Текст книги "Турнир в королевстве Фиофегас"
Автор книги: Радий Погодин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Погодин Радий Петрович
Турнир в королевстве Фиофегас
Радий Петрович ПОГОДИН
ТУРНИР В КОРОЛЕВСТВЕ ФИОФЕГАС
Сказка в стиле "Люсиль"*
ОГЛАВЛЕНИЕ:
ЧЕМ БЫ ДИТЯ НИ ТЕШИЛОСЬ
СБОРЫ В КОРОЛЕВСТВЕ ТРИБУКСИР
ВЗГЛЯД С БУГРА И ПРИЕЗД В ФИОФИГАС
СОБЫТИЯ НОЧНОГО ФИО
ПАРАД И ПЕРВАЯ ПРОГУЛКА
ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ПИРОГ
ПРАЗДНИЧНОЕ ПЛАТЬЕ И ВТОРАЯ ПРОГУЛКА ПО ГОРОДУ
СТРАСТИ НАКАЛЯЮТСЯ
ОРДЕН ПЕЧАЛИ
ПРЕКРАСНЫЙ ТАНЕЦ И АПЛОДИСМЕНТЫ
________________________________________________________________
""Могу поклясться, что во всех
волшебных щах наличествует недосол"".
П и ф о л о г и й и з Ф и о
ЧЕМ БЫ ДИТЯ НИ ТЕШИЛОСЬ
Уважаемый среднешкольник, я открываю занавес...
_______________
* Стиль "люсиль" близок стилям "трень-брень" и "ну и ну"...
** В сказке соблюдена пунктуация автора.
В королевстве Фиофигас принц Филофей перестал есть.
Принесли повара Филофею еду королевскую в красивой фарфоровой посуде. Сказали: "Принц, кушать подано". Принц понюхал и отвернулся.
Обиделись повара. Еще бы – они со всей душой, со всем уменьем и тщательностью, а Филофей нос воротит, словно они ему не консоме люсиль подают, а штукатурку с опилками.
Побежали повара к королю жаловаться, а короля нет – отлучился во Францию по делам мармеладного производства. Всякое королевство от своей работы живет: в одном производят сандалии, в другом горшки, в королевстве Фиофигас – мармелад.
Побежали повара к королеве.
Королева, ничего не скажешь плохого, – упитанная, вежливая. Играла она в своих покоях Шуберта на рояле. А как доиграла, повара ей свою обиду и выложили, мол, и мороженое не ест, и компот вишневый не пьет, и гоголем-моголем брезгает...
– Или пусть объяснится, или пусть извинится, – говорят повара. – Мы за качество отвечаем.
Королева подняла розовые пальцы к вискам, голубые глаза закатила – у нее такая привычка была:
– Заболел... Расхворался... Умрет!
Вбежала королева в трапезную:
– Ах, дитя! Что за мода не есть? Ты меня убиваешь.
Филофей посмотрел на нее с грустью:
– Мама королева, это вы себя убиваете. Вот книги и трактаты, в коих сказано, что королевская пища вредна. Просвещенные умы сейчас питаются иначе. Исключительно по часам и минутам. Раздельно белками и углеводами.
– А вкусненькое?
– Вкусненькое, мама, надо забыть. От него вред – пережог организма. Прикажите, пожалуйста, подать мне продукты питания по этим схемам и диаграммам.
– А для души, сын?
– Для души – надежда.
Главная фрейлина – наперсница и советница – прошептала королеве на ухо:
– Радуйтесь, что не курит. Сейчас принцы с пятого класса к табаку тянутся. Сударыня, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не табаком.
И велено было подать Филофею, принцу, все по схемам и диаграммам: репу, капусту, редиску, крапиву, лист смородиновый, калган, портулак, сельдерей, томаты, каперсы, баклажаны, лимонник дальневосточный, кольраби, оливки, одуванчики и тому подобное.
Средние школьники принцев не уважают, – это доказано. Смешно им ПРИНЦЫ! – гоняй, казалось бы, по футбольному полю, пока мяч и голова не станут квадратными, так нет, моду взяли – чуть что, женятся на принцессах. Слабаки! Дезертиры! Бананы!..
Средние школьницы к принцам относятся с пониманием. Они вообще умны. Настолько умны, что догадываются, каким путем счастливые принцы превращаются в несчастливых королей, страдающих одышкой и ревматизмом. Но молчат. Это умно. А повзрослев, забывают – это тоже умно...
Однако же – ""Помни!""*
_______________
* Изречения, высказывания и восклицания, взятые в двойные
кавычки, принадлежат старинному мудрецу Пифологию из Фио. Автор
зачерпнул их щедрой горстью из книги Пифология "Заимствования".
Назвав книгу так красиво, Пифологий стремится особо выделить тот
факт, что мудрость принадлежит всем, как природа, но, и обращаться с
нею надо бережно, иначе в самой ее сути что-то сдвинется и мудрость
станет глупостью.
По возвращении из Франции король Филогерц сунулся на кухню, чтобы съесть бутерброд. Повара у окон сидят угрюмые, без колпаков, глаза в одну точку. Когда у поваров глаза в одну точку, они либо спят, либо решили все бросить и податься в матросы. Поварята с пунцовыми ушами нарезают вместо лососины и ветчины на разделочных досках брюкву и морковку ломтиками и говорят, что принц Филофей – теперь не поймешь – то ли шибко умен, то ли вовсе глуп, а жаль – он хоть и хилый принц, но безвредный.
Дрогнуло у короля сердце, заныло – "Заболел!" – сын как-никак. Побежал король к принцу в апартамент. А принц в трапезной на столе сидит дубовом, старинном, еще дедушкой купленном, и, поглядывая на часы, жует морковь.
Растерялся король.
– Как сидишь? – спрашивает.
– В позе "Лотоса", – отвечает принц и садится в другую позу "Ужаленный лев". И жует по схеме уже не морковь, а молодой сельдерей с крапивой и улыбается – в этой позе улыбаться должно.
– И не стыдно тебе? – сказал король. – Ты техникум закончил королевского мармеладного производства. Над тобой смеются... А мне обидно. Ты понимаешь – обидно мне. Склады и пакгаузы мармеладом затоварены, а ты? Глаза бы мои на тебя не глядели.
– Не это главное, – отвечает принц. – Главное, папа, диета и неторопливое движение рук, напоминающее почесывание. Если всю жизнь почесываться, жевать орехи и корнеплоды, можно дожить до ста тридцати лет и умереть здоровым. ""Где жевание, там выживание""
– Действительно не поймешь: то ли шибко умен, то ли вовсе глуп, сказал король. – Но ведь нехорошо это... Из-за чего, спрашивается, упал спрос на сладкое? Из-за таких, как ты. Может, выдрать тебя? – Тут королю стало стыдно – принца, королевского сына, драть! А какой другой выход?
И воскликнул король:
– Советник! Какой другой выход?
Советник выдвинулся из-за портьеры:
– Женить. – Советник у короля всегда под рукой. Одна голова хорошо, но три – лучше – потому три, что каждый советник считает себя умнее короля вдвое.
Тут вошла королева, красиво причесанная, красиво одетая. Спросила, выказывая интерес:
– Женить? Для чего?
Король не сдержался. Рявкнул:
– Для сохранения вида! – Но взял себя в руки. – Сударыня, – сказал он учтиво, – вы всегда считали, что принцев приносят аисты.
– Вы грубый, – ответила ему королева и посмотрела на сына.
Принц Филофей стоял на дубовом дедушкином столе в позе "Тоскующая обезьяна". Жевал портулак. В этой позе портулак жевать должно.
Был Филофей веснущат, курнос и запущен.
– Ну может не аисты. Не уверена. Может, фламинго... – Королева вздохнула изысканно, поправила на виске локон и вышла.
– Нет ли у вас, случайно, на примете знакомой принцессы? – спросил король у советника.
Советник кашлянул:
– Сударь король, помилуйте... Какая принцесса добровольно...
– Понятно. Так что же делать?
– Турнир принцесс! О, сколько благородных королевских фамилий были спасены благодаря турниру. А как красиво. Волшебный мальчик. Золотая труба. Возрождение традиции.
Королю показалось, что он одинокий король на пустой шахматной доске, – так грустно стало: "Сын! Вырос!"
– Турнир, – сказал король, жалея себя. – Но хорошо ли это? Молва пойдет, мол, принц совсем не гож. Не в состоянии авторитетно познакомиться с принцессой. Скажем, на танцах.
– А если у него нет времени? Он мыслит!
– Это прилично?
– Да это ого-го! К тому же... – Советник перешел на шепот. – Ваш мармелад! Все склады, все пакгаузы завалены. Доход упал. А на турнир вместе с принцессами приедут бонны, гувернантки, няньки. Они ваш мармелад съедят в один присест. Поторопитесь с расфасовкой, упаковкой, рекламой. Предлагаю: "Ориенталь лакричный", "Фио-люкс". Жизнь, сударь король, умение считать...
– Браво, – сказал король. – Я награжу вас орденом.
Советник поклонился.
– Благодарю. Я бы хотел процент...
– А вы не промах. – Король принял величественную позу, очень похожую на позу "Поющая кобра". – Организацию турнира, сударь, я поручаю вам.
Но тут же выяснилось, что советник не все может. Волшебный мальчик-трубач ему не подчиняется. А без "Мелодии принцесс" турнир, как цирк без лошадей.
– Нужно просить волшебницу Измору, – сказал советник. – С вашего позволения, я ее видел в парке.
– Тогда не будем мешкать. Время – деньги!
""Сколько людей ошибаются, полагая, что время только деньги. Время обмен веществ и мнений, и смех, и слезы, и любовь. Но! Время – это правило игры"".
Принц Филофей стоял в позе "Краб, изготовившийся к охоте на трепанга". В этой позе должно есть овес.
Когда король и советник убежали в парк, мальчишка-поваренок поставил тарелочку с овсом на подоконник, вытащил из кармана котлету и кусок хлеба.
– Принц, ешьте, пока никто не видит.
– Что ты! Я же воспитываю силу воли, – сказал принц.
– Но вас оженят.
– Сила воли главнее. И ты не спорь...
Поваренок сел на дубовый старинный стол. Съел котлету, пальцы о штаны вытер.
– Действительно. Кто мы без силы воли? Всех нас оженят.
Уважаемый среднешкольник, пока король Филогерц и его советник бегают по дорожкам парка, заглядывают за кусты малины, олеандра и рододендрона в поисках волшебницы Изморы, обратимся к истории.
В старину в этой сказочной приморской местности принцы, занятые исследованиями чудес, войной с великанами, охотой на зубоцефалов, расчисткой вулканических нагромождений, не имели ни минутки свободного времени. Им его не хватало даже на бритье. Они бы вымерли. Но волшебница Измора, применив чары, вызвала из других пределов волшебного мальчика-трубача. Потрубит мальчик в Золотую трубу и всем ясно: и в городах, и в селеньях, и в одиноких хижинах на склонах гор, что, скажем, принц Фома не может влюбиться – зачерствело у него сердце от рискованных подвигов, тоскует в кромешном одиночестве принц Фома, может быть, умирает.
Тогда принцессы, подоив коз, надевают все самое лучшее, берут с собой новые башмаки и пускаются в путь, в королевство Фомы. Там они состязаются три дня: кто больше напечет оладий, кто быстрее вымоет пол и начистит ведро картошки, кто задорнее спляшет, не жалея новых башмаков, кто душевнее песню споет. Ну а поштопать, поставить заплатку, перепеленать младенца – это в старину и за труд не считали. Кстати, в старину все принцессы были крепкие, румяные, не подверженные простудным заболеваниям.
С течением времени, с облегчением жизни волшебного мальчика-трубача стали вызывать все реже и реже. Последние семнадцать лет и вовсе не вызывали. Подменили волшебную музыку телеграфы и телефоны. "Лучше проще, чем лучше", – глаголят некоторые. Но Пифологий из Фио остерегает:
– ""Притормози!""
– Измора! – кричали король и советник. Голоса их сильно ослабели. Где ты?
– Да здесь я, – сказала Измора негромко.
Измора сидела у заброшенного фонтана.
– Здравствуй, Измора, – сказал король, отдышавшись. – Слышала новость? Принц совсем плох – крапиву кушает. Измора, хочешь, я перед тобой на колени стану?
– Это зачем?
– Вызови волшебного мальчика-трубача. Измора, голубушка, ты видишь, я уже на коленях. Женить его надо – избалуется.
– Встань, – сказала Измора. – Подай объявление в газету.
– Это мы подадим. Но пусть будет мальчик. Турнир, Измора, турнир. Все пакгаузы, все склады забиты... – Король промакнул глаза платочком. Пожалей, а. Ты же наша волшебница, местная. Мы же тебя любим. Разве может сравниться газета или там телевизор с волшебной музыкой? Ты посмотри на него. Измора, если ты не поможешь, он умрет. Это будет твоя вина.
В одном из окон дворца стоял принц Филофей в позе "Чертополох". Жевал редьку.
Измора протянула руку к чаше фонтана – в ней, как бы сотворясь из прозрачных теней, возникла фигура мальчика с Золотой трубой.
Король поспешно стал перед мальчиком на колени.
– Здравствуй, мальчик. Спаси, а. Не сочти за труд. Мы виноваты. Мы! Я ездил во Францию... А королева считала, что спички и интегралы нельзя брать без спроса...
Принц в окне сменил позу "Чертополох" на позу "Роза".
– Труби, – сказала Измора.
Волшебный мальчик поднес к губам Золотую трубу.
В королевстве Иперхай, где делали пилюли, король отчитывал дочку за перерасход сахарной пудры.
– Доза! – восклицал он. – Главнее дозы только норма.
– Ах, оставьте, – отвечала принцесса. – Главнее всегда любовь... Тут она услыхала Золотую трубу и посмотрела на себя в зеркало.
Принцесса в другом королевстве зевала, в третьем – косила траву, в четвертом – гладила братьям рубашки, в пятом – ела взбитые сливки. Но все они, и в королевстве двадцатом, и в двадцать пятом, услыхав Золотую трубу, посмотрели на себя в зеркало.
СБОРЫ В КОРОЛЕВСТВЕ ТРИБУКСИР
В королевстве Трибуксир жители работали по железу.
Ковал кузнец. Сгибали трубы жестянщики. Гвоздильщики рубили гвозди. К тому же мужское население, подражая королю Крузербасу, в свободное от работы время любило состязаться на шпагах, саблях, пистолетах.
Возникали и другие шумы. Например, младший сын булочника, человека по природе тихого, но пытливого, проглотил жука и теперь ревел во всю глотку. Не потому, что жук его кусал, но от обиды – жук не желал жить у мальчишки в животе и пробивался на свободу.
Старший сын булочника, тоже пытливый, радиолюбитель, поставил в клумбу с душистым горошком трехкиловаттный ритмизатор. Включит его на всю мощность – горошек нырнет в землю и замрет. Выключит – горошек высунется из земли и как бы оглядится, и все вздрагивает, вздрагивает, как заика.
Шум в Трибуксире нарастал, когда требовалось сказать необходимое или услышать важное.
Две женщины бранили трубочиста. В клубе шла спевка. В церкви репетировали колокольный звон. Скулил и лаял пес Сижисмон Ничей. Его личные блохи Лоис и Артеуза жгли его, как кипяток, как кислота, – они мечтали попасть во дворец.
Ормандиора, или попросту – принцесса Ори, сдавала экзамен по физике мелких частиц.
Когда раздались звуки Золотой трубы, старый опытный профессор Мирро захлопал в ладошки – принцессе комплимент. За ним и другие опытные профессора пустились аплодировать. Принцесса заалела от смущения. Слух ее, и внутренний, и внешний, как бы закупорился ватой...
""Волшебную музыку могут заглушить только аплодисменты"".
Услыхала Золотую трубу молоденькая и очень хорошенькая служанка Флорина. Она стояла в тронном зале у зеркала. Уж она изгибалась и так и этак – и услыхала. Помигала растерянно и бросилась к телефону.
– У вас что слышно? – кричала она.
Шум работы по железу достиг тут наивысшей силы.
Положив трубку, Флорина сдвинула трон в сторону – под троном оказался люк в подполье.
– Тетушка Елиза! – позвала Флорина. – Тетушка Елиза!
Королевская экономка, тетушка Елиза, вылезла из подполья и сообщила растерянно:
– Двенадцать банок компота лопнуло. Вот такую головку сыра съели мыши.
– Да плюньте вы на этот сыр. Вы слышите трубу?
Тетушка Елиза прислушалась и улыбнулась.
– Какая прелесть...
– Чему вы улыбаетесь? Она же выиграет. А он дурак ушастый.
– Кто? – тетушка Елиза продолжала улыбаться.
– Принц Филофей. Я позвонила в королевство Иперхай. Там у меня подружка служит в горничных. Там все ревут.
– А им-то что реветь? – сказала тетушка Елиза, гневно подперев бока. – Принцесса Лимфатуза Иперхайская известная лентяйка, кряква, неумеха... Зови принцессу Ори.
Ее любимица принцесса Ори фехтовала во дворце замка со своим отцом королем Крузербасом.
– Хотя ты физику сдала на пять, – выкрикивал король, – рано задрала нос. А покажи ты мне флеш атаку с обманом, батманом и круговым обводом.
Принцесса бросилась в атаку. Мальчишки завопили: "В пузо!"
На галереях замка служанки выколачивали одеяла, шубы, ковры, половики. Поэтому, когда Флорина крикнула: "Принцесса, а, принцесса!" никто и ухом не повел. Но тут Флорина споткнулась о королевский сюртук, брошенный на ступеньки. Из оттопыренных карманов торчали револьверы. Флорина схватила тот, что побольше, и выстрелила в воздух.
Наступившую тишину заполнил звук Золотой трубы.
– Что это значит? – спросил король.
И кто-то прошептал:
– "Мелодия принцесс"...
А в тронном зале было уже все навалено: и платья, и туфли, и туалетные принадлежности, и чемоданы.
Грустно стояли замечательные люди – мастера, воспитавшие принцессу: и повар Сом, и конюх Лом, и учитель танцев маэстро Валенсир. И каждый из них думал: "Ах, как рано она научилась штопать, стирать и гладить. Ах, как быстро она поняла, что всякую работу, пусть даже самую скромную, нужно делать только на пять с плюсом, не говоря уже о работе сложной и трудоемкой, которую ниже, чем на пять с плюсом делать просто невыгодно и невыносимо стыдно. Ах, какая она, наша Ори, отзывчивая. Ах, какая очаровательная.
Когда принцесса вошла в тронный зал, все они дружно приложили к глазам носовые платки.
– Тетушка Елиза, – сказала Ори, – извините, я уважаю традиции, даже волшебные. Но эта традиция – состязаться за звание невесты – дурацкая.
Мастера, воспитавшие принцессу, с удивлением отняли платки от своих мокрых глаз.
– Принцесса Ори, – строго сказала тетушка Елиза, – вы будете состязаться не с невестами, но с мастерицами. И не за звание невесты – за звание мастерицы. Не забывайте это. Ну, а кому невестой быть – укажет жизнь. Прошу вас, принцесса, выбирайте все, что вам нужно в дорогу.
Тут шумно вбежал король Крузербас. Он нес в охапке небольшую бомбарду, палаш, шпагу, саблю, револьверы. Все это он свалил на ковер к ногам дочери:
– Если у принца Филофея и правда ни кожи ни рожи, ни перспективы, советую, дочка, бомбарду. Надеюсь, ты не позабыла как она заряжается? Кто едет с принцессой?
Служанка Флорина поклонилась королю, сказала вежливо:
– Я, господин король.
Переодевшись в дорогу, Флорина зашла к тетушке Елизе. Поставила саквояж на подзеркальник. "Ну прелесть, какая я красивая. Может быть, даже слишком..." Так она подумала.
– Все взяла? – спросила ее тетушка Елиза.
– Все. Мы едем демонстрировать свои умения, а не свои наряды.
– Наряды девушке не помешают. – Тетушка Елиза достала из шкафа шкатулку восточной работы. – Возьми. Волшебный инструмент. Благодаря ему бедняжка, мать принцессы Ори, стала королевой. Король любил взрывать, сражаться, побеждать. Он так бы и остался холостым. А в старости легко ли без наследников? Спрячь в саквояж.
– Вы что затеяли? – прошептала Флорина, отпихивая шкатулку и пятясь. – Принцесса Ори и без того выиграет. Она же ничего не может делать плохо только отлично. А вы еще ей и волшебный инструмент! На что нам Филофей?
Тетушка Елиза решительно запихала шкатулку в саквояж Флорины. Саму Флорину силой усадила на стул.
– Принцесса одаренный физик и химик! – шумела Флорина. – И генетик! Ей нужно доучиться! Ей не до пеленок!
– Выслушай меня. На турнир определенно приедут принцессы, желающие выйти замуж, – даже за Филофея. Жизнь так сложна. Отдай шкатулку той, которая сильнее прочих рвется в королевы.
– Отдать? – Флорина вскочила. – Значит, принцесса Ори проиграет? Флорина чмокнула тетушку Елизу в щеку. – Ну, тетушка Елиза, вы мудрец!
– Кто выиграет, кто проиграет – я не знаю. Я выполняю наказ бедняжки королевы.
– Флорина! – крикнула со двора принцесса Ори. – Быстрее! – Принцесса уже сидела на лошади.
– Бегу!
...И вот уже король, и тетушка Елиза, и все наставники принцессы, и все мальчики, и девчонки стоят на башне, машут кто шляпой, кто платком. И две всадницы удаляются на рысях.
За всадницами бежит пес Сижисмон Ничей, решивший круто изменить свою судьбу. Блохи Лоис и Артеуза скачут на нем уверенные, разумеется, что скачут на бал.
А в королевстве тишина. Никто не кует, не рубит гвозди. ""Бывают такие замечательные минуты, – говорит Пифологий, – когда всем чего-то жаль, всем почему-то грустно и нет нужды ставить вопросы...""
ВЗГЛЯД С БУГРА И ПРИЕЗД В ФИОФИГАС
Уважаемый среднешкольник, в ту минуту, когда наш древний предок взошел на бугор и огляделся по сторонам, у него возник вопрос: "Куда идти?" Поскольку вслед за первым на бугор взошли и второй и третий наши предки, возникли и другие вопросы: "Кем быть?", "Зачем влюбляться?"
Теперь, когда и мы взобрались на бугор, мы естественно, тоже можем вопрос задать.
Пифологий пишет в "Послании королям": ""Если вы хотите счастья для своих народов, располагайте свои королевства на берегу моря"".
Мы видим с бугра, что малые дороги вливаются в большую, а по большой, ведущей к морю, катят коляски, ландо, мотоциклы, фаэтоны, "мерседесы", скачут всадницы – все как одна принцессы... Пальместрина, Степанида, Лимфатуза, Орлетта, Ормандиора, Редегунда, Василиса, Хроникамара, Катапультина, Изо, Миронозалия, Парася.
Вопрос: "Откуда у принцесс такие имена?"
Некоторые ученые утверждают, что необычное имя – это все, что нынешние короли могут дать своим дочкам в наследство.
Вот, кстати, принцесса Тюля. Тоже хорошенькая. Но ее имя! Загадка.
Ехали принцесса Тюля и ее служанка Амадия на велосипедах, украшенных бантами. Песни распевали. Потому что вокруг было тепло и землянично.
Но на дороге все может измениться в одну секунду.
Мимо Тюли и Амалии промчалась карета – на лошадях красные попонки и красные султаны, даже копыта лошадей были покрыты красным маникюрным лаком. Правили каретой две девицы в древнегреческом.
– Иии-ах! – прокричали они. – Дорогу-у! Ахей!..
Принцесса Тюля и ее служанка послушно зарулили в канаву, полную воды и головастиков. А когда вылезли, мокрые, с погнутыми велосипедами, по дороге неторопливо катила телега. Правила крепкой каурой лошадью крепкая румяная принцесса.
– Привет! – сказала она. – Запрыгивайте. Подвезу.
– А почему вы, Анна-Феодора, не торопитесь? – спросила Тюлина служанка, устраиваясь в телеге. – Разве вы не боитесь стать горбатой?
– Это еще почему?
– Ну как же, – служанка вытерла перепачканное в тине лицо и перешла на шепот: – Известно, если принцесса не явится на турнир или опоздает, она станет горбатой. Старинное заклятье...
Анна-Феодора подумала чуток, поджала полные розовые губы и хлестнула лошадь.
В Фиофигасе, на площади перед дворцом, скопилось много транспорта, зевак, собак, ворон и лошадей.
У ворот дворца с узелками в руках стояли бледные принцессы. Члены жюри, все в темном, все в очках, выкликали по списку: "Принцесса Лимфатуза!" Принцесса делала шаг вперед. Члены жюри спрашивали ее: "Принцесса, расскажите нам о Миссисипи". Принцесса бледнела, стискивала свой узелок и отвечала: "Река Миссисипи протекает в Америке. По ней плавают индейцы и пароходы". Члены жюри говорили: "Принцесса Лимфатуза, пройдите на расселение. Дортуар номер пятнадцать" и ставили галочку в списке.
Служанки, они стояли в стороне, громко возмущались:
– Это вам принцессы, а не новобранцы! Мы обязательно напишем жалобу! Принцесса Лимфатуза, милочка, не плачьте, идите в дортуар. У-уу, жабы!..
А члены жюри уже выкликали другую принцессу:
– Хроникамара!.. Нет Хроникамары? Жаль...
Тут на площадь влетела шикарная карета. Девушки в древнегреческом сделали двойное сальто на землю. Распахнули дверцу.
Из кареты вышла принцесса. Она была прекрасна.
– Хроникамара, – представилась она, улыбаясь.
– Чему равен квадрат гипотенузы? – спросили члены жюри.
– В каком смысле? – спросила Хроникамара.
Тут подъехали в телеге принцессы Анна-Феодора и Тюля.
– Мне помнится, квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов, сказала принцесса Тюля. – Но может быть, я ошибаюсь. Я всегда путаю гипотенузу с мигренью.
А в кабинете короля происходило вот что.
Король в короне чуть великоватой – корону и подагру короли получают по наследству – любовался принцессами в подзорную трубу.
Когда Хроникамара выпрыгнула из кареты, он воскликнул:
– Восторг!
– Ее бы портрет да на рекламу. С таким бы текстом: "Она завтракает мармеладом! – сказал советник. – Что было бы во Франции, в Швейцарии, в Маракансоне – мармеладный потоп. У вас подвалов не хватило бы, чтобы деньги складывать.
Король прошептал, схватившись за сердце:
– Сказочно! Захватывающе! Впрочем, давайте дальше.
На книжных шкафах и в простенках между окон висели плакаты – реклама мармелада. Советник в голубых штанах и желтом сюртуке давал разъяснения:
– "Фио лакричный с витамином "С". "Фио-фигор богатырский, белковый, с женьшеневой закваской". "Фио-колер, не прилипающий к зубам. Дает цветные сны". – Названия мармеладов были, безусловно, кассовыми. Кто из принцесс или служанок сможет устоять перед "Фио фиалковым – прелестным"?
– А где с гусятиной? – спросила королева.
Король повернулся, да так круто, что корона туго навинтилась ему на уши.
Королева шла от двери по мягкому ковру, купленному еще дедушкой короля. Ее розовые пальцы играли что-то недоигранное.
Король воскликнул:
– Сударыня, мы тут творим!
Королева ласково кивнула.
– К гусятине народ очень чувствителен...
Советник подтянул галстук – галстуки у советников служат для настройки тона, как колки у балалаек.
– Захватывающе, – прошептал советник пианиссимо. – Фио с гусятиной. Или с утятиной. Трехслойный...
Тут отворилась дверь. Кабинет королевский озарился красотой и гневом – вошла Хроникамара.
– Это ужасно, – сказала она. – Я протестую!
– Она! – воскликнул король шепотом. – Снимайте! Сногсшибательно! Прелестная Хроникамара, не волнуйтесь, ваш портрет будет эмблемой праздника. Какой подарок нашему городу. Наш город вас любит...
– Но это возмутительно! – воскликнула Хроникамара.
– Что вы! Всего лишь один снимок. Хотите, я стану перед вами на колени?
Хроникамара смутилась вдруг:
– Что вы, сударь, – при королеве?
– Пустое, милочка, это самая удобная поза для вранья, – сказала королева дружелюбно.
А после того как советник сфотографировал принцессу, король спросил по-королевски:
– А что, собственно, вас привело ко мне?
Хроникамара выпрямилась так, что даже выгнулась назад.
– И это приличное королевство! Один дортуар на двоих принцесс! Я и какая-то там Анна-Феодора, молочница. Надеюсь, на турнире не будет состязаний по мытью кастрюль?
– Ишь раскудахталась – прилично, не прилично. А у самой даже сарая нет, не то что королевства, – в дверях стояла Анна-Феодора.
– Зачем пожаловали, милочка? – спросила Анну-Феодору королева.
– Сударыня, можно я поселюсь в соседнем дортуаре у своих подружек, у принцессы Ори и принцессы Пальместрины? Я петь люблю, пить чай с баранками, играть на лютне. – И такая она была здоровая, румяная, что королева поцеловала ее в лоб.
– Сударь советник, уладьте это. Помогите девочкам.
Анна-Феодора и Хроникамара заклинились в дверях. Когда же советник мягко и деликатно их вытолкал, Анна-Феодора, как и подобает воспитанной принцессе, крикнула:
– Сударыня королева, желаю вам здоровья и учтивую невестку!
– Ах, вот бы нам такую – румяную, – сказала королева.
– Ах, только этого нам не хватало. Она заставит нас пить парное молоко, есть пироги с капустой. Косить!
– Что такое – косить? – спросила королева, напрягши лоб.
– Траву косить. Буренкам. Ням-ням...
– Вы грубый... – Королева прикоснулась пальцами к вискам и вышла из кабинета.
Конечно, уважаемые среднешкольники, вы поняли, что королева и король жили не очень дружно. Если король говорил: "Ствол дерева в лежачем положении называется бревно. А вот поставь его и он уже будет столб", то королева отвечала: "Прослыть столбом можно и в положении лежа".
А принцу Филофею так не хватало ласки.
СОБЫТИЯ НОЧНОГО ФИО
""Легко – петь не своим голосом.
Трудно – от этого отвыкнуть"".
В просторечии город Фиофигас, столица одноименного государства, назывался Фио: улицы его выходили к морю, жители отличались чистоплотностью и простодушием.
"У таких милых людей такой странный принц", – думала Флорина и от души жалела жителей Фио. Все с ней здоровались, приветливо ей улыбались. "Может, он еще одумается – что-нибудь изобретет. Скажем, расческу-пылесос. Или авторучку-пятновыводитель". Самые светлые воспоминания Флорины были связаны со школой – отсюда круг ее желаний. Как говорится – все имеет свои начала, даже стук копыт. Флорина вела под уздцы двух лошадей.
Остановилась она под вывеской: "Отель-харчевня "Золотой гвоздь". Отдала лошадей на попечение нечесаного конюха.
В харчевне яблоку негде было упасть: служанки, бонны, гувернантки, няньки. Все шумели. Все повышали ноту. Некоторые в тот вечер охрипли, некоторые сорвали голос навсегда.
Когда вошла Флорина, две пышнотелые матроны, наверное, кормилицы, вцепились друг другу в чепцы.
– Подумаешь, квадрат гипотенузы! – кричала одна. – А если в нашем королевстве вообще квадратов нету – только круги?
– А надо знать – на то ты и принцесса...
Девушка в тунике разняла их.
– Гипотенуза не гипотенуза, верх все равно возьмет Хроникамара.
– Почему? – быстро спросила Флорина; она искала, где бы ей сесть, и оказалась рядом с девушками в древнегреческом.
– Она так хочет, – ответили ей и посадили за стол. Пододвинули мясо, хлеб, овощи и мармелад. Сказали: – Ешь. Будем знакомы. Мы сестры-акробатки. Я Хильда. Я Катя. В комнате у нас есть место.
А вокруг шумели, так шумели, как если вылить воды ведро на раскаленную плиту – так еще громче:
– Почему это Хроникамара?! Это как же так она возьмет верх? Да что она умеет?!
Тут с треском распахнулась дверь. Раздались выстрелы.
– Руки вверх! Не двигаться! Банда Архибудая! – Бандиты были здоровенные, рыжие, в масках с усищами. – О, ля-ля! Да здесь одни служанки. Продолжайте верещать, сударыни, банда Архибудая ни медных денег, ни стекляшек не берет. – Бандиты пальнули в потолок, сграбастали несколько бутылок лимонада, телячью ногу и скрылись, хлопнув дверью.
Хроникамара шла по улицам, кутаясь в плащ.
– Как мне найти Измору? – спросила она у прохожего.
– Волшебницу? Это там, в старом замке. Налево, направо и упретесь. Будьте осторожны. Говорят, в Фио пришла банда Архибудая. Очень хладнокровные душегубы. Ужасные. – Прохожий, как заметила Хроникамара, был усат.
– Спасибо. – Хроникамара скользнула за угол.
Трое усатых, носатых, закутанных в плащи, выглянули из-за афишной тумбы.
Хроникамара побежала. Она остановилась и перевела дух только у ворот старого замка. Ворота застонали, заскрипели и отворились.
В большой гулкой комнате волшебница Измора раскладывала пасьянс. На стенах висели темные картины, темные портреты. Тихо открылась дверь. Закутанная в плащ принцесса перешагнула порог.
– Хроникамара, – сказала она. – Мама, умирая, велела найти тебя, если мне будет трудно.
– А тебе трудно?
– Невыносимо! Я принцесса. Это знают все. И все-таки кричат из зала: "Самозванка!.."
– В искусстве, надо полагать, важнее имя, а не звание.
– Как бы не так. Сейчас всем подавай принцесс – дважды блистательных и бесподобных... Измора, мне нужно выиграть. Дай мне волшебный инструмент.
Волшебница смешала карты, собрала их в колоду и принялась тасовать.
– Шкатулку с инструментом всегда привозят на турнир. И знаешь кто? Служанки. Став королевами благодаря волшебным инструментам, мамаши почему-то желают, чтобы их дочки проиграли... Прожив с мужьями-королями по воле волшебства, королевы хотят, чтобы их дочки выходили замуж по воле любви.
