. Просмотрев сайт Йеллоустонского парка, я увидел, что в психологической службе в Гардимере есть вакансия. Моя квалификация идеально подходит для этой должности. Значит, я смогу содержать вас, если мы решим остаться здесь. Морин Скофилд, управляющая, сказала, что работа останется за мной, но я должен сообщить о своем решении в ближайшее время.
Сидни хорошо знала Морин.
– Теперь, когда вы знаете все, я еще раз прошу вас стать моей женой.
Сердце у Сидни билось так часто, что она едва могла дышать.
– Как я могу дать вам ответ, если вы не знаете, что почувствуете через месяц или через год? Как только исчезнет новизна, вы, вероятно, начнете сравнивать счастье супружеской жизни с радостью, которую получали от служения своей пастве. Что бы вы ни говорили, жена всегда будет на втором месте. Зная ваше благородство, я уверена, что вы будете молчать, даже если у вас появится желание получить развод. Я не могу представить, с каким ужасом буду смотреть на ваши страдания, вызванные опрометчиво принятым решением.
Джаред поджал чувственные губы.
– Но я тоже иду на риск.
Сидни вскинула голову.
– Что вы имеете в виду?
– Спустя несколько месяцев вы, возможно, разочаруетесь в супружеской жизни со мной. Мы были запретным плодом друг для друга, но, быть может, узнав меня лучше, вы решите, что я – не тот муж, который вам нужен. – (Она вспыхнула.) – Я никогда не устану от вас, и не буду тосковать по прежней жизни, – продолжал Джаред. – Неужели вы не понимаете, что я хочу состариться с вами?
– Вы говорите так сейчас!.. – вскричала Сидни, чувствуя, что ее одолевают сомнения.
Джаред опустил глаза.
– Простите, что я отнял у вас время. – Он пошел к двери.
– Постойте! Куда вы идете?
Он остановился.
– В мотель.
Сидни нервно провела по губам кончиком языка.
– Что вы будете делать?
– Уеду в Европу. Буду там жить и работать.
У нее зашумело в ушах.
– В Европу?
– Да. Нужно, чтобы нас разделял океан. Я хочу жить, Сидни. Мне нужно все, что есть у других мужчин. Жена... дети.... Я хотел, чтобы вы стали моей женой, но так как это невозможно, я надеюсь, что встречу женщину, которую не смутит мое прошлое.
Эти слова больно ранили Сидни. Она нерешительно приблизилась к Джареду.
– Вы хотите сказать, что не возвратитесь в Кэннон?
– Очевидно, я недооценил силу ваших опасений. Мне нужно услышать от вас только одно, но, так как вы не в состоянии сказать это, давайте не будем продолжать бесполезный разговор, – резко сказал он. – Утром я покину Гардинер. Прощайте, Сидни.
– Джаред...
Высокая фигура Джареда исчезла в темной холодной ночи. Сидни прислушивалась до тех пор, пока шум его шагов не затих вдали. Завтра он уедет, и она никогда не увидит Джареда.
Во время долгой мучительной разлуки ее поддерживала мысль, что она всегда может найти его в Кэнноне, но теперь, когда Джаред сложил с себя сан и стал свободным человеком, он может уехать туда, куда хочет. И с кем хочет.
У Сидни вырвался сдавленный крик боли и отчаяния. Как ей жить, не зная, где найти его? Он сказал, что встретит женщину, которой нужно от жизни то же, что и ему: семья, дети.
Но эта женщина – она!
Без Джареда жизнь превратится в страдание. Она любит его и должна рискнуть, пока не поздно!
Что, если Джаред передумает и уедет вечером? Сидни в ужасе схватила сумку и, выбежав из квартиры, устремилась к машине.
* * *
Приехав в мотель, она бросилась к стойке, из-за которой портье взирал на нее с нескрываемым восхищением.
– Могу я помочь вам?
– Да. Мне нужен мистер Джаред Кендалл. Он еще здесь?
– Я посмотрю.
– Быстрее, пожалуйста.
– Вопрос жизни и смерти? – насмешливо спросил он.
– Да.
Если я не найду его, мне лучше умереть.
– Хорошая новость. Он еще здесь.
– Слава богу! Его машины нет на стоянке, но не могли бы вы позвонить ему?
Портье кивнул и набрал номер.
– Сожалею. Он не отвечает.
– Не могли бы вы сказать, в каком он номере?
Он усмехнулся.
– Не следовало бы, но я скажу. Номер двадцать пять.
– Спасибо.
– Не за что.
Возвратившись на стоянку, Сидни села в машину и включила обогреватель. Как долго ей придется ждать?
Когда она почти потеряла надежду, синий автомобиль остановился у входа в мотель. Сэнди не успела опомниться, как Джаред исчез в здании.
Она выскочила из машины и побежала за ним. Джаред был уже у двери, когда она окликнула его. Не услышав ее слабого задыхающегося голоса, он вошел в номер и закрыл дверь.
– Джаред! – в отчаянии закричала она.
Внезапно дверь распахнулась. В тусклом оранжевом свете Сэнди увидела, как вздымается его грудь от волнения, которое он не мог скрыть.
Джаред молча протянул к ней руки.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Сэнди почувствовала, как сильно мускулистое тело Джареда прижало ее к стене. Сжав ладонями ее лицо, он склонился над ней. Всего несколько сантиметров разделяли их губы.
– Ты не пришла бы, если бы твой ответ был «нет». Поцелуй меня, Сидни.
Она застонала, подчиняясь всепоглощающему инстинкту, который требовал ответить на настойчивую мольбу мужчины. Их губы слились, и все закружилось у Сидни перед глазами. Она прильнула к Джареду. Он был для нее дыханием жизни.
Ничто не подготовило Сидни к взрывному экстазу, в который вверг ее Джаред.
Опьяненные страстью, порожденной давно подавляемым желанием, они упивались поцелуем до тех пор, пока Сидни не почувствовала, что нестерпимое пламя начинает пожирать ее. Зародившись в сокровенной глубине ее женской сущности, оно разливалось по всему телу, достигая кончиков пальцев.
Стоны Джареда вторили стонам Сидни, когда они наслаждались неописуемым удовольствием, даря себя друг другу в темноте гостиничного номера.
– Люблю тебя, люблю! – восторженно вскричала Сидни, покрывая поцелуями его лицо. – Ты так красив, что мне становится страшно, – прошептала она, уткнувшись лицом в роскошные черные волосы Джареда.
Сидни услышала, как у него перехватило дыхание. Его губы прильнули к трепещущей жилке на ее горле.
– Я не смею говорить о своих чувствах, потому что тогда начну любить тебя по-настоящему. Сначала я должен получить разрешение твоих родителей на нашу свадьбу.
Очень нежно Джаред высвободился из объятий Сидни, которой хотелось, чтобы всепожирающее пламя поглотило ее. Упоминание о родителях подействовало на нее как ледяной душ, мгновенно затушив огонь страсти и убив необъяснимую радость, которую она только что испытывала в кольце сильных рук Джареда.
Отвернувшись от него, Сидни прижалась к стене.
– Они никогда не дадут разрешения. Я брошу работу, и мы поженимся в Европе.
– Так не пойдет. Отец и мать дали тебе жизнь. Ты их единственный ребенок, и они обожают тебя. Неужели ты веришь, что мы можем быть счастливы в браке, если они не будут оказывать нам моральную поддержку? Злоключения моих родителей научили меня ценить священные узы семьи. Я еще не потерял веру в мою семью, Сидни, и отказываюсь начать супружескую жизнь, если ты оттолкнешь от себя родителей. Мы оба будем несчастны.
Сидни побледнела.
– Ты не знаешь их так, как я. Они никогда не смирятся с мыслью, что я выхожу замуж за человека другого вероисповедания. Тем более за того, кто... кто...
– Был священником? – улыбнулся Джаред. – Возможно, это даже поможет.
– Не надо шутить...
– Сидни...
Он нежно обнял ее, и она склонила голову на его плечо.
– Занятия в школе начнутся в понедельник. Давай полетим завтра в Бисмарк и нагрянем к ним. – (Сидни испуганно вздрогнула.) – Когда ты так дрожишь, я хочу отнести тебя в постель, чтобы заставить забыть все на свете, кроме меня. Скоро я это сделаю, но сейчас тебе нужно уйти. Иначе я не ручаюсь за себя, и у тебя возникнет новое чувство вины.
Сидни застонала, понимая, что Джаред прав, однако крепче прижалась к нему.
– Я хочу остаться в твоих объятиях. Навсегда. Клянусь, что после того, как мы получим благословение твоих родителей, я ни на минуту не выпущу тебя из вида. – Он завладел губами Сидни в долгом жадном поцелуе и затем резко оторвался от нее.
– Пойдем. Я усажу тебя в машину и поеду за тобой, чтобы убедиться, что ты благополучно добралась домой.
Сидни с тоской посмотрела на него.
– Как бы мне хотелось...
– Мне тоже. – Он угадал ее мысль. – Но, если ты останешься, я не выдержу даже двух минут на диване и заявлюсь в спальню. Поэтому я заеду за тобой в шесть утра, и мы позавтракаем по пути в аэропорт.
В шесть утра!
Идя к машине, Сидни думала о том, что благодаря самодисциплине, выработанной в бытность священником, Джаред обладает исключительной выдержкой. Однако она жалела, что он подавил свою природу.
Усадив ее в машину, он сорвал с ее губ еще один чувственный поцелуй.
– Я знаю, о чем ты думаешь, но ты ошибаешься. Ничто мужское мне не чуждо. Еще один барьер – и ты узнаешь, что такое любовь мужчины.
– Рик? Я разбудил тебя?
– Вы же знаете, что нет.
– Сейчас раннее утро, но я не могу дождаться, чтобы сообщить тебе новость.
– Значит, мои молитвы услышаны.
– Почти. Мы в аэропорту Бисмарка, ждем такси. Я собираюсь встретиться с родителями Сидни. Если дела пойдут хорошо, я хотел бы познакомить Сидни с тобой и Кэй. Не приедете ли вы в Кэннон, чтобы поужинать с нами?
– С удовольствием.
– Хорошо. Я позвоню тебе утром и назову время и место.
– Джаред?
– Да?
– Ваш голос звучит совсем по-другому. Вы счастливы... – Рик умолк. Чувствовалось, что он взволнован.
Джаред прочистил горло.
– Лишь мужчина, который счастлив в браке, может понять, что я сейчас испытываю. – Он повесил трубку и повернулся к Сэнди. В этот важный день она выглядела слишком взволнованной и испуганной. – Завтра вечером мы встретимся с ними.
Взяв ее под руку, он помог ей сесть в подъехавшее такси. Сидни назвала адрес и прижалась к Джареду, дрожа от страха. Он обнял ее, пытаясь внушить ей уверенность.
Наконец Сидни выпрямилась.
– Я... мне лучше позвонить родителям и предупредить, что я приеду кое с кем.
– Чудесно, дорогая! Твоя мать будет в восторге, когда придет из магазина и увидит, что ты дома, – воскликнул отец.
– Папа, – задыхаясь, сказала Сидни. – Я приеду не одна.
– С подругой из Йеллоустона?
Сидни крепче сжала трубку.
– Нет. С мужчиной.
Помолчав, отец сказал:
– Ну, вот это новость.
Ах, папа.... Если бы ты знал...
В семье Тейлоров пригласить мужчину на ужин и тем более оставить его ночевать означало чрезвычайно важное событие. Делая это, Сидни давала родителям понять, что собирается выйти замуж.
Прежде Джаред Кендалл переступал порог ее дома только в мечтах. Родители всем сердцем одобрили бы выбор дочери, если бы ее избранником оказался прихожанин их церкви – мужчина, близкий им по духу и, конечно, без такого прошлого, как у Джареда.
Им понравился бы приятный, простой человек – такой как Джо, муж двоюродной сестры Сидни. Преданный муж и любящий отец, настоящий труженик, который мог поговорить о коневодстве и сельском хозяйстве.
Если бы Сидни влюбилась в такого мужчину, ничто не стояло бы на пути к ее счастью.
– Как долго ты пробудешь дома? – спросил отец.
– Это зависит... от многого.
– Понимаю.
– Мы скоро приедем, папа.
– Жду не дождусь.
Голос отца звучал напряженно.
– Все будет в порядке, – сказал Джаред, когда она отключила мобильник. Поцеловав Сидни в шею, он приник к ее губам.
Забыв о присутствии водителя, она ответила на поцелуй с жадностью, которая потрясла ее.
Когда машина подъехала к дому, Сидни вышла, не дожидаясь, когда Джаред откроет ей дверцу.
Она с облегчением увидела, что отец не встречает их на крыльце. Стоя на ступеньках, она смотрела, как мужчина, которого она любит всем сердцем, идет к дому, неся их сумки. Это сон, подумала Сидни.
Джаред был в строгом темном костюме. Ослепительно белая рубашка придавала ему изысканность, которая не ускользнет от взгляда ее родителей.
Уэйн Тейлор был среднего роста в отличие от Джареда, чье телосложение могло устрашить любого мужчину, который был бы менее уверен в себе, чем ее отец. Но для родителей есть более важные критерии, чем физическая сила и мужественность...
Джаред обнял Сидни за шею.
– Готова?
– Нет, – честно ответила она.
– Смелее, любовь моя.
Любовь моя...
Он – ее любовь. Родители должны принять его.
Должны!
Сделав последний шаг, Сидни открыла дверь.
– Мама? Папа? Мы здесь!
– Твоя мать только что пришла. Идите в гостиную.
Джаред последовал за Сидни и закрыл за собой дверь. Она взяла его за руку, и они вошли. Родители незаметно рассматривали Джареда. Он был самым красивым и впечатляющим мужчиной, которого им приходилось видеть.
Обняв их, Сидни сказала:
– Мама и папа, я хочу познакомить вас с Джаредом Кендаллом.
Она повернулась к мужчине, которого полюбила с первого взгляда. Со спокойным и уверенным видом он стоял рядом с ней.
– Джаред, это моя мама, Маргарет, и мой отец, Уэйн.
Обменявшись с ними рукопожатием, Джаред сказал:
– Я рад, что могу наконец познакомиться с семьей Сидни.
Родители переглянулись и вновь устремили взгляд на Джареда.
– Почему бы нам не присесть? – предложила Сидни, явно нервничая.
Когда Джаред опустился на диван, она устроилась рядом с ним.
– Не хотите ли перекусить? – предложила Mapгарет.
Сидни всегда восхищалась гостеприимством родителей.
– Мы поели в самолете, мама. Но, может быть, ты проголодался? – спросила она Джареда.
– Нет, спасибо, миссис Тейлор.
Уэйн Тейлор сел в кресло и положил руки на колени.
– Итак, Джаред. Вы рейнджер?
– Нет, – выпалила Сидни. – Я познакомилась с Джаредом в Кэнноне.
Упоминание о Кэнноне произвело эффект разорвавшейся бомбы. В комнате воцарилось напряженное молчание.
– Он приезжал в Гардинер повидаться со мной. – В душе она застонала. Как объяснить родителям то, что произошло? Собравшись с духом, Сидни продолжала: – Джаред сделал мне предложение, и я согласилась.
У Маргарет и Уэйна вырвалось удивленное восклицание.
– Мы хотели бы получить ваше благословение, – спокойно вмешался Джаред. – Так как Сидни сейчас не занята в школе, мы решили приехать, чтобы вы могли познакомиться со мной.
– Мы знали, что Сидни влюбилась в кого-то в Кэнноне, но не понимаем, почему наша встреча состоялась лишь сегодня.
– Вы учитель? – спросила мать Сидни.
Сидни дрожала так сильно, что Джаред взял ее за руку.
– Я познакомился с Сидни, когда она привела ко мне на консультацию одну из своих учениц.
– Ваша работа связана с учебными заведениями? – не унималась Маргарет.
– Нет. – Джаред отпустил руку Сидни и поднялся. – Я родом из Нью-Йорка. Моя семья живет там. У меня есть брат Дрю и сестра Лиз. После окончания Йельского университета я учился в семинарии и стал католическим священником. То было десять лет назад. Еще недавно я был приходским священником в Кэнноне.
– Я думала, что священники не могут жениться, – холодно сказала мать Сидни.
– Не хотите ли вы сказать, что изменили своему предназначению? – озадаченно спросил Уэйн Тейлор.
Момент истины. Сидни виновато опустила голову.
– Мне трудно отвечать на ваши вопросы, но я попытаюсь. Когда я понял, что моя любовь к Сидни никогда не умрет, то обратился к епископу. Неделю назад я сложил с себя сан. У меня нет разрешения Папы. Возможно, я не получу его. Но видит Бог, я должен был сделать это.
– Прошу извинить меня, – сухо сказала Маргарет Тейлор.
Как только мать вышла из комнаты, Сидни бросила взгляд на Джареда и пошла за ней в кухню.
– Мама! – (Маргарет готовила сэндвичи.) – Посмотри на меня.
Мать продолжала свое занятие.
– Клянусь, что у нас не было связи. Виновата я.Джаред никогда не поощрял меня.
Наконец мать подняла глаза.
– Но он не запретил тебе приходить к нему, не так ли?
– Нет, – после недолгого колебания призналась Сидни.
– Тогда вы оба виноваты. Ты не получишь моего благословения. Его прошлое создаст непреодолимые проблемы. Выйдя замуж за этого мужчину, ты приобретешь не только мужа. Возможно, формально он уже не священник, но Церковь живет в его душе. Вероятно, сначала ты не будешь замечать этого. Поймешь, когда появятся дети.
– Но, мама, мы еще не обсуждали этого.
– Конечно, нет. Ты слишком влюблена, чтобы увидеть грядущую опасность. У меня есть глаза. Я вижу, почему так велико твое влечение к нему. Кроме исключительно привлекательной внешности этот мужчина обладает умом. У него хорошее образование. Но в духовном смысле он был долго связан узами с Церковью и никогда не сможет порвать их. Когда ты больше всего будешь нуждаться в нем, то увидишь, что он недосягаем. Я не хочу уязвить твои чувства, Сидни. Я люблю тебя, милая, но то, что ты хочешь сделать, обернется для тебя бедой. Как мать я должна предостеречь тебя.
– Слишком поздно, – прошептала Сидни. – Два года я искала ответ в своем сердце и нашла его, когда Джаред появился у моей двери. Меня беспокоит все, о чем ты говоришь, но я люблю его. Мы хотим немедленно пожениться.
