Текст книги "Начальник милиции. Книга 6 (СИ)"

Автор книги: Рафаэль Дамиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Первое вводное занятие Жора провел на ура. Он перестал заикаться и мямлить уже после пяти минут вещания, лишь только стал раскрывать свою любимую тему.

Официальная часть была закончена, и гости вышли, оставив курсантов наедине с инструктором. Родители тоже покинули класс.

– Александр Александрович, – ко мне подошел незнакомый мужик в костюме. – Позвольте представиться, я Сергей Павлович. Заместитель директора мясокомбината.

– Какими судьбами к нам? – пожал я в ответ протянутую руку.

– По поручению Виталины Сергеевны.

Глава 8

– Слушаю вас, – мы с заместителем директора отошли в сторонку.

– Наше предприятие хотело бы поучаствовать в развитии клуба, – сказал представитель мясокомбината. – В рамках шефской помощи, так сказать.

– Хорошее желание, – кивнул я. – В ближайшем будущем мы планируем закупить породистых щенков восточно-европейской овчарки, построить круглогодичные вольеры. Неплохо было бы помочь клубу с кормежкой питомцев.

Тот деловито кивнул.

– Мы со своей стороны сможем обеспечить говяжьей обрезью, мясокостной мукой. Ну и мясной некондицией.

– Некондицией? – я поднял бровь. – Испорченное псам не надо.

– Что вы, это совсем не испорченное мясо. Просто с болонью, хрящами и тому подобное, но для собачек в самый раз будет.

– Спасибо, что участвуете в развитии города, – я показательно потряс ему руку.

– Это все Виталина Сергеевна, – пояснил Сергей Павлович. – Она много о вас рассказывала и изъявила желание непременно помочь в этом нужном начинании с клубом. Весь город уже знает, что скоро откроется в ДОСААФ такое направление.

– Отлично, и что от нас требуется?

– От вас нужно мотивированное ходатайство об оказании шефской помощи клубу. По своей линии мы его через горком проведем, согласуем с областью, и сможем обеспечивать питанием собачек уже на постоянной основе.

Говорил он без какого-либо рвения, зато, как говорится, по делу, по пунктам. Ну и отлично, не будем тратить лишнего времени.

– А с постройкой вольеров поможете? – в лоб спросил я, пользуясь представившейся возможностью.

В конце-концов, Загоруйко-старшей я немало помог, и то, что она осталась сидеть в директорском кресле – тоже моя заслуга.

– С вольерами, думаю, тоже решим. Пока не знаю, как, возможно, придется на общественных началах работников выделять по комсомольской линии, – призадумался тот. – Ну, это мы посовещаемся, а стройматериалы закупим, опять же, в рамках шефской помощи.

– Замечательно, Сергей Павлович, нам главное стройматериалы, но и от живой силы не откажемся.

Мы ещё раз пожали друг другу руки, закрепляя договорённости старинным джентльменским способом.

* * *

– Здравия желаю, товарищ подполковник! – я вошел в кабинет с табличкой на двери: «Начальник УВД Угледарского горисполкома».

– Ядрёна сивуха! Сан Саныч! – Кулебякин подскочил ко мне мячиком, такого он не делал раньше, а тут, надо же, обрадовался и, резво покинув начальственное кресло, принялся горячо жать мне руку.

А потом отдернул ее и со вздохом «а-ай!» обнял меня, как родного сына. Я тоже похлопал его по спине.

– Ох, Морозов! Как я скучаю по нашему ГОВД! Ну как там? Как Мухтар? Гужевой женился? Нового человека взяли в розыск? Этот твой сибиряк научился хоть по-русски балакать? – сыпал вопросами бывший шеф.

– Мухтар отличился недавно, Грицука задержал, – кивнув, принялся отвечать я по пунктам. – Свадьба Марии Антиповны и Вани в пятницу, как раз следующую. Человека в уголовный розыск взяли. Амбал, но не тупой, хороший человек. Тулуш уже почти четко разговаривает, но по-прежнему из его рук мы ничего не едим. Вот так обстоят дела. Вы-то тут как?

– Да-а! – махнул рукой Кулебякин, доставая бутылочку коньяка и разливая по бокалам, даже не спросив, буду я или нет. – В Зарыбинске был кум-королем, а тут что – под боком у главка сижу. Ни вздохнуть, ни пукнуть! Чую, как под лупой каждый мой приказ, каждое мое действие разглядывают. Еще и недостачи по линии бухгалтерии образовались. Не знаю, откуда. Ревизия за ревизией тут у меня, веришь! А с завтрашнего дня приказали усилить плотность наружных нарядов в городе в два раза, видите ли, уличная преступность в Угледарске высокая. Представляешь? Высокая! Ха! Да это просто Кошкин недавно откинулся, рецидивист есть такой у нас. Тиснул кошелек у гражданки в троллейбусе, его не поймали – а это уже рост уличной преступности. Да пару раз хулиганы в подворотне неформалов побили. Тоже показатель попортили. Гнать этих неформалов из города! Вот не знал, что такие ряженые вообще у нас в области бывают, пока не отмутузили их да нам не доложили. Короче, Саныч, рухнули показатели по общественному порядку у меня на территории к едрене фене. А наряды теперь увеличить требуют! А где я возьму столько личного состава, чтобы в два раза больше людей-то выставить? – Кулебякин коротко вздохнул, но чувствовалось, что он ещё не закончил сетовать: – Еще трясут некомплект ликвидировать в следствии, потому что перспективу сданных дел в суд не выполняем. Ох, Саныч! Как же мне хорошо в Зарыбинске было… Вот я старый дурак, пошел за должностью и званием.

При этих словах, однако, Петр Петрович посмотрел на свой погон и просиял. Все же подполковничьи звезды добавили ему настроения.

– Ничего, – улыбнулся я. – Обвыкнетесь. Говорят, на новом месте первые десять лет тяжело, а потом привыкаешь.

Не поняв шутку, Петр Петрович лишь покачал головой, дескать, я столько не проработаю.

– Вот хоть на пенсию уходи, – всё вздыхал он, протянув мне бокал с напитком. – А что? Пенсия больше уже будет, по званию и должности. Выслугу выработал.

Он будто себя уговаривал сложить полномочия, но выходило неубедительно.

– Не время о пенсии думать, – заявил я, чокаясь с Кулебякиным. – Вы еще ого-го, делу нужны, стране. А если какие проблемы, всегда готов помочь.

– Ядрёна сивуха! – Кулебякин выпил коньяк и стукнул бокалом о стол. – Точно! А давай ко мне, Саныч! Переводись. Будешь начальником уголовного розыска. У меня нынешний начальничек – тютя, беззубый какой-то. Сноровки нужной нет, по партийной линии к нам очкарика прислали, вот и мучаюсь с ним. Мы с тобой таких дел наворотим! А⁈

– Звучит двусмысленно, – хмыкнул я. – Но пока, извиняйте, Петр Петрович, нет. Мне Зарыбинск надо поднимать. Здание у нас – сами знаете, ветхое, автопарк не обновлялся со времён царя Гороха. Оперативные позиции по городу слабые, с физо у личного состава проблемы. Да и куда я без Мухтара? Может, потом, попозже… а помочь всегда готов. Подсказать, обсудить, ну или хотите – при необходимости командировку себе оформлю к вам. Сформулируем, как для освоения передового опыта.

– Эх… Жаль. Но не осуждаю. Ты прав. Я ведь ушел в город, а душа за родную дыру болит, – начальник хлопнул себя пухлой ладошкой по груди слева. – Одно успокаивает, в хорошие руки отдел передал. Ты, Саша, милиционер от бога.

– Спасибо, – кивнул я, а про себя улыбнулся, вспоминая, что совсем недавно и представить себе не мог, что стану ментом. И что это будет мне чрезвычайно нравиться.

Дверь распахнулась, и в кабинет завалился нагловатой наружности летёха. Молодой, лет двадцать на вид. Морда хитрая, вихрастая и почему-то до боли мне знакомая. Я даже замер, разглядывая посетителя.

– Петр Петрович, я тут вам на подпись ведомости принес, – прогнусавил лейтенант и прямиком направился к столу начальника.

Ни тебе здравия желаю, ни разрешите войти. Это что за несоблюдение субординации? Даже меня покоробило.

– Петр Петрович занят, – холодно проговорил я, пытаясь вспомнить, откуда я знаю этого прощелыгу, но память ничего не подсказывала, лишь в мозгу крутилась неприятная мыслишка, что где-то я видел эту хитрую морду.

Но где?

Кулебякин пока что хлопал глазами, а я продолжил:

– Ну что встал, лейтенант? Выйди…

– Петр Петрович? – недоуменно взглянул на начальника вошедший.

– Обожди, Силя, – прокряхтел Кулебякин. – У меня посетитель важный, – кивнул на меня подполковник.

Лейтенант нахмурился, поджал губы и вышел за дверь, что-то бормоча под нос.

Когда дверь за ним закрылась, я с укоризной посмотрел на Кулебякина:

– Петр Петрович, это что за конь без пальто? Почему так вот, с ноги входит к вам? Вы в Зарыбинске нас в кулаке держали, а тут что? Распустили личный состав?

– Да это тыловик мой, – вздохнул начальник УВД. – Недавно после школы милиции, но на должность высокую его сразу воткнули. Не распустил я, Саныч, и здесь марку держу, а этого не могу прижать. Наглый он, и папаша у него – заместитель нашего генерала Строкина.

– Понятно… Поставили из главка сынка…

Кулебякин закивал.

– Ну да… Парень, он вроде, сообразительный, даже чересчур. Только мутный и стучит на меня, вот я уверен. Сижу, как на пороховой бочке. Только споткнулся, а в Главке уже об этом знают. Откуда? Во-от.

Он снова грустно покачал головой. Но я не хотел разделять и тем множить его настроение.

– Избавляться от таких надо, свою команду ставить у руля. Не дело – со стукачами работать, – жёстко произнёс я.

– Да знаю я, только как избавишься от сынка полковника? Его папашка вмиг проверками меня затюкает. Сам знаешь, как у нас в стране… Все равны, но равнее всех – дети начальников.

– Это да… – я задумчиво пожевал губу, словно вновь возвращаясь из прошлой жизни в эту. – Петр Петрович, а где я его раньше мог видеть? Морда уж больно знакомая.

– А шут его знает. Он у меня всеми финансовыми и тыловыми делами заведует. Может, где-то в Главке вы пересекались, может, еще где. Гурьев – он везде вхож, хитрый лис.

– Кто⁈ – меня как обухом по голове ударили. – Гурьев?.. Сильвестр Андреевич Гурьев?

– Он самый, – кивнул Кулебякин.

Твою мать! Гурьев Сильвестр Андреевич! В мозгу словно вспышка сверкнула. Потому-то я его сразу узнал. Это же полковник внутренней службы, начальник исправительной колонии №35 в моем времени. Хозяин. Тот самый Гурьев, который покрывал в колонии телефонные мошенничества. Это он отправил по мою душу двух киллеров, чтобы я не смог его раскрыть.

Я тогда поймал с поличным в переговорной ИК-35 в телефонной комнате Серого, когда он пытался развести бабулю, мать одного из заключенных. Я сказал оперативникам прослушать запись, а Гурьев все стер, и Серого отпустили, причём буквально через день, когда кончился мой срок отсидки. Дело замяли, а Гурьев отправил меня со свёртком на один адрес, мол, будь другом, передай посылочку. Я ее тогда распотрошил по дороге, как чуял. Это оказалась кукла, пустышка. Но по адресу я прошел, чтобы разобраться с теми, кто меня там ждал. С прутком арматуры прошел и ждал на лестничной площадке выше. А в квартире поджидали меня, два киллера – Серый и еще какой-то бугай. Здоровяка я убил, а Серый тогда пристрелил-таки меня.

И так я очутился здесь, чтобы все исправить. Я спас квартиру Серовых от пожара. Алёна не погибла в огне, а Серый не попал в детский дом, не озлобился на мир и не пошел по кривой дорожке. Я изменил его судьбу – и до сегодняшнего дня был доволен таким поворотом. И даже немного счастлив, что оказался здесь. Я забыл свою обиду на Хозяина, а теперь вот как выходит – он здесь.

Не просто так судьба свела меня с ним снова, в такие совпадения я не верю… Что ж, поживем, увидим.

Мы с Петром Петровичем еще немного пригубили коньячка, но он уже сидел, как на иголках, поглядывал на дверь, за которую я выгнал Гурьева. Я видел, что разговора непринуждённого больше не выйдет, пока этот отпрыск у нас под дверью, и решил его обратно позвать, а уже потом обстоятельно поговорить с шефом о его тыловике.

Я встал, прошел до двери, открыл ее и проговорил:

– Заходи, Гурьев.

Тот вздрогнул, не ожидал, что я назову его по фамилии, как старого знакомого. Уставился на меня удивленно, будто бы тоже узнал. Но это совершенно невозможно. Знакомы мы были с ним в другой жизни – где я был другой и где эта падла меня убила. А в этой жизни я сделаю все, чтобы Гурьев вообще не дорвался до власти. Нет, его уже не перевоспитаешь, как Серого. Он слишком взрослый и самодовольный. Даже, грешным делом, в голове мелькнула темная мыслишка: пришить надо его в закоулке. Перо в печень – и готово!

Но я не урка, я начальник милиции, а значит, и действовать буду другими методами. Теперь не выпущу этого гада из виду.

Гурьев вошел, пожимая плечами: мол, что за дела, Петр Петрович? Но вслух ничего не сказал. Положил начальнику на стол какие-то свои бумажки.

Кулебякин привычно взял ручку и хотел подмахнуть, но тут я присел рядом и заглянул в финансовые документы. Я не бухгалтер, но с таким, как Гурьев, нужно держать ухо востро.

Взял одну бумажку и с умным видом стал демонстративно разглядывать цифры, буковки и прочие финансовые закорючки.

– Это что? – нахмурился я и ткнул наугад в то место, где было больше всего цифр. – Да за такое на скамье очутиться можно…

Попал, видно, в точку. Потому что летёха тут же заерзал на месте, глазки забегали, не научился еще будущий полковник ФСИН врать и не краснеть. Начал оправдываться:

– Ой, действительно, Раиса Степановна напутала, не те цифры вбила… я все исправлю.

И Гурьев сгреб бумажки обратно. Попятился к двери и испарился. Так-то.

– Петр Петрович, – покачал я головой. – Что же вы подписываете, не глядя. Так и под статью можно попасть…

– Ох, Саныч, – хлопал тот глазами. – Да разве ж я разбираюсь в этих чертовых бумажках финансового назначения? Да я в Зарыбинске всегда не глядя подписывал, доверял нашей бухгалтерше.

– Там мы как семья, а здесь подставят и сожрут. Вы бы сменили тыловика на своего человека. Больно ушлый он парняга, хитрожопый. Отсюда вижу.

– Вот попал, так попал, – теребил седой ус начальник. – Как же я от него избавлюсь? У него там папашка сидит.

Петр Петрович кивнул в окно, очевидно в сторону, где должен располагаться главк.

– Я вам помогу…

Кулебякин снова чуть ли не подскочил.

– Поможешь? Вот спасибо, Саныч! Вот уважил! А как ты его уберешь?

– Есть у меня одна мыслишка, – хитро прищурился я.

– Люблю, когда ты так говоришь, братец! – обрадованно закивал Кулебякин, а потом, вздохнув, тихо добавил: – Ты настоящий начальник милиции… не то, что я.

– Вы замечательный начальник. Просто мне повезло с коллективом, а вам нет.

– Да ладно, чего уж там, – отмахнулся подполковник.

* * *

– Горько! Горько! – кричали гости, и крики носились вольными птицами в школьном спортзале.

Ваня Гужевой встал, смущенно вытер губы рукавом от следов котлеты и повернулся к Марии Антиповне. Та кокетливо подскочила козочкой, хихикнула гостям, одарив лучезарной улыбкой, скользнула взглядом по столам, расставленным буквой «П», и перевела взор на своего жениха. Вернее, уже мужа, так как в ЗАГСе их расписали буквально час назад. Узаконили.

Там все прошло гладко, только Мария два раза кольцо роняла и при этом поглядывала на меня. Но Алена цепко держала меня под локоток и с некоторым торжеством во взгляде смотрела за торжеством свадебным. А когда подписи были проставлены и кольца надеты, моя девушка с облегчением выдохнула и прижалась ко мне сильнее. Эх… Хорошая она, красивая. Обе красивые, глаз радуется, а внутри чуть защипало. Но так лучше будет всем. По крайней мере, Гужевому точно… Ха…

– Р-раз! Два! Три!.. – скандировали гости, а брачующиеся целовались. Несмело, будто пионеры на танцах днем.

Кто же так невесту целует? Хотелось подойти и показать, как надо…

Алёнка будто угадала мои мысли и хитро ткнула локотком в бок:

– Поцелуй меня…

И я поцеловал. Как надо поцеловал, а не как Ваня. Мария Антиповна, скосив взгляд, увидела, что мы тоже под счет пошли, бросила придерживать свою шляпку-таблетку, к которой крепилась фата, обхватила голову мужа двумя руками и впилась губами сильнее. Взяла инициативу в свои руки – негоже брачующимся по поцелуям гостям проигрывать.

А после все выпили и стали закусывать. Из бобинника заиграла узнаваемая песня «Плачет девушка в автомате». Причем не современный вариант семидесятых от ВИА «Веселые ребята», а в изначальном исполнении Нины Дорды.

Песня – хит, но не самая лучшая для такого мероприятия. Не успел я озадачиться, почему её включили, как кто-то из гостей сказал, что это любимая песня невесты. Странно, а я не знал…

– Ну давай, Сан Саныч, за молодых! – протянул мне руку со стопкой Кулебякин.

Сегодня он был с супругой и в галстуке в горошек. Непривычно его видеть таким. Он весел и беззаботен.

Я поднял стопку навстречу, к нам присоединились еще ближайшие гости: Тулуш, здоровяк Глеб, Голенищев с Аглаей. Последние тоже только что миловались. Зуб даю, скоро и у них свадьба будет.

На свадьбе мы сидели своим ментовским уголком. Исправно кричали, когда надо, и поддерживали счет. Еще с нами сидели Жора Ершов и Эдик.

Мы переговаривались, веселились, а Ершов, улучив момент, когда Алена отошла, подсел ко мне и стал горячо благодарить – искренне и нетрезво.

– Спасибо тебе, Саня! – тряс он мне руку. – Да если б не ты! Да мне вообще… И-ик! Ух!

– Все нормально, Пантелеич, – я похлопал его по плечу. – Ты, главное, держись там, не подведи меня. Сейчас вопрос решаем по закупке щенков. На довольствие их с помощью шефов поставим. И будет у нас настоящий клуб служебного собаководства, а не кружок пуделей и болонок.

У Ершова буквально перехватило дух от таких новостей.

– Да я! Саня! Я – ух! У меня же и нога двигаться начала нормально. Как при деле стал, так отпускать стала. Еще этот басурманин мне иголки повтыкал, так вообще помолодел.

Басурманин – это тот самый китаец, которого рекомендовал Эдик. Не знаю, каким образом он попал в Зарыбинск, не интересовался, но я заплатил за курс лечения «басурманину», сказал, чтобы лечил Жору, как члена Политбюро, даже лучше. И тот по полной взялся за собачника.

– Хороший человек этот узкоглазый, прям как ты, – кивал Ершов. – Представляешь, бесплатно мне иголки ставит.

– Ну так, – всплеснул я руками. – Русский с китайцем – братья навек. Не знал, что ли?

Надеюсь, никто не выдаст ему прейскурант этих бесплатных услуг.

– Мальчики, вы почему сидите? – над нами нависла невеста. – Пошлите танцевать! Хи-хи!

– А пошли! – воскликнул Жора и по-молодецки подскочил.

Вышло у него немного коряво, но гораздо лучше, чем раньше, когда он лишь ковылять потихонечку мог.

Я тоже встал, тут подоспела и Алёна, зыркнув недобро на Марию. Мы выдвинулись в центр спортзала, где было размечено поле и для волейбола, и баскетбола одновременно.

Свадьбу Гужевые решили играть именно в школьном спортзале, отказались от ресторана, хотя я мог договориться. Ваня сказал, что и его отец, и его братья все женились в сельских школьных спортзалах, и не с руки ему от семьи отбиваться.

Песня уже играла чуть повеселее. Но тоже лиричная и душевная, как, впрочем, большинство нынешних песен. Звучал новый хит этого года: «Где же ты была» в исполнении ВИА «Пламя». Подвыпившие гости, и мы в том числе, выделывали кренделя хореографии. Кто был в паре, те кружились вместе в задорном медляке, не слишком интимном, а, скорее, в его советском плясовом варианте.

После запел популярный в СССР француз. «Если б не было тебя…» – мурлыкал на языке любви Джо Дассен.

Тут уж никак без пары не обойтись. Это «святой» медляк, без всяких вариантов. Мужички расхватали бесхозных дам, а мы с Аленой встали еще ближе друг к другу. Лишь только сделали пару шажков в танце, как раздался чей-то истошный вопль:

– Невесту украли!

От автора

Лучший роман о ментах девяностых! Основан на реальных событиях. Живые герои и непредсказуемый сюжет. Вся правда о работе оперов убойного отдела. /work/393049

Глава 9

Гости переполошились, но словно бы для вида – все понимали, что это всего лишь традиция. Своего рода игра. Я тоже не особо встревожился, но как товарищ жениха обязан был принять живое участие в поисках невесты.

Стоп!.. А ведь я больше товарищ самой невесты, нежели жениха. Гораздо больше. И на месте сегодняшнего Вани мог быть я. От таких мыслей впору взгрустнуть, но почему-то не получалось. Во-первых, глаз радовали какие-то молоденькие девушки в коротких платьицах, что веселились на торжестве, во-вторых, Алёна была сегодня сногсшибательна и все больше и больше притягивала мой взгляд. Хотя я видел ее почти каждый божий день, но сегодня не мог налюбоваться. Ну, а в-третьих – я был искренне рад за Марию Антиповну, все-таки она заслужила своё семейное счастье.

– Сан Саныч! – ко мне тем временем подошел обеспокоенный жених. – Помоги Машу найти! Все обыскали, нигде нет…

Надо же, а я подумал, что он захочет сам справиться, без меня. Но отнекиваться не стану, не барин-белоручка.

– Ладно, – кивнул я и встал. – Нужно сначала определить, кто ее украл, и уже от этого плясать. Так, смотри, кого в зале не хватает…

Я огляделся, пытаясь сам понять, кто же увел невесту, не сама же она сбежала. Ха! Или сама? Ну нет! Не может быть… Я отогнал глупые мысли и продолжил осматриваться, стараясь больше не отвлекаться на прекрасный пол.

– Дяди Леши нет! – сообщил Гужевой, пробежав по столам внимательным взглядом.

– Это кто? Сколько ему лет? Любит Машу?

– Это ее родственник. Но он на костылях, и ему за семьдесят. Без ноги давно живёт. На фронте потерял.

– Отсутствие ноги – это в таком деле алиби, – заключил я. – А еще кого не хватает?

– Не знаю, – растерянно пожал плечами жених. – Все уже разбрелись Машу искать, пойди пойми.

– Ладно, не волнуйся. Будь здесь, руководи поисками, а я пойду по коридорам поищу.

– Спасибо, Сан Саныч, – благодарно выдохнул Гужевой.

Вот всегда так – и на работе, и вне ее Сан Саныч должен помогать подчиненным. Никогда столько с людьми не нянькался, как за последние несколько месяцев новой жизни.

На поиски я хотел было взять с собой Тулуша, он хорошо умеет выслеживать дичь, а значит, и невест тоже, но Салчак уже умотал куда-то. Видимо, взял след. Что ж… посмотрим, кто из нас первым найдет исчезнувшую.

Где можно спрятаться в школе, в которой все кабинеты закрыты, а в фойе сидит сторож в стеганой безрукавке и с газетой? Только в туалете (но там уже, наверняка, проверили) или… в подвале. Подвалы в Зарыбинской средней школе не всегда закрывались. Там постоянно что-то протекало, что-то ломалось. А еще там хранился всякий хлам, который частенько использовал трудовик на своих уроках.

Никто не подумает, будто невесту могли утащить в грязный подвал, да вот только Маша не из брезгливых, отчаянная. Вряд ли ее украли, на самом-то деле. Выйдя из шумного зала и словно бы опомнившись, я все больше склонялся к мысли, что она решила сама спрятаться. Разыграть своего жениха, а заодно и проверить силу чувств.

Пока народ бегал по коридорам и лестничным пролетам, я прямиком направился в подвал. Как-то раз я уже был там, пришел к Алене на работу, а она попросила унести вниз старые стенды. Поэтому дорогу прекрасно знал.

Спустился, свернул в закуток, потом опять прошел вниз. Очутился перед дверью, сбитой из фрагментов фанеры. Потянул ручку на себя и шагнул в затхлый подвал.

Мой поиск закончился быстро. Я улыбнулся – ну что за картина, на старом облезлом стуле сидела невеста. Она сбросила туфли и с наслаждением вытянула ноги.

– Привет! А ты чего прячешься?

– Саша? – удивилась кадровичка, а потом и сама разулыбалась. – Ты как меня нашел?

– Все тебя ищут, думают, что тебя украли…

– Хи-хи, – засмеялась невеста, но как-то грустно. – Кому я нужна? Кто меня украдет?

– Ну традиция же, – попробовал я перевести разговор из невеселого русла в обычное свадебное.

– А ты бы меня украл? – она подняла на меня взгляд, и что-то сверкнуло в её глазах. – Молчишь…

– Я… Я же не один пришёл… Ты зачем сбежала?

– Надоели, – она махнула рукой с досадой.

– Кто? Гости?

– Да туфли эти чехословацкие! Четверть зарплаты отдала, а они неудобные. Весь праздник испортили, – Мария даже всхлипнула. – Вот, сижу, отдыхаю от них…

Я нашел какой-то ящик и сел рядом:

– Иди босиком, пол не холодный.

– Можно я еще посижу?

– Ну, конечно. Пойду тогда гостям скажу, что тебя нашел, чтобы не беспокоились.

Она вскинула руку.

– Нет, нет, не говори… Пускай ищут. А давай им скажем, что это ты меня украл? Требуй у жениха выкуп. Пусть станцует – или что там он умеет? Споет, например… Давай?

И снова что-то такое во взгляде блестит.

– Ну, если ты так хочешь, – кивнул я. – От меня не убудет.

– Спасибо… Хороший ты, Саша, – вздохнула Мария и, неожиданно повернувшись ко мне, поцеловала.

Я мог бы отстраниться, но не сделал этого, и поцелуй затянулся до неприличия. Или затянулся бы, пока мы не выпутались из этого плена объятий, но тут на ступеньках послышались шаги, дверь распахнулась, и на пороге показался Тулуш.

Он увидел, что мы не просто так рядышком сидим, но и виду не подал, что удивлен или как-то осуждает поцелуи на чужой свадьбе. Вместо этого Салчак подмигнул мне и, обернувшись, крикнул в коридор:

– Невеста здесь! Мы с Саныча ее нашли!

– Ну, наконец! – послышался голос Вани, он втиснулся за Тулушем, когда я уже встал рядом с Салчаком. – Любимая, ты куда пропала?

– Тебе проверяла, – хихикнула Мария. – Следи за женой. Чтобы не украли.

Она вытянула в его сторону босые стройные ножки – забирай, мол, меня скорей. При этом хитро глянула на меня, но Ваня этого не заметил, а стал помогать надевать злополучные туфли молодой жене.

* * *

– Разрешите, товарищ начальник? – в дверь моего кабинета просунулась радостная физиономия Эдика.

Мухтар дремал на старом Кулебякинском диване (я ему как-то, едва заняв кабинет, разрешил там отдыхать, постелил плед, и теперь он считал диван своим) и теперь поднял голову. Хотел гавкнуть, но, увидев старого знакомого, чинно спустился с лежанки, потянулся, выгнув спину, зевнул и, виляя хвостом, направился встречать гостя.

– Привет, дорогой, заходи, – я тоже встал и протянул руку Эдику, а тот радостно ее затряс и стал рассказывать.

– Прикинь, Саныч, меня внизу этот мордатый дежурный не хотел пускать. Говорит, куда вы, гражданин. Ха! Он же знает меня, пузырь в форме. А все одно пускать не хотел. А я ему такой, пропустите, я иду к начальнику милиции, он мой друг. Тот сразу и примолк, посторонился. Накося, выкуси! Ну, что звал? На работу к тебе не пойду, не уговаривай. У меня сейчас дела в гору пошли. Я на этой неделе крупную партию джинсы толкнул в Угледарске.

И так радостно выкладывал всё это – даже останавливать не хотелось.

– Чай или кофе? – любезно предложил всё-таки я.

– Кофе, только сахару побольше.

– Не угадал, – хмыкнул я. – Есть только чай.

– Пойдет, – уселся на Мухтаровский диван Эдик, пока я наливал чай. – Так чего я тебе понадобился так срочно?

– Дело есть… – я посмотрел на дверь и, убедившись, что она плотно закрыта, продолжил: – Гурьев Сильвестр Андреевич – тебе это имя ничего не говорит?

– Неа, а кто это? – Эдик откинулся на спинку.

Закинул ногу на ногу, всем своим видом показывая, что в кабинете начальника милиции он свой человек.

– Вот, глянь… – я положил перед ним небольшую фотокарточку молодого лейтенанта.

Карточку я добыл в отделе кадров УВД Угледарска с помощью Кулебякина, так что была она стандартная – три на четыре, не больше.

– Ха! Этого шныря я знаю… – воскликнул Эдик. – Он же барыга по жизни. А тут в милицейской форме. Не видел его в мундире никогда. Хотя вообще-то знал, что он в УВД работает.

– Он сотрудник тыловой службы у нашего Петра Петровича. Но ты правильно определил. Подставляет его, мутит разные делишки. Нехороший человек.

– Среди барыг хороших не бывает, – многозначительно, со знанием эксперта проговорил Камынин.

– А ты не барыга? – прищурился я.

– Нет… Фарца – это культурный обмен денежных средств на дефицит импортного происхождения.

– О как завернул, ну ладно… Речь сейчас о Гурьеве. Я тебя и вызвал из-за него, чтобы ты узнал, чем дышит человек вне службы. Ведь тыловик и барыга – это зачастую синонимы. Ты в эти круги вхож и знаешь все лучше меня.

– Знаю, знаю, – удовлетворённо закивал Эдик. – Силя этот – тот еще ворюга. Он конфискат толкает. Формой милицейской приторговывает, не брезгует.

– Формой? – удивился я. – Кому она нужна за деньги? Нам ее бесплатно дают, а гражданским она на кой черт сдалась?

– А вот не скажи, Саныч… – хитро лыбился Эдик. – Есть за Угдедарском деревенька одна. Победное называется. Так вот там полдеревни в милицейской форме ходит. Носят как робу. Шинели теплые, шапки-ушанки цигейковые – легкие, удобные, им сносу нет. По хозяйству на подворье работать – самое то.

– О как… – почесал я затылок. – И где он эту форму берет?

– Ну ты же в милиции работаешь, а не я, – гордо оттопырил нижнюю губу Эдик.

– Ну ты давай, не умничай, – покачал я головой. – Вижу, что знаешь. Рассказывай.

– У меня знакомый в милиции раньше работал, пока не выгнали. Сейчас бегунком у меня трудится. Говорит, больше ему нравится нынешняя жизнь. У вас же как в кабале.

– Давай без философии, ближе к делу, – прервал я его размышлизмы о правоохранительной системе.

Разберёмся как-нибудь без сопливых, хорошо тут или нет.

– Ну так вот… – тянул Эдик. – Он говорил, что ему китель и шинель были положены по сроку носки. А Гурьев этот все завтраками кормил. А мой знакомый тогда напрямую обратился в вещевую службу, в главк. А там, можешь представить, ему говорят: мол, товарищ, память у вас короткая, вы же в прошлом месяце сполна обмундирование получили. И вот в ведомости подпись ваша в получении таких-то вещей, значится. Тот удивился, глядь в ведомость – а там действительно подпись. Только не его, а поддельная. А ведомость эта через Гурьева проходила, когда он на УВД форму получал.

– Ага, – крякнул я и с удовлетворением потёр руки. – Это уже интересно. Что дальше?

– Тряхнул он этого лейтенантика по полной. К стенке прижал, хотел и форму, и душу вытряхнуть, а тот лопочет: мол, договоримся. И сует ему пачку купюр.

– Сколько?

Эдик махнул рукой.

– Не знаю, он не рассказал, только отпустил он Гурьева, а сам потом из милиции вылетел. Говорит, что, возможно, Гурьев его и подставил, но доподлинно не известно.

– Хм… – я мерял кабинет шагами. – Подделка подписей в документации, хищения государственного имущества, торговля конфискатом. Да тут на несколько статей наберётся.

Фарцовщик деловито кивнул, будто и сам законы назубок знал. А может, и знал, кто его разберёт, что ему там по роду деятельности пригождается.

– Вот только, – добавил я, – не один же это он проворачивает. Ты, друг мой, узнай, с кем из барыг этот Силя работает. Выведем на чистую воду всю шайку-лейку. А?

Тот даже отлепился от дивана, выпрямился.

– Я только за! Что нужно делать?

* * *

– Сан Саныч, – вечером ко мне в кабинет заглянул Баночкин. – Там начальник трезвяка тебе дозвониться не может.

Я взял трубку, поднес к уху – гудков не было.

– Опять линия неисправна, – поморщился я. – Сообщи на телефонную станцию, пусть починят. А что он хотел?

– Спрашивал про своих постовых, мол, можно им отгул дать, за то, что в больничке с Грицуком столько суток прокуковали.