Текст книги "Богиня не может ошибаться (СИ)"

Автор книги: Раиса Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Пролог

– Зачем выпускать Хаос на свободу? – в отчаянии заламывала руки богиня Гармонии и Порядка. – Ведь все было так хорошо! Спокойствие и стабильность. Никаких потрясений и войн. Ну зачем, ну зачем призывать его?! Теперь Мировой Эфир снова станет трясти до основания! Войны и Разруха, потеря знаний, накопленных тысячелетиями. Ради чего?!

– Миры остановились в развитии. Миры перестали двигаться вперед. Миры стареют и умирают. Ты же это и сама видишь, – усталый голос Отца всех Богов и Богинь пытался вразумить дочь, бьющуюся в истерике.

Он хорошо понимал ее. Столько тысячелетий она безраздельно властвовала во всех Мирах, когда-то давно сумев доказать, что только Порядок и Гармония создадут идеальные Миры. И это было действительно так. Но потом что-то случилось, словно существам, их населяющим, надоело или стало неинтересно жить. Развитие остановилось, численность созданий стала стремительно сокращаться, и вместо прогресса наступил регресс, затяжной, но неуклонный, и даже невероятные знания, накопленные за тысячелетия, не спасали Миры от медленного угасания.

И вот тогда было решено выпустить и призвать в эти Миры Хаос. Только он обладал уникальным Даром – точно определять, что не хватает какому Миру, чтобы дальше процветать и развиваться. Одни Миры он полностью лишал магии, заставляя их обитателей учиться жить и выживать без нее. В других наделял магией только один народ, обычно самый малочисленный, но при этом самый злобный и непредсказуемый, заставляя остальные народы восстать против деспотии, сплотиться и искать способы борьбы с единым врагом.

Хаос мог сделать жизнь очень короткой, и тогда существа начинали ценить каждый прожитый миг, жадно собирая крупицы знаний личного опыта.

Бывало, что Мирам просто не хватало страсти, любой страсти: стяжательной, любознательной, охотничьего азарта, упоения победой над врагами, или самой главной – любовной. И тогда искра страсти, принесенная в такой Мир, вызывала огонь, в котором переплавлялась цивилизация.

Лекарство для каждого из Миров было разным. И только Хаос знал, что может помочь умирающему Миру.

Было только одно "но": прежде, чем Мир начинал развиваться, силы, выпущенные Хаосом, сначала разрушали его почти до основания.

– Я требую созыва Высшего Совета! – не соглашалась с отцом богиня Гармонии. – Пусть все члены Совета решают судьбу Миров. Не все Миры умирающие, но Хаосу, выпущенному на свободу, будет все равно, разрушать процветающий Мир или умирающий, и ты, Отец, это знаешь лучше меня!

– Хорошо, – устало сказал Отец, – я слушаю тебя. Что ты предлагаешь?

– Предлагаю приставить к Хаосу соглядатая, смотрителя, надзирателя – можешь назвать, как хочешь. Того, кто будет следить за ним, открыто вмешиваясь в его действия и не давая ему уничтожать уже созданное.

– Хаос никогда добровольно не согласится на такой поводок или ошейник!

– Так это смотря кто будет к нему приставлен.

– Кого ты предлагаешь?

– Неужели не ясно? Его давнюю противницу, ненавидящую его так же, как и я, богиню Супружеской любви и счастья, богиню Домашнего очага и семейного покоя, мою младшую сестру Гемею.

Отец задумался. Предложение дочери ему понравилось, самому ему было страшно выпускать на волю своего пасынка. Ярого и неукротимого Хаоса.

– Хорошо, я предложу ему такое условие. Гемею он ненавидит все же меньше, чем тебя, к тому же считает ее простоватой и недалекой. Да, Гемея, пожалуй, единственная, на чье присутствие рядом с собой он согласится.

– Страшно представить, что скоро начнется во всех Мирах, – горестно вздохнула старшая дочь, все еще надеясь, что Отец передумает.

– Если это поможет возрождению жизни, нам придется смириться с этим, – твердо, не оставляя сомнений в своем решении, сказал Отец. Дочь вздохнула, признавая свое поражение в споре.

…Гемея следовала за Хаосом, словно тень, из Мира в Мир. И везде она своей божественной силой помогала существам пережить страшное время, давая возможность черпать им силы в семье, в супружеской любви.

Хаосу было скучно, он с легким презрением наблюдал, как сводная сестра хлопотала над очередным крошечным Мирком, помогая всем, кто просил ее помощи. Ему захотелось развлечься, и он не был бы Хаосом, если бы в качестве игры не поставил перед собой совершенно неразрешимую, совершенно противоречивую задачу.

– Знаешь, Гемея, а что, если в одном из Миров именно твоя божественная сущность станет той разрушительной силой, что уничтожит Мир?

– Моя сила не может такого сделать, – спокойно и разумно ответила Гемея. – если бы речь шла об Афрое, и о той чувственной любви и страсти, что она может вызвать, твой план и сработал бы. Но моя сущность – это жертвенная любовь, любовь, вызывающая желание защищать, помогать, оберегать, но никак не похотливая страсть.

– И все-таки! – с воодушевлением наступал Хаос. – Давай заключим пари: если я смогу разрушить Мир, используя только твою силу любви, то следующие десять Миров ты отдашь на мою волю, не вмешиваясь ни во что! Если же я проиграю, то в десяти следующих Мирах я буду слушаться тебя, выполняя твои желания, и помогая тебе во всем, как бы это ни было противно моей натуре.

Гемея задумалась. Победить в таком споре очень почетно, и приз просто чудесный, но в то же время Хаос никогда не заключал бы пари, если бы не был уверен в победе. Как ее сила может разрушить хоть какой-то Мир? Ее сила – это и есть созидание! Она не может проиграть. И Гемея заключила пари.

– Мне надо только один лепесток твоего пламени, только одну искорку, – сказал Хаос и выдернул горящий огненный язычок из гирлянды, украшающей шею Гемеи. После этого он исчез.

Часть 1

Глава 1

Росета открыла дверь, разделяющую их с супругом спальни, и услышала сладострастные звуки, сопровождающие обычно близость между мужчиной и женщиной. Она замерла на мгновение, не решаясь войти, но тут, же поняла, что открывшаяся дверь не могла остаться незамеченной ее супругом, а поскольку он не соизволил остановить происходящее между ним и его очередной фавориткой, значит, ему совершенно безразлично, что Росета, его жена, о нем подумает.

Сердце сдавило такой страшной болью, что на секунду она подумала, что оно разорвется, и она умрет прямо здесь, на пороге спальни мужа. Но физическая боль отступила, а душевная заставила ее сделать еще несколько шагов и остановиться у кровати.

Лежащей на ней женщине было неуютно и неудобно под прямым и откровенным взглядом королевы, а вот мужчина нагло и равнодушно посмотрел в глаза своей жене и с силой потянул за бедра на себя свою любовницу, не сдерживая стон наслаждения.

Росета развернулась и, не сказав ни слова, вернулась в свою спальню.

Минуту истуканом посидела на своей кровати, а потом опрометью бросилась вниз по лестнице во внутренний дворик, проскочила его, не обращая внимания на удивленные взгляды подданных, и почти ворвалась в Храм Богини защитницы любви и брака. Храма, в котором они с мужем давали друг другу клятвы любви и верности, и Богиня благословила их союз, соединив неразрушаемыми узами. Порукой им были брачные браслеты, которые невозможно было снять ни ей, ни ее мужу.

– К тебе, единственной Заступнице и Защитнице, взываю, – истово шептала молодая женщина. – Прошу тебя, Милосердная, расторгнуть наш брачный союз и избавить меня от моего брачного браслета. Ты же видишь: мое сердце разрывается от невыносимой боли, я не могу больше терпеть такие страдания, и если невозможно расторгнуть наш союз, забери мою жизнь, я дарую ее тебе. Я лучше паду под жертвенным клинком твоих Жриц, чем буду влачить такое существование.

Росета неподвижно лежала на камнях перед алтарем, и вдруг в ее голове зазвучал голос, и она отчетливо услышала слова, произнесённые грустным тоном:

– Что ж Росета, если твоя боль велика, как ты говоришь, я сообщу тебе условие, при котором твой брачный союз может быть расторгнут. Видишь чашу, в которой день и ночь горит огонь? Опусти руку в пламя. Если ты выдержишь боль, которая будет в десять раз сильнее и продолжительнее той боли, что ты испытала в момент, когда брачные браслеты соединили вас, то я расторгну ваш брак. И еще учти: уродливый шрам на руке останется у тебя до конца жизни.

– Я согласна, – едва заметно шевельнулись губы Росеты. Слова будто бы и не звучали, но Богиня их расслышала. Огонь в чаше запылал с небывалой силой. Росета протянула руку и опустила ее в пламя. Боль была настолько сильной, что она грудью навалилась на чашу, другой рукой вцепившись в ее край, даже не замечая, что огонь достает до ее волос. Но пламя не тронуло ее лица, горела только узкая полоска браслета. Росета не могла сдержать крика от боли, но руку из огня не убирала. Сколько это продолжалось, она не могла сказать, просто в один момент все неожиданно прекратилось, и совершенно холодный браслет скользнул на ее ладонь.

"Ваш союз расторгнут, – услышала Росета неслышимый голос, – ты можешь вернуться домой".

Она опустилась на колени, поскольку ноги ее не держали, и прислушалась к себе, с радостью убеждаясь, что невыносимая физическая боль выжгла душевную. Росета снова могла думать ясно, холодно… и прагматично. Она вернулась в свои покои и собрала тех слуг, что пришли вместе с ней из ее королевства.

– Я ухожу от мужа, Богиня расторгла наш союз. Кто хочет вернуться со мной домой? – она обвела взглядом десяток человек, что пораженно слушали ее слова. Домой захотели вернуться все. – Никому ни слова, – приказала Росета. – Сначала я хочу забрать все вещи, что привезла с собой в качестве приданого, все до единой, – подчеркнула она. Каждому из слуг она дала указания, где и что взять, и час спустя почти все вещи были собраны. Росета провела людей к Порталу, что связывал королевство мужа с королевством ее отца, приказала слугам ожидать ее здесь, а сама вернулась в кабинет мужа, чтобы забрать те подарки, что она ему дарила. Росета знала, где находится ключ от сокровищницы. Зайдя в потайную комнату, она зажгла фонарь и огляделась, в поисках необходимых ей вещей… Они были брошены, как попало, даже без коробок, что, несомненно, говорило об отношении мужа к ее подаркам. Забрав все, она вернулась в свои покои. Теперь предстояло самое главное – забрать у мужа редчайший перстень, подаренный ею в ночь их первой близости. Это был единственный ее подарок, который король не снимал с руки – перстень ему очень нравился. Этот перстень Росете подарила ее бабушка. Он передавался из поколение в поколение только по женской линии. Его дарила женщина мужчине, которого любила так, что для любви к самой себе в сердце не оставалось ни уголочка. Несколько раз бывало, что этого перстня мужчина так и не видел за весь брак. Так случалось тогда, когда брак заключался по голому расчету, и супруги были настолько равнодушны друг к другу, что даже не испрашивали благословения в храме Богини, заранее зная, что они его не получат.

Росета любила своего мужа. Любила с той самой секунды, как увидела его на турнире. Она без единого грамма сомнения подарила ему родовой перстень, и вот сейчас она хотела забрать свой подарок назад. Так просто подойти и потребовать украшение она не могла, Росета хотела до последнего мгновения сохранить тайну из того, что их брака больше не существует. Росета словно выгорела изнутри, словно ожог от браслета отпечатался и в ее сердце – ей не хотелось ни скандала, ни выяснения отношений, ни просто разговоров. Если бы не перстень, она бы ушла, даже не взглянув на короля. Но как забрать перстень, не вызывая слишком ранних подозрений? Эта мысль мучила ее, пока она кое-что не придумала. Хорошо зная, какой камень был в перстне, Росета без колебаний извлекла похожий камень из другого украшения и отправилась к мужу, сжимая его в руке.

– Ваше Высочество, – обратилась она к мужу, – я хочу заказать для Вас подарок у ювелира – медальон с моим и Вашим портретами. Медальон я хотела бы украсить камнем, гармонирующем с камнем в перстне, что я Вам подарила. Не могли бы Вы на время дать мне кольцо, чтобы ювелир обработал вот этот камень, – при этих словах Росета разжала руку и показала камень, – чтобы камни походили друг на друга, как близнецы?

Когда Росета говорила все эти слова, она не поднимала глаз, боясь, что насмешка и презрение в глазах мужа зачеркнет все ее усилия. Она не хотела ни упрекать его, ни оскорблять, она только хотела не видеть его больше никогда в жизни.

Росета была права во всем, и в том, что на лице короля было написано отвращение пополам с брезгливостью. Ему и в голову не приходило, что можно так унижать себя. "После того, что его жена видела, она хочет сделать ему подарок!" Он снял перстень с руки и с пренебрежением бросил его на стол. Росета одним быстрым движением схватила его и тут же, не прощаясь, выскользнула из кабинета. Она быстро пробежала тайными переходами и уже через десять минут она, слуги и все вещи были во дворце ее отца. Рассказ Росеты, подтвержденный снятым браслетом, удручил всех. Росета была единственным и любимым ребенком, и после смерти короля это небольшое королевство присоединилось бы к владениям бывшего мужа Росеты. Хотя он и так отхватил огромный кусок в качестве ее приданого.

Глава 2

– Он обязан вернуть мое приданое! – твердо сказала Росета не только отцу, но и его первому Советнику. – В том, что Богиня расторгла наш брак, полностью вина короля Ингора! Я хочу получить компенсацию за боль и унижение, которым подверг меня супруг. Полтора миллиона леев, такова сумма компенсации! – Однако, увидев, насколько эта цифра поразила и отца и советника, Росета сразу же подсказала выход: – Если сумма для короля Ингора покажется слишком большой, я предлагаю ему компромисс. Он выплачивает пятьсот тысяч лей и отдает мне кулон с запечатанной в нем кровью Дракона. Мне кажется, что для Ингора это очень выгодная сделка.

И вот уже через несколько часов на прием к королю Ингору прибыла делегация из Лигарии.

– Почему они рвутся на прием ко мне? – с раздражением спросил Ингор своего советника. – Пусть идут к королеве, заодно утешат ее и порадуют, – не скрывая насмешки, продолжил король. Его советник, прекрасно осведомленный о том, что происходит между королем и королевой, льстиво засмеялся над шуткой монарха. И все же Ингору пришлось принять делегацию – уж слишком настойчиво они добивались его аудиенции.

– Ваше Величество, – торжественно начал высокий седой старик, возглавляющий делегацию лигарийцев, – позвольте Вам вручить список требований…

– Что-что-что? – гневно воскликнул Ингор. – Каких еще требований?!

– Список требований Вашей бывшей супруги, королевы Росеты. Поскольку она считает, что ваш брак распался…

– Что Вы такое говорите, – перебил его Ингор – какой брак распался?!

– Ваш брак, – твердо сказал старик. – Королева Росета вернулась в королевство своего отца после того, как Богиня расторгла Ваш брак, позволив ей снять свой брачный браслет.

Король Ингор отдернул манжет и прикоснулся к брачному браслету. Тот свободно соскользнул на его кисть. Ингор смотрел на это украшение, и до его сознания никак не доходило, что только что случилось.

– Королева Росета требует материальной компенсации за причиненные ей унижения и оскорбления. Сумма компенсации полтора миллиона лей.

– Что?! Сколько?! – наконец, немного пришел в себя Ингор.

– Полтора миллиона, – с достоинством повторил старец. – Но она готова вместо одного миллиона принять кулон с запечатанной кровью Дракона, что хранится в Вашей сокровищнице.

– Об этом не может быть и речи, – резко ответил Ингор. – Этот кулон хранится в моей семье несколько столетий, и я не вправе отдавать его кому бы то ни было. Что еще хочет получить королева, вернее, бывшая королева Росета? – достаточно ядовитым тоном спросил Ингор.

– Все земли, что отошли Вашему королевству в качестве ее приданого, должны быть возвращены, – скучным тоном продолжал глава делегации, – все Порталы, связывающие наши королевства, будут уничтожены. – При этих словах Ингор обеспокоенно взглянул на старика, не оставалось никаких сомнений, что для него это была очень неприятная новость. – Портал в королевском дворце будет уничтожен немедленно, как только будет получена вся сумма. Северный и Восточный Порталы будут открыты еще месяц, чтобы все подданные вашего и нашего королевств могли вернуться домой, успев урегулировать свои проблемы.

– Свое решение я объявлю завтра, – перебил его Ингор, показывая таким образом, что аудиенция окончена. Старик поклонился, и вся делегация лигарийцев немедленно удалилась. Ингор и после их ухода в каком-то оцепенении продолжал неподвижно сидеть, глядя в одну точку. То, что он только что услышал, никак не доходило до его сознания. Росета больше не его жена. Богиня разорвала их союз. Все Порталы, которые были фактически самым главным в приданом, полученным в результате брака с Росетой, закроются.

Из этого состояния его вывело легкое покашливание Советника, намекающего, что у него к королю есть вопросы. Ингор резко взглянул на него.

– Ты знал об этом? – грозно спросил он.

– Нет, Ваше Величество, – испугано ответил советник. – Думаю, что об этом никто не знал.

Ингор сорвался с места и бросился в покои королевы. Открыл дверь и застыл на месте. Росета забрала с собой все, что хоть сколько-нибудь напоминало о ней. Особенно Ингора поразил их общий портрет, что висел в будуаре его жены. На портрете они были изображены оба, но разделённые вазой с роскошным букетом цветов. Так вот, Росета отрезала свой портрет, и теперь в раме красовался один Ингор. Неизвестно почему, но от созерцания себя на портрете одиноко стоящим и бессмысленно смотрящим куда-то вдаль (как художник ни просил, чтобы они с королевой смотрели друг на друга, Ингор этого делать не захотел), у него впервые тоскливо сжалось сердце. Он резко тряхнул головой, отгоняя это странное наваждение, и приказал собрать министров, чтобы решить, что делать в этой ситуации. Ингор знал, что произошедшее сильно ударит по экономике страны, и поскольку он один был во всем виноват, то эта мысль наполняла его злобой и агрессией. Ингор не любил и никогда не признавался в своих ошибках, предпочитая искать виноватых на стороне. Вот и теперь должны были пострадать: охрана, вовремя не доложившая, что все вещи королевы переносятся к Порталу, личные фрейлины королевы, которые просто обязаны были видеть, что происходит, ну и секретная служба, которая вообще должна была знать все и обо всем.

И опять же он понимал, что своим пренебрежительным, презрительным отношением к жене он подал пример подданным, относится к ней так же, как относился он сам. Именно поэтому фрейлины являлись к его жене, если она только просила их об этом, передавая свои просьбы через личную служанку, что было просто таки вопиющим нарушением этикета. И охрана покоев королевы частенько отсутствовала, что вообще было преступлением, о котором, однако Ингор знал и смотрел на это сквозь пальцы.

Наказания, что понесли виновные, были суровы. Всех фрейлин отправили в захудалые поместья, расположенные в глуши. Ингор отправил их всех без малейших угрызений совести. К его бывшей жене в качестве фрейлин были приставлены самые сварливые самые ленивые и самые докучливые выдры, каких только удалось найти. К тому же все они были такими уродинами, что ни о каких любовных интрижках ни с одной из них не могло быть и речи.

Капитана стражи разжаловали. Поскольку он не удосужился никого поставить стражу у покоев Росеты.

В тайной канцелярии также немало голов полетело. Если бы Росета плела интриги или изменяла супругу, с нее бы не спустили глаз. А так… более добропорядочной королевы трудно было себе и представить. Ее верность мужу ни у кого не вызывала сомнения. И еще она сразу показала, что считает королевство мужа своим домом для блага и процветания, которого приложит все свои силы. Так что политических интриг от нее тоже не ждали. Вот и получилось, что никто не видел, как королева собирала вещи, готовясь покинуть мужа. Хотя тот момент, кода она бежала к Храму не замечая никого, видели многие, но кроме насмешек, это ни у кого, никаких подозрений не вызвало.

Расправившись с виновными, Ингор снова собрал Совет, чтобы решить, как ему поступить, и предупредить всех, о грядущих экономических проблемах. Гордость Ингора требовала, чтобы он бросил требуемую, бывшей женой, огромную сумму денег ей под ноги, словно подачку. А вот здравый смысл говорил о том, что выбросив такую кучу денег, он на много лет заставит своих подданных потуже затянуть пояса, что вкупе с закрытием Порталов и потерей огромной территории могло привести к заговору, бунту и дворцовому перевороту.

Как Ингор и ожидал, его сообщение о разрыве брачных уз с Росетой, вызвало уныние и даже панику среди его министров. Министр финансов даже заикнулся, правда, очень неуверенно о том, что король не обязан ей ничего выплачивать. Она ушла сама, значит, сама и должна нести всю тяжесть ответственности за свой поступок.

Его слова были в какой-то степени оправданны, поскольку в брачном договоре не было ни одного слова о подобных выплатах. Хотя откуда такие слова могли бы там взяться, ведь в договоре вообще не была предусмотрена возможность развода! Еще никогда ни единого раза не только в королевских семьях, но и в семьях простолюдинов Богиня не разрывала благословленный ею союз. Союзы, заключенные без благословения, настоящими браками не считались, и участь женщин была не завидной, потому что никаких прав на имущество, детей, а главное на свободу воли, она не имела, поэтому чаще всего, если благословение на новобрачных не снисходило, церемония в Храме останавливалась. Вот эти-то соображения и заставили министра финансов, отвечающего за бюджет страны и очень сильно переживающего за возможное оскудение казны, внести подобное предложение. Эта мысль была вполне здравой, поэтому взоры всех министров с надеждой устремились на короля, однако выражение его лица, сразу сказало им, что их надежды беспочвенны.

Ингор был против. Против категорически. Но, к своему большому сожалению, не мог откровенно объяснить сидящим, причину своего несогласия. Это было личным. Личным делом его и Росеты, и случилось это еще в первый месяц после свадьбы.

Глава 3

Свадьба… свадьба. И слово-то, какое противное, но еще противнее ощущение, как меняется устоявшаяся жизнь после этого события. Вероятно, многие не согласны с подобным утверждением, но Ингор думал именно так. Едва разговор заходил об этом событии, как на его лице неизменно появлялась презрительная ухмылка, сообщающая всем, что он думает о свадьбе и о своем новом статусе молодого мужа.

Его настолько раздражали воспоминания о бракосочетании, что он приказал выбросить и мундир, в котором венчался в Храме и все подарки, если на них стояла гравировка, напоминающая об этом дне, или если подарки выглядели очень уж свадебными. Целующиеся голубки, соединенные сердца, сплетенные руки. Жаль он не мог снять свадебный браслет, который невероятно бесил и раздражал его. По традиции первый портрет королевской четы должен был запечатлеть их в свадебных нарядах. Когда Росета пришла позировать художнику в свадебном платье, Ингор едва сдержался, чтоб не изорвать его в клочья, но находится на портрете рядом с женой, одетой в подвенечное платье отказался категорически. Росета без единого звука сменила платье, и на первом портрете они стояли разделенные колонной с такими безразличными лицами, словно совершенно чужие, едва знакомые люди. Этот первый портрет оказался и единственным, поскольку Ингор больше не пожелал позировать на портретах рядом со своей женой. Ингора раздражало все: то, что теперь покои Росеты отделяла от его покоев только дверь. То, что за столом она сидела напротив него и он помимо воли вынужден был постоянно на нее смотреть, то что на приемах он был обязан первый, четвертый и седьмой танец танцевать только с нею, то, что она сопровождала его на охоту, на пикники, постоянно присутствовала в зале Совета, сидела рядом с ним принимая дипломатические миссии. Короче говоря, куда бы он ни посмотрел, везде была Росета, его новоявленная жена. Как же это его раздражало. Вскоре мелкие, а потом и крупные уколы, подначки по отношению к жене стали для Ингора обычным способом общения с ней. Он не упускал ни одного случая, чем-либо досадить ей, сделать ей больно, стараясь испортить ей настроение.

Росета в одежде отдавала предпочтение пастельным тонам, он в пику ей ввел в моду среди своих придворных яркие, кричащие вызывающие тона, Росета на фоне красавиц, окружающих короля выглядела бесцветной молью. Ей было неприятно и больно это осознавать, Ингор ясно видел это. Но когда Росета, захотела сменить ткани своих платьев на такие же яркие, как у придворных красоток, Ингор с насмешкой изволил заметить, что не желает, чтобы она изменяла своим вкусам, в угоду ему. Коль ей нравятся тусклые и блеклые расцветки так тому и быть он готов любоваться на свою жену и в таких платьях. Столько издевки и сарказма было в его словах, что Росете ничего не оставалось, как продолжать носить эти платья, и им подобные, поскольку Ингор приказал выбирать ей ткани только таких расцветок.

Почему он так себя вел, он объяснить не мог, просто все в его душе восставало и против этого брака, и против жены, что ему навязали.

А брачная ночь? Он без содрогания и думать не мог, вспоминая тот единственный раз близости со своею женой. Он гнал всеми силами то воспоминание, когда он, пришел к ней в спальню. Сначала Ингор, как мог, оттягивал момент, когда ему по традиции, соблюдая все необходимые условности, пришлось идти в опочивальню, приготовленную для их первой брачной ночи. По дороге к этой комнате, его сопровождала целая вереница людей. И это было невыносимо. Его, словно быка, вели на случку, и это сравнение, постоянно крутилось в голове, вызывая дикое отвращение к будущему процессу. Росета сидела на кровати, судорожно тиская атласное покрывало, и со страхом смотрела на него. Он присел рядом, она сжалась еще сильнее. Он мельком оглядел ее. Во время обряда волосы Росеты были убраны в красивую прическу, перевитую нитями жемчуга, теперь же ее волосы падали свободно, прикрывая обнаженную спину. Тоненькие бретельки нижней сорочки, открывали его взору худые ключицы и… и больше ничего. Большой грудью Росета явно не могла похвастаться. Ингор тоскливо оглядел это испуганное, зажатой, худое создание, не вызывающее у него ни малейшего сексуального интереса. Он просто не знал, что с ней делать. Все многочисленные любовницы, побывавшие в его постели, сами добивались его любви. Ингор обожал женщин опытных, знающих толк в любовных играх. Невинных дев, терпеть не мог, искренне не понимая, почему остальные мужчины, так жаждут заполучить в постель неумелую неопытную девицу, наподобие той, что сейчас сидела рядом с ним.

И тогда он понял, что если хорошо не напьется, то не сможет выполнить супружеский долг, опозорив себя, как мужчину на веки вечные. В его спальне, была бутылка старого арлентийского вина столетней выдержки, Ингор решительно пошел в свою комнату, прямо из горлышка сделал несколько торопливых глотков. Потом подождал, когда вино разгорячит кровь и затуманит сознание, сделал еще пять глотков, и только тогда пошатывающей походкой, снова направился в комнату к жене.

Она уже лежала на кровати, ожидая его. Это почему-то вызвало у него нездоровый смех. Он сел на кровать и стал стаскивать сапоги, пошатнулся, завалился на кровать. Ее взгляд полный ужаса, взбесил его, быстро сбросил одежду, он отбросил в сторону покрывало и навалился на жену.

Ингор попробовал ее поцеловать, но она отпрянула в сторону, тогда он, больше не церемонясь, придавил ее к кровати и коленом раздвинул ей ноги. Она судорожно дернулась и даже попыталась его оттолкнуть, это слабое сопротивление, оказалось последней каплей, еще удерживающей его в образе культурного человека, дальше он вел себя, как последняя скотина, грубая и жестокая. К счастью, для Росеты, все закончилось очень быстро. Ингор встал с кровати, собрал свои вещи, и, не обращая внимания на жену, ушел в свои комнаты.

Глава 4

Ингор страдал. Ему было стыдно за свое поведение в эту первую брачную ночь. Очень стыдно. Но он никогда не признавался в своих ошибках, и чтобы как-то обелить себя, в том кошмаре, что случился между ними, он стал обвинять… Росету. Мол если бы она была хоть чуточку ласковее, хоть чуточку не так холодна с ним, то и он в ответ одарил бы ее лаской и нежностью. Он так уверовал в свою собственную теорию, успокоив и заморозив свою совесть, что почти перестал об этом думать. Но совесть она такая коварная, нет, нет да колола его, причем, больно колола своими иголками. И тогда Ингор мучился угрызениями, а поскольку из-за своего характера он физически не мог страдать в одиночестве, поэтому за "компанию" он заставлял страдать и свою жену – источника всех своих негативных эмоций.

Росета терпела. Терпела все: и насмешки, и невнимание, и полное пренебрежение. Какой-то дурак ей когда-то сказал, что добротой, терпением, лаской, уступчивостью можно растопить даже самое ледяное сердце, а самое главное вызвать в этом сердце взаимную любовь. Вот он и старалась. Стараясь изо всех сил, но с каждым днем, наоборот, становилось все хуже и хуже. Ее терпение он считал слабостью и старательно "вытирал об нее ноги", с каждым днем все более и более пренебрежительно обращаясь с ней. Ее мягкость в ответ на его грубость считал трусостью, от этого еще больше ее презирая, ее спокойствие считал толстокожестью, считая, что она обделена эмоциями, поскольку никогда не выказывала их.

Ее спокойствие взорвалось в тот момент, когда она увидела мужа, занимающегося любовью с фавориткой, прямо на глазах Росеты. До этого она искренне считала, что ее муж только флиртует с женщинами, что окружали его, никогда не переходя грань дозволенного. То, что тогда Росета увидела в спальне… Нет, она не могла даже думать, даже вспоминать об этом.

Вернувшись во дворец, Росета не испытывала ни счастья, ни радости, ей было плохо, очень плохо. И часто длинными, бессонными ночами, она вспоминала, как же ее угораздило так сильно влюбиться в Ингора. А случилось это еще за два года до их свадьбы.

…Королевство, принцессой которого родилась Росета – было уникальным. Совсем небольшое, можно сказать крошечное, оно было зажато со всех сторон высокими горами, оставляющими совсем мало участочков, где можно было хоть что-то выращивать. Такое месторасположение королевства имело свои и хорошие, и плохие стороны. Хорошим было то, что никаких набегов соседей, никаких войн у них не было лет пятьсот. Плохо было то, что купеческие караваны так редко к ним добирались, что они были почти полностью отрезаны от окружающего мира. У них был один выход: научится строить пространственные Порталы, отказавшись от одноразовых очень дорогостоящих амулетов переноса. Пятьсот лет мира позволили сберечь в библиотеки, все накопленные знания, они допустили в свою библиотеку магов, в обмен на помощь в постройке Портала. Оказалось, что место, где располагалось королевство – просто уникально. Не требовалось даже какой-то дополнительной магической подпитки, чтобы Портал работал бесперебойно. Этот самый первый Портал, был построен еще задолго до рождения не только Росеты, но даже ее деда. За прошедшие годы таких порталов создали уже больше сотни. Все горы были исперщлены дырами-проходами в другие земли. Со временем королевство отца Росеты, стало эдаким перевалочным пунктом, через который можно было добраться в любую точку земли, где имелись порталы.