Текст книги "Персей и Саманта"

Автор книги: Ребекка Уинтерз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Как бы ни старалась Саманта противиться его словам, логика в них определенно была. Сэм снова почувствовала в сердце боль, даже большую, чем прежде.

– К несчастью, моя мать умерла и теперь ее уже не спросишь.

Ее голос задрожал.

– Верно, – решительно вставил он. – Но кое-кто другой жив. И он единственный, кто может соединить все недостающие фрагменты картины.

– Нет! – страдальчески выкрикнула Сэм. – Разве ты ничего не понимаешь? Ты, который совсем недавно говорил, что чувство должно быть искренним, иначе оно ничего не значит!

– Да, это были мои слова, – последовало спокойное признание.

– Если бы мой отец действительно хотел, чтобы я была в его жизни, тогда мне не пришлось бы спрашивать сегодня совершенно незнакомого человека: «Я вас знаю?» – и в ответ выслушивать, что он, оказывается, мой ненаглядный папочка!

Когда руки Персея легли на ее плечи, Сэм забилась, стараясь высвободиться, но ее душевная боль была столь велика, что она безвольно поникла, руки, готовые колотить его в грудь, упали, и только сейчас до нее дошло, что сегодня она впервые увидела своего отца во плоти.

– Он приезжал на виллу? – взволнованно прошептал Персей.

– Нет. Шел за мной от магазина в Ливади. – Она с трудом произносила слова. – Зачем ты это сделал, Персей? Зачем нашел его и заставил приехать? Я в нем никогда не нуждалась. Все эти годы он был для меня мертв. Разве ты не понимал, что будет значить для меня увидеть его воочию? – сердито закричала она и вырвалась из его объятий.

На этот раз Персей не преследовал ее. Он остался там, где был, с серьезным видом наблюдая за ней.

– Если ты действительно так думаешь, я приму меры для того, чтобы он никогда больше тебя не тревожил.

Сэм подняла к нему залитое слезами лицо:

– Если ты говоришь серьезно, значит, позволишь мне сегодня же вечером уехать в Нью-Йорк.

Какое-то странное спокойствие снизошло вдруг на Персея.

– Я освобожу тебя от нашего контракта на двух условиях.

– Нет! – Сэм покачала головой. – Я больше ни разу не встречусь с моим отцом, даже ради тебя, – сказала она раньше, чем поняла, о чем проговорилась. Теперь он запросто мог догадаться, какие глубокие чувства вызывал у нее.

– Это не имеет никакого отношения к твоему отцу. Только ко мне.

Она закрыла лицо руками.

– О чем ты говоришь?

– Сегодня вечером я собирался отвезти тебя в ресторан, где великолепно исполняют греческие танцы. Но думаю, мы воздержимся от этого удовольствия и просто насладимся сюрпризом, который я запланировал для тебя напоследок.

– Сюрпризом? – повторила Сэм.

– Да. Я распорядился загрузить мое парусное судно съестными припасами, чтобы мы смогли насладиться ночным плаванием. Ты еще не успела побывать на других островах. Я думал, что завтра мы остановимся на нескольких из них по пути обратно на Серифос.

При любых других обстоятельствах подобное предложение показалось бы Саманте настоящим блаженством. С ее губ невольно сорвался стон.

– Если ты согласна, мы последуем моему плану. Когда мы прибудем на Серифос, я отдам тебе твой паспорт и тогда ты сможешь полететь на вертолете в Афины, а оттуда – домой.

Как безразлично говорит он об их неизбежном расставании!

– В чем заключается другое условие? – спросила Саманта печальным голосом. От боли у нее разрывалось сердце.

– Чтобы ты жила со мной в Нью-Йорке в качестве жены, пока не закончится период траура. Условия нашего соглашения останутся в силе. Я дам тебе работу на фабрике в Нью-Йорке. Ты сможешь видеться со своими друзьями и заниматься тем, чем пожелаешь. Что важнее всего, между тобой и твоим отцом окажется пять тысяч миль.

Услышав последнее замечание, Сэм задумалась.

Да, она безумно рассердилась на Персея за то, что он вмешался в дело, которое его не касалось, но теперь не могла усомниться в его искренности.

А если уж быть до конца честной, следует признать: за то, что Персей пытался помирить ее с отцом, она полюбила его еще сильнее. А теперь, когда его план провалился, он старается сделать все, что в его власти, чтобы загладить вину.

А Нью-Йорк... Что ж, совсем неплохая мысль. Городская суета, встречи с друзьями... и практически невозможная случайность встречи с Софией. Ну а Персей... Персей будет жить своей жизнью.

Да уж, конечно! – оборвала себя Сэм. Тебе уже никогда не забыть его, милочка, ни за что на свете, как ни успокаивай себя!

Тряхнув головой, Сэм набрала в легкие воздуха и сказала:

– Я принимаю твои условия.

Его лицо было непроницаемой маской.

– Не сомневайся. На этот раз я не позволю тебе взять назад твое слово.

– Я и не сомневаюсь, – последовал ее выразительный ответ. Она уже разрабатывала свой новый план.

Поскольку Сэм прекрасно понимала, что никто не сможет заменить ей Персея, ей оставалось делать ставку на карьеру. А это означает одно: работа и работа, днем и ночью – как раз то, что поможет ей изгнать его из своего сердца.

– Пусть будет так, – удовлетворенно проговорил Персей. – Теперь, когда мы закончили говорить о деле, я обнаружил, что безумно голоден. – Он снова достал сотовый телефон и предупредил пилота, что они готовы лететь. – Чем скорее мы отправимся в Пирей, тем быстрее сможем выйти в море. Мысль о том, чтобы разделить трапезу только с луной и звездами, кажется очень привлекательной, не находишь?

Ничто не могло прозвучать более романтично. Но Сэм не могла избавиться от образа Персея и Софии, стоявшего у нее перед глазами. Когда-то они плыли под парусом в Делос, чтобы поклясться друг другу в любви. Дети моря, греки...

Однако, в отличие от мифического Персея, Персей из реальной жизни сейчас возвращается домой на Серифос, связанный с женщиной, которая ему не нужна. Какое горькое – для него – чувство! Он завоевал мир, но его обожаемая черноволосая Андромеда еще недостижима для него.

Сэм готова была разрыдаться – из-за него, из-за себя. Из-за несправедливости жизни, в которой невозможно исполнение желаний. Сэм не имела никакого права надеяться на счастье – и все же надеялась. Счастье – как ей казалось – свалилось ей на голову в образе Персея, но грезам смертных суждено исчезнуть, рассеяться в пыль при блеске первых же лучей солнца...

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Какое-то странное чувство владело Самантой, когда она наблюдала, как умело управлялся с парусом Персей.

Позади были загадочные острова Кифнос, Сифнос и Милос, от которых осталось незабываемое воспоминание. И теперь они вернулись домой.

Одетая так же, как для поездки в город днем раньше, Сэм вышла из каюты, чтобы помочь привязать канаты к тумбе. Наконец-то она привыкла к морской качке и теперь переносила ее достаточно хорошо. В глубине души она даже мечтала о том, чтобы их плавание никогда не заканчивалось.

Персей вдруг улыбнулся ей беззаботной улыбкой. Со взъерошенными черными волосами, загорелой кожей он выглядел сейчас лет на десять моложе. Сэм почувствовала, как ошеломляющая боль любви пронзает ее до глубины души.

Раньше она никогда не испытывала желания рисовать людей, но теперь обнаружила, что ей необходимо запечатлеть Персея на полотне. Сегодня же сделает первый набросок. Это станет ее величайшим сокровищем.

– Послушай, Саманта, – прервал ее мечтания Персей, и голос его звучал на удивление весело, – на сегодня эмоций с тебя достаточно, ты заслуживаешь отдых. Иди на берег, а я тебя догоню. Янни ждет нас у пирса.

Неужели Персей устал от ее общества?

– Ты хочешь сказать, что не собираешься заставлять меня драить палубу? – через силу улыбнулась Сэм.

– Сегодня – нет, – ответил он ей таким же шутливым тоном.

А завтра уже не наступит, с горечью подумала Саманта.

Борясь с желанием оглянуться, она шла по пирсу, чувствуя, как тает только что испытанная ею мимолетная радость, как улыбка исчезает с лица.

Девушка старательно обходила пешеходов, гуляющих по пирсу, и не обращала внимания на мириады лодок – всевозможных размеров и типов, – пришвартованных внутри защищенного залива.

– Signomi,– извинилась она, едва не столкнувшись с кем-то, кто неожиданно оказался у нее на пути.

– Саманта?

Она ахнула, услышав знакомый голос, и оглянулась. Перед ней стоял отец.

Еще одна случайная встреча, которую подстроил Персей? Для этого понадобился бы всего один звонок по сотовому телефону. «Я привезу вашу дочь к доку к пяти часам. Остальное зависит от вас».

Сэм не ожидала, что предательство Персея может причинить ей еще больше боли, но ошиблась. Пропало всякое желание запечатлеть его образ на холсте.

Пока она пыталась справиться с эмоциями, отец не отрываясь смотрел на ее лицо и волосы.

Вчера на них обоих были солнцезащитные очки. Сегодня ничто не скрывало их лица. Вопреки своему желанию Саманта была вынуждена признать, что ее отец очень красивый мужчина. Единственная крошечная фотография, которую она когда-то видела, была напечатана в журнальной статье. Но тогда лицо скрывали очки и надвинутая на лоб шляпа, и из-за этого Сэм не могла получить ясного представления о его внешности.

Несмотря на волнение, Сэм отметила, что у нее с отцом одинаковый разрез глаз и одинаковый ярко-синий цвет. Та же линия губ, даже пробор на одну сторону. Да, несомненное сходство не позволяло даже усомниться в их родстве.

– Мне очень жаль, что по прихоти Персея вам пришлось проделать столь долгий путь из Сицилии. Я вполне прекрасно обходилась без отца все эти годы, обойдусь и сейчас.

Последовала пауза.

– Не вини своего мужа в моем появлении, – тихо начал он. – По правде говоря, я тоже прекрасно обходился без дочери все эти годы. То есть пока не увидел твою фотографию с супругом в местной газете. Когда-то Персей купил портрет твоей матери.

Она сдержанно кивнула:

– Я знаю.

Отец поджал губы.

– В статье говорилось, что раньше ты была Самантой Телфорд, что ты недавно вышла замуж в Нью-Йорке и приехала на свою новую виллу на Серифосе.

Что-то уж слишком много страдания в его взгляде, отметила про себя Сэм.

– Телфорд – фамилия твоего деда. Но даже если бы твое имя не показалось чересчур большим совпадением, я знал, что гены не лгут. Я часами рассматривал твое лицо, и меня преследовало необыкновенное сходство с твоей матерью. – Его голос дрогнул. – Анна – женщина, которая стала очень много для меня значить, решила, что во всем этом кроется настоящая тайна. И настояла, чтобы я приехал сюда. Видишь ли... меня приводила в ужас мысль, что моя дочка, моя плоть и кровь, оттолкнет меня с первой же минуты. Я не знал, смогу ли с этим справиться. Однако прошло несколько дней, и мне стало ясно, что я не обрету покоя, пока не приеду на, Серифос и лично с тобой не встречусь. Твоя экономка сказала, где я могу тебя найти. – Он прерывисто вздохнул. – Было достаточно одного взгляда на тебя, чтобы я понял: ты моя дочь. – Последние слова он произнес хриплым голосом. Сэм озадаченно моргнула. Так их встреча состоялась без участия Персея? Огромный камень свалился с ее сердца, но его место тут же заняли угрызения совести, потому что Сэм ложно обвинила любимого...

– Мне... мне очень жаль, что я так ужасно вела себя с вами вчера.

– Это вполне понятная реакция, но я был готов на любой риск, чтобы узнать правду.

Саманта зажмурилась. Ее отец приехал на ее поиски без всякой помощи со стороны Персея. А Персей позволил ей бросать ему в лицо одно оскорбление за другим и ни слова не сказал в свою защиту. Что она наделала!

– Я никогда не переставал любить твою мать, даже несмотря на то что она наотрез отказалась выйти за меня замуж и не отвечала ни на мои телефонные звонки, ни на письма, после того как я покинул Шайенн.

Шайенн? Ее отец был в Шайенне? Когда?

– Но я ни за что не простил бы ее за то, что она скрыла от меня твое существование.

Скрыла...

Саманта начала задыхаться. Неужели Персей не ошибся? Неужели правда ее матери была только частью всей правды?

– Т-ты в самом деле ничего обо мне не знал?

– Нет.

Он столько чувств вложил в одно это слово, что Сэм поняла: отец не лжет.

– Только одно могу сказать в ее защиту. – Его глаза заблестели от непролитых слез. – Вдвоем с ней мы создали истинный шедевр.

Сэм прикусила губу.

– Спасибо, – наконец прошептала она в полном смятении.

– Как твоя мать? – после небольшой паузы спросил он.

Сэм с трудом сглотнула ком в горле.

– Она умерла в прошлом году.

Глаза ее отца стали печальными. Что бы ни произошло между ее родителями, было очевидно: он страдал.

– Почему бы нам не поехать на виллу, чтобы поговорить? – услышала она голос Персея, прежде чем успела собраться с мыслями.

Двое мужчин пожали друг другу руки.

– Давненько мы не виделись, мистер Грегори.

– Зови меня Джулс.

Сэм не имела представления, как долго Персей стоял в отдалении и прислушивался к их беседе, но испытала благодарность, когда почувствовала, что его руки скользнули к ее плечам и крепко их сжали.

Ее отец снова перевел взгляд с Персея на нее.

– Ты хочешь этого, Саманта? – побледнев, тихо спросил он. – Если нет, я уеду и больше никогда тебя не потревожу.

– Нет! – вырвался у нее непроизвольный крик. – Мне надо знать, почему моя мать сделала то, что сделала. Я ненавидела тебя годами, думала, что не нужна тебе. Я узнала, что ты живешь на Сицилии, но убедила себя, что мне все равно. Моя ненависть была просто защитой, чтобы помешать мне тебя искать. Надо мной довлел страх, что ты меня отвергнешь. Пожалуйста... не уезжай, – попросила она.

– Слава Богу, ты это сказала.

По щекам Джулса катились слезы. Когда он протянул руки, она без колебаний бросилась в его объятия.

– Это невероятно, – бормотал Джулс. – У меня есть маленькая девочка, то есть нет, не девочка – прекрасная, взрослая женщина.

Сэм не могла говорить, только плакала, прижимаясь к его плечу.

– Вы на машине, Джулс? – спросил Персей.

– Да. Я взял ее напрокат в «Афинянине». – Он посмотрел на Сэм: – Хотя я ни на секунду не хочу с тобой расставаться, тебе все же лучше поехать домой вместе с мужем. Я ждал тебя весь день, и мне надо привести себя в порядок.

– Весь день?

– Твоя экономка не знала, когда вы вернетесь в порт. А я непременно хотел застать тебя.

Сэм вытерла глаза ладонями:

– Если бы ты не увидел тот снимок в газете, мы могли бы никогда не встретиться.

– Даже страшно об этом подумать! – воскликнул отец, потом снова ее обнял, выпустил из объятий и быстро повернулся, чтобы уйти.

– Возвращайся поскорее, – выкрикнула Сэм. Джулс помахал рукой и побежал.

Персей стоял чуть поодаль от Сэм, глядя на нее прищуренными глазами.

– Твой отец поступил разумно, предложив, чтобы ты вернулась со мной на виллу. Но если ты предпочитаешь присоединиться к нему в отеле, чтобы поговорить наедине, он будет вне себя от радости.

– Я... я думаю, ему надо немного времени, чтобы все осознать.

– А тебе?

– Ну, я всегда – целых двадцать четыре года – знала, что он жив. Согласись, большой срок, чтобы привыкнуть. А он только недавно узнал, что у него есть дочь. – Она опустила голову. – Персей... прости меня. Я обвиняла тебя в том, что ты пытаешься манипулировать моей жизнью. Я говорила тебе ужасные вещи вчера вечером.

Он поднял их сумки и сделал ей знак идти вперед.

– Не проси у меня прощения, Саманта. Еще несколько недель, и ты имела бы полное право на меня злиться, так что не будем больше говорить об этом.

Она резко повернула голову:

– Ты хочешь сказать, что собирался попытаться его найти?

– Да.

Его честность опять захватила Сэм врасплох.

Они пошли к машине, где их уже ждал Янни. Пока Персей грузил сумки в багажник, Сэм попросила Янни вернуть письмо, которое ему дала.

Потом они с Персеем уютно устроились на заднем сиденье, Янни включил мотор, и машина тронулась с места.

Сэм взглянула на мужа и увидела, что он смотрит на письмо у нее в руках.

– Кажется, мы оба все еще способны удивлять друг друга.

Ее тело будто окатило жаркой волной.

– Я была не совсем в здравом уме, когда это писала. Вот, возьми.

Она протянула ему письмо. Персей покачал головой:

– Я понимаю, что тобой двигало. Выброси его, Саманта.

Сэм скомкала письмо.

– Мне не следовало сомневаться в тебе, – прошептала она дрожащим голосом.

– Но ты сомневалась. Вообще-то ты до сих пор щетинишься от негодования. Ладно, милая, чтобы удовлетворить твое любопытство... Помнишь, я обещал исполнить три твоих желания? Так вот, тогда я подумал, что есть еще одно – четвертое – желание, единственное, которое ты отказалась назвать. Когда ты увидела картину в моей спальне, я стал свидетелем глубины твоего горя. И вот тогда я вдруг понял, что в отсутствии в твоей жизни отца кроется ключ к твоей сложной душе. Мне самому двадцать лет пришлось ждать ответов, в которых я крайне нуждался, и потому я решил избавить тебя от страданий.

Тяжелый вздох сорвался с ее губ.

– Спасибо за то, что ты мне объяснил. По правде говоря, сначала я на тебя рассердилась, но со временем свыклась бы с этим. А сейчас... встреча с отцом, осознание того, каким потрясением оказалось для него обретение дочери... Все выглядит совершенно в ином свете.

Сильная загорелая рука накрыла ее ладонь.

– Одно из твоих безупречных качеств – это великодушное сердце, дорогая.

– Но мне следовало проявить больше доверия, – вздохнула Сэм.

Он мягко сжал ее руку.

– Самое важное – это то, что ты выяснила: в тебе нуждаются и тебя любят. Ни один человек не может просить большего.

Хрипота в его голосе выдала его. Персей говорил не только о ее отце, но и о Софии. Невыносимо было просто думать об этой женщине, не говоря уже о том, чтобы представлять ее в объятиях Персея. Сэм и не подозревала, что способна на такую ревность.

Желая получить прощение за свои необоснованные подозрения, она произнесла:

– Если хочешь, мы могли бы устроить небольшой званый ужин перед отъездом в Нью-Йорк.

Персей удивленно вскинул брови.

– Ты хочешь это сделать в честь твоего отца?

– Вообще-то, я думала о тебе и Софии, – тихо сказала она, чтобы ее не смог услышать Янни. – Если ее увидят на вилле в обществе близких друзей, никто ничего не заподозрит. А вы могли бы оказаться наедине... и попрощаться с глазу на глаз. Одиннадцать месяцев разлуки покажутся вам обоим вечностью. – Последние слова прозвучали отрывисто.

Персей так разволновался, что даже не замечал, с какой силой стиснул ее руку.

– Меня снова поражает твое великодушие, – проговорил он так, что она поняла: в этот момент он воображает себя в объятиях Софии.

Она пристально смотрела в окно, но никак не могла избавиться от этой картины, стоящей у нее перед глазами. У Персея, должно быть, возникла та же проблема, потому что он вдруг отпустил ее руку.

Лишенная его эмоциональной и физической поддержки, Сэм считала минуты, оставшиеся до тех пор, пока она сможет остаться одна в своей комнате и дать волю нахлынувшим на нее чувствам.

Воссоединение с отцом сыграло огромную положительную роль, но сейчас всеми ее мыслями владел Персей. В обозримом будущем она не видела ничего, кроме невероятной пустоты. Обойди она хоть весь белый свет, равного Персею Костопулосу ей ни за что не найти.

Кого же, скажите на милость, дурачила Сэм, когда убеждала себя, будто сможет продолжать жить по-старому, когда они вернутся в Нью-Йорк?

Но что, если Персей догадывается о ее чувствах? Боже милостивый!

Они с Персеем ни разу не были близки, хотя до этого чуть было не дошло. Но именно Персей всегда отстранялся первым, потому что знал: это будет равносильно аннулированию контракта. Развод займет некоторое время даже после окончания траура Софии, а на такой риск Персей идти не желал, особенно после столь долгого ожидания...

Меньше чем через год он расстанется с Самантой навсегда. Наверняка именно по этой причине он и сделал попытку примирить ее с отцом. На кого же еще ей опереться в трудную минуту? Кто лучше может помочь Сэм исцелиться от боли утраты?

Однако тут Персей ошибался!

Почти шестьдесят лет отец вел свою собственную жизнь, в которой теперь появилась настоящая любовь, Анна. Обретение дочери ничего для него не меняет. Ну, может, с годами у них и будут близкие отношения, но ничто и никто не сможет возместить ей ущерб от потери Персея. Он полностью завладел ее сердцем...

– Саманта!

Девушка резко обернулась. Сколько времени он пытается привлечь ее внимание?

– Да?

– Твоя забота о наших с Софией чувствах похвальна. Однако не может быть и речи устроить званый обед под предлогом того, чтобы свести нас двоих.

– Потому что человеку в трауре не разрешается бывать в обществе?

– Нет, дорогая. Просто у Софии остались незаконченные дела в Турции. Она возвращается туда завтра.

Откуда он это знает? Общался с ней по телефону?

А тебе-то какое дело? – одернула себя Сэм. Персей волен поступать как ему вздумается.

– И как долго она будет отсутствовать?

– Столько, сколько сочтет нужным.

Холодность его тона заставила Сэм вздрогнуть. Должно быть, скорое расставание с любимой сильно расстроило Персея.

Что ж, значит, надо ему помочь, решила Саманта. Мысли заработали четко и быстро. Вряд ли Янни мог следить за их разговором, поскольку английский язык знал лишь в первом приближении, да и водительское сиденье в просторной машине располагалось достаточно далеко. Но на всякий случай Сэм прижалась ближе к Персею, как будто собираясь его поцеловать.

– Персей... – прошептала она прямо ему в ухо, – когда мы вернемся домой, отпусти всю прислугу. Всех до одного. Тогда я поеду за Софией и привезу ее на виллу. Мы бы с отцом отправились на пляж, чтобы поговорить друг с другом, и ты смог бы остаться с Софией наедине. Несправедливо, если она снова уедет без...

– То, что ты предлагаешь, невозможно, – перебил ее Персей; грудь его взволнованно вздымалась. – Есть ли предел этой твоей склонности к самопожертвованию, милая? – Он помолчал, потом с огромным трудом проговорил: – А почему бы тебе самой не предложить мне свои объятия для утешения, которое я ищу, но не могу найти?

Сэм еще не успела полностью переварить услышанное, как Персей впился губами в ее губы.

С каждой секундой поцелуй становился все более страстным. Сперва где-то в глубине сознания ошарашенной Саманты звучал предостерегающий голосок: «Не верь в искренность его чувств, эта страсть предназначена совсем для другой женщины, не для тебя». Но, хотя Сэм понимала, что напоминание о Софии послужило поводом для такой вспышки неожиданной пылкости со стороны Персея, голос разума довольно быстро перестал тревожить ее.

Все вокруг померкло, поцелуи Персея погружали Сэм в пучину неведомой доселе чувственности, заставляя забыть о чести и приличиях.

– Персей... – с трудом выдавила из себя она, когда он скользнул губами к ее шее, жадно вдыхая нежный аромат легких духов. – Что подумает Янни?

– Именно то, что я хочу, чтобы он подумал, – глухо прошептал в ответ Персей.

– Но мы уже приехали! – Теперь она всерьез сопротивлялась его поцелуям. – С минуты на минуту может появиться мой отец.

– Ну и что? Джулс только порадуется, поняв, какой у нас счастливый брак и как мы отчаянно друг в друга влюблены.

– Но это неправда! – вскричала Сэм и изо всех сил уперлась ладонями в крепкую грудь Персея.

Должно быть, ей удалось его убедить: смуглые руки скользнули вниз по ее плечам и опустились. Уже более спокойным тоном девушка продолжила:

– Я не намерена обманывать своего отца. Пусть знает, почему мы с тобой поженились, хотя бы для того, чтобы не испытать потрясения, когда следующим летом мы уже не будем вместе.

Она быстро выбралась из машины и со всех ног помчалась в дом, дабы не потерять самообладания. Еще чуть-чуть, и она призналась бы, что окончательно – и безнадежно – в него влюбилась.

Сбросив с себя одежду, Сэм встала под душ, снова и снова перебирая в памяти восхитительные мгновения, пережитые ею в объятиях Персея. Потом вышла, села перед зеркалом и принялась расчесывать волосы. До сих пор тело горело от его прикосновений. Одному Богу ведомо, чем бы все сегодня закончилось, останься она в машине.

Господи! Какое же безумие она совершила! Написала письмо, попросила Янни доставить его Софии и с торжеством сообщила об этом Персею. Как будто ему и без того не хватало страданий!

Немудрено, что сегодня он сорвался...

Ладно, не зря умные люди говорят, что на ошибках учатся. Не на чужих – на своих. Сцен, подобной той, что разыгралась сегодня вечером в машине, больше не будет, твердо решила Саманта, натягивая хлопковый синий сарафан с тонкими лямками.

Только она сунула ноги в белые сандалии, как услышала стук в дверь. Сердце Сэм забилось в три раза чаще. Неужели Персей? – подумала она. Но это всего лишь была Ариадна, которая явилась, чтобы сообщить, что Джулс уже приехал и ждет в гостиной.

– Я сейчас спущусь, – сказала в ответ Саманта, благодаря небо за то, что отец все-таки отыскал ее, узнав о существовании дочери. А он ей так нужен, особенно сейчас, в столь критический момент ее жизни.

Через минуту Саманта бегом спустилась в гостиную, и ее принял в свои объятья Джулс. На нем был красивый пастельно-голубой костюм с пестрым галстуком.

В отличие от матери Саманты он оказался чересчур чувствительным. Впрочем, неудивительно – художник, тонкая, экспансивная личность.

Персей еще не появился. Сэм не сомневалась: он нарочно дает ей возможность поближе познакомиться с отцом.

Несколько минут они пожирали друг друга глазами, придирчиво подмечая черты физического сходства, которые заявляли о связывающих их узах крови. А после наперебой заговорили о том, что было у них общим, например, как оба, прислушиваясь к собеседнику, склоняли голову влево, как терялись в присутствии большого скопления народа и как стремились поскорее уединиться, чтобы поразмышлять над собственными проблемами.

– У вас, ребята, гораздо больше общего, чем то, о чем вы толкуете, – неожиданно раздался низкий мужской голос.

Сэм резко повернула голову. Из темноты выступил Персей, но ее поразило не его бесшумное появление, а то, что на его полусогнутые руки были живописно накинуты образцы ее расписных тканей.

– Когда мы впервые встретились, я обнаружил их в шкафу в спальне Сэм, – без тени смущения заявил Персей, не заботясь о том, что отец девушки получит совершенно неправильное представление о ее отношениях с Персеем до их брака. – Я сразу сказал, что в ней есть искра гения. Чего я тогда не знал, так это того, что в ее венах течет кровь Джулса Грегори.

– Дай-ка посмотреть. – Джулс поднялся с дивана и начал внимательно рассматривать все, что Персей разложил на стульях. У Сэм захватило дыхание, а Джулс взволнованно продолжил: – Дорогая... твой муж прав. В твоих работах есть что-то от Матисса, но это не копии, не подражание, а свое собственное, личное. – Повернул к дочке голову и дрогнувшим голосом добавил: – Я так горжусь тобой, девочка!

– Спасибо, – едва слышно прошептала Сэм, удивляясь, как ее сердце не выпрыгнуло из груди при такой похвале человека, чей талант был признан всем миром.

– Это только верхушка айсберга, – произнес Персей. – Саманта распланировала весь наш двор и сад. Не сомневаюсь, что, когда ее план осуществится, вилла станет настоящей достопримечательностью, возле которой каждому захочется остановиться. Нам придется назначить входную плату.

При этом заявлении отец Сэм от души рассмеялся, и она присоединилась к нему. Персей тоже улыбался:

– Очень скоро ее начнут осаждать желающие благоустроить свои дворы. Но есть и еще кое-что.

Сэм уставилась на него, недоумевая, к чему он клонит.

– Ее дипломный проект получил первый приз и теперь висит в моем нью-йоркском офисе. Под рамой прибита бронзовая пластинка, где указаны ее имя, год рождения и название приза. Саманту также ждет чек на десять тысяч долларов.

В комнате раздался восторженный возглас Джулса, зато Саманту неожиданное заявление Персея оставило равнодушной. Напротив, ей стало не по себе.

– Я знаю, что ты думаешь. – Он снова с невероятной легкостью прочитал ее мысли. – Я действительно учредил тот фонд для творческих работников в области изобразительных искусств, о которых ты говорила. Все бумаги были готовы до нашего отъезда из Нью-Йорка. Но я дал указания моему адвокату отсрочить совещание с руководством факультета, пока не объявят победителей проекта.

Саманте повезло, что она в тот момент сидела. За несколько секунд взмыть до беспредельных высот – такое выбило бы из колеи любого человека.

– Я всего лишь хотел, – спокойно произнес Персей, – чтобы твой талант был оценен по достоинству. Больше ничего.

– Персей! – радостно завизжала Саманта, вскакивая на ноги. – Ты на самом деле это не выдумываешь? Я заняла первое место?

– Какие уж тут выдумки, милая!

Губы Персея растянулись в загадочной улыбке, той самой, от которой так сладко щемило сердце Сэм.

– Перед нашим отъездом в Грецию я дал твоей подруге – кажется, ее зовут Лоис, – номер телефона моего офиса в Афинах. И попросил ее сообщить о результате, как только профессор Гиддингс примет решение.

– Нет, ты шутишь! – не могла поверить Сэм. – Лоис тебе позвонила?

– Верно. И просила напомнить тебе, что ты должна подарить ей скатерть. Она думает, что через пару лет скатерть будет стоить целое состояние, потому что это оригинал самой Саманты Телфорд. – Загадочно помолчав, он продолжил: – Как только я помогу тебе открыть собственное дело, ты сможешь сделать ей этот подарок.

В комнате повисла полная тишина, нарушать которую никто не осмеливался. И лишь после нескольких долгих минут Персей вновь заговорил:

– Воссоединение с отцом – это, вероятно, величайший момент твоей жизни, не так ли, дорогая?

– Персей... – взволнованно проговорил ее отец, а сама Сэм не могла выговорить ни слова.

– Надо отпраздновать первую встречу двух гениев в одной семье! – заявил Персей. – Что может быть более своевременным, чем объявление о твоем призе?

– Я попрошу Марию, – спрятав лицо на плече отца, сказала Сэм, – накрыть на стол. Выходите во внутренний дворик, когда будете готовы.

Едва Персей вышел из гостиной, отец и дочь упали в объятья друг другу и разрыдались.

– Мы слишком долго были незнакомы, моя детка, – сказал Джулс, когда немного успокоился и вытер слезы, – но я вижу, что Персей Костопулос – великая любовь твоей жизни. И с полной ответственностью заявляю: он испытывает к тебе точно такие же чувства. Так что же разбивает твое сердце, дочка? Позволь мне взять на себя часть твоей ноши. Я умею хорошо слушать.

В голосе Джулса звучали такая любовь и искренность, что все барьеры были моментально разрушены.

Выложив отцу все как есть, она судорожно вздохнула:

– Так что сам понимаешь, с его стороны это лишь инсценировка.

– Нет! – горячо воскликнул отец. – Только любовь побуждает мужчину делать то, что Персей сделал для тебя сегодня вечером.

Сэм печально покачала головой и высвободилась из его объятий.

– Персей – величайший актер.

– Ты хочешь сказать, как твоя мать?

Девушка вздрогнула. Наконец-то представился повод выяснить, почему дороги родителей разошлись.