Текст книги "Что, если... (ЛП)"
Автор книги: Ребекка Донован
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Я не могу ничего сказать. Бабочка превратилась в молоток, и я сжимаю свои губы вместе, желая, чтобы она ушла.
– Мне это дала Николь, – говорит Кэл.
– Можно посмотреть? – спрашивает она, дотягиваясь до нее.
Я хочу ей ответить «нет». Я хочу, чтобы Кэл сказал ей «нет». Он открывает свой рот, и я затаила дыхание. Но затем она протягивает руку, и он позволяет ей взять ее. Мне хочется заплакать.
Ришель развязывает ленту и позволяет ей упасть на пол, поскольку она разворачивает бумагу. Она смотрит на нее в течение длительного времени. Я чувствую слезы, собирающиеся в моих глазах. Она ее сворачивает назад и отдает Кэлу. Она не смотрит на меня. Я знаю, что она злится, когда убегает.
– Кэл, я сказала тебе не показывать никому! – кричу я на него. – Ришель! Не сердись. – Я бегу за ней, но в холле учитель, который проверяет, чтобы мы зашли в класс.
* * *
После школы, когда домашняя работа окончена, я сижу снаружи на крыльце, ожидая, что Ришель выйдет. Мне кажется, что я жду целую вечность.
Наконец-то, ее дверь открывается, она выходит и становится прямо напротив меня.
– Моя мама сказала, что я должна выразить свои чувства, так я не буду все держать внутри. И я хочу сказать тебе, что сегодня ты не была хорошей подругой. Я сказала тебе, что мне действительно нравится Кэл. Я сказал тебе, что хочу, чтобы он был моим бойфрендом. И то, что ты сделала – не очень хорошо.
Я пытаюсь сморгнуть слезы и сжимаю мои сложенные руки на коленях. – Извини.
– Николь, ты целовалась с ним?
Я поднимаю свою голову. – Нет. Не целовалась. Я клянусь. Он – просто мой друг, Ришель. Я обещаю. Я не хотела тебя разозлить.
– Обещаешь, что хочешь быть с ним только друзьями?
– Да, – отвечаю я, но это ранит мое сердце, потому я знаю, это не совсем правда. Я не хочу, чтоб Кэл был моим бойфрендом, потому что не хочу целоваться с ним. Но я на самом деле снова хочу держаться с ним за руки.
– Хорошо. Я не хочу больше злиться на тебя, – наконец-то говорит она.
– Хорошо. Я не хочу, чтобы ты снова злилась на меня, – отвечаю я, и я на самом деле это и подразумеваю. – Я обещаю, что Кэл не будет мне нравиться больше, чем просто друг. – Это первая ссора, которая у меня была с Ришель, и мне от этого больно, так что я больше не хочу испытать ничего подобного.
Ришель садится рядом со мной на ступеньку и берет меня за руку. От этого не появляются бабочки в моем животе, как когда Кэл берет меня за руку, но это заставляет меня почувствовать себя лучше – как солнце, милое и теплое.
– Ришель, почему же Кэл не твой бойфренд, как тебе хочется?
– Ты же мне сказала, что он еще не готов поцеловаться с девочкой. Он не может быть моим бойфрендом, пока он не захочет поцеловать меня. Но я хочу быть первой девочкой, с кем он когда-либо поцелуется. И я не хочу, чтобы ему хотелось поцеловать какую-то другую девочку, за исключением меня…. Никогда.
– Ох, – ответила я, в моем сердце чувствовалась тяжесть.
– Пойдем ко мне домой, – говорит Ришель, подпрыгивая со ступенек, и тянет меня за собой. – У меня есть сюрприз, который я покажу тебе.
Глава 9
– Почему ты здесь остановился? – спрашиваю я, когда Брэди останавливает свой джип на обочине.
– Чувак, твой дом не так уж и далеко. Выметайся, – требует Брэди. – Мне нужно забрать Рей у Нины. Ее нужно спасать, а ты так пьян, что не справишься с этим.
– Я могу поехать.
– Нет. Тебе нужно упасть лицом в подушку на своей кровати. Увидимся завтра.
Я неохотно выбираюсь из джипа.
– Эй, – зовет Брэди, привлекая мое внимание. – Мы гребаные выпускники! – кричит он, рассекая кулаком воздух, когда отъезжает. Я смеюсь и наблюдаю, как он удаляется вниз по улице. Мои веки тяжелые, и все двигается намного медленнее, чем обычно. Я концентрируюсь на своих шагах вдоль тротуара.
В голове звон. Пытаюсь избавиться от звука, но он продолжает звенеть. Именно тогда я замечаю Линкольн мистера Бентли на дороге с открытой дверью. Боже, этот шум такой раздражающий.
– Тебе нужно успокоиться, – раздает низкий голос мистера Бентли из дома через открытое окно. – Такого рода срыв делу не поможет.
– Не трогай меня! – кричит на него Николь.
Я остановился. С того места, где я стою ничего не видно. Но мне в любом случае трудно сфокусироваться. Я вздыхаю.
– Просто немного слишком остро реагируешь, Николь, – я бормочу. – Кайл – придурок. Без него тебе намного лучше.
С кем я разговариваю? Встряхнув головой, я собираюсь пойти к своему дому, когда звук разбивающегося стекла привлекает мое внимание.
Я вздрогнул во сне от отголоска разбивающегося стекла в моей голове. Моргаю, освобождаясь от ночи после выпускного и возвращаюсь в реальность – домой на каникулы.
– Ты в порядке? – спрашивает Рей, смотря на меня внимательно.
– Ага, – отвечаю я. Осколки воспоминаний блекнут во сне. Я все еще не знаю, что же произошло той ночью.
Рей возвращается к чтению выпуска «Rolling Stone», развернутому на раскладном столике.
Из окна видно облака, проплывающие над нами. Я же усмехаюсь, вспоминая о Найэль. Она снова исчезла. Мы больше не видели ее после той ночи у бункера. Я бы мог сказать, что привык к этому, но это не так.
– Она отчасти напоминает мне Ришель, – говорит Рей. – Тем, как она восхищается самыми дурацкими затеями.
Я слегка усмехнулся такому сравнению: – Да, согласен. – Рей не хотела говорить о Найэль после того, как мы высадили ее в субботу ночью. Я не давил на нее. Знал, что она поговорит со мной, когда будет готова.
– Но она совсем не та девочка, с которой мы росли вместе.
Я хмурю брови в замешательстве. – Ты не думаешь, что она и есть Николь?
– Я говорю, что кем бы она сейчас ни была – она не Николь. Она очень на нее похожа. Если бы у нее не был в точности такой же смех, я была бы убеждена, что они разделенные при рождении близнецы. Но кроме этого, нет ничего от той девочки, которую мы знали – нет сучки или принцессы. – Ее голос звучит разочарованно. – Я думаю, что мы должны сказать кому-то. Маура узнает —
– Нет, – сказал я категорично. – Ничего не говори моей матери.
– Что? – Рей уставилась на меня, словно неверно расслышала меня.
– Пока нет, – я умоляю. – Мне просто нужно еще немного времени.
– Для чего? Чего ты ждешь? Пока она спрыгнет с моста? – говорит Рей расчувствовавшись.
– Она не станет, – замолкаю я, лучше обдумывая это. – Ладно. Может и станет. Но не потому, что она самоубийца.
– Нет, потому что она чокнутая. Я серьёзно. С ней явно что-то не так. Она даже не вздрогнула, когда я говорила о Ренфилде, или когда я упоминала людей, которых предполагается она знает. На ее лице не было и грамма намека на то, что она знает, о ком я говорю. Это меня сводит с ума.
– И о чем ты говорила? – спрашиваю я. То, что я хотел знать с той самой секунды, когда они вышли из ванной.
Рей отбрасывает свое серьезное выражение, заменяя его дразнящей ухмылкой.
– Ты боишься, что мы говорили о тебе, не так ли?
– А вы говорили?
– Конечно, говорили, – Рей смеется.
– И что ты сказала?
– Она хотела знать, со сколькими девушками ты встречался, – говорит она с насмешливой улыбкой. – Я сказала ей, что сбилась со счета.
– Рей!
Она начинает смеяться надо мной. – Это правда! А ты сам-то знаешь, со сколькими девушками ты встречался?
– Да, – отвечаю я быстро, затем сжимаю зубы вместе, когда не могу придумать число сразу же.
– О мой бог, Кэл! Ты даже не знаешь! – Рей так сильно смеется, что привлекает внимание мужчины, который сидит с другой стороны от нее.
– Да какая разница. Не так уж и много, – защищаюсь я. – Что она сказала?
– Она думает, что это забавно. Потому что так и есть.
Я стону. – Только не говори мне, что вы смеялись над этим целых полчаса.
– Нет, – Рей делает вздох, пытаясь успокоиться от смеха. – Она задала мне миллион вопросов…обо всем. Она очень хотела знать все о моей жизни, начиная с…
Рей замерла, опустив плечи, словно из нее выбили дух.
– Что произошло?
Прошла минута прежде, чем Рей что-то сказала.
– Она спрашивала о старших классах. О моем брате. Моей группе. О тебе и мне, – отвечает она спокойно. – В основном она хотела знать все, что произошло со мной с момента….когда мы перестали дружить.
Рей откидывает голову назад, ее желваки задвигались. Я не знаю, что сказать. Я никогда не видел Рей такой расстроенной. Это похоже на то, когда она закрывается от всех в своем гараже.
– Нам нужно выяснить, что с ней произошло, – говорит она спокойно. – Она все еще общается с Ришель? Может ей что-то известно.
– Я не знаю, – отвечаю я. – Они продолжали дружить в старших классах. Но я ничего не слышал от Ришель уже несколько лет.
– Почему она перестала с тобой разговаривать? – внезапно говорит Рей. – Ага, верно. Потому что ты позволил ей.
– Эй! Это не моя вина, – я внезапно начинаю защищаться, и даже не знаю, что сделал не так. Это самый напряженный разговор, который когда-либо был у меня с Рей. Я не знаю, как справиться с этим всплеском эмоций, исходящим от моего лучшего друга, которая чувствовала себя хорошо, никого не подпуская к себе буквально две минуты назад. Ей нужно, чтобы я прямо сейчас побыл ее барабанами, и если ей нужно немного поколотить по мне, я ей это позволю.
Рей прижимает ладони к глазам. – Я знаю. Извини. Я просто … зла. Она была нашей подругой. Они обе были. И теперь … я не знаю. Это отстой. Я ненавижу всё это.
– Почему ты ни разу не поговорила с Ришель с момента ее переезда? – спрашиваю я, пораженный неугасающим чувством вины от того, что мы позволили нашей дружбе испариться.
– Мы с Ришель никогда по-настоящему не разговаривали, – напоминает мне Рей. Мы…тусовались. Ты же знаешь?
– Верно, – киваю я. – Ты все еще…ненавидишь Николь?
– Я никогда не ненавидела ее, – говорит Рей. – Я ненавидела ту, в кого она превратилась. Не думаю, что сейчас она сама знает, кто она на самом деле.
Рей тяжело вздыхает.
– Один месяц, Кэл, – Рей поворачивается ко мне с совершенно серьезным видом. – У тебя только один месяц, чтобы выяснить, что с ней не так, пока я не втянула во все это Мауру.
Я киваю. Не то, чтобы я не доверял своей матери. Она сделает все что угодно, чтобы помочь Найэль. Но это «что угодно» может оказаться совсем не тем, чего мне хочется. Или не тем, что нужно Найэль. Честно, я не знаю, хотел ли я, чтобы она становилась «лучше», если это значит, что она больше не будет Найэль.
* * *
– Кто нас заберет? – интересуется Рей, когда мы идем к залу получения багажа.
– Девин, – отвечаю я. Она простонала.
Я очень близок со своей семьей, несмотря на разницу в возрасте. Шон старше на шесть лет, а Девин на четыре. Они были друг у друга, пока росли. А у меня была Рей. Джулс – самая младшая, родилась через пять лет после меня. Она, вероятно, могла бы дружить с Лиамом, если бы он не переехал в 13 лет. А теперь они слишком разные. Джулс – тихая, артистична натура. А Лиам … сплошная проблема.
Рей и я были объектами мучения для моих братьев каждый раз, когда наши пути пересекались. Они гордились тем, что мучили нас. Только это на самом деле меня вовсе не задевало. В любом случае это помогло мне не обращать внимания всякий раз, когда кто-то пытался оскорбить меня в школе. Не смотря на то, что Рей могла бы дать сдачи при каждом выпавшем ей шансе. Она никогда не побеждала. Все обычно заканчивалось тем, что над ней смеялись. Но это не останавливало ее новых попыток.
– У тебя не могут все еще быть проблемы с Девином, – настаиваю я, лавируя между едва плетущимися путешественниками. – Он не живет дома больше двух лет. У него есть реальная работа, и он вынужден ежедневно носить галстук. Я уверен, что он перерос привычку донимать тебя чем-то.
– Сомневаюсь, – ворчит Рей.
Мы добираемся до зала выдачи багажа и находим Девина, прислонившегося к стойке и увлеченного своим телефоном. Он мельком бросает взгляд, и сначала пробегается взглядом по мне. Через мгновение он снова всматривается. Выражение его лица меняется от замешательства до удивления.
– Какого черта произошло с вами двоими? Я вроде отсутствовал не слишком долго.
– Недостаточно долго, – не растерялась Рей. Он обертывает своей рукой ее шею и настойчиво проводит по макушке ее головы. – А! А ну прекрати! – она кричит.
– О, Рей. Я скучал по твоему острому язычку, – говорит Девин, держа ее в замке, пока она не отталкивает его в сторону. – Тебе нужно начать качаться, если ты собираешься причинить боль.
Он перенаправляет свое внимание на меня. – Блин, дружище, ты стал офигенно выше Шона. И, кажется, твои волосы растут вместе с тобой. Может быть, мы можем заставить Джулс заплести тебя.
– Привет, Девин,– говорю я, протягивая свою руку, и он притягивает меня в объятия одной рукой, с силой хлопнув по моей спине. – Как у тебя дела?
– Живу мечтой, малыш, – ухмыляется он. – Вот только скучаю по маминой стряпне.
– Ага, выглядишь как будто немного похудел, – ворчу я, зная, что так ему намного лучше, чем когда-либо.
– Чувак, а ты оброс мускулами. Наконец-то! – Он бьет меня в живот, пока ведет нас к парковке. – Подтягиваешься?
– Мы с Эриком ходим в тренажерный зал несколько раз в неделю, – отвечаю я, потирая больное место на животе.
Девин и Шон отличались от меня во всем, пока взрослели. Они были популярны в школе, участвуя практически во всем. Они настоящие спортсмены, преуспевающие в любом виде спорте без проблем.
Я же всегда был в тени, терпя неудачи в спорте, как бы сильно не старался. Таким образом, даже притом, что сейчас мы, вероятно, одного размера, я все еще чувствую себя меньше. Черт, я даже выгляжу по-другому, с моими каштановыми волосами и карими глазами, в отличие от их светлых волос и голубых глаз.
– Предупреждаю тебя, дяди прибыли. Они не остаются в доме, к счастью. Но они там находятся все время, так что это какой-то зоопарк.
– Отлично, – отвечает Рей без энтузиазма. – Я ни на шаг не подойду к вашему дому до завтрашнего ужина.
Мы бросаем наши вещи в багажник его «Jetta» и залезаем внутрь.
– Вы двое решили, какой десерт приготовите на завтра? – спрашивает Девин, выезжая с парковочного места.
– Вот дерьмо, – выдыхает Рей. – Так и знала, что что-то забыла.
– Как всегда,– Девин дотягивается до своего пиджака и протягивает мне свернутый листок бумаги.
Наша семья просто огромная – с тетями, дядями и кузенами, приезжающими к нам каждый год. И мы только принимаем часть из них за один раз. Моя мама – одна из семерых. Каждый праздничный сбор – это монументальное событие. Чтобы не превратить кухню в ночной кошмар, мы распределили, кто и что будет готовить на ужин. Рей и я в этом году ответственны за десерт. И к его приготовлению мы совсем не готовы.
Я разворачиваю бумагу, которую мне дал Девин, и обнаруживаю рецепт. К счастью, моя мама немного верит в нас.
– Выглядит довольно-таки просто, – говорю я. – Похоже на простой пирог и пудинг, со взбитыми сливками на верху.
– Спасибо, Маура, – хвалит Рей с заднего сиденья
– Мы заедем в продуктовый магазин по дороге домой. Я с Шоном отвечаем за начинку, и мне необходимо купить несколько продуктов.
– Если ты облажаешься с начинкой, клянусь, что разберусь с тобой, – предупреждает Рей.
– Расслабься, малышка, – смеется Девин. – У нас все под контролем. И мы все равно разобьем вас в пух и прах.
– О, мне не нужна сила, чтобы победить тебя, – угрожает Рей, понизив голос.
Девин сверкнул в мою сторону, тревожно взглянув уголком своего глаза. Я рассмеялся.
* * *
Продуктовый магазин еще хуже, чем аэропорт. Покупатели на последней минуте переполняют проходы.
– Ты, должно быть, издеваешься надо мной, – жалуется Рей, когда мы идем через этот бедлам. – Они только что узнали, что День благодарения наступал с прошлого Дня благодарения.
– Также как и ты, – хихикает Девин.
– Да, но мне двадцать лет. Промедление считается жизненным навыком. Это выращенные люди с семьями и дерьмом. Какого черта?
– Да ладно тебе, Рей. Давай просто возьмем, что нам нужно, пока ты не начала кусать людей, – говорит Девин, ведя нас через массу брошенных магазинных тележек и покупателей, рассеянно выходящих перед нами.
В дальнем конце отдела со специями я замечаю мать Николь с ее гладкими темными волосами, собранными в низкий пучок. Я слегка толкаю локтем Рей и киваю в направлении миссис Бентли.
– Девин, почему бы нам не разделиться и не встретиться потом в машине, – предлагает Рей, сосредоточив свой взгляд на миссис Бентли.
– Да, конечно, – соглашается он. Он склоняется и говорит мне. – Не отпускай ее. – Он ухмыляется Рей. Она скалится в ответ.
– Что нам сказать? – спрашивает Рей, когда мы начинаем двигаться по ряду.
– Понятия не имею, – бормочу я. – Может нам не стоит…
Слишком поздно. Мы стоим напротив нее, и она с любопытство смотрит на нас, словно пытается вычислить. Я хочу отвернуться, и Рей, должно быть, чувствует это, потому что хватает меня за локоть, врезаясь в него своими пальцами.
– Здравствуйте, миссис Бентли, – говорит Рей с очаровательной улыбкой.
Взгляд миссис Бентли забегал, вероятно, в попытке решить, должна ли она убежать или поприветствовать нас.
– Это я, Рейлин Тиммонс. Я живу на вашей улице. Я в детстве дружила с Николь.
Глаза миссис Бентли расширяются от понимания и она мило улыбается:
– Привет, Рейлин. Ну, надо же, ты изменила имидж. Я едва тебя узнала. – Она смеется неловко.
– Да, это – фаза, через которую я прохожу, – отвечает Рей, бормоча и сжимая мою руку немного сильнее. Я изо всех сил стараюсь сдержать улыбку.
– А ты…, – она смотрит на меня, пытаясь вспомнить мое имя.
– Кэл Логан.
– Кэл! – говорит миссис Бентли удивленным тоном. – Вы оба так сильно изменились за эти годы.
– Я не видела Николь уже какое-то время. Она дома на День Благодарения? – спрашивает Рей.
Уголки улыбки миссис Бентли слегка напрягаются.
– Нет. Она остается в Кембридже на каникулы с друзьями. У нее много работы в Гарварде. Но мы надеемся, что на Рождество она будет дома.
– Ей нравится в Гарварде? – продолжает Рей задавать вопросы. Я изучаю лицо миссис Бентли. Она поддерживает пластмассовую улыбку, которую совершенствовала на протяжении многих лет. Теперь я знаю, почему Найэль может ее подделать так хорошо.
– Она очень загружена, и, к сожалению, далеко от дома. Но я знаю, что она делает то, что она должна, чтобы создать саму себя, – отвечает она натянуто.
– Вы виделись с ней? Как бы … лично? – выпаливает Рей, как только она ответила. Я хочу толкнуть ее локтем, чтобы она заткнулась, боясь, что она пересекает черту.
Миссис Бентли следит за нами с любопытством.
– Виделась. Мы с ее отцом навещали ее во время родительского уикенда. Она вполне хорошо устроилась. – Ее замороженное выражение лица даже не вздрогнуло. – Что ж, было приятно повидаться с вами двоими. Я должна торопиться домой, чтобы начать готовиться к завтрашнему дню. В этом году мы принимающая гостей семья, а мой дом еще совсем не готов.
– Когда она…
– Счастливого Дня Благодарения, миссис Бентли, – прерываю я Рей и вежливо улыбаюсь, когда мама Николь толкает свою корзину с покупками мимо нас.
– Что ты делаешь? – требую я, выдергивая свою руку из когтей Рей. – Ты могла бы с таким же успехом назвать ее лгуньей.
– Но она лжет! Она думает, что спрячется за этой кукольной улыбкой, – раздражено ворчит Рей. – Ее дочь в Креншоу. Она должна знать, что ты в Креншоу из разговоров с твоей матерью. Она не попыталась бы нам выдать все это дерьмо про Гарвард, если бы знала, где ее дочь.
– То есть ты думаешь, они скрывают что-то? – спрашиваю я, продолжая идти в отдел хлебобулочных изделий.
Рей останавливается в проходе, заставляя раздраженных покупателей обходить нас вокруг, ее лицо искажается от гнева. – Черт, конечно. Что-то не правильно, Кэл.
Я медленно выдыхаю. Все становится немного сложнее.
* * *
Сидя за праздничным столом длинною в милю, заполненным моей семьей, я оказываюсь в гомоне голосов, смеха и препираний – как и каждый праздник в моем доме.
Через стол мой десятилетний кузен, Томми, призывает нашего восьмилетнего кузена, Генри, есть пюре без рук. И когда Генри наклоняется, чтобы опустить свое лицо в вязкую массу, я слышу «Генри Дэвид, не смей этого делать!» – голос становится громче шума с другого конца стола, прежде чем он успевает сделать что-либо. Я выпускаю короткий смех и откидываюсь назад на свой стул, нежась в хаосе. Это комфорт в его странном виде. Праздники не были бы такими же без всего этого. Интересно, чем в этот момент занимается Найэль.
– О чем думаешь? – спрашивает находящаяся рядом со мной Рей, вытаскивая наушник из своего уха. Она утверждает, что слушание музыки, вместо моих младших кузенов, удерживает ее от рукоприкладства. За эти годы наша семья стала ее. Несмотря на то, что мама обычно должна уезжать рано, предпочитая ускоренный ритм праздничных поездок нашему безумию в День Благодарения.
– Моя семья – это какое-то сумасшествие, – говорю я ей.
– Твоя правда.
– Но не могу себе представить, что у меня этого не будет каждый год, – продолжаю я. – Так…и чем же она занимается прямо сейчас? Мы знаем, что она не с семьей. Так что она вероятно в Креншоу…одна.
– Ага. И я об этом же подумала, – говорит тихо Рей.
Мы ковыряемся в своей еде не говоря больше ни слова, вес той вероятности отнимает всякий аппетит.
Моя мама загружает посудомоечную машину, когда я вхожу со своей тарелкой и с тарелкой Рей.
– Спасибо, Кэл, – говорит она, когда берет их и загружает в открытый отсек. – Можешь помочь закрыть эти миски пищевой пленкой и разместить их в холодильнике?
Я делаю глубокий вдох, чтобы собраться с силами перед тем, как сказать. – Мам, я хочу вернуться в колледж немного пораньше.
– Насколько раньше? Ты же здесь только на выходные.
Я сглатываю. – Завтра.
Моя мама закрывает посудомоечную машину. – Почему тебе нужно вернуться так внезапно?
Я ожидал, что она спросит меня об этом, и это та самая причина, по которой я сомневался, говорить или нет. Но потом я думаю о Найэль и… я не могу остаться здесь.
Я осматриваю пол кухни, не желая обманывать. Ненавижу лгать совей маме, но также не могу пока сказать ей всей правды. – Есть друг, о котором я беспокоюсь.
– Каким образом? – спрашивает она, прислонясь к прилавку со скрещенными руками, сосредоточившись на мне.
– Готовы к десерту? – спрашивает моя тетя, заходя на кухню с оставшимися чашками.
– Не совсем, – отвечает моя мама вежливо. – Я позову тебя, когда мы закончим здесь, и сварим кофе.
Мэри смотрим на нас и кивает, оставляя снова нас наедине.
– Почему ты беспокоишься об этом друге? – продолжает мама.
– Она осталась в кампусе на каникулы, так что она сегодня в одиночестве, и…мне кажется, ей не следует оставаться одной, – отвечаю настолько честно, как только могу.
– О, – моя мама кивает. – Этот друг – девушка! – Я избегал ее изумленного взгляда. – Теперь я понимаю.
После момента размышления, она говорит. – Хорошо. Я думаю, что ты можешь вернуться завтра. Ты же все равно вернешься домой меньше чем через месяц, так что я могу не расстраиваться из-за того, что ты предпочел девушку своей матери. Иди и меняй свой билет, – дразнит она меня.
– Спасибо, мама, – отвечаю я с легкой улыбкой. – Ты же знаешь, что ты единственная важная женщина в моей жизни.
– Да, кончено, – она слегка улыбается, хлопнув меня посудным полотенцем.
* * *
– Я пыталась найти способ высмеять тебя за то, что ты делаешь это, – говорит Рей, когда она останавливается вдоль ограждения в аэропорту. – Но не могу. Мне нравится, что ты возвращаешься, чтобы быть с ней.
– Но я не уверен, где ее искать, когда вернусь.
– Начни с первого места, где увидел ее, – предлагает Рей. Когда она видит мое замешательство, то говорит, – в «Бин Баз». Не на вечеринке.
– Точно, – киваю я.
– Держи, – Рей дотягивается до маленькой сумки из «RadioShack» на заднем сиденье.
Я заглядываю внутрь сумки, не понимая, что там.
– Это старенький телефон…для Найэль, один из тех разовых телефонов, что используются в кино. Нам необходимо как-то связываться с ней.
– Мне кажется, их называют оплаченный телефон, но неважно, – говорю я со смехом. – Как ты его купила? Я имею в виду, у тебя же работы даже нет, кроме как быть надзирающим офицером для своего брата.
– Ну, в общем, я и не платила за него. Ты заплатил, – отвечает она. – Я украла деньги из твоего кошелька, пока мы были у Брэди прошлой ночью, и вышла, чтобы купить его этим утром на гребаном рассвете со всеми сумасшедшими поклонниками Черной пятницы.
Я смеюсь. – Не думал, что в тебе это есть.
– Я тоже, – признает она с ухмылкой. – Я не знаю, какого черта происходит, или что произошло, что заставило ее себя вести так, словно она нас не знает, но ей не следует проходить через все это в одиночестве. О, и я заходила через аккаунт Брэди на «Facebook» вчера вечером. Николь не сделала ни одной записи со времен нашего выпускного.
– В самом деле? – не могу я проигнорировать плохое предчувствие в своих внутренностях. – С выпускного?
РИШЕЛЬ
Апрель – Пятый класс
– Ты должна увидеть это, – говорю я, взволнованная тем, чтобы показать Николь, что мы нашли.
– Мне следует еще остаться ненадолго, чтобы поужинать с отцом, – отвечает она, хмурясь.
– Но это выводок птенцов в гнезде, – отвечаю я безотлагательно. – Мы можем их увидеть из окна дома на девере. Они такие милые. – Я смотрю на желтое платье с оборками и белую обувь, которую она носит, и знаю, что она действительно не может забраться, чтобы увидеть это. – Может быть … завтра.
Николь проводит вниз руками по подолу платья, поправляя его, как она делает все время.
– Хорошо … возможно, если я буду осторожна. – Она открывает свою парадную дверь и кричит своей маме, – Мама, я могу пойти с Ришель? Она хочет показать мне что-то, и затем я сразу же вернусь.
Мисси Бентли подходит к двери. – Я не знаю, Николь. Нам нужно уезжать через двадцать минут. Мы не может опоздать на ужин с твоим отцом.
– Я знаю. Я обещаю, что быстро вернусь.
Миссис Бентли сжимает свои губы и наконец-то говорит. – Ладно. Десять минут и затем я жду, что ты уже будешь здесь, иди.
Николь ярко улыбается. Я протягиваю ей руку, чтобы она взяла, и мы бежим вприпрыжку к дому Кэла.
– Это не займет много времени, – заверяю я ее, когда мы идем через высокую траву. Она разделяет травинки и шагает так, словно она балансирует на натянутом канате. – Трава тебя не испачкает, Николь.
– Но мои туфли, – объясняет она, продолжая идти на цыпочках. Если она продолжит в том же духе, у нас уйдет только десять минут на то, чтобы дойти туда. Я ожидаю ее у деревьев, стараясь изо всех сил быть терпеливой.
Когда мы наконец-то добираемся до дерева, я уверена, что время вышло. Но Николь, кажется, ни о чем не беспокоится, кроме как о грязи, которая может коснуться ее туфель. Николь идет так, словно пытается не касаться земли.
Рей и Кэл высовывают свои головы из двери и бокового окна. – Мы только что видели, как мама кормила их. Они поели из ее рта. Это было так странно и удивительно!– вопит Рей вниз.
Николь ждет, что я пойду первая, возможно, потому что на ней надето платье. Когда я добираюсь до верха, она едва достигла середины лестницы. Я качаю головой, наблюдая, что она делает осторожные шаги по ступенькам. Она сегодня чересчур, чересчур медленная. Я поднимаюсь в дом на дереве, и Кэл освобождает место для меня, чтобы посмотреть из окна, где мы видим птиц через несколько ветвей вниз.
Затем я слышу крик и большой глухой стук. – Николь! – кричу я, мчась к двери. Я смотрю вниз, и она лежит на земле. Я бегу стремглав и спускаюсь вниз с такой скоростью, как только могу. Кэл и Рей прямо за мной. Я слышу ее хныканье, прежде чем добираюсь до нее.
– О нет. Нет. Нет, – рыдает она.
Я становлюсь на колени рядом с нею. – Ты в порядке?
Тогда я слышу резкий вдох и поднимаю глаза. Рей уставилась на ее ногу. Я закрываю рот, чтобы удержаться от крика, когда я вижу, что палка врезалась через ее кожу, прямо в ее бедро.
– Рей, беги за помощью, – командует Кэл. Она не двигается. – Рей! Беги! Сейчас!
Рей бросилась бежать.
Я беру Николь за руку, отчаянно пытаясь не разрыдаться.
– Смотри на Ришель. Ладно, Николь? – говорит Кэл, полный спокойствия. – Не двигайся.
Ее голубые глаза на мокром месте, но ни одна слезинка из них не выходит, когда она пристально смотрит на меня. Это похоже на то, словно она ожидает от меня дальнейших указаний, что делать.
– Все будет в порядке, – говорю я ней, но такое чувство, что что-то застряло в моем горле. – Не думай об этом. Просто продолжай смотреть на меня.
Кэл приседает рядом с ней и расстилает свою толстовку на ее ноге, таким образом, она не видит палку в ней. Она не сильно кровоточит, насколько я могу быть уверена.
Неожиданно мы слышим тяжелые шаги, и потом я вижу старшего брата Кэла – Шона.
– Что случилось? – спрашивает он, тяжело дыша.
– Закрой глаза, Николь, – говорит Кэл. Она сжимает мою руку и закрывает одновременно с этим свои глаза. Кэл снимает жакет, и Шон выпускает звук сквозь зубы.
– Итак, я собираюсь тебя поднять, чтобы отвезти к врачу, – говорит Шон.
– О нет! Это значит, что мы опоздаем, – плачет она.
– Не переживай, – говорю я. – Сперва нужно разобраться с твоей ногой.
Шон сгребает ее, и Николь кричит от боли.
– Шон! Ты делаешь ей больно, – кричу я. – Не делай ей больно!
– Ришель, ему нужно отнести ее к матери, – объясняет Кэл, удерживая меня о того, чтобы не вцепиться Шону в футболку.
Шон срывается с места и идет очень быстро. Я и Кэл пытаемся бежать, чтобы нагнать. Миссис Логан ожидает нас около деревьев.
– Что случилось? – спрашивает она. Затем она видит ногу Николь. – Ох, милая. Все в порядке. Мы позаботимся о тебе.
– Она упала с лестницы, – говорит Кэл.
– Рей, иди и позови ее маму, – объясняет мисси Логан. – Шон, ты можете сесть на заднее сиденье автомобиля с Николь, не потревожив ее слишком сильно?
– Думаю, да, – отвечает он. Я оббегаю автомобиль с другой стороны и наблюдаю, как он быстро наклоняется. Николь снова кричит, и я сжимаю кулаки, поскольку слезы текут вниз по моему лицу.
– Перестань причинять ей боль! – требую я.
Кэл стоит рядом со мной. – Он же не специально.
– Николь? О! Что случилось? – миссис Бентли быстро идет по подъездной дорожке вместе с Рей.
– Нам нужно отвезти ее в больницу, – говорит миссис Логан. – Она упала на палку, и та проткнула ее ногу.
– Что? – спрашивает миссис Бентли. Она наклоняется и смотрит на Николь, прикрывая рукой рот. – О нет. Что ты наделала, Николь? Твой отец очень расстроится. Зачем ты пошла к деревьям?
Она это сказала так, словно Николь натворила что-то плохое.
– Она просто хотела посмотреть птенцов, – говорю я, пытаясь поддержать ее.
– Нам нужно ехать, – говорит мисси Логан. Она поворачивается к Девину, стоящему на ступеньках. Я не знала, что он был там. – Отведи детей к Нельсонам, хорошо? – он кивает в знак согласия.
