355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ранульф Файнс » Профессионал » Текст книги (страница 10)
Профессионал
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 21:12

Текст книги "Профессионал"


Автор книги: Ранульф Файнс


Жанр:

   

Триллеры


сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 15

Мейсон расплатился с таксистом у проделанной в городской стене бреши, через которую беспорядочно и шумно протекал утренний поток верблюдов и машин. Маскат, оживленный торговый муравейник, сильно изменился за год, прошедший с тех пор, как Мейсон в последний раз побывал в Омане. Полным ходом шло строительство нового порта, бульдозеры сровняли с землей значительную часть старого города, освобождая место под возведение современных административных зданий.

Дэвис никуда не торопился. Он вел себя, как и полагается иностранному рабочему, впервые попавшему в такой очаровательный город. Послонялся рядом со стройками, где работали преимущественно уроженцы Южной Азии, затем какое-то время разглядывал новое и старое в районе порта, после чего направился в обнесенный стеной базар Сур эль-Лаватийя, где торговали в основном выходцы из Синда, которые, сохранив язык и обычаи, заправляли миром коммерции из запутанного лабиринта Лаватийи.

Чтобы не потерять валлийца из виду, Мейсон был вынужден сблизиться с ним. Узкие проходы, пропитанные резкими ароматами, кишели людьми. Мейсон почувствовал целеустремленность в движениях своего «подопечного», до сих пор бродившего наугад. На голову выше большинства окружающих, он ухитрялся следить за перемещениями Дэвиса, но с огромным трудом, то и дело вызывая враждебные взгляды облаченных в белые халаты торговцев.

В одном месте, где проход разделился на три ответвления, дорогу Мейсону преградили две женщины, укутанные в черные платки.

– Мин фадлак! Инди мушкиля! [18]18
  Пожалуйста! У меня срочное дело! (арабск.)


[Закрыть]
– закричал он, пытаясь протиснуться между ними.

Но женщины, массивные и круглые, словно советские толкательницы ядра, не обращали на него внимания. Их болтовня ни о чем лишь набирала силу: обе говорили разом, обе не слушали друг друга. Дэвис исчез.

Получасовые поиски среди прилавков Лаватийи и на прилегающих улицах оказались бесплодными, поэтому Мейсон поймал такси и поспешил вернуться в гостиницу. Рано или поздно Дэвис появится здесь, а Мейсону нужно было срочно кое-что подготовить. Теперь, когда валлиец проявил признаки активности, медлить нельзя.

Закрывшись у себя в номере, Мейсон собрал десять патронов «хорнет», затем нагрел ствол винтовки на утюге, который взял у горничной. Черный парафин расплавился, и он вытащил освободившийся стальной стержень. Затем нужно будет протереть ствол изнутри ветошью, смоченной в бензине. Положив в сумку ствол и приклад, Мейсон побросал туда же кое-какую одежду и снаряжение и заказал такси.

– Муаскар эль-Муртафа, – дал он указание водителю, имея в виду северный штабной комплекс Вооруженных сил султаната.

В воротах такси пропустили без вопросов; Мейсон внешне походил на офицера, каковым когда-то и был. В оманской армии служило больше четырехсот английских офицеров и сержантов, текучка была большая, и никто никого не знал в лицо.

В туалете при офицерской столовой Мейсон переоделся в форму Пустынного полка, которая отличалась от формы других частей султанских войск только цветом берета и ремня. Он с удовлетворением отметил, что за время, проведенное в Европе, не прибавил ни грамма. Отвечая на приветствия военнослужащих, Мейсон прошел к стоянке машин. Ровными рядами выстроились сотни армейских «бедфордов» и «лендроверов», а рядом с ними стояло такое же количество гражданских «датсунов» с небольшим вкраплением «мерседесов» старших офицеров.

Четко прописанная процедура личного пользования автомобилем была достаточно строгой, однако Мейсон плевал на все бюрократические требования еще тогда, когда из-за ограниченности людских ресурсов контроль был гораздо более жестким. Обнаружив «датсун» с торчащим в замке зажигания ключом, он выехал с территории комплекса, даже не вспомнив ни о каких «официальных каналах», и вернулся в «Маскатский залив». Машину он оставил на стоянке перед гостиницей, подальше от входа, чтобы армейские номера не привлекали внимание. Впрочем, это был лишь один белый «датсун» из многих. Мейсон вошел в фойе. Ключ от номера Дэвиса по-прежнему висел на доске, поэтому Мейсон устроился в дальнем углу со стаканом виски и довольно старым номером «Ньюсуик». Без коричневого берета Пустынного полка он был лишь обыкновенным офицером, отдыхающим после службы.

Купец был жирный, словно борец сумо, и, как свидетельство ежедневного втирания ароматных мазей, его череп сверкал в свете люминесцентных ламп. Бесконечно радушный, он дважды прерывал встречу предложением принести еще кофе, так что де Вилльерсу в конце концов пришлось попросить его угомониться.

Торговец вышел из «маджлиса», комнаты для отдыха и деловых переговоров, радуясь тому, что содрал втридорога с этих высокомерных иноземцев. С их «представителем на месте» Каримом Буксом он встретился в маленьком помещении сразу за прилавком.

– Этот высокий тип англичанин? – спросил Карим Букс. – Ты уверен?

Торговец пожал плечами.

– Все было так, как я тебе сказал. Мои сестры заметили позади твоего друга только этого высокого иностранца, поэтому, как и было приказано, перегородили ему дорогу. Он обратился к ним на приличном арабском, но с английским акцентом.

Карим Букс неспешно отпил кофе. Несмотря на вентиляторы, завешанная коврами комната пропахла насквозь потом и спермой, и он мысленно взмолился к Аллаху о том, чтобы де Вилльерс пришел как можно скорее. Карим Букс решил не упоминать о человеке, который якобы следил за Дэвисом. В Лаватийи всегда достаточно европейцев. Скорее всего, торговец и его сестры хотят получить дополнительный бакшиш.

Букс был единственным агентом «Таднамса» в регионе, и у него скопилось много срочной работы в Дели. Карима нисколько не устраивало его нынешнее положение в Омане – он не привык прислуживать европейцам. Однако свои чувства держал при себе, поскольку «Таднамс» платило ему хорошо, а эти трое ветеранов, порученных его заботам, вероятно, были особыми клиентами агентства.

Дэвис посмотрел на фотографии Джона Миллинга и его жены: он был снят в форме или просто отдыхающим на берегу моря.

– Этот Миллинг – здоровенный тип, – заметил Дэвис. – В нем есть что-то от древнегреческого бога.

Де Вилльерс пожал плечами.

– Завтра проверим его на бессмертие.

Дэвис остался доволен планом. Он предпочитал методы, которыми «Клиника» уже пользовалась в прошлом, и в случае с Миллингом де Вилльерс остановился на простом несчастном случае по месту жительства.

На протяжении двух недель семейство Миллингов подвергалось тщательному изучению. В обычаях «Клиники» было определять в действиях намеченной цели повторяющийся рисунок, а если таковой не прослеживался, получать доступ к планам на будущее, – для этого годились деловое расписание, дневник или разговорчивая секретарша.

Выявив шаблон или узнав о каком-нибудь запланированном действии, «Клиника» выбирала место и время, где цель будет находиться одна и где легко можно будет подстроить ей «несчастный случай».

Прибыв в Оман, де Вилльерс поселился в гостинице «Интерконтинентал», отправив Майера в «Фаладж». Сам он сосредоточился на домашней жизни Миллинга, предоставив его службу в полицейской авиации Майеру.

На воротах управления авиации висел плакат, извещавший о том, что всеми видами обслуживания занимается фирма «J. & P.», поэтому Майер направился в Азайбе, в отдел кадров. Наверное, сыграли свою роль и его великолепные рекомендации, в том числе семь лет работы в «Мерседесе», но электрики и механики всяко были нужны позарез. По воле случая как раз в то утро инженер-европеец, работавший в «J. & P.», отбыл в отпуск. Влиятельные связи позволяли фирме обходить обычные требования иммиграционной службы, согласно которым Майер должен был покинуть страну и не возвращаться до тех пор, пока для него не придет разрешение на работу. Поэтому он смог приступить к своим обязанностям через считаные часы после первого звонка в офис «J. & P.». Его включили в состав бригады, выполнявшей контракт в комплексе королевской полиции; в частности, предстояли работы в мастерских авиационного центра.

Хотя сам Майер был решительно настроен «поработать» с вертолетом Миллинга так, чтобы обеспечить катастрофу, последующий сравнительный анализ показал: гораздо надежнее прийти к объекту домой, когда он обычно бывает один.

Дэвису предстояло обеспечить прикрытие, в то время как остальные двое совершат тщательно продуманное и отрепетированное убийство.

Члены «Клиники» обсудили все детали, и Карим Букс развез их по гостиницам, высадив каждого за квартал, чтобы оставшаяся часть пути была проделана пешком.

В 15.45 Джон Миллинг, перепоясавшись бело-зеленым шарфом, проводил свою жену, которая по четвергам обычно отправлялась за покупками в супермаркет «Маррах».

Он ощутил укол совершенно ненужной ревности, увидев, как его друг Джефф Леггат, великан ростом шесть футов четыре дюйма, помогает Бриджи сесть в машину. Несмотря на семимесячную беременность, она оставалась поразительно привлекательной. Длинные стройные ноги, золотистые волосы, большие зеленые глаза и искрящийся ирландский характер снискали ей славу самой очаровательной и сексуальной женщины в Омане.

Ча-Ча, слуга-кашмирец, устроился сзади вместе с трехлетним Оливером, в чьем облике уже проявлялись фамильные черты Миллингов. Захлопнув дверь, Джефф помахал Джону. Они дружили еще со школы в Эннинскиллене. Четыре года назад Джон влюбился с первого взгляда в Бриджи, которая тогда была возлюбленной Джеффа. Последовал бурный роман, которому добавляли особую прелесть путешествия Бриджи по всему земному шару, – она работала стюардессой в компании BOAC. Джефф смирился с ситуацией, и они с Джоном остались лучшими друзьями. Неделю назад Джефф заехал в гости к Миллингам по пути в Японию, где ему предстояло преподавать английский язык.

Закрыв входную дверь в бунгало, Джон устроился в кресле, закинув ноги на столик. Он собирался совершить через час пробежку по дороге вдоль моря. Как правило, по четвергам Джон не бегал, однако Джеймс А. Симс-младший, с которым он обычно занимался дайвингом и другими видами спорта, уехал в отпуск. Джим, высокий чернокожий уроженец Теннесси, был холостяком. Джон полюбил совместные пробежки с ним, поскольку надо было здорово выкладываться, чтобы не отставать от атлетически сложенного американца. Сегодня же сопровождать его должен был сорокапятилетний Джордж Холберт, бывший штурман Королевских ВВС в отставке, в настоящее время летающий на самолетах полицейской авиации. Джордж любил выпить и в то же время хотел сохранить форму, поэтому каждому увлечению предавался поочередно по месяцу. Жил он по соседству с Миллингами.

Уронив журнал на пол, Джон заклевал носом под мягкий шум кондиционера, но через несколько минут вздрогнул, разбуженный звонком в дверь. Наверное, это Джордж, пришел слишком рано, глупец, в самый послеобеденный зной.

За дверью стояли двое незнакомых мужчин. Оба были в парусиновых брюках и рубашках, и тот, что пониже, лысоватый и в очках, держал чемоданчик. Гости рассыпались в извинениях. Они никак не могли предположить, что суперинтендант Миллинг отдыхает. Они вернутся как-нибудь в другой раз. Они представились американскими военными историками, занятыми подробным описанием всех повстанческих войн второй половины двадцатого века. Колин Максвелл и Тед Эшли порекомендовали обратиться к суперинтенданту Миллингу. Любопытство Джона было задето.

– Проходите, – пригласил он американцев в прохладный полумрак гостиной. – Могу предложить пиво, кофе или чай со льдом.

Указав на кресла, Джон зашлепал босиком на кухню. Внутренние двери в бунгало отсутствовали, но холодильник стоял в дальнем углу, и из гостиной его не было видно. Вернувшись с двумя банками пива и кружками, Миллинг увидел в руке высокого мужчины короткоствольный револьвер.

– Поставьте пиво, суперинтендант, и лягте на пол лицом вниз.

Миллинг подчинился.

– А теперь руки за спину и сплетите пальцы.

Один из «гостей» стянул ему кисти рук, а затем запястья каким-то эластичным материалом, похожим на скотч. Хотя путы не причинили Джону особых неудобств, они были прочными как камень, и все его попытки избавиться от них оказались тщетны.

Ему помогли сесть в кресло, и мужчина с револьвером встал у него за спиной. Второй установил на штатив восьмимиллиметровую кинокамеру, после чего обошел бунгало, запирая все окна и двери. Затем он расшторил одно окно, чтобы Миллингу на лицо упало больше света.

Майер отнес чемоданчик в ванную и быстро приготовил все необходимое. Два дня назад, пока семейство Миллингов было на пляже, а Ча-Ча готовил барбекю, де Вилльерс снял гипсовый слепок с угла ванны, расположенного в шести дюймах над полом. Затем Карим Букс отлил по этому слепку свинцовый кастет.

Сценарий убийства был предельно прост. Миллинг решил перед пробежкой принять душ, поскользнулся на пролитом шампуне, упал, разорвав занавеску душа, и ударился об угол ванной затылком, как раз тем местом, где череп соединяется с шеей. Проломленная кость черепа вызвала кровоизлияние в мозг и мгновенную смерть. Поскольку можно было нанести всего один удар, Майер приготовил большой кусок полиэтилена, чтобы в случае необходимости обеспечить удушье.

Убедившись, что в ванной все готово, Майер вернулся к кинокамере и подал де Вилльерсу знак начинать. Де Вилльерс шагнул вплотную к Миллингу, так, чтобы в кадр попали его голова и револьвер. Он заговорил медленно и отчетливо:

– Восемнадцатого октября тысяча девятьсот шестьдесят девятого года ты убил Салима бин Амра Бейт-Наата, подкараулив его в деревне Кум в провинции Дхофар. Ты признаёшь это?

Какое-то мгновение Миллинг молчал, переваривая это неожиданное и совершенно нелепое обвинение. Когда он наконец ответил, его голос прозвучал спокойно.

– В шестьдесят девятом году я служил в армии и сражался с террористами коммунистического толка. Я помню, что командовал своей ротой в Куме, и помню, что в ходе операции были убиты двое повстанцев, но не лично мной.

Тишину нарушали лишь жужжание камеры и гул кондиционера. Де Вилльерс решил испробовать другой подход.

– Как офицер, командовавший засадой в Куме, ты полностью отвечал за всех своих подчиненных. Если кто-то из них по твоему приказу выпустил пули, убившие Салима бин Амра, ты повинен в его смерти так же, как если бы сам убил его.

Джона Миллинга стремительно захлестнули события почти восьмилетней давности. Он прекрасно помнил, как именно все произошло, но если сейчас назвать фамилию, это поставит под угрозу жизнь другого человека. Джон решил избрать средний путь.

– Кто бы вы ни были, вы явно сошли с ума. На войне не бывает убийств. Солдаты уничтожают врага в особой обстановке, к которой не применима обычная мораль.

У Миллинга теплилась надежда, что эти люди спятили на почве кровной мести или даже что они участвуют в бредовом розыгрыше под впечатлением от Эстер Рэнтзен [19]19
  Рэнтзен Эстер – популярная английская телеведущая.


[Закрыть]
. Однако взгляд Майера, жесткие, равнодушные нотки в голосе де Вилльерса и бесшумные, экономные движения обоих разбивали вдребезги подобные предположения.

– Действительно, был один офицер, заманивший в Куме в засаду марксистского комиссара. Сам этот факт я помню, но фамилия офицера стерлась в памяти. – Джон прекрасно ее помнил, но, конечно же, не собирался называть. – Если не верите, уточните сами. Этот офицер написал книгу о той засаде и событиях, предшествующих ей. Несомненно, он изложил, как все было.

– У тебя есть эта книга?

И снова Джон обнаружил, что не может спасти свою шкуру за счет кого-то другого. До книги от кресла, в котором он сидел, было меньше двух шагов, она стояла в шкафу среди многих других трудов, посвященных Аравийскому полуострову.

– Нет, – ответил он, – но ее легко заказать через книжный магазин в Маскате.

Де Вилльерсу уже приходилось видеть все это раньше. Перед лицом смерти большинство людей теряет способность мыслить рационально, но есть и те, кто сохраняет хладнокровие, стараясь сплести паутину обмана в надежде сохранить жизнь. Зная, что Миллинг бесспорно был единственным английским офицером в том регионе и что Салим бин Амр пал от руки европейца, де Вилльерс не купился на ухищрения своей жертвы. Он посмотрел на Майера, и тот кивнул. Отснятая кинопленка уже была убрана в коробку.

Де Вилльерс не собирался рисковать, поскольку Миллинг явно обладал большой физической силой. Револьвер оставался там, где Джон его не видел и не мог достать.

– Встань на колени и иди так в ванную.

Миллинг неуклюже переполз на коленях в ванную, где его привязали лицом вниз к сиденью унитаза. Дуло револьвера, скользнув по губам, уткнулось в зубы. Затем в рот запихнули скомканную туалетную бумагу. Он услышал, как один из убийц раскрыл чемоданчик, и тут раздался самый прекрасный в мире звук – громкая трель звонка входной двери.

Майер и де Вилльерс действовали без промедления. Захлопнув чемоданчик, они заперли Миллинга в ванной и бесшумно покинули бунгало через дверь кухни, пересекли дворик позади дома, исчезли за воротами в стене и направились по пустырю к расположенной неподалеку развилке у въезда в Сееб, где их ждали Карим Букс и Дэвис.

Джордж Холберт, не получив ответа на звонки в дверь и громкие крики, обошел дом сзади, проник на кухню и обнаружил своего друга в ванной. Кухонным ножом он быстро перерезал скотч.

– Черт побери, что ты здесь делал? – изумленно спросил Холберт.

– Хороший вопрос, – ответил Джон. – Очень хороший вопрос.

Наполнив раковину, он погрузил лицо в холодную воду. Требовалось время на размышления. Если рассказать Джорджу правду, со временем она станет известна всем, в том числе и Бриджи, а этого нужно избежать любой ценой. Врач предупредил, что необходимо беречь ее от любых потрясений, иначе она может потерять ребенка. Джон прекрасно понимал, как она отнесется к известию о покушении на его жизнь. Вытерев лицо, он переоделся в спортивный костюм.

– Подозреваю, это дело рук ребят из главного штаба, – наконец сказал Джон. – На прошлой неделе мы задали им жару на вечеринке на берегу, и кто-то из них, похоже, додумался в отместку привязать меня к собственному сортиру.

– Удивлен, что ты им это позволил, – заметил Холберт.

Было видно, что слова Джона его нисколько не убедили.

– Должно быть, они проникли через черный ход и застали меня задремавшим. Их было пятеро.

Джон старался показать Холберту, что все в порядке, шутил по поводу его брюшка, однако у него из головы не выходил кошмарный визит «историков». Он попробовал связаться по телефону с бригадиром Максвеллом и Тедом Эшли, однако обоих не оказалось на месте. Джон решил сразу по возвращении в Великобританию предупредить офицера, который на самом деле убил предводителя повстанцев.

В тот вечер Джон был особенно заботлив с Бриджи. Они отправились отмечать День святого Патрика к друзьям-ирландцам. Там пелось много мятежных песен, и Джон помаленьку расслабился. Хотя формально он был протестантом, политика его не интересовала, и он с радостью присоединился к пению.

Бриджи отправилась на улицу подышать свежим воздухом. Она происходила из рода О’Нил-Уоллис и верила во все традиционные кельтские предрассудки. Выйдя в коридор, молодая женщина застыла на месте и ахнула в ужасе. В небольшой нише в стене пятном ярких красок бросалась в глаза ваза с цветами. Но что это были за краски, да еще дома у ирландца! Неужели никто ничего не видит?

Почувствовав, как по затылку пробежала дрожь, Бриджи схватилась за живот. День святого Патрика, а цветы красные и белые. Неумолимый знак надвигающейся смерти.

Глава 16

В пятницу 18 марта Мейсон пребывал далеко не в лучшем настроении. Вот уже двенадцать дней валлиец безмятежно прохлаждался в гостинице, словно находился в отпуске да к тому же ему оплачивали все расходы. Он заводил разговоры со стюардессами компании «Галф эйр», которые неизменно останавливались на ночь именно в «Маскатском заливе», и по крайней мере дважды добивался успеха. Мейсон сфотографировал его у бассейна из окна шестого этажа, воспользовавшись своим «Олимпусом» с трехсотмиллиметровым телеобъективом. Поскольку в ванной номера создать полную темноту было невозможно, пленку он проявил в ближайшей кладовке со швабрами, добившись удовлетворительных результатов. Во всех остальных отношениях командировка в Оман была провалом, пустой тратой времени, так как докладывать Спайку было нечего.

В тот единственный день, когда валлиец покинул пределы гостиницы, Мейсон быстро потерял его в Лаватийи. Вернулся он в свой номер только к шести часам вечера, но к тому моменту Мейсон, не будучи слесарем, уже успел позаимствовать во время полуденной молитвы ключи и возвратить их назад до того, как портье вернулся на свое место. За полторы минуты, проведенные в номере валлийца, Мейсон изолентой закрепил под крышкой прикроватного столика передатчик, реагирующий на голос, размером меньше спичечного коробка. Девятивольтовая батарейка обеспечивала непрерывную передачу в течение двадцати четырех часов и триста часов работы в режиме ожидания. Более чем достаточно, поскольку Мейсону предстояло вернуться в Берлин в свой полк самое позднее в следующий четверг.

Настроение Мейсона нисколько не улучшилось оттого, что в эту ночь Дэвис поймал в свои сети третью стюардессу и до самого утра в наушниках звучали доказательства сексуальной неутомимости и изобретательности валлийца.

В семь утра у Дэвиса зазвонил телефон, и оба мужчины выругались. Это был вызов на встречу с де Вилльерсом. Мейсон услышал достаточно, чтобы понять: в самое ближайшее время кто-то подъедет к гостинице за объектом наблюдения.

Облачившись в военную форму, он захватил две заранее собранные сумки и, спустившись вниз, прошел в дальний конец стоянки. Надев традиционный оманский головной убор и темные очки, Мейсон сел в «датсун» и стал ждать.

Дэвис вышел на улицу в восемь утра и двигался пешком, пока гостиница не скрылась из виду. Через несколько минут Мейсон увидел, как валлиец сел в светло-коричневый пикап «ниссан». Он последовал на почтительном расстоянии, радуясь тому, что давешние ухабистые грунтовые дороги уступили место асфальту, благодаря чему исчезли тучи пыли, обозначавшие любую движущуюся машину не хуже дымовых столбов.

В нескольких милях к югу от Сееба «ниссан» свернул на дорогу, ведущую в Низву, и проехал до моста через вади Сумайл. Здесь водитель попетлял по проселкам вдоль плотной стены финиковых пальм почтенного возраста и выбрался на задворки деревушки Фанджа.

Мейсону требовалась полная сосредоточенность, чтобы следить за «ниссаном», оставаясь незамеченным. Наконец пикап замер среди каменистой пустыни, покрытой чахлым кустарником, рядом с сухим руслом, окруженным зарослями акации и терновника. Мейсон тотчас же свернул с дороги, пряча «датсун» за невысоким холмом, и заглушил двигатель.

Большую сумку можно было использовать в качестве рюкзака, поскольку ее ручки легко надевались на плечи. Ремня у Мейсона не было, но руки оставались свободны и он мог нести винтовку 22-го калибра и легкую цейссовскую подзорную трубу. Он снял очки. В свое время, когда Мейсон служил в части, расквартированной в лежащем неподалеку Бидхиде, он частенько бродил в этих местах с фотоаппаратом и знал их не хуже местных жителей, большинство из которых редко покидали прохладу и зелень долины Сумайла.

Поскольку в этой каменистой пустыне никто не жил и не было ничего такого, что могло бы привлечь внимание валлийца, Мейсон предположил, что Дэвис и его спутник должны здесь с кем-то встретиться. Увидев трех человек, выбравшихся из «ниссана», он не заметил Карима Букса, который сидел на корточках в тени акаций, жуя табак. Мейсон был обут в старые замшевые сапоги, «шлепанцы для борделя», как называли их с любовью, поскольку это была самая удобная обувь для длительного хождения по пескам и камням, в которой к тому же ноги почти не потели. Бесшумно приблизившись к «ниссану», он обнаружил, что кабина заперта на ключ. На переднем сиденье лежала видавшая виды винтовка калибра 0,303, такие носят многие оманские мужчины, как символ независимости, а также для охоты в горах.

Мейсон проследил за валлийцем и его спутниками до плато, где они опустились на корточки перед похожей на огромный муравейник грудой земли, в вершине которой был вырыт кратер. Такими же кучами извлеченной породы было покрыто все плато, и Мейсон понял, что это входы в короткие вертикальные шахты, ведущие к фаладжу, или подземному каналу.

Он сделал с десяток фотографий валлийца и его спутников. Один из них был в очках и белой мягкой шляпе; другой, высокий и атлетически сложенный, вытянул из шахты веревку, к ее концу был привязан маленький чемодан.

Захватив чемоданчик, троица направилась обратно и, пройдя мимо камней, за которыми укрылся Мейсон, остановилась в тени зарослей верблюжьей колючки.

Увидев, что они расселись на земле, Мейсон, пригибаясь, описал полукруг, заходя к ним с противоположной стороны, так, чтобы солнце светило ему в спину. Опустившись на четвереньки, он прополз по каменистой земле и остановился шагах в двадцати от кустарника.

Верблюжья колючка острее и тверже шипов розы, и Мейсону пришлось остановиться. Сняв с плеч сумку, он положил ее на землю, расстегнул молнию и достал устройство для дистанционного подслушивания. До него доносились голоса, но слова разобрать не удавалось, поэтому он вставил стрелу с передатчиком в арбалет и взвел мощный механизм. Мейсону были видны лишь ноги троих неизвестных, и он прицелился в корни куста, ближайшего к шляпе, лежавшей на земле рядом со своим обливающимся потом владельцем. Стрела вонзилась в землю достаточно близко к шляпе, и Мейсон, присоединив к приемнику наушники, настроился на разговор.

Положение передатчика никак нельзя было назвать идеальным – Мейсон мог разобрать слова только одного человека. Вроде тот говорил с немецким акцентом, но полной уверенности быть не могло. Встреча продолжалась около сорока пяти минут. Мейсону мало что удалось узнать, хотя некоторые крупицы информации представляли несомненный интерес. Говоривший работал в ангаре, где обслуживались полицейские вертолеты, под началом у старшего суперинтенданта Бейли, и он собирался устроить так, чтобы машина разбилась во время утреннего полета.

Мейсон испытал настоящий азарт. Надо будет разыскать этого суперинтенданта Бейли и предупредить об опасности. А если оставить валлийца и проследить за Мягкой Шляпой, возможно, получится установить личность предводителя и выяснить причины готовящегося покушения.

Мейсон продолжал прятаться в кустах, пока не послышался шум отъезжающего «ниссана». Только тогда он вскочил и побежал к своему «датсуну» так быстро, как только позволяли винтовка и сумка. Положив винтовку рядом с собой, Мейсон наклонился вбок, чтобы бросить сумку на заднее сиденье. Вполне возможно, это спасло ему жизнь, – в то же мгновение пуля разбила вдребезги лобовое стекло. Мейсон отреагировал моментально. Схватив винтовку и сумку, он вывалился из машины на землю и скользнул в заросли.

Тотчас вторая пуля ударила в кузов «датсуна». Мейсон определил единственное возможное укрытие, откуда была видна машина, – россыпь камней не более чем в ста пятидесяти ярдах прямо впереди, на противоположном берегу вади. Солнце не благоволило ни одному из противников, но Мейсон мастерски владел искусством стрельбы, а «стивен-грант» 22-го калибра был его любимым оружием.

Имея дело с пулей такого маленького калибра, нужно было поразить цель в голову. Мейсон тщательно навел винтовку на наиболее подходящий камень. Через несколько секунд чуть левее точки прицеливания показалось смуглое лицо и плечо в белой рубашке. Мейсон мгновенно сместил мушку и нажал на спусковой крючок.

Прицел был установлен на сто метров; для того чтобы пуля весом 45 гран, вылетающая с начальной скоростью 2400 футов в секунду, попала точно в цель, пришлось взять на два с половиной дюйма выше. Как только затихли отголоски выстрела, Мейсон перезарядил винтовку, оставил сумку в кустах и направился на противоположный берег вади.

Убитым оказался индус. Судя по всему, он приехал в «ниссане» вместе с остальными. Мейсон пожал плечами. Он отметил, что пуля попала на дюйм выше точки прицеливания. Она должна была войти в самое тонкое место черепа, в левую глазницу, а пробила толстую надбровную кость и вонзилась в головной мозг.

Пульс на сонной артерии под подбородком не прощупывался. Из раны и уха вытекли капельки крови, но выходного отверстия не было: пуля с полым кончиком, скорее всего, разорвалась на куски и осталась внутри черепа. Быстро обыскав труп, Мейсон не нашел ничего, кроме авторучки и жестянки с жевательным табаком. Он уже начал размышлять, что делать: избавиться от мертвеца или попытаться догнать «ниссан», – но тут пикап на полной скорости выскочил из-за ближайшей излучины пересохшего русла.

Не зная, вооружены ли остальные, Мейсон решил не рисковать. Забросив за камень винтовку, из которой стрелял индус, он побежал на запад, подальше от дна вади, где могла проехать машина. Мейсон направлялся кружным путем на плато с отвалами земли из фаладжа, единственным укрытием в радиусе нескольких миль.

Вдогонку ему не прозвучали выстрелы, но он не оглядывался до тех пор, пока не достиг входа в шахту, откуда был вытащен чемодан. Там он обнаружил альпинистскую веревку, привязанную к вбитому в землю стальному колышку и уходящую вниз. Перед тем как нырнуть под землю, Мейсон обернулся и увидел далеко позади троих преследователей.

Система фаладжей, созданная в Персии в четвертом веке до нашей эры, две тысячи лет назад была принесена в Оман. Тех, кто копал подземные тоннели, называли искателями смерти, ибо многие из них погибали под завалами или от ядовитых газов. В основном это были молодые мужчины, ослепленные еще в детстве, благодаря чему у них развивалась поразительная способность высекать примитивными орудиями в сплошном камне прямые проходы, практически без уклона. Некоторые фаладжи уходили в глубину на сто пятьдесят метров и имели в длину свыше пятидесяти миль. Они накапливали воду под раскаленной пустыней, и живительной влаге не грозило испарение.

После изгнания персидских захватчиков прошли столетия, и многие фаладжи, в основном небольшие тоннели у давно обезлюдевших поселений, оказались заброшены. Мейсон не знал, как далеко сможет пройти по выбранному им каналу, однако сейчас несомненно гораздо безопаснее под землей, чем на поверхности.

Спустившись футов на восемнадцать, Мейсон достиг дна фаладжа, где возвышалась горка насыпавшейся сверху земли и валялся козий скелет. Диаметр шахты был достаточно мал, чтобы человек высокого роста смог выбраться из нее самостоятельно, без веревки. Мейсон предположил, что и остальные шахты окажутся не шире. Он направился на юг, зная, что по мере удаления от гор подземный канал начнет подниматься.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю