Текст книги "II. Бриллиант Зорро"

Автор книги: Рамина Латышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Изабелла промолчала. Ленивая атмосфера спокойного утра была сегодня настолько сильна, что даже неприятности предпочли бы перенести свой выпад на какой-нибудь другой день. Кери тем временем зашуршала платьем в стороне кухни и вернулась через пару минут с блюдом свежесобранных абрикосов.

– Когда ты сходила в сад? – удивилась Изабелла.

– Пока некоторые изволили почивать.

Похоже, драгоценная подруга встала сегодня не с той ноги. Изабелла внимательно осмотрела помещение и зацепилась взглядом за трюмо.

– Пойду, проверю Арабику, – внезапно выпалила она и, не дав своей единственной собеседнице времени на ответ, подскочила с кресла и скрылась в коридоре.

Фрейлина обиженно засопела и, брякнувшись на кушетку, уткнулась в оставленную ею на трюмо со вчерашнего вечера книгу.

"Робинзон" с разрешения Зорро был благополучно перевезен в дом Линарес и занял почетное место на полке в спальне фрейлины. Последней же находкой числился Джонатан Свифт и его "Гулливер". Однако и он уже через пару дней должен был встать в один ряд с "Робинзоном", "Синей бородой", "Котом в сапогах", "Мальчиком-с-пальчиком", "королем Артуром" и всеми его рыцарями и другими персонажами, выуженными наметанным девичьим глазом из грандиозной библиотеки де ла Вега. А это означало, что так же легко, как сейчас, Изабелла, вовремя приметившая спасительный повод, в следующий раз уже не отделалась бы. Сегодня же вечером ей нужно было заняться поисками пищи для ума ее подруги. А лучше – сразу после возвращения с плантации…

Арабика, едва заслышав звук открывающейся двери, радостно загарцевала по загону. Появление хозяйки обычно сопровождалось прогулкой, расчесыванием и заплетанием хвоста и гривы или каким-нибудь вкусным угощением. Кобылица вытянулась вперед и толкнула мордой начищенную сбрую, заманчиво висящую на крючке рядом со входом. Упряжь закачалась с характерным позвякиванием, вызвав у животного восторженное похрапывание. Девушка намотала на тонкие пальцы шелковистую челку верной помощницы и с невольным вздохом обернулась назад. Направленный ей в спину испытующий взгляд больших карих глаз был невыносим.

– Подожди до вечера, – тихо произнесла Изабелла, подойдя к стойлу напротив. – Ты же знаешь, сейчас нельзя.

Торнадо, переведенный сюда по согласованию с Бернардо на постоянное место жительства, нетерпеливо встряхнул бесконечной смолянисто-черной гривой и снова устремил выжидающий взор на собеседницу. Изабелла вместо ответа погладила ему кончик носа, что немедленно сопроводилось оживленным помахиванием хвоста.

Какое средоточие силы и скорости сейчас томилось в конюшне де ла Вега! Легендарный жеребец, неуловимый и не знающий усталости. Первый во всей Калифорнии. А может, и на всем континенте. Вынужденный проводить взаперти дни напролет…

Тех сорока или пятидесяти минут, которые могла уделить ему Изабелла перед сном, выводя на прогулку под прикрытием ночи, ему явно было недостаточно. Торнадо нуждался в ежедневных длительных забегах на огромные расстояния и на головокружительной скорости, чтобы растрачивать дарованную ему природой неиссякаемую энергию, а вместо этого получал лишь час осторожных передвижений в тени деревьев, где не мог не только удариться в безудержный галоп, но даже подняться на дыбы без того, чтобы не задеть точеными ушами острые ветки.

– Потерпи еще немного, скоро мы выедем куда-нибудь подальше, – дрогнувшим голосом пообещала Изабелла, всем телом чувствуя немой укор.

Она уже несколько раз вытаскивала Рикардо и Керолайн в Гранит, чтобы дать жеребцу возможность развеяться и заодно проверить дальний дом Зорро, и для Торнадо это были самые счастливые мгновения за последние несколько месяцев. Он с Изабеллой в седле успевал домчаться до места назначения, затем вернуться к тащившимся по сравнению с его скоростью спутникам и еще раз долететь до тайного укрытия без передышки, и только тогда в его глазах начинало читаться подобие удовлетворения. Он рвался проводить в пути целые сутки, обгоняя ветер и солнечные лучи, а оказался запертым в четырех стенах и скрытым от глаз всего мира.

Но большего, чем эти вечерние минуты, Изабелла не могла ему дать. Уезжать в дальнее укрытие на долгие сроки, тем самым перекладывая груз ответственности от бесконечных встреч и разговоров на плечи своей семьи, было немыслимо. Покидать дом по ночам на несколько часов было тоже непозволительно – обе гасиенды стояли бы на ушах до ее возвращения. Увезти всех родных в Гранит больше, чем на пару дней… Об этом можно было даже не думать. Да и сопоставимы ли были проблемы ее семьи, до сих пор судорожно выправляющей свою жизнь в необходимое русло, с потребностями животного?..

Девушка снова вздохнула. Иногда ей казалось, что да. Потому что временами этот взгляд, несший в себе неизмеримый груз чувств и воспоминаний, был сильнее всего, что выпало на долю их рода…

– Ну не смотри на меня так, – прошептала Изабелла. – Скоро все поедем в Гранит. И Тито тоже.

Звук имени верного друга вместе с посулами светлого будущего, кажется, возымел свое действие, и Торнадо, напоследок склонив голову набок, чтобы запечатлеть в памяти момент обещания, отошел вглубь стойла.

Девушка перевела дух.

Они все трое были как на подбор. И хозяин, и его неизменные помощники. Обмануть их было невозможно. Они чувствовали любое отклонение от истины и моментально давали это понять. Но если Зорро мог произнести в ответ несколько слов, то Тито и Торнадо лишь продолжали молча смотреть в глаза. И это было еще тяжелее.

Сзади раздался нетерпеливый шум. Арабика начала беспокойно ходить кругами по своему загону, решив, что для прогулки сегодня выбрали не ее, а Торнадо. Изабелла перешла на другую сторону широкого коридора.

– Все хорошо, – поспешила заверить она встревожившееся животное. – Вот, я уже снимаю сбрую. Сейчас оденемся и поедем гулять.

Арабика внимательно проследила за действиями хозяйки и, убедившись, что слова последней вполне соответствуют ее движениям, умиротворенно приблизилась к выходу из стойла в ожидании водружения необходимой амуниции.

Хорошо хоть Тито гулял где-то по округе. Успокаивать еще и его сейчас было бы…

– Изабелла! – внезапно разрезала атмосферу столь нелегко давшегося затишья взвизгнувшая интонация Керолайн, судя по всему семимильными шагами приближавшейся к конюшне. – Изабе-е-е-елла!!!

Девушка обреченно посмотрела в потолок, медленно повесила удила на столб, вызвав взрыв недоуменных возмущений со стороны Арабики, и повернула голову в сторону главной двери. В проеме, меча гром и молнии, уже стояла ненаглядная подруга.

– Ты знаешь что?! – задыхаясь от негодования, взмахнула руками фрейлина.

– Пока нет.

– Ты даже представить себе не можешь!

– …

– Знаешь, кто с хочет поехать с нами на плантации?!

– Филипп? – осторожно предположила Изабелла.

– Само собой, что Филипп! А кроме него?

Изабелла решила промолчать.

– Ну что ты молчишь?! Они уже здесь! Сделай что-нибудь!

Вторая створка двери медленно приоткрылась, и на пороге появилось смущенное лицо дона Рафаэля.

– Доброе утро, сеньорита, – произнес он.

– Доброе утро, дон Рафаэль, – с упавшим сердцем осознав всю тяжесть предстоящего дня, улыбнулась Изабелла.

Молодой человек немного помялся и, бросив взгляд на спутника, все еще скрывавшегося за стеной конюшни, робко произнес:

– Вы не будете против, если мы составим Вам компанию в поездке на дальнюю плантацию?

Керолайн вытянулась в хищную стойку в ожидании ответа, глядя попеременно то на нежданного утреннего гостя, то на свою подругу.

– Нет, конечно, – на всякий случай, зажмурившись, ответила Изабелла.

– Что?! – взвизгнула Керолайн. – Она не это имела в виду! Конечно, она против! У нас все расписано по минутам! Мы больше никого не можем ждать!

– Мы уже готовы, нам не нужно собираться, – тихо сообщил молодой человек.

Кери ожесточенно задышала и почти прожгла взглядом собеседника, чтобы достать в молчаливом ударе прячущуюся за его спиной фигуру.

– Ну тогда можем выходить в сад, – в третий раз за последний час вздохнула Изабелла. – Филипп сейчас подойдет. Подождем его там.

Фрейлина замерла на месте яростным истуканом. За спиной дона Рафаэля раздался негромкий шум, и в дверном проеме появилась невысокая девичья фигура.

– Доброе утро, Ваше Высочество, – почти шепотом произнесла она.

– Доброе утро, Шарлотта.

Глава 2

– Я слежу за тобой! – на мгновение приостановилась Кери перед лошадью Шарлотты и с недобрым прищуром вновь унеслась вперед.

"Восемь", – мысленно посчитала Изабелла.

Ее подруга сказала эту фразу уже восемь раз, а они не успели проделать и половину пути до дальних плантаций, на которых им предстояло провести в этом же составе еще несколько часов перед не менее многообещающей дорогой обратно…

– Может, остановимся отдохнуть? – тихо предложил дон Рафаэль, глядя на потерянное лицо Шарлотты.

Его спутница испуганно замотала головой и судорожно вцепилась в поводья.

Наездницей она была примерно такой же, как когда-то фрейлина. При дворе девушек-служанок, вне зависимости от того, были ли они приставлены к королевским отпрыскам или просто числились в штате обслуги, в первую очередь обучали хозяйственным делам: стирке, глажке, уборке помещения, шитью, умению содержать в порядке гардероб, помогать быстро одеваться и раздеваться и делать прически. Наиболее смышленым также вменялось уметь читать, писать, считать и иметь в своем арсенале минимальные медицинские навыки. Что касалось других направлений развития, включавших в себя, в частности, верховую езду, то на такие уроки у девушек уже не хватало времени, поэтому они имели лишь приблизительное представление о составе лошадиной упряжи и еще более поверхностное – об умении держаться в седле. В связи с этим Шарлотта передвигалась на спине своей кобылицы точно так же, как Керолайн полгода назад во время первой поездки в Гранит.

Кери же сейчас была на высоте. Довольно быстро просчитав все плюсы верховой езды, она не стала тратить времени даром и при любой возможности выбиралась вместе с Изабеллой и Торнадо на их недолгие вечерние прогулки. И хотя она возвращалась домой почти без чувств и ощущения земли под ногами, ее упорство постепенно принесло плоды. День за днем, из недели в неделю она под чутким руководством подруги перебарывала страх высоты и скорости и в конце концов добилась того, что могла без посторонней помощи забираться и спускаться с седла, а также, болтаясь из стороны в сторону, как тряпичная кукла, выдерживать около полуминуты среднего галопа. А когда Рикардо подарил ей на день рождение, отпразднованный с королевским размахом, белую как снег кобылицу, привезенную специально из Мексики, Керолайн забыла обо всем на свете и пропала в конюшне на несколько недель, по истечении которых все расстояния больше двухсот метров преодолевались только верхом, а сбруя ненаглядной Бусинки была украшена всеми мыслимыми ленточками и кружевами.

Вот и сейчас наряженная, словно на венчание, Бусинка послушно перебегала дорогу, вызывающе крутила хвостом и намеренно замедляла ход, то и дело заставляя лошадь Шарлотты оступаться, останавливаться и отклоняться от взятого направления. И никакие попытки Изабеллы незаметно подмигнуть, процедить пару соответствующих слов или в качестве крайней меры ткнуть подругу в бок не удостаивались внимания последней. Равномерно пошатываясь в седле, но при этом уверенно правя удилами, Кери наматывала круги вокруг своих спутников, одновременно выбивая кобылицу Шарлотты из колеи и демонстрируя возросшие навыки управления лошадью, которые по ее расчетам должны были непременно сравнять предательницу с землей.

И все же это уже были лишь жалкие отблески того, что творилось под крышей дома губернатора несколько месяцев назад, когда по возвращении из поездки в Ла Пас фрейлина обнаружила, что от нее скрыли присутствие Шарлотты в Эль Пуэбло. Она шипела, как ошпаренная кошка, при любой попытке завести разговор о служанке Фионы и голосила, что "ноги изменщицы не будет на этом континенте". Любые же доводы, даже обращенные к здравому смыслу и сосредоточенные вокруг полезности Шарлотты, которая лично имела контакт с Монте и его людьми, яростно отвергались еще на стадии формирования порядка слов в голове.

Судьба Шарлотты в случае возвращения в Британию была предрешена, и это понимали все: смерть за измену и покушение на королевскую дочь или, в лучшем случае, пожизненное заключение. А попытка к бегству, даже при удачном исходе, не принесла бы ей ничего, кроме вечных скитаний. Одинокая молодая девушка без семьи, протекции и с выдуманным прошлым, которое никто не в состоянии был бы подтвердить – ибо свою настоящую историю ей следовало забыть безвозвратно, – не смогла бы обеспечить себе ни постоянной работы, ни достойного жилья, ни безопасного существования. В Калифорнии же, не располагая ничьим покровительством, она еще попадала и под угрозу внимания со стороны Монте, будучи главной свидетельницей его совместных с Фионой действий за спиной дома губернатора и британской короны.

Ситуация была очевидна, и дон Алехандро с доном Ластиньо, прекрасно понимавшие, что жизнь Зорро не оборвалась исключительно благодаря Шарлотте, собирались провести переговоры с сэром Генри и его помощниками… Однако они оказались не одни. Первым, кто начал действия по вызволению девушки из под сгущавшихся над ее головой грозовых туч, был дон Рафаэль.

Молодой человек лег поперек порога родительского дома и не выпускал отца до тех пор, пока последний, измученный напором единственного наследника, не дал согласия на то, чтобы его сын пошел просить помилования для Шарлотты у дона Алехандро и сэра Генри. Решение девушки и ее действия в Пещерах поразили его в самое сердце. Если раньше она была изменщицей Короны, действовавшей по приказу Фионы – что не смягчало ее наказания, но хотя бы объясняло действия, – то, оказав помощь дому губернатора, она становилась и предательницей собственной госпожи, кроме которой у нее никого больше не было. А значит, она оставалась одна против всего мира.

И все же она сделала этот шаг. Равно как и последующие.

Она рассказала дону Алехандро все, что знала о Монте и его связях, о задействованных людях и их именах, о паролях, о местах и о других связанных с ним вещах, сведения о которых она смогла услышать во время нескольких ночных собраний. Конечно, эта информация никак не разоблачала Монте с головой, ибо он был слишком умен и опытен, чтобы раскрывать все карты перед временной сообщницей, пусть она и являла собой представителя правящей династии могучей державы; и даже если бы эта информация попала в ведение дома губернатора еще до событий последней страшной ночи, было бы необходимо приложить немалые усилия, чтобы суметь правильно воспользоваться ей в текущей ситуации. Однако Шарлотта все равно оставалась главной и единственной свидетельницей заговора и в этом ее ценность была не сопоставима ни с кем другим.

Не утаила она и самого интригующего момента своего пребывания на калифорнийской земле, то есть каким образом ей удалось выйти на бывшего губернатора. Ей, действительно, было вменено отправиться через океан с первыми кораблями и собрать как можно больше сведений об Эль Пуэбло и его населении, чтобы по прибытию на другой конец света Фиона могла в кратчайшие сроки составить представление о новом окружении.

И у ее служанки это получилось даже лучше, чем можно было ожидать.

С Хуаном дель Мар в один из тех первых дней Шарлотту, кажется, свела сама судьба. Прогуливаясь вечером вдоль крепостных стен и пересматривая в собственной памяти минувшие часы на предмет выявления относящихся к ее заданию сведений, девушка невольно стала свидетельницей короткого и неоднозначного диалога между Хуаном и неизвестным ей молодым человеком, которого, надо сказать, с тех пор она ни разу не видела. Было ли это совпадением или мерой предосторожности появившегося позже на сцене Монте, она так и не узнала, но в тот момент нескольких хоть и не понятных ее слуху, однако произнесенных вполне правильно воспринятой интонацией слов, подкрепленных звоном небольшого мешочка с вознаграждением, ей было достаточно для того, чтобы выйти из укрытия и спросить молодого человека, не хотел ли бы он тоже немного заработать. Отпустивший к тому времени своего сообщника и потому оставшийся без свидетелей Хуан дель Мар более от ошеломления собственной неосторожностью, чем от интереса к словам незнакомой девушки, к тому же прибывшей с британской свитой, согласился оказать Шарлотте посильную помощь, если таковая ей когда-нибудь понадобится. И хотя они были знакомы всего несколько минут и разделяла их не только культура разных стран, но и значительный языковой барьер, девушка совершенно точно увидела в собеседнике неиссякаемую жажду денег.

Впрочем, надо отдать ему должное, Хуан тоже очень быстро сориентировался в ситуации и понял, что казавшееся ему на первый взгляд странное и даже несколько комичное знакомство таило в себе такие высоты, что ему самому было до них не достать. Личность будущего заказчика, а также предстоящая форма общения были для него неподъемны. Так в один из поздних вечеров на пороге покоев Фионы появился Монте…

Шарлотта первая начала повествование, не дожидаясь просьб или намеков дона Алехандро, когда он в компании своего друга пришел за ней в крепость. Более того, в тот момент она еще не знала причину их визита, которая могла бы поспособствовать проявлению ее разговорчивости. Но даже и когда узнала – ответила категорическим несогласием.

Она сопротивлялась своему избавлению. Отказывала и дону Алехандро с доном Ластиньо, и сэру Генри, и сэру Ричарду, когда и он присоединился к общим попыткам спасти ее жизнь. На письмо Изабеллы, которая как могла уверяла девушку, что она всего лишь выполняла приказы и поэтому не была виновна в той степени, в которой сама себя считала, Шарлотта ответила только еще одними извинениями и благодарностью за волнения, однако вновь сопроводила их отказом. Отказала она и Зорро, когда он пришел к ней с вполне однозначным предложением о переселении в Мексику под постоянный присмотр и покровительство его людей, что являлось единственным безопасным для нее выходом, гарантировавшим сохранность жизни и ее относительное спокойствие. Шарлотта было твердо намерена вернуться в Британию и принять соответствующее содеянному наказание, и никакие переговоры не сдвигали ситуацию с мертвой точки.

О попытке Зорро спасти девушке жизнь дом губернатора узнал от дона Рафаэля. Равно как и о том, что их было две, вторая из которых и увенчалась успехом.

Откуда Зорро узнал о воспылавшем сердце юного дона, осталось неизвестным, однако именно по его наущению и при его непосредственном содействии возникший из ниоткуда посреди ночи в спальне Шарлотты дон Рафаэль с огромным букетом цветов, блестящими глазами и страстными заверениями о защите и покровительстве, в которых девушка, несмотря на свое мужество и стойкость, тогда нуждалась больше всего, сделали то, что не смогли осуществить ни представители власти Калифорнии, ни олицетворение британского двора в лице сэра Генри и сэра Ричарда.

Вряд ли Шарлотта до конца понимала, что происходит, однако ее короткое "да", беззвучно произнесенное той ночью, связало ее по рукам и ногам и дало дону Рафаэлю право забрать ее в гасиенду отца после официального дневного визита.

Обо всем этом стало известно много позже, когда Рикардо все же прижал дона Рафаэля к стене и потребовал рассказать, почему Шарлотта ответила согласием именно на его предложение. Попытки уйти в сторону от щекотливой темы сразу же были замечены доном Алехандро, и молодой дон под усилившимся давлением был вынужден рассказать как об участии Зорро в судьбе девушки, так и о том, что он по воле случая встретился с героем в маске после его таинственного исчезновения раньше всех остальных почти на двое суток. Изабелла сразу же вспомнила тот странный приступ кашля молодого Веласкеса после упоминания имени Зорро во время вечернего собрания, предшествовавшего появлению ее матери, а Рикардо, подняв юношу над землей и нещадно тряся его за отвороты сюртука, принялся выпытывать, как же Зорро удалось тогда исчезнуть из гасиенды де ла Вега, минуя все население дома и несколько рядов охраны, хотя дон Рафаэль знал об этом еще меньше, чем все остальные. Спасение пришло с неожиданной стороны в лице зашедшей в гостиную Керолайн, в присутствии которой упоминание имени Шарлотты и всего, что с ней было связано, находилось под строжайшим табу…

Изабелла украдкой посмотрела на низко опущенную голову своей спутницы.

Фиона ничего не сказала относительно судьбы Шарлотты, хотя последнее слово оставалось ее правом. Шарлотта была ее служанкой и по велению ее госпожи должна была пойти за ней и в огонь, и в воду. Однако принцесса пропустила новость о помиловании ее ближайшей подруги мимо ушей. Так, словно речь шла о погоде или очередном визите надоедливых гостей.

Конечно, британский двор был шокирован подобным безразличием, потому что Шарлотта состояла на службе у Фионы с самого детства, как и Керолайн у Изабеллы. И лишь те, кто был в курсе настоящего положения дел, понимали, что этим она спасла ей жизнь…

Девушка ехала молча, не говоря ни слова, улыбаясь только на попытки дона Рафаэля развеселить ее или заставить пообщаться на испанском, который она изучала под его руководством уже несколько месяцев.

Им с Фионой не дали ни поговорить перед расставанием, ни попрощаться… Они вообще так и не виделись после той ночи в Пещерах, потому что девушек по приказу сэра Генри сразу же расселили по разным помещениям.

Изабелла перевела взгляд под ноги Арабики и сжала в руках поводья. А если бы ей предстояло вот так же расстаться с Керолайн? Внутри на мгновение все замерло. Если бы им не дали даже попрощаться?

– Я все вижу! – пронесся мимо белый вихрь, вновь заставив лошадь Шарлотты отпрянуть в сторону.

Изабелла почувствовала непроизвольную улыбку на кончиках губ.

Нет, такого никогда не будет. Это невозможно по определению.

– Я слежу за тобо-о-о-ой!

***

Прошедший день оправдал все ожидания. Керолайн не давала Шарлотте проходу. Изабелла же и дон Рафаэль попеременно пытались встать между ними непроходимой стеной, однако фрейлина умудрялась разгадывать все их ухищрения и каждый раз оказывалось именно в том месте и в то время, которые были наименее ожидаемы. Немного смогла смягчить ситуацию лишь лошадь Шарлотты, которая, едва завидя движущееся в их сторону белое пятно, сразу же меняла направление и тем самым уходила с опасной траектории.

Но, несмотря ни на этот, ни на другие дни, обвинять Керолайн в предвзятом отношении было бы несправедливо. Изабелла понимала, что на месте Кери и она сама, и даже Шарлотта поступили бы точно также. Поэтому им всем оставалось только смириться и пережидать необходимое, но все еще непредсказуемое количество времени.

– Да, кстати, – внезапно оказалась под боком у Изабеллы фрейлина, ненадолго оставив в покое свою жертву. – Сегодня вечером у тебя прием, если ты не забыла.

Изабелла издала вымученный протяжный звук и закинула голову назад.

– В связи с этим, – оставила без внимания емкую реакцию подруги Керолайн, – предлагаю надеть то лиловое платье, которое висит у тебя в шкафу еще с прибытия в Эль Пуэбло. Как ты считаешь? – Изабелла ничего не ответила, но Кери это совершенно не смутило. – На мой взгляд, оно будет чудесно сочетаться с белыми перчатками и аметистовым браслетом.

Это уже становилось невыносимым. Всего за половину прошедшей недели дом Линарес принял под своей крышей четыре визита, наполненных одинаковым содержанием, и Изабелла пережила их все, не позволив себе скрыться в недрах гасиенды и оставить маму наедине с распаленными претендентами на собственную руку. Молодым людям не было конца, и девушка только удивлялась тому, как их хваленый мужской ум с его непревзойденной железной логикой не мог постигнуть с первого раза, что она уже занята и обещана другому, потому что представители противоположного пола, получив в ответ довольно однозначный отказ, через некоторое время вновь возвращались к своему штурму так, словно первые попытки были плодом их воображения.

– И еще, – снова возник в голове голос Керолайн. – На следующей неделе бал, нужно завтра же съездить на примерку платья. Оно должно быть почти готово.

– Да, конечно.

– Что – да?

– Что?

– Ты опять меня не слушаешь!

– Да нет, что ты.

– Что я только что сказала?!

– Что на следующей неделе бал, – механически повторила Изабелла, чудом выловив маячащий в памяти набор слов.

– И что? – уставилась на подругу Кери.

– И надо приготовиться…

– Каким образом?!

– Ну… обычным.

– Я говорю, на примерку надо завтра съездить, слышишь меня? На при-мер-ку! Это самый сногсшибательный наряд, который у тебя когда-либо был! – возвела руки к небу фрейлина. – Или в такой день ты хочешь выглядеть как все?

Изабелла вздрогнула от неожиданности и вернулась на землю. Бал-маскарад. Тринадцатое ноября. В груди что-то неистово затрепетало.

– А еще нужно доделать маску и отрепетировать прическу, – загнула два пальчика Кери.

– Кажется, Филиппу нужна помощь, – сорвавшимся голосом произнесла Изабелла и натянула поводья.

– С чего ты взяла? – внимательно всмотрелась вдаль подруга.

– Он махал только что.

– Ничего он не махал.

– А мне показалось, что махал. Поеду, уточню.

– Если ему что-то будет нужно, он сам подъедет, – начала буравить взглядом свою принцессу Кери.

– Да и перерыв уже закончился, надо продолжать. К тому же у меня остались все бумаги с записями, а они ему необходимы, – выпалила Изабелла и пришпорила Арабику, не дождавшись ответа.

Шарлотта сейчас, слава Богу, обедала в компании дона Рафаэля под деревом, и скинуть ее с лошади при всем желании было невозможно, поэтому появился шанс хоть ненадолго отлучиться и оставить ее на единоличное попечение молодого человека.

В лицо ударил горячий ветер.

Тринадцатое ноября. Так скоро…

"И еще говорят, что раз в год он надолго пропадает, – зазвенел в памяти голос Кери. – Однако неизменно появляется 13 ноября на маскараде".

Неужели Зорро вернется всего через несколько дней?

В это невозможно было поверить. Но ведь он сам сказал, что приедет ближе к зиме. Скорее всего, он имел в виду именно эту дату.

Перед глазами замельтешили выжженные пучки трав и редкие кустарники.

Всего несколько дней. После пяти месяцев… Да и дон Диего тоже должен был скоро приехать из Мексики. Все жители Эль Пуэбло стремились успеть вернуться домой к главному празднику поселения, где бы они ни находились.

Изабелла замедлила ход Арабики. Но ведь возвращение дона Диего означает не что иное, как их отложенную обстоятельствами свадьбу. Только сейчас девушка в полной мере осознала, что ее столь удобное оправдание перед не сдающими позиции молодыми людьми и их семьями, спешащими заполучить наследницу рода Линарес в свой дом до возвращения дона Диего, было палкой о двух концах. Сколько они еще смогут откладывать этот день? Чем смогут объяснить такой долгий перерыв между помолвкой и венчанием? Сможет ли дон Диего уехать еще куда-нибудь, чтобы его повторный отъезд носил такой же неотложный характер, как в случае с Университетом, отсутствие в котором молодого человека на протяжении последних нескольких лет было немыслимым?

Изабелла окончательно остановила Арабику. А что думает обо всем этом сам дон Диего? Она ведь ни разу так и не смогла обсудить с ним эту тему. Так странно… Казалось бы, более важного события в жизни двух людей, чем создание общей семьи, быть не могло, а никто из них даже мельком не коснулся этого маячащего на горизонте события.

Хотя то же самое относилось и ко всем ее родственникам.

Для дома губернатора свадьба с доном Диего продолжала оставаться частью давно разработанного плана, которого все до сих пор усиленно придерживались. Но что они будут говорить потом? Сеньора Камелия тратит все силы на гостеприимные приемы, чтобы не обидеть влиятельные семьи отказом и вместе с тем дать понять, что рука ее дочери занята. Тем же самым занимается и дон Ластиньо, который встречается с этими людьми еще и вне гасиенды.

А что будет дальше?

Изабелла никогда не затрагивала этот предмет в разговорах с родителями, потому что один только намек на него после пяти месяцев нескончаемых боев уже вызывал неприятное покалывание в руках и ногах. Но ведь какие-то мысли по этому поводу у них должны быть? Вполне вероятно, что она просто не знает об этом.

Хотя какой выход может быть из сложившейся ситуации? Ей казалось, что за это время она уже перебрала в своей голове все возможные варианты. Если только…

Девушка непроизвольно прыснула. Неужели они действительно рассчитывают на его возвращение?

Ее затрясло от неконтролируемого приступа веселья.

Они что, правда, думают, что Зорро приедет и сделает ей предложение? Откроет свое лицо, имя, происхождение и придет в их дом с подарками? Изабелла судорожно захлопнула рот рукой, чтобы не захохотать во весь голос, однако неприятный смех все равно прорывался наружу волнообразными толчками.

Господи, вот это будет зрелище! Может, он еще приведет с собой весь свой отряд в качестве музыкального сопровождения? Ах да, и еще того самого моряка! И Бернардо. Ну и Тито, конечно, с Торнадо. Куда же без них в момент предложения руки и сердца?

Изабелла, рыдая от хохота, непроизвольно согнулась и уткнулась лицом в гриву Арабики.

Ох, не забыть украсить Арабику в такой день! Как это сделала Кери со своей Бусинкой.

Какой невообразимый эскорт!..

– Изабелла… – внезапно донеслось до ее слуха.

Девушка замерла и прислушалась.

– Изабелла, с тобой все в порядке? – опять раздался знакомый голос.

Изабелла медленно подняла голову и повернула странно онемевшую шею в сторону источника звука. В нескольких шагах от нее стояли Керолайн, Шарлотта и дон Рафаэль.

– Да, все отлично, – вырвалось из стянутой тугими обручами груди.

Молодые люди осторожно переглянулись, и Шарлотта направила свою лошадь к Арабике.

– Что? – отодвинулась назад в седле Изабелла, увидев протягивающуюся к ней руку.

– Ваше Высочество, у Вас жар, – тихо произнесла Шарлотта.

– Жар? – прошептала в момент побледневшими губами Кери.

– Вам срочно нужно домой, в постель.

– Со мной все хорошо.

– Сеньорита, – приблизился дон Рафаэль, – Вы действительно выглядите уставшей.

– Мы еще не закончили с делами, – возразила Изабелла, тщетно пытаясь ощутить зажатые в правой руке бумаге.

– Путь неблизкий, нам надо выезжать, – настойчиво повысил голос дон Рафаэль. – Мы и так сделали больше, чем планировали. С остальным Филипп справится сам.

– Но я прекрасно себя чувствую.

– Изабелла, не спорь с медиком! – возникла Кери, указывая дрожащим пальцем в сторону Шарлотты. – У тебя температура, нам нужно срочно возвращаться.